355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Энн Мэтер » Семейные тайны » Текст книги (страница 7)
Семейные тайны
  • Текст добавлен: 20 сентября 2016, 17:28

Текст книги "Семейные тайны"


Автор книги: Энн Мэтер



сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Три недели спустя Кэсс уже поправилась и нежилась на пляже, подставляя тело благодатным солнечным лучам. Берег бухты рядом с виллой идеально подходил для приема солнечных ванн, а поскольку пройти сюда можно было лишь с расположенных выше, неизменно пустынных утесов – пожилые обитатели соседних вилл были неспособны не только подняться, но и спуститься по каменистым тропам, – Кэсс часто загорала полностью обнаженной, и ее стройное тело приобрело ровный медовый оттенок.

Теперь она чувствовала себя гораздо лучше. Три недели на стряпне Софи не прошли даром, и, хотя аппетит Кэсс никоим образом не усилился, она начала есть, что само по себе было достижением. Исчезли глубокие впадины под ключицами, слегка округлились формы тела. Жаль только, что Бен ее не видит: он бы обязательно заметил перемену. Но с тех пор, как двадцать два дня назад он покинул Кальвадо, Кэсс не получала от него никаких вестей.

Поначалу было тяжело примириться с его отсутствием, но Кэсс знала: Софи пристально наблюдает за ней, словно подозревая, что гостья найдет какой-нибудь способ тайно общаться с Беном. Но постепенно Софи, видимо, пришла к выводу, что решение погостить на вилле приняла Кэсс, а не Бен, и заключила, что чем скорее Кэсс смирится с одиночеством, тем лучше.

Однако самой Кэсс приходилось нелегко, и даже теперь она вздрагивала всякий раз, когда слышала шум машины, спускавшейся по дороге. Кроме Бена, на Вилла-Андреа было некому приезжать, разве что доктору Лоренцо на старом «фиате». Сначала врач заглядывал на виллу каждый день, но затем ограничился визитами дважды в неделю. Впрочем, Кэсс подозревала, что врач охотно наведывался бы почаще, хотя бы для того, чтобы полакомиться мороженым Софи домашнего приготовления.

Ее отец звонил несколько раз, так и не дождавшись, пока Кэсс сама позвонит ему. Софи проявляла поразительное понимание и без колебаний отвечала Гвидо, что Кэсс еще слишком слаба, чтобы подойти к телефону. «Она позвонит, как только поправится», – сдержанно обещала она, и Гвидо приходилось этим удовлетворяться.

Когда же Кэсс набралась духу и позвонила отцу, тот выразил явное сочувствие. Он беспокоился за дочь и, несомненно, был уязвлен тем, что Кэсс выбрала в доверенные лица Бена, а не его самого.

– Мы могли бы что-нибудь придумать, сага, – заметил он, когда понял, что здоровью Кэсс больше не угрожает никакая опасность. – Бедняга Роджер тоже тревожится и ужасно скучает по тебе.

– В самом деле? – Кэсс боролась с искушением сообщить отцу, каким образом «скучает» по ней Роджер, но время показалось ей слишком неподходящим, чтобы поднимать личные проблемы такого рода.

– Разумеется, – подтвердил Гвидо. – Он ведь любит тебя, сага. Да, мне известно, что иногда он ведет себя глупо, но его сердце принадлежит тебе, верно?

– Ну, если ты так считаешь… – уклончиво ответила Кэсс и услышала тяжелый вздох отца.

– Ладно, – ровным тоном продолжал он. – Вероятно, вам и вправду необходимо некоторое время отдохнуть друг от друга. Разлука усиливает нежность – разве не так говорит твоя мать? Отдыхай, figlia1, отдыхай и развлекайся. А когда будешь готова, мы снова поговорим.

– Хорошо, папа.

Столь быстрое окончание разговора принесло Кэсс такое облегчение, что она даже не сразу поняла следующие слова отца, и тому пришлось повторить.

– Можешь передать Бену, что я жду от него подробных объяснений, – невозмутимо заявил Гвидо. – Я отнюдь не убежден, что эта идея с отдыхом в Кальвадо принадлежала только тебе. Просто напомни ему об ответственности, ладно?

– Но, папа…

1 Дочка (итал.).

