Текст книги "Циклон «Блондинка»"
Автор книги: Енё Рэйтё
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)
– Как вам угодно…
Размеренным, механическим шагом он последовал за ней.
У Эвелин было такое ощущение, словно кто-то невидимой рукой сдавил ей сердце, и легкие, и горло, не давая вздохнуть. Ей до такой степени было жаль Брэндса, что она забыла о собственных мытарствах. Этот человек был заживо погребенным действующим лицом жестокой жизненной драмы. Душа его не умерла, лишь застыла. Существование, близкое к летаргии, было настолько противоестественным, что потеря рассудка показалась бы подлинным избавлением. Как повести разговор, с чего начать?
Во дворе, кроме них, не было ни души.
– Сударь, я знаю, кто вы. Ваше подлинное имя – Брэндс, вы служили в чине лейтенанта…
– Вот как? – промолвил Брэндс без тени заинтересованности, можно сказать учтиво, но Эвелин чуть не расплакалась.
– Ваша трагедия мне известна, и даже лучше, чем вам самому.
– В самом деле? – Опять тот же безжизненный тон, словно два раза подряд ударили по одной и той же клавише рояля.
– Прежде всего вы должны знать, что брат ваш ни в чем не виновен.
Что это? Лицо собеседника дрогнуло. Значит, на этот раз ее слова вызвали ответную реакцию… Брови лейтенанта Брэндса нахмурились, изобразив греческую букву «дельта».
– Кто вы такая?
– Человек, который знает всю правду и разыскал вас, чтобы вернуть вам честь. Ваш брат так же невиновен, как и вы. Преступление совершил ваш зять Вильмингтон.
И Эвелин посвятила Брэндса во все хитросплетения зловещей интриги, начиная с танцовщицы, заманившей Холма в свои сети, и кончая прощальной запиской, которой так ловко воспользовался Вильмингтон, после того как похитил карту. Легионер опустился на скамью, ладонью непроизвольно потрогав бок, словно незарубцевавшаяся рана еще пульсировала болью.
– Да, – задумчиво проговорил он, – вполне возможно, что все происходило именно так… Не знаю, откуда вам известны эти факты, но я верю вам. Зато мне, расскажи я подобное, не поверила бы ни одна живая душа, да, впрочем, теперь это и неважно…
– Скажите, а если бы вы вернули исчезнувшую карту в пакете с нетронутыми печатями, это спасло бы вашу честь?
– Дорогая мисс, ту карту давным-давно переправили в такое место, где знают ей цену, так что и печати давно вскрыты, и документы прочитаны.
– Прошу вас ответить на мой вопрос: что, если достоверность этой истории подтвердит надежный свидетель и возвратит вам пакет в нетронутом виде?
– В таком случае… – В глазах Брэндса появился живой блеск, а на щеках проступил румянец. – Тогда не только моя невиновность была бы доказана, но я сумел бы оказать родине громаднейшую услугу…
– Извольте, – Эвелин протянула ему пакет. Брэндс смотрел на пакет не отрываясь, и глаза его как-то странно блестели… Затем крупная слеза прочертила след по щеке и упала на отворот мундира.
– Кто же вы? – хрипло спросил он, и пакет дрогнул в его руке.
– Меня зовут Эвелин Вестон. Объявлена к розыску живой или мертвой. Награда за мою голову – сто тысяч франков, – и она протянула легионеру газету, которую хранила в сумочке вместе с пакетом.
Брэндс пробежал глазами статью и надолго замолк, погруженный в думы.
– Не понимаю, почему вы так жаждали вернуть мне доброе имя, но за то, что вы для меня сделали…
– Вы тоже могли бы кое-что сделать для меня. Я разыскиваю шкатулку, крышка которой украшена статуэткой Будды. Вы приобрели ее пятнадцать лет назад у фирмы «Лонгсон и Норт».
– Будда… Будда… подождите… Ну да, конечно же, вспомнил! Я купил ее в подарок старшему брату ко дню рождения. Прекрасно помню: эмалевая шкатулка, а сверху на крышке фигурка Будды. Брат любит подобные вещицы…
– А кто ваш брат?
– Лорд Баннистер… Эй, капрал, воды!.. Да побыстрей, барышне дурно!..
