Текст книги "Блуждающие волны(СИ)"

Автор книги: Энхарт Никель

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

– Я верну, обещаю! – Крикнул он.

Парень, задумавшись, сначала не понял, что обращались именно к нему. Когда же он увидел, что скейтборда нет, то подпрыгнул на месте.

– Эй, верни. Это подарок на день рождения – закричал он, как-то грустно, не надеясь вернуть вещь, а скорее просто от собственной глупости. Как мог он так просто прозевать скейтборд?

Ехать под дождём было очень трудно. Но Энди всё время думал о друзьях. Он хотел увести нападающих подальше от этого места, чтобы Элен и Питер не пострадали.

Скейтборд то вылетал на тротуар, то вылетал на проезжую часть. Машины сигналили ему.

– Эй, псих, ты что делаешь?! – крикнул ему кто-то из машины.

На тротуаре же он чудом не врезался в людей. Энди всего раз катался на этом средстве передвижения. И сейчас скейтборд летел вниз по склону, набирая страшную скорость. Энди не всегда успевал среагировать на людей. Иногда, он просто зажмуривался от возможного столкновения, словно это могло чем-то помочь. Но, к счастью, люди хорошо отпрыгивали в сторону, как баскетбольные мячи, и никто не пострадал.

Энди стоило бы вернуться в прошлое и поздороваться с самим собой. Так он думал. Ему казалось, он сам себя не знал, скрывая настоящего себя за оправданиями и отговорками. Как часто, ещё там, в убежище, он бросал Лео, чтобы напечатать что-то либо просто не отвечал на его сигналы. "Мне нужно побыть одному". Но почему Лео никогда так не делал? Он всегда был там и всегда был рад видеть Энди. А Энди просто слепец. Никогда этого не замечал. Он бывал очень вспыльчив, например, когда ударил Тома, который не собирался первым его бить. Да Том и не был никогда таким плохим. Казалось, он делал это всё только от скуки. К тому же "люди эгоисты, их нельзя за это винить" – как говорила Элен.

Энди услышал позади себя рёв мотора. Он оглянулся и увидел уже совсем другую машину. Это был здоровяк в капюшоне. И он вылетел на тротуар, чтобы догнать Энди. Люди прыгали в рассыпную и кричали неразборчивые слова от испуга.

– Энди?! Энди?! – Кричали Элен и Питер, спустившись с горы. Но никого не было.

– Поехали, посмотрим вокруг горы – обратилась сестра к брату.

– Поехали.

Жёлтая машина, стоявшая на обочине, неподалёку от них, завела мотор и поехала в их сторону, когда эти двое почти скрылись из виду.

Энди свернул в переулок, пролетев по куче мусора и каких-то бумаг вперемешку с обёртками от шоколада. Он остановился и уже вновь кинулся бежать по дороге, оставив скейтборд в переулке. Машина здоровяка не могла заехать в столь узкий переулок. Из его противоположной стороны вышел Энди и побежал через дорогу.

Внезапно, он увидел яркий свет фар в своих глазах. Затем столкновение. Юноша почувствовал удар своим телом, затем отлетел от машины. В глазах всё помутнело. Он больно ощутил, как ударился об асфальт. Вяло проведя зрачками, он заметил, как дверь машины открылась и оттуда вышел всё тот же здоровяк в капюшоне. Затем рядом с собой увидел ещё одного в красном капюшоне. Сообщник.

– Попался – Сказал первый здоровяк, хлопнув дверью машины. "Красный капюшон" подошёл вплотную к Энди. Дальше помутнение сознания, а затем Энди отключился.

В последние минуты он мечтал о том, чтобы всё было как раньше. Он, убежище, Дженни и Лео. Он бы нарисовал что-нибудь на уроке, а затем бы пошёл с Лео до центрального крыла. Ведь это их место. Эти пыльные стены, в которых он вырос. Но он не жалеет, что ушёл. Он лишь хочет вернуться и зажить по старому. Отец? Был бы он сейчас там с ним, как раньше, когда он рассказывал Энди об этом мире, который в жизни оказался совсем другим. Его душа, которая не пришла сюда, а просто исчезла. Ведь отец говорил, что его душа уйдёт в этот мир. Но оказалось, что её здесь нет. Он вспомнил смех его и голос, а так же сказку, которую отец часто рассказывал маленькому сыну перед сном. Он до сих пор помнит её. Несмотря на то, что это просто сказка, столько воспоминаний было связано с ней и сам отец. Она была его самой любимой, поэтому он и рассказывал её своему сыну.

