Текст книги "Нектар любви"

Автор книги: Энн Имз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Глава восьмая

Прошел примерно час, как уехали мужчины, и Саванна вытянула-таки правду из Дженни о той ночи. Как Дженни и ожидала, Саванна нисколько не удивилась. Только улыбнулась шире, чем всегда. Дженни спрыгнула с дивана и добавила поленьев в угасающий огонь. Она, конечно, не рассказала подруге всех подробностей, в частности о том, что она не предохранялась. Нужно купить тест на беременность и провериться. Впрочем, прежде чем она соберется купить этот тест, все будет и так ясно.

– Я не думаю, что Шейн забыл о тебе, – сказала Саванна, когда Дженни опять забралась с ногами на диван. – Я видела, какими глазами он смотрит на тебя последнее время. Похоже, Шейн по уши втюрился.

Дженни засмеялась.

– Втюрился? Ты говоришь как Ханна. – Она поставила пустые кружки на поднос, неожиданно почувствовав тревогу. – Налить еще?

– Да, – кивнула Саванна, улыбнувшись ей.

– Я думаю, надо проведать Ханну, спросить, не хочет ли и она чего-нибудь. Ты тут вздремни пока. Пусть твое пылкое воображение отдохнет.

Саванна хихикнула. Закряхтев и упершись правой рукой в подлокотник, стала подниматься.

– Я лучше в туалет схожу.

Шейн включил стеклоочистители на полную мощность. Снег шел плотной стеной, видимость была отвратительной.

– Сейчас будет знак «стоп», повернешь направо, – сказал Макс, всем корпусом подавшись вперед. – Второе здание с левой стороны.

Райдер положил руки на спинку переднего сиденья.

– Сколько, интересно, продлится наше мероприятие? Не нравится мне эта погодка… Не похоже, что утихнет.

– Ну, раз уж мы все равно опоздали, я думаю, скоро сядем за стол, – сказал Макс. – Потом по программе я первый должен выступать. – Он улыбнулся и похлопал Райдера по руке. – Мы можем уехать сразу после моей речи. Все нас поймут, принимая во внимание такую погоду.

В зеркале заднего вида Шейн заметил, что Райдер встревожен. Хотя до рождения ребенка оставалось еще много времени, он понимал тревогу брата.

Дженни наполнила чайник водой, поставила на плитку и направилась в комнату Ханны. Сидя на кровати, та смотрела какой-то старый фильм.

– Я приготовлю горячий шоколад, хочешь?

– Это хорошо. Я бы выпила кружечку. И принеси заодно какой-нибудь пирожок.

Выполнив просьбу Ханны, Дженни вернулась в гостиную с горячим шоколадом и пирожными. Саванна стояла у камина, почесывая спину. Дженни поставила поднос, подошла к подруге.

– Тебе помочь?

Саванна вяло улыбнулась.

– Ну, попробуй. Может, будет лучше?

Дженни стала энергично массировать поясницу круговыми движениями. После массажа Саванна с облегчением пожала ей руку.

– Спасибо. Я, пожалуй, сяду, – сказала она, тяжелой походкой подходя к стулу, и медленно, боясь причинить себе боль неосторожным движением, села. – Пока сидела, было хорошо, как только начала двигаться – вот…

– Ну и сиди. Зачем вставать? Выпей еще шоколада. Наверное, от шоколада тебе полегчало.

Дженни, озорно рассмеявшись, стала греть руки над дымящейся кружкой. На душе у нее, однако, было нерадостно. Ей вдруг пришло в голову, что ничего особенно хорошего в этой ситуации нет: ее подруга вот-вот родит, а они одни в этой глухомани.

Девушки беззаботно болтали о рождественских подарках, вспоминали предыдущие рождественские праздники, иногда замолкали, и каждая думала о своем, затем снова начинали болтать. Ни Дженни, ни Саванна не хотели ложиться спать. Это все больше и больше напоминало их посиделки в старые добрые времена, в Мичигане, когда они жили в одной квартирке.

Опять помолчали. Дженни сидела, закрыв глаза. Вдруг она услышала тяжелый вздох Саванны. Дженни очнулась. Лицо подруги выражало страдание.

– Что? Что случилось?

Саванна снова длинно, мучительно вздохнула. Через секунду ее немного отпустило.

– У-у-у… Это уже серьезно.

