Текст книги "Где старые кости лежат"

Автор книги: Энн Грэнджер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 20 страниц)

Глава 21

– Разрешаю вам поговорить с ним, – сказал врач. – Только недолго. Он сильно ударился головой. Мы оставим его здесь еще на сутки и понаблюдаем за его состоянием. Кроме того, у него перелом двух ребер, трещина запястья и множественные ссадины. Кстати, пациент выражает горячее желание побеседовать с вами.

– Правда? – удивился Маркби.

Врач загадочно улыбнулся:

– По-моему, ему не терпится снять тяжесть с души. Кстати, а пост охраны у его палаты обязателен? Ваш констебль тревожит остальных пациентов; если честно, вряд ли мистер Фелстон в теперешнем состоянии способен сбежать.

– На всякий случай пусть его пока охраняют. Один раз он уже пытался сбежать! – решительно возразил Маркби.

Врач неодобрительно покосился на старшего инспектора.

– Это когда он… свалился в карьер?

Слово «свалился» прозвучало по меньшей мере двусмысленно.

– Пока неясно, как и почему он упал. Я хочу спросить его и об этом.

Врач фыркнул. Очевидно, он любил читать материалы так называемых независимых журналистских расследований, в которых расписываются зверства полиции. Затем он пожал плечами. Ему и своих забот хватало.

Маркби быстро зашагал по коридору. Сержант Пирс шел за ним по пятам. Увидев их, констебль, сидящий на стуле у палаты Фелстона, поспешно вскочил:

– Все в порядке, сэр! Он кроткий, как ягненок. Настроение у него подавленное, но вместе с тем он какой-то неугомонный. Слова из него не вытянешь; он только все спрашивает, когда вы придете. Сидит и сидит в кровати и о чем-то думает. Наверное, здорово он головой-то приложился! Знаете, что он спросил? – Констебль замолчал и смущенно посмотрел на Маркби. – Спросил, были ли вы женаты, сэр.

– Вот как? И что же вы ответили?

– Что вроде да, но точно я не знаю. На самом деле я не знал, что ему и ответить. Надеюсь, я не напортил, сэр?

– Нет, не напортили! – заверил его старший инспектор.

Брайан сидел в кровати, обложенный подушками. Лоб у него был заклеен пластырем; в распахнутом вороте пижамы виднелась марлевая повязка на груди. Одна сторона лица распухла и побагровела.

– А я вас давно поджидаю! – заявил он, вместо приветствия.

– Наслышан.

Маркби взял стул и придвинул его к кровати. Сержант Пирс сел в углу, у стены.

– Как вы себя чувствуете, Брайан?

– Как будто лошадь лягнула копытом в живот. И голова болит чертовски.

– Зачем вы побежали к карьеру?

Брайан повернулся к старшему инспектору и, не мигая, посмотрел ему в глаза:

– Сам не знаю. Наверное, хотел спрятаться в лесу. Пока я не поскользнулся, даже не видел, что стою на краю обрыва! Да ладно, какая теперь разница!

– Мисс Митчелл сказала, что вы прятали Натали Вуллард в развалинах.

– Не могу называть ее той фамилией. – Брайан беспокойно заворочался на кровати. – Для меня она была Натали Солтер – и навсегда останется Натали Солтер.

– Брайан, вы больше ничего не хотите мне сказать?

Брайан чуть повернул голову, чтобы лучше видеть Маркби.

– Раз вы поговорили со своей подружкой, вы уже знаете все, что нужно, о нас с Натали…

– Сейчас меня интересует не Натали, – перебил его Маркби. – Расскажите о ферме, о ваших отце и дяде. И о матери.

Фермер снова беспокойно заерзал и вдруг с горечью пробормотал:

– А вы смышленый! И не стыдно вам совать нос в чужие дела! Наверное, потому вы и стали старшим инспектором!

Забывшись, Пирс хихикнул, но тут же прикрыл рот рукой и бросил на Маркби извиняющийся взгляд.

