Текст книги "Забыв обо всем"
Автор книги: Энн Мэйджер
Жанр:
Короткие любовные романы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Массимо проводил Реджину до стойки паспортного контроля, помог справиться с электронным билетом и донести сумки. Их путь пролегал через несколько газетных киосков, и со всех прилавков на нее смотрел разъяренный Нико, пытающийся заслонить Реджину от камер. И везде его имя было на первых страницах, набранное крупными буквами.
Реджина подошла к стойке, намереваясь купить газету, но Массимо остановил ее.
– Позволь, я сам.
Заняв свое место в салоне самолета, Реджина стала методично читать одну статью за другой, внимательно рассматривая фотографии Нико с другими женщинами. Сколько же их было! И все такие красивые!
Она часто читала о разных знаменитостях, но читать о Нико – это было совсем другое. Понятно, почему его мать сразу же отвергла ее – другие женщины если и не были знатны, то хотя бы знамениты. Руки Реджины дрожали, когда она складывала последнюю газету.
Подошла стюардесса и предложила напитки. Реджина промокнула глаза и отрицательно покачала головой.
– Он великолепен, правда? – спросила стюардесса, кивая на портрет Нико. – Все итальянские женщины… влюблены в него. – Она наклонилась ниже и доверительно добавила: – Одна из наших стюардесс провела однажды с ним три дня в Портофино. И за эти три дня они ни разу не вышли из отеля. Они пили шампанское, ели клубнику и шоколад…
– Три дня… Девушке повезло. – Реджина с трудом проглотила ком в горле.
Она не станет плакать.
Нико сидел рядом с Виолой, отодвинувшись, насколько позволяли правила приличия. Его раздражало все. Он подумал, что никогда не любил эту комнату, в которой, несмотря на большие французские окна, никогда не бывало солнца. Глядя поверх белокурой головки Виолы, он не видел ни прекрасной мебели, ни картин, а лишь стеклянную дверь, за которой была свобода. И не надо было бы отвечать на вопросы журналистов – его мать настояла на совместном с Виолой интервью. Он представил, как мчится по автостраде на своем красном «альфа-ромео» в аэропорт, а потом летит в Америку. В город Остин, штат Техас.
Покашливание матери вернуло Нико к действительности, но в последний момент перед его мысленным взором промелькнуло очаровательное лицо Кары, ее роскошные темные волосы, полные слез глаза в момент их прощания.
Виола. Брак. Долг.
Она была красивой и яркой, но это совсем не трогало его. Как не трогало совершенство многочисленных мраморных статуй, украшавших палаццо. Да, когда они поженятся, то составят красивую пару, на которую будут оглядываться и видеть воплощение сказки в реальной жизни.
Виола улыбнулась ему застенчивой, неуверенной улыбкой. Ко всему прочему она была еще и хорошим человеком. И от этого Нико было только еще хуже. Он не хотел никого обижать. Тем более будущую жену. Мать его детей, драгоценных наследников рода. Он не к месту вспомнил покрытое испариной тело Кары, распростертое под ним на сиденье лимузина, и ее глаза, полные любви.
Тени в комнате сгустились еще сильнее, Нико встал и подошел к окну. Тут же скрипнул стул – его мать поднялась и подвела к нему Виолу. Словно робот, он повернулся и выдавил из себя вежливую улыбку. Мать вложила руку девушки в его руку, но вместо того, чтобы поцеловать ее, Нико безвольно выпустил ее и снова отвернулся к окну.
Вошедший Тиберио сообщил, что прибыли фотографы.
– Мы должны подарить народу желанную сказку, – с едва заметной усмешкой сказала мать. Она не любила прессу, но мастерски манипулировала ею в своих интересах.
Вернувшись из Италии, Реджина с головой ушла в работу, преследуя одну-единственную цель – забыть Нико. Но сердце отказывалось повиноваться приказам разума – разве можно забыть его губы, глаза, его красивое лицо… Реджина снова вернулась к экрану компьютера – пятьдесят два письма по электронной почте за два часа, пока она читала заявление Ребекки Хьюит. Почти все письма были от нефтегазовой компании «Черный вепрь».
