Текст книги "Блуждающие волны(СИ)"

Автор книги: Энхарт Никель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Странный... запах.

– Да ты что, я обожаю этот запах. Мы с мамой очень любим этот напиток.

– А где твоя мама?

– Они с сестрой ушли проведать тётю. Вернутся только ночью. По воскресеньям они всегда там засиживаются допоздна.

– А ты что делаешь по воскресеньям?

– Я часто сажусь за руль и еду к другой тёте. Это тётя по отцовской линии. Мы всегда были с ней очень дружны. Была бы она не так стара для меня. О, я бы женился на ней. Ха-ха.

"Ха-ха" в его губах звучало всегда как искренний и добрый смех. Не было в них ни капли насмешки.

Энди не заметил, как и сам стал смеяться таким же заливистым смехом. И почему же раньше его улыбка выглядела такой грустной по сравнению с сегодняшним днём?

Он только-только научился смеяться. А это значит, и радоваться жизни.

– Я всё время хотел спросить, да откладывал напоследок, что ты делал в полдень посреди той трассы, когда вокруг не было ни души, ни здания?

– Я... я... – Энди не знал что ответить.

И тут внезапно прозвучал непонятный звук.

– О, кто-то позвонил в дверь. Я пойду посмотреть, кто там. А после отвезу тебя домой.

– Домой? – удивился Энди.

– Должно быть, электрик. Я сейчас. Допей пока кофе.

Энди принялся рассматривать комнату с кружкой странного напитка в руках.

– Странный... вкус.

Все вещи были на своих местах. Не было ни пылинки, ни грязи. Всё чисто и свежо. Только какие-то книги разбросанно валяются на кровати. Наверное, не было времени убрать.

Светильник стоял на столике возле кровати. Занавески призрачно колыхались. Ноги уходили в мягкий пушистый ковёр.

Энди подошёл к книгам и уселся на кровати.

Он пролистал одну, затем другую.

Рядом лежала меховая подушка тёмно-серого цвета. Но когда Энди дотронулся до неё рукой, подушка подпрыгнула и с испуганными глазами бросилась под диван.

Не успел Энди опомниться, как ещё одна "подушка", теперь уже белая, поднялась с дивана, и подошла прямо к Энди.

– Мяу, мяу.

Она вертелась вокруг Энди, скользила по нему своей шерсткой, оставляя белые волосы на одежде.

– Да ты так всего меня запачкаешь своей шерстью – улыбнулся Энди.

– Мяу.

– Хочешь, чтобы я тебе погладил? Ну, ладно.

– Мр-р-р. М-р-р-р. – засопела кошка, после того, как Энди начал её поглаживать.

– Нравится, да?

– М-р-р-р.

Кошка с нежностью тёрлась об руку Энди. А затем ни с того ни с сего, как укусит за руку.

– Эй, что ты делаешь? – удивился Энди.

Но кошка продолжала нападение.

– Так не пойдёт.

А, кошка, тем временем, уже пустила в ход свои когти. Оцарапав палец, она поспешно решила удалиться, одним прыжком преодолев половину комнаты.

Но у двери кто-то схватил её в руки.

– Альфа у нас достаточно агрессивная. Ха-ха. Тише ты. – Питер держал в руках кошку, с огромным удовольствием теребившую его рукав. – Зато Бэта совсем наоборот.

Питер оглядел комнату.

– Наверное, снова спряталась за диваном. Она у нас такая пугливая. Чуть что, сразу туда. Ай. Альфа, прекрати. Я могу принести пластырь – сказал он, видя, что Энди смотрит на оцарапанный палец.

– Пустяки.

Пит выпустил кошку из рук, но она и не думала отступать. Несколько секунд она, не отрываясь, смотрела на своего хозяина. А затем набросилась. Теперь уже на штаны.

– Альфа! Альфа! Хватит.

Но альфа не сдавала позиций.

– Пи-и-и-тер. – Послышался голос снизу. – Что ты там делаешь?! Оставь кошек в покое и спускайся помочь мне!..

– Это кто? – Спросил Энди.

– Это? Да, это мама. Они с сестрой сегодня вернулись пораньше. – Затем Питер обратился к голосу – Сейчас, мам! Иду.

В это время кошка, всё время следившая за рукой Пита, подпрыгнула, чуть-чуть не достав до руки. А когда приземлилась, решила повторить действие, явно недовольная своим результатом.

