Текст книги "Темная магия"

Автор книги: Энгус Уэллс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 31 страниц)

Глава шестая

Холод не досаждал больше Ценнайре. Он превратился в абстрактное понятие. Так же, как голод и жажда. Свет, тьма – для глаз ее теперь все было едино… Свою прежнюю жизнь она, как змея кожу, оставила позади. и хотя внешне оставалась такой же прекрасной, как и прежде, по сути своей она стала больше чем простая смертная и наслаждалась теперь вновь приобретенной властью. Не прикажи ей Аномиус скрывать тайну своего существа, она отправилась бы в Вишат'йи исполнять приказание своего повелителя в любом виде, хоть обнаженной.

Но, следуя указаниям Аномиуса, она оделась изысканно. На ней были туника и панталоны из тонкого зеленого шелка – так путешествуют дамы знатного происхождения. На плечах – плащ, подбитый темным мехом. Голову ей прикрывала черного цвета лохматая шапочка, а ноги были обуты в темно-зеленые сапожки. Материализовавшись зимней ночью недалеко от гавани, она с женской тщательностью привела себя в порядок и постаралась придать бледному лицу своему выражение, подобающее ее новому положению. Вексилланом здесь был Киндар эк'Ниль, сказал ей Аномиус. И в этом качестве он должен знать обо всех чужеземцах, среди которых могли оказаться и разыскиваемые ею двое обидчиков Аномиуса. С другой стороны, Ценнайра могла обратиться и к колдуну Менелиану, но Аномиус рекомендовал его только на крайний случай, ибо, заподозрив неладное, тот мог докопаться до ее сути и даже попытаться уничтожить ее. Хотя, по правде говоря, Аномиус был уверен, что тайну Ценнайры по силам раскрыть только большому таланту, а сама она ощущала в своем внешне хрупком теле такую мощь, что была готова потягаться с любым из колдунов тирана. Но, послушная воле своего властелина, она направилась к вексиллану в качестве посыльной Нхур-Джабаля с рекомендательным письмом, каковое достал для нее Аномиус.

Осторожно ступая через нечистоты, она направилась к площади. Из-за груды мусора на нее зашипела кошка, ощерившись и распушив хвост, словно чувствуя, что она не та, за кого себя выдает. Ценнайра взглянула ей в глаза и зашипела в ответ. Кошка стремглав бросилась в тень. Ценнайра улыбнулась и пошла дальше.

Стояли бледные, уже не зимние, но еще и не весенние сумерки, и площадь была освещена фонарями и светом, падавшим из окон и дверей таверн и трапезных. Впереди клубился легкий туман, внизу поблескивала сырая брусчатка. Ценнайра поплотнее закуталась в плащ, словно ей было зябко, – так делали все прохожие, попадавшиеся ей на пути. В большинстве своем – матросы или портовые рабочие. Время от времени встречались солдаты и гулящие женщины. На нее смотрели с удивлением, словно не понимая, как столь хрупкая красавица может разгуливать одна в таком неспокойном квартале. Но Ценнайра чувствовала себя совершенно непринужденно и не обращала внимания ни на охотливые взгляды, ни на непристойные предложения. Она просто шла к гавани.

В конце улицы возвышалась баррикада, охраняемая гревшимися у костра солдатами в доспехах из драконьих шкур. Их командир, сераскер, поднял руку, останавливая Ценнайру, и хриплым грубым голосом поинтересовался, что ей нужно.

– Я здесь по делам тирана, – с улыбкой пояснила она, протягивая верительную грамоту. – Ты умеешь читать?

– Умею, – промычал сераскер и, помедлив, добавил что-то вроде «госпожа», заметив сердитый блеск ее карих глаз. Он медленно читал бумагу, больше доверяя печати, нежели словам, и наконец, возвращая свиток, спросил: – Что тебе здесь нужно, госпожа?

– У меня поручение к вексиллану Киндару эк'Нилю, – пояснила Ценнайра, наслаждаясь своей властью. – Проводи.

Сераскер нахмурился, но, пожав плечами, отдал приказ солдату провести ее через баррикады к башне у пристани. Солдат довел ее до ворот и передал в руки одетых в доспехи часовых. Те рассматривали Ценнайру с явным интересом; она нетерпеливо притопывала ножкой. Наконец один из них скрылся за воротами и через несколько мгновений пригласил ее к вексиллану.

