Текст книги "Знамения любви"

Автор книги: Энн Оливер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Бен вернулся с прогулки вдоль побережья и застал Кариссу в неистовой хозяйственной активности. Она скребла, мыла, чистила, не разгибаясь.

– Ты хоть что-нибудь поела с утра? – обеспокоенно спросил он, отбирая у девушки щетку.

– Не беспокойся, перехватила.

– Послушай-ка, дорогая, «перехватила» – это не дело. Ты должна хорошо питаться.

– Ладно, – небрежно отозвалась Карисса.

– Давай, больше не откладывая, обстоятельно обо всем поговорим. Садись.

– По поводу? – спросила она, усаживаясь напротив.

– По поводу церемонии.

– Думаю, скромная гражданская церемония вполне сгодится. С моей стороны будут только Мел и Адам, – деловито сообщила невеста. – А с твоей?

– Еще не знаю, – сказал Бен.

– Ты, наверное, маму свою пригласишь? – предположила она.

– Н-не думаю, – с запинкой ответил он.

– Как это? – удивилась Карисса.

– Дело в том, что я не говорил с матерью уже лет десять, – нехотя пояснил он. – Итак, продолжим обсуждение церемонии. Я хочу, чтобы ты была в голубом, длинном и струящемся платье, – нарочито задорно объявил жених.

Карисса посмотрела на него с недоумением.

– Не пугайся, за платье я заплачу, – успокоил ее Бен. – Я беру на себя все расходы по организации свадьбы. Пусть финансовая сторона вопроса тебя не тревожит.

– Меня вообще мало тревожит, в каком платье я буду. Гораздо большее значение имеет вопрос, как мы будем жить с нашим брачным свидетельством, – сказала она, и глаза ее покраснели.

– Прости, Кэрри. Я не хотел тебя расстраивать, – нежно проговорил Бен и погладил ее по плечу.

Сжимая в руках букет белых роз, Карисса Грейс вышла из лимузина.

– Странное чувство. Такое впечатление, что все это происходит не со мной, а с кем-то другим. А я лишь сторонний наблюдатель, – поделилась невеста с сопровождавшими ее Мелани и Адамом. – Все так стремительно свершается, что я даже не в состоянии осознать собственное отношение. Есть только страх, как бы не пришлось за это поплатиться.

– Все придет в норму, когда ты увидишь Бена, – пообещала ей сводная сестра.

– Не уверена.

– Я это тебе гарантирую, – усмехнулась смуглянка в ярком платье из изумрудного шелка. – На видео вы оба будете смотреться потрясающе.

– А разве будем снимать? – удивилась Карисса.

– А как же?! Адам прихватил с собой камеру, так что улыбайся, сестренка, это день твоей свадьбы – начало новой счастливой жизни.

– Надеешься внушить мне это? – грустно усмехнулась девушка.

– Ты навсегда запомнишь сегодняшний день, Кэрри. Не отягчай его ненужными раздумьями. Ты ведь не напрасно пришла к этому решению. Ты осознала необходимость замужества. Поэтому войди в супружескую жизнь со светлым чувством. Без обреченности и апатии, – напутствовала ее Мелани.

– Ты права, сестренка. Спасибо, что вправляешь мне мозги… – растроганно пробормотала Кэрри, обняв сводную сестру.

Она сморгнула слезы, и туман рассеялся. Она увидела Бена Джемисона, смотревшего на нее теплым взволнованным взглядом. Пока она приближалась к нему, он не сводил с нее глаз.

– Красавица в голубом, – прошептал он. – Ты готова?

Оказавшись возле своего мужчины, Карисса уловила пряный аромат его кожи, вдохнула поглубже и сумела наконец расслабиться, даже ощутила решимость.

– Да, я готова, – подтвердила она, улыбнувшись.

– Тогда давай жениться!

Так это и случилось.

– Привет, семья! – поздравила их Мелани, пока Адам все фиксировал на видео.

Они заехали в «Три ступени», затем дома накрыли праздничный стол. Первый бокал подняли за мистера и миссис Джемисон. Адам доверительно сообщил Бену, что новобрачный – счастливчик. Бен поспешил согласиться с потенциальным свояком.

