Текст книги "Где старые кости лежат"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 20 страниц)

– Но ведь она не оставляла дома все свои кредитки!

– Откуда тебе известно, что все? Может, Натали прихватила с собой хотя бы одну карточку или чековую книжку? Может быть, она сейчас тоже у какой-нибудь подруги! В общем, вы с Урсулой ничего толком не знаете. Конечно, ее уход создает некоторые проблемы. Но опрометчивые поступки – не преступление. Каждый человек имеет право спрятаться, если не хочет, чтобы его нашли. Исчезнуть на время не так уж и трудно. Мы, напоминаю, живем в свободной стране. Если бы у нас на каждом углу дежурили полицейские и спрашивали у всех прохожих удостоверение личности и вид на жительство, тогда другое дело, но у нас все не так, поверь мне! Можешь уехать куда угодно, назваться любым именем – и тебя никто не остановит, если, конечно, ты не совершаешь никакого преступления! Так чаще всего и бывает. Люди уходят из дома, чтобы круто изменить свою жизнь. Выходят купить молока, и больше их никто никогда не видит. Иногда за такими поступками кроются самоубийства. Бывает, и убийства, но таких случаев очень мало. В основном из дома уходят люди, которые много лет испытывали на себе невыносимое давление. Берут и исчезают. Бросают супругов, детей, родителей, работу и доход, обязательства и воспоминания. Особенно воспоминания! Начинают жизнь заново, с чистого листа. Как соблазнительно начать все сначала, ничего не объясняя близким! Вот почему беглецы ничего с собой не берут. Ни документов, ни чего-либо другого из того, что может как-то привязать их к прошлому и отсечь от нового будущего. Ничего, что заставляло бы их чувствовать себя обязанными жизни и людям, которых они бросили! Ничего, что могло бы напомнить о прошлом и заставить усомниться, правильно ли они поступили.

– По-твоему, Натали Вуллард тоже решила начать жизнь заново? – спросила Мередит, на которую слова Алана, помимо ее воли, произвели сильное впечатление. – Думала-думала да и решила начать все сначала, порвать связь с прошлым?

Маркби отпил большой глоток пива.

– Ну, не совсем порвать, а… скорее сделать символический жест, чтобы проучить мужа. Понятно, почему тревожится твоя Урсула! Ее терзают угрызения совести и богатое воображение. Она решила, что Вулларды поссорились из-за нее. Ей не хочется, чтобы ее считали виноватой. Но ведь она не могла не понимать, на что шла, затевая роман с женатым мужчиной! Она играла с огнем. Ты со мной согласна?

– Нет! Она думала, что влюблена в Дэна, и верила ему, когда он уверял, что у них с Натали, можно считать, все кончено!

– А сейчас она его разлюбила, не верит ни единому его слову и больше всего на свете хочет, чтобы он помирился с Натали! Значит, она передумала, Мередит! Она мечтает отделаться от него! Да только он еще любит ее и не отпустит так легко. Да, Урсула угодила в переплет. Конечно, ей хочется, чтобы законная жена вернулась и снова взяла заблудшего мужа под крыло. Напуганный, Вуллард какое-то время будет примерным супругом. Роман на стороне окончен, тишь да гладь. Урсула свободна.

– По-моему, ты не очень-то сочувствуешь Урсуле! – укоризненно заметила Мередит.

– Я не обязан ей сочувствовать.

Мередит подалась вперед, отчего их столик зашатался. Маркби поспешно схватил свою кружку.

– Неужели ты думаешь, что Урсула хочет по-своему, мелко отомстить Дэну или просто пользуется удобным случаем избавиться от надоевшего любовника, который стал слишком уж назойлив? Поверь мне, она не такая! Она понимает, что ее слова – серьезное обвинение, и обвинение далось ей нелегко!

– А я тебе на это вот что отвечу: когда мы обращаемся к населению с просьбой помочь опознать преступника, наши телефоны буквально раскаляются от звонков! Чаще всего звонят жены, которые уверяют, что преступник – их муж или сожитель! Не имея практически никаких доказательств их виновности, дамы тем не менее настроены решительно! Они охотно готовы обвинить своих спутников в самых страшных злодеяниях! По твоему лицу я вижу, что ты вот-вот плеснешь в меня сидром. Погоди немного, послушай: я не утверждаю, что твоя приятельница – злобная, мстительная невротичка. Я хочу сказать, что она просто не сознает, как часто люди совершают странные поступки!