– Что же мне сделать с этой кошкой? Я не видел кошки злее, чем эта. Энди, я решил повременить с тем, чтобы отвезти тебя домой. Надеюсь, ты не откажешься поужинать в кругу моей семьи? Мама приготовит такие спагетти, что просто пальчики оближешь.

– Хорошо. Я согласен.

– Пи-и-и-тер?! Да где тебя носит?! – вновь послышался голос.

– Да иду я уже, мам.

– Ты, что, тормозной жидкости нанюхался в своём автомобиле? Я из-за тебя разбила посуду.

– Конечно. Из-за меня. – Вздохнул Питер. – Энди, спускайся вниз. Познакомишься с моими родными.

– Хорошо.

Уоткинс спустился вниз.

Энди, засмотревшись улицей, просидел достаточно, чтобы ужин был почти готов. Затем он последовал за Питером.

Он стоял на лестнице и смотрел вниз. Он видел, как там, внизу, ходили незнакомые ему люди. И сердце его неудержимо колотилось.

Энди боялся спуститься.

Он увидел тучную женщину, в фартуке, которая ходила туда-сюда, суетилась, командовала.

– Питер, давай быстрее.

– Бегу, бегу.

– Ах ты, негодник, не вымыл посуду, как следует.

Затем дверь ванной комнаты открылась и оттуда вышла тоненькая, светлая девушка с солнечными глазами и причёской. Лёгкой походкой она направилась на кухню, украдкой подняв голову и посмотрев на лестницу.

Энди пригнулся от страха.

Он укрылся за перилами.

Это всего лишь люди. Но для Энди это совсем другие люди. Люди со своими традициями, вкусами, манерами, привычками.

Всё это – незнакомо ему. Нужно вести себя стояще. Но как это сделать, если он не знает, как здесь нужно себя вести.

Зато Альфа знала как. Она, стремглав, пронеслась мимо Энди, забуксовав на лестнице.

– Эй, Энди, где ты? – услышал он голос Питера.

Энди поднялся.

– Я здесь. – Он улыбнулся, проглотив неуверенность.

– Что ты там делал? И где ты вообще был всё это время?

– Шнурки завязывал. – Ответил Энди первым, что пришло в голову, посмотрев на свои ботинки с оторванным шнурком.

– Ужин готов. Все ждут тебя.

Энди спустился вниз.

Его встретил вкусный запах, заставляющий жаловаться желудок. Затем появилась полная женщина, лет пятидесяти. Должно быть, что-то застряло у неё во рту, и она тщетно пыталась избавиться от этого, усиленно работая языком между зубами и выстроив непроизвольную, но чудовищную гримасу.

– Мама, познакомься, это Энди.

После того, как мама решила свои проблемы (на это ушло секунд шесть), она так безразлично посмотрела на Энди, словно перед ней был искусственный предмет.

– Питер, мы вроде бы уже говорили про посторонних людей у нас дома...

– Да, мама, я знаю. Но...

– Так какой чёрт тогда плюнул?!

– Ма... Ма...

– И не смей оправдываться передо мной.

– И не посмею даже. Мама, мне уже двадцать один год. Я могу уже и сам решать, кого водить и когда...

– Двадцать один, двадцать один – передразнивала его женщина, а затем как засмеётся хриплым, почти мужским смехом. – Шучу я.

– Прекрасно. – Вздохнул Питер. – Ну, и шуточки у тебя, мама. Ты меня чуть не напугала.

– Здравствуй Энди, готов к ужину? – спросила женщина. И не услышав ответа, направилась накладывать ужин. И в один момент она перестала выглядеть так дерзко и вести себя по-мужски. Она стала более женственной. Впрочем, в придирчивости ей не уступать. Затем она обратилась к юноше:

– Располагайся как дома.

– "Это будет непросто" – подумал Энди.

– У нас редко бывают гости. – Продолжала женщина. – Поэтому я даже в какой-то степени рада, что этот негодник Пит умудрился в кого-то въехать. Впрочем, я нисколько не удивлена.

– Мам...хватит – Возмутился Питер.

Энди продвинулся вглубь кухни. Там стоял небольшой столик. Пустые тарелки и белоснежная скатерть. Не вытертые крошки хлеба. Совсем немного выгнутый зубец у вилки. Всё это навеяло предстоящей трапезой.

– Энди, познакомься с моей сестрой – Сказал Питер Уоткинс. – Элен?!

Девушка, что-то искавшая в шкафу, или только делавшая вид, что ищет, стояла к нам спиной.