– Ну, что ж! – внезапно решился Брайан. – Значит, так. Мой отец и дядя Лайонел – родные братья. Они всегда очень дружили. Вскоре после войны, в 1948 году, они вместе купили ту ферму, где мы сейчас хозяйствуем. Потом они поняли, что сами не справятся. Нужна хозяйка, чтобы вела дом, готовила, ну и ходила за телятами, цыплятами и так далее. Жениться обоим было не по карману. Двух жен на ферме не прокормить. Они придумали тянуть жребий, и мой отец выиграл. У него была одна знакомая девушка в Уэстерфилде. Во время войны она вступила в Земледельческую армию, [1]1
  Земледельческая армия – женская организация, члены которой во время Второй мировой войны заменяли мужчин на фермах, занимались сельским хозяйством.


[Закрыть]и в последний год войны они с отцом вместе были работниками на одной ферме. Ей вроде нравилось работать в деревне. И потом, в конце сороковых годов, с продуктами было плохо, многое получали по карточкам. Наверное, она решила, что не будет голодать, если выйдет за фермера. В общем, отец сделал ей предложение, и она согласилась.

Пирс недоверчиво покачал головой, а Маркби просто кивнул. Он давно уже перестал удивляться странным, необдуманным поступкам и принятым наспех важным решениям.

Брайан устремил взгляд куда-то в угол; ему как будто неприятно было смотреть старшему инспектору в глаза.

– А потом выяснилось, что Лайонел при ней делается сам не свой. Ну, невзлюбил ее, что ли… То есть мне так казалось, когда я был мальчишкой. Бывало, он глаз с нее не сводил, да еще смотрел так сердито! Мама смущалась и выходила из комнаты – не могла вынести его взгляда. – Брайан обвел взглядом полицейских и покачал головой. – Сейчас-то я понимаю, в чем дело! Вовсе он ее не невзлюбил, а скорее наоборот! И поделать он с собой ничего не мог, ведь тогда Лайонел тоже был молодым. Вначале мама была хорошенькая, живая. Ну а Лайонел… представьте, что будет, если быка отвести на поле и привязать близко к коровам. Но уж так они с отцом уговорились, что жениться мог только один из них.

Пирс беспокойно заерзал на стуле. Брайан тоже разволновался; он опустил голову на подушку и закрыл распухшее лицо руками.

– Позвать медсестру? – предложил Маркби.

– Нет, не надо. – Брайан помолчал. – В общем, дела у нас пошли паршивее некуда, понимаете? Паршивее некуда! Он места себе не находил и постоянно желал ее – в самом что ни на есть дурном смысле слова. У него все было на лице написано, и она, конечно, понимала. Даже я, даром что маленький, чувствовал: что-то не так. Правда, тогда я еще не разбирался, что к чему. Видел только, что маме у нас плохо. И чем дальше, тем хуже. Поэтому я и не удивился, когда она ушла. – Брайан вздохнул и тихо продолжал: – Она как-то поникла, понимаете? Поблекла, постарела… Я почти никогда не видел, чтобы она улыбалась. И красота ее тоже ушла. Она похудела и стала бледная, как простыня. Да и что тут удивительного? – В голосе его зазвенел гнев. – Мама горбатилась с утра до позднего вечера. Вставала с рассветом и весь день трудилась. А если когда и присаживалась, то только с шитьем или вязаньем! И вот однажды – мне было лет четырнадцать – я загонял коров на дойку. А она вышла из дому и подозвала меня к себе. На вид она была сущая старуха, хотя тогда лет ей, наверное, было не больше, чем мне сейчас. Но я сразу увидел, что она на что-то решилась. Значит, подозвала она меня и говорит: «Все, Брайан, с меня хватит, а ты теперь и без меня справишься. Поэтому я ухожу». И тут я заметил, что она держит в руке старый чемодан. Я не удивился, только прощения у нее попросил. А она: «Ты не виноват. Но если я не уйду сейчас на своих ногах, меня вынесут отсюда в деревянном ящике». Я хотел проводить ее до автобусной остановки, предложил поднести чемодан. Но она не согласилась, сказала, что справится сама. И ушла. Так и не знаю, куда она поехала; по-моему, и отец так ничего и не узнал. Она нам ни разу не написала. Надеюсь, там, где она сейчас, ей хорошо, лучше, чем было на ферме. Я ее не виню. Мне жаль, что я не смог ей помочь, но ведь тогда я был еще маленький, и ей приходилось со всем управляться самой. Она и прожила-то у нас так долго только из-за меня.