Она снова раскрыла папку. Жалоба на компанию, чьи интересы Реджина не раз отстаивала, выглядела слишком правдоподобной, чтобы проигнорировать ее, тем более что Ребекка Хьюит проработала в «Черном вепре» двенадцать лет и все это время скрупулезно собирала документы и другие свидетельства, которые подтверждали, что компания сбрасывает канцерогенные токсичные отходы в городской водопровод.
Наверняка никто, кроме высшего руководства компании и нескольких коррумпированных чиновников, не знал, что происходит на самом деле. «Черного вепря» необходимо остановить!
Милая, это не твоя проблема. Ты – по другую сторону баррикад.
Реджина еще со школы твердо знала, чего она хочет. Она составила план и четко следовала ему. Школа, университет, юридическая школа… Ей удалось получить работу в самой известной и престижной юридической компании Остина – «Мерит, Райли&Уитт». Год назад это казалось пределом мечтаний, а верхом карьерной лестницы – стать одним из партнеров фирмы где-нибудь годам к сорока.
Папка буквально жгла ей руки, и Реджина бросила ее на стол. Ни одна из ее амбиций не стоит того, чтобы подличать. Она просто не может поступить иначе!
Нико равнодушно прошел мимо газетного киоска – все издания пестрели фотографиями и комментариями его «бурного» романа с Виолой. Он видел лишь пустую скамейку под сенью лимонного дерева.
Рядом с ним с визгом затормозил красный «мазератти». Женщина за рулем безжалостно жала на клаксон, привлекая его внимание.
– Черт! Когда-нибудь ты доведешь меня до инфаркта своими выходками.
– Увы, ты будешь далеко не первым. Нико, мой дорогой. – Женщина пристально вглядывалась в его лицо.
Как всегда, бабушка говорила с ним по-французски. Это был ее любимый и наполовину родной язык – прабабушка Нико была француженкой.
– Grand-mure… – Нико тоже перешел на французский. Он с улыбкой посмотрел на розовые тени, которыми бабушка щедро себя украсила. – Ты не слишком стара для этого оттенка?
Она сморщилась.
– Стара! Ужасное слово. Наступит время, и ты поймешь это. Господи, всю жизнь меня все пытаются учить, как надо жить!
– Пытаются, но терпят фиаско.
– Слава богу! – Она звонко рассмеялась. – Я слушала их, когда была еще слишком молода, и это не принесло мне ничего хорошего. Похоже, у тебя мои гены и ты идешь по тому же пути.
А она до сих пор красива, не мог не отметить Нико.
– Садись, – велела она. – Я пыталась до тебя дозвониться, но челядь твоей матери неизменно отвечала, что тебя нет. Один раз Глориана удостоила меня личного ответа и тоже сказала, что ты отсутствуешь.
Его мать, ее дочь, не одобряла его отношений со скандальной бабушкой.
– Итак, моя прекрасная гардения завяла, а ты отказался от прекрасной американки, – заметила она. Ее взгляд был прикован к нему, а вовсе не к дороге. Нико промолчал – его-то взгляд как раз был прикован к надвигающейся на них громаде автобуса, занимавшего половину дороги.
К счастью, автобус остановился. Бабушка тоже отвернула в последнее мгновение, едва не врезавшись в скалу с другой стороны дороги.
– Я надеялась, что ты не позволишь ей уйти, – продолжила она как ни в чем не бывало.
– Бабуля, позволь, я поведу машину, – взмолился Нико.
Она упрямо сжала руль.
– Я сама поведу. Так вот насчет девушки…
Нико молча поклялся Богу, что больше никогда не сядет в эту смертоносную красную машину.
– Ты же знаешь о моих обязательствах перед семьей. Кроме того, мой образ жизни сделал бы ее несчастной…
– А ты думаешь, без тебя она счастливее?
– Счастливее, – уверенно ответил Нико. – Зачем ты продала ей картину, на которой я изображен мальчишкой? Ты же обещала ее мне. Ты ведь намеренно свела нас?
– Это был внутренний голос, который всегда подсказывает мне, что и как рисовать, кого любить… Я раба своего внутреннего голоса.
– И все-таки ты не должна была вмешиваться.
– Ты уверен, дорогой?
– Ты сделала нас обоих несчастными. Да и Виолу тоже.