– Элен? – позвал Питер.

Девушка не обернулась.

– Она у нас всегда немного чуждая с незнакомыми ей людьми. – Пояснил Пит ей в оправдание. – Она не очень любит, когда у нас дома посторонние люди.

– Пи-и-и-итер?! – послышался голос женщины.

– Ну, что опять?!

– Я обожгла палец. Помоги мне наложить ужин.

– Уже иду – отозвался сын, затем обратился к Энди – Ну, хоть, не я виноват в том, что она обожгла палец, как бывает обычно. Энди, ты пока присаживайся. Выбирай себе любое место.

С каждой стороны стола стояло по стулу. Энди отодвинул один за его ветхую деревянную спинку, как вдруг посмотрел на девушку.

"Как там её звали?"

Её золотистые волосы ниспадали до плеч. Волосы, цвета звёзд.

Один из волос, должно быть, осыпался и остался висеть на её лёгком белом одеянии, которое покрывало её хрупкое тело.

Энди приблизился к ней. Он стоял на вытянутую руку до её плеча.

Его всего обдало её ароматом.

То был аромат не духов, а запах юности.

Нежной, живой, лёгкой, как летний ветер, юности.

– Вам помочь? – начал Энди.

Девушка вздрогнула и повернулась к Энди.

Он увидел, как лицо её покрылось румянцем. Она засмущалась и опустила глаза.

Энди заметил её аккуратный носик, ровные щёки. Ангельское лицо. Но красивей всего были ресницы. Они были восхитительны.

– Нет, не стоит – ответила она.

– Элен, если не ошибаюсь? – обратился к ней Энди.

– Да. – Ответила она беззаботным шептанием.

– Я Энди. Рад с вами познакомиться.

– Вы, ведь, один из тех заумных дружков Пита, с которыми он каждую субботу вечером ходит в библиотеку, заучивать его любимую науку? – сказала она слегка презрительно, но зато так нежно лукаво, что только глаза и смогли её выдать.

Энди в ответ только улыбнулся.

– "Точно, псих какой-то" – подумала Элен, нимфа, парящая в летнем солнце, ангел во плоти, нежно подумавший – "Ненормальный".

– Нет, я не из ТЕХ дружков. – Ответил Энди.

– У вас всё ещё впереди – ответила она, уже не с презрением, а с лёгкой иронией.

– Да я и не очень-то хорошо знаком с науками – сказал Энди. – Но читать люблю.

– А я терпеть не могу – отозвался белоснежный ангел, немного поморщив личико.

– Мы с Питером случайно наткнулись друг на друга на шоссе. Питер про вас рассказывал.

– Неужели? – ответила она, насмешливо изображая удивление.

– Да, он говорил...

– Что я не люблю пикники на свежем воздухе, я знаю. Ровно, как и дождь. Особенно, когда он рушит мои планы. Какая досада, что я всё предугадала, верно? Да я пророк, черти небесные. Опять эта фраза.

– Какая?

– Черти небесные.

– По-моему, вполне нормальная фраза.

– Это самая дурацкая фраза, какая только может быть – блаженно фыркнула в ответ Элен, и она делала это так изящно, что в ней не было даже и намёка на гнев или любые другие отрицательные чувства. Опять же, если бы не глаза.

– Пит придумал эту фразу, после того, как мы просмотрели один фильм. Там главный герой часто называл свою возлюбленную – "ангел земной". Не знаю, чем Питеру не угодила эта фраза, только он так замучил меня этой фразой и его негодованием по поводу неё. Я не удержалась и сказала ему, что если ему не нравится, пусть говорит наоборот. Ну, вот он и стал говорить наоборот – "черти небесные". Я то имела ввиду другое. Ну, Пит есть Пит, пусть его съедят эти черти небесные. И мама ещё вдобавок стала говорить – "Какой чёрт здесь плюнул?"

– Какой чёрт здесь плюнул, Пит?! – Вспыхнула полная женщина. – Я же просила заправлять салат вот этим соусом, а ты чем?!

– Я засуетился, напутал.

– Засуетился он. Напутал. Ха. Все мыть руки.

– Я уже помыла – ответила Элен.

– Я тоже – к ней присоединился Питер.

Энди показали пальцем (и ещё небрежно махнули массивной рукой) в сторону ванной.

Пока он мыл руки, он пристально осматривал себя в зеркале.

Перед ним находились его волосы, его глаза. И он думал, действительно ли он должен находиться здесь и сейчас? Действительно ли это он, а не кто-то другой?

