Текст книги "Ласковый деспот"

Автор книги: Энн Хэмпсон (Хампсон)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 10 страниц)

Энн Хэмпсон
Ласковый деспот

Глава 1

Клэр в нерешительности стояла у ворот и с беспокойством глядела на дорогу, чувствуя нетерпение переминающихся у нее за спиной шестерых всадников, ждущих, когда она оседлает лошадь.

Начались пасхальные каникулы, и она знала, что у многих детей назначены уроки музыки и танцев, но мистер Кондлифф по телефону говорил так строго и важно, что она подумала: лучше немного подождать, несмотря на недовольное перешептывание школьников.

Двадцать минут одиннадцатого… Клэр пожала плечами и решила отправляться на прогулку без его племянницы. Может быть, мистер Кондлифф передумал или просто забыл о назначенной встрече.

Урок верховой езды длился час. Когда они вернулись, возле конюшни заметили маленькую машину. Клэр спешилась и увидела, что навстречу идет сам мистер Кондлифф. Он подождал, пока дети разойдутся, и только после этого заговорил.

– Мисс Харрис?

– Да. А вы мистер Кондлифф?

Он кивнул.

– Почему меня заставляют ждать?

– Простите, но вы опоздали на двадцать минут. Нам пришлось уехать без вашей племянницы.

– Я? Опоздал? Я никогда не опаздываю на деловую встречу.

Клэр усилием воли заставила себя говорить спокойно.

– Однако на этот раз вы опоздали, мистер Кондлифф. Я ждала вас до двадцати минут одиннадцатого, а мы с вами договорились на десять…

– Мы с вами договорились на одиннадцать, – надменно перебил он. – Вы, конечно, перепутали!

Клэр не на шутку разозлилась, но постаралась не показать этого.

– Я отлично помню, вы сами сказали – в десять. И я записала вас сразу, как положила телефонную трубку.

– А я отлично помню, что сказал – одиннадцать. – Несмотря на раздражение, внешне он сохранял невозмутимость, что выводило Клэр из себя. Убежденная в своей правоте, девушка не хотела оставлять за ним последнее слово. Но только она открыла рот, чтобы продолжить спор, мужчина остановил ее небрежным взмахом руки. – Скажите мистеру Грину, я хочу немедленно его видеть. Как только он вернется. Отмените все мои заказы. Больше я сюда племянницу не привезу.

Окинув ее напоследок взглядом, полным нескрываемого недовольства, он резко повернулся и направился к машине. Клэр закусила губу. Такая жалоба, да еще всего через три недели на новой работе, наверняка означает, что ее уволят. Девушка с тоской вспомнила долгие месяцы поисков подходящей работы. Конечно, она могла бы наняться секретаршей или личным помощником в какую-нибудь контору. Но Клэр любила быть на свежем воздухе и считала большим везением устроиться инструктором в школу верховой езды мистера Грина.

В душе девушка восставала при мысли, что должна перед ним извиняться. Но она решила проявить благоразумие. Клэр быстро пересекла мощеный двор и подошла к машине, когда он собрался отъезжать.

– Прошу извинить меня за недоразумение. Я могу взять вашу племянницу сейчас, со следующей группой. Занятия начинаются через несколько минут. – Она с беспокойством всматривалась в его лицо и, к своему удивлению, увидела, что с его стороны появился интерес. Голубые глаза цепко осмотрели ее. У Клэр вдруг возникло странное ощущение, будто он пытается определить ее характер.

– Очень хорошо, – услышала девушка. – Я могу потратить еще полчаса.

Клэр вздохнула с облегчением, но уже не смогла сказать ему, что урок длится час.

Он настоял, что хочет увидеть пони, на котором будет кататься его племянница, и Клэр привела ему Дасти, самое тихое и послушное животное в конюшне.

– Да, думаю, он подойдет, – кивнул незнакомец. – Только не забывайте, что я вам говорил о Линди. Она у нас очень нервная после аварии, хотя уже год прошел. Лошадь надо вести под уздцы, пока я не разрешу девочке самой управлять. Я заеду через полчаса. – Мужчина повернулся к племяннице, выходящей из машины: – Делай все, как тебе скажут, поняла?