– Что ты имеешь в виду? – Дженни пересела на оттоманку и смотрела сейчас на подругу снизу вверх. – Это ребенок так брыкается?

– Я… не знаю… Какое-то время не чувствовалось никаких толчков. А сейчас… это как-то… по-другому… Ну вот все и прошло.

– Может быть, тебе лучше прилечь? Уже поздно.

Они медленно шли к комнате Саванны, как вдруг она согнулась пополам, держась рукой за поясницу.

– Господи! О-о, не-ет! – разрыдалась она. – Дженни, посмотри!

Ханна, заслышав крик, тоже прибежала.

– Боже мой, девочка моя! Что с тобой? Ты так громко закричала.

– Воды пошли…

Ханне достаточно было бросить один взгляд на пол, и ей все стало ясно. Она с другой стороны обхватила Саванну за талию, и они вдвоем с Дженни повели ее в комнату.

– Надо везти ее в клинику. Что же нам делать? – заохала Ханна и посмотрела на Дженни такими испуганными глазами, что у той затряслись колени.

Как же так? – растерянно спрашивала Дженни неведомо кого. Что делать? Она выглянула в окно. Пухлые, огромные снежинки падали густо, сплошной стеной, так что за несколько футов ничего не было видно. Везти ее в больницу в такую погоду? А что, если они застрянут? Что, если роды начнутся в машине?

Решили, что Саванне лучше лечь на стол. Дженни помогла ей туда забраться, подложила что-то под голову, накрыла свежей простыней.

– Пока нет схваток, надо все приготовить, – сказала Саванна. – Я на вас рассчитываю, так что… держитесь. Если вы испугаетесь, то и мне будет страшно. Пожалуйста… Вы мне поможете?

– Родить ребенка? – взвизгнула от страха Дженни.

– Да, если потребуется. Может быть, мужчины успеют вернуться, и тогда мне поможет Макс, – проговорила Саванна и вдруг всхлипнула: – О-о-о! Опять! – Глубокий вдох и медленный выдох – до тех пор, пока приступы боли не прекратились. – Может быть, позвать Мэри? – слабым голосом прошелестела она и снова закрыла глаза.

Да! Надежда окрылила Дженни. Может быть, Мэри умеет принимать роды?

– Я сейчас же бегу за ней.

Она вдруг в нерешительности остановилась и посмотрела на Ханну.

– Иди, иди, – подбодрила Ханна, будто читая ее мысли. – Это произойдет не через две минуты. Успеешь.

Дженни ринулась к выходу, перебежала двор и притащила Мэри буквально через несколько минут, вместе с Баком и Билли. Когда все трое сняли заснеженные пальто, Бак сказал:

– Я уведу Билли в его комнату. И буду с ним там, если что… – И они ушли.

Билли явно ничего не понимал. Он с любопытством вертел головой, но вопросов не задавал. Дженни и Мэри остались вдвоем.

– Скажите, Мэри, вы это делали когда-нибудь?

Мэри не спеша, спокойно повесила пальто на вешалку и повернулась к Дженни. Выражение ее лица и поза внушали уверенность. Положив руки на плечи Дженни, Мэри ласково проговорила:

– Да, моя девочка. Много раз я помогать. Не знаю, как это делают сейчас, но как делаем мы, всегда выходить.

– О, спасибо, спасибо, – сказала Дженни, улыбаясь. – Какое счастье, что вы здесь.

Старая женщина, явно смущенная, отступила на шаг, чтобы лучше рассмотреть свою внучку.

– Я тоже рада тебя видеть, Дженни, – сказала она и дотронулась ладонью до ее щеки; какое-то мгновение они с нежностью смотрели друг на друга. Затем Дженни, будто опомнившись, взяла Мэри за руку и потащила наверх, где Саванна уже тужилась – все лицо ее было покрыто потом.

– Саванна, Мэри приходилось принимать роды. Она поможет, – радостно выпалила Дженни. Ханна облегченно вздохнула.

– Хорошо, – прошептала Саванна. – Теперь слушайте. У меня есть план. Мэри будет принимать роды. – Она перевела взгляд на Дженни. – В кабинете Макса есть книга в красной обложке. О неотложной помощи в экстренных ситуациях. Там должен быть раздел и о родах. Дженни… найди его и прочти вслух, а мы все будем выполнять эти указания, хорошо?

