Текст книги "Планета динозавров I"

Автор книги: Энн Маккефри

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)

– Однажды я видела летающих червей, – пришла ей на помощь сообразительная Клейти. – Они были метровой длины и какие-то желеобразные.

Вообще никаких лапок, но они могли растягиваться в воздухе на километры.

– На планете с низкой гравитацией?

– Да, Вариан, и очень сухой! Все рассмеялись – не успела она договорить, как солнце нырнуло в тучи и хлынул полуденный ливень.

– А что, Вариан, пальцы важны для эволюции? – спросил Боннард.

– Очень важны. Можно вести вполне осмысленный образ жизни, как те птицы, но пока особь не научится управляться с орудиями труда, она не поднимется выше своего окружения.

– Но ведь золотокрылые поднялись? – играя словами, спросил Боннард и расплылся в широкой улыбке.

– Да, Боннард, поднялись, – со смехом ответила она.

– Я слышала, они летали в Луговое ущелье за какой-то травой, продолжал Боннард. – Почему им понадобилась именно эта трава? Может быть, для сетей?

– В том месте, где мы нашли Денди, было полно жесткой, грубой травы, а ведь она гораздо ближе к их озеру, – сказала Клейти.

– Ты права, Клейти. Мне кажется, птицам эта трава нужна из-за ее питательных свойств.

– В той фруктовой роще я насобирала кое-каких растений, Вариан, сказала Терилла.

– Правда? Вот здорово! Обязательно их изучим. Какая же ты умница, Терилла.

– Просто я очень люблю цветы, – заскромничала девочка, но щеки ее зарделись от похвалы.

– Беру назад свои слова о твоих глупых цветочках, с неожиданным великодушием изрек Боннард.

– Очень интересно посмотреть, насколько зрелые у них птенцы, – сказала Вариан, снова задумываясь о странном поведении золотых птиц.

– Насколько зрелые? Их птенцы? Что за парадокс? – спросил Боннард.

– Это не парадокс. Вы рождаетесь совсем маленькими…

Клейти хихикнула:

– Как и все… Или ты сама не была маленькой?..

– Я имею в виду не возраст, а навыки, Клейти. Ладно, попробую объяснить подоходчивее – ведь вы корабляне.

– Свои первые четыре года я прожила на планете, – сказала Терилла.

– Да? На какой?

– На Артосе в секторе Ауриги. Потом приезжала туда еще на два года и пару раз на несколько месяцев.

– И каких же животных ты видела на Артосе? – Вариан знала животный мир Артоса, но ей хотелось, что' бы Терилла сама рассказала – в отличие от бойких Боннарда и Клейти девочка редко делилась своими впечатлениями.

– У нас были дойные коровы, четвероногие собаки и лошади. Потом появились шестиногие собаки, оффоксы, катилепы и молочайники.

– А вы когда-нибудь видели коров, собак и лошадей, Клейти? Боннард?

– Естественно!

– Ну так вот, телята и жеребята через полчаса после появления на свет уже встают на ноги и при необходимости могут даже бегать за своей маткой. То есть рождаются уже зрелыми, так как многие рефлексы и инстинкты заложены в них еще в утробе матери. А мы с вами рождаемся беспомощными несмышленышами.

Родители или няни долго учат нас ходить, принимать пищу, бегать, разговаривать и заботиться о себе.

– Ну и? – Боннард внимательно смотрел на Вариан, ожидая, когда она подойдет к самой сути.

– Значит, лошади и коровы не так много получают от своих родителей – им не нужно изворачиваться и приспосабливаться. В то время как человеческим детенышам…

– Нужно учиться очень многому, очень быстро, очень старательно и всю жизнь, – выпалила Клейти и так тяжело вздохнула, что Вариан засмеялась.

– И переучиваться, когда меняется окружающий мир, – сочувственно прибавила она. – Главное преимущество людей состоит в гибкости ума и в умении познавать новое и приспосабливаться к самым странным условиям…

– Например, к здешней вони, – вставил Боннард.

– Вот почему мне интересно взглянуть на новорожденных птенцов золотокрылых.

– Они откладывают яйца, да? – спросил Боннард.