– Да, дядя Саймон, – покорно пролепетала девчушка и смотрела вслед отъезжающей машине, пока та не исчезла за поворотом.

Клэр тоже как завороженная проследила взглядом за автомобилем – вот он исчез за поворотом, потом опять появился, – игрушечка среди высоких холмов болотистой Лугриггской низменности. Невыносимый сноб, подумала Клэр и повернулась к малышке, поражаясь ее хрупкой нежной красоте, ее темно-золотистым волосам и нежным голубым глазам.

– Сколько тебе лет, Линди?

– Шесть.

Клэр оседлала для нее пони и усадила в седло.

– Я уже хорошо катаюсь верхом. Мне не нужно, чтобы лошадь вели на поводу, – сообщила девочка.

Клэр нахмурилась. Ребенок явно чем-то запуган.

– Но пока тебе придется поездить так – первое время.

Линди, хотя и не боялась лошадей, как другие дети, вела себя очень тихо и замкнуто. И хотя Клэр умела прекрасно обращаться с маленькими непоседами, с Линди ей пришлось немало потрудиться, чтобы девочка почувствовала себя спокойно. Ей все же удалось разговорить малышку, и, когда они повернули к конюшне, Линди застенчиво спросила:

– Как вы думаете, разрешит мне дядя заниматься здесь каждый день?

– Да, он собирался возить тебя каждый день, – осторожно ответила девушка. – Но не знаю, может, он передумает.

– Вы заставили его ждать, поэтому он рассердился. – Помолчав, девочка добавила: – Он на вас накричал? Мне показалось, он вас ругал, но в машине было не слышно.

– Боюсь, твой дядя и в самом деле был не очень мной доволен.

– Он начинает сердиться из-за любого пустяка. – Малышка съежилась. – И тогда становится такой страшный!..

Клэр нахмурилась. Какой грустный, испуганный голосок…

– А кто научил тебя ездить верхом? – спросила она, заставив себя улыбнуться.

– Мама. – Губы девочки задрожали. – Она умерла год назад. А я в это время была в больнице. Мне без мамы очень плохо, особенно когда дядя Саймон велит мне сидеть в детской. Совсем одной. Тогда я плачу и плачу… и мне хочется, чтобы я тоже умерла, как мама.

У Клэр перехватило дыхание, на щеках выступил румянец. Господи, что за чудовище этот человек! Как он обращается с ребенком!

– А у тебя нет других родственников – дяди там или тетушки? – спросила она, гадая, где же отец девочки.

– Нет. Только дядя Саймон. Поэтому ему и пришлось взять меня к себе. Но он считает, что я ему в тягость. И тетя Урсула тоже так говорит.

– Ты же сказала, что у тебя нет тетушек.

– Она пока мне не тетя. Будет, если они поженятся. Но тогда я от них сбегу. Потому что тетя Урсула меня терпеть не может. Она хуже, чем дядя Саймон. Я слышала, как она говорила ему, что я такая девочка, которая никому не нужна и которую никто любить не станет, а он сказал, что так и есть, только меня больше некуда девать, ведь других родственников нет.

Клэр стало не по себе. Мелькнула мысль, что, возможно, ребенок преувеличивает. Ведь трудно представить, чтобы взрослые могли быть такими бессердечными по отношению к маленькой сиротке.

– Наверняка ты не так их поняла, милая. Наверное, дядя Саймон просто не знает, что делать с маленькими девочками. Но вот увидишь, все изменится, когда ты поживешь у него подольше и он к тебе привыкнет.

– Я живу у него год. И он все время так со мной обращается.