Мередит нетерпеливо побарабанила пальцами по столешнице:

– Значит, ты не будешь расследовать это дело?

– Пока и расследовать нечего! Как ты сама не понимаешь? И вообще, там не мой участок.

– Мать Натали живет в Бамфорде. Ее зовут миссис Солтер. У меня есть ее адрес. Ты бы мог зайти к ней и спросить…

– Нет! У меня нет никаких доказательств того, что произошло преступление! А если супруги поссорились, значит, произошла очередная семейная ссора, бытовуха. Семейные ссоры – происшествия яркие, но заурядные и немного вульгарные. Прошу тебя, перестань думать о Вуллардах.

– Не могу. Мы с Урсулой целую неделю будем ночевать в рабочем вагончике на Бамфордском холме и, конечно, будем говорить о происшествии. – Мередит вздохнула. – Хорошо бы беглянка поскорее вернулась домой!

– Вот видишь! Ты и сама не видишь в произошедшем ничего из ряда вон выходящего. В глубине души ты и сама веришь, что Натали просто решила немного поиграть в прятки.

– Ну да, – нехотя призналась Мередит. – Когда я говорю с тобой, мне именно так и кажется. Но Урсула – не легкомысленная дурочка, Алан! У нее очень высокий интеллект…

– Уровень интеллекта никак не соотносится со здравым смыслом, с житейским умом. И вот тебе лишнее тому доказательство. В чью светлую голову пришла мысль, что вы вдвоем должны ночевать в вагончике, рядом с табором хиппи? В голову Урсулы! Пусть бы лучше занималась своими старыми костями!

– Кстати, о хиппи! Почему ты не прогонишь их оттуда? Тогда нам не придется дежурить в вагончике. Урсула и все остальные очень волнуются.

Алан нахмурился.

– Знаю. Джексон меня совсем достал! Как и Фелстоны – странная, доложу я тебе, парочка… Посягательство на частное владение – штука сложная. Насколько я понял, Фелстоны обычно перегораживают тропу, ведущую на вершину холма, чтобы туда не ездили машины. Когда археологи получили согласие Фелстонов вести раскопки на их земле, Фелстоны убрали преграду. Более того, они разрешили поставить на месте раскопа рабочий вагончик, в котором археологи могут греться и хранить свои находки. Они даже проложили с фермы трубу, по которой к раскопу поступает вода. Кстати, я посоветовал им перекрыть их водопровод.

– Они и перекрыли, но сделали хуже не хиппи, а Урсуле и археологам. Вода была им нужна, чтобы отмывать находки – черепки, осколки и все такое, а также мыться самим! Работа у них довольно грязная.

Маркби раздраженно выдохнул и взъерошил светлые волосы.

– Лучше всего уговорить хиппи убраться по доброй воле, но все мы знаем, что по доброй воле они не уберутся. И что прикажешь мне делать? Подняться на холм, прихватив отряд полицейских, и выдворить их оттуда? Якобы миролюбивые ньюэйджевцы на самом деле не прочь подраться! Представляю, что будет дальше. Интересные снимки попадут в газету, телерепортеры с удовольствием поведают об очередных зверствах полиции! Нет, пусть уж адвокат Фелстонов добудет судебный запрет. Или понадеемся на то, что хиппи скоро уедут сами. Они не дураки. Будут торчать на месте до последней секунды, а потом раз – и уберутся. Они настоящие мастера балансировать на грани войны. Все само собой образуется. Главное – не терять хладнокровия. Поверь мне, я уже сталкивался с подобными ситуациями. Нужно немного потерпеть, и все.

– Но ведь они мешают проводить раскопки!

– Разве до сих пор мешали?

– Н-нет, кажется…

– Ну вот видишь! Твоя подружка Урсула опять преувеличивает!

– Ты предвзято относишься к Урсуле! – сердито воскликнула Мередит. Она наклонилась вперед, ее светло-карие глаза засверкали.

– Ничего подобного! Просто я человек занятой и вполне могу прожить без ложных тревог! Пропавшие жены! Древние захоронения! Думаешь, нам нечем больше заняться?