– Скорее всего. Не думаю, что их вынашивают в утробе, слишком большая нагрузка для самки. Нет, наверное, они откладывают яйца, потом вылупляются неоперившиеся птенцы, которые некоторое время не могут летать. Может, поэтому они и ловят рыбу таким способом. Сообща гораздо легче добывать пропитание вечно голодным птенцам.

– Ой, посмотри, Вариан! – вскрикнул Боннард, не отрывавший глаз от экрана. – Они опять меняют носильщиков. Ну и порядок! Никогда не видел такой четкой работы! Готов поклясться, эти птицы – самые разумные существа на Айрете.

– Похоже на то, но не стоит торопиться с выводами. Мы только начали изучать эту планету.

– Неужели мы облетим всю планету? – встревожился Боннард.

– Ну, сколько успеем, – рассеянно ответила она. А что, если их имплантировали? – Если бы не вонища, Айрета была бы неплохим местом. Я бывала на планетах похуже.

– Я имею в виду не запахи… – начал оправдываться Боннард.

– А я вообще больше не замечаю вони, – сказала Терилла.

– И дожди меня не колышут… – продолжал Боннард, не обращая внимания на слова Териллы. – И эти вечные сумерки…

В этот момент выглянуло солнце.

Девочки захихикали.

– А ты сможешь еще раз повторить этот трюк, когда нам захочется немного солнышка? – спросила Вариан.

– Я попробую.

И опять заскользила в солнечных лучах по водной глади тень от флиппера, и рыбы, большие и маленькие, стали выпрыгивать на поверхность, нападая на иллюзорного врага. Вариан попросила Боннарда заснять все атаки. Это самый легкий способ знакомства с подводными обитателями. Потом можно посмотреть пленку и занести рыб в каталог.

– Однажды в Бостоне на каникулах я катался на паруснике, – сказал Боннард, когда скрылось солнце и хищные рыбы оставили их в покое.

– Но здесь ты бы меня не заставил проплыть и метра! – показывая на воду, отозвалась Клейти.

– Я бы не заставил, но кое-кто еще – наверняка! Иначе бы тебя схватили и съели!

– Да ну тебя! Вечно ты прикалываешься!

Еще одна стая золотокрылых спустилась с небес, чтобы сменить носильщиков, которые взмыли ввысь и улетели, словно обрадовавшись освобождению от нудной работы. Свежие силы взбодрили птичью эскадрилью, и шеренга стала набирать скорость. Авиаторы летели на восток, направляясь к самым высоким скалам. Вариан поняла, что они не собираются пересекать все озеро – их дом был гораздо ближе.

– Ага, вот куда они летят. Я вижу других птиц на вершине скалы, и весь обрыв усеян норами. Наверное, там пещеры! – закричал восхищенный Боннард.

– Они живут в пещерах, чтобы их шерсть не намокала и на птенцов не нападали морские чудовища, – важно сказала Терилла.

– Дура, у птиц не шерсть, а перья!

– Не всегда, – заметила Вариан. – Как раз эти птицы покрыты шерстью, похожей на перья, такая шерсть бывает и у некоторых зверей.

– Мы будем высаживаться? Вот и посмотрим, есть у них шерсть или нет, сказал Боннард.

Клейти прыснула, а Вариан ворчливо сказала, покачав головой:

– Нет, сейчас мы не будем высаживаться. Опасно приближаться к животным, когда они едят. Теперь мы знаем, где живут птицы. На сегодня достаточно.

– А нельзя просто зависнуть над ними? Это их не потревожит.

– Можно.

Все новые золотистые существа выходили из нор и пещер. Они грациозно взлетали на самую вершину скалы. Наверху находилась относительно ровная площадка примерно в пятьсот квадратных метров, которая заканчивалась отвесной пропастью.

– Что они собираются делать? – спросил Боннард. – Сеть такая большая, ее не затащишь ни в одну из пещер… Ого!

Долго ждать не пришлось. Шеренга носильщиков как раз подлетела к краю скалы и внезапно выпустила из когтей один конец сети, вытряхивая улов на площадку.