– Знаешь – говорил он в тёмной комнате, когда они лежали, каждый на своей кровати, предвкушая грядущий сон. – Я ведь даже в какой-то степени рад, что мы попали сюда.

– Пап, что это значит? – маленький Энди поднимал голову с подушки, чтобы вопросительно посмотреть на отца. Но в темноте его почти не было видно.

– Понимаешь, я действительно нашёл спасение в этом месте. Если бы ничего не произошло с этим воздухом, то я бы, наверное, уже не видел тебя.

– Почему ты так говоришь, папа? – не понимал маленький Энди.

– Понимаешь, наш брак с твоей мамой был под большой угрозой. Она хотела уйти от меня и накануне трагедии сказала мне об этом...

– Как? Как она сказала?

– Она говорила мне, Майкл, прости, но я, кажется, люблю другого. Кажется? Ей кажется, а я мучился несколько ночей напролёт. А затем она сказала, что твёрдо решила расстаться. "Прости, но между нами уже не то. Я заберу маленького Энди, и мы уедем далеко. Хочу, чтобы завтра ты взял отгул и провёл с ним ваш последний день".

– Она так и сказала?

– Слово в слово.

– Но почему? Она тебя больше не любила?

– Люди как песни. Сначала кажутся странными, потом начинают нравиться, затем приедаются и вовсе надоедают.

– Папа, я не знал, что у вас с мамой всё было так. – С грустью ответил сын.

– К счастью, это бедствие заставило её очнуться. Она прыгнула ко мне в объятия и сказала, что хотела совершить очень глупую ошибку, и что сейчас нам нужно как никогда держаться вместе. До того, как мы разлучились, она не отрывалась от меня. Наверное, рано было тебе это говорить, но лучше будет, если ты будешь знать всё. А сейчас я расскажу тебе сказку. Моя самая любимая сказка. Так что слушай: "В далёком-далёком мире, мире неведомом нам, сказочном мире, непохожем на наш мир, жила самая обыкновенная семья: родители и два сына Лонни и Рэйджи.

Этот мир был подобен раю, потому что это был мир счастья и добра. Здесь все любили. Здесь все были счастливы. Потому что любовь правила этим миром.

Здесь никто не боялся остаться один. Потому что каждому, ещё до его рождения, была предначертана его вторая половинка. И с наступлением пятнадцатилетия каждый встречал свою любовь. Каждый влюблялся. И его любовь была взаимна. Вот таков был этот сказочный мир. Ведь каждый человек достоин счастья.

Лонни был на год младше своего брата. Не проходило и минуты, как он не предавался своим мечтаниям о своей второй половинке. Ведь она сейчас тоже где-нибудь ждёт и думает о нём. Она так же мечтает. Она так же не может ни есть, ни спать, как и он. Лонни никогда не понимал, почему Рэйджи не придаёт этому никакого значения. Однажды, перед сном, он, любуясь звёздами из окна, спросил у брата:

– Разве, ты никогда не мечтал об этом? Разве ты никогда не представлял тот момент, когда ваши взгляды сольются воедино, и вы поймёте, что созданы друг для друга?

– Зачем мечтать о том, что и так произойдёт? Зачем представлять то, что и так в скором времени сможешь увидеть?

Лонни недоумевал. Он подошёл к брату и попросил протянуть ему свою руку?

– Дотронься до моего сердца. Разве, твоё сердце не бьётся так же, как и моё, когда ты думаешь об этом? Разве, ты не живёшь тем, что считаешь дни? Разве, тебе не бывает грустно от того, что этот день ещё так далеко?

Но брат только с отвращением отдёрнул свою руку.

– Нет – ответил он. – Моё сердце спокойно. Я не понимаю, зачем нужно думать об этом. Это словно утро, которое всегда сменяет ночь. Каждый на своё пятнадцатилетие встречает такого человека. Со временем, они создают свою семью. У них вырастут дети. И каждый из детей в своё пятнадцатилетие так же встретит подобного человека. Затем у каждого из них будет своя семья. У них так же родятся дети. И повторится то же самое. Из года в год. С каждым человеком. Одно и то же. Ну, встречу я её и что с того? Зачем из-за этого грустить? Зачем придавать этому огромное значение? Спокойной ночи, брат.