Неожиданно Карисса, посмотрев на часы, заметила:

– Еще только два пополудни, а мы уже женаты. Страшно подумать, что может случиться к вечеру!

Все рассмеялись.

Карисса медленно тянула газировку и украдкой посматривала на Бена, который был чем-то смущен.

Через пару часов Мелани стала подталкивать Адама к выходу, утверждая, что у них куча неотложных дел.

– Босс велит выметаться, – шутливо заметил Адам.

– Разве же я тебе босс? – удивилась Мелани.

– А кто же? Конечно. С твоими-то начальническими замашками… Но я не возражаю, – пробормотал молодой человек и поцеловал невесту.

У самого выхода Карисса вручила сестре свой букет и через пару минут осталась наедине с мужем.

Бен подступился к ней и вкрадчиво начал, обняв за плечи:

– Во-первых, ты прекрасна в этом платье. Во-вторых, спасибо, что согласилась стать моей женой. В-третьих, – он скользнул губами к ее шее, – сведи меня с ума этой ночью.

– Я хочу, чтобы ты знал, Бен, я вышла за тебя замуж не из-за денег.

– Я знаю это, милая, – отозвался он. – Пошли в постель.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Это был медовый месяц мечты на островах северо-востока Австралии, правда несколько подпорченный утренними недомоганиями новобрачной. Они ложились и просыпались вместе, вместе же проводили дни, бурлящие экзотическими впечатлениями. Вдали от привычной жизни, где ничто не напоминало о повседневных заботах, преобразились оба.

Воздух полнился ароматами, столь ценимыми Кариссой, и зноем, столь упоительным для Бена. Чудесные виды, ошеломляющие морские просторы, звуки дикой природы, шепот океана, деликатесы на завтрак, обед и ужин и любовное уединение.

Бен мог проснуться среди ночи и набросать мотив новой песни, который посетил его во сне, после насыщенного дня и трепетной близости.

Непринужденное и вдохновенное творчество оказалось куда как плодотворным. И он вновь смог ощутить себя созидателем, чего не было со дня гибели Рэйва, когда он казался себе несостоятельным и истощившимся, вынужденным вымучивать то, что впоследствии безжалостно уничтожалось.

Кариссе особенно запомнились прогулки по тропическим лесам, катание на лодочке со стеклянным донцем, сквозь которое можно было наблюдать особую жизнь морских обитателей. И вместе им не было скучно. Они научились друг друга понимать, не тратя при этом лишних слов.

И однажды Бена проняло. Он принялся ностальгировать, в его устах все обретало глубокий смысл: и первая встреча, и первая ночь, и то, что именно к ней его привело газетное объявление, бывшее лишь одним из многих на страницах сиднейских газет. Все совпало и обрело теперешний итог. Карисса молча соглашалась, хотя трусила это озвучить.

– Ты помнишь, в чем была, когда малыш был зачат? – спросил он тихо, обнимая ее в темноте.

– В концертном платье голубого шелка.

– Верно, – подтвердил он. – А что еще на тебе было в тот вечер, ты помнишь?

– Ммм, белье, – догадалась Карисса, к чему ведется разговор.

– И нечто треугольное в ту ночь я взял на память, – признался Бен.

– Так значит, не случайно я не могла обнаружить их?! Ах ты, негодник! – шутливо возмутилась она.

– И это нечто треугольное все еще у меня… Хочу, чтобы ты знала, Карисса, та первая наша ночь стала для меня чем-то большим, нежели романтическое приключение, большим, нежели славный секс и удовольствие. Та ночь стала для меня началом чего-то нового и настоящего. Я долгое время не мог понять, чего именно, пока не узнал о твоей беременности.

– И для меня тоже, – отозвалась жена. – Даже прежде, когда мы лишь мельком перекинулись фразами возле отеля, ты показался мне таким цельным, основательным, отважным. И после я не разочаровалась, ведь ты именно такой и есть.

– Карисса, я очень ценю тот дар, который ты мне принесла. Твоя невинность меня ошеломила. Помня об этом, я никогда не изменю к тебе своего отношения. Ты для меня особенная и навсегда останешься такой.