– Ты отдаешь себе отчет в том, каким ты иногда бываешь напыщенным? Не знаю, зачем я вообще обратилась к тебе за помощью! – воскликнула Мередит, от волнения расплескивая сидр.

– Зато я знаю. Ты позволяешь другим грузить тебя своими проблемами, взваливаешь на себя чужие дела! Это пережиток твоей консульской службы! Ты считаешь себя обязанной помогать всем подряд. Запомни, ты ничего никому не должна! Более того, как только ты понимаешь, что не можешь помочь сама, ты мчишься ко мне и пробуешь загрузить чужими проблемами и меня! Кстати, о консульской службе… Тот тип по-прежнему торчит в квартире?

– Тоби? Да, ведь квартира-то его.

– Он сдал ее тебе, и по договору ты живешь одна. Гони его в шею!

– Вот как? Ты не можешь вышвырнуть хиппи по каким-то невнятным причинам, обижаешься, что я тебя побеспокоила, а я, значит, должна вышвырнуть из собственного дома Тоби, моего коллегу и старинного друга!

– Что у вас с ним за отношения? – подозрительно осведомился Маркби.

– Мы с ним вместе работали, иногда сотрудничали очень тесно. Раньше он был моим заместителем.

– Раньше я бы сказал: знаю я эти тесные отношения! А теперь я уже ни в чем не уверен!

– Прекрати, бога ради! Ты что, ревнуешь? – Мередит вскочила на ноги, схватила сумку. – У меня нет времени сидеть здесь и пререкаться с тобой! Мне пора на Бамфордский холм. Я обещала Урсуле приехать на раскопки.

– Как лицо официальное, настоятельно советую тебе не ночевать там! – сухо заявил Маркби.

Огорченная неудачей и терзаемая смутной уверенностью в том, что Алан, скорее всего, прав, Мередит вспылила:

– А я настоятельно советую тебе заниматься своими делами! Я просила тебя о помощи, но ты мне отказал. Так что я буду поступать по-своему.

– Как всегда!

Они посмотрели друг другу в глаза.

– У тебя хотя бы есть подходящий спальный мешок? – спросил Маркби чуть спокойнее.

– Да, спасибо. А у Урсулы есть походная плитка, так что вскипятить чай мы сумеем.

– Проследи, чтобы плитка стояла на твердой, ровной поверхности. Видел я, как хорошо горят такие вот бытовки.

– Мы же с ней не полные идиотки! Спасибо за совет, но я была герлскаутом и в походы тоже ходила. Мы знаем, что делаем!

– Будь готова! – ехидно отозвался Маркби.

Глава 5

По пути на Бамфордский холм Мередит успокоилась. Она успела забыть, как здесь красиво. Теплый, ясный августовский вечер – такую пору называют золотой; заходящее солнце окрашивает горизонт в розовый цвет. Мередит забыла обо всех тревогах, преисполнившись безмятежным спокойствием. В голове всплыла забытая с детства пословица: «Если небо красно с вечера, пастуху бояться нечего».

Теперь она вполне могла хладнокровно обдумать все, что сегодня случилось. Наверное, насчет Натали Вуллард Алан прав… Зря она его клевала! Дело-то вполне обычное: семейная ссора. Мередит криво улыбнулась. Ну и ладно, зато она выполнила обещание, данное Урсуле.

Впереди показался холм, окутанный розовато-лиловой дымкой. Вскоре Мередит поняла, что дорога вьется вдоль его нижней части. Справа вздымался ввысь крутой склон, слева склон так же круто обрывался вниз. Мередит притормозила. Главное – не проехать поворот направо, о котором ее предупреждала Урсула. Там должен стоять указатель «Ферма „Моттс“». Свернув с шоссе, нужно сразу же взять левее и держаться тропы, которая ведет вверх по склону прямо к месту раскопок.

– Там глубокая колея. Ее оставили фургоны хиппи! – мрачно пояснила Урсула.

Урсула расстроится, когда узнает, что Маркби не отнесся к ее подозрениям всерьез. Наверняка разочаруется, но вряд ли удивится.