Птицы со всех сторон кинулись на добычу. Одни приземлялись, слегка складывая крылья, чтобы подойти ближе к шевелящейся массе рыбы. Другие, наполнив горловой мешок, взлетали и исчезали в каменных норах. Во время процесса дележки не возникло ни одного недоразумения, ни одной свары. Словно каждая птица отбирала рыбу по своему вкусу. Случалось даже, что в какие-то моменты возле рыбы не оказывалось ни одной птицы.

Казалось, они действовали организованно и брали только свою долю улова.

– Подкрути фокус, Боннард, – сказала Вариан. – Сделаем несколько кадров, посмотрим, что они не стали есть.

– Тех с бахромой, только маленьких.

– Может, поэтому летучая бахрома нас преследовала. Наверное, птицы стащили у них мальков… – сказала Терилла.

Боннард презрительно фыркнул.

– У этой бахромы нет ни глаз, ни тем более мозга, так как же они могут любить своих чад?

– Не знаю… Зря ты споришь. Ведь рыбы тоже могут чувствовать. Я где-то читала, что…

– Ну хватит!

Безапелляционный тон Боннарда заставил ее умолкнуть.

Вариан обернулась, испугавшись, что ребенок обидится, но Терилла была, как всегда, безмятежна. Вариан пообещала себе при первой же возможности сказать Боннарду пару ласковых слов, но потом раздумала. Пусть дети разбираются сами.

Она взглянула на экран, чтобы самой увидеть нетронутую добычу.

– Некоторые подводные существа способны испытывать что-то вроде добрых чувств в отношении своих сородичей, но, мне кажется, организм этой бахромы все-таки примитивен. Скорее всего, они откладывают икру, причем до взрослого возраста доживают единицы, которые в свою очередь тоже мечут икру. Однако наши птички их не едят. И этих колючих тоже не едят. Боннард, ты помогал Тризейну и Дивисти – приглядись-ка к ним! Среди тех экземпляров, что мы им привезли, есть такие?

– Нет. Таких я не видел.

– Конечно, мы отлавливали их в океанах… Теперь исчезли все птицы, и только невостребованная живность осталась гнить на камнях.

– Вариан, посмотри! – Снова. Боннард настойчиво тыкал пальцем в экран.

– Они только что приподнимались… взгляни!

Вариан отвела от экрана его руку, поскольку он так разволновался, что загородил все изображение. Одна маленькая бахрома шевелилась в своей причудливой манере – переламывалась пополам и сворачивалась. Потом Вариан увидела то, что взбудоражило Боннарда: без воды, естественной среды этого существа, сквозь тонкую оболочку проступили очертания скелета. Были отчетливо видны все его сочленения. Существо двигалось за счет деформации составляющих его скелет параллелограммов. Оно дернулось раз, дернулось два и затихло, только бахрома чуть заметно подрагивала. "Интересно, – подумала Вариан, – как долго оно протянет без воды? Неужели у него есть зачатки легких? Иначе оно бы уже погибло, столько времени проводя на суше. Может, это существо находится как раз в стадии выхода на сушу, то есть уже становится земноводным?

– Ты это заснял? – спросила Боннарда Вариан.

– Конечно, как только оно зашевелилось, сразу начал снимать. Оно что, может дышать кислородом?

– Надеюсь, не может, – сказала Клейти. – Не хотелось бы встретиться с этой мокрой тряпкой в темном лесу.

Она содрогнулась и от отвращения закрыла глаза.

– Мне бы тоже не хотелось, – сказала Вариан.

– А может, она добрая? Может, она не всегда голодна? – спросила Терилла.

– Мокрая, скользкая обматывает вокруг тебя свою бахрому и душит до смерти, – сказал Боннард, извиваясь и подкрепляя жестами созданную его воображением пугающую картину.

– Она не смогла бы обмотаться вокруг меня, – сказала, не дрогнув, Терилла. – Посередине она не смыкается. Только концами.

– Теперь она вообще не шевелится, – грустно сказал Боннард. Он был разочарован.

– Если уж вы заговорили о движении, – сказала Вариан, глядя на светлое пятно в сером небе, – хочу заметить, что солнце садится.

– Откуда ты знаешь? – ехидно спросил Боннард.

– Смотри на часы.

Клейти с Териллой захихикали.

