Текст книги "Нектар любви"

Автор книги: Энн Имз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 8 страниц)

– Призрак?

– Да.

Дженни повернулась лицом к женщине – глаза Мэри наполнились слезами. Дженни смотрела на Мэри, а та – на Дженни. Молчание становилось невыносимым. Дженни не понимала этих людей – не только их язык, но и как они живут. Зачем она здесь?

В конце концов, все присутствующие как по команде обернулись к Баку, словно у него хранился ключ от какой-то секретной комнаты, в которую они должны войти – и тогда все объяснится. Дженни чувствовала, что Бак колеблется. Наконец он поднял руку ладонью вверх, требуя внимания.

– Это Дженни Мун… – Он встретился с Мэри глазами и добавил: – Дженни Вой-на-Луну.

Слезы ручьем потекли из глаз старой женщины.

Бак указал ладонью на Мэри.

– Дженни… это моя подруга Мэри, – сказал он и сделал длинную паузу. – Мэри Вой-на-Луну. – И опять сделал паузу, глядя в глаза Дженни. Наконец повернул ключ и открыл дверь. – Твоя бабушка.

– Бабушка? – Дженни несколько раз мысленно повторила это слово, не в силах постигнуть его смысл. Не может же быть, чтобы…

Она посмотрела на Шейна, потупившего взор, на гордый силуэт Бака… Спина прямая, подбородок выдвинут вперед, а как много говорит выражение его глаз!

Мэри опять разрыдалась. Дженни нервно встала, едва не опрокинув стул, на лету поймала его и вцепилась обеими руками в спинку, как будто это была единственная реальная вещь в комнате. Все остальное имело какой-то серый, сюрреалистический оттенок.

Шейн подошел к Дженни сзади и, решив подбодрить, положил ей руку на плечо. Она вздрогнула и резко отдернулась. В какие игры они играют? Это что, спектакль, чтобы смягчить ее отношение к индейцам? Готовая взорваться, она повернулась к Шейну лицом.

– Когда вы успели организовать это представление? До или после того, как мы… – Она осеклась. Кровь стучала в висках. Внезапно она вспомнила, что Бак интересовался ее именем как раз накануне их с Шейном поездки.

– Дженни, пожалуйста… – пытался унять ее Шейн. – Сядь. Послушай, ничего с тобой не случится.

Она закрыла глаза и ладонями прикрыла оба уха, стараясь отгородиться от всего внешнего, не слышать голос Шейна и свой внутренний голос. Но слова Шейна дошли до нее: «Послушай, ничего с тобой не случится».

Дженни глубоко вдохнула и сделала полный выдох. Ну, где твой хваленый самоконтроль, которым ты так гордилась?! Что ж, пожалуй, она справится. Послушает, задаст пару вопросов… Кажется, Вой-на-Луну у индейцев – такая же распространенная фамилия, как у белых Смит. Она потребует доказательств, что это может быть женским именем. Да. Пусть докажут. Дженни еще раз выдохнула, резко развернулась на месте и села на стул, скрестив руки на груди.

Она посмотрела Баку в лицо; выражение его совершенно не изменилось. Дженни избегала встречаться глазами с плачущей женщиной, которая сейчас вытирала слезы платком.

Бак сделал знак, требуя внимания. Затем сказал:

– Мэри будет говорить. Она просит извинить ее, она будет говорить медленно, потому что ей трудно говорить по-английски, – с этими словами он сложил руки на груди и отступил на шаг.

Дженни поерзала на стуле и наконец отважилась взглянуть на маленькую болезненную женщину с ссутулившимися плечами. Женщина пребывала в глубокой печали – связано ли это с идентификацией, так сказать, личности Дженни или с чем-то иным, сейчас не имело значения. Когда она подняла голову и покрасневшими глазами взглянула на нее, руки Дженни, вызывающе скрещенные на груди, сами собой опустились на колени.

– Я начну издалека?

Мэри спрашивала разрешения, и Дженни согласно кивнула головой.

– Великий Дух благословил меня красивым сыном… единственным сыном. Он был моей жизнью на протяжении многих лет. – Она протянула руку Баку, как бы ища поддержки, и он молча взял ее в свою. Они обменялись долгими понимающими взглядами.