– Папа, а, правда, что я – это я? – спрашивал как-то маленький Энди у отца.

– Конечно же ты, но...

– Что?

– Ты ещё мал, чтобы понять то, что я говорю.

– Ну, скажи, скажи-и-и.

– Это зависит от того, что ты подразумеваешь под своим вторым "я".

– Я не понимаю.

– Поймёшь. Иногда ты будешь видеть себя самым счастливым человеком на земле...

– На земле... – загорались глаза Энди.

– ...В моменты, когда ты будешь счастлив. В моменты неудач – наоборот. Важно второе "я", то, что ты видишь в нём. Видишь ли будущее, либо тебя окутывает прошлое. И если видишь, то, какие они в твоём втором "я". Светлое ли это будущее или мрачное? Сладкое или горькое прошлое?

18:38.

– Долго же ты моешь руки – сказал ему Питер.

– Зато тщательно – ответил он с улыбкой.

Один стул был пустым.

Место напротив Элен, этого недовольного ангелочка.

Энди уселся, поймав её взгляд.

Некоторое время они ели молча. Не считая того, что пожилая женщина пару раз наехала на Питера, обвинив его в нерасторопности. Затем они начали спорить.

– Я уже взрослый, мама, не нужно так говорить. – Обиженно ответил Пит.

– Он как был ребёнком, так им и останется – возразила женщина. – Весь в отца. Тот был точно таким же. Всю жизнь держался за мою юбку. Пока не помер.

– Зачем ты так говоришь? – отозвался Пит, парализованный её словами.

– Говорю как есть. Разве не так было?

– Это неуважение к умершему, если плохо отзываться о нём – ответил задетый этим сообщением Пит.

– Да я всю жизнь уважала твоего отца. Я разве плохо говорю? Я говорю это не со зла. Ведь я так тоскую по нему. Как часто мне его не хватает. Он был очень добрым человеком. В трудные времена он всегда подбадривал нас. Кого советом, кого делом. О, боже, сколько он для нас делал – Женщина пустила слёзы, которые так и напрашивались скатиться по её щекам.

Элен сразу же поспешила её ободрить.

– Ну, ну, не плачьте.

– Всё хорошо, дорогая. Всё хорошо.

Прошла минута, затуманенная ореолом молчаливости. Но лишь одна минута. Затем женщина быстро приободрилась.

– Что-то я раскисла немного. Но всё уже прошло.

Её лицо налилось энергией и свежестью в одно мгновение.

– Сейчас будем пить чай – сказала она, увидев, что все почти доели ужин.

Она поднялась со своего места так быстро и нежно. С заботливой улыбкой она смотрела на них, работающих вилками.

– Ммм... мм... – полная женщина намурлыкивала себе под нос какую-то мелодию и как снежинка кружила на кухне, разливая чай.

И вот тарелки отложили в сторону и подали десерт, летний клубничный джем.

– Это очень вкусно, попробуй – обращался к Энди Питер. – Ммм, объедение.

– Мог бы и не озвучивать – ответила Элен, посмотрев своими жемчужно-недобрыми глазками.

– А ты... а ты могла бы не встревать.

– Ну, вот ещё.

– Так, дети, не ссориться. Чего, чего, а ссор в нашем доме не будет – Буркнула женщина. – Как же вы будете жить, когда меня не будет?

– Мам?! – возразили дети.

– Что, думаете, ваша мать будет вечно с вами? Ничего подобного. И моё время придёт.

– Мам?!

– Я хочу, чтобы в доме всегда был мир. Вот чего я хочу.

– Да, но с ним просто невозможно находиться вместе – ответила Элен.

– Вот, видишь, она опять начинает. – Подтвердил Питер.

– Ой, дети, доведёте вы меня до могилы раньше времени. – Ответила женщина и засмеялась. – Что мне с вами делать?

И все принялись продолжать чаепитие дальше.

Поначалу Энди вёл себя очень робко в присутствии этих людей. Он кратко отвечал на задаваемые ему вопросы, сам почти не задавал вопросов.

Он так боялся зачерпнуть ложкой джем в их кругу, сказав, что он ему не по вкусу. Он боялся, что джем капнет на стол или ещё что-нибудь случится. Энди чувствовал себя очень скованно, когда пережёвывал пищу. Ему казалось, что за ним всё время наблюдают. Казалось, что он всё время делает что-то не так. А когда он ничего не делает, то ему казалось, что нужно что-то сделать или сказать, но он не знал, что. Нельзя всё время улыбаться, но и серьёзным оставаться всё время нельзя.