Внутри стоял запах протухшей воды, кожи, смазанного маслом оружия, драконьих шкур, пищи, эля и наркотического табака. Ценнайра сморщила носик – если в том, что сделал с ней Аномиус, и было что-то неприятное, так это обостренные до предела чувства. С недовольным видом аристократки, от рождения не привыкшей к подобной пошлости, она прошла в более изысканные покои, где расположился сам вексиллан.

Киндар эк'Ниль встал ей навстречу. Он имел военную выправку. Талия его была перехвачена кожаным Ремнем, сбоку висел кинжал. При виде Ценнайры глаза его восхищенно заблестели, и, жестом отпустив солдата, он поклонился и произнес:

– Приветствую тебя, госпожа. Насколько я понимаю, у тебя есть грамоты?

– Именно.

Ценнайра протянула ему верительную грамоту, сняла с головы шляпку и непринужденно взмахнула распущенными волосами. Прочитав документ, вексиллан сложил его и вернул Ценнайре, жестом приглашая ее сесть.

– Прошу, садись. Могу я предложить вина?

Ценнайре было все равно, но она кивнула и одарила его улыбкой. Пока он ходил к маленькому столику за кувшином и кубками, она осмотрела покои. Комната мало чем отличалась от тех, что она в огромном количестве видела в Нхур-Джабале, обслуживая солдат. Типично мужская комната. Два стула, на одном из которых сидела она, стояли подле горевшего камина. Над столом – узкое, как бойница, и задернутое занавесками окно; под ногами – каменный пол. Дверь в противоположной стене вела в опочивальню эк'Ниля. Запах древесного дыма и металла, пропитавший все помещение, теперь затерялся за густым запахом явного, неприкрытого желания, переполнявшего вексиллана. Едва сдерживая усмешку, она приняла из его рук кубок. Ценнайра всегда наслаждалась властью, которую давала ей над мужчинами ее внешность; теперь же, с новой жизнью, она просто упивалась своим полным превосходством над ними. И она смеялась над мужской примитивностью. Ценнайра поставила кубок и расстегнула застежку плаща, скидывая его с плеч. Эк'Ниль, кажется, готов был лопнуть.

– Чем могу быть полезен, госпожа Ценнайра? – спросил он, галантно поднимая кубок.

– Мне нужно кое-что узнать. – Она сделала небольшой глоток, пристально глядя ему в лицо. Желание его было настолько явным, что ей даже не надо было втягивать носом воздух. С ним все будет просто, решила она. – Кое-что о чужестранцах, угрожающих тирану.

Запах эк'Ниля несколько ослаб, когда она описала ему Каландрилла и Брахта. Теперь от него пахло не вожделением, а напряженным ожиданием и беспокойством. Она все поняла, но терпеливо дожидалась ответа.

Эк'Ниль попытался скрыть свое волнение и привести в порядок мысли, приглаживая смазанные маслом волосы.

– Я их видел, – произнес он наконец с едва заметной дрожью в голосе. – Они прибыли на черном военном судне с вануйцами. С ними была женщина из земли Вану.

Аномиус не говорил ей ни о женщине, ни, о военном судне, ни о вануйцах. Она взяла все это на заметку и спросила:

– И где же они теперь?

Эк'Ниль слышал нетерпение в ее голосе и попытался выдавить из себя извиняющуюся улыбку.

– Их нет, – произнес он. – Они отплыли пять дней назад.

– Отплыли? – Поняв, что сейчас раздавит кубок, Ценнайра поторопилась поставить его на стол. – Куда?

– В Лиссе. Так они сказали.

– В Лиссе полно городов, где можно укрыться! – воскликнула она, угрожающе поблескивая огромными карими глазами. – Куда именно?

Эк'Ниль вдруг почувствовал, что в этой прекрасной женщине скрыта страшная, неведомая ему сила. И сила эта происходила не из верительных грамот, хотя и их уже было достаточно, чтобы поставить крест на его карьере вексиллана, если она сочтет его виновным в исчезновении странников. Киндар с трудом сглотнул, чувствуя, как по коже побежали мурашки, и поторопился снять с себя ответственность и притушить ее гнев.

