Рядом с Фрунзе

Текст добавлен: 10 октября 2016, 06:08

Текст книги "Рядом с Фрунзе"

Автор книги: Ене Дьеркеи

Жанры:

Военная проза

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Назад к карточке книги

РАЗГРОМ ВРАНГЕЛЯ

Солнце село. Изнурительная жара, даже ночь не приносит желанной прохлады. Небо затянуто грозовыми тучами. В городе ни огонька. По улицам расхаживают патрули. Ночную тишину нарушают лишь резкие паровозные гудки. Бойцы видят в окно вагона отблески молний. Крепчает ветер.

Никто не спит.

– Как ты думаешь, когда кончится война?– наклонился к Шаркёзи Агоштон, который лежал на полке.

– Когда победим.

Пауза.

– Знаешь, куда поедем завтра? – снова спросил Агоштон.

– Наверняка туда, где еще есть враг.

– Ну и колючий же ты сегодня! Что с тобой? Беспокоит что-нибудь?

– Да. Я тоже думаю. Завтра, самое позднее в Москве, все узнаем, – отвечал Шаркёзи.

Рядом с ними лежал Антал Непп.

– Одним словом, понятно, – сказал он.– Совсем недавно я и думать не мог, что эмир позорно сбежит из Бухары, а нам устроят торжественные проводы.

– Да? И где же это будет?

– В столице Советского Туркестана. На

главной площади. I ак ведь, Шаркёзи? 1 ы-то уж наверняка знаешь.

– Да, завтра в девять часов будут торжественные проводы. А в полдень выезжаем. Направление – Москва!

К утру ветер стих. День снова был знойным. Ночной ливень не освежил улиц.

Товарищ Фрунзе и офицеры штаба сели в машину и поехали на площадь. Бойцы охраны отправились в пешем строю. На перекрестке собрались ликующие жители города. Они приветствовали бойцов. У всех было праздничное настроение.

На торжестве прощальную речь произнес председатель горсовета:

– От имени населения Ташкента и всего Туркестана выражаю вам и всем бойцам фронта, принимавшим участие в освобождении Туркестана, самую сердечную благодарность. Да здравствует товарищ Фрунзе! Да здравствует Красная Армия! Да здравствуют интернационалисты!

Приветственные возгласы неслись со всех сторон.

С ответной речью выступил Фрунзе:

– Согласно постановлению Революционного Военного Совета Республики я назначен на другой фронт. Отъезжая из Туркестана, я обращаюсь ныне с прощальными словами ко всем моим старым боевым товарищам, ко всем красноармейцам, командирам, начальникам и комиссарам.

Товарищи! Уже три года бьется рабоче-крестьянская Русь, отстаивая свои права от насильников всего мира. До сих пор все планы наших врагов разбивались о великую стойкость рабо-

чих и крестьян. До сих пор попытки удушения нашей Революции кончались крахом. Иначе и быть не могло, ибо безмерны запасы энергии, таящиеся в недрах народа, борющегося за свою свободу и лучшую жизнь. Но безмерно велики вместе с тем и лишения, которые ныне выпадают на долю трудовой России.

Наша задача – задача рабоче-крестьянских красных полков – сократить эти страдания путем напряжения нашей революционной воли, нашего военного долга. Я рад отметить, что армии Туркестанского фронта до сих пор честно выполняют этот долг... Уверен, что и впредь красные полки Туркестанского фронта, куда бы их ни поставила рука революции, сумеют поддержать свою боевую революционную славу.

Мой прощальный привет вам, товарищи!

В 12 часов дня специальный поезд командующего отошел от станции Ташкент.

Интернационалисты не в первый раз следовали этой дорогой. Стоя у окон, они смотрели на знакомые места. Чем ближе к Москве, тем ярче признаки осени. Состав мчался через огромный лес. Солнце медленно садилось за деревья. Вдали алел край неба. Лес весь в багрянце, словно в огне.

Агоштон мысленно бродил где-то в горах Буды. «Там еще листва не пожелтела, да и теплее, чем здесь. Будапешт! Как много значит для меня одно это слово. Как-то дела дома? Что с родителями, братьями, сестрами, товарищами, друзьями...» Перед глазами поплыли знакомые лица, как перед окнами вагона пролетали деревья.