Мередит ползла вперед с черепашьей скоростью. Через какое-то время она остановилась у обочины и решила еще раз взглянуть на схему, нарисованную Урсулой. Затем она посмотрела вперед, в лобовое стекло. Да, отсюда виден деревянный указатель с какой-то неразборчивой надписью. Там нужно поворачивать направо? А совсем рядом с тем местом, где она остановилась, еще один поворот, левый, и тоже есть указатель. Мередит прочла крупную надпись: «Внимание! Карьер. Только для бытовых отходов!»

По краям заброшенный карьер обсадили деревьями. Между ними виднелось заграждение из колючей проволоки. Карьер находился в опасной близости от дороги. Преисполнившись любопытства, Мередит вышла из машины и зашагала по грунтовой тропе вперед – на разведку.

Скоро чахлые деревца расступились, и у ее ног неожиданно разверзлась пропасть – старый карьер, похожий на глубокую рваную рану в земле. Камень здесь уже давно не добывали, и уступы карьера покрылись растительностью – добрая земля милосердно скрывала вред, нанесенный людьми. Вниз, к подошве нижнего уступа, вела довольно широкая тропа, мощенная гравием. После прекращения выработки карьер превратили в свалку. Несмотря на суровое предупреждение, на дне громоздились кучи всяких отходов, и не только бытовых.

По углам стояли большие металлические вагонетки, доверху заваленные разным хламом. То ли потому, что вагонетки и так были переполнены, то ли просто от лени многие сбрасывали мусор прямо на дно бывшего карьера. В кучах можно было разглядеть все – от обрезков веток и скошенной травы до старой мебели. Мередит обратила внимание на гарнитур мягкой мебели: диван и два кресла. Их составили полукругом, словно в гостиной.

Ненадолго ей показалось, будто она очутилась на необычной благотворительной распродаже, где можно купить самые немыслимые вещи. Очень хотелось спуститься вниз и осмотреться, но время поджимало. Мередит подняла голову и вдруг увидела за деревьями наверху, с той стороны дороги, старый домик, стоящий фасадом к свалке. Пожалуй, и не домик, а настоящую лачугу: соломенная крыша прогнила и изъедена мышами, стены кое-как залатаны листами рифленого железа. Пыльные окна, сломанная ограда, заросший сад. Вначале Мередит решила, что в домике никто не живет, но внезапно выяснилось, что она ошиблась. Облупившаяся дверь распахнулась, и на пороге показался пожилой мужчина. Увидев незваную гостью, он испустил пронзительный вопль и, прихрамывая, довольно резво зашагал к ней, опираясь на палку. Выглядел он неплохо, несмотря на то, что хромал. Упитанный, крепкий с виду. Мередит определила его возраст как категорию «от шестидесяти и выше». Поверх грязной рубахи обитатель домика над свалкой носил плюшевый жилет. На ногах у него были крепкие ботинки, а на голове красовалась мягкая фетровая шляпа.

– Подождите! – хрипло каркал он. – Иду, уже иду!

«О боже, – подумала застигнутая врасплох Мередит. – Неужели он решил, что я пришла его навестить?»

Приблизившись к ней, старик совсем запыхался и остановился, опершись на свою палку. Лицо у него побагровело, глаза вылезли из орбит.

– Я шлышал, как подъехала машина! – задыхаясь, выговорил он наконец. – Хлопнула дверца – значит, вы сюда. Ну, и что у вас?

Мередит насторожилась.

– Что значит «что у меня»? – на всякий случай переспросила она.

Старик прищурил красные глазки и со всхлипом поджал губы.

– Шас, погодите минутку! – пробормотал он. – Жубы вставлю.

Он порылся в кармане плюшевого жилета и извлек старинную фарфоровую вставную челюсть. Поплевав на нее, он растер слюну большим пальцем и кое-как всунул протез в рот.

– Так-то лучше! – прошамкал он. – Так оно жавсегда шпокойнее, с жевалками-то! – Старик пощелкал челюстью, чтобы протез встал на место. – Жвать меня Финни. Что тут у ваш? – Когда он говорил, во рту прыгал белый фарфор.