– Мне они сразу показались подозрительными, – быстро забормотал он. – Я арестовал их груз драконьих шкур и определил их в тюрьму. Но колдун Менелиан, в чьи обязанности входит охрана Вишат'йи, подверг их испытанию и объявил, что они не лгут. Поскольку, по разумению Менелиана, они не представляли для Вишат'йи опасности, он приказал их отпустить. Более того они гостили у него дома как друзья. Мужчины и женщина.

Ужас его висел в воздухе, распространяя вокруг себя неприятный запах. Ценнайра подумала и сдержанно кивнула.

– Где сейчас Менелиан? – – холодно поинтересовалась она.

– Скорее всего, у себя. – Эк'Ниль нервно улыбнулся, не понимая причину охватившего его холодного ужаса. – Он живет в верхнем квартале.

– Проводи меня к нему.

Она не имела права отдавать подобные приказания, и при других обстоятельствах Эк'Ниль бы воспротивился, но сейчас ему и в голову не пришло возмущаться, он позабыл о ее ослепительной красоте и о том, что всего несколько минут назад мечтал соблазнить ее. По непонятным причинам единственным его желанием было как можно быстрее избавиться от нее. Он согласно кивнул иживо встал.

– Я сейчас.

Не дожидаясь ответа, он бросился в опочивальню, торопливо натянул короткую куртку, нацепил пояс с мечом и накинул на плечи пурпурный плащ, едва не забыв украшенный перьями шлем, и его самого от этого покоробило. Когда он вернулся в залу, она, уже в плаще, дожидалась его с суровым выражением на прекрасном лице.

– Прошу, – сказал эк'Ниль, открывая дверь и кланяясь. – Я вызову эскорт. Это недалеко.

Пытаясь ощутить себя вновь начальником, он резко выкрикнул команду эскадрону солдат. Ценнайра сдержала улыбку, наслаждаясь его замешательством. Солдаты с ворчанием оставили кости и заспешили за плащами и оружием. У выхода эк'Ниль предложил ей руку, но, спохватившись, начал медленно прятать ее под плащ. Ценнайра злорадно лишила его этой возможности и крепко взяла его за запястье.

– Опишивануйскую женщину, – потребовала она по дороге к баррикадам.

Они прошли по улицам города, а затем стали подниматься в гору, к дому Менелиана, и эк'Ниль рассказал ей о Кате и о Теккане. Ценнайра слушала молча, понимая, что речь идет о новых фигурах в игре Аномиуса.

Думая о предстоящей встрече с Менелианом, она решила, что будет лучше говорить с ним один на один. Заподозри колдун, кто она на самом деле, он, скорее всего, тут же попытается ее разоблачить, и, хотя верительные грамоты и позволяли ей призывать на помощь какую угодно силу, Аномиус приказал ей не раскрывать своей сути. Подобного рода колдовство вызывает неудовольствие, пояснил он. Разоблачи ее Менелиан – и против нее немедленно ополчатся все колдуны. Вряд ли кто сможет причинить ей вред, но они помешают ей выполнить задание. Так что будет лучше всего попросить об аудиенции.

Эк'Ниль кивнул в сторону стены, окружавшей виллу Менелиана, и Ценнайра отпустила его руку. Вексиллан был настолько рад вновь обретенной свободе, что ей не составило труда уговорить его оставить ее наедине с колдуном.

– Ты можешь идти, вексиллан. У тебя много дел, а я могу задержаться.

Эк'Ниль не проронил ни слова, а только позвонил. В воротах появился слуга.

– Госпожа Ценнайра к Менелиану, – объявил он. – Проводи госпожу к господину.

И, не задерживаясь, отсалютовал, развернулся на каблуках и жестом приказал своим людям следовать за ним. Ценнайра не стала делать ему замечания, а молча пошла за слугой, который с поклоном повел ее через двор.

– Госпожа, я предупрежу хозяина, – сказал слуга, когда они зашли в дом.

Ценнайра небрежно махнула рукой, и он оставил ее одну в холле. Она успела осмотреть мозаику на полу и статую Бураша в нише, когда дверь открылась, и ее проводили во внутренние покои, обитые панелями из Дерева. Они мягко поблескивали, отражая свет, падавший из камина и от единственной люстры над столом, заваленным свитками и папирусами. Слуга поклонился и вышел. Из-за стола навстречу ей поднялся человек.