Нет сомнений, ребенок говорит правду, тревожно думала Клэр, разглядывая несчастное бледное личико. И закипала от негодования. Таких людей, как Саймон Кондлифф, и близко нельзя подпускать к детям. Закон должен запрещать им попечительствовать маленьким детям. Если Линди ему не нужна, почему не устроить ее в интернат? Все же лучше, чем ребенок будет расти ненужной, нелюбимой. Как можно не любить эту милую очаровашку, такую застенчивую и тихую, – у Клэр это не укладывалось в голове.

Когда они вернулись в конюшню, Линди улыбалась и была в хорошем настроении. Но как только увидела дядю, вся ее радость мгновенно испарилось.

– Как она себя вела? – В голосе Саймона Кондлиффа Клэр ясно различила беспокойство.

Она удивленно взглянула на него:

– Линди очень уверенно держится в седле. Честно говоря, мне кажется, она может ездить сама, без повода.

– Вы считаете? Но девочка так напугалась, когда несколько дней назад мы с ней поехали кататься верхом.

– А с мисс Харрис я не боюсь, – восторженно вмешалась Линди и тут же потупилась. – Прости, дядя Саймон.

Лицо дяди исказилось гримасой недовольства, словно извинения и робость племянницы раздражали его. Но это странно, если он же сам – первая причина ее боязливости и застенчивости!

– Иди в машину! – резко приказал он девочке, потом повернулся к Клэр: – Привезу ее завтра в это же время. Только больше советую не заставлять меня дожидаться начала. Итак, завтра в десять утра. Запишите время, чтобы ничего не перепутать.

Покраснев от злости, Клэр тем не менее промолчала. Ей придется быть с этим человеком повежливей, если она хочет сохранить за собой свое место.

– Да, мистер Кондлифф. Завтра в десять. Жду вас.

Весь день Клэр мыслями непрестанно возвращалась к мистеру Кондлиффу, а про Линди как-то забывала. Ее почему-то раздражало, что она думала о них порознь, и, подъезжая к дому Мег, была очень недовольна собой.

Однако теплая, уютная кухня, вкусные запахи от печки, широкая улыбка Мег восстановили доброе расположение духа. Клэр тихонько напевала что-то, направляясь в ванную вымыть руки и умыться. Когда она вернулась на кухню, стол уже был накрыт к ужину.

– Ну, деточка, как твоя работа? Пока нравится? – Мег Хардман, добродушная толстушка с круглым веселым лицом, серыми лучистыми глазами и белыми как снег волосами, широко улыбнулась. Она и ее муж работали еще у отца Клэр, когда тот был жив. Отец умер пять месяцев назад. После его смерти чета Хардман решила уйти на покой. Им повезло найти симпатичный домик в Мэлхарсте, очаровательной северной деревушке.

– Спасибо, Мег, все в порядке. – Клэр села за стол. – А где Джим?

– В саду. Он уже попил чай. – Женщина поставила перед Клэр тарелку с едой. – А у тебя сегодня была племянница мистера Кондлиффа?

– А ты откуда знаешь? – удивилась Клэр.

– Миссис Вилкинсон сказала. Вы проезжали мимо ее дома. – Мег помолчала. – Ну и как она?

– Линди? Очень милая девочка. – Клэр помедлила, но не удержалась и спросила: – А ты знаешь мистера Кондлиффа?

– Я с ним знакома. Он же владелец этого дома. Да и вообще почти весь Мэлхарст ему принадлежит. Очень милый господин – настоящий джентльмен.

– Мне так не показалось, – горячо возразила Клэр. – И его племянница, похоже, тоже придерживается иного мнения.

Мег изумленно уставилась на нее:

– Он тебе не понравился? Но его здесь все любят! Он в Мэлхарсте пользуется большим уважением.

– Он самый отвратительный тип, какого я видела! А как он обращается с бедным ребенком!

– Линди? Да что ты! Ты, наверное, что-то путаешь. Мистер Кондлифф в ней души не чает, буквально пылинки с нее сдувает. Откуда у тебя такое впечатление?

– Мне сама девочка все рассказала. Мег, она напугана, она его боится!

Мег только покачала головой и повторила, что Клэр ничего не поняла. Может быть, мистер Кондлифф порой бывает строгим, но, как она слышала, на то есть причины.