Видимо, Элен заметила, что Энди чувствует себя неудобно за этим столом. Но не знала истинную причину его поведения. Про себя она сочла его невежественным, потому что решила, что ему не нравится её общество.

А вот, миссис Уоткинс, наоборот правильно поняла нервозность и застенчивость Энди.

Она часто подбадривала его словами. А если не словами, то улыбкой. Повторяла, чтобы он чувствовал себя как дома. Говорила, что друзья Пита – и её друзья. И тому подобное.

Так что, Энди под конец совсем осмелел и даже завалил всех вопросами. Впрочем, они в долгу не остались.

– Я налью ещё чаю – сказал Питер, поднявшись со своего места.

Вечер, несомненно, удался. Все были веселы и разговорчивы. Все получали удовольствие.

– Энди, ты откуда будешь родом? – спросила миссис Уоткинс.

– Да, Энди, расскажи нам о себе – поддержала мисс Уоткинс.

При этих словах пульс Энди застучал так, как никогда не стучал. Ему вдруг сделалось немного не по себе. Он не знал, что ответить. Соврать? Он даже не знал, как. Он боялся упасть в глазах этих людей, которые так гостеприимно приняли его.

– Ты ведь не из наших краёв, верно? – спросила она.

– Не совсем... – ответил он.

– Я наткнулся на него на автостраде. Он стоял посреди дороги. Я чуть не сбил его. – Сказал Питер, державший в руках горячий чайник. – Как хорошо, что всё обошлось.

– Да, слава богу – подтвердила полная женщина.

– Что ты делал посреди той автострады? – спросила Элен.

– Я живу недалеко оттуда. – Ответил Энди.

– Странно, никогда не знала, что там есть дома.

– Дом – ответил Энди. – Не дома, а дом.

А, тем временем, совесть душила его изнутри.

– "Правду... нужно сказать правду".

– Ты живёшь с родителями? – спросила Женщина.

– Не совсем... – сказал юноша, несколько задумчиво.

– Энди сказал, что его папа умер год назад. – Ответил Пит.

– Это правда? – спросила Элен.

– Да.

– Мои соболезнования – ответила женщина, преисполненная сочувствием. – Нелегко, наверное, тебе пришлось?

– Да, но у меня там есть хорошие люди – ответил Энди.

– И всё же. Эти "хорошие люди" это не то по сравнению с настоящей семьёй. А как же твоя мама, Энди?

– Я потерял её, когда мне было два. Я знаю её только со слов отца и по фотографии, которую он сохранил.

– Бедный юноша. – Ответила женщина, заливаясь слезами.

Элен так же не скрывала удивления, может быть, и не вызнанного сочувствием, но зато каким интересом она пылала к напротив сидящему.

Питер жалобно вздохнул (чуть не выронив кружку из рук).

– Бедный юноша – повторила женщина.

А юношу, тем временем, одолевали душевные терзания, незримые для других.

– Когда мы только встретились, Энди всё время подшучивал надо мной. Ха-ха. – Вспоминал Питер. – И, кстати, про какое убежище ты тогда говорил мне?

Энди кашлянул от неожиданно поставленного ему вопроса.

– "Неужели, они теперь узнают? Неужели узнают?" – теребилось его сердце. – "Но, может быть, они ничего не знают? А если знают? Что тогда? Я не знаю, как они отреагируют на это".

Но пугаться было совершенно нечего.

Элен, в этот момент что-то набирала в своём мобильном телефоне, полностью поглощенная им.

А женщина, забыв обо всём, сидела задумчиво расстроенная и смотрела в потолок, с надеждой, как будто в нём было решение всех её проблем.

Какая-нибудь одинокая слеза то и дело скатывалась по её морщинистому лицу, увлажняя глаза.

Затем миссис Уоткинс, как будто, отпрянула от своих мыслей и вернулась на землю, а именно, за стол.

– Энди, ты не хочешь остаться погостить у нас на пару дней? – вот что выговорила она. – В комнате у Питера есть ещё одна кровать. Тебе здесь будет хорошо, не сомневайся. Что скажешь?

– Я, я скажу, что я с радостью останусь у вас – Ответил он.

В этот момент лицо прелестного ангела, Элен, покрылось возмущением вместе красным цветом.