– Хорошо, – ответила Дженни и побежала искать книгу. Сердце ее бешено колотилось где-то в области горла.

Она лихорадочно оглядывала книжные полки, металась по комнате, как дикое животное в клетке. И дышала так же тяжело, как Саванна. Если даже она найдет книгу и прочитает Мэри – все равно, роды начались на месяц раньше. Ребенок недоношен. Что, если… От одной этой мысли у нее закружилась голова, нервы ее не выдержали, она упала на колени и, закрыв лицо руками, заплакала от отчаяния.

«Пожалуйста, Господи, пусть все будет хорошо. Пусть все обойдется. Пожалуйста, не допусти, чтобы что-нибудь случилось с моей подругой или с ее ребенком. – Дженни чувствовала соленый привкус на губах; слезы все лились и лились ручьем. – Я никогда тебя ни о чем не просила раньше… Но, пожалуйста, Господи… Саванна достойна».

Из соседней комнаты донесся громкий стон. Она вскочила на ноги. Схватив какую-то ткань со стола Макса, вытерла лицо, стала искать книгу. Вот она, на третьей полке! Схватила, прижала к груди, как спасение. «Боже, помоги мне! Я знаю, я всегда думала, что все могу сама… Но сейчас – не могу. Помоги мне. Пожалуйста, дай мне уверенность и мудрость. Мне очень нужна твоя помощь».

Посмотрев еще раз вверх, в небеса, Дженни бросилась в комнату Саванны, на ходу отыскивая раздел «Роды».

– Промежуток между схватками меньше двух минут, – заметила Ханна, глядя на часы.

Дженни нашла в книге нужный раздел, но так разволновалась, что не могла читать. Наконец, собравшись с духом, она начала:

– Стерильные перчатки, чистые пеленки для новорожденного, что-нибудь для отсасывания жидкости из носа и рта – здесь нарисовано, это наподобие маленькой резиновой груши; два зажима для пуповины…

Саванна прервала ее:

– Гемостаты… здесь, в шкафу. Это такие ножницы с зубчиками. Коробка со стерильными перчатками вон там. – Она показала рукой. – Новые пеленки для младенца… в моей комнате.

Дженни продолжала читать вслух:

– Кислород…

– На стене позади меня.

– Тазик с теплой водой, – добавила Мэри. – Чтобы помыть ребенка.

– Да, да, – сказала Дженни. Она видела емкость наподобие тазика из нержавейки – на полке около раковины. Дженни левой рукой держала книгу, а пальцы ее правой руки сплелись с пальцами Саванны.

Саванна тихонько плакала, а Ханна вытирала ей слезы.

– Все идет хорошо, дорогая, – успокаивала она ее. – Я прочитала несколько молитв, они всегда помогают. Мы с тобой рядом.

Мэри, стоя в ногах Саванны, тихо проговорила:

– Сегодня четвертое число. Число четыре – очень хороший знак. Ты родилась четвертого числа четвертого месяца. Великий Дух с тобой, моя Дженни. Ты сегодня молодец!

Шейн сидел за банкетным столом, безучастно наблюдая за происходящим. Действительно, Тэйлор Филипс, любимая студентка отца на терапевтическом курсе, оказалась красавицей. Джош примостился рядом, желая, естественно, поболтать с ней, но внимание Тэйлор было целиком обращено на их отца. Она говорила с ним о работе, и во время беседы ум ее блистал так же ярко, как и красота. Братья как бы не существовали для нее; во всяком случае, Джош неоднократно пытался вставить несколько слов, чтобы привлечь ее внимание, но удостаивался самое большее мимолетного взгляда.

Наконец Макса пригласили на трибуну, и все восторженно зааплодировали. Шейн взглянул на Райдера, сидевшего рядом, – тот озабоченно смотрел на часы.

Шейн толкнул его плечом:

– Позвони домой, чтоб не волновались.

– Неудобно выходить во время речи. Отец скоро закончит, – развел тот руками и нетерпеливо заерзал на стуле.

Шейн кивнул и попытался вникнуть в смысл речи, но беспокойство настолько овладело им, что он не мог ничего понять. Хорошо бы сейчас оказаться дома, в кресле у горящего очага… поднять бокалы за здоровье отца… и чтобы Дженни сидела рядом.

