Текст книги "Упрямая гувернантка"

Автор книги: Энн Мэтер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Софи посмотрела на нее и опустила голову.

– Вам хорошо, – сказала она. – Вы законная! Вас признали!

Виктория в свою очередь уставилась на нее.

– И ты тоже, Софи, – с досадой воскликнула она. – Откуда ты взяла, что…

Но, еще произнося эти слова, Виктория вдруг спросила себя, какое право она имеет на поспешные суждения в духе Софи? О том, что случилось, она знала меньше девочки, и, хотя ее инстинкт говорил ей, что это правда, у нее не было доказательств. Объяснение должно исходить от барона. А понимает ли барон, какие мысли тяготят дочь? Или воображает, что Софи слишком мала, чтобы все понимать, и поэтому не переубедил ее? Виктория не знала. Она знала только, что проблемы Софи начались задолго до отъезда ее матери, и надо поставить барона об этом в известность. Но могла ли она разговаривать с ним о таких вещах, отдавая себе отчет, что к нему чувствует? Ведь ясно, что ее отношения с бароном Хорстом фон Райхштейном не ограничиваются его дочерью!

В течение следующих двух дней Виктория всячески искала возможность поговорить наедине с хозяином, но безрезультатно. Мешало постоянное присутствие Маргареты Шпигель, и в любом случае по настроению барона было видно, что он не испытывает особенного желания разговаривать наедине с гувернанткой дочери. Может, он считал, что ее вмешательство в его дела уже зашло слишком далеко, и применил единственное оружие, чтобы держать ее на расстоянии: свою власть. Она подумала, что барон, вероятно, поэтому рад присутствию другой женщины.

Впрочем, когда выяснилось, что Маргарета остается в замке еще на неопределенное время, Виктория поняла, что должна сделать усилие и все же поговорить с ним. Однажды вечером, сразу после ужина, она пошла в его кабинет, зная, что там Маргарета Шпигель. Но Виктория надеялась, что барон сможет себе позволить несколько мгновений приватного разговора.

Постучав в дверь и получив позволение войти, она переступила порог и увидела фройляйн Шпигель в кресле у камина. Барон работал с бумагами за столом. Виктория не могла понять, почему Маргарета до сих пор остается в Райхштейне. Здесь было нечем занять время, и ее скучающий вид это доказывал. Если только, как предположила Софи, она не намерена стать будущей баронессой фон Райхштейн. Только этим обстоятельством могла Виктория объяснить затянувшийся визит фройляйн. Сердце Виктории сжалось. После всего, что он тогда сказал, не может же барон серьезно обдумывать продажу замка и поместья? Барон поднял голову от бумаг.

– Да, – бросил он. – В чем дело, фройляйн?

Виктория закрыла за собой дверь:

– Мне надо поговорить с вами, герр барон. Лично.

Барон покосился на Маргарету Шпигель.

– Вот как? Несомненно, все, что вы хотите сказать, может быть сказано в присутствии фройляйн Шпигель?

Виктория взглянула на другую женщину.

– Собственно, я предпочла бы поговорить наедине, герр барон, – настаивала она. – Это… это очень важно.

При ее появлении барон поднялся и теперь вышел из-за стола, пристально глядя на Викторию.

– Это не может подождать до утра, фройляйн? – холодно осведомился он.

– Нет, не может. – Виктория очень нервничала. – Я безуспешно пыталась поговорить с вами два дня. И больше не могу ждать.

Фройляйн Шпигель удивленно посмотрела на нее.

– Боже, дитя, что случилось? – воскликнула она. – Я сгораю от любопытства!

– Маргарета! – Теперь говорил барон. – Очевидно, фройляйн Монро пришла обсудить вопрос обучения Софи. Тебя не затруднит покинуть нас на несколько минут? Мне кажется, срочность очень преувеличена, но фройляйн Монро не будет говорить, пока ты здесь.

Виктория несколько раз глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Как он смеет иронизировать над таким важным вопросом?

Маргарета Шпигель нехотя поднялась:

– Ну, если ты настаиваешь, Хорст, я, конечно, уйду. Но не могу понять, почему фройляйн Монро появилась так драматически!

Виктория выслушала все молча. Если она потеряет самообладание – потеряет все. Любой ценой надо оставаться спокойной. Ради Софи.