– Мы сами творцы нашего счастья в этом мире. Выбор всегда за тобой.
– Нет. У меня есть обязательства…
– Они тебе нужны? Разве этого ты хочешь от жизни? Я видела, как ты страдал последние два года. Я просто хочу, чтобы ты снова был счастлив. Ты не должен покориться своей матери. Знаешь, она была очень трудным ребенком. И очень скучным. Всегда сидела молча в углу и наряжала своих кукол. А вспомни, каким ты был неугомонным в детстве? Ты – человек страстей, как и я. Это Виолу ты сделаешь несчастной.
– Ты не должна вмешиваться…
– Но я уже вмешалась! Что сделано, то сделано.
Оказывается, они сделали круг и снова были на пляже. Бабушка попрощалась и многократно расцеловала его. Нико выбрался из машины, пообещав себе немедленно выбросить из головы этот разговор. Через минуту он уже направил моторную лодку к «Симонетте». Взойдя на борт, он вспомнил их последнюю ночь с Карой. Неужели воспоминания о ней теперь будут всегда преследовать его?
Найдя в баре бутылку виски, он щедро налил себе в стакан. Подняв его, он вдруг обнаружил, что во второй руке держит мобильный телефон. Кому он собирался звонить? Массимо? Нет. Ах да, Виоле.
Сделав глоток, он набрал номер Кары. Он не знал, что скажет, просто хотел услышать ее голос.
– Алло…
Интересно, что за шум он слышит? Плач детей…
– Можно я возьму еще печенье, тетя Реджи? Пожа-а-а-алуйста…
Нико где-то прочитал, что трехлетний ребенок может создать шума больше, чем двести взрослых, вместе взятых.
– Одну минутку, дорогая. Извините, пожалуйста. Алло. Алло?
Ее голос звучал совсем рядом, но Нико чувствовал, что их разделяет не только океан.
– Это я, Нико. Я хотел узнать, благополучно ли ты добралась.
– Я звонила Массимо неделю назад. Разве он не сказал тебе?
– Сказал, но я хотел услышать это от тебя.
– Со мной все в порядке…
– Тетя Реджи! Тетя Реджи!
– О, нет! Не всю же тарелку! Нико, прости, здесь настоящий цирк. Можешь подождать секунду?
Плач, стук…
– Але… – вдруг раздался в трубке веселый детский голосок, и связь прервалась.
Может, оно и к лучшему? Он еще раз убедился, что у Кары своя жизнь, у него – своя.
Нико сжал кулаки, затем поднял стакан и залпом выпил содержимое. К счастью, виски был настоящим и крепким.
Он посмотрел на телефон, а потом решительно потянулся к бутылке и налил себе вторую порцию.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Дэвид и Дино во всю мощь вопили из своих кроваток, но последней каплей для Реджины стала смолкнувшая трубка в руках племянницы, которая схватила ее, чтобы поздороваться, и тут же нажала отбой.
Неужели только вчера она услышала любимую фразу Дональда Трампа – «Вы уволены!»?
На что она рассчитывала, заходя в кабинет босса и кладя на его стол злополучную папку? После того, как она настояла, чтобы босс выслушал ее сомнения по поводу этого дела, он приказал принести кофе. Размешивая сахар и сливки в чашке, он мягким тоном, каким обычно разговаривают с маленькими, неразумными детьми, объяснил, как много денег каждый год фирма получает от «Черного вепря». Когда Реджина не отступилась, он уволил ее. Вот так просто – взял и уволил. И вот теперь, впервые в жизни, у Реджина не было плана. Зато было много неоплаченных счетов и долгов.
– Джина, зачем ты выключила телефон? – Близнецы в кроватке орали все громче. – Мой друг мог решить, что это я не захотела с ним говорить и бросила трубку.
Джина пожала плечами и схватила очередное печенье.
– Мы же можем ему перезвонить!
– Больше никакого печенья! Ни тебе, ни мне.
В это время раздался звонок в дверь.
– Люси! – Реджина обняла свою беременную подругу, не дав даже переступить порог.
– О, шоколадное печенье! Мое любимое! – обрадовалась Люси.
– Добро пожаловать в «Клуб Любителей Шоколадного Печенья»!