– Хоть мое решение провести ночь в твоем пентхаусе и было непозволительной вольностью?

– Значит, так должно было случиться, разве нет?

– Это красивая идея. Возможно, она и обеляет мое беспутство. Но все же, невзирая на предзнаменования, я не перестаю думать о том, что наш брак – это все-таки партнерское соглашение, заключенное в интересах нашего ребенка, – скептически объявила Карисса. – Я согласна, что нам необходимо постараться наладить семейную жизнь вместе. Но вряд ли стоит приписывать нашему браку иные мотивы, кроме практических. К чему этот самообман.

– Карисса, милая… – попытался было возразить Бен, но осекся.

– Не нужно слов. Ты ведь, в сущности, согласен со мной, – произнесла она, и Бен промолчал.

Бен Джемисон стоял под тентом патио, глядя на бассейн, в котором плавала Карисса. Ее влажная спина блестела на солнце, стройные ноги и гибкие руки мерно бороздили водную гладь. Все его существо наполнилось незнакомым чувством гордости. То, что он видел и чем любовался, принадлежало ему – по закону и фактически. Как бы Карисса ни относилась к их браку, семья сталась, и они были вместе.

Карисса подплыла к бортику бассейна, и предупредительная и улыбчивая служащая по имени Талия, молодая красивая-островитянка, поднесла ей фруктовый коктейль.

– Должно быть, интересно здесь работать? – спросила Карисса.

– Да, – ответила Талия. – А вы тоже имеете отношение к гостиничному бизнесу? – поинтересовалась она.

– В некотором роде. Я выступаю в музыкальном баре одного из сиднейских отелей.

– В «Коув-отеле»? – с улыбкой предположила служащая.

– Как вы догадались? – удивилась Карисса.

– Это не сложно, миссис Джемисон. Достаточно знать, кто такой мистер Джемисон, – глубокомысленно ответила та.

– И кто же такой мистер Джемисон?! – изумленно воскликнула Карисса. Талия хитро улыбнулась на это…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

– Не хотела бы перебраться однажды на один из подобных островов? – спросил жену Бен.

– Но я так привязана к Мелани и обожаю бабушкин дом… – неуверенно проговорила Карисса. – До последнего времени я и представить не могла, что когда-нибудь мне придется его покинуть.

– Ну, вот видишь, это случилось, и к твоему же удовольствию, – отметил муж.

– Но оба мы знаем, что это временно. Окончится медовый месяц, и мы вернемся в Сидней. Разве нет? – обеспокоенно спросила Карисса Джемисон.

– Конечно, вернемся. Но такая привязанность к месту тебе не кажется чем-то нездоровым? Не думаешь ли ты, что существенно ограничиваешь себя, отказываясь попробовать пожить в других местах?

– Я действительно никогда не думала ни о чем подобном, поскольку не имела средств для серьезных перемен. Но и не страдала от этого, ведь в бабушкином доме живут дорогие мне воспоминания.

– Счастливые воспоминания? – уточнил Бен.

– Безусловно, – ответила Карисса. – Мне всегда казалось, что память о счастливом детстве и юности в стенах родного дома дает мне силы справляться с трудностями, считать все проблемы и неудобства временными.

– Завидую тебе и твоим счастливым воспоминаниям, милая, – с грустью заметил супруг и крепче обнял жену на плечи, вышагивая по орошенной волной кромке пляжа. – Могу пообещать, Карисса, что сделаю все от меня зависящее, чтобы ты никогда не лишилась дома, где живут твои безоблачные воспоминания. Однажды они станут общими для всех нас… троих, – проникновенно проговорил он, поразив робко взглянувшую на него супругу.

– Откуда Талии известно, что я работаю в «Коув-отеле»? – вдруг спросила его Карисса.

– О, моя леди впадает в ярость! – рассмеялся Бен.

– Вовсе нет. Просто неприятно, когда посторонняя женщина знает о моем муже больше, чем я. К тому же она отказалась объясниться, откуда такие сведения. Что я должна думать?