– Госпожа Ценнайра? Я Менелиан, – приветливо сказал он.

Он оказался моложе, чем она предполагала, и был вполне привлекателен и чисто выбрит. На лице светились удивительные фиолетовые глаза. Одет он был в свободный черный халат, вышитый оккультными символами, и белую рубашку; черные бриджи были засунуты в короткие мягкие сапожки. Во взгляде его читалось удивление, но, как Ценнайра ни принюхивалась, беспокойства она не учуяла. В запахе его чувствовались лишь уверенность в себе и любопытство. Вежливо улыбнувшись, она извинилась за столь поздний визит.

– Не за что, не за что, – успокоил ее Менелиан и указал рукой на стул. – Присядешь? Приказать принести вина?

– Спасибо.

Она сняла шапочку и плащ и села на предложенный стул, молча рассматривая колдуна, отдававшего распоряжения прислуге. Не уловив в воздухе ни намека на желание, она даже подумала, что он окружил себя колдовской защитой. Все, что ощущала Ценнайра, – это стороннее любопытство. Она поправила ворот туники вокруг изящной шейки и расправила ее на пышной груди. Перестав быть человеком, она сохранила некоторые из своих прежних привычек.

Менелиан вернулся с подносом, наполнил два кубка и с улыбкой сел напротив. Взгляд его скользнул по ее шее, и она с удовольствием отметила в воздухе легкий запах желания, впрочем быстро рассеявшийся.

Он спросил:

– Что привело тебя ко мне, госпожа?

– Можешь называть меня Ценнайрой, – предложила она.

– Красивое имя… Ценнайра. С удовольствием. – Он сделал несколько глотков, разглядывая ее поверх кубка. – Так чем ты занимаешься в Вишат'йи, Ценнайра?

– Я прибыла из Нхур-Джабаля, – отвечала она. – С поручением от тирана.

Менелиан без малейшего удивления кивнул с непроницаемым лицом. Ценнайру на мгновение это сбило с толку. В свою бытность человеком она привыкла к вниманию мужчин, и его явное безразличие задевало и даже раздражало ее. Если не считать непродолжительного дуновения легкого вожделения, Менелиан не выказывал ей ни малейшего внимания как женщине. Опыт – а его у нее было немало – тут же подсказал ей, что, доставая верительные грамоты, надо наклониться вперед и позволить ему обозреть грудь под воротом туники. Она передала ему письмо, уже более не сомневаясь, что колдун искусно скрывает свое желание. И коль ему удается сделать это, то он может скрыть и много чего еще, переполошилась Ценнайра. Он небрежно глянул в письмо, кивнул и вернул его.

– У тебя серьезные верительные грамоты, Ценнайра.

Он что, играет? Она, улыбнувшись, произнесла:

– От миссии, порученной мне, может зависеть судьба тирана.

– Ты говоришь о мятежниках? – Менелиан ответил ей тоже улыбкой. – Здесь мы таких не видели.

– Я говорю о предателях, – сказала она. – О чужеземных предателях.

Менелиан удивленно поднял брови.

– Таких здесь нет, – пробормотал он. – По крайней мере я таких не знаю. А мне было бы известно об этом непременно.

Он думает обвести меня вокруг пальца, решила она. Да, с ним будет справиться куда сложнее, чем с Киндаром эк'Нилем. Этот умеет скрывать свои чувства. Но все же она еще не была уверена, делает ли он это при помощи магии преднамеренно или чисто инстинктивно. Она откинулась на стуле, небрежно перебросив руку через спинку, подчеркивая изгиб груди. Поставив кубок с вином на стол, она отвела от бледного овального лица длинные локоны блестящих черных волос.

Но и это не произвело на Менелиана впечатления. Посерьезнев, она сказала:

– Может, их уже здесь нет. Но не были ли они здесь совсем недавно?

– А! – Менелиан кивнул, словно поняв, куда она клонит, и упрекая ее в детской игре в секреты. – Ты говоришь о Каландрилле ден Каринфе и Брахте ни Эррхине?

Ценнайра была поражена его откровенностью. С Широко раскрытыми глазами она кивнула.