– Вот как? И какие же?

– Линди, когда попала к нему год назад, была совершенно избалованная, никого не слушала. То есть совершенно не умела себя вести. А что вытворяла, когда он ее вел куда-нибудь – страшное дело! Нам всем было так его жаль!

– Нет, не может быть! Неужели ты говоришь о Линди? – Клэр недоверчиво посмотрела на Мег и покачала головой. – Не могу поверить.

– Да тебе об этом любой в деревне скажет. Она вся пошла в мать, вот в чем беда. Конечно, мистеру Кондлиффу пришлось ее приструнить, иначе бы так все и продолжалось. – Мег разоткровенничалась и рассказала Клэр о матери девочки. О том, какой та была легкомысленной и ветреной. Вышла замуж против воли отца. Ее избранник оказался охотником за богатым приданым и бросил супругу сразу, как родилась Линди. Тогда брат взял их на свое попечение, а после смерти отца повез ее с ребенком домой. Но дамочка не захотела. Сменила адрес и вообще прекратила с ним всякие отношения. И так продолжалось до тех пор, пока не узнала, что смертельно больна. Несмотря на все свои недостатки, Линди она обожала и совершенно избаловала девочку. Поэтому, когда она умерла, а Линди в это время была в больнице после аварии, у брата на руках остался ребенок, не приученный к дисциплине, упрямый и капризный. Поначалу мистер Кондлифф так с ней намучился! Она распоряжалась слугами как хотела, а если они немедленно не исполняли ее указания, впадала в страшные истерики. Если что-то было не по ее, девочка падала на пол и визжала.

– Просто не могу в это поверить, – в изумлении раскрыла рот Клэр, вспомнив Линди, покорную, смирную, робкую и неуверенную в себе.

– Тем не менее так все и было. Мне их горничная рассказала. Она своими глазами все это видела. Но теперь дядя как будто излечил капризулю от истерик, и, говорят, она стала милой и послушной девочкой.

– Излечил… – Клэр налила себе в чашку молока. – Но какой ценой! Уж наверное, можно было все сделать помягче.

– Не знаю, о чем ты говоришь, – озадаченно посмотрела на нее Мег.

– Если так будет продолжаться, ребенок скоро сломается, у нее не будет своей воли.

– Вот и хорошо. А если бы не мистер Кондлифф, жизнь ребенка была бы загублена. Она выросла бы такой же, как ее мать, и, может быть, пошла по ее стопам. Этого-то больше всего и опасается ее дядя. Он только хочет помочь воспитаннице подавить в ней врожденные дурные наклонности.

– Ерунда какая! – горячо возразила Клэр. – Ребенку нужна прежде всего любовь. Это главное. Неужели ты не понимаешь, какой для нее был удар, когда она после аварии вышла из больницы? Когда узнала, что единственный человек на свете, который ее любил, – ее мать – умерла? – Девушка вздохнула. – А сколько лет мистеру Кондлиффу?

– Кажется, тридцать семь.

– Конечно, холостяк тридцати семи лет – воспитатель маленькой девочки! – возмущенно воскликнула Клэр. – Мог бы ей и няню нанять.

– У Линди перебывало уже с полдюжины гувернанток, и ни одна не продержалась больше недели. Все ушли. Нет, мистеру Кондлиффу надо жениться. Малышке нужна мать.

Клэр задумалась, а затем неожиданно спросила:

– А есть у мистера Кондлиффа невеста? – и сама удивилась, с каким волнением ожидает ответа.

– Нет пока. Но все считают, что рано или поздно он женится на Урсуле Корвелл. Они дружат последние года два.

Странное опустошение вдруг навалилось на Клэр. Она уверяла себя, что расстроилась из-за Линди, но почему-то сама не верила в это.

– Значит, эта мисс Корвелл не особенно интересуется судьбой Линди. Почему она не занимается девочкой?

Старушка удивленно всплеснула руками:

– Подумать только, как тебя волнует Линди… или дело в ее симпатичном дяде?