Люси тут же схватила с подноса одно.
– А что здесь у вас за шум?
– Слава богу, ты пришла! Я просто с ума схожу. Пригляди за Джиной, пока я поменяю памперсы близнецам.
Люси пригладила свои коротко стриженные рыжие волосы.
– Принцесса, – позвала она. – Что ты делаешь в этом углу?
Джина тут же показала ей язык.
– Ты же Принцесса, я не обозналась?
– Я – Золушка.
– Ой, это моя самая любимая сказка. Хочешь, я тебе почитаю ее?
– Я сама умею читать.
Через десять минут женщины держали на руках по ребенку и кормили их из бутылочки, у их ног на полу устроилась Джина со своими куклами и книжками.
– Не могу дождаться, когда рожу своего малыша, – вздохнула Люси. – Детки такие славные.
– Но уж очень беспокойные.
– Ерунда. Дело того стоит. – Люси поцеловала темную макушку Дино. – Ну не красавчик ли?
Когда дети были накормлены и успокоены, Реджина вспомнила о звонке Нико и забеспокоилась. Все ли с ним в порядке? Можно ли верить таблоидам, в красках описывающим его роман?
Зачем он позвонил?
– Мы почти не разговаривали после твоего приезда из Италии, – заметила Люси.
– Я была занята… Много работы.
– А почему ты не рассказываешь о жиголо?
– Он оказался вовсе не жиголо.
– Ага. Он оказался настоящим парнем, и у вас все было серьезно?
– Да. Но теперь все закончилось.
– И?
– Я… Я пока не могу говорить об этом.
– Настолько все было прекрасно?
– Ненавижу, когда ты думаешь, что видишь меня насквозь! Это был сон, понимаешь?! А теперь я проснулась. Я здесь, он – там, конец истории.
Люси нахмурилась.
– Я не собиралась критиковать тебя. Просто твой мозг юриста…
– Хватит!
– Ты что, влюбилась в него?
– Я сказала, хватит!
Люси замолчала, но продолжала смотреть на подругу и не могла не увидеть яркий румянец на ее щеках.
– Значит, я права!
– Это ничего не значит. Он итальянец.
– А ты кто? Итало-американка.
– Это невозможно.
– Нет ничего невозможного. Посмотри на меня, я ведь все-таки забеременела.
– Ты вообще – ходячее чудо.
– Настанет и твой черед. Если с этим не-жиголо ничего не получится, ты вернешься к мысли об искусственном оплодотворении, чтобы наши дети были родными по крови?
Реджина покачала головой.
– Я пока не готова. И никто в моей семье не готов к такому моему поступку. У меня долги… Честно говоря, я просто не готова иметь ребенка от кого-то, кроме…
– Ого!
– Нет, ты не так меня поняла…
– Почему ты не хочешь поговорить об этом парне?
– Просто не могу пока.
– Ты другая после Италии. И выглядишь по-другому. Из-за него?
– Люди меняются. Может, настало мое время?
Реджина закрыла глаза и снова велела себе не думать о Нико.
Она снова была дома, в реальном мире. Спустя какое-то время она подумает о Е-321, ведь ее биологические часы не перестали тикать только потому, что она полюбила не того мужчину.
Зачем он позвонил? Интересно, великолепная Виола такая же ледяная, как и его мать? Реджина закусила губу – по правде говоря, ей бы этого хотелось.
Нет-нет. Если она действительно любит Нико, она должна желать ему счастья. Но ведь она всего-навсего человек. А люди несовершенны, и никто не может ждать от нее подобной святости.
От бесконечных размышлений ее отвлекла Джина, закружившаяся по комнате в своем наряде принцессы.
– Когда я вырасту, я смогу стать настоящей принцессой?
– Конечно, моя дорогая. – Голос Реджины дрогнул. – Иди ко мне. Я поправлю тебе корону. Она все время съезжает набок.
– Ты в порядке? – спросила Люси, от которой мало что могло укрыться.
– В полном.
Совсем не в порядке! Ее сводил с ума нежный и сладкий запах ребенка. Реджина поставила на пол бутылочку, из которой кормила Дэвида, и хотела встать, как вдруг ей стало нестерпимо жарко, а дневной свет стал слишком ярким, на лице выступила испарина. Она крепче обхватила Дэвида и села обратно на стул.