После ухода Маргареты барон повернулся к Виктории и сказал:

– Вы не присядете, фройляйн? У вас нездоровый вид.

Виктория отметила формальность обращения и отрицательно покачала головой.

– Спасибо, я лучше постою, герр барон.

– Итак, – он оперся о стол, сложив руки на груди, – что за срочное дело вы хотите со мной обсудить?

– Речь пойдет о Софи.

– Я так и понял.

– Нет, не поняли. Дело не в занятиях.

– Вот как? – нахмурился барон. – Она опять нагрубила?

– Нет. – Виктория вздохнула. – Мы с Софи поладили. Думаю, она приняла меня. Нет, это затрагивает… – Она запнулась, затем одним духом выпалила: – Мать Софи.

На лице барона мгновенно появилась маска надменности.

– Я не раз повторял вам, фройляйн, что не желаю, чтобы вы вмешивались в мои личные дела…

– Ради всего святого! – Виктория потеряла терпение. – Я уже вмешалась, разве не видите? Меня не интересуют ваши личные дела как таковые, я просто хочу помочь Софи! И сейчас я не уверена, знаете ли вы хотя бы половину ее проблем!

Кулаки барона сжались.

– Ну, конечно, фройляйн. А вы, как я понимаю, знаете.

– Да, знаю. Знаю, что с Софи. Я не говорю, что знаю, как поправить дело, но точно знаю, что заставляет ее вести себя таким образом.

– Менее чем за месяц вы узнали так много, фройляйн? – Его тон был полон холодной иронии. – Как вы пришли к такому сногсшибательному заключению?

Виктория рукой откинула назад волосы:

– Нелегко, герр барон, и не издеваясь над вашей дочерью, как вы надо мной.

Глаза барона приобрели темный цвет.

– Перестаньте, фройляйн! Что вы узнали?

Виктория порозовела:

– Вам известно, что Софи знает, что ее мать уже была замужем, когда вышла за вас?

Вот все и сказано. Его ноздри слегка раздулись.

– Глубоко копаете, фройляйн.

– Нет. Я просто слушала Софи и пыталась разобраться в ее рассуждениях.

Барон вдруг устало вздохнул.

– Конечно, Софи должна знать о матери, – глухо сказал он. – Когда все вышло наружу, ей было шесть или около того. Достаточно взрослая, чтобы понять факты, и слишком мала, чтобы в них разобраться.

Виктория покусала нижнюю губу:

– Есть вещи, в которые она верит, и они мучают ее. Глубоко в душе она даже не уверена, что ваша дочь.

Барон пристально посмотрел на нее.

– Не моя дочь? – машинально повторил он. – Фройляйн, Софи моя дочь, только моя.

Виктория покачала головой:

– Тогда, может, вам следует ей это сказать, герр барон.

– Что вы имеете в виду?

Виктория развела руки:

– Это место… его атмосфера… почти таинственность. Я ощутила ее, когда пришла, а девочка живет здесь. Чего вы стыдитесь, Хорст? Какой скелет скрывается в вашем шкафу? [30]30
  Скелет в шкафу – английская поговорка, означает тщательно скрываемую семейную тайну.


[Закрыть]– Его имя естественно прозвучало в ее устах, но оба этого не заметили.

Барон почти автоматически достал и сунул в зубы сигару:

– Вы не понимаете, Виктория. Я гордый человек, признаю, грешен. Я не могу признать, что есть прошлое. Такое прошлое.

– Но вы должны, разве не ясно? Ради Софи! Уничтожить этот миф, который мучает ее маленький ум!

Барон провел рукой по волосам:

– А вам, Виктория? Вам тоже интересно?

Виктория залилась краской:

– Конечно.

– Предупреждаю, история не очень приятная. Моя жена… то есть мать Софи, была неприятной женщиной. – Он медленно закурил сигару. – Во время американской оккупации она была молодой девушкой. Как многие немецкие девушки она развлекалась с американскими солдатами. Разумеется, случилось неизбежное, и она забеременела! – Эта часть рассказа была, очевидно, ему отвратительна, он подошел к окну, глядя на темные заснеженные склоны. – Офицер признал ответственность, когда она свалилась на него, и они поженились. Это была гражданская церемония, тайная, поэтому Эльза, видимо, не считала ее официальным обязательством. Но конечно, обязательство было, хотя, когда через несколько недель она потеряла ребенка, она предпочла думать наоборот. Молодой американец вернулся на родину, она отказалась последовать за ним, предпочитая легкое, непритязательное существование, к которому привыкла. Кроме того, она была молода, а Германия – ее дом. Не поймите неправильно, я не ищу ей оправданий. Эльза, как бы вы сказали, любила хорошо провести время! Она не хотела замужества, не хотела нести ответственность.