5
Смеркалось, когда Эвелин и легионер пришли в гостиницу. У входа сидел на корточках полоумный владелец и непрестанно тянул нараспев все те же три с половиной ноты. После долгих расспросов удалось выяснить, что лорд не выходил из номера.
Когда они поднялись по лестнице, у двери Эвелин удержала Брэндса:
– Лучше будет сначала подготовить его.
Девушка постучала. Ответа не последовало, и она, приоткрыв дверь, заглянула в комнату. Его лордство одетый лежал на циновке и спал сном праведника, не обращая внимания на неугомонных насекомых. Вид у него был несколько измученный.
Эвелин осторожно коснулась его рукой, но лорд не просыпался. Тогда она с силой встряхнула его за плечи, и Баннистер испуганно открыл глаза. В тот же миг, правильно оценив ситуацию, он покорно, без удивления, поднялся на ноги.
– Едем дальше? – спросил он, направляясь к окну. – Лестница уже приставлена?
– Никуда мы не едем!
– Значит, надо прятаться? – уточнил лорд упавшим голосом, но по-прежнему безропотно.
– Милорд, – несвойственным ей прочувствованным тоном начала Эвелин, что лорд расценил как умиление его небритым видом. – Вам предстоит приятная встреча.
– Газетчик Холлер? Я так и знал! – ужаснулся лорд.
– Здесь находится человек, с которым вас давно разлучила судьба… – Лицо лорда помрачнело, и он испытующе взглянул на девушку. – Человек, которого вы очень любите. И он же тот самый человек, которому мы вернули честь ценою стольких смертельно опасных испытаний…
Она распахнула дверь, и в комнату шагнул Брэндс.
Лишь герои старинных пьес в аналогичных ситуациях долго гадают вслух, чудится ли им, или зрение не обманывает их. Герои нашего романа не занимаются подобными глупостями и не бросаются друг к другу с воплем «брат мой!», поскольку свою степень родства они уяснили с детства. Они молча обнимают друг друга, а потом так же молча долго жмут друг другу руки. На иные проявления чувств они и не способны.
Лишь позднее, по прошествии долгих минут, братья обрели дар речи.
Лорд Баннистер, будучи старшим в роду, унаследовал от дяди титул и сопутствующее титулу имя, отличающее его от прочих членов семьи. По британским законам, лорд имеет право носить лишь дарованное королевской милостью имя – в данном случае «Баннистер» – и лишается права пользоваться своей родовой фамилией. Поэтому Эвелин и в голову не могло прийти, что она путешествовала на пароходе вместе с братом несчастного лейтенанта, на поиски которого она устремилась, и что Баннистер – всего лишь унаследованное вместе с титулом имя Генри Брэндса. Постоянная занятость лорда помешала Эвелин ввести его в подробности истории с наследством. Правда, уже в Марокко, когда конверт находился в руках лорда Баннистера, дело едва не дошло до откровенного объяснения, однако профессор в последний момент передумал, не желая «впутываться в историю».
– Что ты намерен предпринять? – поинтересовался Баннистер. – Ведь больше ни минуты нельзя сносить клеймо изменника родины и бесчестного человека!
– Как легионер, я обязан доложить о происшедшем главному штабу в Марокко. А поскольку карта затрагивает общие интересы Британии и Франции, надеюсь, дело будет улажено без всякой официальной волокиты.
– Мисс Вестон… – смущенно обратился профессор к девушке и погладил заросший щетиной подбородок, – я должен… мне нужно…
– Полагаю, теперь вы и сами убедились, сэр, что я порой создавала вам неудобства, исключительно радея о чести другого человека, – холодно отвечала Эвелин. – Весьма сожалею, ведь личная жизнь джентльмена и правда не проходной двор.
Брэндс переводил испытующий взгляд с Баннистера на Эвелин. Никогда еще не видел он брата таким неряшливым и растерянным, как в этот момент, когда тот, опустив глаза, с досадой бормотал нечто невнятное.
– Да, кстати, – вспомнил вдруг Брэндс, – мисс Вестон разыскивает старинную фамильную драгоценность.
– Вроде бы я уже это слыхал, – слегка вздрогнув, обронил лорд.