– Мистер Финни! – непроизвольно вырвалось у Мередит. – А вы не можете попросить своего зубного врача, чтобы он приладил вам протез? Не сомневаюсь, его можно как-то подточить…

– Какой там еще жубной врач? – удивился старик. – Я их ждесь подобрал, где и все оштальное! – Он ткнул палкой в сторону дна карьера. – Хорошие жубки! Жнать не жнаю, жачем их выкинули. – Протез у него во рту клацал, как кастаньеты. – Ох уж эти люди! – неодобрительно продолжал Финни. – Такое выкидывают, что прямо не верится! Хорошие, красивые вещи! Я весь дом обставил со швалки!

Мередит с сомнением оглядела полуразвалившуюся хибару, которую старик называл «домом». Наверное, внутри жилище старика еще страшнее, чем снаружи! Она от всей души понадеялась, что ей никогда не придется переступать его замызганный порог.

– Вон, видите – какой красивый гоштиный гарнитур, диван и два крешла! – с тоской проговорил Финни, опершись на палку и оглядывая мягкую мебель. – Обивка целая, плюш-мокет, деревянные ошнования, металлические ролики. Прошто у меня для них мешта нет. Штыд и шрам! Как пойдет дождь, все ишпортится. А вам не нужна мягкая мебель? В хорошем шоштоянии. За пятерку я бы вам уштупил.

Мередит благоразумно умолчала о том, что «гоштиный гарнитур», собственно говоря, не принадлежит старику и он не имеет права ее продавать.

– Спасибо, нет, – ответила она. – И на выброс у меня тоже ничего нет.

– Ничего нет? Ничего нет? – изумленно залопотал Финни. – Тогда что вы здесь делаете? Эй! А вы, шлучайно, не из муниципалитета? Не насчет моего дома?

– Нет, нет! – успокоила его Мередит.

Видимо, ей не удалось до конца развеять его опасения.

– Хотят его шнешти, а меня переселить в Бамфорд, в их жалкую квартиренку!

– Там вам будет удобнее, мистер Финни, – сказала Мередит, а про себя подумала: «И здоровее тоже». За чахлыми насаждениями она разглядела деревянную будку, в которой, несомненно, размещался сортир.

– Никуда не поеду! – решительно заявил Финни. – Тут у меня швой хороший дом, в нем много красивых вещей. Прекрасно обхожусь шам по шебе. И за швалкой пришматриваю. Им бы штоило быть мне благодарными, вот что!

Он ударил палкой оземь.

– Раз у вас ничего нет на выброс, что вы тут вынюхиваете? Вы точно не из муниципалитета?

– Точно. Я только так, вышла посмотреть.

– А вы не наша новая медсестра, а? Нет… – Финни подошел поближе и внимательно оглядел Мередит. – Нет, вы не медсестра. Медсестры ходят в форме. Ко мне приезжают раз в месяц. Медсестра стрижет мне ногти на ногах, подравнивает прическу. С ногами у меня плохо… А болтать я не люблю! – неожиданно заключил Финни. – Особенно ешли у вас нет мушора. Не понимаю. Жачем вы тогда приехали, ешли у ваш нет ничего на выброш?

– Как только что-нибудь появится, сразу привезу, – пообещала Мередит.

Старик просветлел.

– Перед тем как будете выбрашывать, дайте мне вжглянуть. Если мне что-то подойдет, выгрузим ждесь. Тогда мне не придется волочить вещи шнизу вверх. И не забудьте, если ужнаете, что кому-то нужна мягкая мебель для гоштиной, у меня тут есть хороший гарнитур – только ролики шмазать. Отдам за десятку.

Старик заковылял назад, к своей хибаре. На пороге он обернулся и прокричал:

– Обивка целая! Плюш-мокет! – Он махнул палкой на прощание и захлопнул дверь.

Мередит поспешно ретировалась к машине и выбралась на другую тропу, что вела вверх по склону.

– С одной стороны хиппи, с другой стороны Финни. А посередине, в вагончике, – мы с Урсулой, – проговорила она вслух. – Отличное жилье и прекрасные соседи!

Подъехав к месту раскопок, Мередит увидела, что ее встречают. В ряд выстроились четыре человека и черный метис лабрадора. На закате тени удлинялись, пять темных полос на земле напоминали вытянутые пальцы тянущейся к ней огромной руки.

Три женщины и один мужчина стояли рядом с ржавым вагончиком. Судя по всему, они были заняты каким-то спором, который прервался при ее появлении. Бросив взгляд на вагончик, Мередит поняла: удобства здесь ограничивались в буквальном смысле постелью и завтраком.