И они уснули. Каждый, думая о своём.

Время шло...

В один из дней Лонни, радостный, подпрыгнул с кровати, окружённый своими мечтаниями.

– Рэйджи, Рэйджи, скорее просыпайся.

– Что случилось?

– Как что? Сегодня тебе исполнилось пятнадцать.

– И что?

– Как что? Сегодня тот самый день, когда ты встретишь свою любовь.

– И что с того? Это не может подождать? Я хочу спать...

– Нет. Нет. Вставай же скорее. Давай. Рэйджи.

– Ну, хорошо, хорошо – заворчал Рэйджи и начал медленно одеваться. – Только перестань кричать мне на ухо.

Лонни тянул брата на городскую площадь, туда, где по старинному преданию и находили друг друга половинки. Там были сотни людей. Все люди веселились и забавлялись.

– Рэйджи, давай быстрее.

– Зачем ты всё время меня торопишь? Зачем ты вообще поднял меня в такую рань?

– Зачем? Зачем? Одни недовольства. Неужели, ты не рад этому дню?

– Радоваться такому пасмурному дню? С чего бы это?

– "Даже в таком пасмурном дне может затаиться что-нибудь прекрасное" – сказал про себя Лонни.

Брат привёл Рэйджи в самый центр площади. Несколько минут они стояли молча. Между тем, сердце Лонни всё колотилось и колотилось. Поверить только, сегодня его брат, его родной брат, наконец, обретёт своё счастье. Ему не верилось в это.

– Ну? – спросил он.

– Что опять?

– Нашёл?

– Что нашёл?

– Свою вторую половинку?

– А-а, это, – он нахмурил лицо. – Так вот она.

Он указал пальцем туда, где одна из девушек веселилась в толпе.

– Рэйджи, пошли же скорее к ней.

В ответ на это Рэйджи только зевнул.

– Потом. Ещё целый день впереди.

– Нет. Ты должен подойти сейчас. Пошли же, скорее. Наверняка, она ждёт не дождётся, когда ты подойдёшь.

– Ну ладно, ладно. Так и быть. Пойдём.

– Почему же твоё сердце не бьётся так же, как и моё? – снова недоумевал Лонни.

– Откуда я знаю? У сердца и спрашивай. – Брат медленно плёлся навстречу к девушке. – Ой, что-то есть захотелось.

Они подошли к девушке. Она, казалось, не замечала их, продолжая всё так же забавляться в толпе. Наконец, она заметила их. Но, казалось, что и для неё это был самый обычный день.

– "Ничего. Ничего. Сейчас они встретятся, и сразу всё станет по-другому" – думал Лонни.

Он представлял, как сейчас они влюблённо посмотрят друг на друга, затем сольются в своих первых объятиях. Разве, это не прекрасно?

– Меня зовут Рэйджи.

– А меня Джоанна.

Но их глаза не горели. Они лишь холодно взялись за руки. Скорее всего, потому что так принято, а не потому, что им хотелось этого.

– Я проголодался – сказал Рэйджи.

– Я тоже – сказала девушка. – Пойдём, перекусим?

– "А где же слова любви? Где же внимание? Где первый поцелуй? – Возмущался Лонни. – Вот у меня всё будет по-другому..."

И он снова принялся считать дни. Временами, они проходили очень долго. Но он никогда не падал духом.

– Ведь, она тоже сейчас думает обо мне – утешал он себя.

И вот прошёл ещё один год.

– "Нет. Ещё рано. Ещё очень, очень рано".

– "Она, наверное, тоже не спит".

– "А вдруг, она решит, что он захочет её встретить рано утром?"

Лонни вскочил с кровати, весь в поту. Он не спал всю ночь. Всё думал, какой же она будет. Он столько ждал. Этот день был, словно несбыточная мечта. А теперь вот она, наступила. Теперь больше не придётся зачёркивать дни в календаре. Теперь его дни будут проходить в чьих-то нежных объятиях. Они будут такими тёплыми и сказочными.

Лонни чувствовал такой прилив энергии.

– Рэйджи. Рэйджи.

– Что опять?

– Рэйджи, просыпайся. Сегодня мне исполнилось пятнадцать, представляешь, Рэйджи?

– Поздравляю – промямлил тот. – А теперь дай мне поспать.

– Как? Разве, ты не пойдёшь со мной?

– Я? Нет. Сейчас я буду спать.

