Текст книги "Рядом с Фрунзе"

Автор книги: Ене Дьеркеи

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

ХИТРОСТЬ БАСМАЧЕЙ

В маленьком заброшенном домике по приказу главаря банды собрались басмачи. После окончания совещания из низенькой хибарки лениво выходили люди с неприветливыми, угрюмыми лицами. Главарь банды Бахрамов и его заместитель отошли в сторону, чтобы еще раз детально обсудить план действий на ближайшие дни.

– Это ты здорово придумал. Только бы красные не пронюхали о наших планах, а то конец всему, – льстиво говорил заместитель главаря.

Думал же он совсем другое. Клял на чем свет стоит этого Бахрамова, который, кажется, вот-вот лопнет от самодовольства. А придумал-то всего-навсего такое, до чего каждый бы мог додуматься.

– Это приказ!—прервал Бахрамов мысли заместителя, и тот с готовностью и покорностью наклонил голову.

– Словом, поняли друг друга! Думаю, для Фрунзе это будет сюрпризом. Хотя его и считают великим полководцем, но на этот раз мы его перехитрим. Пусть думают, что я его для совета или в гости пригласил. А уж остальное, дружище, наше дело. – Бахрамов хлопнул заместителя по плечу. Оба громко расхохотались.

– Влетит птичка в клетку, а выпорхнуть не сможет.

– Хорошенький сюрпризец приготовили мы Фрунзе и всем красным, – поддакнул заместитель.

– А я их встречу на условленном месте, скажу, что мы хотели бы перейти на сторону Красной Армии.

– Если они на эту удочку клюнут... – начал было заместитель.

– А почему бы и нет, – перебил его Бахра-мов. – Вечно ты фантазируешь. Ерунда. Пора б уж знать. Счастливая случайность, немножко ловкости, и все пойдет как по маслу.

– Когда мы обо всем договоримся, я нарочно громко скажу: «Итак, договорились. Да

здравствует Советская власть!» В этот момент ты врываешься со своими людьми и заставляешь Фрунзе и сопровождающих сдаться. Оружие применять только в исключительном случае. Понятно, коллега? Недурно, если и мы пойдем поспим, а то люди еще подумают, что мы уже делим добычу. До завтра! Ты будешь моим посыльным. Да приведи себя в порядок. Пусть Фрунзе видит, с кем имеет дело.

Кто же такие басмачи? Басмачи – это бандиты, сгруппировавшиеся в отряды, которые действовали в южной части Туркестана. С 1918 по лето 1920 года они терроризировали мирное население, грабили его, угоняли скот, забирали женщин и молодежь.

Все население страдало от разбойничьих налетов басмачей. Оставшись без скота, бедняки не могли возделывать землю. Ранее богатые и цветущие районы были разорены.

Одной из причин, почему басмачам удавалось так долго и безнаказанно орудовать в Туркестане, было и то, что в первые годы Советской власти иногда в руководящие органы попадали люди, не имеющие ничего общего ни с революцией, ни с беднотой. Вместо защиты интересов народа они старались поскорее набить себе карманы.

Враги использовали это с целью обмануть простых тружеников и настроить их против Советской власти.

После успешных действий Красной Армии была установлена связь южной части Туркестана с центральными районами Советской России, в политике Советской власти по туркестанскому вопросу наступил решительный поворот. Из органов революционной власти были изгнаны все замаскировавшиеся тунеядцы, использовавшие свои должности в личных выгодах. Значительную роль в этом сыграл товарищ Фрунзе.

Фрунзе приступил к наведению порядка в Туркестане, одновременно каленым железом расправляясь с бандами басмачей. Это подтверждает его воззвание ко всему мусульманскому населению, опубликованное в конце мая 1920 года, в котором он писал: «С этим пора кончить. Пора каленым железом выжечь язву басмачества. Пора железной метлой вымести из края всех грабителей и бандитов. Отныне с басмачеством, как явным бичом народа, будет вестись беспощадная борьба. Это – твердое решение Советской власти, и мне, как командующему Туркестанским фронтом, приказано выполнить его в кратчайший срок.

В свою очередь и к вам, братья дехкане, Советская власть обращается с требованием. Вы

должны прийти, как один человек, на помощь власти по искоренению басмачества. Должны принимать все меры к скорейшему уничтожению разбойничьих шаек. В каждой волости, в каждом кишлаке надо немедленно разоружить и арестовать всех басмачей и их пособников. Надо выловить всех их шпионов. Всякий, кто будет изобличен в каком бы то ни было содействии басмачам, будет беспощадно расстрелян.