– А разве нельзя приземлиться и поближе посмотреть на этих птиц? спросил Боннард, теперь уже с мольбой.

– Правило номер один – никогда не мешай животным во время еды. Правило номер два – никогда не приближайся к незнакомым животным, пока досконально не изучишь их повадок. Если эти птицы не разорвали нас на куски, это не значит, что они менее опасны, чем безмозглые хищники.

– Ну, а вообще мы когда-нибудь сможем подойти к ним поближе? упорствовал Боннард.

– Конечно. Соблюдая правило номер два, но только не сегодня. Я должна подогнать флиппер к месторождению.

– Когда ты полетишь сюда в следующий раз, я смогу поехать с тобой?

– Возможно.

– Обещаешь?

– Нет. Я уже сказала тебе – возможно, и я имела в виду именно то, что сказала.

– От этой экспедиции для меня не будет никакого толку, если я не буду выезжать из лагеря в поле, если все время буду торчать у экрана…

– Если мы доставим тебя на корабль в уполовиненном виде или хоть какая-то часть твоего драгоценного тела останется в пасти птицы или этой милой бахромы, твоя мамочка покажет нам, где раки зимуют. Так что уймись.

Вариан говорила более резким тоном, чем обычно. Упрямство Боннарда, его избалованность, уверенность в том, что все его желания должны немедленно исполняться, выводили ее из себя. И все-таки в глубине души она сочувствовала парнишке. Конечно, его раздражали постоянные запреты.

Корабляне не могут понять, что планеты опасны, потому что знают о них понаслышке. Единственную реальную опасность для них представляют пробоины в обшивке. Любое повреждение хрупкой оболочки ведет к летальному исходу. Так что, грубо говоря, если нет герметичной оболочки – значит, нет и опасности примерно так они мыслят.

– Пожалуйста, покрути кассету и посмотри, хорошо ли получились эти бахромчатые, – попросила она Боннарда после долгого молчания – обиженного с его стороны, непреклонного – с ее. – Когда мы вернемся в лагерь, нам с Тризейном надо будет кое-что проверить! Как жаль, что у нас нет доступа к базе данных ИК!

Потом они опять долго молчали. Она слышала только тихое жужжание пленки. Наконец Боннард заговорил:

– Знаешь, эти птицы здорово напоминают мне кого-то. Словно я уже видел их раньше. Мне кажется, я даже помню надпись с титрами…

– В каком-то фильме?

– О, что-то очень знакомое, Вариан.

– Мне они тоже показались знакомыми, Боннард, но пока не могу ничего вспомнить.

– Моя мама всегда говорит, что если не можешь что-то вспомнить, надо лечь спать и думать об этом, и тогда утром все вспомнишь, – сказала Терилла.

– Хорошая идея, Терилла. Я так и сделаю, и ты, Боннард, тоже попробуй.

Между прочим, мы опять пролетаем над неисследованным районом. Включайте телтейл.

Они засняли какое-то жвачное животное на коротких кривых лапах, засекли, но не смогли пометить похожих на Денди малышей, спугнули несколько стай стервятников, занятых своим грязным делом, вернулись в район месторождения к тому моменту, когда «сгустились сумерки», как сказала Терилла. Там их ждали Кай, Дименон и Маргит с оборудованием, которое флиппер должен был перевезти в лагерь.

– Очень богатая находка, Вариан, – сказал Дименон. Он страшно устал и был безмерно счастлив.

– А в соседнем ущелье еще один выход жилы, еще одно отложение, такое же крупное и такое же богатое, – сказал Кай, и улыбка расплылась по его потному, перепачканному лицу.

– А за ним еще и еще, – сказала Маргит, тяжко вздыхая. – Но оно пусть подождет до завтра.

– ИК следовало бы снабдить нас хотя бы одним сканером дальнего действия, – проворчал Дименон, загружая в машину приборы. Вариан показалось, что он продолжает какой-то спор.

– Я заказывал один, стандартный. Но снабженцы сказали: на рынке их сейчас нет. Если ты помнишь, в прошлом сезоне мы пересекали не так много развитых вселенных.