– Поэтому ей нужна шкатулка с фигуркой Будды на крышке, – продолжал Брэндс. – Помнишь, я подарил тебе ко дню рождения?
– Отчего же вы не сказали раньше?! – оживленно воскликнул лорд. – Шкатулка с Буддой в любой момент в вашем распоряжении, мисс Вестон.
– Лучше всего было бы дать телеграмму моей маме, – взволнованно проговорила Эвелин, – а вы, милорд, могли бы распорядиться, чтобы ваш слуга вручил маме «Созерцающего Будду».
– Это совершенно излишне, – с улыбкой отмахнулся лорд. – Ведь Будда с нами…
Сердце Эвелин неистово заколотилось, и кровь запульсировала в висках.
– Где же?
– В несессере. Он сидит на шкатулке с бритвенным прибором… Что с вами, мисс Вестон? Воды, скорее… ей дурно!
Эвелин упала в обморок – второй раз за считанные часы.
6
Все сидели в скорбном молчании. После того как Эвелин рассказала о своих мытарствах, обо всех бурных приключениях, которые частично разделил с нею и лорд Баннистер, собеседников ужаснул чудовищный трагикомизм ситуации.
Эвелин собственными руками выбросила свое сокровище! Тем самым ее дуэль с несессером была окончена. Зловредная сумка одним точно нацеленным ударом сразила ее наповал.
– Да уж, если Провидению угодно, то даже обычный несессер может обернуться оружием.
– Мы учиним розыск, – неуверенно предложил лорд, видя, что девушка в тоске уставилась на глинобитный пол, кишащий сороконожками.
Профессор и сам понимал, что это безнадежно. Отыскать несессер в Сахаре, в зыбучих песках, изо дня в день меняющих свое положение и способных иногда за несколько часов замести целый караван!..
– Теперь уже все равно. – Эвелин со странной, печальной улыбкой смотрела на братьев. – Должно быть, судьбе было угодно, чтобы я отправилась на поиски статуэтки с алмазом, а обнаружила конверт с документами. По-моему, честь человека стоит ничуть не меньше, чем самый прекрасный алмаз.
– Разумеется, я готов…
– Сэр, – решительно перебила его Эвелин, надеюсь, вы не станете оскорблять меня, предложив «причитающееся вознаграждение».
Воцарилось молчание.
– Ведь алмаз все время был рядом с вами! – с жалобным укором обратился лорд к девушке. – Уже на пароходе вы плыли в одной каюте с Буддой и поначалу хотели бросить его в Лионе, если бы я не настоял на своем и не вернулся за несессером на жалких останках моего автомобиля. Вот они, женщины! Разбрасываются своим достоянием направо-налево и, лишь утратив безвозвратно, спохватываются, что не уберегли истинное сокровище!
– Эта ваша сентенция, сэр, может соперничать разве что с цитатой из Аристотеля, – не без язвительности парировала Эвелин, лишь теперь почувствовав, насколько несправедлив был к ней Баннистер, тогда как она отстаивала интересы его брата. – Мой дядя изрекает и не такие афоризмы. К примеру, по его мнению, многие мужчины подобны фраку: в неподходящей обстановке они попросту не пригодны.
Лорд покраснел.
– Я тоже понес ощутимую утрату, – пылко ответил он. – Я любил этого бритвенного Будду. А что касается фрака, то ночное шоссе вряд ли можно счесть подходящей обстановкой, и все же я вам пригодился!
– Вы бы не поехали со мной, если бы не боялись за собственную жизнь!
– Мисс Вестон! Вы… вы несправедливы ко мне!
– Вы хотели назвать меня неблагодарной? Так и говорите. За чем же дело стало!
Оба ссорились, как дети. Профессор даже стучал по столу кулаком.
– Полно вам обижать друг друга, – вмешался Брэндс. – Этим беде не поможешь.
Ссора утихла. Эвелин плакала. Лорд что-то ворчал про себя.
– Самое время решить судьбу пакета, – сказал Брэндс. – Позвоню-ка я сейчас в главный штаб. Нельзя допустить, чтобы полиция продолжала преследовать мисс Вестон. Мой брат и я засвидетельствуем, что вы, рискуя жизнью, сохранили для своей родины этот бесценнейший документ.