– Да о них здесь все знают, – спокойно продолжал Менелиан с непроницаемым лицом. – Киндар эк'Ниль и большая часть гарнизона тоже их знают. Не сомневаюсь, наш добрый вексиллан уже сообщил тебе об их прибытии и отбытии.

Она больше не могла скрывать своего замешательства. О том, что она разговаривала с эк'Нилем, Менелиан мог узнать и от своего слуги. Но легкость, с какой он говорил об этом, противоречила самой логике ее присутствия в этом доме: о том, что она послана Аномиусом, он знать не мог. Следовательно, он считает, что она здесь по поручению тирана. А раз так, то даже самый невинный вопрос о путниках и предателях должен был его насторожить. Не настолько же он глуп, чтобы плевать на озабоченность Нхур-Джабаля! Следовательно, за всем этим скрывается что-то иное. А что, если он подозревает, кто она на самом деле? Стараясь не выдать своих мыслей, Ценнайра кивнула.

– Он также должен был сообщить тебе, что они прибыли на вануйском военном судне, капитан которого некто Теккан. Там у них была еще женщина, по имени Катя.

Ценнайра пробормотала что-то утвердительное, вдруг заметив неуловимое изменение в колдуне. Выражение лица и поза его остались прежними, но что-то на одно краткое мгновение, когда произносил он это имя, с ним произошло. Ну да, конечно! Желание к ней приглушено в нем более сильным чувством к Кате. Она вдруг испытала приступ ревности, ревности и злости, и сама себе удивилась.

– …а равно и то, что я беседовал с ними и приказал отпустить их, – донеслось до ее ушей. – Я также попросил оказать им всяческое содействие в ремонте судна, которое отправилось из Вишат'йи дней пять назад.

Выражение лица его оставалось невозмутимым. Ценнайра поджала губы, лихорадочно пытаясь отгадать, что именно скрывает от нее Менелиан. А в том, что он что-то от нее скрывает, она уже больше не сомневалась. И от этого ей было не по себе.

– Они разыскиваются по указу тирана, – резко заметила она, стараясь взять над ним верх и поколебать его спокойствие. – Они враги Кандахара.

– Я встречался с ними, как ты знаешь, – невозмутимо настаивал на своем колдун. – И не обнаружил ничего, что заставило бы меня заподозрить в них врагов. Скорее, наоборот – они показались мне друзьями.

– А что, если они скрыли свою истинную сущность при помощи колдовства? – осторожно предположила она.

– Это невозможно. – Менелиан покачал головой, не сводя взгляда с ее лица. – Я бы это сразу почуял.

– Ты в этом уверен?

– – Конечно, – утвердительно кивнул он. – Еще вина?

– Нет, спасибо.

Она не сдержалась и нахмурилась, когда Менелиан, протянув руку, согнул пальцы, словно маня графин, и тот заскользил по столу, а в ноздри ей ударил запах миндаля. Уж не пытается ли он ее запугать? Уж не вздумал ли он с ней играть? Она расправила морщины на лбу и улыбнулась, как один верный подданный Ксеноменуса другому.

– Куда они плывут?

Колдун, налив красного вина, отправил графин на место, неторопливо отпил несколько глотков и только после этого ответил:

– В Лиссе, как тебе, без сомнения, уже доложил Киндар. Конкретнее – в Альдарин.

– В Альдарин. – Еще одна зацепка. – Но ведь Каландрилл ден Каринф родом из Секки.

– Верно, – согласился маг. – Но они плывут в Альдарин.

– Почему?

– У них там какие-то дела. Кто-то им что-то задолжал. И они отправились к должнику.

На губах его опять появилась улыбка. Уж не насмехается ли он над ней?

– Нхур-Джабаль предпочел бы, чтобы они остались здесь, – заметила Ценнайра. – В качестве узников.

По какому обвинению? – поинтересовался Менелиан. – Они не нарушили ни одного закона, они нам не враги. Зачем было их задерживать?

– Я не спрашиваю тирана, почему он пожелал так, а не иначе, – отрезала она. – Я подчиняюсь его приказаниям.

– У тебя есть лишь верительная грамота, – возразил он. – Но ты не показала мне ордера на арест.