Однако отец уже повесил трубку. Последнее слово вновь осталось за Гвидо Скорцезе! И как обычно, он нашел, кого обвинить.

В тот же день, когда состоялась беседа с отцом, мать Бена заговорила о том, о чем Кэсс предпочла бы умолчать. Пока она болела, а потом медленно выздоравливала, она надеялась, что Софи решит оставить при себе вопросы насчет ее брака, но ей следовало заранее отбросить эту надежду. Очевидно, итальянка лишь отложила разговор до выздоровления Кэсс, а сейчас, по-видимому, решила, что если Кэсс в состоянии говорить с отцом, то вполне может ответить и ей. И потому за ужином напрямик спросила Кэсс, что та намерена делать, покинув Кальвадо.

– Пока не знаю. – Вопрос застиг Кэсс врасплох. – Мне необходимо время, чтобы подумать.

– Сколько времени? – В голосе Софи не слышалось ни капли сочувствия. Она была явно раздражена, и Кэсс пожалела, что рядом нет Бена.

Но затем она осознала, что впредь ей самой придется справляться с затруднениями такого рода. Если она желает сама строить свою жизнь, ей придется найти в себе силы и отстаивать собственные решения. И рядом не будет Бена, чтобы помочь ей. С этим надо смириться. Если она собралась противостоять отцу, то, несомненно, способна выдержать бой и с Софи.

– Не знаю, – ответила она, решительно накладывая себе аппетитное рагу из почек. – Возможно, несколько недель.

Софи поджала губы.

– Значит, ты еще не решила насчет развода?

Кэсс заколебалась.

– Нет.

– Вот и хорошо. – Выражение лица Софи слегка смягчилось. – К браку следует относиться серьезно – я-то знаю.

Кэсс опустила голову, не желая участвовать в обсуждении брака своих родителей, но спустя несколько минут Софи заговорила вновь:

– Надеюсь, ты понимаешь, что, явившись сюда, ты осложнила отношения Бенвенуто с отцом? Это ведь очевидно: Гвидо обвинит Бенвенуто в том, что он одобрил твою выходку. И привез тебя сюда! – Она фыркнула. – Он уже обвиняет меня в том, что Бенвенуто отказался от наследства.

Подобные слова не обескуражили Кэсс. Этого следовало ожидать, уверяла она себя. И все-таки она с тревогой узнала, что Софи, по всей видимости, не стояла за решением Бена нарушить планы отца. И Кэсс, и ее мать полагали, что Софи прибегла к тому или иному виду эмоционального шантажа.

– По-моему, Бен уже достаточно взрослый, чтобы переубедить отца, – отозвалась Кэсс. – Во всяком случае, я скажу ему, что решение принадлежало мне. Тем более, что так оно и было на самом деле.

– А твой муж? – сурово напомнила Софи. – Как ты собираешься уладить дело с ним? Как объяснишь ему свой уход?

Кэсс вздохнула.

– Мне незачем объясняться с ним. Он знает, почему я уехала. – Она помедлила. – И Бен это знает.

У Софи дрогнули ноздри.

– Понятно.

Кэсс показалось, что ей удалось прочесть мысли женщины.

– Здесь замешана другая женщина, – устало призналась она. – У Роджера роман.

– Вот как? – Софи вскинула голову, и Кэсс недоуменно воззрилась на нее. – Таких романов у твоего отца было множество – прежде, чем появилась Диана Палмер-Гаррис. Неужели ты полагала, что твоя мать была у него первой? – Софи скривила губы. – О нет! Просто она оказалась самой умной.

Кэсс затаила дыхание.

– Это неправда!

– Нет, правда. – Софи с презрительной жалостью взглянула на нее. – И если ты ждешь сочувствия, то напрасно.

– Откуда вам это известно? Вы ведь жили в Генуе.

– По-твоему, только англичанки могут найти привлекательным такого властного мужчину, как Гвидо Скорцезе?

Кэсс покачала головой.

– Я никогда об этом не задумывалась.

– Разумеется, как ты могла задумываться? – Неожиданно Софи понимающе кивнула. – Когда это происходило, тебя еще не было на свете.

– Понятно.