Дженни. Она не выходила у него из головы ни на минуту. Сначала ему казалось, что он просто расстроен тем, что она не поехала с ними, но понемногу он стал понимать, что здесь что-то другое.

Шейн сложил руки на груди, откинулся на спинку стула. Не в его привычках поддаваться тревоге. Бак учил его, что всегда надо быть спокойным и сосредоточенным. Этой чертой характера в Баке он всегда восхищался и старался ему подражать.

Но сегодня наставления Бака были не впрок. Да, чем скорее они вернутся домой, тем лучше.

Тем временем Бак храпел в кресле-качалке около кроватки Билли, как бы охраняя его. Билли, однако, не спал, а сидел на кровати, прижимая к себе рубашку и ботинки. Потом тихонько спустился на пол и пошлепал в ту комнату, где происходило что-то загадочное и очень интересное. Несколько дней назад Саванна сказала ему, что, когда появляется ребенок, бывает очень больно, но потом все хорошо. Пока ничего хорошего… Ханна была очень озабочена, когда заходила в их комнату за пеленками. И почему все это происходит здесь, а не в больнице, как ему говорили? И еще говорили, что это должно случиться после Санта-Клауса.

Довольный, что его не заметили, Билли на цыпочках поспешил в кабинет Макса и, сев у стены, стал одеваться. Потянуло в сон. Хорошо бы одеяло натянуть… дедушка любит, чтобы на первом этаже было прохладно. Он обхватил себя руками, чтобы согреться, и, прижавшись щекой к стенке, замер.

Саванна кричала все громче, и от сострадания слезы наворачивались ему на глаза и скатывались по холодным щекам. Поскорее бы приехали папа и дедушка. Вскоре он задремал.

Схватки стали продолжительнее, перерывы между ними – короче. Дженни уже дважды перечитала второй раздел, решив, что роды сейчас именно в этой стадии.

– Ханна! Как только закончатся схватки, дай Саванне кислород.

Ханна взяла в руки трубку, висевшую на стене, и приготовилась.

– Саванна, дыши глубже в перерыве между схватками; если почувствуешь, что тебя тянет вытолкнуть, выталкивай во время приступа боли. Хорошо?

Саванна кивнула. Ханна дала ей кислород.

– Бабушка, надевай перчатки.

Мэри не пропустила мимо ушей, как назвала ее внучка, и, натягивая перчатки, довольно улыбнулась.

Саванна уперлась локтями, и Ханна подложила подушки ей под спину. Саванна застонала от боли и принялась тужиться; лицо ее сделалось красным, как свекла. Затем откинулась на подушки, обессиленная.

Казалось, силы Саванны на исходе. Еще дважды она тужилась, прежде чем ребенок появился на свет.

– Это мальчик! – воскликнула Дженни. Мэри положила новорожденного на живот Саванне.

– Он такой красивый! – прошептала Саванна.

Пальчики малыша уже ощупывали свой ротик, а губки сложились в трубочку, готовые производить сосательные движения.

В горле у Дженни образовался комок, она готова была разрыдаться, но сдержалась. Чувство радости и любви охватило ее. Никогда ей не забыть этого дня. Она видела, что ее бабушка чувствует то же самое. Ее добрая, тихая, мудрая бабушка.

Придерживая головку и тельце ребенка одной рукой, другой Мэри осторожно мыла младенца при помощи мягкой тряпочки. Новорожденный протестующе плакал.

Дженни протянула Мэри две свежие пеленки, и та одной вытерла маленькое тельце, а во вторую завернула и вручила сверток нетерпеливо ожидающей матери.

Саванна погладила малыша, и он успокоился, перестал плакать.

Повернувшись, Мэри встретилась взглядом с Дженни. Она сняла перчатки, притянула внучку к себе и шепнула ей на ухо:

– Я горжусь тобой, моя Дженни.

Дженни тоже хотела что-то сказать, но не могла: комок встал у нее в горле. Тогда она просто прижала Мэри к себе, в этот жест вложив все свои чувства.

Мэри поправила младенца, чтобы Саванне удобнее было его держать. Дженни подошла к изголовью кровати, убрала со лба Саванны спутавшиеся пряди влажных волос.

– Я и не думала, что вы… что вы… – Саванна от смущения не могла подобрать слова благодарности и просто пожала руку подруге. – Я так люблю тебя, Дженни. И так рада, что ты здесь, рядом.