– А всему виной ревность. Но есть разумное объяснение, глупышка. Я знаю Талию давно, и здесь я не впервые. Знакомство наше связано с гостиничным бизнесом, к которому я имею самое непосредственное отношение.

– Но откуда ей известно про «Коув-отель»?

– Я его владелец, – просто объяснил Бен.

– Это… весьма неожиданное признание, учитывая, что ты снимаешь комнату в моем доме, – ошеломленно заявила Карисса. – И странно, что я – твоя жена – узнаю об этом только теперь. Странно также и потому, что я работаю в «Коув-отеле» уже два года и понятия не имела, кто является его владельцем, – продолжала недоумевать она. – Почему ты мне сразу не сказал? Ну, или потом?

– Как-то к слову не пришлось, – легкомысленно отговорился Бен. – Просто я подумал, что это лишь все осложнит между нами, ты не сможешь относиться ко мне, как прежде. А ведь я ценил и дорожил твоим отношением именно таким, каким оно было с самого начала. Ты видела во мне мужчину с достоинствами и недостатками, а не миллионера и босса… Не хотел рисковать – вот и все объяснение! – объявил он. – Прости.

– Но когда мы поженились, ты тоже словом не обмолвился.

– Я все собирался и собирался, но…

– А я-то нервничала из-за того, что слишком уж разорительно это путешествие. Я и предположить не могла… Постой, должно быть, это по твоему настоянию мистер Кристос снизошел до прощения.

– Грешен, – улыбчиво признался муж.

– Мне следовало бы рассердиться на тебя, Бен, – попеняла Карисса.

– Так в чем же дело? Я это заслужил, – отозвался он.

– Я не в состоянии сердиться на того, кто так красиво обо мне печется…

– Не мог же я допустить, чтобы ты потеряла работу, которой так дорожишь, тем более по моей вине. Но, согласись, управляющий сработал исправно: и нарушение засек, и проблему решил.

– Да, мне стоит лишь благодарить его за то, что он так деликатно со мной обошелся, – подтвердила Карисса. – И тебя, конечно, тоже… Откровенно говоря, я всегда считала мистера Кристоса ханжой и педантом, а после последнего с ним разговора подумала, что была несправедлива к нему все это время. А выясняется, что он всего лишь выполнял указания владельца отеля, – разочарованно произнесла она.

– Так ли плохо, что в моем отеле и правила соблюдаются, и указания выполняются в точности? – усмехнулся супруг. – Я очень доволен работой Джорджа. Он преданный и исправный служака. На него я всецело могу положиться.

– И что же имеет для тебя большее значение, отели или музыка? – поинтересовалась Карисса, быстро освоившись с мыслью, что ее супруг – гостиничный магнат.

– Просто это две разные, не зависящие друг от друга жизни. С гитарой я могу существовать и в пустыне, сочиняя музыку под звездами, с ней я самый непритязательный человек в мире. Но это возможно лишь благодаря тому, что у меня есть успешный бизнес помимо сочинительства. Днем я основывал свою гостиничную сеть, ночью играл по пабам. Так было до тех пор, пока мы с Рэйвом не решили создать свою группу. Тогда отношения с музыкой сделались более официальными, но остались делом для души, а не для заработка.

– Приятно, когда есть выбор, – заметила Карисса.

– Да, выбирать всегда приятно. Тебя, например, я выбрал за восхитительный цвет твоих глаз, – признался он, снимая с носа Кариссы солнцезащитные очки. – И они не перестают меня удивлять, завораживая своими непредсказуемыми переливами. Теперь, на фоне морской лазури, они зеленеют, тогда как в наступающих сумерках делаются чуть фиалковыми. Они, как воды, отражают мое восхищение тобой… Поцелуй меня, Карисса. Поцелуй так, словно ты любишь меня… Пожалуйста, – попросил он.

Карисса Джемисон изумленно смотрела на мужа. Она боялась ошибиться, но ей почудилось, что он беззащитно искренен с ней в эту минуту. Она нежно обняла его за шею и так же нежно и не спеша, на цыпочках приподнявшись, приникла к его ждущим губам. Карисса не знала, станет ли этот поцелуй отличным от всех остальных, даст ли он Бену то, о чем он ее просит. Но поцелуй длился, и Карисса понимала, что ей это столь же необходимо.