– "Разве, он совсем не рад тому, что сегодня и я встречу свою вторую половинку, как встречал он, год назад? – не понимал Лонни. – Неужели, ему всё равно? Ведь я был так счастлив, когда это случилось с ним. И, похоже, тогда был рад только я один".

– Эх, ладно – сказал он. – Сам справлюсь.

Он был уверен, что не встретит её на городской площади. Там всегда все веселятся и забавляются. А он никогда не был таким. Лонни всегда любил прогуливаться в одиночку, и его сопровождали только его мысли. Он любил сесть где-нибудь под открытым небом и долго смотреть туда, вдаль. И мечтать. Мечтать. Мечтать.

Но всё же, он обежал вокруг всю площадь, на всякий случай, вдруг она тоже решит её обойти.

Но, как он и предполагал, её здесь не было.

Через мгновение, он оказался на маленькой тропинке, среди деревьев. Как часто он прогуливался здесь. Лонни думал, вот сейчас за тем поворотом они встретятся. Он заключит её в объятия. И они уже никогда не расстанутся. Их глаза будут гореть. Сердца – полыхать.

Но её здесь не было.

Лонни побежал на берег моря. Он всюду искал её взглядом. А сердце, ни на минуту, не переставало биться.

Но её и здесь не было.

Отчаявшись, он побежал туда, куда глядели его глаза. Он бежал туда, где никогда не был. Он звал её всем сердцем.

– Где же моя вторая половинка?

Он пробегал до самой глубокой ночи, так никого и не встретив.

– "Неужели, я не достоин счастья?" – думал он.

Лонни выбился из сил. Он больше не мог бежать. Он сел на, лежавший неподалёку, большой камень и заплакал...

А, между тем, на небо взошла прекрасная луна. Тысячи звёзд светили для тех, кто был способен их увидеть. Даже сквозь слёзы, Лонни видел эти яркие звёзды. Они казались ему расплывчатыми, но они всё же сверкали.

– "Не плачь. Лучшее ещё впереди" – будто бы говорили звёзды.

Лонни вытер слёзы и стал смотреть в ночное небо. Он снова почувствовал себя сильным. Прежняя энергия и вера вернулись к нему.

И тут он увидел храм на горе. Храм, в который так часто ходят влюблённые. Место, в котором каждому была предначертана его вторая половинка.

– "Может быть, она там" – подумал он.

Он зашёл в здание. Внутри было так красиво. Он никогда не видел ничего подобного. Здесь множество красок сливались воедино.

Внутри было пусто. Лишь один человек был здесь. Он стоял возле стола, на котором лежала огромная книга.

– Здравствуй юноша. – Сказал человек. – Наконец, сюда хоть кто-то зашёл.

– Здесь так прекрасно. Я думал, влюблённые часто ходят сюда.

– Хотелось бы в это верить. Но, к сожалению, это не так. Что же привело тебя в такой поздний час?

– Меня зовут Лонни, и мне сегодня исполнилось пятнадцать...

– Что ж, поздравляю...

– Но я не встретил свою вторую половинку.

– Этого не может быть – сказал человек. – У каждого на этом свете есть любимый человек. Сейчас посмотрим. Я стал очень старым, поэтому очень плохо слышу. Повтори, как тебя зовут.

– Лонни.

– Ага. Сейчас.

Человек стал перелистывать страницу за страницей в этой огромной книге.

– Лонни... Лонни – повторял он.

Затем он остановился на одной из страниц.

– Это невозможно. О, ужас – сказал он.

– Что? Что?

– Мне очень жаль. В этой книге написана судьба каждого человека. Но вашей – нет.

– Как нет?

– Видишь ли, здесь сказано, что ты не такой, как остальные. Ты особенный. Ты мечтаешь, когда все забавляются. Ты слушаешь своё сердце, тогда как остальные думают только о развлечениях. Понимаешь? Ты единственный, кто каждую ночь любуется звёздами. Ты один прогуливаешься по маленькой лесной тропинке, по утрам. Любовь повсюду в этом мире. Были времена, когда любовь нужно было завоёвывать. А сейчас? Любовь везде. На каждом шагу. В каждом доме. Поэтому, она перестала быть важной для людей. Для тебя же любовь – есть смысл жизни. Ты такой единственный во всём нашем мире. Ты – единое целое. Поэтому у тебя не может быть второй половинки. Всё это время она была с тобой, в твоём сердце...