Наступила тишина. Брайан невидящим взглядом смотрел куда-то вдаль; глаза его затуманились.

– А как реагировал ваш отец? Неужели он не замечал, что Лайонел в ее присутствии делается сам не свой? – Брайан не отвечал, и Маркби осторожно тронул его за плечо. – Брайан!

Брайан медленно повернул голову к старшему инспектору:

– Отец-то? Он всегда был немногословным. И потом, они с дядей, как я вам уже сказал, всегда очень дружили. – Губы фермера расползлись в безрадостной улыбке. – Однажды одна наша корова отелилась раньше срока двойней. Телята срослись боками, как сиамские близнецы. Приплод-то родился мертвенький, да и корова едва не околела… Но, когда я смотрел на этих сросшихся телят, я почему-то подумал про отца и Лайонела. Они тоже как будто срослись, только не телами, а… как бы сказать… духовно, что ли.

– Я вас понимаю. – Теперь Маркби ненадолго погрузился в молчание, а потом спросил: – А как Лайонел отнесся к тому, что ваша мать ушла?

– После ее ухода он совсем спятил! – не раздумывая, ответил Брайан. – Он и всегда-то был немножко тронутый, а после ее ухода совсем взбесился… Кстати, вот еще почему я решил помочь Натали, когда она мне позвонила. Вуллард плохо с ней обращался, всегда ходил налево. Вот ей и захотелось отплатить ему той же монетой – сказала, пусть и он помучается немного. Маме я помочь не мог, зато придумал, как выручить Натали, поддержать ее, что ли. Я уже рассказывал вашей мисс Митчелл, что спрятал ее в старой крепости. Лайонел к развалинам обычно и близко не подходит, даже как будто сторонится их. Поэтому я решил, что никто ничего не узнает. А старик-то, оказывается, догадался…

– Брайан, вы что, хотите сказать, что Натали убил ваш дядя?

Брайана всего передернуло.

– Ни о чем подобном я даже не заикался!

– Но вы ведь так думаете? А что, вполне логично. Он отомстил ей как будто за уход вашей матери…

Брайан смерил Маркби враждебным взглядом:

– Я понятия не имею, что случилось, я правду говорю! Пока Натали жила в крепости, я каждую ночь приходил к ней. Во вторник прихожу, а она мертвая лежит на полу… Я как вошел, сразу догадался, что она мертвая, а не спит, только никак не мог поверить… Моя Натали была такая красивая, такая живая! Бывало, я приходил к ней, и она становилась прежней – там, в старой крепости, вдали от него… Я наклонился к ней, взял ее на руки. Она уже остыла, и лицо у нее посинело, но я все не верил и думал: вдруг мне удастся ее оживить – вдохнуть в нее жизнь. Приложил я губы к ее губам и сразу понял, что все напрасно.

Пирс снова заерзал на стуле, ему явно было не по себе.

– Когда это было? – ровным тоном спросил Маркби.

– Часов в десять, в пол-одиннадцатого. Дядя Лайонел уже лег спать. Я не знал, что делать. Конечно, перепугался. Я понимал, что должен как-то избавиться от тела. Но как? Уже стемнело, но хиппи еще жгли костер и снова устроили свои пляски. Похоронить ее в земле я не мог, вот и подумал: если нужно спрятать овцу, проще всего укрыть ее в отаре, среди других овец… Попозже, когда все стихло, я завернул тело Натали в старый ковер, который лежал на полу в замке, погрузил его в багажник «лендровера» и поехал вниз, к карьеру. Решил на время схоронить ее на свалке. Подумал, что старый ковер затеряется среди мусора. Ну а после я собирался незаметно вытащить ее и похоронить где-нибудь в лесу. Только я боялся, что старый Финни подсмотрит, что я делаю, поэтому машину я остановил, не доезжая карьера, вынул ковер с Натали и взвалил его на плечи… Кое-как спустился на дно карьера. Ну и трудно мне пришлось, доложу я вам! При жизни-то Натали была легонькая, как перышко, но ведь мертвое тело всегда тяжелее. Сноровка-то у меня есть, потому что часто приходилось перетаскивать вот так на себе телят и овец. В общем, ковер я оставил, а сам пошел домой.