Кэсс уставилась на террасу невидящим взглядом. Внизу, под скалами, темные воды залива Порто-Ка-маджо лизали берег бухты; бледная луна, повисшая в небе, освещала призрачным светом ароматные стебли виноградных лоз, раскинувшихся по стене виллы, но Кэсс не замечала ничего вокруг. Ей никогда и в голову не приходило, что, кроме Софи и ее матери, у отца могли быть другие женщины. Эта мысль возмутила ее. Она всегда считала, что отца не в чем упрекнуть. Размышления о том, что он мог заводить романы даже после знакомства с Дианой, стали для нее поразительным откровением. Значит, вот почему он так терпимо относится к неверности Роджера? Потому, что ничем не отличается от него!

– Незачем так расстраиваться, Кассандра. – Ладонь Софи на ее руке неожиданно принесла утешение. – Вероятно, мне не следовало говорить об этом. В конце концов, Гвидо любит тебя – это несомненно. А все остальное неважно, правда?

Кэсс заморгала, пытаясь взять себя в руки.

– Я рада, что вы заговорили об этом, – заявила она спустя минуту. – Пожалуй, это мне даже поможет. – Помолчав, она с любопытством спросила: – Значит, вот почему вы не пытались запретить Бену общаться с… с нами? Должно быть, вам было трудно смириться с нашей дружбой.

Выражение на лице Софи изменилось – очевидно, краткие чары примирения исчезли.

– Бенвенуто – сын Гвидо, – холодно произнесла она. – Я никогда не пыталась поссорить их. Решение выбрать professione scolastica1 принадлежало Бену, а не мне.

Кэсс кивнула.

– Вам лучше знать. – Странно, но она поверила Софи. Несмотря на любовь к матери, Бен никогда не был пешкой в чужой игре, даже в игре Софи.

После этого разговора прошло уже около недели, и с тех пор отношения между двумя женщинами отчасти наладились. Вероятно, Софи поняла, что Кэсс способна управлять поступками Бена не больше, чем она сама. Как бы там ни было, итальянка не упоминала об отъезде Кэсс, а солнце и мирная обстановка

1 Профессию ученого (итал.).

помогали девушке исцелиться, по крайней мере физически.

Солнце жгло все сильнее, и Кэсс перевернулась на бок, чтобы взглянуть на наручные часы, которые положила на полотенце рядом с собой. Близился полдень, пора было собирать вещи и приступать к изнурительному подъему по каменистой тропе. Но прежде Кэсс решила окунуться еще раз – хотя бы для того, чтобы соленая вода смыла с кожи поблескивающий слой масла для загара.

Облаченная лишь в узенькие трусики от бикини, она бросилась в чистую воду. Несмотря на то что вода уже прогрелась, при первом прикосновении она показалась ледяной, и Кэсс энергично поплыла прочь от берега. Теперь она часто плавала подолгу. Впервые спустившись к бухте, она едва осмелилась зайти поглубже в воду, но сейчас бесстрашно заплывала далеко от берега. Каждый день она увеличивала нагрузку, постепенно восстанавливая силы, и теперь была полностью уверена в своих способностях.

Развернувшись к берегу, она внезапно заметила стоявшего на песке мужчину. Солнце било в глаза, и потому было трудно разглядеть, кто он такой. Кэсс пала духом. Ее полосатая холщовая сумка с одеждой лежала на расстоянии нескольких ярдов от берега, и хотя Кэсс знала, что купания в полуобнаженном виде распространены по всему побережью, она предпочитала не показывать собственную грудь. Хорошо еще, что на ней трусики, облегченно подумала она, припоминая, как несколько раз купалась голой. В таком случае ей пришлось бы оставаться в воде до тех пор, пока назойливому зрителю не надоело бы торчать на берегу. Так можно и простудиться, с тревогой подумала она, вспоминая предупреждения доктора Лоренцо о том, чтобы она не рисковала зря здоровьем. В будущем ей придется быть более осмотрительной.

Решив, что у нее нет другого выбора, кроме как расхлебывать последствия собственной глупости, она медленно подплыла к берегу. Словно не замечая стоявшего на берегу человека, который по-прежнему наблюдал за ней, Кэсс встала на дно на мелководье, но едва она выпрямилась, как ее беспокойство сменилось восторгом. У самой кромки воды стоял Бен! Пренебрегая скромностью, Кэсс выбежала на берег и бросилась брату на грудь.