И тут прозвучал сигнал тревоги.
Что случилось?
7
Дежурный радист увидел в ночи световые сигналы. Некогда оазисы в Сахаре поддерживали между собой связь сигналами прожектора. С момента распространения радио пустыня погрузилась во мрак: вспышки белых лучей, столь часто мелькавшие прежде, уступили место радиоволнам.
Этой ночью давно не виданные здесь сигналы светового телеграфа вновь засверкали в небе. Сигналы подавались в пустыне людьми, очевидно не имевшими рации. Один и тот же текст повторялся десятки раз подряд:
«Бандиты… идут… на… оазис… Марбук… SOS… Бандиты… идут… на… оазис… Марбук… SOS… SOS…»
Неизвестный телеграфист не только предупреждал обитателей оазиса о грозящей опасности, но и вызывал для них подмогу.
Охрана из пяти человек собрала всех обитателей оазиса в госпитале, выстроенном по типу крепости: несколько стариков-арабов, двое ребятишек, с десяток выздоравливающих солдат, ну и малочисленный гарнизон, – словом, не ахти какая сила.
– Кто они, эти бандиты? – размышлял вслух командир охраны.
– Мы с мисс Вестон можем все объяснить! – хладнокровно ответил лорд, получая оружие, раздаваемое защитникам оазиса. – Во главе банды стоит разыскиваемый по всей Европе шпион Адамс, к нему примкнула шайка профессиональных грабителей и убийц, ну и три десятка арабов, навербованных из городского отребья. Всего их наберется человек пятьдесят.
– Тогда мы пропали, – сказал Брэндс.
– Я тоже так думаю, – тихо отозвался лорд.
8
Эдди Рэнсинг пришел в себя от какого-то омерзительного запаха и почувствовал, что по лицу его водят теплым, влажным куском мяса: его вылизывала гиена.
Молодой человек испуганно сел. Гиена с воем отскочила. Собрав остатки сил, Рэнсинг выхватил револьвер и несколькими выстрелами отогнал зверя.
Жара стояла, как в пекле. Солнце беспощадно накаляло пустыню, где не было и клочка тени. У Эдди голова раскалывалась от нестерпимой боли, а в том месте, куда пришелся удар, вздулась огромная кровоточащая шишка. Он с трудом поднялся и пошел, как пьяный, шатаясь из стороны в сторону: ослабевшие ноги едва держали его, в глазах было темно… За необычайно высоким песчаным барханом он все же отыскал тень и сел на песок, подперев тяжелую голову руками.
Это конец!
И конец довольно банальный: смерть в пустыне от жары и жажды…
Такой финал нетрудно было предвидеть хотя бы по неудачному началу. Эта безумная погоня за алмазом и не могла довести до добра.
Дыхание вырывалось со свистом. В груди першило от мелкой пыли, язык распух, губы потрескались, а кожа нещадно зудела, так как тело почти ощутимо теряло влагу. «Наш организм на две трети состоит из воды», – вспомнилась заученная в школе фраза. Здесь эти две трети испарятся мигом. Высохшей мумией он будет покоиться в песке, подобно мощам средневековых монахов, погребенных в пещерах старинных монастырей.
Жажда мучила нестерпимо. Обезумев от страданий, он слепо тащился по пустыне. Огромный, набухший солнечный диск жарко полыхал сквозь марево желтой пыли, готовый закатиться за ровную линию горизонта. Медные отблески причудливо светились над кромкой горизонта, и немая кинолента миража проецировала на небо опрокинутую череду караванов.
Эдди брел спотыкаясь.
Солнце, вспыхнув напоследок фиолетовым заревом, скрылось за дальними барханами.
Споткнувшись обо что-то, Эдди упал. У него уже не было сил подняться, и он на животе пополз к темному предмету, подставившему ему подножку.
– Какая-то сумка, несессер…
Возможно, там есть вода!..
Дрожащими руками он расстегнул замок и, бормоча какие-то бессвязные слова, скрюченными, как когти, пальцами залез в сумку.
Похожая на фарфоровый череп, на небе светила луна. Дрожащими пальцами Эдди вытащил какой-то гладкий, довольно круглый предмет. Не удержав находку, он выронил ее на песок и, лежа на животе, с расстояния в несколько сантиметров взглянул в глаза… «Созерцающему Будде»!
Великий мудрец сидел на шкатулке, низко опустив голову, словно пристыженный всей этой неприглядной историей. В конце пути они встретились. И где же? В Сахаре!
Не напрасно ты страдал, Эдди Рэнсинг, теперь получай, что хотел. Бери, алмаз твой!
Он был уверен, что Будда этот – настоящий, тот самый, внутри которого спрятан алмаз. Откуда появилась эта уверенность – неважно, только сомнений быть не могло. Чтобы воочию убедиться, оставалось лишь разбить божку голову.
И Эдди Рэнсинга разобрал нервный смех. Перекатившись рывком, он растянулся на песке навзничь, распростер руки в стороны и хрипло захохотал. Измученное лицо его собралось бесчисленным множеством морщин и сделалось похоже на уродливую маску, а он хохотал, хохотал истерически и не мог остановиться…
Будда же сидел на крышке шкатулки посреди бескрайней пустыни и молча созерцал хохочущего безумца.
9
После полуночи, когда пески Сахары, с поразительной быстротой отдав атмосфере накопленное за день тепло, сделались холодными как лед, Эдди Рэнсинг снова пришел в себя. Смерть в пустыне дается не так-то легко. В остылом воздухе прекращается интенсивное испарение влаги из организма, оставшиеся соки вновь начинают слабо циркулировать и оживляют сознание, вынуждая его вновь пережить ужасы страшной действительности. Эдди открыл глаза.
Перед ним сидел Будда – с опущенной головой, недвижно, словно подстерегая момент смерти. Но Эдди было не до него. Он запустил руку в сумку. Выпуклое увеличительное зеркальце для бритья, расческа, карманный фонарик новомодной конструкции, книжка… мыло для бритья… флакон…
Флакон!
Эдди отвинтил крышку и почувствовал слабый запах ментола. Он тотчас же выпил все содержимое четвертьлитрового флакона. Никогда в жизни не доводилось ему вкушать более ароматного и целительного напитка, нежели тепловатая вода для полоскания рта фирмы «Баркош-Моравец». Владельцам фирмы и не снилась такая слава: из всех отменных коктейлей, виски и шампанских вин знаток отдал пальму первенства «Денди» – слабоароматизированному эликсиру для полоскания рта!
Эдди настолько взбодрился, что даже сел. Эликсир «Денди» живой водой струился по жилам, а легкий ментоловый привкус действовал поистине освежающе.
Молодой человек уже взялся было за Будду, чтобы разбить его, но затем передумал. Пока сам он пребывает в столь неопределенной ситуации, алмазу лучше оставаться там, где он есть. От алмаза мысль его сама собою перешла к Эвелин, к оазису Марбук и, наконец, к бандитам. Господи, да ведь бандиты намереваются захватить оазис, а обитатели его и Эвелин даже не подозревают о грозящей им смертельной опасности. Но что же он может сделать?
Очень многое! Не зря же он флиртовал с дочкой смотрителя маяка. В пустыне вещи и понятия подвергаются переоценке – к такому выводу нетрудно было прийти уже после спасительной находки эликсира. Никогда не знаешь, где могут пригодиться полученные знания.
Эдди включил электрический фонарик, поднес к нему увеличительное зеркальце и, вспомнив уроки дочери неприветливого смотрителя, поочередно закрывал и подставлял свету зеркало, выдерживая правильные паузы: «Точка… точка… тире… тире… точка… точка…»
Световые знаки азбуки морзе были видны в ночи на многие километры:
«SOS… Бандиты… идут… на… оазис… Марбук… SOS…»
Молодой человек подавал сигналы до тех пор, покуда зеркало не выпало у него из рук и он не свалился в изнеможении. Последним усилием воли он заставил себя повернуть фонарик так, чтобы луч был направлен вертикально вверх. Это спасло ему жизнь.
– Вон откуда шли сигналы! Видите длинную светящуюся полосу? – воскликнул газетчик Холлер, путешествовавший с кожаным мешочком на шее, поскольку верблюд оказывал на него такое же неблагоприятное воздействие, как самолет.
10
Бандитская атака захлебнулась, так как госпиталь встретил их неожиданным залпом. Человек шесть арабов кувырнулись с верблюдов вниз головой.
– Назад! – скомандовал Адамс.
Нападающие залегли среди пальм и открыли стрельбу.
Пуля раздробила оконную раму возле головы лорда, и щепки брызнули в разные стороны. Баннистер и глазом не моргнул, продолжая стрелять, и обернулся лишь на испуганный вскрик Эвелин.
– Теперь можете убедиться, мисс Вестон, что истинный джентльмен, помимо бритвы, владеет и другими видами оружия. Помню, в войну… – Он так и не успел досказать, что же случилось во время войны, так как на очередной выстрел противника чуть удивленно заметил: – Однако целятся они неплохо…
Впрочем, бандиты почти прекратили стрельбу. Вероятно, у них был какой-то план, и вскоре выяснилось, какой именно. Странный, горьковатый запах пополз по палате.
– Что-то горит! – сказал командир охраны.
В помещение ворвался араб.
– Проклятые псы! Подобрались с другой стороны дома и бросили на крышу горящий факел!
Послышался треск, напоминающий ружейную стрельбу, – огонь распространялся с катастрофической быстротой. Всякие попытки загасить пламя оказывались тщетными: стоило кому-либо появиться на крыше, как в ту же секунду, изрешеченный пулями, он скатывался вниз.
– Возьмите, мисс Вестон, – лорд протянул девушке браунинг, – возможно, он вам понадобится.
– Благодарю, – сказала Эвелин.
Языки пламени высоко взмывали над крышей, дым в помещении стоял густой завесой, не давая дышать. Люди мучительно заходились в кашле. Спасающиеся от пожара крысы стаями сновали под ногами защитников крепости.
– Конверт, конверт! – отчаянно вскрикнул Брэндс.
Лорд Баннистер сразу понял, что брат имеет в виду: необходимо уничтожить конверт, чтобы тот не достался бандитам.
Пули сыпались градом. Нападающие явно готовились к решающему штурму. Со звоном вылетали от выстрелов оконные стекла, трещала изрешеченная пулями мебель, и лорд с зажигалкой в руке приблизился к брату, который держал конверт наготове.
Эвелин, бледная как смерть, застыла у стены, сжимая браунинг. Над головой у нее звякнул пробитый пулей аптечный шкафчик, но она даже не заметила этого. Взгляд ее был прикован к оранжевому конверту. Гибнет конверт, а вслед за ним погибнут и они сами. Значит, все старания, все муки были напрасны!..
Но прежде чем вспыхнуло пламя зажигалки, снаружи раздался мощный ружейный залп и прозвучал сигнал атаки.
На помощь подоспел взвод отчаянных спаги, возглавляемый миролюбивым редактором Холлером с кожаным мешочком на шее.
11
Утренние газеты опубликовали раздобытые в Лондоне фотографии мисс Эвелин Вестон. Увидев их, редактор Холлер подавился жареной рыбой и насилу прокашлялся.
Господи, да это же леди Баннистер!
Знатная леди – шпионка международного класса?.. Что за чертовщина?
Ах, она же еще грабитель и убийца? Ну уж это и вовсе бред!.. А впрочем, постойте! Ведь именно в тот вечер, когда было совершено преступление, она появилась в ресторане в таком странном виде – оборванная и грязная… А как растерялся Баннистер, прочтя газету в самолете?.. Кстати, с чего бы это столь педантичному человеку, лорду, выряжаться вдруг на манер безработного исполнителя тирольских песенок? И как это Холлеру при всей его профессиональной наблюдательности не бросилось в глаза, что член Королевской академии и реальный претендент на Нобелевскую премию украсил свою шляпу пучком перьев, чересчур пышным даже применительно к вкусу провинциального торговца? Где вы видели лорда с пучком перьев, да еще таким пышным?!
Как же быть? Он, Холлер, свято убежден, что Эвелин Вестон и та дама, которую он знал как леди Баннистер, одно и то же лицо. Степень вероятности – десять тысяч против одного! А если он все же ошибается? «Гляди в оба, Холлер, не промахнись!»
В этой истории необходимо разобраться. С чего же начать? Надо ехать в оазис Марбук! Вернее, первым делом следует наведаться к лорду Баннистеру.
На вилле лорда Холлер узнал, что хозяин дома в обществе какого-то гостя и некоей дамы отправился в путешествие. Камердинер, недавно нанятый на службу, не мог ответить на вопрос, является ли эта дама супругой лорда.
– Вот что, приятель, – взволнованно сказал Холлер, – здесь, в Марокко, вы знаете все ходы-выходы. Срочно подберите десятка два надежных людей, кто согласился бы отправиться со мной в оазис Марбук. Я поспешу вдогонку за вашим хозяином, мне кажется, ему грозит опасность. Вот вам пятьсот франков в задаток.
Камердинер в течение часа снарядил караван со всем необходимым для поездки: с проводником, водоносом и запасом провианта, – и сам он тоже намерился ехать в пустыню.
Итак, Холлер на свой страх и риск приступил к расследованию этой запутанной истории. Предстояло выяснить, кто этот Мюнстер, которого разыскивает дама. Являются ли леди Баннистер и девица по имени Эвелин Вестон одним и тем же лицом, и если да, то какое отношение к этому делу имеет лорд Баннистер? Если дамочка действительно шпионка, то он, Холлер, захватит ее на месте преступления. Колоссальная сенсация! Если же она не шпионка, то Холлер просто-напросто посетит оазис Марбук: как представитель прессы он имеет на это право, и никакого конфуза не получится. Может, сообщить в полицию? Ну уж нет! Уважающий себя лондонский газетчик не станет таскать каштаны из огня для других. Полицейские успеют составить свои протоколы и после того, как он распутает это дельце.
Очевидно, бродячие журналисты находятся под покровительством своего особого святого, так как караван Холлера у руин древнего римского города встретился с отрядом спаги. И кто же оказался командиром этих темнокожих воинов? Лейтенант Виллер, которого наш бравый газетчик хорошо знал: во время войны в Атласских горах тот был прикреплен к пресс-центру.
– Хэлло, Холлер! – приветствовал его лейтенант. – Вы похожи на доподлинного бедуина из последнего ревю в «Фоли Бержер».
– Здравствуйте, Виллер! Что за нужда привела вас в город, где уже тысячу лет как закрыты все увеселительные заведения и не играет джаз?
– Патрульная служба, старина. Хочешь не хочешь, а сорок восемь часов должен мотаться в седле. А вы куда держите путь?
– В оазис Марбук. Я, видите ли, сейчас в отпуске, вот и разъезжаю повсюду, где меня дела не ждут.
– Постойте-ка! Отчего бы не составить английской прессе почетный эскорт? До вечера можем ехать вместе. Я провожу вас до колодца в пустыне.
Настал вечер. Однако лейтенант не вернулся обратно, а напротив, отряд спаги вместе с караваном Холлера во всю мочь погнал верблюдов к оазису Марбук: к счастью, лейтенант владел азбукой морзе.
На пути к оазису спасательная экспедиция наткнулась на Эдди Рэнсинга. Несколько арабов и камердинер лорда Баннистера повезли обессилевшего молодого человека назад в Марокко, а спаги во главе с лейтенантом и газетчиком Холлером поспешили к оазису.
Они подоспели вовремя.
Гордон, доктор-отравитель и Жирный пали жертвой первого же залпа. На остальных вместе с главарем Адамсом надели наручники. От Райнера по-прежнему так разило верблюжьим жиром, что его невозможно было допрашивать. Когда ему связывали руки, он обреченно произнес:
– Еще ни разу в жизни мои желания не исполнялись так скоро. Весь день я мечтал отсидеться в каком-нибудь прохладном месте, так что теперь мне нечего жаловаться на каземат.
Все так и сбылось, как он сказал.
12
Лорд впервые с искренним чувством произнес слова, которые до сих пор говорил лишь из вежливости:
– Рад вас видеть, дорогой Холлер!
Холлер, страдальчески закатив глаза, простонал:
– Пожалуйста, раздобудьте мне чего-нибудь соленого!.. Качка на этом верблюде была не меньше, чем в шторм на море. Много раз мне казалось, что я тону между его горбами… Огурчика бы! – добавил он жалобным тоном.