Маркби покачал головой и тихо сказал:

– И все только потому, что вы думаете, что ваш дядя Лайонел выследил Натали в развалинах и убил ее в припадке праведного гнева?

– Слушайте! – Брайан резко сел, забыв о сломанных ребрах, но тут же выругался и, обхватив себя руками, повалился на подушку. – Слушайте… – тяжело дыша, повторил он. – Он совсем чокнутый, но только когда речь заходит о женщинах! Я специально рассказал вам о маме, чтобы вы поняли, как он таким стал! – Брайан ткнул в Маркби пальцем. – Если даже он и убил ее, он не ведал, что творил! А потом все пошло наперекосяк… На следующий день в карьер пришли поганые хиппи, принялись рыться в мусоре и нашли ее! Вы сразу примчались и все перегородили! А еще я где-то потерял ее сандалии. Помню, когда я вынул ее из багажника, у нее на ногах ничего не было. Должно быть, сандалии свалились где-то по дороге… Иностранные, дорогие, наверное. Я вернулся в крепость, поискал, но их там не оказалось. Зато я увидел вашу подружку – она везде лазила, рылась… Тогда она мне и сказала, что на свалке нашли труп. Я тут же побежал на ферму и сказал дяде Лайонелу, чтобы он не волновался. Мол, я сам с вами разберусь.

– А Лайонел что? Он признался?

Брайан покачал головой:

– Нет, ни слова не сказал.

Из-за двери послышался грохот; судя по всему, упал стул, на котором сидел констебль. Через секунду послышался громкий, возмущенный голос самого констебля:

– Нет-нет, сэр! Вам туда нельзя!

– А ну, прочь с дороги! – проревел Лайонел.

– Он здесь!

Брайан заворочался на подушках, словно собираясь встать.

Маркби нагнулся, чтобы удержать его, а Пирс шагнул к двери. Но она распахнулась настежь, и в комнату ворвался Лайонел: седые патлы разметались, глаза на изможденном лице сверкают. Констебль пытался удержать старика, но Лайонел буквально втащил его за собой.

– Брайан! Молчи, ничего не говори, слышишь? – заревел он. – А вы, Маркби, отойдите от мальчика! Он ранен и не может отвечать на ваши вопросы!

– Все в порядке! – сухо сказал Маркби, обращаясь к констеблю. – Отпустите его. Что же вы, мистер Лайонел! Разве можно так себя вести в больнице? Всех больных перепугали!

В палату вбежала медсестричка в накрахмаленном халатике, похожая на сердитого воробушка.

– Немедленно прекратите! Вы тревожите пациентов!

– Да, да!

Маркби жестом велел медсестре выйти и закрыл за ней дверь.

– Мальчик не виноват! – кричал Лайонел. – Она вскружила ему голову! Падшая женщина сбила его с пути истинного! И не его первого! Женщины кружат мужчинам голову, заставляют забыть, что хорошо, а что плохо! Вы не смеете обвинять его в том, что он ее убил!

Наступила звенящая тишина. Вдруг Брайан, забыв о сломанных ребрах, вскочил на ноги:

– Убил ее? Кто – я?! Я не убивал Натали, старый ты псих! Это сделал ты!

– Я, мальчик? – ошеломленно спросил Лайонел. – Да я и не знал, что она прячется в развалинах! Хотя и подозревал, что ты что-то затеял! До сегодняшнего дня я и близко не подходил к старой крепости! А когда зашел, то увидел там вовсе не дочь Эми Солтер. Я застал там другую женщину! Все только и говорят, что ты прятал там дочь Эми, а потом убил и отнес в карьер, и вот теперь тебя арестовали!