– Ты вернулся! – залепетала она, крепко обняв его и не сразу заметив, что Бен не собирается отвечать на ее объятия. – Почему же ты не сообщил, что приедешь? Ты мог хотя бы позвонить! Что ты за эгоист…

Она неожиданно осеклась, когда сильные ладони оттолкнули ее, схватив за плечи. Затем полотенце, на котором Кэсс загорала, ударилось ей в грудь, и Бен хриплым голосом приказал:

– Прикройся!

Кэсс послушно взяла полотенце и обернула его вокруг тела. Затем, с трудом удерживая на лице улыбку, состроила виноватую гримасу.

– Прости, – пробормотала она, выжимая мокрые волосы. – Я просто обрадовалась, увидев тебя. С каких это пор ты стал таким ханжой?

– Я не ханжа! – Если прежде Бен показался Кэсс рассерженным, то теперь она заметила, что он чуть ли не трясется от ярости. – Мне просто хочется знать, что бы ты стала делать, окажись на моем месте незнакомец!

– Ну, прежде всего я не стала бы бросаться к нему в объятия – если ты этого боишься, – игриво отозвалась Кэсс, но Бен был не расположен к шуткам.

– А если бы этого захотел незнакомец? – мрачно предположил он. – Или пожелал бы чего-нибудь другого?

У Кэсс обмякли плечи.

– Изнасиловать?

– Или еще хуже. – Бен смерил ее недоброжелательным взглядом. – Моей матери известно, что ты купаешься голышом?

Кэсс вспыхнула.

– Я одета.

– Вот как? – ответ Кэсс явно не убедил Бена. – Это… бикини почти не оставляет простора воображению.

– Все так одеваются, – недовольно возразила Кэсс. – Посмотри только, что творится в Алассио или в Сестри…

– Да, но там полным-полно людей, и мужчин, и женщин, – холодно прервал ее Бен. – А я думал, у тебя сохранился здравый смысл! Если тебе вздумалось купаться, найди себе какую-нибудь приличную одежду. Обычного купальника будет вполне достаточно. Но лучше всего – не купайся в одиночку.

Кэсс хмуро взглянула на него.

– А загорать как?

– Не здесь и не одной. На террасе можно загорать с таким же успехом.

– Но ведь там я не смогу окунуться в воду каждый раз, когда мне этого захочется, – возразила Кэсс.

– Да, – согласился Бен, – но ты можешь принять душ. И потом, общественный пляж в Кальвадо находится совсем недалеко.

Кэсс фыркнула.

– Благодарю.

– Не стоит благодарности.

Бен сунул ладони в карманы своих серых хлопчатобумажных брюк и пристально уставился на видневшиеся на горизонте паруса яхты, а Кэсс сполна познала ошеломляющее чувство унижения. Несколько недель она прождала весточки от Бена, хотя бы двух слов, свидетельствующих, что он не забыл о ней сразу же, как только они расстались. Но, вернувшись и увидев, как она обрадовалась встрече с ним, Бен повел себя как невежа и мужлан. Кэсс готова была возненавидеть его за то, что благодаря его милости оказалась в таком глупом положении.

Беда была в том, что Кэсс понимала – Бен прав. У нее и прежде мелькали мысли о том, как пустынен берег, если ей вдруг понадобится помощь. Но, приходя сюда, Кэсс получала прекрасную возможность утвердиться в своей независимости. А теперь Бен все испортил, упрекая ее в безрассудстве.

Подхватив сандалии и сумку с юбкой и тонкой блузкой, Кэсс оставила Бена продолжать наблюдения и зашагала по песку. Слезы подступали к ее глазам и жгли их. Она была не в состоянии разговаривать ни с Беном, ни с кем-нибудь другим и потому в слепой решимости принялась взбираться по крутой тропе.

– Эй! – Очевидно, Бен только сейчас понял, что она делает, и последовал за ней. – Эй, Кэсс! – нетерпеливо повторил он, взбираясь по тропе. – Ради Бога, не надо так торопиться! При такой жаре ты рискуешь довести себя до сердечного приступа!

– Что ж, по крайней мере тогда тебе будет больше незачем беспокоиться, – бросила она через плечо, не заботясь, услышит Бен ее или нет. – Отправляйся глазеть на яхты, а я пойду приму душ.