– Мег, не говори глупости, мне он совсем не понравился. Скорее наоборот, я же тебе сказала!

– Да, да, я слышала, дорогая.

– Я серьезно, – сердито буркнула Клэр. – Он ужасно заносчивый! Такой невежливый, и вообще, он… он просто отвратительный!

– Ну знаешь, на твоем месте я не стала бы ему это показывать, – предупредила Мег, слегка удивившись такой горячности Клэр. – Саймон Кондлифф привык, чтобы к нему относились с почтением. В наших краях он очень уважаемый человек.

Этому Клэр охотно верила. А выказывать мистеру Кондлиффу свое недовольство или нет – у нее еще свежа память о тех четырех месяцах, когда она была в поисках работы, чтобы позволить себе такое безрассудство. Раньше Клэр не работала – не было нужды. Когда она заговаривала об этом с отцом, он всегда отвечал, по своему обыкновению, беззаботно и легко, что ей никогда не придется зарабатывать себе на жизнь. Но… незадолго до смерти отец вложил все средства в сомнительное предприятие. Потом было еще несколько неудачных сделок, и в результате им пришлось продать дом. Отчаявшись найти работу, которая хоть сколько-нибудь устраивала ее, девушка получила письмо от Мег. Та сообщала о вакансии в школе верховой езды. Это было пять недель назад. Две недели спустя Клэр переехала в Вестморланд и поселилась в доме Мег и Джима.

– Думаю, сейчас мистер Кондлифф ищет новую гувернантку, – обронила Мег, передавая Клэр блюдо с фруктами, щедро сдобренными взбитыми сливками. – Сам он человек занятой. Ему некогда заниматься девочкой. У него такие огромные владения! Это часть древних угодий Мэлхарстов. А его дом там, наверху, над озером; наверное, ты его уже видела.

В глазах Клэр сверкнуло любопытство. Живописный старый дом стоял на вершине холма над озером Райдел в нескольких милях от деревни. Клэр рассудила, что, как и многие старинные особняки в озерном краю, этот дом изначально был башней, построенной для защиты против частых набегов скоттов из Шотландии. Сейчас район был застроен в стиле Тюдоров, хотя временами попадались и строения с архитектурой «под Стюартов». Чудесным садом с фигурно постриженными деревьями можно было любоваться даже из деревни. Наверное, из дома открывается захватывающий вид, всегда думала Клэр, на озеро Райдел, за которым возвышались величественные холмы северной Англии.

– Это еще не причина, чтобы так вызывающе вести себя, – заметила Клэр. Увидев изумление на лице Мег, она пересказала ей утренний эпизод в школе верховой езды. – Он, может быть, местный феодал и все такое, – возмущенно продолжала девушка, – только воспитан не самым лучшим образом. И манеры у него довольно грубые.

Мег была шокирована высказываниями Клэр и даже не нашлась что сказать. После продолжительной паузы она предположила, что, может быть, Клэр сама перепутала время или число.

– Ты ведь могла просто перепутать день, моя дорогая.

– Но, Мег… – Клэр не выдержала и засмеялась. – Представь себе, я весь день пытаюсь убедить себя, что была права.

– А значит, ты все же допускаешь, что сама ошиблась!

– С другим человеком я бы в себе не сомневалась, но мистер Кондлифф умеет внушить любому, что он-то никогда не ошибается. – Она встала из-за стола, когда Мег начала убирать посуду. – Мег, я сама помою. Надо же мне тоже что-то делать по хозяйству.

– Не нужно. Ты и так мне слишком много платишь. Джим на меня ворчит за это.

– Ничего не много, – серьезно возразила Клэр. – Сейчас все так дорого и дорожает с каждым днем. И не забудь, что согласилась брать дополнительно десять шиллингов, если на следующей неделе мне прибавят зарплату, когда закончится испытательный срок.

– Ну хорошо, если ты так настаиваешь. Только не знаю, что скажет Джим.