Она, рассерженно поднялась со своего места и, с видом оскорблённой королевы, ушла прочь из кухни, показав все прелести своего характера.

– Воображает. – Ответила женщина. – Ну, ничего. Это пройдёт.

– Ты так думаешь? – спросил Питер.

– Я сама была такой в её годы. И лишь через несколько лет поняла, какой я была глупой. О, как это было давно. Пит, поговори с ней.

– Хорошо. Только помою посуду.

– Не надо. Я сама.

– Ты устала.

– Но...

– Я настаиваю.

И Питер с важным видом надел фартук, для него не по размерам большой, подходящий, скажем, немало габаритной женщине и включил воду.

– Энди, ты только не обижайся на Элен, хорошо? – начала миссис Уоткинс. – У неё сейчас очень тяжёлый период...

– У меня и в мыслях не было. – Ответил Энди. – Это её дом. Она имеет полное право говорить всё, что захочет. Я... я... раз уж так получилось, я думаю, мне лучше уйти.

– Да. Да. – Говорила она, снова задумавшись о чём-то, затем быстро пришла в себя – О, нет, нет. Да, это её дом. Но это и мой дом тоже.

– И мой – послышался голос Питера, усердно работающего под краном.

– И дом Пита. И мы хотим, чтобы ты остался у нас. Питер поговорит с Элен. И всё уладится. Да Питер?

– Я постараюсь.

– Энди, так ты останешься?

– Да.

– Вот и славно. – Затем женщина посмотрела в сторону Питера и продолжила вполголоса. – Смотри, как он старается. Как тщательно намывает. Питер – замечательный сын. После смерти мужа, он стал единственным добытчиком в семье. Поначалу нам было очень трудно. Но он никогда не жаловался. Он, конечно, очень рассеянный и неуверенный в себе молодой человек, да ещё и чудаковатый...

– Я всё слышу! – Ответил Питер.

– Но он сделает всё ради нас. – Сказала она и наступила долгая пауза, а затем женщина рассмеялась – Пит такой миролюбивый. И мухи-то не обидит.

– Ну, всё, я закончил – к нам подошёл Питер, вытирая руки.

– Не мог бы ты ещё убрать стол? – спросила Миссис Уоткинс.

– Конечно.

– Энди, ты поможешь ему? – И услышав утвердительный ответ, в чём нисколько не сомневалась, она продолжила – Я так устала. Я хочу отдохнуть. Сегодня был трудный день. Энди, чувствуй себя как дома. И, да, Пит, не забудь поговорить с Элен.

– Не забуду – ответил Питер.

И полная женщина ушла.

Энди и Пит сделали то, о чём им наказывали (на это ушло не больше двух минут) и поднялись по скрипящей лестнице.

Когда они подошли к двери, ведущей в комнату Питера, они услышали шум.

Питер открыл дверь.

– Элен? Что ты здесь делаешь?

– Разбрасываю твои книги, разве не видно?

– Энди, подожди снаружи – обратился к нему Питер. – Мне нужно с ней поговорить.

– А я думал, это кошки – ответил Энди.

– Кошки там тоже есть, не сомневайся.

И с этими словами Пит закрыл дверь.

Тишина.

Снова тишина.

Она самая.

Всё одно.

Энди разглядывал несколько картин, висящих вдоль стены.

Внезапно тишина нарушилась.

Из-за двери выплывали слова. И слух, враг воспоминаний, начиная улавливать голоса говоривших, опустил Энди на землю.

– Чем тебе не угодил Энди? – спросил Питер у Элен.

– Чем? Разве не видно, он странный и ненормальный...

– Не выдумывай.

– Я и не выдумываю.

– Элен?!

– Ладно. Он мне просто не нравится и всё. Доволен?

– Черти небесные.

– Перестань.

– Элен, почему ты так плохо относишься к тем, кто бывает у нас в гостях? В чём причина?

– Решил в отцы податься?

– Элен?! Так в чём причина?

– Ни в чём. И точка.

– Элен, расскажи мне. Раньше ты никогда не была такой.

– Не была, не была. А теперь вот стала. Разве, не видно? Я чувствую себя обузой в этом доме. Поначалу, когда я только переехала сюда, всё было хорошо. Я была счастлива, и я этого не скрываю. Но теперь.... Уже больше месяца я чувствую себя не в своей тарелке. Я не хочу ни веселиться, ни разговаривать. Я не хочу никого видеть. Я чувствую себя чужой в этом мире. Мне жаль, что я так плохо веду себя при людях. Мне нужно время, чтобы успокоиться и придти в себя. Нужно побыть собой. И этот... Энди. Он так просто появляется в этом доме, а значит, и в моей жизни. Я хочу, чтобы он исчез, чтобы его не было.