И все показалось таким несомненным, когда он вернул ей поцелуй невероятной убедительности, порывисто обхватив за плечи, прижав к себе, стиснув в объятьях, как самого дорогого для него человека. И Карисса поняла, откуда исходило это солоноватое благоухание морского бриза в их самую первую встречу – это было дыхание их будущего медового откровения. Как жидкий солнечный свет вливался в ее уста огонь этого поцелуя.

– Я хочу тебя… – прошептал Бен. – Хочу тебя всю, а не только твою наготу и твое вожделение. Мне необходимо прочувствовать всю полноту нашей близости, не ограниченную возможностями плоти. Я хочу сделать тебя наконец по-настоящему своей.

От этих слов Карисса отпрянула и недоверчиво посмотрела в глаза супруга, но увидела в них незамутненное требование и вновь припала к его груди.

– Не здесь, – тихо проговорила она.

– Вернемся в номер, – позвал ее муж.

– Это так странно, – пробормотала она в растерянности.

– Ничего странного, милая. Я твой муж. И мы чувствуем одно. Я понял это, целуя тебя. И это восхитительно, Кэрри.

– Да, – неуверенно ответила девушка.

– Волшебно…

Но Бен осекся, когда увидел, что Карисса, его жена, его любовница, мать его дитя, вдруг засомневалась. Он отпустил ее. Обернулся резко и зашагал к отелю, оставив Кариесу наедине с приливной волной в сгущающейся мгле.

Карисса смотрела ему вслед, надеясь, что, когда он обернется, чтобы поманить ее за собой, она обнаружит в себе желание последовать за ним всюду, но он даже не приостановился, стремительно удаляясь. Она хотела крикнуть что-то вдогонку, но поняла, что опоздала.

Теперь это было похоже на разрыв.

Никогда и ни с кем не было Бену так хорошо и так плохо в один и тот же миг близости. Открываться перед другим человеком ему и прежде бывало нелегко, он терялся и мучился в такие мгновения, требовавшие абсолютной честности и откровенности. Ему казалось, Кариссе он сказал достаточно для того, чтобы развеять все ее сомнения и страхи, он ждал от нее ответного шага, но вместо этого еще больше запутал и без того непростые отношения – непростые именно своей неопределенностью.

Однако ночью им следовало быть вместе, хотя бы формально, поскольку именно это подразумевало пребывание в люксе для новобрачных. Бен желал ее не потому, что она была миловидной, соблазнительной женщиной, с которой он знал наслаждение. Он желал свою жену, поскольку успел сжиться с мыслью, что теперь они – одно целое. Она же оставила без ответа эти неизреченные чувства.

Завтра им предстояло покинуть остров, лететь домой, туда, где все вновь примет привычный оборот. Отношения войдут в рамки супружеского договора, причиной которого была незапланированная беременность. И вновь они будут лишь партнерами, делящими кров, заботы, постель; дружественно настроенными любовниками; трезвыми, прагматичными супругами. Тогда как могли бы быть друг другу всем, что в жизни так дорого.

Холодный лобстер, легкие салаты, сочные фрукты – для сверхчувствительного организма беременной Кариссы это было наипригоднейшим лакомством. Она с грустью подумала о том, что ее ждет скорое с ними расставание. Карисса ужинала в одиночестве и не спешила в номер.

Грозно засверкало в небе. Начался дождь, запойный, как всегда в этих краях. Лил без удержу. По сочным лопастям пальм шлепал наотмашь, отстукивал ритм по стеклам, крупными волдырями вспучивал землю, разбегался бликами, пузырился по асфальту, поднимался от прогретых крыш паром.

Карисса поднялась в номер и, не застав Бена нигде, наугад выглянула в патио. Именно там он и стоял под тентом, глядя на буйство стихий. Небо над океаном кипело, озарялось вспышками. Оглушающе лупил по тенту ливень.

– Бен! – испуганно окликнула жена. – Не стой там. Это опасно. Зайди, пожалуйста, в номер.

Он не слышал ее. Или, возможно, притворился, что не слышит.