Взяв поднос с грязной посудой, Клэр пошла в маленькую кладовку – там находилась небольшая раковина. Что бы ни говорил Джим, Мег непременно возьмет эти десять шиллингов.

На следующий день, заехав за Линди в конную школу, ее дядя увидел, что девочка катается на воротах и весело болтает с Клэр, которая осторожно придерживает малышку, чтобы та не свалилась.

Обе смеялись и не заметили, как он подошел к ним и внезапно снял девочку с ворот. Смех сразу замер, Линди стала замкнутой и напряженной и молча застыла рядом с ним, маленькая и тихая… такая испуганная, подумалось Клэр. Девушка сразу помрачнела.

– Как Линди вела себя сегодня? – Мужчина говорил резко, отрывисто, почти грубо.

– Меня удивляет, как она ездит верхом. Совсем не боится лошади и отлично управляет. – Клэр говорила с такой же холодностью, потому что сегодня утром девочка поведала еще кое-что о тяжелом характере своего дяди. Оказывается, он то и дело отсылает бедняжку в детскую комнату, чтобы она не мешалась, почти не проводит с ней времени, оставляет одну целыми днями, у малышки был только маленький щенок мопс, которого подарила ей мать перед смертью… и которого дядя постоянно грозится пристрелить!

В ту ночь Клэр долго не могла заснуть. Ей трудно было убедить себя, что не нужно вмешиваться в чужую жизнь, потому что это не ее дело. Ведь, даже читая книгу, она так сопереживала персонажам, что потом долго не могла успокоиться. И теперь не переставала думать о судьбе маленькой Линди, которая сидит одиноко в своей спальне, или куда ее там отсылают, и долгими томительными часами скучает одна. Будущее девочки тоже казалось нерадостным – скоро у нее появится тетя, у которой тоже не будет времени для малышки. Она представляла, как девочка будет расти без тепла, ласки и понимания, но самое главное – без любви, в чем нуждается каждый ребенок. Она вся будто кипела негодованием на мужчину, ответственного за судьбу несчастной малышки, злясь на себя за то, что ничего не может поделать, и в то же время ругая за то, что вообще забивает себе этим голову.

Однако оказалось, что не так просто отбросить мысли о Линди и ее бедах. Поэтому, когда через неделю Клэр увидела девочку с дрожащими губками и огромными, темными от горя глазами, она сразу забеспокоилась:

– Линди, милая, что случилось?

– Тот мальчик сказал, что на следующей неделе я вас не увижу.

– Да, дорогая, я не буду работать по вечерам, потому что мистер Грин вернулся из отпуска. А у тебя начинаются занятия в школе, и ты сможешь приходить к нам только после пяти часов.

– Но мне нравится сюда ходить только потому, что вы здесь! Тогда я больше не буду сюда ездить. – Девочка не выдержала и бросилась к Клэр. Обняв ее и прижавшись всем тельцем, она разразилась бурными рыданиями. Слезы ручьями потекли по щекам. – Я знаю, я вас больше никогда не увижу! Как я теперь буду вас любить, если вас у меня отнимают?!

– Линди, милая моя, что ты! Мы еще увидимся. – Клэр глубоко тронуло признание девочки. Конечно, Линди не любит ее, просто очень к ней привязалась, а все от отчаянного одиночества и жизни, лишенной радостей. Видимо, сострадая и беспокоясь о малышке, Клэр уделяла ей слишком много внимания, забывая, что с исстрадавшимся без любви сердечком Линди это может привести к печальным результатам. – Когда у тебя будут каникулы…

– Нет… никогда… я никогда… никогда больше вас не увижу!.. – Захлебываясь слезами, Линди судорожно всхлипывала, не обращая внимания на насмешки детей. Клэр взяла ее на руки, стала утешать, с нежностью укачивая… однако щуплое тельце буквально сотрясалось от рыданий. Слезы выступили уже и на глазах Клэр. Она осторожно отняла от себя девочку.

– Послушай, Линди, детка, я попрошу мистера Грина, чтобы он разрешил мне работать вечером, когда ты будешь приходить. Ну что, это тебя успокоит?