– Не будь такой глупой! – выпалил он прямо за ее спиной, и Кэсс чуть не потеряла равновесие, обнаружив, что Бен находится так близко.

Он обливался потом, заметила Кэсс, – точно так же, как она сама, несмотря на то что расстегнул и вытащил липнущую к телу рубашку из-под пояса брюк. Струйки пота стекали по его груди, привлекая внимание Кэсс к поросли тонких темных волос, которая начиналась чуть ниже грудной клетки и уходила под пояс брюк.

– Возвращайся, – уже менее решительно велела она, с трудом отводя взгляд от груди Бена. – Мне не нужна помощь. Я десятки раз поднималась по этой тропе. И если это тебя утешит, могу пообещать, что больше сюда не приду. Ты высказался ясно. И, как обычно, я вновь оказалась дурой!

– Кэсс, – на этот раз он заговорил усталым голосом, и когда Кэсс собралась с силами и взглянула на него, то заметила на его лице тревогу, – ты же понимаешь: я беспокоюсь только о тебе. Я не хочу, чтобы ты пострадала из-за своего легкомыслия. Когда я увидел тебя внизу, я буквально потерял голову. Если бы с тобой что-нибудь случилось, я не простил бы себе этого никогда!

Кэсс с трудом сглотнула и, хотя испытала нелепое искушение прижаться к его мускулистой и сильной груди, заставила себя продолжить подъем, на этот раз медленнее и осторожнее.

– При чем здесь ты? – сказала она, когда они достигли верха утеса. – Я уже достаточно взрослая, чтобы отвечать за свои поступки.

– Это я привез тебя сюда, – возразил Бен.

– Потому, что я об этом попросила.

– А я умышленно уехал, – сдержанно возразил он и, когда Кэсс резко остановилась, не удержался и чуть не врезался в нее.

– Почему? – спросила она, когда он машинально обнял ее. – Почему ты уехал?

– Не будь такой наивной! Причины известны нам обоим, – его губы изогнулись. – Ну вот, теперь мне тоже необходим душ.

Кэсс смутилась.

– Ты останешься?

Бен кивнул и с глубоким вздохом ответил:

– Ненадолго.

– Насколько?

– Там видно будет. – Бен снова сунул руки в карманы брюк и зашагал к вилле.

– И от чего это зависит? – допытывалась Кэсс, пытаясь нагнать его.

– Тебе следовало бы спросить «от кого», – сухо заметил он. – Хорошо, что ты напомнила: я так и не спросил, как ты себя чувствуешь? Или в нынешних обстоятельствах вопрос будет излишним?

Кэсс искоса взглянула на него.

– В каких обстоятельствах? – продолжала расспрашивать она, и Бен смерил ее снисходительным взглядом.

– Хочешь, чтобы я сам сказал об этом? Так и быть. Ты выглядишь гораздо лучше. Ты прекрасна! Или мне следовало сказать bella, как подобает настоящему итальянцу?

Кэсс улыбнулась.

– «Прекрасна» вполне сойдет, – она оглядела свою окутанную полотенцем фигуру. – Но откуда ты знаешь?

Бен сжал губы.

– Я же видел тебя, помнишь?

– Значит, тебе понравилось?

– Пожалуй, мы зашли слишком далеко, – сдержанно возразил Бен. – Ты уже говорила с отцом?

Кэсс покорно взглянула на него.

– Да.

– И что же он сказал?

– Ничего особенного. – Кэсс недовольно скривилась. – Он считает, что у меня временное помрачение ума. И уверен, что вскоре это пройдет.

– Понятно, – Бен склонил голову. – А как считаешь ты?

Кэсс приподняла плечи.

– Неужели мне позволено иметь собственное мнение?

– Не глупи!

– Ну хорошо… – Она вновь пришла в волнение: вероятно, время для подобного разговора было не самым подходящим. – По словам твоей матери, папа вряд ли сочтет подружку Роджера весомой причиной моего желания получить развод. По-видимому, папа сам не раз обзаводился подругами – по крайней мере до того, как женился на маме. Кто знает, чем он занимался с тех пор?

Бен застыл, и его чувства отчетливо отразились на лице.