– Реджина? – В голосе Люси слышалась тревога.
– Что случилось, тетя Реджи?
– Н-ничего.
– Ты белая, как эта стена. Реджина, что с тобой?
– Просто стало вдруг нехорошо. Трудная неделя.
– Тебе нужно сходить к доктору.
– Да нет же, все в порядке.
Но этим же вечером, когда Реджина вернулась домой и решила поужинать разогретой пиццей, та показалась ей слишком острой. Вино – слишком сухим, а когда к горлу подкатила тошнота…
Не раздеваясь, Реджина упала на кровать, но сон долго не шел. На следующее утро она проснулась с огромными черными кругами вокруг глаз, кожа была бледной и липкой от испарины, а при мысли об омлете ей пришлось упасть обратно на кровать и полежать какое-то время неподвижно.
Когда ей стало чуть легче. Реджина взяла с тумбочки газету – «Принц и его Принцесса. Сказочная свадьба».
Два красивых лица – мужское и женское – вихрем закружились перед ее глазами. Реджина отшвырнула газету, и тут же тошнота снова подступила к горлу. И тут обессиленная, сидящая в обнимку с унитазом, Реджина прозрела – после Италии у нее не было критических дней.
Она доползла до кровати, свернулась калачиком, но тут раздался телефонный звонок.
– Привет. Ты дома? Это мама. Скажи что-нибудь, Кара, чтобы я знала, что ты жива.
– М-мам, привет…
– Сегодня воскресенье. Ты приедешь на ленч? Джо в городе, но Сюзанна с детьми приедет.
Воскресный ленч в доме родителей был традицией.
– Прости, я вряд ли смогу… Плохо себя чувствую. Тошнота…
– Может, тебе нужно к доктору? Ты сама не своя после Италии. Вдруг ты подцепила там какую-нибудь болезнь?
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ
Беременна.
Реджина сидела в приемной доктора, одной рукой зажав рот, другой – вцепившись в ручку кресла. Она смотрела на свой живот, как будто удивляясь, почему он тогда такой плоский.
Нико пользовался презервативом, но доктор подтвердил результат, который показывал многократно повторенный домашний тест.
Нико… Как он отреагирует, когда она скажет ему? А она должна сказать. Обрадуется ли он?
А она? Она рада?
Да. Или, во всяком случае, будет рада, когда пройдет первый шок. А пока Реджина сидела в приемной, не уверенная, что ноги донесут ее до машины. Она решила немного посидеть и свыкнуться с этой новой реальностью.
Она беременна. У нее будет ребенок от Нико.
Но она не планировала это! У нее нет работы, нет мужа… Реджина подумала о прекрасной Виоле и планах Нико жениться на ней как можно скорее. А значит, ему следует сообщить немедленно.
Почувствовав себя увереннее, она села в машину и поехала домой, не переставая думать о Нико. Войдя в квартиру, она достала мобильный телефон. С каждой нажатой кнопкой ее решимость таяла, но она таки набрала номер.
– Алло, – раздался сонный, хриплый голос.
– О боже! Разница во времени! – Реджина в ужасе посмотрела на часы. – Нико, прости. У нас половина шестого, и я совсем не подумала, что у вас половина первого. Мне очень неудобно…
Она еще продолжала извиняться, когда услышала:
– Виола? – А потом громче: – Кара? Кара, это ты?
Ей показалось или на самом деле хриплый голос смягчился?
– Это Реджина.
– Реджина?
У нее свело желудок – он даже не знает ее настоящего имени.
– Кара. Реджина – мое настоящее имя. Я не должна была звонить. Я перезвоню потом…
– Кара! Подожди!
– Я перезвоню. Спокойной ночи.
Виола. Он ждал звонка Виолы.
Как же быстро он забыл.
Полностью проснувшийся и пребывающий в отвратительном настроении, поскольку голос Кары показался ему потерянным и несчастным, он тут же набрал ее номер, но она включила голосовую почту.
Нико оставил ей сообщение, чтобы она немедленно перезвонила ему, и в течение часа не выпускал телефон из рук. Когда Реджина не перезвонила, он разволновался не на шутку – ее неуверенный и даже испуганный тон не давал ему покоя. Что-то случилось!