Барон стряхнул пепел в камин и начал расхаживать по комнате.

– Бог знает, какую жизнь она вела все последующие годы. Теперь очевидно, что Эльзу не устраивал ни один мужчина. – Он покачал головой. – Каким я был дураком! Когда одиннадцать лет назад я встретил ее в Вене, я смотрел на обертку… не на то, что внутри. Эльза была красива, а я – очень впечатлителен. Она льстила моему эго, и подозреваю, что нашла идею стать баронессой очень привлекательной. И все же убежден, знай она все тяготы нашей жизни в Райхштейне, то подумала бы дважды. Во всяком случае, она скрыла от меня свое замужество, и мы обвенчались в деревенской церкви. С самого начала она ненавидела замок, изоляцию, наш спартанский образ жизни, все! Даже материнство, когда оно обрушилось на нее.

Барон говорил с трудом, и Виктория ощутила огромный прилив сочувствия к боли, которую он перенес в те дни.

– Вскоре я понял, что наше супружество оказалось катастрофой. Мы не подходили друг другу. Эльза была очень меркантильна, всегда умоляла меня продать замок и переехать в город. Когда я отказался, она стала уезжать к друзьям в Вену и Штутгарт, оставляя нас – Софи и меня. Не знаю, чем она там занималась, я не интересовался, мне было противно. И вот однажды к Эльзе приехал мужчина. Это был американец, за которого она когда-то вышла замуж. Он встретил в Штатах женщину, которую полюбил, и хотел на ней жениться, но, в отличие от Эльзы, этот человек отдавал себе отчет, что сначала должен освободиться от уз предшествующего брака.

Барон повернулся к ней.

– Не буду входить в гнусные подробности разразившегося скандала. Достаточно сказать, что Эльза воспользовалась открывшейся возможностью и бежала от жизни, которую презирала и ненавидела.

– Но как же Софи? – не могла удержаться от вопроса Виктория.

Барон сделал красноречивый жест:

– Эльза не заботилась о Софи. Материнство ее не прельщало. У нее нет инстинктов такого рода. Софи была только досадной помехой.

Виктория рухнула в кресло:

– Как ужасно!

Он пожал плечами:

– Что еще сказать? Эльза ушла и, насколько мне известно, живет в Штутгарте.

Виктория подняла голову:

– Вы больше не вступали в брак?

Барон резко рассмеялся:

– Жениться, Виктория? Вы шутите! Какую женщину можно просить разделить хаос моей жизни? Взять ответственность за моего – скажем так – незаконного отпрыска!

– Хорст… – воскликнула Виктория.

– Не беспокойтесь, – с горечью сказал он. – Софи – моя дочь. Я удочерил ее – по закону. Я не мог рисковать, если однажды Эльза изменит мнение и попытается отобрать ее. Софи – все, что у меня осталось.

Виктория сжала губы:

– Софи знает, что вы ее удочерили? Что вы ее законный отец?

Барон нахмурился:

– Ей следует знать?

– Да! – Виктория всплеснула руками. – Почему-то, – она не могла упомянуть Эльзу в этой связи, – Софи считает, что осталась без родителей в буквальном смысле слова. Она любит вас, восхищается вами, но боится возвращения Эльзы. Она… она все понимает и в то же время не понимает. А ваше поведение все усложняет. Для ребенка подозрение, воображаемый страх может стать причиной самых страшных проступков!

Барон провел рукой по лбу:

– Это правда? Софи в самом деле верит, что есть сомнения?

– Вы когда-нибудь обсуждали с ней законность ее рождения?

– Конечно, нет.

– Почему?

– Она еще мала…

– Но это не так, разве вы не видите? Скажите ей! Успокойте! Объясните, почему все произошло так, а не иначе. Софи не виновата, но все же чувствует свою ответственность!

Он тяжело вздохнул.

– Получается, что я слеп, Виктория, – холодно ответил он, – если мог жить в неведении все эти годы, а вы сделали так много за четыре короткие недели!