– Как подумаю, насколько сократилась бы нудная работа…

– Не знаю, – сказала Маргит, прерывая Дименона. Она положила на палубу флиппера моток проволоки. – Эти расстояния, черт бы их побрал… Зато чувствую, что хорошо поработала. Все кости болят, просто ног под собой не чую. Мы очень изнежены. Неудивительно, что гравитанты над нами посмеиваются, – сказала она ворчливым тоном.

– Да ну их! – В словах Дименона было целое море презрения.

Кай с Вариан обменялись быстрыми взглядами.

– Знаю, они не то похмельные, не то их муха какая укусила, но сегодня днем мускулы Паскутти мне здорово пригодились, – продолжала Маргит, забираясь во флиппер и усаживаясь рядом с Териллой. – Залезай, Ди, я ужас как хочу вымыться. Надеюсь, Портегин наладил дезодоратор. Может, хоть вода не такая вонючая. Гидротеллурид портит кожу. Ну, как провели денек, бездельники? – спросила она Териллу.

Трое подростков включились в разговор, а Вариан набрала на пульте координаты базы и стала гадать, что же здесь у них стряслось, почему Дименон так зол. Может, его вывело из себя утреннее поведение гравитантов, а может, во всем виноваты усталость и нервное потрясение, вызванное грандиозным открытием. Надо будет спросить у Кая. Не хотелось бы, чтобы ребята Кая вступали в конфликт с ее командой. Скорее всего, гравитанты работали спустя рукава. Или Дименон сам выпил лишнего прошлой ночью и на нем тоже сказывается похмелье?

Между кораблянами и планетянами часто возникали трения, поэтому начальство ИК старалось по возможности набирать отряды из представителей одной расы. Но экспедиции, отправленной на Айрету, нужны были мускулы гравитантов. Предполагалось, что Кай и Вариан справятся со всеми недоразумениями на месте.

У Вариан немного испортилось настроение. Разумеется, людей для этой экспедиции подбирал отличный компьютер. Были учтены все факторы, влияющие на психологическую совместимость, просчитаны все варианты выхода из любого возможного кризиса. Но ведь не могли же они заложить в программу такие непредвиденные детали, как эта вонища, этот вечный дождь и вечные сумерки, которые так портят настроение. А космическая буря, прервавшая связь с родным кораблем? Компьютер не мог угадать, что на планете, которая во всех архивных списках числится неисследованной, вдруг обнаружатся свидетельства какой-то давнишней экспедиции, компьютер не мог предсказать многочисленных аномалий… Но если, подумала Вариан, планету на самом деле уже исследовали, это полностью объясняет мирное сосуществование водянистых тряпкообразных параллелограммов и развитых пятипалых. Вместе они никак не могли зародиться на Айрете!

А золотые птицы, вынужденные летать за зеленой травой так далеко от своих жилищ? Если допустить, что золотокрылые, имеющие по пять пальцев на лапах, не местные, значит, и хищники и травоядные, с которыми птицы встречаются на том зеленому лугу, тоже не местные. Никаких аномалий – просто сплошная головоломка! Ну кто же задал эту задачку? Вездесущие Чужие? Едва ли Чужие уничтожили все живое – если вообще можно верить слухам о существовании этих таинственных разумных существ.

Наверное, Тхеки знают о той экспедиции. Если бы Каю удалось заставить их вспомнить! Что за ерунда? Она сама все узнает, зачем ей Кай!

Глава 6

На обратном пути к лагерю Каю тоже было о чем поразмыслить. Например, о потере незаменимых приборов, которые Паскутти и Тардма уронили в пропасть.

ИК не дал им ни одного запасного сейсмографа, и Кай был уверен, что гравитанты будут относиться к приборам крайне бережно. Ведь они такие осторожные, такие ловкие, с ними никогда ничего не случается. Но сегодня…

Вообще запретить им выпивать он не может, но надо попросить Ланзи, чтобы впредь она всегда разбавляла любой выдаваемый им напиток. Таких потерь допускать больше нельзя.