Она вышла, поеживаясь, и, тронув его за плечо, повторила свою просьбу.

– Уйди, Карисса, – процедил Бен. – Оставь меня.

– Что с тобой?! – встревожилась Карисса.

– Какая тебя разница!

– Как какая? Я твоя жена, – пробормотала она, не веря собственным словам.

– Жена?! – усмехнулся Бен. – Ты не хотела быть ею. Тебя вынудили обстоятельства. И не нужно прикидываться, будто тебе так уж важно, что со мной! – зло проговорил он.

– Бен, зайди в номер, и мы поговорим.

– Достаточно было сказано. Лично мне все уже ясно.

Карисса настоятельно потянула его в номер за руку, но Бен неловко отмахнулся. Карисса вскрикнула, пошатнулась и еле удержалась на ногах, ухватившись за шезлонг. А затем оставила его, как он просил. Зашла в номер, и слезы покатились у нее из ее глаз.

Бен влетел в номер вслед за ней.

– Все в порядке? – взволнованно спросил он.

– Не отталкивай меня, – жалобно попросила Карисса.

Он нежно обнял ее, раскаиваясь в грубом выпаде.

– Прости меня, умоляю, прости… Я повел себя как дикарь. Но что-то произошло между нами недоброе. Сам еще не пойму, что именно…

– Мы впервые не поняли друг друга, – ответила она.

– Сложно понять друг друга, когда мы так далеки, – посетовал он.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Возвращение в Сидней стало для обоих настоящим избавлением. Это позволяло вернуться к привычному для них распорядку и продолжать игнорировать напряжение, усугубившееся в последние дни пребывания на райском острове. Их отношения не могли оставаться прежними, они непредсказуемо развертывались, не будучи направляемыми к конкретной цели, неминуемо забредали в тупик, провоцируя недоразумения. Возвращение же домой ожидалось ими, как шанс избегнуть тяжкой необходимости предать словам все недосказанное, прояснить запутанное, привести к осознанию мятежные порывы души.

Карисса Джемисон нервничала. Дом встретил ее запахом краски и бригадой нанятых перед их отъездом ремонтников, которые спешили разгрести последние завалы и предъявить работу заказчику. Починенное руками Бена крыльцо оказалось выкрашенным, и все остальное – фасад, торцовые стены, наличники, двери, ставни – было подновлено в короткие сроки.

Конечно, дом, который не ремонтировался много уже десятилетий, нуждался в более кардинальных переменах, но для настроения, для чувства удовлетворения было хорошо и это.

И все-таки Карисса волновалась, готовясь переступить порог.

– Стой здесь, – предупредил ее супруг.

Оставив жену на ступеньках крыльца, Бен вошел в дом, потом внес чемоданы, поставил их в холле и огляделся. Ремонтники начали свои манипуляции с внутренних работ. Дом, невзирая на остаточный запах краски, дышал новизной.

Похоже, Бену сразу понравилось то, что предстало взору, поскольку он поманил Кариесу рукой и проговорил:

– Да, перемены очевидные. Заходи, убедись. Надеюсь, ты одобришь.

Войдя, Карисса не сумела удержаться от восторженного вскрика.

– Да, – вымолвила она, широко распахнув глаза и осматриваясь вокруг.

Затем хозяйка стремительно прошла по комнатам, мебель в которых оказалась незнакомой, но она, отменно подобранная, законно заняла место в ее доме. Кариесу восхитил безошибочный выбор оттенков для покраски потолков, одобрила она и рисунок обоев. Более того, бывшая кладовая превратилась в исключительный гардероб, что для женщины было немаловажно. И восхищению ее не было предела.

– Ох! – выдохнула она наконец. – Это великолепно.

– Мы детскую еще не видели, – сообщил Бен.

Супруга вопросительно посмотрела на него.

Бен указал жестом на комнату, которую занимал, будучи квартирантом. Карисса тотчас устремилась к двери, распахнула ее и в изумлении застыла на пороге.

– Но как ты все это организовал?

– Помог кое-кто, – признался муж

– Мелани? – предположила Карисса.

– Да, она в наше отсутствие контролировала выполнение работ.