Лагерь ньюэйджевцев тоже сразу бросался в глаза. Он располагался чуть выше по склону, под массивным, скругленным, поросшим травой выступом, похожим на балкон, нависавшим в обоих направлениях. Между старыми, заржавелыми средствами передвижения были натянуты веревки, на которых сушилось белье, придававшее всей сцене неуместный оттенок домашнего уюта.

При столкновении с реальностью впечатление безмятежности мгновенно улетучилось. Мередит заглушила мотор. К ней тут же подбежала Урсула, ее длинные черные волосы развевались на ветру. После обеда в Оксфорде Урсула успела переодеться. Сейчас на ней были грязные джинсы и рубашка в клетку, на которую она надела еще и шерстяной жилет. Полы незастегнутого жилета хлопали на бегу.

Наконец Урсула добежала до машины и остановилась перевести дух. Мередит не без опаски опустила стекло.

– Я рада, что вы наконец нас нашли!

– Я нашла вас легко. Если не считать того, что познакомилась со странным стариком, который живет ниже, на той стороне дороги. Он решил, что я приехала что-то подобрать себе на свалке.

Выпачканной в глине рукой Урсула откинула за плечо прядь черных волос, на лбу у нее осталась грязная полоса.

– Это Финни. Он настоящий псих, но безобидный.

Мередит вышла из машины. Урсула прошептала:

– Что сказал Маркби о… ну, обо всем этом? – Она дернула головой в сторону лагеря хиппи.

Теперь Мередит в полной мере услышала и запахи, и звуки. Легкий ветерок со стороны земляного вала принес гул голосов, лай собаки, плач младенца. Пахло дымом костра и машинным маслом.

– Боюсь, ничего особо радостного. Как и о другом, – загадочно добавила она.

– Ладно, поговорим потом.

Они переглянулись. Бросив взгляд в сторону вагончика, Мередит спросила:

– Это Дэн?

Но рыжеволосый приземистый человек, на которого она указала, сам решительно устремился вперед, не дав Урсуле ответить.

– Здрасте! – Он протянул короткопалую руку. – Меня зовут Иен Джексон, я хранитель Бамфордского музея! Вы – Мередит Митчелл. Добро пожаловать на раскопки! Правда, в настоящий момент работа едва продвигается из-за того, что здесь расположились хиппи, а старший инспектор Маркби сидит себе в Бамфорде и в ус не дует! Урсула говорит, вы каким-то образом связаны с Маркби. Это так? – Джексон вперил в нее напряженный взгляд и, не дожидаясь ответа, продолжал: – Если да, был бы вам признателен, если бы вы выкрутили ему руки и заставили что-нибудь предпринять! У меня сложилось такое впечатление, будто его больше заботит их благополучие, чем наше!

Урсула глубоко вздохнула.

– Иен, дай ей хоть слово вставить! – воскликнула она. – Ты ведь знаешь, у Маркби свое мнение о сложившемся положении, и Мередит тут ничего не может поделать!

– Я только…

– Он хочет сказать, – вмешалась в разговор невысокая смуглая девушка с озорным личиком, – что требует прислать на холм кавалерию, которая разгонит наших хиппи!

– Как смешно! – сухо парировал Джексон.

Мередит сразу различила в речи смуглой девушки американский акцент. Урсула поспешила всех познакомить:

– Это Рене Кольмар, наша коллега из Америки. А это Карен Хенсон, она тоже нам помогает.

Джексон сдавленно фыркнул. Рене наградила его взглядом, исполненным плохо скрытого раздражения. Зато Мередит Рене лучезарно улыбнулась:

– Здрасте, Мередит! Добро пожаловать в нашу дружную семейку. Решили, значит, тоже к нам присоединиться?

– Перестань, Рене! – воскликнула Урсула устало, но не злобно.

Вторая девушка, Карен, неуклюже шагнула вперед. Старомодная соломенная шляпка с широкими полями, украшенными поблекшими искусственными цветами, почти не спасала хозяйку от солнечных лучей, ее простое, неприметное лицо украшала целая россыпь веснушек, а белая кожа покраснела, как у вареного рака. Мередит невольно прониклась жалостью к этой крепкой, белокожей и совсем некрасивой молодой женщине. Как же она должна страдать на открытом солнце!