Какую-то часть оборудования можно было списать – никто не застрахован от несчастных случаев, но существовал определенный лимит, и если лимит превышался, с экспедиции взимались крупные штрафы и страдал, как правило, банковский счет начальника партии. Но не штрафные санкции расстраивали Кая, а сам факт потери, которая случилась из-за элементарной небрежности. Это приводило его в бешенство. И еще больше его бесило, что он злится в такой день, когда и ему, и всей его команде следовало бы торжествовать: они сделали то, ради чего их сюда послали. Он с трудом подавил свою ярость.

Сидящий рядом с ними Габер трещал без остановки – такого радужного настроения у картографа не было с самого дня высадки. Берру и Трив обсуждали завтрашний график работ – им предстояло обследовать разноцветные озера, и они спорили, какое из них окажется самым богатым минералами. Трив очень жалел о том, что у них нет хотя бы одного сенсора дальнего действия с приличным инфракрасным излучением, проникающим сквозь толщу облаков.

Недельная съемка с полярной орбиты – и работе конец.

– У нас есть спутниковые фотографии, – сказала Берру.

– Да, благодаря им мы имеем очертания материков и сведения о глубине океанов. И все. Эту вечную облачность способны пробить только инфракрасные лучи.

– А я ведь еще до высадки просил сделать дистанционную съемку, – сказал Габер, в голосе которого опять появились привычные ворчливые нотки.

– Я тоже просил, – вмешался Кай, – но мне было сказано, что на складе нет подходящего спутника. Так что придется делать все вручную, хоть это будет и нелегко.

– Похоже, именно так и было задумано в этой экспедиции, – сказал Габер и бросил на Кая хитрый взгляд. – Чтобы все делалось через задницу.

– Просто ты слишком изнежен, Габер, – сказал Трив. – Мало времени проводил в гимнастическом зале. А мне, честно говоря, нравятся трудности. Я здорово отяжелел. Такие нагрузки пойдут нам на пользу. Все мы испорчены системой «нажми-на-кнопку-так-будет-удоб-нее». Нам нужно вернуться к природе, чтобы окрепла мускулатура, чтобы кровь бежала быстрее и…

– …и чтобы легкие быстрее наполнялись этим вонючим воздухом, продолжил Габер, когда Трив, увлеченный собственным красноречием, сделал секундную паузу.

– А что? Ты опять потерял свои носовые фильтры? Найти повод для насмешек над Габером было нетрудно, и Трив продолжал добродушно поддразнивать его до тех пор, пока Кай не свернул в просвет между холмами, за которыми находилась основная база. Кай решил оставить без внимания многозначительный взгляд Габера, хотя, памятуя о высказанном картографом предположении об имплантации, эта фраза – «чтобы все делалось через задницу»

– могла стать прелюдией к болтовне об изоляции и забвении, которые ради приличия заменялись научным словом «имплантация». Количество отказов в поданном Каем списке необходимого инвентаря подтверждало предположение Габера. Дистанционные сенсоры – очень дорогие приборы, их ни за что бы не дали отправленным на вечное поселение колонистам. С другой стороны, если бы их имплантировали, их должны были снабдить самым элементарным оборудованием для горной добычи и металлообработки, чтобы колонисты могли строить дома и заменять изношенные детали механизмов, например металлические части флипперов. Если только начальство не пожелало, «чтобы все делалось через задницу» – эта ужасная фраза продолжала крутиться у него в голове. Лучше поговорить с Вариан, не откладывая.

Даже если эта экспедиция липовая, ФЦП испытывает такую настоятельную потребность в трансурановых рудах, что кто-нибудь, пусть и не их родной «АРКТ-10», обязательно заберет со спутникового излучателя их отчеты и примет соответствующие меры, чтобы забрать драгоценные минералы и руду, а заодно и спасет их. Поэтому надо всего лишь послать на спутник сигнал бедствия. Эта здравая мысль улучшила настроение Кая, и оставшееся время полета он сочинял тексты обращений: одно он отправит Тхекам, другое заложит в дистанционную космическую капсулу. Нет, у него есть только одна капсула. Не стоит посылать ее из-за двух месторождений. Итак, для начала он сообщит о найденных старых датчиках и об урановых отложениях Тхекам – во время следующего сеанса связи.

А капсулу он отправит только тогда, когда экспедиция выполнит свою миссию до конца. Кроме весьма смутных подозрений престарелого картографа, никаких других серьезных оснований для тревоги у него пока нет.