Шло сразу два состава. В одном размещался штаб командующего армией, который переезжал в Харьков. Во втором ехали в Москву товарищ Фрунзе со своими помощниками и бойцы охраны. Конечной целью их также был Харьков, где Михаил Васильевич должен был принять командование Южным фронтом. До Москвы ехали пятеро суток. Трое суток – в Москве. Такой относительно мирный переезд бойцы считали за отдых. Все были почти свободны. Каждый занимался чем хотел.

Только сейчас все заметили, что осень прочно вступила в свои права. В напряженной боевой обстановке и не заметили, как прошло лето. В Москве, гоня серые облака, дул северный ветер. Лил бесконечный осенний дождь. Перед магазинами длинные очереди, они жмутся к стенам. На головах у женщин платки, у многих в руках зонтики. Прохожих на улицах мало.

Игнац Агоштон вновь ходил по московским улицам. Как-то он обратил внимание на одного оборванного мальчика, который сидел на корточках под навесом дома. Огромные круглые глаза и на лице такое страдание, что Агоштон не удержался, подсел к мальчику и прижал его к себе. Однако мальчику ласка пришлась не по душе – он отодвинулся. Агоштон полез в карман за сахаром:

– Возьми, съешь! Голоден ведь. Почему ты не идешь домой? У тебя что, никого нет?

Мальчик молчал. Только глазенки его заблестели, когда он увидел сахар. Помешкав, он протянул за ним свою худенькую руку и быстро схватил его. Спрятав сахар в свои лохмотья, он вскочил и помчался прочь.

«Бедный ребенок!—подумал Агоштон.– И сколько еще таких же обездоленных бродит по свету!—Он невольно стиснул кулаки. Хотелось ударить виновных в этом. – Мы безжалостно рассчитаемся с ними, чтобы не было на земле несчастных беспризорных детей».

26 сентября 1920 года специальный поезд прибыл в Харьков. Перед Фрунзе стояли большие задачи. Врангель захватил Крымский полуостров и оттуда угрожал топливной базе всей Советской России – Донецкому бассейну. Местность и погода благоприятствовали противнику. Представители французского и другого иностранного капитала помогали войскам Врангеля оружием и деньгами. Вход в Крым прикрывали Перекопские укрепления, которые тогдашние буржуазные военные специалисты считали неприступными.

Бойцы Красной Армии, уставшие от боев, вооруженные старым оружием, готовились к выполнению труднейшего задания.

Бойцы охраны следовали с Фрунзе по всему фронту, когда командующий фронтом знакомился с обстановкой.

В последние дни сентября всех командиров и комиссаров крупных частей и соединений Южного фронта вызвали в Кременчуг, где командующий фронтом обратился к ним и ко всем бойцам Южного фронта со следующей речью: «Вступая ныне в исполнение своих обязанностей, с первой мыслью и первым словом я обращаюсь к вам, товарищи красноармейцы.

Прежде всего передаю вам привет боевых товарищей только что оставленного мною Туркестанского фронта, где красные полки этого фронта, славно выполнив свои боевые задачи,

стоят ныне грозной стражей рабочей России в далеких степях, пустынях и горах Азии у самого преддверия Индии...

Товарищи! Вся рабоче-крестьянская Россия затаив дыхание следит сейчас за ходом нашей борьбы здесь, на врангельоком фронте. Наша измученная, исстрадавшаяся и изголодавшаяся, но по-прежнему крепкая духом, сермяжная Русь жаждет мира, чтобы скорее взяться за лечение нанесенных войной ран, скорее дать возможность народу забыть о муках и лишениях ныне переживаемого периода борьбы. И на пути к этому миру она встречает сильнейшее препятствие в лице крымского разбойника – барона Врангеля.

Это тот самый барон Врангель, который, несмотря на крушение контрреволюционных затей своих черносотенных предшественников – адмирала Колчака, генералов Корнилова, Юденича, Деникина и др., все еще продолжает пробивать себе дорогу к царскому трону через горы рабочих и крестьянских трупов.

Это тот Врангель, который запродал всю Россию, все железные дороги, рудники и другие богатства французским ростовщикам и тем купил их подлую кровавую помощь против родной страны...

Борьба с Врангелем приковывает внимание не только России, но и всего мира.