– Элен...

– Да, я знаю, это не только мой дом, так что моё мнение ничего не изменит. Но вы даже ни разу не пошли мне навстречу.

– Элен?! Элен?! Подожди.

– Я всё сказала.

Послышались шаги за дверью.

Затем она отворилась и за ней показалась Элен.

На её лице не было ни одного признака её душевных стенаний, которыми она, только что, поделилась с братом.

Всё личико было свежим и благоухало.

И лишь затем покрылось румянцем, завидев Энди.

– Энди? Я... я думала, ты на кухне.

Её взгляд уходил в глубоком тоннеле его глаз.

– Теперь знаешь, что нет.

Быть может, она хотела что-то сказать. Её губы едва заметно дрогнули. Но Элен промолчав, направилась в свою комнату (дверь напротив).

– Энди, заходи же. – Послышались слова Питера. – И, да, прикрой за собой дверь.

Энди взялся за ручку раскрытой двери и вошёл внутрь.

И тут его встретили два огромных кошачьих глаза.

Бэта.

Увидев его, она, достаточно массивная кошка, с такой быстротой бросилась под диван.

– Ха-ха. – Захохотал Питер. – Ты это видел?

– Я так понимаю, кошка тоже не любит гостей? – сказал Энди.

– Дело не в том, любит или нет, она же до смерти тебя боится. Ха-ха. Постой, ты сказал, кошка тоже не любит гостей? Тоже?

– Я слышал ваш разговор.

Питер поднялся с кровати, на которой сидел, встал и подошёл к окну.

– Ох, Энди, я не знаю, что с ней делать. Мы делаем для неё всё. Но она всё равно не довольна. Что мы такого плохого ей сделали?

– Я думаю, дело не в вас. А в ней.

– Да. Но как ей помочь?

– Может, нужно пойти ей навстречу?

– Да мы и так всё время идём ей навстречу. Но этот месяц. Ох...

– С чем это связано? Может, какая-то причина. Элен говорила про какой-то переезд. Вы раньше жили в другом доме?

– Нет, мы всегда здесь жили. А вот Элен... – он вздохнул.

– Что ты хочешь этим сказать?

– То, что Элен – моя сводная сестра.

Энди не скрыл удивления.

– И как давно она тебе сестра?

Питер вздохнул, затем продолжил.

– Ну, где-то почти два года. Да-да. Почти два года.

– Два года? Но ведь ты говорил, что пять лет назад вы с ней вместе строили песочные замки.

– Тогда она ещё не была мне сестрой. Наши семьи часто отдыхали вместе. Мы были очень хорошими друзьями. Элен часто оставалась у нас на ночь. Но после того как умерла её мама, причиной стала аневризма головного мозга, всё изменилось. Её отец (он впервые сказал не "папа", а отец) бросил девочку сразу же после смерти мамы. Когда мы пришли их навестить, оказалось, Элен просидела одна почти две недели. Она ничего не ела все эти дни, была напугана и ничего не понимала. Девочка ещё не отошла от похорон, как потеряла и отца. Мы взяли её к себе под опеку. С тех пор она всегда с нами.

Сердце Энди сильно сжалось.

– "Почему мы всегда кого-то теряем?" – думал он – "Почему жизнь так обманчива? Раз, и её уже нет..."

– Тогда... – сказал он и задумался. – Тогда оставьте её в покое. Такое не каждому под силу пережить.

– Энди, мы и так не трогаем её. Просто...мы просто хотим... просто...

– Поверить только, эта женщина так сочувствовала мне – рассуждал Энди сам с собой, пока Питер подбирал нужные слова, заикаясь – И я глубоко благодарен ей. Но Элен гораздо сильнее нуждается в сочувствии. Неудивительно, что она приревновала ко мне.

– Просто мы хотим помочь ей – наконец выговорил Пит – Мы хотим, чтобы она выросла хорошим человеком. Поверить только...

– Что?

– Она впервые, так сказать, открыла мне свою броню. Раньше она со мной никогда не делилась.

– А до этого ты делал хоть что-нибудь, чтобы она открылась?

– Н-н... нет.

– Вот в этом и дело.

– Я думал, она сама откроется, когда захочет. Если я хочу выговориться, я всегда говорю. А она молчит.