– Я тоже. – Дженни смущенно хихикнула, чтобы не расплакаться. – Но я бы не возражала, если б и Макс тоже был тут.

Лицо Саванны вдруг погрустнело.

– И Райдер… – Она осеклась, заслышав голоса мужчин. – Они здесь!

– Ну да, конечно! – недовольно буркнула Ханна. – Когда мы все за них сделали! Приехали на готовенькое! Мужчины и есть мужчины.

Все засмеялись.

А в соседней комнате Билли, обняв колени руками и упершись в них подбородком, заплакал. Он был рад, что с Саванной и ребенком все в порядке и что дедушка наконец приехал. Но… ребенок. Билли громко всхлипнул и вытер слезы рукавом. Надо вернуться в свою комнату, пока его не хватились. Папе не понравится, что Билли так поздно не спит.

Глава девятая

В дороге нервы их были на пределе. Макс столько раз извинялся, что забыл сотовый телефон, – в конце концов Райдер, не выдержав, даже прикрикнул на него, чтоб он замолчал. Все мысленно считали мили, оставшиеся до дома.

Шейну, конечно, хотелось успокоить не находящего себе места Райдера, но в глубине души он сам тревожился и поэтому молчал и гнал, сколько позволяли условия дороги. Наконец они приехали, и Шейн лихо остановился у бокового входа. Райдер чуть ли не на ходу выпрыгнул из машины и бросился в дом; остальные последовали за ним. В кухне никого не было, в гостиной – тоже.

Райдер побежал через прихожую на свою половину, нашел там спящего без задних ног Бака, насилу растолкал его.

– Где моя жена? – заорал он как сумасшедший.

Бак только недоуменно моргал спросонья, ничего не понимая, потом, уразумев, наконец, в чем дело, ткнул пальцем.

Шейн увидел, как его брат опрометью бросился в комнату, приготовленную для родов. Остальные мужчины, не задавая лишних вопросов, побежали следом.

Макс остановился как вкопанный в дверях комнаты, наткнувшись на спину Райдера. Через его плечо он увидел маленький желтый сверток в руках Саванны, который она покачивала, и безмятежно-счастливую материнскую улыбку на ее лице. Райдер снял влажное пальто и шляпу, повесил их и подошел к жене.

Он нагнулся и нежно поцеловал Саванну в губы. Она сняла покрывало, и он увидел спящее розовое личико, примостившееся у ее груди.

– Саванна, – хриплым, чужим, непослушным голосом проговорил Райдер, – как же ты… с тобой все… нормально? Ребенок… такой крохотный.

Сзади подошел Макс, положил руку на плечо сына и через его голову рассматривал младенца.

– Не такой уж он маленький… По-моему, около пяти фунтов.

Услышав эти слова, Саванна просияла.

– Мы оба в полном порядке! Хочешь подержать своего сыночка, папа? – она осторожно подала сверток, и Райдер, бережно подсунув руку под крохотное тельце, взял малыша на руки. Слеза медленно скатилась по его щеке.

– Мой… сын?

Макс посмотрел на младенца, потом на лицо Райдера.

– Нет ничего важнее в жизни мужчины, чем рождение сына, – заметил он.

Шейна, который наблюдал эту немую сцену, стоя в ногах Саванны, охватило какое-то чувство, которое он не мог понять. Что это – ревность? Зависть, что Райдер первым перешагнул в следующее поколение? Что бы это ни было, щемящее чувство исчезло, как только Дженни легонько обняла его, а подбородком уперлась ему в плечо. Он посмотрел ей в глаза. Такой он ее никогда не видел. Маска исчезла. Дженни была счастлива, ее лицо излучало мир и доброту – как в ту ночь, у Джоша в доме, даже еще лучше.

Билли прятался в комнате Макса, набираясь смелости, чтобы перебежать к себе. Ему не давали покоя слова деда: «В жизни мужчины нет ничего важнее рождения сына». Билли знал, что Райдер – не родной его отец, но привык относиться к нему как к родному. Теперь у папы есть свой ребенок. Сын. Настоящий сын. Слезы покатились по веснушчатому лицу мальчика. Ему хотелось, чтоб кто-нибудь нашел его здесь, пригласил бы туда, где все… Может быть, дедушка скажет: «Ну, познакомься со своим братиком, Билли» – и, наверное, обнимет, или похлопает по плечу, или еще как-нибудь даст знать, что он его очень любит…

Ему показалось, что прошла целая вечность, но никто даже не произнес его имени. Как будто все забыли о его существовании! Билли на цыпочках прошел на кухню, надел там пальто, варежки, вязаную шапочку и незаметно выскользнул на улицу.