Ценнайра не сразу нашлась что ответить. Поколебавшись мгновение, она сказала:

– Ты прав. У меня устные указания.

– Странно, – негромко заметил Менелиан. – Будь они истинными врагами Кандахара, приговор был бы вынесен в письменной форме и скреплен Нхур-Джабалем. Кто инструктировал тебя?

До ноздрей Ценнайры донесся слабый запашок, она его сразу узнала, – к любопытству примешалось явное подозрение, скорее даже настороженность. Не оттого ли, что он хочет выгородить свою вануйку? Или у него есть другие причины? Этим прямым вопросом он словно испытывал ее, и она холодно ответила:

– Ксеноменус.

– Сам тиран занимается этим делом? – Менелиан поставил кубок; подозрение его явно нарастало. Ценнайра кивнула.

– Обычно это удел колдунов, – медленно произнес ведун. – Или Аттама эк'Талуса.

Фиолетовые глаза впились ей в лицо, и, заметив ее замешательство, он пояснил:

– Главнокомандующего.

– Да, конечно. – Она выдавила из себя некое подобие улыбки. – Это был Аттам эк'Талус.

– Чье имя тебе, насколько я вижу, незнакомо.

Голос его зазвучал со стальной уверенностью. Ценнайра, пытаясь держать себя в руках, раздраженно повела плечами: уверенность колдуна начинала досаждать ей.

– Ты ставишь под сомнение мои полномочия? – резко спросила она.

Менелиан развел руками, то ли извиняясь, то ли в знак того, что ему все равно.

– Кандахар раздирает гражданская война, Ценнайра, а ты гоняешься за нашими друзьями без письменного приказа. Так что возвращайся-ка ты в Нхур-Джабаль и расскажи тем, кто тебя послал, что я испытал их и ручаюсь за них. И да будет тебе известно: мои слова согласны подтвердить ведуны тирана и сам Аттам эк'Талус.

Она поняла, что попала в ловушку, и ее стала захлестывать злость. Резко поднявшись, она бросила колдуну:

– Ты слишком много на себя берешь.

– Я колдун тирана, – отвечал он. – Я поклялся защищать этот город и обладаю дарованиями достаточными, чтобы различить врага. Откуда бы он ни пришел.

Острыми белыми зубами она прикусила нижнюю губу, не сводя глаз с его лица и обдумывая слова, прозвучавшие как вызов. Ее новое воскрешенное существо рвалось в бой. Она была уверена, что раздавит колдуна, каким бы талантливым он ни был. Но обуздала себя, вспомнив, что она посланница Нхур-Джабаля, знатная дама, выполняющая задание тирана. Огромные глаза ее превратились в щелки, и она сказала:

– Ты бросаешь вызов тирану и пренебрегаешь его распоряжениями?

– Распоряжений я не видел, – холодно ответил он. – О них говоришь ты. Я же в свою очередь утверждаю, что люди, которых ты ищешь, врагами Кандахара не являются, и посему я распорядился их отпустить. Если Нхур-Джабаль пожелает выслушать меня, я отправлюсь туда сам. Но только тогда, когда мне будет предъявлено письменное распоряжение на сей счет.

Они оказались в дипломатическом тупике, и Ценнайре ничего не оставалось, как смириться. Она, в общем, уже и так узнала все, что ей было нужно и что желал от нее Аномиус. Но этот человек досаждал ей, и она решила отплатить ему той же монетой, позволив раздражению проявить себя в полную меру:

– Так ты говоришь, они отправились в Альдарин пять дней тому назад?

Менелиан кивнул.

– Им там должны деньги? Кто?

– Варент ден Тарль.

Еще одна зацепка, еще один ключик. Этого ей должно хватить, чтобы отыскать их. Она или найдет их в Альдарине, или нападет там на их след. Аномиус будет доволен. Так что, пожалуй, надо уходить. Разумнее всего уйти прямо сейчас, но Ценнайра не могла заставить себя это сделать. Она попалась на крючок собственного раздражения.

– Ты в нерешительности? – неожиданно прервал ее мысли Менелиан, и она уставилась на него с нескрываемой злостью. А он продолжал, словно рубил ее остро отточенной саблей: – Не знаешь, как доложить хозяину?

– Хозяину?

Она прищурилась. Несмотря на злость и удивление, она унюхала новый запах. Возможно, колдун снял свою защиту или же просто больше не может себя сдерживать. Она учуяла неприкрытую вражду, и подозрение ее превратилось в уверенность. Опасность!

– Твой хозяин – Аномиус? – Менелиан встал и посмотрел ей прямо в глаза. – Или, может, следует назвать его твоим создателем?

Глаза ее широко распахнулись.

– Что ты сказал? – прошипела она.

– Что ты – продукт самого низкого колдовства, – ответил он. – Ты зомби! И я не позволю тебе вернуться к своему хозяину.

Ценнайра напряглась. Менелиан злорадно рассмеялся.

– И ты надеялась провести меня? Я маг, зомби!

В воздухе запахло презрением и уверенностью. Колдун что-то пробормотал, но так тихо, что она не разобрала слов, и в ноздри ей ударил запах миндаля. Она заколебалась: он явно в себе уверен и не сомневается, что сможет ее уничтожить.

– И все же ты принял меня, – хрипло произнесла она.

Менелиан растянул губы в улыбке.

– Я желал выяснить, как много знаешь ты, – сказал он. – И я уверен, что со мной тебе не справиться.

– Возможно, – допустила она, понимая, что он прибегнет к колдовству, но ни секунды не сомневалась, что должна попытаться убить его. – Откуда тебе известно имя моего хозяина?

– Не всем в Нхур-Джабале по нутру его безумные затеи, – услышала она твердый ответ. Вот откуда проистекает его уверенность. : – И там есть желающие положить им конец.

– Ради безбородого юнца из Лиссе и меченосца из Керна? Или ради женщины? – На лице его проступило удивление, и она рассмеялась. – Каким бы колдуном ты ни был, ты просто похотливый мужчина. Ты млеешь по ней, ты таешь при одном упоминании ее имени. Так знай: когда отыщу их, ее я тоже убью.

– Ты этого не сделаешь! – вскричал Менелиан, и Ценнайра с удовольствием отметила про себя, что он заволновался.

– Сделаю, – насмешливо продолжала она. – Тебе меня не уничтожить, а я могу вырвать сердце из женщины, которую ты жаждешь уберечь. Пусть это будет твоей последней мыслью, колдун!

И она бросилась вперед со скоростью падающего из поднебесья ястреба, вытянув руки с согнутыми, как когти гарпии, пальцами. Лицо Ценнайры исказилось до омерзения, отразив ее звериную сущность. Менелиан выкрикнул всего лишь одно слово, и воздух наполнился резким запахом миндаля. Ценнайра почувствовала на себе всю силу его заклятия. Любое живое существо было бы мгновенно им уничтожено. Будь она живым существом, ей пришел бы конец. Но она бессмертна. Аномиус разъяснил ей, что магические заклятия по большей части направлены против живых существ. А поскольку она теперь бессмертна, колдовство Менелиана ей не страшно. Она расхохоталась и со звериным оскалом набросилась на колдуна, видя по его глазам, что он все понял.

Но он не был беззащитен и сумел поколебать колдовские чары, сделавшие ее похожей на живых. И потому яростный бросок ее не был столь стремителен, и колдун успел схватить ее за запястья, и вместо горла она вцепилась ему в плечи. Когда же она потянулась к его горлу руками, вернее, клещами, предназначенными, чтобы рвать плоть и крушить кости, он выкрикнул ей в лицо страшные тайные заклятия.

Не имея возможности дотянуться до горла Менелиана и понимая, что надо лишить его способности произносить магические формулы, она, не мудрствуя лукаво, ударила ему коленом в пах. К подобному методу она прибегала прежде, дабы остудить пыл слишком разгоряченного поклонника, и вот сейчас прием этот доказал свою эффективность и в борьбе с колдуном. Менелиан вскрикнул, хватка его ослабла, и Ценнайра освободилась, а он беспомощно согнулся. Ценнайра сухо и победоносно рассмеялась и одной рукой вцепилась ему в горло, а другой стала бить по лицу.

Фиолетовые глаза вылезли из орбит, кожа сначала порозовела от лопнувших под ней кровеносных сосудов, а потом очень быстро потемнела от открытых ран. Но он еще продолжал бороться, хотя уже и не так энергично, и потому она сочла за благо держать его от себя подальше – от колдуна всякого можно ожидать.