Как ни странно, в лагере не оказалось гравитантов, которые значительно раньше, чем Кай, вылетели из района месторождения на поясах-подъемниках. Все остальные флипперы благополучно вернулись домой. Дети забавлялись с Денди под присмотром Ланзи. Забота о детях была для нее предлогом избавиться от назойливых Портегина и Олии, жаждущих снова отведать веселящего напитка. Кай не увидел ни Вариан, ни Тризейна. Должно быть, они сидят в ксенохимической лаборатории. Кай уже шел к шаттлу, когда заметил гравитантов: выстроившись клином, они летели откуда-то с севера. Север? Он повернулся к ангару, чтобы спросить у Паскутти, почему они возвращаются окольным путем, но тут его окликнула выглянувшая из шаттла Вариан. У нее был такой взволнованный голос, что он решил отложить разговор с Паскутти и поспешно зашагал к шаттлу.

– Кай, Тризейн догадался, зачем авиаторам понадобилась эта трава, сказала Вариан, когда он подошел к ней. – В ней полно каротина. Витамин А.

Он им нужен для зрения и пигментации.

– Странно, что за таким нужным продуктом им приходится летать так далеко.

– Это лишний раз подтверждает мою гипотезу, что пятипалые родом не отсюда.

В это время Кай заносил ногу над лепестком раскрывшегося люка. Слова Вариан настолько удивили его, что он чуть не потерял равновесия.

– Не отсюда? Какого черта… Что ты хочешь этим сказать? Как это не отсюда? Живут-то они здесь.

– Но зародились не здесь. – И Вариан потянула его внутрь шаттла. Кстати, те морские твари, которых я видела сегодня, не имеют ничего общего с членистоногими, обычно обитающими в одной среде с позвоночными, такими, как травоядные, хищники и даже эти загадочные птицы.

– Бессмыслица какая-то.

– Вовсе нет. Бессмысленна сама планета. Взять хотя бы животных, которым нужно преодолевать огромные расстояния, чтобы добыть необходимую им пищу.

Так не бывает! То, что нужно животным, обычно находится в местах обитания.

– Ладно, остановись на минуту, Вариан. Задумайся. Если твои пятипалые не аборигены, значит, их сюда завезли. Так? Ну скажи, кому могло прийти в голову переселять таких огромных животных, как тот хищник или твоя Мейбл?

Она так пристально смотрела на него, словно была уверена, что он сам может ответить на этот вопрос.

– Неужели ты не догадываешься? Ответ напрашивается сам собой. – Он продолжал молчать, и она добавила более резким тоном:

– Пошевели мозгами.

Конечно, Тхекам. Загадочным Тхекам. Они уже побывали здесь. Это они оставили сейсмические датчики.

– Какая ерунда, Вариан!

– Нет. Не ерунда.

– С какой целью, скажи на милость, Тхеки это проделали?

– Может, они и сами этого не помнят, – с лукавой усмешкой сказала Вариан. – Как и того, что они уже исследовали эту планету.

Они подошли к лаборатории Тризейна. Тот разглядывал увеличенное изображение каких-то волокон.

– Хорошо бы нам заполучить хоть один экземпляр этих твоих птиц, Вариан.

Тогда бы мы проверили, так ли нужен им каротин, – бубнил Тризейн. Видимо, он даже не заметил, что Вариан выходила из лаборатории.

– У нас есть Мейбл, – ответила Вариан, – и малыш Денди.

– У тебя в лагере есть животные? – удивленно заморгал Тризейн.

– Я ведь тебе уже говорила, Тризейн. Те предметные стекла, которые ты изучал вчера и позавчера…

– Ах да, теперь вспоминаю… Но его собеседникам было ясно, что он ничего не вспомнил.

– Мейбл и Денди не птицы, – сказал Кай. – Это совершенно другие животные.

– Ну разумеется, но ведь они тоже пятипалые. Как и Клыкастый, которому тоже нужна эта трава.

– Мейбл и Денди – травоядные, – возразил Кай, – а хищник и птицы – нет.