– Говорят, новичок лучше видит игру, – отозвалась Виктория, чувствуя себя несчастной. Она облегчает жизнь барону и Софи, тогда как ее собственная жизнь становится все более невыносимой.

Беспомощно взмахнув рукой, Виктория встала.

– Мне пора. Фройляйн Шпигель теряется в догадках, что здесь происходит.

Барон протянул было руку, чтобы задержать ее, и тут же отдернул.

– Мне следует вас поблагодарить, – довольно натянуто сказал он.

– Не за что, – так же натянуто ответила Виктория и, прежде чем он успел что-то добавить, вышла из кабинета.

Глава 11

Следующим утром, когда Виктория завтракала на кухне, послышался звук въезжающего во двор автомобиля. Она взглянула на Марию и сказала:

– Кто там? Доктор Циммерман?

Мария подошла к окну.

– Нет, фройляйн, это кто-то чужой. Может, он приехал за фройляйн Шпигель? Будем надеяться. – В ее тоне чувствовалась ядовитая сухость.

Виктория поднесла к губам чашку кофе и услышала тяжелый удар молотка в дверь. Мария пробормотала что-то не очень приличное и вышла открыть.

Виктория допила кофе и, когда Мария вернулась, уже убирала со стола.

– Ach, фройляйн, – воскликнула экономка. – Я сама могла бы убрать. Господин в холле говорит, что он ваш друг.

У Виктории пересохло во рту.

– Мой друг? – слабо повторила она. – Он… он не представился?

– Э… Хэммонд, по-моему, фройляйн, – задумчиво проговорила Мария. – Это правильно?

Мередит! Сердце Виктории екнуло. Значит, он все-таки нашел ее! И как раз когда она меньше всего готова к встрече! Она стояла, словно каменное изваяние, и Мария взглянула на нее с участием.

– Что-то не так, фройляйн?

Виктория тяжело вздохнула.

– Все не так, – с досадой ответила она.

– Почему? – нахмурилась Мария. – Вы боитесь этого мужчину?

– Не боюсь, нет. Просто… не хочу, чтобы он приходил.

Мария пришла в замешательство:

– Я могу сказать, что вы нездоровы. Не можете его принять.

Виктория отрицательно покачала головой.

– Спасибо, Мария, он будет возвращаться, пока не увидит меня. Нет, я должна идти. – Она закусила губу. – Где барон?

– Вышел час назад, фройляйн. Он взял с собой Софи.

Виктория кивнула. Конечно, чтобы остаться наедине с дочерью, барону необходимо увести ее подальше от дома и присутствия фройляйн Шпигель. Виктория отчаянно надеялась, что Софи откликнется так, как она думала.

Тяжелыми шагами Виктория направилась в зал. Но, открывая дверь, она услышала голоса, и когда вошла, то увидела, что Мередит не один, с ним Маргарета Шпигель. Они беседовали, как старые друзья. Но при виде Виктории Мередит резко замолчал, подбежал к ней и схватил за плечи.

– Боже, – прошипел он, – убил бы тебя за такую подлость! Ты понимаешь, какие трудности мне пришлось перенести за время поисков? На каждом шагу мне ставила палки в колеса старая карга, твоя крестная!

Виктория освободилась от его хватки.

– Моя крестная – не старая карга! – сердито воскликнула она. – Честно говоря, не знаю, зачем ты приехал. Между нами все кончено! Я думала, что ясно дала это понять.

– Никто не покончит с Мередитом Хэммондом без его ведома, – раздраженно отрезал американец и уже спокойнее продолжал: – Виктория, любимая, ты же не это имела в виду! Ладно, я кретин, что держал в тайне свое семейное положение, но Боже мой! Я не святой и любил… нет, люблю тебя.

– Тогда извини, Мередит, я тебя не люблю. Какое-то время я так думала, но ошибалась.

Мередит сердито фыркнул. Затем обратился к Маргарете Шпигель.

– Эй, Маргарета, ты слышала? Она меня больше не любит. Меня, который потратил столько денег на ее поиски!

Маргарета Шпигель прищурилась.

– Мерри, возможно, виноват статный барон, – заметила она, не оставив у Виктории сомнений, что знала Хэммонда до этой встречи.

– Статный барон, что за черт! – повернулся к Виктории Мередит. – Скажи, что это значит?