– Софи не имела права обсуждать с тобой увлечения Гвидо, – раздраженно выпалил он.

– Мы пользовались словом «романы», – цинично заметила Кэсс.

– Не надо острить!

– Я и не пыталась, – Кэсс вдруг ощутила, что к глазам вновь подступают нелепые слезы. Она немного помедлила, чтобы успокоиться, а затем произнесла: – А ты знал, что у отца были любовницы? Ответь!

Бен вытащил руки из карманов, и на миг Кэсс решила, что он сейчас ударит ее. Но затем краем глаза она заметила приближавшуюся к ним фигуру. Должно быть, Бен тоже увидел ее, поскольку круто повернулся и зашагал навстречу матери. Кэсс на внезапно ослабевших ногах послушно последовала за ним.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Кэсс спала и видела во сне, как плывет в толще голубой воды. Она чувствовала себя бестелесной, невесомой, наподобие тех морских существ, что резвились вокруг. Воду пронизывал солнечный свет, освещая волшебный мир водорослей и радужных рыбок, которым, казалось, не было никакого дела до Кэсс. Нос девушки что-то сдавливало, дышалось с трудом. А должно быть, виной тому резиновый предмет, который она держала между зубами!

А затем Кэсс поняла, что происходит. Она ныряла с дыхательной трубкой. Нос сдавливала маска, а от резинового загубника дыхательной трубки пересохло горло. Резко изогнувшись всем телом, девушка заработала черными ластами, пробиваясь к поверхности. Но, пока она боролась с какой-то силой, все время тянувшей ее вниз, прохладный утренний ветер залетел в окно, отчего все ее тело покрылось гусиной кожей. Открыв глаза, Кэсс поняла, что подводное плавание ей приснилось, а простыня, которой она укрывалась, валяется на полу.

Пробуждение разочаровало Кэсс. Ведь еще несколько минут назад она была всецело убеждена, что ныряет, и хотя подводное плавание не всегда доставляло ей удовольствие, во сне оно представлялось восхитительным. Но в последний раз Кэсс надевала ласты и маску в восемнадцатилетнем возрасте. Научил ее нырять Бен, и поэтому, а также из-за связанных с этим событием ассоциаций Кэсс всегда отказывалась нырять с кем бы то ни было. Плавание под водой слишком остро напоминало ей о памятном дне в Кальвадо, и хотя Кэсс думала, что, отважившись вновь нырять, она сможет избавиться от воспоминаний, проверить предположение так и не решилась.

Вздохнув, она потянулась за часами и взглянула на них. Время близилось к половине седьмого, вставать было еще слишком рано, но Кэсс понимала, что больше не заснет. Живость сна разрушила все надежды на то, что ей вновь удастся задремать. Вместо этого на нее нахлынули неотступные воспоминания давно минувшего лета, и она даже не пыталась пресечь их поток…

В восемнадцать лет Кэсс была рослой и в меру худощавой девушкой, свои длинные светлые волосы она заплетала в толстую косу. Держалась со всеми робко, кроме близких и хорошо знакомых людей, и хотя уже привлекала мужские взгляды, сама почти не проявляла интереса к противоположному полу. Ее представили нескольким достойным молодым людям – среди них был и Роджер Филдинг, – которых ее отец считал подходящими спутниками для Кэсс, но, кроме вполне естественного, но весьма незначительного любопытства, она к ним ничего не испытывала. Личным взаимоотношениям она предпочитала книги и музыку, и если ее родителей разочаровывал ее недостаток энтузиазма, винить в этом можно было только их самих. Много лет подряд, за исключением учебы в закрытой школе, Кэсс была предоставлена самой себе, в то время как Диана и Гвидо удовлетворяли свои амбиции. Они почти не обращали внимания на дочь, и с их стороны было бы неразумно ждать от нее особой общительности, ведь большую часть юных лет Кэсс провела в уединении. По натуре Кэсс была добродушна и щедра в своих привязанностях, но не могла изменить привычкам, даже чтобы угодить отцу.

Она оживлялась лишь во время каникул в Италии. Несмотря на довольно холодные отношения с Софи Скорцезе, ничто не могло испортить восторг, который ошущала Кэсс, проводя день за днем в обществе Бена, и иногда в конце каникул она с отчаянием гадала, доживет ли до следующих.