Макс прошел в свой кабинет, отключил сотовый телефон от зарядного устройства, сунул его в карман и вернулся в комнату, где лежала Саванна. Ханна и Мэри целовались, обмениваясь на прощание теплыми взглядами и словами. Макс попросил их не расходиться.

– Я сейчас позвоню педиатру, моему хорошему товарищу. Он, наверное, захочет узнать, как прошли роды и все такое. Кроме вас, некому ответить, так что подождите минуту, – сказал Макс, набирая номер, и, когда на том конце провода сняли трубку, заговорил: – Ларри? Это Макс говорит. Извини, что разбудил, но нам необходима твоя помощь.

Он быстро обрисовал ситуацию и затем передал вопросы Ларри женщинам, которые сообщили, что ребенок при рождении был розового цвета, что заплакал сам, без принуждения, и что свободно сучил ножками. Все это были хорошие признаки. Дженни от себя добавила, что во время прохождения плода по родовым путям разрывов тканей не произошло (при этих словах Ханна и Мэри переглянулись, несколько удивленные научным языком, которым изъяснялась Дженни).

Макс улыбнулся и приник к телефону, слушая следующий вопрос.

– Сейчас, минутку, – сказал он, – только стетоскоп возьму, – и, положив телефон, пошел за стетоскопом.

Через несколько секунд он вернулся и, осторожно приоткрыв одеяльце, стал выслушивать грудку младенца. Все замолчали.

– Сильное… ровное… не учащенное, – сказал он в телефон, который ему поднесли. Все облегченно вздохнули.

Макс осмотрел и животик.

– Ретракции нет… дышит грудью… по всем признакам нормальное.

Послушал еще, затем добавил:

– Гемостат все еще не отсоединен… Я отсоединю его, когда закончим говорить. Как вес? Угу. Хорошая идея. Секунду. – Он махнул рукой Райдеру, который все еще держал спящего ребенка, чтобы он встал с ребенком на напольные весы, что в углу комнаты.

Макс взвесил Райдера с ребенком, затем без него и вычислил вес малыша.

– Примерно как я сказал: четыре фунта шесть унций. Ну, пару унций сбросим на пеленку и гемостат. – Макс передал ребенка Райдеру, а тот – матери. – Гм-м. Я спрошу.

Макс взглянул на часы, затем на женщин.

– Кто-нибудь заметил точное время рождения? Женщины виновато переглянулись, только Мэри смущенно улыбнулась.

– Последние четыре минуты на четвертый день, – сказала она, глядя на Дженни.

– Одиннадцать пятьдесят шесть, – перевел ответ Макс, затем кивнул. – Отлично… Да, я согласен… Спасибо, Ларри. Ждем тебя утром. – Он отключил телефон, оглядел комнату, как будто видел ее в первый раз. – Я не понимаю, мои дорогие леди, как вам это удалось, но… вам удалось.

Женщины улыбались, не скрывая радости и гордости.

– Ларри приедет завтра утром проведать ребенка. Он говорит, что, судя по всему, полный порядок и… поводов для беспокойства нет.

Взрослые по одному подходили к кроватке новорожденного, чтобы еще раз взглянуть на него. Затем все стали прощаться и расходиться на ночлег.

Мэри обнаружила дремлющего Бака за дверью. Она взяла его под руку, и они не спеша пошли в его дом. Она негромко рассказывала ему на языке сиу сначала о новорожденном, затем о Дженни.

Джош проводил Ханну до дверей ее комнаты, поцеловал в щеку и вернулся к себе. В комнате оставались Дженни и Шейн, они молча стояли, взявшись за руки и глядя друг на друга. Наконец, как бы очнувшись, все так же держась за руки, они тихо вышли. Шейн прошел мимо своей комнаты, провожая Дженни. Он не был уверен в том, что случится дальше, но знал точно, что не хочет сейчас прощаться с Дженни. Девушка остановилась на кухне, огляделась вокруг:

– Надо бы здесь убраться, прежде чем… – посмотрела Шейну в глаза и улыбнулась. – Впрочем, это может подождать, – сказала она и повела его на второй этаж в свою комнату.