Виктория порозовела.

– Мисс Шпигель шутит, – осторожно сказала она. – Вы… э… знакомы?

– Ну конечно, – кивнул Мередит. – Маргарета работала на один журнал в Штатах какое-то время, верно, милашка? Мы… дружили.

– Как мило. – Виктории стало скучно.

– Слышишь, Маргарета, она ревнует! – раздраженно воскликнул Мередит, и Виктория поняла, что пора дать решительный отпор.

– Мередит, – сказала она напряженным тоном. – Уходи сейчас же. Тебя здесь не ждали, ты не гость барона и, уж конечно, не мой.

– Маргарета поручится за меня перед старым добрым бароном, – парировал Хэммонд. Его безразличие к твердости Виктории заставляли ее кровь кипеть. – Кроме того, ты нечестно играешь, милашка. Поэтому перейдем к делу. Сколько ты еще проторчишь в этом готическом убежище?

– Пока не закончится моя работа, – резко ответила Виктория. – А когда уеду, найду себе другое место!

– Да, да, как моя жена, вторая миссис Мередит Хэммонд.

– В каком смысле? – заинтересовалась Виктория.

– Милашка, думаешь, я позволю такой мелочи, как жена, встать между нами? Я привел механизм в движение и через несколько недель снова буду свободным человеком. Что скажешь?

– Скажу, что это твое дело, Мередит, – ответила Виктория. – Что ты делаешь со своими женами меня не касается, и, что бы ты ни говорил, я не буду одной из них.

– Черт возьми, милашка, ты не слишком далеко зашла с этой моралью? – воскликнул он. – Ладно, я тебя обманул. Но сейчас все честно, у меня и бумаги есть. – Он запустил руку во внутренний карман.

– Мне незачем их видеть, Мередит, – тяжело вздохнула Виктория. – Поднатужься и пойми: между нами все кончено.

Мередит пристально посмотрел на нее:

– Почему? Скажи мне. Почему? Я ведь сделал по-твоему.

– Мередит, прости, но я просто не люблю тебя.

– Откуда такая уверенность? Ты, случайно, никого другого не любишь?

– Нет, конечно, – быстро возразила Виктория, но при этом поймала задумчивый взгляд Маргареты Шпигель.

Мередит провел рукой по каштановым волосам. Кожа у этого молодого человека была очень бледной, но сейчас он был сердит и раскраснелся.

– Ну, я не знаю, Виктория, – раздраженно сказал он. – После всех трудностей, которые я…

Виктория нахмурилась:

– Просто из любопытства, как ты меня нашел?

Мередит пожал плечами:

– Одна старушенция, какая-то баронесса Тереза имярек, разговаривала с твоей крестной на приеме, куда нас обоих пригласили. А потом я подслушал ее разглагольствования насчет того, что крестница леди Пентауэр согласилась занять место гувернантки у ее кузена. После этого легко удалось выудить из старушки остальное.

Виктория кивнула:

– Понятно. Тебе никогда не приходило в голову, что если бы я хотела дать тебе знать, где я, то написала бы?

У Мередита хватило приличия покраснеть.

– Ну и ну, Виктория, ты не можешь так со мной поступить!

Виктория решительно закусила губу:

– Но я поступила! Не знаю, как фройляйн Шпигель, а меня ждет работа. Если позволите…

– Погоди минуту, Вик… – Мередит поймал ее руку, и в этот момент в тяжелую дверь вошел сам барон с дочерью.

Он молча обвел всю группу взглядом. Виктория вырвала руку у Мередита, чувствуя ужасную неловкость.

– Что здесь происходит? – Барон был вежливо холоден. – Фройляйн Монро? Кто этот молодой человек?

Мередит никому не дал представить себя.

– Мередит Хэммонд, сэр, – вежливо сказал он. – Мы с мисс Монро… друзья. – Запинка перед словом «друзья» не укрылась от барона, и Виктория покраснела от испуга.

Софи с сомнением посмотрела на Викторию и подошла к ней.

– Он ваш бойфренд, фройляйн? – довольно встревоженным тоном осведомилась она.

Виктория вздохнула и отрицательно покачала головой.

– Мистер Хэммонд просто знакомый, не больше, – ответила она, затем ласково взглянула на Софи. – Тебе понравилась прогулка?