Пока существует басмачество, пока существуют грабежи и насилия, других слов с насильниками у Советской власти отныне не будет. Она слишком долго терпела бесчинства, она дала милость и прощение всем, кто раскается и возьмется за мирный труд. Ныне чаша терпения иссякла, а с басмачами будет беспощадно покончено вооруженной рукой».

На следующий день вечером товарища Фрунзе посетила делегация. По виду члены этой делегации, одетые в длинные цветастые халаты, были похожи на мирных местных жителей. Одни были подпоясаны платками, обмотанными вокруг талии, другие – широкими поясами, украшенными медными безделушками. На всех – штаны из грубого полотна, заправленные в легкие сапожки, на голове – узкие круглые шапочки, отороченные мехом.

Делегация сообщила о цели своего посещения: их предводитель хочет присоединиться к Красной Армии и потому просит Фрунзе о встрече с ним, вернее, приглашает Фрунзе к себе. Товарищ Фрунзе выслушал делегацию и ответил, что он согласен и через два дня утром нанесет Бахрамову визит. А пока шлет ему привет.

Зная коварство басмачей, Фрунзе тотчас же разгадал их намерения. Он вызвал к себе работников штаба и приказал, чтобы два кавалерийских эскадрона, усиленные пехотой и пулеметами, в ночь накануне встречи окружили деревушку под Андижаном, в которой должна была состояться встреча. Согласно приказу Фрунзе в определенный час спецпоезд, усиленный бронепоездом, должен прибыть на назначенное место.

В пути бойцы охраны только и говорили что о басмачах. Всех волновало, каковы они, эти басмачи.

– Бандиты везде одинаковы, – заявил Геза Кабаи.

– Слышал ты что-нибудь о Шандоре Рожа? – спросил его Кочиш.

– Не шути, это совсем другое. Рожа грабил только господ, а награбленное раздавал беднякам. Рожа не убивал и не разорял бедняков, как эти бандиты. Басмачи – наши враги! О Рожа я читал, что он в тысяча восемьсот сорок восьмом году вместе со своим отрядом сражался за свободу, за лучшую долю для всего народа.

– Поскорее бы увидеть их главаря. Не могу представить, как он выглядит, – не унимался Кочиш.

– Такой же, как ты или я.

– Может быть, на тебя он и похож, но на меня наверняка нет.

Решить этот спор не удалось: раздалась команда «Всем занять свои места».

Товарища Фрунзе сопровождала половина личного состава охраны. Вторая половина осталась в поезде. Встреча с басмачами состоялась в на-

значением месте—в казарме, недалеко от станции. Сопровождающие Фрунзе бойцы должны были взяться за оружие, как только командующий фронтом скажет: «Вы арестованы!»

Несколько минут ходьбы – и Фрунзе увидел главаря банды. Обменявшись приветствиями, приступили к переговорам.

– К чему такая церемония? —шепнул Балог на ухо Кабаи.

– Ничего ты не понимаешь. Так эти конокрады думают, что мы серьезно относимся к их приглашению.

В этот момент Фрунзе произнес:

– Вы арестованы!

Бойцы моментально разоружили бандитов и заняли все выходы.

Басмачи, принимавшие участие в «переговорах», вместе с главарем были отправлены на станцию. Одновременно подразделения бойцов все теснее и теснее смыкали кольцо вокруг деревушки, вылавливая басмачей, укрывшихся в домах. Банда басмачей состояла из настоящих головорезов, и задача всех, кто участвовал в этой операции, была нелегкой. Некоторых бандитов с трудом удалось выкурить из укрытий. Две тысячи басмачей были взяты в плен. Красные понесли немалые потери убитыми и ранеными. Среди бойцов охраны были только раненые.

По приказу Фрунзе пленных отправили в Андижан. Там конвоирующие басмачей два кавалерийских эскадрона сдали их местному коменданту.

Операция закончилась поздно вечером. Перевязали раненых, по возможности устроили их поудобнее. Был ранен в плечо и Ковач. Едва

*5 Е. Дьёркеи

67

врач успел перевязать раненого, как его окружили товарищи.

– Доктор, как здоровье нашего Ко-вача? Рана опасна?—наперебой спрашивали бойцы у врача.

– Если бы пуля прошла на несколько сантиметров ниже, было бы хуже. А сейчас особых причин для беспокойства нет. Недельки две – три, и ваш товарищ будет танцевать. Кость не задета – это главное. Боль скоро утихнет.