Конечно, иногда ей случалось видеться с Беном и в промежутки между каникулами. Изредка он приезжал в Англию по требованию отца, а однажды посещал семинар в Лондоне и жил в Итоне. Один раз на Пасху он даже провел в Англии целых две недели, занимаясь какими-то исследованиями по средневековому мистицизму, но разве это можно было сравнить с летними каникулами! Мать Кэсс обычно завладевала вниманием Бена во время его приездов и, как замечала Кэсс, засиживалась дома, стоило там появиться Бену. Вдобавок ко всему Диана высылала дочь из комнаты, веля заняться уроками, едва та пыталась вовлечь Бена в разговор, и тут уж Кэсс ничего не могла поделать, разве что ответить матери грубостью.

Но в Кальвадо Бен принадлежал только ей одной – по крайней мере большую часть времени. Вырвавшись из-под опеки матери, Кэсс могла вести себя как взрослая, и пятнадцать лет разницы между ней и Беном никогда не смущали их. Напротив, Бен всегда относился к ней как к равной, и хотя, когда Кэсс подросла, ее мать настаивала, что она должна проводить каникулы с родителями, отец всегда сочувствовал Кэсс, когда та обращалась к нему за поддержкой.

В тот год, когда ей исполнилось восемнадцать, отец приобрел виллу на Бермудах, и все семейство намеревалось провести июль и август на острове.

– Ты просто обязана поехать с нами, – упрямо выговаривала Диана дочери вечером, перед отъездом Кэсс в Италию. – Твой отец пригласил Хэммондов и Роджера Филдинга. Ты ведь знаешь, он согласился только потому, что надеялся увидеть тебя с нами.

– Я уезжаю в Кальвадо, мама, – настаивала Кэсс, продолжая выбирать кассеты, которые хотела взять с собой. – Синьора Скорцезе ждет меня. Не могу же я внезапно передумать. Это будет невежливо.

– Гораздо невежливее с твоей стороны проводить каждое лето с этой женщиной и ее сыном, вместо того чтобы побыть с родными, – резко отозвалась мать. – И не притворяйся, что тебя волнует мнение Софи. Ты бываешь там только из-за Бена! – Она скорчила недовольную гримасу. – Это написано у тебя на лбу, Кэсс. А я-то думала, ты уже переросла это детское увлечение!

При этом обвинении лицо Кэсс вспыхнуло, но, к счастью, зазвонил телефон, и Диана отошла к нему, что избавило Кэсс от необходимости подыскивать ответ. Но тем не менее слова матери встревожили ее, поскольку отражали собственную реакцию Кэсс на присутствие рядом Бена. Они то и дело крутились в ее голове, так что случившееся приобрело некоторый оттенок неизбежности.

Но в начале каникул Кэсс без труда отгоняла от себя такие мысли. Бен встретил ее, как обычно, в международном аэропорту в Пизе, и Кэсс была так рада вновь увидеться с ним, что напрочь забыла все предостережения Дианы. Ей хотелось так много сказать Бену, вспомнить множество случаев, произошедших с Дианой и отцом, упомянуть о последнем семестре в школе, что Кэсс даже не заметила странного напряжения, возникшего между ними. Они вновь были вместе, Кэсс изнемогала от счастья, а все остальное не имело значения!

Но в последующие дни ситуация изменилась. Поначалу эти изменения были почти незаметными: Кэсс то не хотела отпускать руку Бена после того, как тот помогал ей взобраться на утес; то думала о том, какое у него гибкое и мускулистое тело; то пристально следила за ним, а когда Бен оборачивался и ловил ее взгляд, смущалась.

Сначала она считала, что Бен ничего не замечает. Как обычно, они вместе ходили купаться и гулять, и их отношения ничуть не изменились по сравнению с предыдущими годами. Бен поддразнивал Кэсс точно так же, как прежде, и, поскольку, казалось, редко воспринимал ее всерьез, девушке не составляло труда скрывать свои чувства.

Но постепенно их отношения менялись. Кэсс показалось, что Софи почувствовала это прежде, чем опомнился сам Бен. Итальянка определенно понимала, как опасно оставлять их вдвоем. Она находила причины, чтобы сопровождать их повсюду, однажды даже совершила утомительное восхождение от берега бухты, проведя пару томительных часов под пляжным зонтиком. Входить в воду она отказалась и потому наблюдала за парой с берега.