– Привет, вы уже вернулись?! – послышался из прихожей голос Мелани Сойер. – И как вам то, что вы видите? – спросила она с отчетливо прослушивающейся гордостью.

– Я под впечатлением, – ответила ошеломленная хозяйка.

– Ну, а как молодоженам понравилось на острове? – с лукавой улыбочкой осведомилась сводная сестра.

– Отдохнула на жизнь вперед, – пошутила Карисса.

– Не зарекайся. И вообще тебе бы следовало прилечь, а то и поспать после дороги, – наставнически проговорил Бен.

– Сделай, как муж велит, – посоветовала смуглянка.

– Нет, хочу осмотреться. Как, по-вашему, я смогу уснуть после этого нешуточного потрясения?

– Давайте все вместе пройдем в гостиную. Мелани наверняка будет интересно расспросить тебя о путешествии поподробнее, Карисса, – покровительственно произнес Бен. – А я пока поставлю чай, – сообщил он и удалился в кухню.

– Это что, совместно подготовленный сценарий? – настороженно спросила сестру Карисса.

– Не будь такой подозрительной, – простодушно бросила Мелани, присаживаясь на новый диванчик. – Я тебя слушаю, Кэрри! Рассказывай! – потребовала она.

– Даже не знаю, о чем говорить… – замялась Карисса отнюдь не от желания скрыть что-либо.

– Рассказывай все подряд, интимные подробности разрешается опускать, – проинструктировала ее Мелани.

– Ну, в таком случае и рассказывать не о чем, – отшутилась Карисса.

– Ах ты, хитрющая! Так ли уж не о чем.

Теперь, с возвращением хозяев, у старинного сада появился шанс. Карисса больше не экономила воду. Газон был острижен и исправно поливался, кустарники впервые за долгие годы узнали цензурирующее действие садовых ножниц, окученная земля влажно поблескивала вокруг корней.

Кариесу обуяло желание как можно скорее привести палисадник в надлежащий вид. Но самым поразительным было то, что Бен, который считал подобную деятельность категорически чуждой применительно к себе, с большой охотой взялся помогать жене. И казалось, жизни их объединились в общих планах, заботах, ожиданиях и связанных с ними треволнениях.

Бен сам всякий раз предлагал ей свои услуги, когда выходил из кабинета после нескольких часов плодотворного композиторского уединения. Он ощущал настоящий прилив активности, помноженный на вдохновение. Медовый месяц в райском уголке земли снабдил его таким запасом идей, что оставалось лишь развить их и оформить, снабдить изысканными аранжировками, и можно было приступать к записи нового альбома.

Удивительнее всего было то, что, с легкостью осваивая в своей сочинительской деятельности тему любви, романтичных фантазий и сердечных мук, Бен затруднялся не только примерить на себя роль влюбленного, но и назвать объект своей страсти конкретным женским именем. Для него любовь продолжала оставаться чистой воды абстракцией.

Любовные томления были ему не ведомы. Он счастливо избежал сомнений и разочарований, женившись на Кариссе. Все представлялось таким ясным. Они создали семью, будущее которой отождествлялось с будущим их общего ребенка.

Карисса тем временем была озабочена проблемами сугубо практического свойства. О работе официанткой и речи в ее положении вести не приходилось. Следовало подыскать связанную с музыкой работу сверх той, что у нее уже была. Она еще не знала, что это будет: преподавание ли на дому школьникам и студентам, выступления ли в музыкальных барах. Она наводила справки, обзвонила людей, которые могли бы заинтересоваться ее услугами.

Немало ее энергии отнимала деятельная подготовка к родам. Помимо того, что Карисса, подобно всем беременным женщинам, прочитывала тонны познавательной литературы, посвященной волнующей тематике, инспектировала магазины на предмет всяческих полезных мелочей, призванных скрасить жизнь матери и младенца, регулярно ходила на осмотры и задавала множество занудных вопросов, она еще чутко прислушивалась к себе, налаживала связь с растущим в ней человеческим существом, беседовала с ним вслух и мысленно, грезила о его будущем счастье…

– Бен? – окликнула Карисса мужа.

– Что? Что случилось?! – взволнованно встрепенулся он.