Лонни не мог поверить в это.

– У меня нет судьбы – шептал он.

– Ну, ну, не плачь.

– И как мне дальше жить?

– Живи так же, как и раньше.

– Неужели, я никогда не буду счастлив?

– Будешь. И не раз. Ты и так уже был счастлив, разве ты не помнишь? На пятнадцатилетие своего брата, помнишь, как ты радовался? Вот. Так то. Ты не станешь счастливым, живя в ожидании какого-то особенного дня. Ведь каждый день особенный, ты только посмотри. Если ты придашь своему счастью совсем другую ценность, то сможешь быть самым счастливым человеком на земле.

Лонни поблагодарил человека и ушёл прочь из здания. Он уже бежал от храма всё дальше и дальше. Он совсем один. Единственный одинокий человек в этом мире. Звёзды перестали ему казаться такими яркими. Луна перестала быть такой же красивой, какой она была раньше. Дорога казалась совсем пустой и унылой. Но это было лишь на мгновение. Лонни обдумал слова человека из храма. Он посмотрел на ночное небо. Луна уже светила намного ярче своего обычного света. Звёзды были такими прекрасными. И, здесь, Лонни впервые понял, что такое счастье.

Прошло несколько лет.

Однажды утром Лонни проснулся совершенно счастливым. Он и так всегда радовался жизни, каждому её моменту. Ему нравилось просто просыпаться по утрам. Ему нравилось прогуливаться всё по той же тропинке, смотреть на море, звёзды, луну. Но сегодня он был счастливей обычного. Лёгкая улыбка пробежала по лицу. Он вскочил с кровати, и, казалось, само утро проснулось вместе с ним и подскочило глубоко в его сердце.

– Мама! Папа! Рэйджи! Джоанна! – прокричал он, совершенно весёлый и живой.

Все вышли в испуге узнать, что случилось. Они часто переживали из-за него. Они пытались сделать для него всё, что было в их силах. Даже Рэйджи как-то предложил ему прогуляться утром. Но Лонни сказал, что любит гулять в одиночестве. Но всё равно, поблагодарил брата. Его семья хотела, чтобы он не чувствовал себя одиноко. Но об одиночестве он даже и не думал.

– "Если подумать, раз у меня нет судьбы, то я сам сотворю свою судьбу".

– Мама! Папа! Рэйджи! Джоанна! Я люблю, слышите, люблю...

– Кого же?

– Скорее, скорее пошли, я сейчас вам покажу.

Родители и Рэйджи со своей женой пустились за ним.

– Вот смотрите. – Он показал куда-то рукой.

Они стояли перед зеркалом.

– Зеркало? – спросил кто-то.

– Нет. Нет. – Сказала мама. – Не зеркало, а тех, кто находится в нём. То есть, всех нас.

– Да. Да. – Подтвердил Лонни – Я люблю вас всех.

– И это ещё не всё – сказал он.

Он выбежал из дома. Да так легко, будто, само утро подложило ему под ноги свои ступеньки и провело вглубь себя. Все вышли из дома вслед за ним.

Лонни сел на колени и потрогал землю.

– До чего хороша – сказал он. – Я люблю эту землю.

Затем он поднял руки к небу.

– Я люблю эти тучи. И ветер. И холод. Я люблю. Люблю.

– Скорее, домой – сказал кто-то. – Начинается дождь.

– Я люблю и этот дождь – сказал он.

Все ушли, а Лонни остался стоять один под дождём. Он не переставал радоваться дождю. Все остальные люди терпеть не могли дождь. Они покинули городскую площадь и поспешили по своим домам. Они захлопнули все свои окна и закрыли их занавесками.

Лонни радовался тому, что промок. Тому, что мог поймать капли, стоит только открыть ладони. А дождь, между тем, всё шёл и шёл.

И вот он оказался один на площади. Ни души.

И, вдруг, из противоположной стороны, навстречу ему шла какая-то незнакомая девушка.

Ему не нужно было угадывать, кто она. Потому что его сердце забилось так, как никогда раньше. Его глаза горели ярче звёзд.

"Даже в таком пасмурном дне может затаиться что-нибудь прекрасное".

Они бросились друг к другу, слившись в объятиях. Для того чтобы больше никогда не отпускать друг друга. Они были, словно два целых, слившихся в нечто, гораздо большее. Два влюблённых друг в друга сердца. Каждый однажды встретит свою любовь.