Слезы высохли в мгновение ока. Глазки Линди засветились интересом.

– Да… да. А он вам разрешит, мисс Харрис?

– Будем надеяться. – Клэр знала, что мистер Грин возражать, конечно, не станет, но и доплачивать не будет. Но это не важно, главное, чтобы ребенок был доволен… – А теперь пойди приведи Дасти. Я сейчас. – Девушка пошла в контору, чтобы записать в журнал время занятий.

Линди побежала к стойлам и привела своего пони.

– Плакса-вакса! Гуталин! – стал дразнить ее маленький мальчик, сплошь усеянный веснушками. И все дети засмеялись зловредным смехом.

– Нет, я не плакса!

– Плакса, плакса, распустила нюни. Плакса-вакса! Маленькая детка!

– Я не маленькая! Мне шесть с половиной лет!

– А мне только шесть, – заявила черноволосая жизнерадостная девочка, – а я никогда не плачу!

– И ее пони не водят в поводу, как твою.

– И мою тоже можно не водить! – закричала Линди. – Я катаюсь не хуже, чем вы все!

– Тогда докажи!

– Хорошо, пожалуйста…

Все стояли и выжидательно смотрели на нее, готовые забросать насмешками, если она откажется.

– Ладно. Смотрите. Я сейчас перепрыгну через вот этот барьер. – Взобравшись на пони, она пустила его вскачь.

Клэр, выходя из конторы, увидела это.

– Линди, вернись! – закричала она.

Но лихая наездница была уже далеко, думая только о том, как показать остальным, на что она способна. Девочка подъехала к изгороди, и Клэр, догадавшись, что она собирается делать, чуть не лишилась чувств от ужаса.

– Линди, не вздумай! Дасти не станет прыгать! – отчаянно закричала она и пустилась бежать по лужайке. Но она была еще на полпути, когда Дасти сбросил свою наездницу в ров перед изгородью.

Сразу поднявшись, Линди принялась отряхиваться, стараясь отчистить грязь с одежды.

– Ой, я испачкалась.

– Как ты посмела! – Удостоверившись, что Линди в порядке, Клэр тут же напустилась на нее. – Какая ты непослушная, плохая девочка! Я очень расстроена твоим поведением.

– А зачем они говорят, что я маленькая и не умею ездить верхом, – скривилась Линди. – Я просто хотела им показать, что умею.

– Не надо обращать на них внимания. – Клэр пыталась отряхнуть Линди, но у той вся одежда была вымазана. – Ну вот, смотри, что ты наделала. Что теперь скажет твой дядя?

– А вы ему не пожалуетесь? А? Обещайте, что не расскажете ему.

– Как я могу обещать, если у тебя одежда в таком виде?

– А может быть, скоро все высохнет?

– Нет, не успеет – по крайней мере, так, чтобы незаметно было.

Девочка задрожала крупной дрожью. Она со страхом оглянулась, словно боялась увидеть поблизости высокую фигуру дяди.

– Он очень рассердится.

– А почему ты об этом не подумала, прежде чем решила показать себя? Ты точно не ушиблась? У тебя ничего не болит?

– Ничего.

– Идем, нас все ждут.

Вскоре Клэр смягчилась. Страх и беспокойство Линди все росли, она несколько раз по дороге останавливалась, пытаясь счистить грязь с костюмчика. Но это ей не удавалось. Когда они подошли к воротам и увидели, что Саймон уже ждет их, у Клэр самой взволнованно забилось сердце от страха за девочку. Она встала между ними, стараясь оттянуть неприятный момент.

Сначала дядя даже не заметил ребенка. Казалось, все его внимание обращено на Клэр. Она даже открыла рот от изумления, настолько он изменился – на губах легкая улыбка, веселая усмешка изменила стальной взгляд металлически-серых глаз. Девушка заметила даже намек на снисходительность в мягкой линии рта…

– Мисс Харрис… – Он двинулся ей навстречу, протягивая визитную карточку. – У меня есть к вам интересное предложение. И я подумал, не могли бы вы зайти сегодня вечером к нам домой, если вам будет удобно?