Вариан пустилась в разъяснения:

– Да, но хищники регулярно получают витамин А с мясом поедаемых ими животных. – Она в замешательстве покачала головой. – Тогда Клыкастому незачем забредать на лужок. Полакомившись боком Мейбл, он уже имеет все, что ему нужно. Все это очень странно – пока. А кроме того, как заметила сегодня Терилла, у птиц могли быть весьма веские основания для сбора этой травы.

– Ты меня совсем запутала, – сказал Кай и кивнул на Тризейна, который снова приник к микроскопу и явно забыл об их присутствии.

– Ты все поймешь, Кай, когда увидишь кассеты, которые мы отсняли сегодня. Пошли! Или у тебя есть другие дела?

– Вообще-то я собирался написать послание Тхекам, но сначала давай посмотрим твои кассеты.

– Между прочим, Кай, – сказала Вариан, выходя вслед за ним из лаборатории, – мы так и не встретили в окрестностях уранового месторождения ни одного внушающего опасения животного. Если расположить временный лагерь в удобном месте, желательно в горах, и накрыть его энергетическим куполом, твои ребята будут в относительной безопасности.

– Хорошие новости. Но не думай, что кого-нибудь испугали бы твои байки о стадах клыкастых.

– Клыкастые, чтобы ты знал, охотятся в одиночку. Они вошли в кабину пилота. Вариан включила компьютер, вставила кассету и, пока они смотрели записи, поделилась с Каем своими соображениями и планами. Она собиралась при первой же возможности слетать к колонии золотых авиаторов и познакомиться с ними поближе.

– Стоит ли, Вариан? – засомневался Кай. – Это опасно. Они не букашки, у них очень мощные крылья. А о клювах даже подумать страшно.

– Я тоже боюсь. Мне совсем не хочется, чтобы они на меня напали. Я не буду торопить события, Кай. Если они действительно обладают разумом, а именно об этом свидетельствует все, что мы видели, я смогу даже установить с ними личный контакт. – Когда Кай начал протестовать, она подняла руку. – Эти птицы не такие глупые, как Мейбл, и мы не можем отказаться от возможности понаблюдать за пернатыми, которые действуют так организованно.

– Справедливо, но, пожалуйста, никакой самодеятельности, коллега. Не делай ни шагу без гравитантов.

– Ты настоящий друг! А что, они уже пришли в себя?

– Никогда не видел их такими вялыми; медлительными – да, но чтобы все к чертям собачьим валилось из рук? Паскутти с Тардмой уронили в пропасть один из сейсмографов. У меня их не так много, и этот был совсем не лишний, сказал Кай, – если мы собираемся довести дело до конца. – Он покачал головой, снова переживая потерю. – Я не виню ни тебя, ни их, но все это очень досадно. Что мы будем делать с этим фруктовым самогоном? Никак не пойму, почему он так сильно подействовал на них? Ведь наш организм гораздо слабее, а нам хоть бы хны.

– Возможно, напиток тут ни при чем.

– Что ты хочешь сказать? Вариан пожала плечами:

– Не знаю. Ничего особенного.

– Тогда давай докапываться до истины. Пусть Ланзи сделает пару анализов. Может, это акклиматизация. Или аллергия. Скажи, ты сегодня давала гравитантам какое-нибудь задание? На севере?

– На севере? Нет. Сегодня они были в твоем распоряжении. Ну, а что там с месторождением? Завтра ты опять будешь там работать? Ладно, тогда я пошлю бригаду проверить ту местность еще разок. Там водится одна мелочь, но я считаю, что потенциальная опасность не всегда определяется размерами животного. Я и детям об этом сказала. Есть другие пожелания? Какой-нибудь еще район хочешь проверить?

Кай постучал по клавишам компьютера, и на экране возникла нарисованная Габером карта – уже в измененном виде: на ней были нанесены точки старых замеров и район уранового месторождения.

– Платформа кончается всего в двухстах километрах к северо-западу отсюда, так что в том месте дополнительная стоянка нам не нужна. Но Портегин и Олиа хотят обследовать эти озера и продвинуться дальше в глубь этой равнины. Берру и Трив, как и было запланировано, будут вести разведку на западе: похоже, там находится обширный материковый водоем. Возможно, там есть нефть. Как источник энергии это не Бог весть что, но она пригодится.