– Я знал, что ты тоже хранила меня в своём сердце – сказал он.

А она ответила:

– Всю свою жизнь..."

...

– Джерри, подойди сюда. Как эта штуковина работает? Стой. Стой на месте. Смотри сюда. Так. Почему ты выглядишь так расплывчато? Никуда не годится.

Послышались приближающиеся шаги.

– Хм, дайте мне посмотреть. Может быть, нужно настроить.

– О, стой где стоишь. Ну-ка, посмотрим. О, Джерри, ты в фокусе. Ты рад этому?

– Хм, а вы?

– Я думаю. Наверное, нужно немного покопаться в настройках. Ничего сложного. И всё же, слишком много ненужных кнопок. Для чего они все?

– Хм, может быть стоит почитать инструкцию?

– К черту инструкцию. Здесь нет ничего сложного. С этой камерой и младенец справится. Ну, что пошли? Ничего не отвечай. Я уже решил. Сделаем небольшой репортаж.

– Хм, вы думаете, в этом притоне есть что ловить?

– Ой, да брось ты, Джерри, в этом крысятнике?! Не смеши меня. Здесь только у тараканов интервью можно брать. Заодно и узнаем, как они пережили динозавров. Они и нас переживут ещё, вот увидишь. Ха-ха. Я хотел сказать, уже не увидишь.

– Хм...

– И сделай лицо попроще. Мы же не на похороны идём. А хорошо бы так, да? Похороны какой-нибудь знаменитости. Толпы народу, и тут мы с моей камерой как раз вовремя подоспели. Мы спрашиваем у родных, "как такое случилось", ну они и рассказывают нам сопливые истории о том, о сём. Наша задача – превратить это всё в трагедию. Ведь чем, как не этим занимаются корреспонденты? А? Джерри? А ты, как мой личный оператор, которому я, кстати, не доверяю пока что мою новую камеру, снимешь побольше трогательных сцен, ну, там, знаешь, крупным планом лица плачущих, цветы, и всё тому подобное. Наши ставки на победу станут успешными.

– Хм, но разве можно так, хм, пользоваться чей-то смертью ради своей выгоды...

– Конечно же можно. Так его смерть будет хоть что-то значить. Знаешь, почти все эти ребята заканчивают одинаково. Только и слышишь в новостях "передозировка наркотиков" или "большое количество алкоголя вместе с антибиотиками". Иногда то и то сразу. Мне скучно от этого. Одно и то же. Никто уже не умеет быть оригинальным. Редко попадается зевака, который загонит себе пулю в лоб. Знаешь, я даже узнал, почему наркоманы часто вскрывают вены или прыгают с крыши. По той же причине, по которой я откладываю новости. Скука. Один подошёл ко мне после прямого эфира и прямо так и сказал, "нам ужасно скучно, хочется новых ощущений, поэтому и начинаешь думать о смерти. Она – загадка, говорит, всегда ломаешь голову, есть ли что там, после смерти, и если есть то что". Не знаю, говорю, мне пожить пока хочется. А он, "а чего тут жить, говорит, всё и так понятно. Скучно же. А вот смерть – другое. Что там, чёрт его не разберёт. Но я, говорит, сейчас узнаю. Да. Да. Говорит, не удивляйтесь так, я сейчас поднимусь и спрыгну с крыши. Видите, вон то высокое здание, вот оттуда и спрыгну". Я отвечаю, что я нисколько не удивлен и говорю, что если ему себя не жаль, то пожалел бы хоть уборщиков, им утром кровь оттирать придётся.

– Хм...

– Да, так и сказал ему. Говорю, полиция приедет, скорая, а разве стоит такая суматоха из-за такого ничтожества как ты? Он огрызнулся в ответ, а потом заметил, "это же здорово, зудит, что ради меня одного такая возня будет, прославлюсь". Нет, говорю, ничего подобного. Помрёшь, про тебя никто и не вспомнит. Ты ведь никому и не нужен. Почему? Да потому что ты в жизни ничего и не сделал. Ничьего уважения ты не заслужил, никому ничего хорошего в жизни и не сделал. И так и помрешь, как собака бездомная. Ну да, сделают про тебя заметку, малюсенькую, в газете, ну, так, для отсчёта что, мол, был такой-то такой-то, покончил с собой такого-то числа, такого-то года. И всё. А вот если бы ты там чем-нибудь прославился, написал бы хороший сценарий к фильму, или же, как я, например, делал новости, толк бы появился. А так, тьфу ты. Глупая смерть глупца, который жил глупой жизнью. Мои поздравления. Можно, я пожму вам руку и пойду перекушу? Не вижу смысла тратить столько времени на такого как вы. Он говорит, "вы, что, даже паниковать не будете, меня отговаривать и всё такое?" Я отвечаю, что с чего я должен делать такую милость для него? Он: "ну, ведь в фильмах так делают" Я говорю: "фильмы это лживая подкладка жизни". Хорошо сказал, да? Джерри? Ты вообще слушал, что я тебе рассказывал? Мне кажется, что нет. Выглядишь не особо. Больше не буду снимать тебя на камеру. Вот чёрт, я же всё это время снимал. Уже две минуты памяти потратил ни на что. Нам же с тобой ещё великий репортаж нужно снять, который нас прославит. Может, ты, это, схватишься за горло и сделаешь вид, что задыхаешься? А? Да не делай ты такую мину на своём лице, я же пошутил. Так, всё, заходим, послушаем, что же нам расскажут эти неудачники. Да и, холодно что-то на улице стало.

В кадр крупным планом попал плакат, висевший на стене здания. "Кто он? Этот Мистер Джиззи? На счету интернет-маньяка уже девять смертей".

– Ха-ха, ты только видел этот плакат? Люди сумасшедшие.

Камера приближалась к входной двери, затем немного вздрогнула.

– Вот, чёрт, чуть не споткнулся – сказал Голос за кадром.

Дверь отворяется. Вокруг слышится громкая музыка, что закладывает уши. В кадр попадают несколько красноносых пьяниц, что размахивают полупустыми стаканами. Слева – играют в бильярд. Справа в кадр попадает Джерри. Он, понимая это, сразу конфузится и вертит своим крысиным носом во все стороны.

– Спокойствие, Джерри – Голос за кадром смеётся.

Тут кто-то хватается за камеру, резко дёргая её в сторону.

– Здесь съёмка запрещена. – Сказал человек деловитого вида.

– А вы кто, собственно, чтобы запрещать съёмку? – Спрашивает Голос за кадром.

– Если я скажу, что это моё заведение – сказал человек – то вас устроит этот ответ?

– Ну если вы говорите правду – Ответил Голос за кадром – То да. Но на вашем месте я бы не стал гордиться. Это заведение оставляет желать лучшего. Без обид. Без обид.

– Мне нравится ваша прямота. Я ведь вас знаю. Вы тот растяпа-корреспондент, который опозорился на (как там назывался тот телеканал?).

– Не имеет значения. Ничуть не опозорился. Перед кем? Вами? Жалкое сборище лжецов и подонков. На вас смотреть тошно.

– Эй, Эй, что за тон. Соблюдайте правила приличия, раз уж, вы находитесь в моём баре.

– Что-то я не вижу, чтобы вон тот бородатый здоровяк и другой, в бандане, соблюдали хоть какие-то правила. Оу, да они сейчас подерутся. Джерри, ну-ка пойдём заснимем...

Рядом слышались громкие крики и матерные слова грубых голосов. По мере приближения камеры, они так же приближались. Что логично.

– Да я тебя в порошок сотру – кричал один, а другой отвечал примерно так же.

– Да в моём заведении. Что б их. Эй, прекратите, иначе оба покинете это место. – Кричал, подходя к бунтарям, хозяин бара.

– Джерри, видал? Ха-ха. Надеюсь, кто-то размозжит другому голову. И это всё на камеру. Мы быстро прославимся. Ведь люди очень жестоки, поэтому и любят жестокость. Я так люблю, когда кто-то кого-то режет на куски. Ведь мы не звери. Мы люди. А это намного, намного хуже. В своих извращениях мы часто доходим до безумия. Нас порою просто не остановить. А этот, хозяин чёртов, смотри на него, как вскипятился, скоро пар пойдёт из ушей. Главное, что от нас отвязался...

Голос за кадром не получается разобрать из-за громкой музыки.

– Джерри, Джерри?! Ты меня слышишь?!

Сквозь музыку послышалось что-то вроде "хм".

– Кивни головой, Джерри! Вот так лучше. Я оглохну здесь. А музыка, ты слышал? Просто смрад. Эй – Камера направилась на человека за прилавком – Эй, ты, да именно ты, бармен?! Смотри сюда. Да не бойся ты. Это же просто камера. Тебя не покажут по телевизору. Возможно.