Словно демонстрируя свою неприглядность, Карен протянула ей обожженную солнцем руку, всю в пятнах и в подсохших следах розового лосьона от солнечных ожогов.

– Здравствуйте, – невнятно промямлила Карен, глядя себе под ноги. Видимо, она ни на минуту не забывала о том, какая она дурнушка.

Пес тоже решил поприветствовать гостью и ткнулся Мередит в ладонь мокрым носом. Она погладила лабрадора по голове.

– Ваш? – спросила она у Карен.

– Нет, он, можно сказать, ничей, – застенчиво ответила та. – Он живет здесь, на раскопках. Но ему у нас как будто понравилось. Он очень добрый! – добавила она, украдкой покосившись на Джексона.

Пес улегся у ног Карен и поднял кверху голову, вывалив язык. Несомненно, он считал себя ее преданным другом и надеялся, что новая хозяйка отстоит его право на участие во всех событиях.

– Должна сознаться, – сказала Мередит, обращаясь к Джексону, – что ни разу не заходила в Бамфордский музей, хотя в самом Бамфорде бываю часто.

Джексон порывисто вздохнул.

– Если бы только вы! Чтобы попасть к нам, не нужно выстаивать длинную очередь. Больше всего народу бывает, когда приезжают экскурсии школьников. Я, в общем, никого не виню. Дилетантов не очень интересуют кремни и глиняные черепки. Вот почему мы так жаждем заполучить по-настоящему ценные экспонаты! – Джексон уныло оглядел раскоп. – Вот почему я здесь. Я связываю с этой экспедицией… большие надежды!

До знакомства с хранителем музея Мередит представляла себе Джексона несносным юнцом, одержимым навязчивой идеей. Неожиданно для самой себя она поняла, что Джексон ей даже нравится.

– Вы говорите так, словно заранее рассчитывали найти здесь что-то важное.

– Да вся наша экспедиция – замысел Иена! – воскликнула Урсула. – Он убедил фонд финансировать раскопки. Иен, расскажи!

Джексон покраснел, отчасти смущенный, а отчасти довольный признанием своих заслуг.

– Если мы в самое ближайшее время не совершим важного открытия, благотворительный фонд откажет нам в дальнейшем финансировании. И все же я уверен, что здесь… – Джексон замолчал и сгорбился. – Мередит, не сердитесь, если я показался вам невежливым грубияном, но все дело в том, что я очень огорчен последними событиями! Извините, что не оказал вам должного гостеприимства.

– По-моему, у вас на то есть веские основания! – заметила Мередит, обводя рукой живописный лагерь хиппи, расположенный выше по склону.

Такой хаос встревожил бы кого угодно, озабоченность Джексона казалась вполне понятной. Уже после ее приезда ньюэйджевцы принялись разжигать костер, подбрасывая туда еще сырые ветки; в вечернее небо между прицепами и кучами мусора поднимались темно-серые клубы дыма. Мередит поморщилась. От едкой вони защипало нос. Ей захотелось чихнуть. Она достала носовой платок и поспешно прикрыла лицо.

– А будет еще хуже! – заметила Рене, бросив на нее пристальный взгляд. – Представляете, они едва не выкурили нас отсюда! Ладно, пора за дело. Потом поговорим!

Рене передернула плечиками и, отвернувшись, зашагала прочь. Видимо, ей не терпелось возобновить прерванную работу. Дальнейшие разговоры сопровождались негромким, но упорным скрежетом лопаты по песчаной почве. Карен не последовала за Рене; она лишь попятилась и неуклюже похлопала пса по голове, словно желая подбодрить его или себя саму. Мередит так и не поняла, кого именно.

С какой стороны ни посмотри, и хиппи, и археологи на холме – незваные гости. Мередит попробовала представить себе холм без шумных пришельцев. Общая обстановка почему-то навевала грусть, но не покой. Было как-то неуютно, тревожно. И ветер как будто никогда не утихал. Кто знает? Может быть, в этом древнем мире, в тени огромного вала, до сих пор бродят духи тех, кто жил здесь и умирал… Только ли ветер шелестит в высокой траве?