На нас, на наши армии падает задача разрубить мощным ударом этот узел и развеять прахом все расчеты и козни врагов трудового народа. Этот удар должен быть стремительным и молниеносным. Он должен избавить страну от тягот зимней кампании, должен теперь же, в ближайшее время, раз навсегда закончить по-

следние счеты труда с капиталом. Командованием фронта все меры, обеспечивающие его успех, приняты, очередь за вами, товарищи.

Мне известно, что эту задачу нам придется разрешать в тяжелой обстановке разного рода недочетов и нехваток.

Это известно и всей России, напрягающей последние усилия, чтобы помочь фронтовикам. И тем не менее мы ее должны разрешить: Врангель должен быть разгромлен, и это сделают армии Южного фронта.

Товарищи красноармейцы, командиры и комиссары! Именем Республики обращаюсь к вам с горячим призывом дружно, как один, взяться за работу по устранению всех существующих в частях недочетов и по превращению их в грозную, несокрушимую для врага силу...

За работу, и смело вперед!»

В первые дни октября, когда специальный поезд стоял на путях харьковского вокзала, к поезду командующего прибежал комиссар Ша-бори. Бойцы охраны знали, что их комиссар часто бывает в штабе командующего фронтом. Наверное, у него какое-нибудь очень срочное и важное известие, раз он так спешил.

– Что нового, комиссар?—спросили бойцы у Шабори.

– Если отгадаете, просите у меня, что хотите, исполню любое желание.

Все начали отгадывать, а Шабори на все вопросы отвечал одним словом: «Воды!»

– Ну хватит трепать нам нервы. Или скажи, в чем дело, или оставь свою тайну при себе.

По лицу Йошки на миг пробежало разочарование, но он тут же улыбнулся и заговорил:

– Не сердитесь, я вас не хотел обидеть. Я так рад, что, поверьте, хотел и вас обрадовать.

– Но чем?—нетерпеливо воскликнул Пиш-та Барч.

– Слушайте меня внимательно, товарищи! Реввоенсовет Республики назначил при товарище Фрунзе членом реввоенсовета Южного фронта Бела Куна. После подавления диктатуры пролетариата в Венгрии товарищ Кун долгое время находился в Австрии как политзаключенный. Власти были вынуждены освободить его, и он вновь вернулся на свою вторую родину. И вот партия и Советское правительство доверили ему эту почетную и ответственную должность.

– Ура! Да здравствует товарищ Кун!—радостно закричали интернационалисты.

– Были здесь мы, – задумчиво заметил Иг-нац Агоштон, – вместе с нами сражалось несколько интернациональных полков. Но такого еще не было за всю гражданскую войну! Венгерский революционер назначен членом реввоенсовета целого фронта.

– Да знаете ли вы, что это значит для нас?—спросил Шаркёзи и сам ответил:—Мы должны с еще большим воодушевлением, с еще большей революционной сознательностью бороться за Советскую власть, до полного освобождения советской земли от контрреволюционеров.

– Не опозорим славное имя венгерских интернационалистов! Товарищ Фрунзе доволен нами! Будет доволен и Бела Кун!—закричали интернационалисты.

– Вперед! Даешь Перекоп, даешь Севастополь!

– Вперед, на Крым!—раздались воодушевленные голоса бойцов.

Наконец настали долгожданные минуты. Получен приказ: через Перекоп на Севастополь!

Бойцы Южного фронта очень хорошо понимали, что от захвата перекопских укреплений зависит судьба всего Крыма. В эти дни бойцы охраны вместе с товарищем Фрунзе находились непосредственно на передовых позициях. Фрунзе лично руководил всем ходом боевых действий. Бойцы охраны, хотя и не принимали непосредственного участия в бою, были живыми свидетелями тяжелой и кровопролитной борьбы.

Вот они, эти знаменитые Перекопские укрепления. Только прорвав их, Красная Армия могла попасть в Крым. Красная Армия выжидала подходящего момента. Метеорологи сообщили, что к ночи ожидается западный ветер, который погонит воды из залива Сиваш в Азовское море. Уровень воды в заливе значительно упадет – тогда войска смогут переправиться через залив.

Фрунзе назначил переправу в ночь на 8 ноября 1920 года. Предсказания метеорологов оправдались: вода в заливе действительно спала.