Дженни разбирало любопытство, каково место Бака в этой истории, и, как будто читая ее мысли, Мэри прояснила это:

– Бак был моим возлюбленным… когда мы еще дети. Но мой отец есть человек слова. Он обещать перворожденную дочь человек, который спас жизнь давно. Я умоляла отца, но у него не было дочерей заменить. Поэтому я подчинялась.

По ее дрожащей щеке скатилась крупная слеза, и Бак сильнее сжал ее руку.

– Когда сын старше, – продолжала она, – он пошел в школу в Гардин. Муж очень сердиться, что он покидал резервацию из-за школы белых. Но я хотела для сына, что не имела сама… Образование.

Дженни все больше и больше проникалась симпатией к этой измученной женщине. Почему она чувствует себя виноватой из-за того, что стремилась дать образование своему сыну? Она желала ему добра.

– Там он встретил белую женщину, – продолжала Мэри, – она приезжала навестить подругу… одно лето. Когда сын сказал, он любит белую женщину, отец сказал, он не видеть ее снова. Вскоре после этого… – голос Мэри пресекся, она глубоко вздохнула. – Вскоре после этого он звонил и говорил, они уезжают с белой женщиной в Монтану.

Дженни вцепилась в краешек стула. Она хотела спросить: «Куда в Монтану?» – но в сердце своем она уже знала ответ. Знала также, что Мэри говорит правду. И все-таки разум ее сопротивлялся, не желая принимать новую реальность. Все эти слова не подтверждались никакими доказательствами. Ни разу не упоминалось имя ее отца – Сэм. Кроме того, многие индейцы женятся на белых.

– Я не слышала известия от сына долго. Он звонить друг в резервации. Друг говорил, сын о'кей.

Мэри устало откинулась на спинку стула. Видимо, силы оставили ее. Бак подал Мэри чашечку чая, и она стала пить маленькими глотками, опустив глаза. Дженни импонировала нежность, с которой Бак относился к этой надломленной женщине. Она терпеливо ждала, надеясь, что Мэри скажет что-то еще. Наконец Мэри поставила чашку и посмотрела на Дженни. Затем вытянула дрожащую руку перед собой, ладонью вверх, глазами умоляя Дженни взять ее. Дженни не посмела отказать этой молчаливой мольбе и осторожно вложила свою правую ладошку в жесткую, покрытую мозолями ладонь Мэри. И мгновенно поняла, что уже никогда не будет той, что прежде… Она – плоть от плоти и кровь от крови этой индианки… этой женщины… единственной ее родственницы, которая есть на земле. Как будто откуда-то издалека, с другого конца длинного тоннеля, раздавался голос Мэри и с трудом доходил до ее сознания, хотя слова звучали отчетливо. Сына Мэри звали Сэм. Он вернулся в резервацию, когда узнал, что его отец очень болен. Сказал матери, что через несколько дней вернется в Мичиган, к своей жене. Из-за этого отец отказался разговаривать с ним и умер, не примирившись. В ту ночь молодой Сэм напился, сел за руль и врезался в дерево.

Мэри накрыла ладонь Дженни другой рукой.

– Я тогда подумала, что потеряла все, что у меня было… тридцать три года назад.

Дженни поморгала, выпрямила спину. Быстро подсчитала в уме даты и сопоставила известные ей факты.

– Когда ты родилась, детка? – спросила Мэри.

– Четвертого апреля. Мне тридцать два года.

Мэри убрала руку, и Дженни высвободила ладошку. Все происходило как во сне, как будто она хотела и не могла проснуться.

– Сэм не говорил мне о том, что будет ребенок. – Она подняла подбородок и сейчас, когда все было сказано, выглядела строже. – Я уверена, он сказал бы… потом.

Дженни подумала, что сын, которого описывала Мэри, действительно сказал бы, если б не погиб так неожиданно и нелепо. Но сын Мэри и муж ее матери как-то не соединялись в одно лицо.

– Вы говорили моей маме о… – она не могла выговорить слово «отец», – о гибели вашего сына?

Мэри медленно покачала головой.