– Молчать! – не выдержал Маркби. В палате воцарилась тишина. – Мистер Лайонел, пока мы никого ни в чем не обвиняем! Так что давайте для начала кое-что проясним. Брайан! Погодите, мистер Лайонел, помолчите хотя бы минуту! Брайан, вы сказали, что считаете, будто Натали убил ваш дядя. Отвечайте просто «да» или «нет».

– Да! – проворчал Брайан.

– А вы, мистер Лайонел, – Маркби повернулся к старику, – приехали сюда, потому что думали, что Натали убил ваш племянник?

Лайонел явно смутился.

– Ну да. А разве нет?

Маркби тяжело вздохнул:

– Похоже, ни один из вас ее не убивал!

– О-ох, – выдохнул Брайан. – Значит, мне не нужно было убивать старого Уилфа Финни!

Глава 22

Около полуночи Мередит и Алан Маркби сидели в кухне в доме старшего инспектора. На столе между ними стояла бутылка вина и остатки пиццы.

Оглядываясь но сторонам, Маркби думал: и кухня, да и весь его дом – типичное обиталище одинокого мужчины. Для него главное – чтобы крыша не протекала, а в общем, он больше занимается садом, чем домом. На старинном буфете, между стопкой мятых конвертов и тостером, стоят горшки с молодыми черенками герани. Углы потолка затянуты паутиной; пауки чувствуют себя здесь вольготно, потому что уборщица, которая приходит к Маркби дважды в неделю, не считает нужным прибирать выше уровня глаз. Занавески выцвели. Ни одна уважающая себя женщина не согласится жить в таком беспорядке. Ничего удивительного, что Мередит хочет обзавестись собственным домом. Ну а он сам? Непонятно, какую роль она отводит ему в своей жизни.

Хорошо хотя бы, что здесь не жила Рейчел. Старший инспектор переехал в этот дом уже после развода. Все время чувствовать здесь дух Рейчел, который стоит в углу и презрительно наблюдает за ними, – вот уж поистине удовольствие не для него! Старая любовь, утраченная любовь, бывшая любовь, мертвая любовь… Натали всегда незримо присутствовала в жизни Брайана – и останется в его сердце навеки.

– Любовь истинная, но обреченная! – сказал он вслух.

Мередит изумленно раскрыла свои светло-карие глаза; старший инспектор почувствовал, что краснеет.

– Я имел в виду Брайана и Натали, а не нас с тобой.

Не давая ей времени ответить, он торопливо пояснил:

– Просто я сейчас думал о Брайане!

– Вот уж неприятная личность! – воскликнула Мередит в сердцах. Помолчав, она словно нехотя добавила:

– Хотя, если задуматься… несмотря на то что он убил бедного Финни, он по-своему трагическая фигура. И все-таки зачем он так ненавидит Урсулу? После дознания он ее до смерти напугал! Как он, должно быть, всех ненавидит! Как он ожесточен! Даже любовь к Натали, когда она еще была жива, пропитана горечью…

– Лайонела он не ненавидит. Хотя, наверное, есть за что…

Маркби замолчал и, нахмурившись, уставился в свой бокал.

– Какая жалость, что Брайан не нашел себе другую девушку. Натали не помогло то, что он с такой готовностью пошел ей навстречу!

Маркби поднял винную бутылку и покачал ее в руке.

– Другая ему была не нужна. Мы все хотим то, что не можем получить… Еще вина?

Он вопросительно поднял брови.

Мередит вздохнула. Алан, конечно, прав… Неожиданно она покраснела, поняв, что Маркби имеет в виду их самих, а вовсе не Брайана и Натали.

Наверное, Маркби догадался, как ей не по себе, потому что он отрывисто продолжал:

– Представляешь, как переполошился Брайан, узнав, что труп Натали так скоро обнаружили! Он-то собирался забрать его со свалки и зарыть где-нибудь в лесу – устроить, если можно так выразиться, достойные похороны. Должно быть, он почти ума лишился от горя и страха.

Мередит подперла подбородок рукой.

– А я все время думаю, как Брайан жил все эти годы… Наверное, работая от рассвета до заката, он убегал в свой вымышленный мир, в котором они с Натали были вместе! Наяву же они пробыли вместе лишь несколько дней, пока Натали пряталась в старой крепости. Их счастье оказалось недолгим, как у Ромео и Джульетты. Несмотря ни на что, мне хочется верить, что он сейчас утешается воспоминаниями.