Шли последние приготовления к переправе. Войска были усилены инженерными отрядами, которые с помощью местных рыбаков отыскали места брода. В этих местах забивали сваи, ямы засыпали соломой. К сумеркам все было готово к переправе. Оба берега скрывала ночная темнота. Когда густая пелена тумана спу-

стилась на залив, красные полки вступили на топкое дно Гнилого моря. Ноги погружались в холодную черную воду Сиваша. Шли медленно, соблюдая все меры предосторожности, чтобы не обнаружить себя и не раскрыть тем самым противнику свои планы.

Когда казалось, что операция удалась и противоположный берег совсем рядом, ослепительный луч вражеского прожектора разорвал полумрак и заплясал на переправе. Тотчас вспыхнуло еще несколько прожекторов. Их яркие вспышки выдавали расположение позиций противника. Красные части благополучно вышли на твердую почву Литовского полуострова. И тут заговорили пулеметы белых, загрохотали пушки. Красные понесли большие потери.

Командование фронта планировало частью сил из района переправы выйти в тыл противника и атаковать Турецкий вал, одновременно другой частью сил атаковать в направлении Перекопа.

Фрунзе со штабом и несколькими бойцами охраны находился в маленькой рыбацкой хижине. Всю ночь никто не сомкнул глаз. Михаил Васильевич, стоя на берегу, наблюдал за ходом переправы, внимательно выслушивал поступающие донесения.

Приятные известия сменялись неприятными. Врангель привел свои войска в порядок и бросил на Литовский полуостров отборную конницу. Красные части были вынуждены отступить к Сивашу. Тогда-то и произошло самое неожиданное. Начался прилив. Вода стала быстро прибывать, залила брод и отрезала путь к отступлению. У красных не было выбора: или

утонуть в море или прорваться вперед. За

спиной море, впереди кажущиеся неприступными укрепления.

Чтобы помочь войскам, переправившимся через Сиваш, Фрунзе приказал войскам, действующим на Перекопе, усилить натиск на противника.

Бойцы с громовым «ура» отважно атаковали противника.

На рассвете, в 3 часа 30 минут, штаб фронта получил долгожданное донесение:

«Части Красной Армии овладели первой полосой укреплений и .неудержимо продвигаются вперед».

15 ноября 1920 года части Южного фронта вошли в Севастополь, а 16 ноября заняли Керчь.

В тот же день Фрунзе телеграфировал Ленину:

«Телеграмма Срочно

Председателю Совета Народных Комиссаров товарищу ЛЕНИНУ.

Командюжфронта ФРУНЗЕ».

Сегодня нашей конницей занята Керчь. Южный фронт ликвидирован.

ПРОТИВ БАНД МАХНО

После разгрома Врангеля с войсками интервентов было полностью покончено. Однако после того как их силы были разбиты и распылены, активизировали свою деятельность небольшие бандитские отряды, которые пользовались 'поддержкой внешних сил контрреволюции.

Особенно много таких отрядов бесчинствовало в степях Украины. Богатая Украина привлекала алчные взоры не только бандитов, но и их хозяев. Зарубежные капиталисты все еще мечтали о завоевании богатой Украины. Бандиты нападали на мирных жителей, грабили, разрушали, убивали, организовывали контрреволюционные мятежи среди кулаков. Часто мятежами были охвачены целые районы. Особенно опасным бандитом был Махно.

Во время борьбы с Врангелем Махно сражался на стороне Фрунзе как командующий так называемой «повстанческой армией». Уже в то время основная часть его войск состояла из деморализованных солдат, кулаков и анархистов. Это был настоящий сброд. Каждый день к Фрунзе поступали сведения о бесчинствах, творимых людьми Махно.

23 ноября 1920 года Фрунзе отдал приказ о реорганизации «повстанческой армии». В ответ на это Махно встал на путь открытой борьбы против Советской власти.

В ставке Махно в Запорожье приспешники главаря терпеливо ждали, когда батько (как называли Махно) протрезвится и с ним можно будет поговорить. Все говорили, что батько стал много пить и что, если так будет и дальше, он скоро пропьет всю свою «армию».

Ядром банды являлась так называемая черная сотня, состоявшая из отъявленных грабителей и убийц. Но и в ней росло недовольство Махно.