– Он не сказал, где они жили. Его друг говорил – Мичиган, но он не знал точно, где. Я молилась, чтоб его жена нашла меня, но жена не нашла. – Она взяла обе ладони Дженни в свои. – Теперь… Бог ответил… мои молитвы. Я вижу Сэма снова… через твое лицо.

Дженни почувствовала, как Шейн положил ей руки на плечи. «Сколько времени мы здесь находимся?» – подумала она. Хотелось вернуться обратно, в дом, но ноги ее от волнения так тряслись под столом, что она сомневалась, сможет ли ходить. Дженни закрыла глаза, не в силах более смотреть на эту старую женщину, которой было что-то нужно от нее. Несомненно, она заслуживала нежности, но Дженни впала в какое-то оцепенение. Сейчас бы открыть глаза и очутиться в своей спаленке над кухней! Одной. Ей нужно время, чтобы во всем этом разобраться, переварить все, что здесь было сказано.

Дженни сидела, все так же сомкнув веки, тяжело дыша открытым ртом. Затем почувствовала, как кто-то нежно похлопал ее по руке.

– Может быть, завтра еще поговорим? – спросила Мэри.

Дженни медленно кивнула, затем встала, тяжело опираясь на руку Шейна. Уже у двери она пробормотала себе под нос, почти шепотом:

– Да. Завтра.

Глава седьмая

– Бабушка? – Дженни прошептала это слово в темноту, пробуя его на слух.

Она нырнула под одеяло не раздеваясь, и все-таки от всего того, что сегодня услышала, ей было холодно, бил нервный озноб, зубы стучали. В ногах лежало еще одно одеяло, сложенное, но дотянуться и развернуть его не было сил. Она укрылась ватным одеялом до подбородка. Может быть, следовало разрешить Шейну подняться? Он, вообще-то, предлагал. Она закрыла глаза и вспомнила его нежное прикосновение, когда он провожал ее до дома. Глупо и несправедливо выметать на нем свое раздражение. Вся его вина в том, что он любит этих людей, которых она…

Дженни уже не могла произносить слово «ненавидела». Может, от этого ее трясет? С ненавистью жить легче, чем с этой неразберихой.

Знала ли мама, что ее муж умер? Скорее всего – не знала, иначе обязательно сказала бы ей об этом. Пробовала ли мама звонить его родителям, когда поняла, что он не вернется к ней?

Постепенно ответы стали обретать определенную форму. Мама была гордой и упрямой натурой и поэтому, после того как ее отвергли, вряд ли бы стала звонить в резервацию. Однако не надо забывать, что мама была влюблена. Она говорила Дженни, что хотела ребенка с первого дня. Если так, мама должна была перешагнуть через свою гордость.

Дженни мучительно искала объяснение. Она вспомнила, как Мэри сказала, что ее сын постоянно звонил своему другу и тот передавал сообщения. Скорее всего, у родителей Сэма не было телефона. И если отец всегда звонил с платного телефона, вполне вероятно, что мама не знала имени и номера его друга.

Она представила себе Мэри сидящей за столом в доме Бака – добрая, несчастная душа. Бабушка. Так непривычно. Чужой человек – и родственница. Она так мало о ней знает…

Дженни повернулась на другой бок, подбила подушку. Как она устала от этих мыслей…

Дар предчувствия. Дженни почему-то всегда знала, что должно произойти то-то и то-то, и это действительно происходило. Как, например, в случае с Саванной: Дженни предсказала, что она не вернется из Монтаны, хотя первоначально планировался только краткий визит. Интуитивный голос, с которым она уже сжилась… В последнее время, однако, голос этот изменился. Он шел как бы из другого источника.

Да, вечер был насыщен информацией, и она реагировала эмоционально. Надо немного отдохнуть. Поспать… Хорошо выспаться – и наутро она будет, как всегда, контролировать себя.

Ханна настояла, что в четверг утром накроет на стол одна. Слегка подталкивая Дженни локтем, она выпроводила ее из кухни в столовую, чтобы та позавтракала вместе со всеми. Ей пришлось сесть на единственное свободное место рядом с Шейном, во главе стола. Они молча переглянулись, и Дженни расстелила полотняную салфетку на коленях.

Макс прочитал короткую благодарственную молитву, и застолье началось. Передавали тарелки, слышалось равномерное постукивание ножей и вилок, звон чашек и блюдец. Говорили о подарках, о том, кто что купил и что видел в магазинах и супермаркетах, и по какой цене, и хорошего ли качества или так себе; еще говорили о том, что на выходные опять обещают снег.

Дженни механически наполнила свою тарелку; все звуки слились воедино, в один ровный гул. Жизнь вокруг шла своим чередом. Это все для них, не для нее. Она попыталась вспомнить, как чувствовала себя в это же время накануне, и не смогла. Единственное, что она знала твердо: сейчас она не чувствовала себя как Дженни Мун. И не как Дженни Вой-на-Луну. Она плавала где-то посередине, между небом и землей, бесчувственная, окоченелая.

– Ну как, тебе получше сегодня, Дженни?

Она не сразу поняла, что Саванна обращается к ней.

– Д-да, – неуверенно ответила Дженни.

Все замолкли и посмотрели в ее сторону. Шейн положил ей руку на колено, и стало не так одиноко.

– Шейн сказал, что ты рано легла спать вчера вечером… Я беспокоилась за тебя. Уж не заболела ли ты?

Дженни посмотрела на озабоченное лицо Саванны и отрицательно покачала головой:

– Нет. Я здорова как лошадь. – Она поставила чашку на стол и выдавила из себя улыбку. – Просто решила отоспаться. Не привыкла так долго находиться на свежем воздухе, да еще зимой.

Шейн решил сменить тему разговора.

– Джош, когда ты планируешь начать малярные работы?

– Не раньше следующей недели. Штукатурка в основном закончена, я уж и мусор весь убрал, но надо кое-что закончить и подготовить все к завтрашнему приему гостей.

Райдер что-то буркнул себе под нос.

– Папа, ты что же, шик-блеск там будешь наводить? Нам во фраках, что ли, приходить? – сказал он вслух.

Макс засмеялся и покачал головой.

– Ну, я надену фрак, вы приходите в строгих костюмах, а дамы – в красивых платьях.

– Я так понимаю, в костюмах и при галстуках, – опять вставил Райдер, и Саванна ткнула его локтем в бок.

– Конечно, при галстуках, тебе самому понравится. Ты просто привык спорить по каждому пустяку.

Все засмеялись, включая Шейна, который, подбадривающе похлопав Дженни по колену, вернулся к своему завтраку. Дженни посмотрела на него, и он ей чуть заметно улыбнулся. Как ему хотелось обнять Дженни, поздравить ее с этой новостью, но вряд ли она так просто сможет забыть тридцать два горьких, безысходных года. Мать приучила ее ненавидеть индейцев. Как освободиться от чувств, с которыми прожито столько лет?

– Дженни? – Саванна опять смотрела на нее, не сводя глаз. – После того как мы уберемся на кухне, не хочешь помочь мне нарядить елку в гостиной?

«И там ты мне расскажешь, что с тобой происходит». Эти слова не были произнесены вслух, но Дженни прочла их на лице подруги.

– Конечно. Тебе трудно влезать на лестницу, тем более и макушку надо нарядить.

– А можно, я тоже вам помогу? – вклинился Билли, разгоряченный праздничным настроением, царившим вокруг. – Я могу лазить по лестницам.

Саванна переводила взгляд с Дженни на Билли, не зная, что сказать. Дженни ответила за нее:

– Конечно, можно, Билли. Это очень большая елка, и мы будем рады помощнику. – Она окинула взглядом сидящих за столом: – А как насчет вас, ребята?

Чем больше народу, тем лучше. Не очень-то хочется откровенничать с Саванной.

– Я, пожалуй, не смогу, – сказал Джош. – Прямо сейчас отправлюсь на ферму. – Он отодвинул стул и, прихватив с собой тарелку, поднялся из-за стола.

Райдер, Шейн и Макс встали вслед за ним и гуськом, один за другим и шаг в шаг, вышли из кухни. Дженни рассмеялась. Хватит о серьезном. Пора идти наряжать елку.

Женщины быстро вымыли посуду, убрали все на место и, подхватив коробки с елочными украшениями и гирляндами, перебрались в гостиную. Билли, как муравей, тащил лестницу-стремянку вдвое выше себя. Развязали мотки гирлянд, по очереди проверили, горят ли лампочки, заменили перегоревшие и принялись обматывать елку по спирали. Дженни стояла на самой верхней ступеньке стремянки, Билли – в середине, принимая гирлянды у Саванны и передавая их наверх, Дженни. Эта процедура заняла более часа, и Дженни заметила, что энтузиазм мальчика, поначалу бивший ключом, начал увядать.

– Пойду помогу папе, – не выдержал он наконец. Саванна не стала его отговаривать, только заговорщически переглянулась с Дженни.

Ну вот, все-таки они остались вдвоем, с неудовольствием подумала Дженни.

Не успела дверь захлопнуться за Билли, как Саванна принялась за свое:

– Ну, давай, рассказывай. И – поподробнее.

Дженни, сама не заметив как, выложила подруге все как на духу – кроме, правда, ночи, проведенной с Шейном.

Саванна перестала развешивать игрушки и, присев на стоявший рядом стул, молча слушала, при каждом новом повороте событий открывая рот, все шире округляя глаза и покачивая головой. Когда Дженни закончила свое повествование, Саванна откинулась на спинку стула, не в силах вымолвить ни слова. Затем тяжело, утиной походкой подошла к подруге, положила ей руку на плечо:

– О-о, Дженни, Дженни… – и расплакалась.

– Да, вот что рассказала… – Дженни хотела было сказать «бабушка», но язык пока не поворачивался произнести это слово, – вот что рассказала Мэри вчера вечером.

Саванна вдруг, сделав загадочное лицо, отступила назад.

– У меня идея! – воскликнула она. – Что-то наша работа с украшением елки не движется. Пригласим Мэри, попросим нам помочь? Я умираю от любопытства, хочу с ней познакомиться.

Дженни достала из коробки картонную игрушку, повертела ее в руках. В животе что-то защекотало. Ничего плохого в этом предложении нет, конечно, тем более что действительно надо поближе познакомиться с Мэри. По крайней мере, рядом с Саванной не так страшно.

– Хорошо. Надевай пальто и пошли, – решительным голосом скомандовала Дженни, но, увидев, что Саванна, почесывая спину, медлит с ответом, передумала: – Сиди здесь. Я приведу ее.

– Да перестань. Я прекрасно дойду, здесь недалеко. И вообще, я хотела повидать Бака, старого черта, – она засмеялась и пошла одеваться. – Райдер говорил, что ни разу не видел Бака с женщиной. Он любит повторять, что для любви нет возрастных ограничений. Ты как считаешь? – Она натянула куртку, которая давно уже не сходилась на животе. – Кстати, о любви. Шейн сегодня ночевал здесь, в доме. Он сказал Райдеру, что поживет здесь, пока Мэри в доме у Бака. – Она хихикнула. – Так удобнее, как ты думаешь?

Дженни прекрасно понимала, что ее подруга имеет в виду. Однако у нее не было никакого желания отвечать.

Укутавшись как следует, женщины направились к дому Бака. Дженни снова и снова вспоминала ночь у камина в доме Джоша. Все эти дни она и мысли не допускала, что это может повториться. Теперь же, когда произошло так много событий и Шейн находится с ней под одной крышей, она спрашивала себя, будет ли у их романа продолжение. Доверится ли он ей после того, как она обошлась с ним в то утро… после близости. Сейчас она чувствовала себя виноватой. Шейн, конечно, не заслужил такого отношения. Он заботился о людях, которых она презирала. Презирала? В прошедшем времени? А сейчас? Она улыбнулась. Да, долгий путь ей пришлось пройти…

Мэри стояла рядом с Саванной и отыскивала места на елке, куда еще можно что-то повесить, а Дженни копошилась на лестнице, на самом верху. Она была благодарна Саванне, что та поддерживала разговор с Мэри.

– Значит, вы так и не вышли замуж во второй раз за все эти годы? – Саванна спросила настолько легко и непосредственно, что Дженни почувствовала нечто похожее на ревность.

– Нет. Я даже очень долго ни с кем не разговаривала, – отвечала Мэри. – Даже с Великим Духом. Я замкнулась в себе. – Она повесила на елку красный стеклянный шар и помолчала. Потом наклонилась к коробке, выбирая новую игрушку. – Но однажды решила, что хватит скорбеть. Пошла в церковь, навестила своих подруг, и мне стало легче.

– А с Баком вы встречались?

Мэри, потупив голову, застенчиво улыбнулась.

– Да. Несколько раз он приезжал в резервацию. Мы вспоминали прошлое.

– Наверное, и по телефону тоже говорили?

– Нет. У меня никогда не было телефона. Не люблю шум. Когда хочу говорить, иду к подруге и говорю. Делаем чай из трав.

– О-о! А вы знаете, что Дженни изучала травы?

Мэри ласково посмотрела на Дженни.

– Это хорошо, – сказала она, ожидая, чтобы Дженни обратила на нее внимание, и, когда их взгляды встретились, улыбнулась ей доброй улыбкой.

Потом выбрала в коробке серебряный колокольчик и стала искать место, куда бы его повесить.

– Знаете, дорогая Мэри, – заметила Саванна. – Наша Дженни еще и ясновидящая.

– Что означает это слово?

– Ну, она предсказывает события, и они сбываются.

Мэри уронила колокольчик, он упал на пол, громко звякнув.

– О-о-о! – многозначительно протянула она, расценивая это как некий знак, затем наклонилась, подняла колокольчик и осмотрела его со всех сторон, не помялся ли он.

Саванна взяла руки старой женщины в свои, стараясь успокоить ее.

– Мэри… Все в порядке.

Мэри растерянно переводила взгляд с Саванны на Дженни, с Дженни на Саванну.

– Я умею видеть события. И моя мать, и мать моей матери…

– Ну, это уж слишком, – заметила Саванна, сдерживая смех. – Две ясновидящие в одном месте. Еще одна ясновидящая Мун.

Дженни изо всех сил старалась сохранить серьезное выражение лица, но эмоции, сдерживаемые все утро, вырвались наружу, и она рассмеялась. Саванна, глядя на нее, тоже расхохоталась, да так задорно, что ей пришлось извиниться и убежать в ванную.

Мэри, которую тоже захватила эта эпидемия смеха, успокоилась первой и посмотрела наверх.

– Ты очень хорошая, Дженни, – сказала она. – Ты просто подарок.

От смущения Дженни отвела глаза, делая вид, что разглядывает звезду на макушке. Она боялась, что если посмотрит на Мэри, то расплачется навзрыд. Больше всего на свете ей хотелось обнять эту хрупкую старую женщину.

«Подойди к ней».

Опять этот голос. Дженни чувствовала, будто веревочки привязаны к кончикам ее носков и эти веревочки тянут ее вниз. Она спустилась на одну ступеньку. И тут в комнату вошла Саванна.

– Извините. У меня мочевой пузырь – с наперсток, – засмеялась Саванна, принося в комнату хорошее настроение. – Я ничего интересного не пропустила?

Дженни, поднявшись на верхнюю ступеньку, сделала вид, что занята шариком, который закрепляла на ветке. Если раньше у нее и были сомнения, что Мэри – ее бабушка, то сейчас они почти улетучились.

Мэри вернулась в дом Бака. За ужином Саванна заявила, что очень устала и отправляется спать. Шейн решил ночевать у Джоша. Мужчины поговорили о предстоящем банкете, и Шейн заявил, что сам обязательно наденет вечерний костюм и проследит, чтобы Джош тоже принарядился.

После ужина, когда вся посуда была перемыта, Ханна, как обычно, ушла к себе смотреть телевизор, а Билли потащил Райдера читать новую книжку.

Дженни, не зная, чем себя занять, прошла в гостиную. Стоя перед наряженной елкой, она вспоминала события сегодняшнего дня.

– Вы, девушки, здорово поработали сегодня.

Дженни обернулась на голос Макса. Ее взгляд переместился с Макса на горящие поленья в камине, на электрические гирлянды, свечи.

– В вашем доме так уютно, Макс. Спасибо.

Макс смущенно повертел в руке сотовый телефон.

– Это тебе я должен сказать спасибо. Все так рады, когда ты приезжаешь. Потом, ты нам очень помогла. – Он подошел ближе и по-дружески положил ей руку на плечо. – Мое предложение остается в силе. Здесь для тебя есть и дом, и работа… Так что, если надумаешь…

– Еще раз спасибо, Макс. – Она задумчиво посмотрела на огонь. – Я подумаю.

– Хорошо, хорошо! – Он радостно похлопал ее по плечу. – Все были бы очень рады, если б ты осталась насовсем. Чувствуй себя как дома, дорогая Дженни, – добавил он. – Если захочешь коктейль или что-то еще, не стесняйся.

Дженни опять улыбнулась.

– Пойду заряжу аккумуляторы, завтра едем на банкет. – Он подбросил в руке сотовый телефон. – Увидимся утром.

Дженни присела на краешек заваленного коробками дивана и вздохнула. Так ли уж все будут рады, если она останется? А Шейн? Смогут ли они жить рядом и оставаться друзьями? Вряд ли. Она почти убедила себя, что той ночью в доме Джоша ими овладела просто страсть, похоть, но в душе понимала, что все не так просто. Горькая правда заключалась в том, что ей еще не встречался мужчина, который затронул бы ее глубже, чем Шейн. Но сможет ли он простить, что она демонстративно относилась к нему как к партнеру на одну ночь?

Она не находила себе места. Встала, подошла к камину, повернулась спиной к очагу и почувствовала, как огонь согревает ее. Да, было бы неплохо здесь остаться. Хороший, доброжелательный дом, красивое место… Жила бы рядом с Саванной и ее семьей, возилась бы с малышом, ближе сошлась бы с Мэри…

Дженни вышла из гостиной, направилась к лестнице. Только одно препятствие: Шейн. Если б им удалось найти общий язык… Если уж жить здесь, то с Шейном. И не стоит надеяться, что все образуется само собой.

Она открыла дверь в свою комнату, подошла к окну, что рядом с кроватью. Небо вызвездило, со всех концов черной бесконечности звезды подмигивали ей. Она заулыбалась от счастья. И стала задавать себе те самые вопросы, о которых раньше боялась и думать. Готова ли она быть откровенной с Шейном? Готова ли посвятить ему жизнь? Или пустить все на самотек, авось кривая выведет куда-нибудь?

Шейн – тот, кто ей нужен?

Да. Как раз тот самый человек.

Дженни закрыла глаза, обхватила себя руками, потому что дрожь пробирала ее. Потом опять посмотрела на небо.

Наверное, пришло время довериться своим чувствам.

Джош и Шейн прибыли в пятницу, как и обещали, после обеда, часа в два, чтобы успеть принять душ, одеться и приготовиться к поездке в Бозмен. Райдер и Макс нашли их в гостиной – они там болтали с Дженни и Саванной. Саванна сидела в уголке дивана, обложившись со всех сторон подушками и вытянув заметно распухшие ноги на оттоманку.

Райдер примостился на диванном подлокотнике рядом с женой и держал ее за руку. Внезапно она охнула и откинулась на подушки.

– Что с тобой? – Райдер упал перед ней на колени и озабоченно заглянул в глаза.

– О, ради Бога! Я беременна, вот и все. Неужели ты до сих пор не замечал? – отрезала Саванна.

Макс подошел к ним ближе:

– Саванна, если ты не настроена ехать, то и не надо. Никто тебя не заставляет.

Дженни не могла больше молчать. Она видела, что ее подруга нервничает, вздрагивает по любому поводу, и решила, что ей действительно лучше остаться.

– Слушай, я посижу с тобой дома. Я все равно не взяла с собой подходящего платья. И, кроме того, когда мы в последний раз болтали с тобой наедине, а?

Райдер сжал руку жены.

– Дженни права. Билли просил разрешения переночевать с Баком и Мэри, так что вы будете одни в доме. Отдохнете, расслабитесь. Может, ты не обратила внимания, но снег пошел сильнее. Даже на джипе Шейна дорога отнимет два часа… в один конец. Это означает, что назад вернемся за полночь.

– Ну, хорошо, – улыбнулась, наконец, Саванна. – Вы, мужчины, езжайте в город, погуляйте. Я делаю большую жертву – остаюсь дома.

Райдер облегченно вздохнул:

– Умница!

– Счастливчик, – вздохнула Саванна, дружески подмигнув Райдеру. Затем взмахнула рукой, давая мужчинам понять, чтобы они поторопились. – Идите, идите, одевайтесь, прихорашивайтесь и уезжайте. Как можно поболтать с Дженни с глазу на глаз, когда вы оккупировали дом?

Мужчины, виновато переглядываясь, вышли из комнаты, и Саванна перевела взгляд на Дженни.

– Извини за испорченный вечер.

– Ты что, шутишь? Если тебя хватит хотя бы на час, мы с тобой отведем душу, – засмеялась Дженни.

– Я совсем не хочу спать. – Саванна поправила подушку позади себя. – По-моему, я переспала вчера. Ох, спина меня доконает, – добавила она с досадой.

– Хочешь, принесу тебе электрическую подушку?

– Нет. Мне и так удобно. Я отлично устроилась и, кажется, могу всю ночь просидеть на диване.

Дженни рассмеялась.

– Ну, хорошо. Давай, я принесу по стакану горячего шоколада?

– М-м… – Саванна радостно закивала.

– Все ясно. Сейчас, я мигом.

Дженни исчезла в кухне и принялась складывать на поднос сдобные булочки, пирожки, пирожные, приготовленные Ханной накануне, потом поставила две большие кружки дымящегося шоколада. На подносе оставалось немного места, и она положила туда еще и зефир. В этот момент в кухню вошел Шейн. Дженни оглядела его с ног до головы и присвистнула.

– О, Шейн, ты великолепно выглядишь! – Она взяла поднос и пошла прямо на него, потому что Шейн загораживал ей дорогу.

– Извини, что ты не едешь с нами… но, может быть, это даже к лучшему.

Он резко отступил в сторону и дал ей пройти. Дженни заметила грусть в его глазах. Она чуть не спросила его: «К какому это лучшему? Что я остаюсь с Саванной? Или что мы не будем вместе?», но как раз в это время остальные мужчины ввалились в столовую, преображенные и довольные собой.

– Ну что? Мы все готовы? – спросил Макс, с одобрением и гордостью глядя на трех своих ладных сынов.

– Да. Полюбуемся друг другом в пути, – сказал за всех Райдер, косясь на поднос Дженни. – Саванне везет. – Он поцеловал Дженни в щеку и широко улыбнулся. – Спасибо, что осталась с ней, Джен.

– Для меня это одно удовольствие.

Макс нахмурился и принялся рыться в карманах.

– По-моему, я что-то забыл.

– Что же, свою речь? – подсказал Джош. Макс нащупал сложенные вчетверо листы во внутреннем кармане пиджака.

– А-а, здесь, – облегченно вздохнул он и пожал плечами. – Наверное, я просто перенервничал.

Мужчины распрощались и вышли, а Дженни потащила поднос в гостиную, где дремала Саванна. Поставив поднос на приставной столик, Дженни села, поджав под себя ноги, на диван рядом с подругой. Саванна открыла сонные глаза.

Дженни подала ей кружку с горячим шоколадом, так, чтобы она могла взять ее, не меняя положения.

– На, выпей. Это как раз то, что надо. Поднимает настроение и жизненный тонус.

Саванна приняла кружку двумя руками, подула.

– Хорошо если так. Настроение у меня просто отвратительное. – Она отпила маленький глоток. – А какое сегодня число?

– Четвертое, а что?

Саванна вздохнула:

– Еще целый месяц!

Дженни ела пирожное, наблюдая, как подруга задумчиво поглаживает свой округлый живот. Эта дата – четвертое декабря… Что-то в ней расстроило ее. Дженни вспомнила, что у нее есть календарик в кошельке, в ее комнате, на втором этаже. Второе декабря обведено кружком. Нетвердой рукой она взяла кружку, отпила глоток.

Всего два дня задержка, подумала Дженни.