– Прибереги свое сочувствие для кого-нибудь другого! – посоветовал Маркби. – Да, смерть Натали положила конец всем надеждам Брайана. Но не забывай, старика Финни он не пожалел!

– Я и не забываю. Как он посмел убить безобидного старика? Он ведь его знал всю жизнь! – выпалила Мередит.

– Брайан испугался. После того как он отнес ковер на свалку, его все время грыз страх. Вдруг Финни что-то видел и догадался? Когда Финни стало плохо, а ты вышла из машины и отвела старика домой, Брайан все видел. Он наблюдал за вами сверху, с земляного вала, а когда вы зашли в дом, подкрался поближе и спрятался под окном. Всех слов он не разобрал, но понял, что ты понравилась Финни, потому что старик разговорился. Какие-то обрывки разговора он все же уловил, и ему стало не по себе. Потом ты предложила подвезти Финни на дознание. Брайан решил, что риск слишком велик. Вот почему, дождавшись, пока ты уедешь, он заставил бедного старика замолчать навечно.

Мередит передернуло.

– То-то мне все время казалось, будто за мной следят! Зачем он положил Финни в могилу саксонского воина? Неужели думал, что его там не найдут?

Маркби ссутулился.

– Ну да, наверное, он решил, что там труп найдут не сразу. А зачем бросил в могилу… Наверное, назло Вулларду. Хотел напугать его, выбить из равновесия. Вулларда Брайан ненавидит люто, от всего сердца!

– Да… наверное.

Мередит вспомнила нарисованное лицо пугала.

– И все-таки до сих пор неизвестно, кто убил Натали! – продолжал Маркби. – Если, конечно, верить Лайонелу и Брайану, а мне кажется, они оба говорят правду.

Вдали часы на колокольне пробили полночь. В Бамфорде темно; окна закрыты ставнями, улицы давно опустели. Разошлись по домам из пабов последние завсегдатаи, торговец кебабами закрыл свой фургончик и уехал: в последнее время многие бамфордцы возмущались тем, что он торгует допоздна.

– Ну, хватит! – решительно заявил Маркби, отодвигая коробку с остатками пиццы. – Мы ведь не собираемся сидеть и толковать об этом всю ночь? Не так я представлял себе сегодняшний вечер. Хотя утром, когда я увидел в «Скрещенных ключах» Пирса, я сразу понял: работа снова встанет на моем пути.

– Ты первый заговорил о Брайане. Признался, что все время думаешь о нем!

– О тебе я тоже думаю.

Их взгляды встретились. Мередит наклонилась над столом и взяла его за руку.

– Я тоже больше не хочу говорить о Фелстонах! Ты не забыл, что завтра я возвращаюсь в Лондон?

– Кстати, как ты поступишь с Тоби? – спросил Маркби.

– Так нечестно! Если мы решили не говорить о Фелстонах, давай пока забудем и о Тоби!

Маркби взял ее за другую руку.

– О Тоби я тоже не забываю ни на минуту! И в моей голове зарождаются самые черные мысли! Кстати, сколько лет этому беспечному юному жеребцу?

– Где-то около тридцати. И не смотри на меня так мрачно! Тоби совсем не в моем вкусе. Если честно, он меня дико раздражает. Включает рок-музыку на полную громкость, а квартиру превратил в свинарник.

– Он симпатичный?

– Да, наверное. И у него целый выводок девиц. Обещаю, как только вернусь, велю ему немедленно съезжать и подыскать себе другое жилье. Может, ему удастся переехать к одной из своих подружек, если найдется желающая жить с ним вместе.

– Ну а ты? Отвезти тебя в «Скрещенные ключи»?

– А ты хочешь, чтобы я уехала?

Мередит заглянула ему в глаза и вопросительно изогнула бровь.

– Не говори глупости, – прошептал он. – Конечно, не хочу!

– Тогда я остаюсь. – Мередит потянулась к бутылке. – Кстати, знаешь, вовсе не обязательно было меня подпаивать!