– Батько опять пьян как черт, – говорили бандиты, – а мы сиди тут и кукуй. Доведет он нас до ручки, тогда будем выть вместе со степными волками.

Банда разлагалась. Попадались в ней и честные украинские крестьяне, которые радовались, что большевики освободили украинскую землю, и рвались домой.

Перед Махно были два пути: перейти к большевикам или поднять восстание крестьян на Украине и продолжать бороться против любой власти, завоевывая себе оружием дурную славу.

В декабре 1920 года Советское правительство по предложению Коммунистической пар-

тии назначило Фрунзе командующим всеми вооруженными силами на Украине и приказало ему быстро и окончательно покончить с бандитизмом.

Фрунзе немедленно приступил к выполнению этого приказа. Боевой опыт, накопленный в Туркестане в боях против басмачей, очень пригодился и на Украине.

Основой тактики Махно было нанесение внезапных ударов. Его банды неожиданно появлялись и неожиданно исчезали. Для борьбы с ним нужно было принять специальные меры и иметь специальные средства. И Фрунзе нашел такие средства. Среди украинских крестьян была проведена широкая агитационная работа по разъяснению того, сколько вреда причиняют махновцы трудовому люду и как важно навсегда покончить с бандитизмом. В агитационный «поход» включились и интернационалисты. Это была ответственная и тяжелая работа. Далеко не все хотели слушать агитаторов.

Однажды бойцы охраны заявились к зажиточному крестьянину, заклятому врагу Советской власти. Хозяин, низенький, узкогрудый, неопределенного возраста человек, играл со своими гостями в карты. Когда бойцы вошли в накуренную хату, на них никто не обратил внимания. Никто не встал, не поздоровался с ними. Картежники продолжали азартно играть.

Хозяин вытащил из кармана грязный носовой платок, поднял наполненный водкой стакан и начал медленно пить. После каждого глотка он прикладывал платок к носу. Наконец он заговорил:

– Наш спор с вами, большевиками, давно начался, Спор этот не окончен. Никто еще не

доказал, что вы правы. Трудное это дело – построить рабоче-крестьянское государство. Но государство – это государство. Была одна власть—стала другая! Снять шелка и надеть на себя сермягу? Отдать землю, которой владели до сих пор? А еще говорите о бесклассовом обществе. – Хозяин рассмеялся и приложил мокрый от водки платок к губам. – А вы что предлагаете?—обратился он к своему соседу, кулаку по виду. – Может, анархию, «мать порядка»?

– Разрушение!—пробормотал тот. – Да такое, чтобы камня на камне не осталось. Лишь одна пустая земля.

– А кто же жить будет на этой пустой земле?– спросил один из бойцов.

– Народ! – озлобленно выкрикнул кулак.

– Кого вы называете народом? Наш народ не хочет жить на пустой земле.

– Столько говорят о земле. А кто ее обрабатывал? Может, вы поливали ее своим потом? Уж лучше бы продали ее тем, кто этого заслуживает. Поэтому-то у нас с вами и разные мнения. Трусы! Лень, пьянки, разрушение – вот что вас интересует!

– А вы напрасно меня пугаете!—проговорил хозяин. – Разбой – одно из проявлений жизни народа. Учтите это, – выпалил он почти одним духом, судорожно жестикулируя руками.

В комнате стало тихо.

– Стрелять надо! Стрелять в этого провокатора!– вдруг взорвался Пишта Барч.

На следующий день двоих из этой компании арестовали.

Был организован «летучий корпус», патрули которого беспощадно преследовали банды Махно, отрезали им пути отступления, окружали и уничтожали. Эта тактика, впервые успешно примененная в Туркестане, блестяще оправдала себя и на Украине.

Махновцы скоро были загнаны в тупик. Со всех сторон их теснили части Красной Армии. Местное население уже не оказывало бандитам такой помощи, как раньше. Банды буквально таяли, так что в конце концов «повстанческая армия» распалась на небольшие отряды, состоявшие из отъявленных мерзавцев и негодяев.

Трое махновцев сидят у стены обветшалого сарая с камышовой крышей, перед ними небольшой костер. Один сушит портянки, второй латает штаны, третий (которого за рыжий цвет волос прозвали Рыжим) лежит на земле, засунув руки в карманы шинели. Глубоко запавшими, беспокойными глазами он пристально смотрит на огонь.