Он звонил снова и снова, оставлял сообщения с просьбой, потом требованием перезвонить ему. И ходил, ходил по свой позолоченной спальне, как зверь в клетке. Он должен немедленно выяснить, что случилось. Несмотря на то что была ночь, он позвонил Массимо.
– Это не может подождать? Я в баре с одной прекрасной синьориной.
– Извини, но ты должен помочь мне выяснить, что с Карой.
– Опять Кара! – простонал Массимо.
– Она позвонила и повесила трубку, а теперь не отвечает на мои звонки. Я беспокоюсь.
– С ней все хорошо, – вздохнул Массимо на фоне громкой музыки и смеха.
– Я должен быть уверен. Найми детективов. Но не называй нашего имени. Никакого скандала, но сделай все, что нужно.
– А если она просто не хочет разговаривать с тобой…
– Что бы ни было! И сразу позвони мне.
Нико отключился и снова набрал номер Кары. Она не выходила у него из головы всю ночь и весь следующий день.
– Когда ты намерен объявить о помолвке?
Нико опустил вилку, поднял голову от омлета, который нехотя ковырял, и хмуро посмотрел на величественную женщину, сидевшую напротив. Ему хотелось вскочить и сказать, что он сам хозяин свой судьбы. Он годами увеличивал благосостояние семьи, и сегодня они богаче, чем когда-либо. Он свой долг перед семьей выполнил.
– Ты можешь думать о чем-нибудь другом, кроме моей женитьбы? – резко спросил он, отодвигая тарелку. – У меня встреча.
– Нико, дорогой, но ты ничего не поел.
Увидев обиду на лице матери, он почувствовал себя виноватым. Ведь она делала то, что считала правильным, а современные идеи демократии и романтическая любовь были для нее пустым звуком.
– Прошу прощения. – С этими словами Нико ушел с террасы, где они завтракали вдвоем.
Позже, уже в офисе, он снова пожалел о своей грубости, но ее давление и тревога за Кару лишили его обычного равновесия.
Он был уверен, что сможет забыть ее. Черт возьми, он пытался!
Массимо позвонил в одиннадцать вечера.
– Тебе не понравится то, что я тебе скажу, – предупредил кузен.
– С Карой все в порядке?
В ожидании ответа Нико плеснул виски в стакан.
– Черт побери, Массимо! Она в порядке?
– Да. И нет.
Нико стиснул зубы.
– Ну?
– Она беременна. Вчера была у врача.
– Беременна? – Нико закашлялся и пролил виски. – И кто же счастливый отец?
– Неизвестно. До встречи с тобой она всем говорила, что хочет родить ребенка для себя. И быть матерью-одиночкой.
– И что, черт возьми, все это значит?
– Это все бредни американских феминисток. Ее родителям не нравилась эта идея. Отец впал в депрессию, когда узнал. Что она обращалась в центр искусственного оплодотворения и даже купила… сперму. Потом она отложила операцию и отправилась в Италию.
И пыталась соблазнить жиголо.
Нико почувствовал, как его грудь сжало обручем.
– Она забеременела в Италии? Или после Италии? Какой срок?
– Детектив не смог ответить на этот вопрос, но он готов продолжить свои изыскания. Деньги-то обещаны хорошие. Ему продолжать?
– Спасибо. Я дам тебе знать.
Реджина – юрист, и лучше не предупреждать ее о приезде, иначе она успеет подготовиться к защите.
Знала ли она, кто он, и подстроила все специально?
Кто отец ребенка? Он? Поэтому она звонила вчера? Сообщить? Шантажировать?
Кто отговорил ее забеременеть искусственным путем от донора? Родители? Убедили зачать ребенка естественным путем? Это стало целью ее поездки в Италию? Сколько мужчин переспало с ней до него? Эти вопросы рвали ему сердце.
У него обязательства перед семьей, но теперь у него обязательства и перед будущим ребенком. Если только он отец…
Нико чувствовал себя преданным и использованным.
Черт бы побрал эту женщину!
Если Кара решила своей беременностью шантажировать его, причинить неприятности его семье… Она узнает, что такое «Дантов ад»…