Софи посмотрела на нее и, кажется, поняла, потому что с энтузиазмом кивнула и сказала:

– О да! Папа сказал, что мы можем еще погулять завтра. Вы готовы к занятиям?

Виктория скрыла свое изумление.

– Э… конечно, – сказала она.

Ее глаза устремились к барону, но тот сохранял загадочность, и она поняла, что всякое понимание, возникшее между ними по поводу Софи, разрушено неожиданным появлением Мередита. «Что он думает? Какие мысли вызвали это холодное выражение? И кстати, какая мне разница? – отчаянно спрашивала себя Виктория. – Барон есть барон, не следует этого забывать!»

Мередит вызывающе уставился на нее.

– Сегодня ты не работаешь, Виктория! – воскликнул он. – Нам надо поговорить. Я подумал, мы могли бы съездить…

– Следует напомнить, что я на работе? – раздраженно спросила Виктория.

Мередит ударил кулаком о ладонь.

– Плевать мне на твою работу! – отрезал он.

– А мне – нет. – Виктории хотелось побыстрее закончить. Гнев барона рос с каждой минутой, и она догадывалась, как он истолкует собственнические замашки Мередита.

Впрочем, барон, очевидно, уже достаточно наслушался их препирательств.

– Мистер Хэммонд, – сказал он, – ваше присутствие здесь в данный момент представляется нежелательным. Я не совсем уверен, кто пригласил вас в Райхштейн, но хозяин здесь я и буду благодарен, если вы оставите мою гувернантку в покое.

Мередит смутился. Никто и никогда не решался бросить вызов Мередиту Хэммонду! Американец слишком привык к управлению судьбами и явно не собирался проявлять вежливость.

– Пошел к черту, – угрюмо выругался он. – Я приехал к Виктории, чтобы просить ее выйти за меня замуж, как только разведусь, и меня не вышвырнет какой-то жалкий аристократ без единого цента в кармане!

Виктория закусила губу.

– О пожалуйста, – начала она, только чтобы быть прерванной бароном.

– Спасибо, фройляйн, – ледяным тоном сказал он, – но я в силах справиться самостоятельно.

Барон медленно направился к Мередиту. При своем высоком росте Мередит не обладал мощным телосложением барона, а также его все подавляющим высокомерием, воспитанным годами и годами наследственной власти.

– Хэммонд, – сказал он с расстановкой, – я не терплю, когда меня оскорбляют. Урок хороших манер пошел бы вам на пользу, но мое воспитание не позволяет сделать этого, поэтому я вежливо прошу вас выйти. Вы вторглись в частную собственность, и мне не хочется спускать на вас собак. – Барон показал на волкодавов, которые молча смотрели на представление. В ответ на жест барона они поднялись и очень убедительно зарычали. Виктория с истерической дрожью подумала: «Неужели на самом деле они нападут?» Почему-то она сомневалась.

Мередит с отвращением посмотрел на животных. Видимо, он не мог сразу определить, злые они или нет, и вместо этого взглянул на фройляйн Шпигель. Но Маргарета демонстративно грела руки у камина, показывая, что не намерена пока раскрывать их дружеские отношения барону. Виктория вздохнула.

– Пожалуйста, Мередит, – неловко сказала она, – будь благоразумен! Мы не можем здесь говорить, ты знаешь.

– Я остановился в деревенском отеле. Можем поговорить там. – Мередит с осуждением посмотрел на нее. – Ты меня сюда привела.

Виктория отпрянула:

– Ничего подобного.

– Конечно, ты. Ты ожидала, что я последую за тобой. Я просто хочу знать, что за дурацкую игру ты ведешь. Я предлагаю брак. Ты же этого хотела?

Виктория тщетно пыталась скрыть приближающиеся слезы.

– Нет, Мередит, – ровно сказала она. – Я уже сказала. Все кончено.

Мередит топнул ногой:

– Ах, вот как! Ты вытащила меня в эту глушь в середине зимы только чтобы сказать мне – все кончено?

– Мередит, ты сам приехал, – напомнила она.

Вперед выступил барон:

– Хватит! Герр Хэммонд, вы уйдете мирно, или мне прибегнуть к другим средствам?

Мередит поморщился.

– Виктория! – воскликнул он уже умоляюще. – Ну хоть давай пообедаем вместе! Это самое меньшее, что ты можешь сделать!