Но даже Софи не могла установить за ними постоянный надзор. Они часто проводили целые дни вдали от виллы, изучая живописные места Тосканы, и купались в уединенных бухтах, вдали от вездесущих туристов. Несмотря на то что Кэсс так и не простила Бена за случай в маленьком, но мощном «порше», она смирилась с его любовью к головокружительной скорости и охотно становилась пассажиркой. Благодаря этому окрестности Кальвадо стали ей столь же хорошо знакомы, как и самому Бену.

Но по иронии судьбы, беда разразилась именно в Кальвадо, а не где-нибудь в другом месте. Этот случай мог произойти на любом из десятка пляжей на Лигурийском побережье, но все вышло иначе. Сколько бы раз они с Беном ни оставались в полном одиночестве, ничего из ряда вон выходящего не случалось. В воспоминаниях Кэсс все эти дни были наполнены солнцем, морем и счастьем – и больше ничем. Но происшествие в Кальвадо напоминало кошмар.

Почему оно припомнилось Кэсс именно сейчас? Кто знает? Но может, именно потому ей и приснился такой сон, – потому, что он напомнил о дне, когда они с Беном ныряли вместе, потом Кэсс по собственной неосторожности попала в беду. Разумеется, она хорошо помнила, что случилось потом. События того утра врезались в ее память, словно выжженные огнем.

Какую же глупость она совершила! В тот день Софи не стала сопровождать их на пляж, и, позагорав минут пятнадцать на берегу, Кэсс предложила доплыть до камней на другом берегу бухты, под бенедиктинским аббатством. Предстоящее плавание было не из легких, но ей уже надоело сидеть на одном месте. Ей хотелось плавать, хотелось избавиться от избытка энергии, струящейся по ее жилам подобно жидкому кислороду. Она стремилась испытать свою силу, довести себя до полного изнеможения. Быть может, тогда она сумеет расслабиться, перестанет жить на краю эмоциональной пропасти.

Бену явно не хотелось сопровождать ее. Он довольствовался солнцем и покоем, лежал, одной рукой прикрыв глаза от нестерпимого блеска, а другую небрежно положив на бедро. Он выглядит таким красавцем, со стыдом подумала Кэсс. Его гибкое тело покрылось легкой испариной. Кэсс не знала точно, чего она хочет, но ее раздражало, что Бен столь равнодушно относится к ее чувствам.

– Так ты идешь? – спросила она с вызовом, закручивая косу на макушке и закалывая ее гребнем. – Если тебе лень шевелиться, я поплыву одна. Не могу же я валяться здесь все утро. Это слишком… слишком скучно!

Бен со стоном потянулся и уселся на полотенце скрестив ноги.

– Тебе скучно? – переспросил он и прищурился, глядя на нее. – Это что-то новенькое. Насколько я помню, ты часами жаришься на солнце!

Кэсс пожала плечами и потянулась за маской и трубкой, которые купил для нее Бен.

– Должно быть, я уже слишком состарилась, чтобы долго лежать на пляже, – заявила она, не обращая внимания на его насмешливый взгляд. – Я просто хочу размяться. Так ты идешь или нет? Решай скорее!

– Ну, одна ты туда не поплывешь, – невозмутимо заявил Бен, поднимаясь, и Кэсс сердито уставилась на него.

– Почему бы и нет? Думаешь, я для этого слишком мала?

– Возраст тут ни при чем, – возразил Бен, наклоняясь за своей маской. – Ладно, идем. И вправду, зачем мне тебя отговаривать?

Плавание предстояло, что и говорить, напряженное, прежде Кэсс не совершала подобных подвигов. Утесы под аббатством они исследовали лишь однажды, обойдя вокруг бухты пешком и войдя в море у Пунта-Сан-Микель. Хотя Кэсс знала, что Бену случалось прежде плавать через бухту, сама она прежде считала, что на такое неспособна, и на полпути поняла, что не доплывет. Дышать становилось все труднее, ноги постепенно словно наливались свинцом. Кэсс все сильнее хотелось повернуть обратно, но, видя, как Бен спокойно плывет впереди, она не сдавалась.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю