Текст книги "Ласковый деспот"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 10 страниц)

Глава 10

– Дядя Саймон, а возьми меня в следующий раз с собой на охоту.

– Нет, ты еще слишком мала. – Саймон взял мармелад и передал Клэр пустую чашку из-под кофе.

– Ничего не мала! Салли Маунтфилд уже ездила на охоту в прошлом году, а ей было только пять лет. – Линди ждала ответа, но его не последовало. – Я хочу, чтобы все увидели моего чудесного пони! А здесь его никто не видит. Я просто езжу на нем по полям, и все. – Она снова подождала ответа, глядя на дядю широко открытыми наивными глазами – трюк, который неизменно творил чудеса со времени ее болезни. Он пропустил стенания малышки мимо ушей, и она надула губки. – Салли поедет… – Опять никакого ответа. – У нее тоже есть белый пони, и мы хотели посмотреть, какой белейше.

– Белее, дорогая. – Клэр передала Линди тосты и масло.

– Белейше, – упрямо повторила Линди, рассеянно глядя на Клэр. – Дон говорит, что у Саллиного пони есть немного серых пятен. Очень надеюсь! – Она взяла тост и начала намазывать его маслом. – А Салли говорит, что он весь белый, целиком, а я тоже думаю, что у него есть серые пятна.

– А зачем тебе надо, чтобы у него были серые пятна? – с любопытством спросила Клэр.

– А потому, что она хочет назвать своего пони Снежок, а я хочу так назвать своего пони.

– А разве вы обе не можете назвать своих пони Снежок? – удивился Саймон.

Линди была потрясена таким предположением:

– Конечно нет!

– Почему? – подхватила Клэр, лукаво взглянув на Саймона и улыбаясь в ответ на его улыбку.

– Потому что тогда одна из нас будет повторюшка – тетя Хрюшка, и мы даже не будем знать, кто именно.

– В таком случае и не важно, кто назовет своего пони Снежком, – поддакнул Саймон.

– А кто первый придумал имя? – спросила Клэр.

Линди насупилась.

– Ну… в общем-то Салли…

– Тогда пусть Салли назовет своего пони Снежок, – решил Саймон. – А ты придумай другое имя.

– Мы решили, что у кого шкурка белее, того и будут звать Снежок. Поэтому я хотела поехать с тобой на охоту на следующей неделе. Салли тоже там будет, и тогда мы решим, кому как назвать своего пони. Я уже сказала Салли, что приеду с тобой, дядя Саймон.

– Вот как?

– Ну пожалуйста…

– На самом деле я сам, скорее всего, не поеду.

Он посмотрел на часы, потом на Клэр. Она уже закончила завтрак и быстро встала.

– Линди, готова?

– А что же с охотой?

– Быстро в школу. Поговорим об этом в другой раз. – Он совсем не сердился.

– Ты куда-нибудь идешь сегодня утром? – спросила Клэр нерешительно.

Брови сошлись в одну линию, Саймон оглядел ее с явным подозрением.

– Да, иду. – Помолчав, он добавил: – Урсула сказала, что ты собиралась зайти к ней после того, как отвезешь Линди в школу.

– Вообще-то я хотела зайти к ней позже, после обеда, – быстро отозвалась Клэр.

– Значит, вы не поняли друг друга. Она ждет тебя сегодня утром. – Он явно подчеркнул последние слова. Впрочем, это больше походило на приказ.

Клэр закусила губу, не зная, как ей теперь выкроить время, чтобы забежать к Кену. Постояв в двери, девушка даже хотела решиться рассказать ему все откровенно и спросить, не будет ли он против, если она зайдет к Кену в последний раз. Но потом передумала. Во-первых, ей претило спрашивать его разрешения, а во-вторых, Клэр была уверена, что Саймон откажет. Но Кен надеялся на нее, и она не собиралась подводить друга. Саймон почему-то был непреклонен в этом вопросе, а она не собиралась терпеть над собой диктата.

Клэр действительно пошла к Урсуле, вернувшись из школы, твердо надеясь провести с ней время только до обеда. Но, к ее ужасу, Урсула попросила девушку прийти и после обеда и остаться с ней до тех пор, пока нужно будет ехать в школу за Линди.

– Не знаю, Урсула, – стала отказываться Клэр. – У меня есть и другие дела. – Она поколебалась – знала, что, если не сделает, как хочет Урсула, это непременно дойдет до Саймона. А так как на самом деле нет никакой, по его мнению, уважительной причины, почему бы ей не просидеть с Урсулой весь день, он наверняка потребует объяснений.

– Ну пожалуйста, Клэр, прошу тебя. Мне так тоскливо сидеть здесь одной целый день. С тобой мне, правда, как-то легче.

Голос Урсулы звучал так искренне… Клэр стало стыдно за то, что она во всем видит какой-то подвох. Но девушка вновь вспомнила о Кене, его больной тетушке, которая приедет из больницы и к приезду которой все должно быть готово…

– А может быть, Саймон к тебе сегодня заедет? Ему ведь надо еще что-то здесь сделать, да? Я имею в виду, в связи с продажей имения?

– Да, но у него есть и своя работа. Он же не может проводить со мной все время. Саймон обещал зайти завтра помочь разобрать вещи, которые я хочу оставить себе, – так, кое-что из мебели. К тому же ему придется провести здесь целый день во время похорон. Нет, не думаю, чтобы сегодня у него было время заехать ко мне.

Вид у нее был такой грустный и подавленный, что Клэр не нашла сил отказать бедняжке. Но настояла на том, что уйдет в половине третьего. Тогда у нее будет в запасе еще час, прежде чем ехать за Линди. Клэр надеялась, что этого времени хватит, если Кен уже навесил карнизы.

– О, неужели тебе непременно надо так скоро уходить? – В глазах Урсулы блеснула странная искорка, но Клэр не придала этому значения. Она даже побранила себя за то, что относится к Урсуле слишком подозрительно. Ведь некрасиво предполагать в ее действиях одни злобные намерения. – А еще на часок не останешься? Тебе ведь надо быть в школе только к без четверти четыре. Ехать всего три мили.

– Мне нужно еще кое к кому заехать, – осторожно сообщила Клэр.

Урсула пожала плечами:

– Как хочешь. Я должна быть благодарна, что ты вообще зашла меня проведать после того, как я с тобой обращалась.

Вот опять. Урсула говорила будто искренне, но Клэр невольно нахмурилась. Она корила себя, что не может с доверием относиться к словам красотки, но, как ни старалась, подозрения не оставляли ее.

К огромному облегчению Клэр, Саймон уехал по делам в Кезвик. Отправился рано утром, сразу после завтрака. Поспешно вернувшись к себе, девушка отгладила занавески и положила их в машину на заднее сиденье, осторожно расправив, чтобы не помять. Потом вернулась к Урсуле и просидела с ней еще час.

– Я пойду провожу тебя до машины, – предложила Урсула, когда Клэр собралась уходить.

– Не надо, Урсула. На улице прохладно, ты простудишься.

Странная усмешка искривила губы девушки, и она посмотрела Клэр прямо в глаза.

– Вот как? Я что-то не заметила, когда час назад выходила на улицу посмотреть, не идешь ли ты. – В голосе ее слышалась самодовольная нотка, и у Клэр, непонятно почему, быстро забилось сердце. – Впрочем, не стану испытывать судьбу, не буду выходить на улицу.

Клэр выдохнула с облегчением. Она нарочно оставила машину подальше от входа, чтобы из окна гостиной не видно было, что в ней лежит. Если бы Урсула настояла на своем, все меры предосторожности пропали бы впустую.

Кен удивился, увидев ее. Он пристально смотрел на Клэр, пока она объясняла, что вчера прийти не смогла, потому что Саймон попросил ее помочь с работой, и она смогла выбраться только сейчас.

– Ему не нравится, что ты приходишь ко мне? – напрямик спросил Кен, и вспышка румянца у нее на щеках все ему объяснила.

– Я… да нет… в общем-то… нет.

– Клэр, перестань. Я и так уже догадывался. Впрочем, ты не внакладе. Женщины любят, когда мужчины их ревнуют, насколько мне известно.

«Ревнуют»! – невеселая улыбка тронула ее губы. Она не могла сказать Кену правду, хоть он и самый близкий друг. Если бы! Если бы Саймон ревновал! Если бы из ревности не хотел, чтобы Клэр приезжала сюда… О, как бы она была счастлива!

Девушка поднялась в комнату миссис Рейнер, чтобы повесить занавески. Глядя, как Кен путается с крючками, она порадовалась в душе, что все-таки выкроила время вырваться к нему. Один он точно бы не справился.

Повесив наконец на оба окна занавески, они отступили полюбоваться на плоды своего труда. Кен вытащил из коробки розовое покрывало, которое тетя бережно хранила много лет. А сам купил новый прикроватный коврик и лампу на тумбочку.

– Думаю, тетя не похвалит меня за то, что вытащил ее драгоценное покрывало из сундука, – усмехнулся молодой человек. – Как она любит хранить вещи годами! Зачем – представить не могу!

– А старики все так делают, – ответила Клэр с улыбкой. – У Мег тоже есть отличное постельное белье и множество других вещей. И все это аккуратно разложено по шкафам и комодам – ждет своего часа.

Девушка подошла к окну. Вид из него был почти такой же, как из большинства окон усадьбы Саймона. Впереди высились уступы Лугригг-Фелл, шумел прелестный водопад на озере Райдел, сверкающем под солнцем, с маленькими островками, похожими на черные кляксы на блестящей поверхности воды. Излучина реки, огибая озеро, спускалась к Век-Пейнской роще. Из другого окна комнаты миссис Рейнер виднелась церковь, уютно примостившаяся среди древнего тиса.

– Думаю, пейзаж не сильно изменился за последние пять-шесть веков. – Кен подошел сзади и положил ей руку на плечо. – Я буду здесь счастлив, Клэр, очень счастлив.

– Я не сомневаюсь.

Она ни с того ни с сего вспомнила Пэт. Милая девчушка, и характер добрый и спокойный. Клэр повернулась и посмотрела на Кена. В глубине его глаз она увидела боль и горечь, несмотря на все его уверения в счастливом будущем. Странно, но обида, которую она невольно причинила Кену, согласившись на помолвку с Саймоном, больше не трогала ее, не жгла совесть. И боль в его глазах тоже.

– Да, Кен, я уверена, ты будешь очень-очень счастлив здесь, в Мэлхарсте.

Они спустились вниз, и Кен настоял, чтобы Клэр выпила с ним чашку чаю. Девушка стала отказываться.

– Я не могу, Кен, правда. Мне надо ехать за Линди. С детишками могут случиться всякие неприятности, если их оставить надолго одних.

– А что же ты не приехала пораньше? – Он казался смертельно огорченным. – Или он тебя не отпускал?

– Кен, не говори так, – укоризненно покачала головой Клэр.

Он схватил ее за руку:

– Прости меня, Клэр. Знаешь, лучше ты вообще не приезжай ко мне, чем делать это украдкой.

– Я ничего не делаю украдкой! – возмутилась девушка, понимая, что он прав.

– Не надо, не отрицай, Клэр.

Клэр снова хотела возмутиться, но не успела ничего сказать, как увидела Пэт, бредущую по тропинке к дому.

– Привет, Клэр. – Глаза ее весело блеснули, и губы растянулись в радостной улыбке. – Рада снова видеть вас, – прибавила она с сердечной искренностью. Потом, немного застеснявшись, обратилась к молодому священнику: – Мистер Рейнер, я принесла вам пирожки к чаю. Мама велела передать – она их сама испекла. И еще она велела спросить, не нужно ли вам будет что-нибудь завтра. Она вам приготовит. То есть, в смысле, к приезду миссис Рейнер.

Пэт не то чтобы заикалась, но явно очень смущалась, разговаривая с Кеном. Клэр невольно улыбнулась в умилении. Господи, неужели Кен ничего не видит!

Но Кен не видел никого, кроме Клэр, укоризненно поглядывая на нее, словно укоряя в том, что не она так о нем заботится. Это огорчило Клэр, и девушка перестала улыбаться. Она дорожила Кеном, но уже начинала подозревать, что их дружба гибнет безвозвратно.

– Какая твоя мама заботливая, Пэт, и ты тоже. – Молодой человек взял из рук гостьи корзинку, но совершенно не заметил улыбку, которой одарила его девушка.

– О, мне совсем не трудно, мистер Рейнер! А можно вам еще чем-нибудь помочь?

Клэр опять уловила во взгляде Кена упрек. Она давно обещала, что уберет все до блеска в столовой, если успеет. Но разумеется, ничего не успела.

– Нет, Пэт, больше ничего не нужно, спасибо, – возразил Кен, к немалому разочарованию Клэр. – Да, насчет пирогов… тетя любит бисквит. Если твоя мама сможет, пусть сделает его для тетушки.

– Да, конечно, обязательно, – горячо заверила Пэт. Теперь она совсем растерялась и не знала, что делать дальше. – Я тогда пойду, – пробормотала девушка грустно. – Доброго дня, мистер Рейнер. До свидания, Клэр. – Она повернулась и побежала вниз по тропинке.

– А разве вы не заберете корзинку? – крикнул вслед Кен.

Пэт вернулась, вся закрасневшаяся, и робко подошла к ним.

– Ой, какая я глупая! Совсем забыла про корзинку. – Она ждала, почти задыхаясь от волнения, пока Кен ходил в дом относить пирожки и вернулся с пустой корзинкой.

– А ты правда хочешь немного поработать, Пэт? – спросила Клэр, не обращая внимания на негодующие взгляды Кена.

– Да, конечно, я очень хочу помочь!

– К сожалению, я не успела убрать вещи в столовой, натереть столовые приборы. Ты не могла бы сделать это за меня? И заодно постелить там коврики?

– Да… а вы разве не придете вечером?

– Боюсь, не смогу. – Клэр покраснела, встретившись с Кеном взглядом. Никогда еще он не смотрел на нее с таким выражением.

– Можно, можно я это сделаю?

Пэт нерешительно глянула на Кена, словно почувствовав его неудовольствие и нежелание принять ее помощь. Он смотрел угрюмо, исподлобья, но вдруг выражение его лица изменилось, и он улыбнулся:

– Спасибо тебе, Пэт. Так мило, что ты предлагаешь свою помощь. Я буду ужасно благодарен, если ты это сделаешь.

– А можно… можно тогда мне войти?

Он кивнул, и девушка весело вбежала в дом, напевая какую-то мелодию, отчего Клэр расцвела улыбкой.

Кен, как всегда, пошел провожать подругу до машины.

– Прощай, Клэр, – произнес он, словно расставался с ней навсегда.

– Кен, перестань. – Она закашлялась. – Почему ты говоришь «прощай»?

– Ты же больше сюда не приедешь. Тебе ведь запрещают ко мне ходить, признайся, Клэр. Я же не дурак. Ты и сейчас пришла только потому, что обещала. Думаю, отныне мы будем видеться только в церкви да на деревенских праздниках.

Клэр со вздохом села в машину, посидела немного, не включая зажигание.

– Пожалуйста, постарайся меня понять, Кен. Да, я признаюсь, Саймону не нравится, что я сюда хожу. Но только из-за того, что в деревне могут сплетничать об этом. В маленьких селениях всегда так. Ты сам скоро поймешь, когда поживешь здесь немного.

– Это только предлог. Он просто не хочет, чтобы мы с тобой дружили.

– Ошибаешься, – быстро возразила Клэр. – На самом деле ему все равно. Он даже сказал мне, чтобы я пригласила тебя к нему в усадьбу, кстати, надеюсь, ты действительно как-нибудь приедешь? – Увидев его мрачное лицо, она добавила просительно: – Ну пожалуйста, скажи, что приедешь!

– Он сам приглашал меня?

– Да, Кен. Я же тебе говорю, Саймон нисколько не возражает против нашей дружбы. Просто он не хочет, чтобы я одна приезжала к тебе домой, а то люди начнут болтать.

– Ну кто может тебя здесь увидеть? Сюда заходят только заезжие коммивояжеры.

– А те, кто идет на кладбище? Вот миссис Эванс только что прошла. Она просто не посмотрела сюда, а могла бы. Ты представить себе не можешь, какая она сплетница. Прошу тебя, пойми, – взмолилась Клэр. – У Саймона есть причины не желать, чтобы я бывала у тебя. В конце концов, ты пока живешь один, холостяком, а я иногда у тебя засиживаюсь дотемна.

– С послезавтрашнего дня я буду уже не один, – напомнил Кен. – Или тебе запрещено и тетушку мою навещать?

– Да никто мне ничего не запрещает!

Какое-то время он смотрел на нее в мрачной задумчивости, потом вздохнул:

– Уже то, что ты так яростно опровергаешь мои слова, доказывает, что это правда. В любом случае тебе известно мое мнение о характере мистера Кондлиффа. – Кен пожал плечами. – Что ж, это, конечно, меня не касается. По-моему, женщинам даже нравится, когда им приказывают и не церемонятся. Кстати, полезно это запомнить, если я сам вдруг надумаю жениться.

Клэр глубоко вздохнула. Да, похоже, это конец их дружбы. Она решила сделать еще одну попытку:

– Давай не будем так расставаться. Мы же столько лет с тобой дружим. Скажи лучше, ты приедешь к нам в усадьбу?

– Нет, не приеду. Клэр, нашей дружбе конец. Я давно это подозревал.

Она в удивлении воззрилась на него:

– Даже не представляла себе, что ты можешь быть таким. Ты поступаешь против всех своих убеждений. Это не по-христиански, я ведь не сделала ничего дурного.

Он покраснел, и вся его злость улетучилась.

– Неужели наша дружба так много значит для тебя?

– Конечно, Кен. Старый друг очень дорог. А мы с тобой дружим со школьных времен. Естественно, ты для меня очень много значишь.

– Прости меня, Клэр. Я приеду к вам, когда захочешь.

Девушка улыбнулась, очень довольная, и решила больше ничего не выяснять, тем более что она и так уже опаздывала за Линди.

– Мне пора, Линди будет волноваться. – Клэр нажала на стартер, нахмурилась и снова нажала. Попробовав завести машину еще пару раз, она в ужасе прошептала:

– Слушай, по звуку похоже, что…

– Дай-ка я посмотрю. – Кен сунул голову в окно. – Клэр, какая ты дурочка – у тебя же бензин кончился!

Она побелела:

– Точно?

– Только не паникуй, – предупредил он ее. – Сейчас принесу велосипед и съезжу за бензином в деревню. Постараюсь вернуться как можно скорее.

– Но… автомастерская закрыта. Там работает один старик, а он сейчас болеет. Что же мне делать? – Ее трясло. Клэр знала, что, если она надолго задержится, учительница позвонит Саймону.

– В таком случае есть только один выход, – строго произнес Кен. – Позвони от меня мистеру Кондлиффу и скажи ему, что случилось.

– Я н-не м-могу, – прошептала девушка. Сердце ее колотилось как у загнанной лошади. – Саймон будет вне себя от злости. – От этой мысли ей стало нехорошо. – Нет, надо что-то придумать.

– А что ты еще можешь сделать? Зачем ты вообще ко мне поехала, если так его боишься?

– Мистер Сондерс! – воскликнула Клэр, пропуская мимо ушей его замечание. – Как думаешь, у него можно раздобыть бензин?

– Посмотрим. – Кен недовольно вздохнул, но поплелся за велосипедом. – Не знаю, сколько это займет времени. Постараюсь побыстрее. Если у него бензин в канистре, тогда это недолго, а если придется сливать из бака, дело затянется.

Клэр повезло – в тот день учительница решила уйти домой пораньше. Поэтому она не узнала, что Линди пришлось долго ждать. Девочка печально сидела на низком заборчике возле школы.

– Прости меня, детка. Ты, наверное, уже решила, что я не приеду?

– Нет, я знала, что ты обязательно приедешь.

Линди села рядом с ней на переднее сиденье, и прежде, чем успела спросить о причине опоздания, Клэр принялась болтать о чем-то другом, ловко отвлекая внимание ребенка от случившегося.

В тот день Клэр пришлось сделать так, чтобы Линди не встречалась с дядей. Пусть пройдет пара дней, думала она, и девочка все забудет.

– Пойди пожелай дяде спокойной ночи, но не болтай с ним, он сейчас очень занят.

– Хорошо, Клэр, – радостно согласилась Линди.

Клэр вошла вслед за ней в комнату, едва дыша. Молясь про себя, чтобы девочка не вспомнила, как долго ждала ее после школы. К ее огромному облегчению, юная воспитанница сделала так, как ей сказали, – быстро поцеловала и обняла дядю и, довольная, отправилась спать.

Остаток вечера прошел очень славно – они вместе с Саймоном разбирали счета. Клэр заполняла бланки, спрашивая жениха, если ей что-то было непонятно, однако удивляясь, как легко во всем разобралась. Кое-что она могла уже делать самостоятельно. Затем девушка написала ответы на пару деловых писем, отпечатала их на машинке и дала Саймону на подпись. Наконец все дела были закончены. С довольным вздохом Саймон объявил, что наконец разгреб всю бумажную работу, накопившуюся за месяц. Он улыбнулся Клэр, поблагодарил.

Девушка улыбнулась в ответ:

– Мне очень понравилось. Скоро смогу делать большую часть рутинных дел без твоей помощи.

– Тебе правда понравилось? – недоверчиво переспросил Саймон. – Вот ты и будешь этим заниматься. Я бумажки терпеть не могу!

– И очень хорошо. Отныне я буду твоей секретаршей.

На следующий день после обеда Саймон пошел к Урсуле. Клэр увидела его только за ужином, поскольку сразу после ужина он снова отправился обратно. Когда жених не вернулся к одиннадцати часам вечера, Клэр не стала его ждать и легла спать. Но чувство непонятной тревоги не покидало ее. Может быть, угнетал предстоящий торжественный ужин, к которому они ждали гостей…

Не имея опыта устроительства приемов, Клэр испытывала естественное волнение. Ведь она не могла не понимать, что Саймон непременно будет сравнивать ее умения с достоинствами Урсулы, причем не в пользу Клэр.

На следующее утро Саймон опоздал к завтраку, и Клэр с Линди пришлось его ждать. Боясь, что Линди невольно проболтается о вчерашней провинности Клэр, девушка несколько раз предупредила малышку, чтобы та поменьше болтала, потому что у дяди Саймона сейчас много дел и он очень устает. Клэр переживала, что все вышло нечестно и фальшиво, и ненавидела себя за то, что не может рассказать Саймону, как все было на самом деле. Впрочем, ее страхи были достойным наказанием за обман, подумала она, когда Саймон наконец вошел в столовую.

Клэр изумилась, когда он взглянул на нее с презрением. Что случилось? Неужели узнал о ее опоздании к Линди? Или здесь что-то другое? Но все равно из-за этого он не стал бы так сердиться. Такую ярость могла вызвать только причина ее задержки. За завтраком она продолжала исподволь наблюдать за ним и убедилась, что Саймон ничего не знает о Линди. Его злость вызвана другим – он знал, что вчера она была в доме священника. Но кто мог ему сказать? Этого не знал никто, кроме Кена и ее самой.

Нервно сглотнув, Клэр попыталась завязать разговор, но мужчина отвечал односложно и сквозь зубы, так что она скоро замолчала. Линди тоже почувствовала дядино дурное расположение духа и не сказала ни слова.

Когда наконец завтрак, во время которого нервы у всех были на пределе, подошел к концу, Саймон резко и безапелляционно заявил Линди, чтобы она погуляла с собакой. Девочка хотя и побежала радостно из комнаты, тем не менее, прежде, чем выйти, бросила на дядю удивленный взгляд. Он в последнее время не позволял себе такого резкого тона.

Дверь за малышкой закрылась, и Клэр застыла в нервном ожидании. Несмотря на решимость оставаться во что бы то ни стало спокойной, у нее поджилки тряслись от страха.

– Черт тебя подери! – резко бросил Саймон, и она, не в силах выдержать его яростного взгляда, опустила глаза. – И как ты все это объяснишь?

– Что объясню?

– Только не надо притворяться, будто ничего не понимаешь! – закричал жених, вскакивая со стула. – Я велел тебе не ездить к священнику, а ты опять была у него в понедельник вечером!

– Я не ребенок, – заявила девушка как можно спокойнее. – Хотя не представляю, откуда ты об этом узнал. Но ты должен уяснить себе, Саймон, я не потерплю, чтобы мной командовали. Кен мой друг, и я только хотела помочь…

– Ах вот как! Он твой друг? И все?

– Как ты смеешь говорить мне в лицо такие вещи? – вспылила Клэр, укоризненно поглядев ему в глаза. – Ты злишься и сам не знаешь, что говоришь.

– Я не позволю себя дурачить! Ты возвращалась домой по ночам последние две недели, я даже не знаю, во сколько. Неужели так много времени нужно, чтобы привести дом в порядок?

Он стоял перед ней побледневший от гнева. Клэр решила, что ей лучше тоже встать. Она чувствовала себя униженно и неуверенно, когда он возвышался над ней. Но Саймон стоял слишком близко, и она встать никак не могла.

– На самом деле я не так уж часто ездила к Кену. И не оставалась у него за полночь, как ты говоришь, – возмущенно парировала девушка. – Иногда я проводила у него не больше часа. И почти всегда возвращалась домой к девяти. Ты прекрасно это знаешь.

– Да, ты предусмотрительно старалась приехать пораньше, если знала, что я буду дома. Только в воскресенье ты просчиталась, да? Думала, что я пробуду у Урсулы до одиннадцати, сама сказала. Однако ты ловко выкрутилась в тот раз.

– Да как ты смеешь так со мной разговаривать? – Щеки у Клэр пылали. Она оттолкнула назад свой стул, и Саймон отошел, чтобы дать ей встать. – Как ты можешь вообще обсуждать со мной такие вещи, после того как сам говорил, что доверяешь мне, и даже извинялся за свое недоверие! Я была тогда у Мег! Можешь сам пойти и спросить ее, если хочешь. Я не знаю, откуда тебе стало известно, что в понедельник я ездила к Кену, но я не сомневаюсь, тут не обошлось без Урсулы… – Девушка сжала кулаки. Она отбросила всякую осторожность, уже не заботясь о том, что говорит. – Если эта сцена – образец нашей будущей семейной жизни… Если ты и дальше будешь слушать ее измышления, придираться ко мне и подозревать бог знает в чем – мне этого не нужно! Довольно! С меня хватит! Можешь считать нашу помолвку расторгнутой!

– Ах вот как? – Он посмотрел на нее сверху вниз ледяным взглядом.

Его высокомерное, презрительное отношение, как в самом начале их знакомства, только распалило ее.

– Мне надоело твое диктаторство! С меня довольно. Слышишь?!

– Весь дом тебя слышит, – отозвался Саймон. Голос его звучал убийственно холодно и спокойно. – Нет, Клэр, у тебя ничего не выйдет. Ты меня только разозлишь. Ты впадаешь в мелодраму.

Но Клэр швырнула свое кольцо на стол.

– Ах, ты разозлишься! Можешь вымещать свою злость на слугах, на племяннице, но только не на мне!

Его лицо медленно начало наливаться пурпурным румянцем. Он угрожающе шагнул к ней.

– Еще раз посмеешь так со мной разговаривать – и узнаешь, что бывает, когда я всерьез разозлюсь! Ты сама наденешь кольцо обратно или мне это сделать?

– Ты не можешь заставить меня выйти замуж насильно! – в отчаянии закричала Клэр. – Я не выйду за тебя, ни за что!

– Помолвка – это взаимный договор, – негромко напомнил Саймон. – Ты согласилась по доброй воле. И я хочу, чтобы ты соблюла свои условия договора.

Ситуация складывалась отчаянная. Клэр вдруг почувствовала себя разбитой и несчастной. Она больше не была способна ни на какое сопротивление. Саймон стоял в непреклонной позе, с таким видом, будто никто на белом свете не может его переспорить и ослушаться, и ее слабые попытки отстоять свою позицию показались глупыми и бесполезными. Она взмахнула рукой в слабом, беспомощном жесте, и Саймон молча надел ей кольцо на палец. Минуту он держал ее за руку, и наконец злой огонек в глазах погас.

– Хочешь, я сам отвезу Линди в школу? – спросил он почти ласково. – Может быть, тебе хочется отдохнуть?

Клэр покачала головой, глядя на него как обиженный ребенок. Это было странно и нелогично, но от такого перехода от злости к нежности ей почему-то неудержимо захотелось плакать.

– Я сама отвезу. И потом, мне все равно надо кое-что купить для Тильды.

– Отлично. – Он помолчал. – Урсула все-таки хочет продать все. Она переезжает жить во Францию, к тетке.

– Неожиданное решение. Еще вчера она мне говорила, что присмотрела домик поменьше и собирается его купить.

Клэр посмотрела на жениха, как бы спрашивая о причинах внезапной перемены планов. Но Саймон остался невозмутимым, всем видом показывая, что дальнейшие расспросы неуместны. Поэтому, пожав плечами, девушка пошла к Линди, которая терпеливо дожидалась ее в машине.

Клэр пошла в дом к Урсуле с венком от Тильды и других слуг Саймона. Урсулу она застала в слезах и невольно всем сердцем посочувствовала ей. Потеряв недавно отца, Клэр глубоко сопереживала горю Урсулы.

– Поблагодари их от меня, хорошо? – попросила ее Урсула, пытаясь вытереть слезы. – И спасибо тебе за все, Клэр.

– Да, хорошо, я передам им твою благодарность, – сердечно заверила ее Клэр.

– Ты даже не представляешь, что это такое – потерять отца и знать, что твой родной дом скоро пойдет с торгов. – Урсула посмотрела на нее сквозь слезы. – Все, чем ты жила, все, что было для тебя дорого, – потерять в мгновение ока!

Клэр ничего не ответила, Урсулу можно было понять. Она казалась вполне искренней в своем горе.

– Мой отец, – продолжала Урсула трагическим тоном. – Теперь у меня на всем свете осталась только одна родная душа.

«А у меня ни одной», – подумала про себя Клэр, но вместо этого нежно проворковала:

– Мне очень жаль, Урсула, поверь, мне очень жаль.

Она сказала это совершенно искренне, но ее слова подействовали на Урсулу неожиданным образом. Глаза красотки потемнели от злости. Она заскрежетала зубами и молча с откровенной ненавистью глянула на Клэр, дергая платочек, словно готовая разорвать его в клочки.

– Ах, тебе жаль!.. – воскликнула Урсула надтреснутым голосом и презрительно фыркнула. – Довольна, наверное, да? Ну конечно, еще бы, ты же победительница!

– Урсула! – в ужасе перебила ее Клэр. – В такой момент!

– Ах, какая ты добродетельная… или, скорее всего, притворяешься! Ты лицемерка, и очень скоро Саймон это поймет. – Она злобно сверкнула глазами на Клэр. – Мы с ним были так счастливы вместе, пока не появилась ты со своей показной заботой о Линди. Он просто не понимает, что ты использовала девчонку для своих корыстных целей! С ее помощью втерлась к нему в доверие и вызвала к себе расположение богатенького кавалера. – Она замолчала, и слезы вновь градом полились по щекам. Но Клэр, сама побелев лицом, понимала, что это слезы ненависти и отчаяния. Она видела, что Урсула, похоже, скорбит не о потере отца.

– Знаешь, я лучше пойду, – пробормотала Клэр.

Но оказывается, Урсула еще не все сказала.

– Если бы не ты, я не осталась бы сейчас одна! – крикнула она, бледная от злости и огорчения. – Саймон был бы сейчас здесь, со мной. Но когда-нибудь ты мне за все заплатишь. Он говорит, что любит тебя, а ты, как дура, ему веришь. А я не верю! Я сказала ему в лицо, что он лжет, будто женится на тебе, только чтобы у Линди была мать!

Она опять замолчала, словно напряжение чувств истощило ее. Клэр, все такая же бледная, задрожала.

«Он говорит, что любит тебя… – пораженная, ошеломленная, она повторяла про себя эти слова. – Он говорит, что любит тебя…»

Саймон сказал Урсуле, что любит ее, Клэр. Потрясенная, она размышляла. Вспомнила его отношение к Кену, как он запрещал ей ездить в дом священника. Он ревновал! Какая же она была глупая! Теперь ей все стало ясно. А она еще сопротивлялась тому, что Саймон не пускал ее туда, возмущалась его диктаторством.

– Уходи, пожалуйста, – взмолилась Урсула, уже более спокойно, хотя ненависть так и не погасла в ее глазах. – Мне надо готовиться к отъезду.

Это вернуло Клэр к реальности.

– Да… да, Урсула, конечно… – Голос показался ей чужим. Девушка все еще находилась под ошеломительным воздействием новости, которую соперница так необдуманно передала ей. Ноги подгибались, когда она неверными шагами направилась к двери. – Да, да, я ухожу…