Тем временем лейтенант Виллер связался по телефону с главным штабом, а оттуда позвонили в британское посольство. Говорили по телефону и легионер Мюнстер, и лорд Баннистер.
Затем караван двинулся в обратный путь. Впереди ехали лорд Баннистер с братом, Эвелин с сумкой и Холлер с огурцами, которыми запасся в достаточном количестве. Репортер уже знал, что со свойственной ему удачливостью он вновь первым напал на потрясающую сенсацию. Лорд обещал в ближайшее время снабдить его всей информацией, какая может стать достоянием печати, и дал слово, что первым поведает миру об этой истории Холлер.
Лорд сдержал свое обещание, и популярность Холлера невероятно возросла.
И вновь вся компания собралась в гостиной лорда Баннистера. Дом словно бы случайно был окружен прогуливающимися спаги. Шел допрос грабителей, один за другим непрерывно следовали телефонные звонки, а военный прокурор нанес визит Эвелин. Истинная роль мисс Вестон во всей этой истории наконец-то прояснилась, и поступки ее предстали в героическом свете. Однако Эвелин, усталая и удрученная, сидела в обставленной на лондонский манер гостиной, где непривычный для Африки камин усиливал иллюзию европейского дома.
Девушке было от чего загрустить: пройти через такие страдания – и все понапрасну.
– Проклятая история!.. – печально пробормотал лорд.
– Что еще за история? – мгновенно насторожился Холлер.
– Ничего интересного, – отмахнулся Баннистер. – Пропал мой бритвенный прибор, и это меня крайне огорчает… Изящная такая шкатулочка, обычно всегда стояла на каминной полке, и вот…
Беглым жестом хозяин указал в сторону камина, и рука его замерла на лету, а сам он застыл с открытым ртом. Присутствующие, оцепенев от неожиданности, уставились в одну точку, куда указывал лорд Баннистер. На каминной полке стояла эмалевая шкатулка, а Будда, склонив голову, был поглощен созерцанием глубин бытия.
Лорд, Эвелин и Брэндс, словно загипнотизированные, двинулись к камину. Первым взял в руки Будду лорд, остальные обступили его.
– Но ведь это и есть ваш бритвенный прибор, милорд! – воскликнул Холлер. – Мы нашли шкатулку возле раскрытого несессера в том месте, где подобрали молодого человека. Судя по всему, при помощи ваших туалетных принадлежностей он закатил себе роскошный ленч. Ваш несессер спас юноше жизнь, а он в свою очередь с помощью электрического фонарика и зеркала спас всех вас. Ваш камердинер доставил его в город и, естественно, прихватил с собой все, что молодой джентльмен не включил в свое меню. Впрочем, я лично могу поручиться лишь за квасцы.
Однако Холлера никто не слушал. Три пары горящих глаз уставились на Будду. Так вот кому они обязаны своим спасением!
Но, спрашивается, чего же ждать восточному пророку в награду за содеянное чудо? Уж никак не благодарности! Если верить притче, то даже в своем отечестве ее не дождешься. Наши герои приняли к сведению, что Будда ради них сотворил чудо, а затем…
Затем с силой швырнули его на пол так, что глиняный божок раскололся. Участь Будды решилась: разбитый вдребезги, он валялся на полу.
Сбылась последняя мечта старого каторжника: из головы расколотого божка выкатился алмаз. Его слегка потерли, чтобы счистить присохшую глину, и алмаз засверкал во всей своей сказочной красе. Все трое уставились на него так же завороженно, как некогда Джим Хоган залюбовался дивным камнем, с поистине рыцарским великодушием дарованным ему князем Радзивиллом.
13
Полдня прошло в срочных телефонных разговорах между Марокко и Парижем, Парижем и Лондоном, Лондоном и Марокко. Благодаря тесному франко-британскому военному сотрудничеству для Парижа дело о пропавшем пакете было столь же жизненно важно, сколь и для Лондона. Переговоры привели к определенным конкретным результатам: некий легионер по фамилии Мюнстер вследствие перенесенного ранения был признан медицинской комиссией не годным к военной службе и тотчас уволен. В тот же день он вылетел в Лондон, везя в портфеле оранжевый пакет, запечатанный пятью печатями.