Виктория смутилась. Если это ускорит уход Мередита, она готова пообещать что угодно.

– Хорошо, хорошо, – сказала она, – завтра.

– Сегодня.

– Невозможно. – Виктория развела руками.

– Ладно, ладно, завтра. – Мередит сделал красноречивый жест. – Тогда еще увидимся. Чао, Марджи! – Это предназначалось Маргарете.

Маргарета метнула на него злобный взгляд и покосилась на барона.

– Прощайте, – холодно сказала она, и отвернулась к огню.

После ухода Мередита в зале воцарилось зловещее молчание. Виктория не смела взглянуть на барона и была уверена, что Маргарета чувствует то же самое. Она подумала, как фройляйн Шпигель объяснит прощальную вольность со стороны американца.

Со вздохом Виктория взяла Софи за руку.

– Идем, – сказала она. – Нас ждут занятия.

Софи автоматически пошла за ней, и они зашагали из зала по направлению к кабинету. Там Виктория устало упала в кресло. Софи с тревогой наблюдала за ней.

– Что-то не так? – спросила она. – Из-за него? Вы его боитесь?

Виктория улыбнулась и отрицательно покачала головой:

– Нет, конечно. Не торопись с выводами. – После такого же комментария Марии ей не приходилось гадать, откуда Софи берет свои странные идеи. – Просто… ну, твой отец обязательно подумает худшее, а я, откровенно говоря, устала от споров.

Софи уставилась на нее:

– Правда? Ох, но… не слишком? То есть… не настолько, чтобы уйти?

Виктория нахмурилась:

– Откуда такая заинтересованность? Я думала, мой уход тебя только обрадует.

– О нет, что вы! – быстро воскликнула Софи. – Не вы. – Она опустила голову. – Я хочу просить вас остаться. Вы хорошая. Очень хорошая! И если вы хотите сшить мне одежду, я совсем не возражаю.

Виктория улыбнулась на этот косвенный комплимент:

– Что ж, очень приятно слышать.

Софи довольно нервно улыбнулась:

– Со мной говорил папа. Он… он рассказал о матери… все. Мне его очень жалко.

– Правда, Софи?

– Да. Знаете, ему пришлось намного тяжелее. То есть… я была еще маленькой, чтобы понять по-настоящему, но ему пришлось вынести все.

– Да.

– Он удивительный, мой отец.

– Я знаю.

– Вы ведь тоже так думаете?

Виктория зарделась:

– Пожалуй.

– Не бойтесь! Я не возражаю. Не сейчас. Видите, он мой отец, я его дочь и могу быть великодушной! – Софи рассмеялась. – Смешно, я всегда думала, что он только терпит меня. Я не понимала, что он меня любит. Знаете, он любит! Он так сказал.

Виктория подперла подбородок рукой:

– Очень рада за тебя.

Софи вздохнула:

– Я желаю вам быть счастливее, и все. Тот мужчина… Этот герр Хэммонд! Он виноват.

– Не совсем. – Виктория хотела быть честной.

– Вы не беспокоитесь по поводу папы? Я поговорю с ним.

– Спасибо, Софи, не нужно.

Софи задумчиво посмотрела на нее:

– Тогда это фройляйн Шпигель? Если так, я знаю, что вы чувствуете. Она мне не нравится. Я хочу, чтобы она ушла!

Виктория покачала головой:

– Фройляйн Шпигель – гостья твоего отца. Можешь ты смириться с ней в таком качестве?

– Наверное. – На мгновение Софи надулась. – Просто она всегда старается забрать папу себе. Она хочет от меня избавиться. Я просто помеха, как для… для моей матери.

– Не глупи, Софи. Она же не навсегда здесь.

– Нет, в самом деле? – Софи воспрянула духом. – Тогда нас опять будет трое. Да, еще, конечно, Мария и Густав.

– В свое время мне придется уйти, – сказала Виктория.

Софи нахмурилась:

– Почему? Мне не нужно ехать в пансион. Вы можете продолжать учить меня, пока я не вырасту.

– Не пойдет, Софи. У меня нет права учить детей старшего возраста.

– Но вы мой друг. Я хочу, чтобы вы остались. – Она втянула голову в плечи. – Пожалуй, я позволю вам выйти замуж за папу, если согласитесь остаться.

Виктория скрыла улыбку, хотя ее сердце разрывалось на части.