– Ну, ребята, и попали же мы в беду.

– Да перестань ты! Не ной! Давайте-ка спать!

– Словом, вот тебе и бал. Не утешительно.

– Черт бы их забрал! Наверняка эта старая свинья развлекается где-нибудь с девчонками, это на него похоже! А мы тут подыхай!

После короткой паузы трое молодых махновцев снова заговорили.

– Все продали, – сказал один.

– Ох, и надоела же эта война, – проговорил Рыжий и подложил в огонь дров. – Режь, убивай! А для чего, спрашиваю. Не лучше ли по-

скорее удрать отсюда? Вижу я, чем тут пахнет, – и он сердито сплюнул в огонь.

Вскочил махновец, латавший штаны. Прислушался, Тишина. В сарае мирно жевали сено лошади. Какая-то ночная птица, жалобно пискнув, пролетела над костром.

Вдруг раздался страшной силы взрыв. Содрогнулась земля. Ошалело рванулись лошади. Все три махновца были на ногах.

– Здорово же они нам дают! – воскликнул рыжеволосый.

– Да еще из пушки!

– Подождите вы!

Все трое подняли головы. В темноте просвистел второй, потом третий снаряд.

Рыжеволосый одним прыжком отскочил к стене, в следующий момент он перемахнул через изгородь и пустился наутек.

Шаркёзи лежал на огневой позиции пулеметчиков и, не отрывая глаз от бинокля, следил за полем боя. Ни один мускул на его лице не дрогнул, он весь – внимание.

– Тра-та-та, тра-та-та, – говорил пулемет. Дикий оглушительный шум стоял в ушах, а

злость терзала сердца красноармейцев.

Так продолжалось долго, очень долго. Шаркёзи вынул из кармана часы и посмотрел на циферблат. Была половина третьего. Рассветало.

– Дорогие птички попались в клетку, – сказал он.

– Ну мы им всыплем как следует, а потом уж и выкурим! —отвечал Агоштон.

Земля глухо вздрагивала. Неожиданно ночное небо осветил* целая серия ракет, огненные

Ю2

хвосты их излучали яркий свет. Шаркёзи заметил перебегающие фигуры, которые залегали на миг, вскакивали и снова бежали, обгоняя друг друга.

– Проклятые махновцы! Веревка по ним плачет! Огонь!

По бегущему противнику застрочил пулемет, за ним – второй, третий. Несколько махновцев упало, уцелевшие побежали быстрее.

Моментальный блеск вспыхивающих огней. Пули так и свистят. Со всех сторон несутся крики, стоны. Неожиданное наступление красных вызвало среди махновцев настоящую панику. Те, кто были на окраине села, пытались спастись бегством. Они бросились к близлежащим холмам и лесу.

За небольшим холмом склонился над картой Фрунзе. С ним – офицеры штаба. Вокруг него на траве залегли красноармейцы.

Ночь была теплой, но под утро стало свежее. Красноармейцы томились в ожидании условленного сигнала. Наконец он прозвучал – красноармейцы быстро и бесшумно бросились вперед.

Едва они добежали до околицы, как мертвую тишину нарушил свист пуль. Наступающие красноармейцы попали под обстрел.

Шаркёзи, сопровождавший Фрунзе вместе с интернационалистами до самого поля боя, прыгнул к дереву и залег. Рядом с ним упал высокий боец, но в темноте Шаркёзи не узнал, кто это. Раздалась короткая пулеметная очередь. Одной рукой боец прижал к себе винтовку, другую поднял вверх и повалился на бок.

– Проклятые! – пробормотал Шаркёзи.

Через несколько секунд рядом упал другой боец. Он пополз было вперед, но через несколько метров остановился.

– Зубами разорву гада, если схвачу, – процедил он.

Залегли третий, четвертый, пятый, отползая в сторону и ища какого-нибудь укрытия.

Минут десять они лежали без всякого движения, стараясь разглядеть, откуда идет обстрел. Пулемет стрелял из-за изгороди, совсем рядом.

Улучив удобный момент, один красноармеец вскочил и бросился вперед. Добежав до поленницы дров, он залег. Остальные затаив дыхание ждали, когда он бросит гранату, но он лежал без движения.