А между тем холм располагался совсем недалеко от обжитых мест. Почти рядом, всего в нескольких километрах, находился поселок. Отсюда хорошо виднелись печные трубы. А на вершине холма чернели контуры странного, как будто обрубленного строения с зубчатыми стенами. Судя по всему, развалины средневековой крепости. А может, и не средневековой… Может быть, крепость на вершине холма построена по замыслу какого-нибудь чудака, жившего в Викторианскую эпоху. Крепость или замок отличали простота линий и отсутствие каких-либо декоративных элементов. Мередит, которая питала слабость к такого рода строениям, решила при первом же удобном случае подняться повыше и осмотреть развалины.

Проследив за направлением ее взгляда, Джексон указал на длинный, поросший травой земляной вал, нависший над лагерем хиппи.

– Местные называют вал крепость Моттс. Название происходит от норманского «мотт», то есть холм, и считается средневековым сооружением «мотт и бейли». Первоначально там находился обнесенный частоколом двор, внутри которого располагалась крепость. Как правило, такие сооружения строили на возвышенностях. Но наши развалины значительно старше. Они относятся к железному веку.

– Урсула что-то говорила об останках саксов.

Джексон кивнул:

– После того как римские легионы покинули Британию, с континента переправились отряды мародеров. Найдя легкую поживу, они быстро наводнили всю страну и в конце концов обосновались здесь. Впервые отряды захватчиков появились в наших краях в конце пятого века. Они в основном грабили… – Возможно, бессознательно Джексон метнул взгляд в сторону лагеря хиппи. – Саксы явились сюда под водительством племенного вождя по имени Вульфрик… Местные бритты оказали пришельцам неожиданно жесткое сопротивление. Они укрылись за стенами старой крепости. Вульфрик и его воины осадили холм. Началась резня… Однако бритты, что называется, смеялись последними: в ходе сражения самого Вульфрика смертельно ранили копьем, и он умер от заражения. Под «заражением» хроникер, скорее всего, имеет в виду гангрену. Во времена Античности, да и в Средние века в хрониках часто упоминаются отравленные копья и стрелы. Дело в том, что тогда еще не понимали, почему иногда раны нагнаивались, а иногда – нет.

Лицо Джексона раскраснелось от воодушевления. Видимо, он сел на любимого конька.

– Вы только представьте! Идет жестокий бой, повсюду валяются убитые и раненые бритты и саксы. Воины Вульфрика были язычниками, они хоронили павших по своим обрядам. Они закапывали их непосредственно на месте гибели, а сами, похоронив погибших и справив тризну, шли дальше!

Одни саксонские племена кремировали умерших, другие зарывали их в землю в полном облачении, с боевым оружием. По моим расчетам, отряд Вульфрика принадлежал к числу последних. Видимо, бедняга Вульфрик действительно погиб от общего заражения крови. Представляете, как он мучился? Подданные отнесли его в ближайшее укрытие. Он очень ослаб, и его не могли унести далеко. Дотащили его до ближайшей римско-бриттской фермы, где он валялся на соломе и гнил заживо. Наверняка с ним никого не было, ведь из-за исходящего от раны зловония рядом с ним невозможно было находиться. Вульфрик слышал, как его люди вдали копают могилы для павших товарищей; он не сомневался, что одна из могил предназначена для него. Хотя, возможно, он находился в забытьи.

Джексон кивком указал на земляной вал и продолжал звенящим от волнения голосом:

– Мы не знаем, где именно погиб Вульфрик. Но похоронили беднягу где-то здесь, я уверен! Потому что именно здесь он вел свою последнюю победоносную битву! Он был вождем саксов, и отправили его в мир иной со всеми подобающими почестями! Облачили в лучшую одежду и уложили в могилу со щитом, шлемом и прочими доспехами, мечом, кубками и украшениями. Если до тех пор их поход складывался удачно, они наверняка положили в могилу и его долю награбленного в других местах: монеты, украшения, золотую и серебряную посуду. Все, что принадлежало Вульфрику, ушло в могилу вместе с ним, и все это находится здесь! – Голос Джексона зазвенел от волнения. – Здесь, чтоб мне пусто было! – Он обвел рукой окружающую местность. – Здесь покоится Вульфрик Саксонский в полном боевом облачении, и я обязательно его найду!