Кровь все еще стучала в висках, и Дженни знала, что ей сегодня не удастся заснуть. Так много событий произошло за вечер, столько мыслей теснилось в голове, и она очень хотела поделиться всем этим с Шейном!

Она подвела его к креслу-качалке у окна, и он сел в него. А потом потянул ее, усадил к себе на колени и прижал ее щеку к своему плечу. Ноги Дженни перевешивались через ручку кресла, а он медленно покачивал ее. Было тихо, лишь поскрипывали старые половицы да ветер завывал в поле.

Наконец Дженни уже не могла больше молчать, и подробности этого вечера полились потоком:

– Я ужасно боялась… и потом побежала за бабушкой, привела ее, и она была такая удивительно спокойная… Это надо было видеть.

Она остановилась на минуту, задумавшись над сказанными словами. Просто «Мэри» в ее сердце уже стала «бабушкой». Дженни гордилась ею и была ей благодарна. Бог ответил на ее молитвы.

Дженни застенчиво подняла глаза на Шейна.

– Я никогда не видела, чтоб здесь кто-нибудь ходил в церковь, – сказала она, положив голову ему на плечо, – только Ханна время от времени…

– В детстве мама водила нас в церковь. Хотя… вовсе не обязательно ходить в церковь, чтобы молиться. Меня молиться Бак учил. Знаешь, племя сиу очень религиозное. Они выбирают такое время, чтоб было тихо, никто не мешал, и как бы медитируют, обычно не один раз в день. Ребенком, когда я понял, что делает Бак, я стал все повторять в точности как он. Думаю, поэтому я… спокойнее, уравновешеннее, чем мои братья.

– Какие слова ты говоришь, когда молишься?

– Ничего не говорю. Бак учил меня слушать. А почему ты спрашиваешь?

Дженни задумалась.

– Я… ну, дело в том, что я всегда была очень независимая, считала, что сама все могу, что… умею держать ситуацию под контролем. – Она почувствовала, как что-то пульсирует в горле, и сделала паузу. – Но сегодня… Саванна – моя лучшая подруга… как будто и ее жизнь, и жизнь ее ребенка были в моих руках, зависели от меня. Я даже не знала, с чего начать.

– Похоже, ты начала правильно. – Шейн перестал раскачиваться и, поцеловав ее в макушку, еще теснее притянул к себе. – Я так горжусь тобой, Дженни Мун.

Она тоже обхватила его руками и крепко-крепко прижалась к нему.

Его губы соединились с губами Дженни, сердце ее радостно забилось. Она подумала, что Шейн читает ее мысли. Поцелуй был таким мягким, нежным… Через секунду она бедром почувствовала, как он напрягся. Не мешкая, он обхватил ладонями ее ноги – под коленями… выше, выше… сильным движением поднялся с кресла, взяв Дженни на руки, сел на кровать и посадил ее рядом с собой. Вытянулся на кровати, одним локтем уперся в подушку, ни на мгновение не отводя от Дженни глаз. Снегопад наконец прекратился; лунный свет пробивался через окно, заливая комнату призрачным голубым светом. Шейн погладил волосы девушки, легким движением пробежал пальцами по лицу, губам. Она закрыла глаза, вспомнила, как у них все было в прошлый раз. Чувствовала, что сейчас будет по-другому. Дженни убеждала себя, что тогда их соединила страсть, похоть… Но в это мгновение она вдруг поняла, что любит Шейна, любит так сильно, что сердце разрывалось от нахлынувших чувств.

Дженни отняла ладонь Шейна от своих губ, крепко сжала его пальцы. Твердым голосом, глядя ему в глаза, она сказала:

– Я люблю тебя, Шейн Мэлоун.

С бесконечной нежностью он глядел на нее. И ничего не говорил – казалось, целую вечность, – только смотрел на нее и не мог насмотреться.

Когда он, наконец, пошевелил губами, чтобы сказать что-то, она закрыла его рот ладонью.

– Ш-ш-ш… молчи, Шейн.