– Нет-нет, дорогой, все нормально, – поспешила успокоить его она и рассмеялась забавности его внезапного смятения.

Каждый следующий день ожидания ребенка все более уподоблялся приближению катаклизма.

– Подойди-ка сюда, – ласково позвала его Карисса. – Потрогай. Чувствуешь? Малыш-то шевелится.

Карисса лучилась. Она сияла как полуденное солнышко на безоблачном небосводе. Ее лазоревые глаза испускали нежнейшее материнское тепло. Голос был сладок, а движения упоительно плавны. Беременность преображала ее беспрестанно. Бен видел это. Метаморфозы, свершавшиеся в ней, представлялись ему подобием волшебства. Тихая задумчивость, с которой Карисса могла часами сидеть на диване, украдкой поглядывая в сторону детской, умиляла его. Не оставалось никаких сомнений, она будет чудесной матерью для их ребенка.

Бен осторожно положил руку на ее живот.

– Ты уверена? – спросил он, нахмурившись. – Я ничего не чувствую.

– Уверена, – шепнула Карисса, устроив свою ладонь поверх его руки. – Прояви терпение, и сам убедишься.

Бен присел возле кресла на корточки. Затаив дыхание, он даже голову приблизил к животу Кариссы и замер, всеми чувствами устремившись туда, где происходит великое таинство.

– Ух ты! – воскликнул он, внезапно ощутив под своей ладонью энергичный пинок.

– Ну как? – гордо спросила будущая мать.

– Это было… ощутимо! – покивал головой Бен.

– Не отнимай руку. Мне кажется, малыш сегодня в настроении порезвиться.

– Вот ведь как брыкается! – восхищенно проговорил воодушевленный мужчина.

* * *

Как Бену было уже известно, Мелани Соейр помимо своих регулярных медсестринских функций была также волонтером одного из благотворительных фондов, призванных содействовать программе реабилитации детей, перенесших сложное лечение. Карисса активно помогала ей в меру своих возможностей. Могла испечь печенье или прийти с программой фортепианного концерта для маленьких слушателей. Что и делала.

Это был один из таких вечеров, организованный благотворительным обществом под названием «Радужная стезя». Вечер курировал Зак, давний знакомый Мелани и Кариссы по волонтерским делам. Карисса настояла на том, чтобы Бен проводил ее.

Время выступления Кариссы еще не подошло.

За кулисами камерного концертного зала, где они сейчас стояли, хранилось множество музыкальных инструментов. Карисса взяла в руки акустическую гитару. Пробежалась пальцами по струнам в простенькой гамме.

– Не знал, что ты умеешь играть на гитаре, – озвучил свое очередное открытие Бен.

– Брала уроки, когда училась в школе. Дальше любительства мои отношения с этим инструментом, к сожалению, не пошли. Но учителя хвалили, – объяснила она, лаская струны.

– Дай-ка, – потянулся к инструменту Бен.

Карисса осторожно протянула ему гитару за гриф.

Бен взял несколько аккордов и тихо наиграл упоительный пассаж, один из многих, что были у него сейчас в работе.

– Этим вечером на нашей сцене выступит особый гость! – объявил в этот самый момент ведущий вечера. – Прошу встречать Бена Джемисона, автора и исполнителя песен!

Рукоплескание и одобрительные выкрики малолеток нельзя было не услышать за кулисами музыкального заведения.

– Что, черт возьми, это значит?! – гневно воскликнул Бен, воззрившись на супругу.

– Это сюрприз, Бен, – пролепетала Карисса, не предполагавшая такого яростного отклика.

– Сюрприз?! Хорош сюрприз. Да как ты посмела?!

– Бен, дело в том, что Зак спросил, не сможешь ли ты сыграть пару своих вещей, и я подумала, что ты возражать не станешь… Я никогда не была на твоих выступлениях… – виновато мямлила она, осознав, какую оплошность допустила, лишь увидев его свирепое, непримиримое лицо.

– Думала?! Утверждаешь, что думала?! Да ни о чем ты не думала! – бушевал Бен, не находя слов, пронзая провинившуюся горячим негодующим взглядом.