– Как мне кажется, Элен и так вам очень благодарна, за то, что вы для неё сделали, поэтому она не хочет обременять вас ещё и своими душевными заботами...

– Тараканами.

– Заботами.

– Тараканами. – Настойчиво повторил Питер, Пит Уоткинс.

– Но если облако будет очень долго копить влагу, то в один день, она вся резко выльется на землю.

– Ты не понимаешь, она всегда была жизнерадостной и улыбчивой, всегда сильна характером.

– Видимо, вы не смогли разглядеть за её улыбкой то, как ей бывает больно. Ты и не представляешь, как может страдать человек, который при других выглядит сильным. Улыбки, радость. Нужно смотреть не на них, а на самого человека. Если бы улыбки появлялись на наших лицах только тогда, когда нам действительно весело, мы бы всегда ходили мрачными.

Давным-давно природа заложила это в нас. Чтобы выжить, мы должны быть сильными, должны скрывать страх глубоко внутри себя. Если же мы, конечно, не жертвы, убегающие от хищников, или же...

– Кто? Кто?

– Люди, живущие в наше время. И законы природы уже давно позади. Так, почему же мы до сих пор прячем наши слабости внутри? Признак силы? Глупости. Сила не зависит от того, поделились ли мы с кем-то частичкой себя. Наоборот, это делает нас уязвимыми изнутри. А, ведь если бы мы все, все люди, разом открылись бы, то мы бы сейчас вдыхали жизнь полной грудью. И мир стал бы намного светлее.

– Извини, но моя голова сейчас лопнет – ответил Питер. – Давай, немного отдохнём?

– Я не против. – Не стал возражать Энди.

– Ну, вот и славно. Как ты, наверное, уже догадался, вон там твоя кровать. Располагайся. Я пока занавешу окна, чтобы солнце не светило так ярко.

Энди прилёг. Ему хотелось думать обо всём. Но далеко не о том «всём», что находилось в его голове.

Мгновение. И вот его глаза медленно слипаются.

А теперь вернёмся немного назад. Примерно, к часу дня. Точно не вспомнить.

Когда Энди, ослеплённый красотою, впервые увиденной им природы, дивился её многомерности...

Грязные залы, с проблескивающей ржавчиной. Слишком мрачные, чтобы о них говорить.

– Как хорошо, что всё обошлось – говорила женщина.

– Она уже совсем пришла в себя? – Спросил мужчина.

– Да. Только она ничего не помнит из того, что с ней было. Видимо, ударилась головой при падении.

Оба родителя тяжело вздохнули.

Рука мужчины дрожала. Женщина, увидев это, накрыла её нежной теплотой своей руки.

– Как хорошо, что с ней всё в порядке... – повторяла женщина.

– А как там котёнок? – спросил мужчина.

– Неплохо приспособился. Они с Дженни так сдружились.

– До сих пор не пойму, как он оказался у неё в куртке.

Комната 17, ибо это была она, в это мгновение была наполнена тишиной и лёгкими слёзами, которые нарушались бесшумными обрывистыми разговорами.

– Прости, что я был так груб с ней. – Начал мужчина. – Стоило вести себя помягче. Она и так у нас очень послушная и добрая. О, какая же она добрая и заботливая. О такой дочери можно только мечтать. Ты же знаешь, я хотел как лучше.

– Я знаю, знаю... – вымолвила жена.

– А когда я заговорил, и она заплакала. О.. – и по щекам мужчины вновь потекли слёзы. – Я и сам с трудом сдерживал себя от того, чтобы не зарыдать и не броситься к ней в объятия. Но нет. Я старался казаться решимым и твёрдым. И ты можешь сказать, что я был груб, и будешь права. Я ведь хотел как лучше и всё испортил...

– Я понимаю... – вымолвила жена, положив ему на плечо свою голову.

И они продолжали сидеть, крепко держась за руки, и разрывая свои объятия лишь для того, чтобы вытереть нахлынувшие слёзы...

Между тем, кто-то быстро, но старательно, вытирал пыль со стен, в месте, теснотой отягощающем душу.

Дженни управилась в считанные минуты, и теперь вся комната 17 сияла, увенчанная ароматом чистоты.

Она сделала всё, что велел ей отец. И её сердце успокоилось при мысли об этом. Да, вы бы только видели, какая здесь красота. Затем, взяв в руки нитку, она стала играть с маленьким комочком жизни, нежненько пищащем, когда ему не хватало внимания.