Бармен мало что слышал. Его же реплики вообще не было слышно из-за громкой музыки. Но, как только до его слуха донеслось слово "телевидение", он резко выпрямился, сделав важный вид, затем уставился в объектив камеры.

– Ха-ха, Джерри, да ты только погляди на него. Вы, случайно, не актер? Что? Ничего не слышите? А, да и чёрт с вами. Пойдём, Джерри, поищем кого-нибудь ещё. Что ты сказал? Я ничего не слышу?! Джерри?! Куда ты?! Что?! Подожди меня.

Камера приблизилась к двери, затем исчезла по ту сторону.

Джерри метнулся в одну из кабинок. Послышался звук щеколды.

– Джерри, пока ты занят, я тут от музыки отдохну. Вся голова уже гудит от неё. Нужно умыться.

– О, ведь это же я – говорил Голос за кадром, глядя в зеркало над умывальником. – Да, ну и постарел же я. Эта работа совсем меня вымотала. Вот чёрт, на камеру вода попала. Так. Где-то у меня была припасена тряпка для подобных случаев. А, должно быть, в машине осталась. Джерри?! Ты там ещё долго?!

Дверь одной из кабинок отворилась.

– Ну, наконец-то, Джерри.

Но мимо камеры прошёл какой-то мрачный тип.

– Эй, мальчик, тебе сколько лет?! – Крикнул Голос за кадром.

Юноша только огрызнулся в ответ, мол, не твоё дело, дядя.

– А, ну и проваливай отсюда, зубоскал. – Прокричал всё тот же голос. – Что с ним? – спросил он сам себя – Выглядит, словно мертвец. Ну и притон. Джерри?! Ты что там так долго?! Сколько можно ждать?!

Наконец, послышался щелчок, и дверь отворилась.

Джерри, хмурясь, вышел из своего логова и, вновь завидев камеру, как-то странно попятился боком к выходу.

– Чёрт тебя возьми, Джерри, слишком долго. – Гневался Голос за кадром.

Джерри хлопнул дверью, и камера последовала за ним.

– Мне кажется, или он не смыл за собою? – Сказал голос за кадром, обращаясь сам к себе.

Оказалось, что громкая музыка больше не играет, а люди кричат. Нет, вернее, один человек.

– Заведение закрывается! Все по домам! По домам, слышите?!

Это кричал хозяин бара. Он был вне себя от злости.

– Никто не смеет драться в моём баре! Выметайтесь! Выметайтесь все!!

– Эй. Эй. Да ты полегче, приятель – сказал Голос за кадром, обращаясь к хозяину.

– Хм, мне кажется, он не в настроении сейчас – пояснил Джерри.

– Убери эту штуку – гневно взвыл хозяин бара.

– Хочешь дать интервью? – Голос за кадром, провоцируя, направил объектив прямо в лицо мужчине.

– Хочешь, чтобы я разбил её?! – прокричал хозяин бара.

– А, пусть и так. Мне скучно. И я ищу хороший сюжет.

– Сначала найди хороший сюжет для своей жизни – кричал человек.

– Он начнётся сразу же, как только я выйду за стены этого жалкого домишки.

– Вот и катись отсюда. – Орал хозяин бара.

– И пропустить самое интересное? Не-ет. Извольте. Мы ещё не закончили.

– Я уже закончил – кричал мужчина. – А ты чего вылупился?! – Крикнул он застывшему бармену за стойкой. – Катись и ты отсюда!

– Хм...

– Джерри, что ты всё своё "хм" да "хм". У нас тут интересный репортаж получается. Жизненный, так сказать. Ты только посмотри на эти лица. Это вот этот-то безумный человек, который кричит сейчас на всех и каждого, он-то просил меня соблюдать правила приличия, а, между тем, его первым надо вышвырнуть отсюда.

– Хм, он хочет показать, что он здесь имеет какое-то преимущество перед другими...

– Да какое здесь преимущество, если его душа черна так же, как и у других. Он ничего не добился в жизни. Это заведеньице нельзя назвать достижением. А ты видел у него кольцо на пальце? Нет. Стало быть, он никто ещё. Да, уже и не станет кем-то. Нервов то уже не осталось, посмотри.

– Хм, может, он не виноват в этом. Может, хм, жизнь такая, хм, была...