– Очень великодушно с твоей стороны, Софи, – вежливо сказала она, – но вряд ли выполнимо. У твоего отца, несомненно, свои планы.

Софи скорчила очередную гримаску:

– До тех пор, пока он не решит жениться на фройляйн Шпигель.

– Софи! – Тон Виктории был несколько резок. – Пойдем, я тебе кое-что покажу. Это подарок, который я купила тебе несколько дней назад в Райхштейне.

Когда Виктория в тот вечер спустилась к ужину, она нашла в кухне Марию за приготовлением подноса для барона. Женщина улыбнулась ей и продолжала свою работу, и девушка уселась у ревущего огня. Странный день, прерванный вторжением Мередита. Появление американца сбило ее с толку, и она сожалела, что он показал себя таким неприятным. Мередит явно не понимал мотивов ее желания остаться в замке, но мог, по крайней мере, достойно принять ее уход. Просто уязвлена его гордость, он боится, что могут сказать светские хроникеры, если случится утечка информации. Виктория не могла вообразить теперь, что привлекло ее в Мередите. Конечно, он был красив и склонен доминировать над каждым, кто не мог оказать сопротивления. Разве что ей хотелось романтической любви и льстило его внимание. Она вздохнула. Мередит ничем не походил на барона фон Райхштейна, и все-таки оба, каждый по-своему, обладали некоторым могуществом. Возможно, если бы она здраво мыслила, то воспользовалась бы предложенной возможностью и вернулась с Мередитом в Лондон. Оставаясь здесь, она только причиняла себе боль и отказывалась ради человека, который нашел ее привлекательной только физически, от возможности выйти замуж и иметь своих детей. Конечно, есть Софи, но сейчас она знает правду о своем происхождении и постепенно начнет справляться со своими проблемами.

Но несмотря на все это, Виктория знала, что останется. Половина лучше, чем ничего, и, по крайней мере, она может видеться и говорить с бароном, и иногда разделять трапезу.

Мария закончила готовить еду и начала разливать суп по тарелкам.

– Не знаете, где фройляйн Шпигель, фройляйн? – спросила она, выведя Викторию из грез.

– Простите? – Виктория улыбнулась. – Кто? Фройляйн Шпигель? Нет, я ее не видела. А что?

Мария пожала плечами:

– Кажется, она исчезла, фройляйн. Во время ленча была дома, но с тех пор я ее не видела, герр барон спрашивал о ней еще два часа назад.

Виктория нахмурилась.

– Правда? – Она покачала головой. – Думаете, она ушла?

– Но куда, фройляйн? Если в Райхштейн, то ей понадобилась бы машина. Но я не слышала, чтобы кто-то отъезжал, а вы?

– Нет. – Виктория наклонила голову. – Может, ушла на прогулку?

Мария пожала плечами:

– Могла. Она и раньше часто выходила пройтись, но никогда не отсутствовала так долго. Считала что слишком холодно.

Виктория неопределенно пожала плечами, ее поразила ужасная мысль. Утром Софи жаловалась на Маргарету. Возможно, она снова вернулась к своим проказам? Могла она замыслить некую проделку в надежде, что фройляйн Шпигель придется покинуть замок? Нелепо, но возможно.

– А в комнате? – спросила Виктория, но Мария отрицательно покачала головой.

– Я зашла туда в первую очередь, фройляйн. Когда герр барон спрашивал о ней. Но фройляйн Шпигель там не было.

– О! – Виктория закивала головой. Это исключало ее предположение, что Софи распотрошила и комнату Маргареты. – Как насчет окрестностей?

Мария пожала плечами и стала разливать суп для мужа и Виктории, показывая, что Виктория должна сесть за стол.

– Время, фройляйн, – спокойно сказала она. – Возможно, фройляйн забыла время. – Очевидно, Марию не особенно беспокоило, где находится Маргарета Шпигель.

Виктория принялась за суп. Маргарета не тот человек, чтобы увлекаться прогулками на свежем воздухе. Так где же она? Что может ее задержать? Она не могла заблудиться. Если только к этому не приложила руку Софи. Могла она под видом экскурсии завести куда-нибудь Маргарету? Например, в северное крыло, ее любимый источник воображения? Маловероятно. Вряд ли Маргарета позволит обмануть себя ребенку, даже Софи. И вдобавок они не любят друг друга…