Стрельба все усиливалась. В следующий момент боец быстро вскочил и, метнув гранату в сторону изгороди, упал на землю. Раздался взрыв. Пулемет противника замолчал. Все словно по сигналу вскочили и с громким «ура» бросились вперед. Село было очищено от махновцев.

Вскоре Красная Армия полностью разгромила и уничтожила банды Махно.

К концу лета 1921 года махновцы были разгромлены полностью. В Советской России воцарилось относительное спокойствие, и только на Дальнем Востоке до 1922 года продолжалась борьба с японскими интервентами.

Бойцы охраны находились в штабе фронта в Харькове. Однажды Фрунзе вызвал их к себе.

– Я позвал вас, товарищи, чтобы потолковать о будущем. Война окончилась, – говорил командующий. – Сейчас не нужен ни штаб фронта, ни бойцы охраны. Откровенно говоря, я очень полюбил вас. Буря закалила, сплотила нас. Я очень доволен вами и хочу, чтобы вы остались довольны мной. Моя обязанность – позаботиться о вашем будущем.

– Товарищ Фрунзе! Мы сердечно благодарим вас за вашу отеческую заботу, и я могу сказать, мы чувствовали себя очень хорошо. Родина наша очень далеко отсюда, да нас в хор-тистской Венгрии и не особенно-то ждут, – от имени всех товарищей ответил Агоштон.

– Мы друг перед другом в долгу, – говорил Фрунзе. – И в первую очередь решать нужно .вам, примете вы мое предложение или нет. Я думаю, тем, кто раньше занимался земледелием, а если и нет, но имеет к этому жела-

Ние, мы дадим небольшие участки земли, организуйте себе коммуну и сражайтесь на этом поприще за новую жизнь с таким же воодушевлением, как и на фронтах гражданской войны.

– Я сроду не обрабатывал землю, товарищ Фрунзе, но новое дело всегда влечет меня, как магнит. Я согласен и буду бороться за новую жизнь с воодушевлением коммуниста, – отвечал Шаркёзи.

– Это прекрасно, я очень рад, что командир не оставляет своих подчиненных! Я уверен, в коммуне вы найдете свое будущее. Бойцами охраны вы тоже раньше никогда не были. Не так ли? Привыкли, полюбили это дело. Хорошим командиром были. Надеюсь, и здесь не подведете, товарищ Шаркёзи.

– Не подведу, товарищ Фрунзе.

– О лошадях, телегах, коровах и прочем позаботится штаб фронта. В сорока пяти километрах от Харькова вы получите три – пять га пашни, восемь га леса и примерно столько же фруктового сада. Я полагаю, года через два у вас там рай будет. Если когда-нибудь буду в тех краях, заеду, пожалуй, и не узнаю тех мест– так вы своими трудовыми руками украсите старое кулацкое поместье, в котором вы начнете новую жизнь.

Бойцы еще раз сердечно поблагодарили Михаила Васильевича. Через несколько недель настал день прощания.

Было холодное осеннее утро, когда машины с интернационалистами выехали из Харькова. Двадцать венгров устремились навстречу новой жизни.

Фрунзе побеспокоился и о тех. кто не интересовался сельским хозяйством. Этих товарищей устроили работать по специальности.

Многие вернулись в Ташкент и Самару, так их тянуло туда. Все знали, что их там ждут...

Вот и весь рассказ о венграх – бойцах охраны Фрунзе. Они не были неземными героями, они были людьми, которые прониклись идеями социализма и храбро сражались за правду. Пока шла война, в их руках было оружие, которое позже они сменили на инструмент мирных тружеников. Но солдатами, борцами они оставались всегда. Те, кто остались живы, и по сей день, где бы они ни были – в Венгрии или в Советском Союзе, – находятся в первых рядах борцов за мир и новую, еще более прекрасную жизнь.

	Стр.
Вместо предисловия	. . . . 5
Под Уфой.....	. . . . 9
Новое задание ....	. . . . 22
Отряд охраны формируется	. . . . 25
Встреча с Лениным в Кремле	. . . . 41
В Советском Туркестане .	. . . . 49
Хитрость басмачей	. . . . 62
Падение эмирата ....	. . . . 71
Разгром Врангеля	. . . . 85
Против банд Махно	. . . . 97
Прошание......	. . . . 105