– Предложение? – непонимающе повторила Клэр. – Какое?

– Ну, честно говоря…

Тут он остановился, сосредоточив внимание на другом. Остальные дети уже спешились и повели своих пони в стойла – Линди осталась одна. Она тоже слезла с лошади, но не уходила. Девочка стояла потупившись, точно боясь встретиться взглядом со своим дядей. Прошло несколько секунд, прежде чем он заговорил, но обратился опять-таки к Клэр.

– Что произошло? – мягко спросил мужчина, не сводя взгляда с ее лица.

– Видите ли, Линди хотела… она решила… а-а… – Клэр осеклась, перехватив взгляд умоляюще, отчаянно смотрящей на нее девочки. – Случился небольшой инцидент. Она случайно упала…

– Вы мне вчера сказали, что Линди может кататься одна. Значит, надо было все-таки вести ее лошадь на поводу? А вы отпустили девочку одну?

– Да. – Клэр покраснела под его взглядом.

– Ясно… И это после того, как я рассказывал вам про аварию, в которой она побывала год назад, и предупредил, что, если с ней второй раз приключится такая же история, могут быть непоправимые последствия? И вы все равно меня ослушались?

Клэр вновь взглянула на щуплую трогательную фигурку Линди, на ее перепуганное личико и понуро ответила:

– Мне ужасно жаль, что так вышло. Я думала, все будет в порядке…

– Ах, вы думали, – протянул мужчина. – Как вы посмели ослушаться моих указаний!

Видимо, раньше никто не смел этого делать, подумала про себя Клэр, судя по тому изумлению, с каким он ее разглядывал.

Девушка принялась извиняться, но ее бормотания потонули в потоке резких обличений, а ее заверения, что Линди нисколько не ушиблась, просто были проигнорированы.

Спустя полчаса после разговора Клэр получила расчет. Через неделю ее должны были уволить.

Она все объяснила мистеру Грину, но он заметил на это, что в ее обязанности входит следить за безопасностью детей во время уроков. А она оставила Линди без надзора и допустила подобный случай. А это означает, что Клэр пренебрегла своими обязанностями.

– Но мне надо было зайти в контору, чтобы записать детей на следующее занятие.

– Простите, мисс Харрис, но мистер Кондлифф отказался оставлять свою племянницу на ваше попечение.

– Тогда вы могли бы включить ее в свою группу, разве нет? Со следующей недели она будет приезжать во второй половине дня.

– А как же в каникулы? Я не могу гарантировать, что всегда смогу вести занятия. Я не могу позволить себе держать двух инструкторов, мисс Харрис. Так что у меня нет выбора – придется найти другого на ваше место.

– Но это несправедливо, мистер Грин. Я же не могу быть одновременно везде…

– Вы не понимаете. Если мистер Кондлифф заявил, что забирает племянницу из нашей школы, потому что за ней плохо следят, то мне остается только закрыть школу – сюда больше никто не будет ходить.

Клэр вышла от него с высоко поднятой головой. Слишком гордая, чтобы пускаться в дальнейшие объяснения. Какая деревенщина, какая дикость – так трепетать перед своим сеньором! Словно он владелец и единоличный правитель Мэлхарста!

Кстати, что это за предложение, о котором этот сноб говорил? Впрочем, какая теперь разница… Однако что-то еще, какое-то другое воспоминание будоражило ум Клэр, не давало ей покоя. Наконец она перестала об этом думать. Ей почему-то казалось, что в голосе мистера Кондлиффа, несмотря на внешнюю самоуверенность и жесткость, она расслышала беспомощность и жалобную нотку. Вся его наружность, его поведение производили впечатление силы, давали ощущение властности и уверенности, столь характерное для людей благородного происхождения. И вдруг – беспомощность, отчаяние?.. Саймон Кондлифф, наверное, с презрением посмеялся бы над ее мыслями.