Отняв ее руку, он тихо произнес:

– Хорошо. Когда нечего сказать, пусть говорит сердце. – И, после минутной паузы, добавил: – Ну что? – Он покраснел, застенчиво улыбнувшись. – Я подумал, ты не хочешь…

– …с тобой? – перебила его Дженни. – Ты что же, Мэлоун, дожидаешься, чтобы я рубашку на тебе разорвала?

Мгновение поколебавшись, Шейн соскочил с кровати, сбросил подушки на пол, оставив одно тонкое одеяло. Дженни лежала, закинув ноги на спинку, смеялась, глядя на него, впитывая в себя это новое чувство любви и полного доверия, которое опьяняло ее.

– Мне здесь холодно одной.

Шейн бросил на нее озорной взгляд:

– Сейчас тебе станет очень тепло.

Дженни поднялась, но вместо того, чтобы быстро сбросить одежду, чего он, несомненно, ждал от нее, стала медленно, снимая с себя по одному предмету, раздеваться, не сводя с него глаз, дразня и возбуждая. Ей хотелось, чтоб он набросился на нее, но Шейн, закинув руки за голову и глядя на нее дерзким взглядом, ждал, лаская глазами каждый новый участок гладкой кожи, каждый изгиб обольстительного тела.

Шейн быстро дал ей почувствовать, что сегодня он поведет ее за собой. Он положил ее на спину и, тесно обняв руками с боков, лишил возможности двигаться. Коленями раздвинул ее колени, прижался к ней теснее, и стал дразнить, дразнить, слегка дотрагиваясь, и вдруг вошел резко, сильно, до самого конца. Движения его были медленными и сильными, и каждый его выпад Дженни встречала своим толчком, наполненным голодом и страстью.

Шейн задавал темп, и она полностью подчинилась его воле, и любила его за то, что он подчинял ее. Шейн подсунул руки под нее и приподнял, Дженни почувствовала, как он замер и дрожит, а затем обмяк и дышит ей в ухо, и она услышала, как стучит его сердце – и ее собственное тоже.

Вот он повернулся на бок, увлекая ее за собой, нежно поглаживая по спине и целуя во влажную шею. Дженни лежала, жадно впитывая в себя его ласки. Эта ночь была просто чудо. Она в первый раз доверилась Богу, доверилась своей бабушке, и не разочаровалась. А теперь доверилась Шейну – не только своим телом, но и сердцем своим, всем своим существом.

Шейн целовал ее волосы, нежно ласкал тело, а у нее перед глазами проносились эпизоды этой ночи. Это был чудесный коллаж, составленный из пленительных образов, которыми она будет дорожить всю жизнь. Дженни вспомнила выражение глаз Саванны, когда та держала на руках новорожденного, и улыбнулась, уткнувшись носом в грудь Шейна. Раньше она все боялась опоздать с рождением ребенка. Теперь же знала наверняка, что хочет родить от мужчины, которого любит больше всего на свете. Дженни думала, как сказать ему об этом, самом важном, что, по всей вероятности, уже произошло, но потом решила, что еще рано. Когда будет уверена, тогда и скажет. Шейн произнесет волшебные слова, которые она так жаждет услышать. А потом она сообщит ему об этой важной новости. Раздался громкий стук в дверь.

– Дженни! – это был голос Райдера. – Извини за беспокойство, но мне надо поговорить с тобой. Срочно.

Дженни шепнула на ухо Шейну:

– Как ты думаешь, с ребенком что-то случилось?

– Нет. Тогда бы он постучал в дверь отца, а не в твою. – Он помолчал немного, затем добавил: – Ну что, мне спрятаться под одеяло или пусть младший братец получит второй шок за сегодняшнюю ночь?

Дженни засмеялась, затем натянула одеяло до подбородка себе и Шейну.

– Входи, Райдер!

Райдер открыл дверь и встал в проходе, в темноте. Наверное, он не заметил Шейна, потому что заговорил сразу, без паузы:

– Джен… Когда ты в последний раз видела Билли?

Дженни включила настольную лампу, а Шейн вылез из-под одеяла и принялся одеваться. Когда загорелся свет, Райдер никак не отреагировал на присутствие брата: он думал сейчас о другом.

– Когда я разбудил Бака, чтобы спросить его о Саванне, то был уверен, что Билли спит. – Райдер посмотрел на Дженни. Взгляд его был одновременно озабоченный и виноватый. – Мы решили разбудить его, чтобы показать младенца, но, когда я отдернул одеяло, там была его подушка, и…