– Ты слишком самоуверен, – проскрипела она и опять рассмеялась. – Все вы одинаковы.

Пальцы ее сжались сильнее у него на горле, и руки Менелиана ослабели. На всякий случай она схватила его за запястье, опасаясь колдовства бессловесного, и, с силой дернув вниз, поставила его на колени. Голова Менелиана упала, широко раскрытые глаза в ужасе смотрели на ее полуобнаженное, лишенное всякой привлекательности тело. Она втянула носом воздух – в борьбе они опрокинули несколько светильников, и комната наполнилась дымом. Она чувствовала, как колдовские силы, сопротивлявшиеся ей, покидают его, тело вытянулось, стремясь к воздуху, и она почти небрежно сломала ему запястье. Он словно и не заметил боли и даже не дернулся, когда она проделала то же со второй рукой.

– На что теперь тебе твое колдовство, маг? – поинтересовалась она.

Резко сжав пальцы, она раздавила ему гортань.

Менелиан издал жуткий вздох через разорванное горло и упал вперед лицом ей на колени. Ценнайра отошла от трупа, дыша быстро и глубоко, но не от физического напряжения – усталости она не чувствовала, – а от пережитого возбуждения. Она убила мага! Одного из колдунов тирана! Значит, ей все по плечу.

Стук в дверь напомнил ей, что дым, видимо, уже просочился в коридор и что сейчас набегут слуги Менелиана. До нее долетел срывающийся голос:

– Хозяин! У вас все в порядке, хозяин?

Ценнайра осмотрелась. Вокруг бушевало пламя, а она не чувствовала его жара. Но она не была уверена, что огонь не причинит ей вреда, к тому же ей грозило разоблачение из-за этого мертвого тела, распростертого подле ее ног… Сейчас, конечно, она без труда может взломать дверь и спокойно пройти мимо слуг – кто ее остановит?! Но потом начнутся расспросы, которые могут привести к Нхур-Джабалю, а то и к самому Аномиусу Создатель дал ей полную свободу и даже высказал пожелание, чтобы, по мере возможности, она умертвила Менелиана. Но осторожность – прежде всего, предупредил он. А тот, кто лежит сейчас трупом возле ее ног, упоминал о заговоре колдунов против ее повелителя. Стоит им узнать о смерти Менелиана, как они объединятся и уничтожат ее. Один на один она возьмет верх над кем угодно, в этом Ценнайра не сомневалась. Но если они объединятся и соберут достаточную силу, тогда она может погибнуть. Так что лучше бежать и оставить тайну мертвого Менелиана нераскрытой. Слух о происшедшем может дойти до Нхур-Джабаля, когда она будет уже далеко от Кандахара.

Она бросила на тело колдуна последний презрительный взгляд и пообещала:

– Все подохнут, ты, глупец. И мужчины, и женщина.

А затем распахнула окно и спрыгнула вниз, пересекла сад и перебралась через дальнюю стену. А потом затерялась на улицах города, и крики слуг Менелиана и шум огня постепенно стихли у нее за спиной. Глядишь, при расследовании будет решено, что она тоже сгорела в огне. Ну а если не повезет, она оставит Вишат'йи задолго до того, как за ней придут. Благодаря своему повелителю.

Она остановилась на темной и тихой площади, привела себя в порядок и, представляя покои Аномиуса в Нхур-Джабале, стала произносить магическую формулу, которой обучил ее колдун. В прохладном влажном воздухе запахло миндалем.

Аномиус сидел на кушетке, откинувшись на шелковые подушки. Жалкая маленькая фигурка, нежившаяся в роскошных покоях в цитадели, являла собой столь же отвратительное зрелище, сколь и вид гусеницы в свеже-сорванном яблоке. Перед ним на низком, искусно сделанном медном столике стояли хрустальный графин в серебряной оправе и кубок; опираясь локтем на столик он морщинистой рукой вылавливал из блюда засахаренные фрукты и отправлял их в липкий рот. Свет от свечи играл на жидком сахаре, залившем ему всю одежду, и на бледнокожей безволосой голове. Материализация Ценнайры его вовсе не удивила. Он проглотил сладкий кусочек и вопросительно приподнял брови.