– А как остальные?

– И остальные ранены неопасно. Только вот один товарищ меня беспокоит, – озабоченно произнес врач.

– Настолько это серьезно?

– Боюсь, да. Его необходимо доставить в ближайшую городскую больницу. Там ему смогут оказать более квалифицированную помощь.

– Товарищ доктор, а что вызывает ваши опасения?

– Раненому придется ампутировать ногу, если мы не сможем быстро доставить его в больницу.

Бойцы охраны доложили об этом Фрунзе.

– Мы уже трогаемся, – ответил командующий фронтом и добавил:—Успокойтесь, товарищи, сделаем все возможное, чтобы как можно скорее доставить раненых в больницу. Я позвоню туда и предупрежу об их прибытии.

Через несколько минут поезд тронулся. До ближайшего городка, в котором имелась больница, было километров сорок. Машинист, зная, что везет раненых, быстро набирал скорость.

Когда приехали в город, на станции уже стояла санитарная машина. Товарищ Фрунзе простился с ранеными, подбодрил их, потом подозвал врача.

– Сопровождайте тяжело раненного. Мы вас подождем. Сделайте все возможное, чтобы избежать ампутации. Успеете вернуться часа за два, а сейчас спешите. И постарайтесь там!..– уже крикнул он, так как санитарная машина с ранеными тронулась.

Состав отвели на запасный путь, и все начали ужинать. Никто не ел с самого утра. Теперь бойцы молча ели. На войне ранение не новость, как и ампутация, но бойцы как-то отвыкли от этого.

После ужина, пока оставалось время до отправления, кое-кто из бойцов пошел на станцию. Рядом со станцией был небольшой парк со столиками и скамейками. На одном из столов лежало несколько газет. Уселись на скамейке почитать немного. Хотелось узнать из газет что-нибудь новенькое. Едва успели прочитать по нескольку строчек, как Шандор Декани, сидевший рядом с Агоштоном, воскликнул:

– Послушайте-ка!—и начал читать вслух: —

«Вот они, наши венгры. В бою под Оренбургом отличились пулеметчики венгерской роты интернационального полка. Превосходящие силы белых окружили пулеметчиков, у которых кончились боеприпасы. Один за другим падали сраженные пулями венгры, наконец в живых остались только двое. Один лег на пулемет, другой подложил под пулемет гранату, и оба подорвали себя».

– Вот это да! Такими должны быть интернационалисты, такими должны быть и мы! – сказал комиссар Йошка Шабори. – Если революции и делу освобождения народов всего мира понадобятся наши жизни, мы пожертвуем ими.

Вернулись в поезд. Пришел доктор. Он доложил о состоянии раненых. Узнав, что товарищи попали в надежные руки, все облегченно вздохнули.

Поезд тронулся, бойцы запели революционную песню.

И эта песня, распеваемая красными венгерскими бойцами, понеслась, зазвенела над русской землей. Все быстрее шел поезд, громче звучала песня, поднималось настроение интернационалистов.

ПАДЕНИЕ ЭМИРАТА

В начале лета 1920 года специальный поезд выехал в Бухару. В то время Бухара была среднеазиатским феодальным государством. Бухарский эмир вместе с беками и ханами беспощадно эксплуатировал узбеков, таджиков и туркменов. Начиная с 1868 года Бухара попала в зависимое положение от России. После победы Великой Октябрьской социалистической революции Советская Россия поддерживала связь с Бухарой, она могла свободно пользоваться железнодорожной линией, проходившей через Бухарское ханство.

Площадь тогдашней Бухары равнялась двумстам двадцати тысячам квадратных километров. Большая часть территории – это равнина, покрытая песками. Горы – лишь на востоке страны. Земли обрабатывалось всего десять процентов. Живительные артерии страны – семисоткилометровая река Зеравшан и Аму-Дарья с мелкими притоками. Полезные ископаемые – золото, соль и сера. Самые распространенные животные – овцы, козы, ослы, одногорбые верблюды и лошади.

Столицей эмирата была тогда Старая Бухара, насчитывавшая семьдесят пять тысяч жителей. Город был опоясан высокой стеной с одиннадцатью воротами, усиленной многочисленны-

ми башнями. Въехать и выехать из города можно было только через ворота. Старая Бухара – настоящий восточный город, с узкими грязными улочками, с пятью большими и множеством мелких мечетей и ста сорока магометанскими школами. Разумеется, не было недостатка в базарах и караван-сараях.

Дворец эмира стоит на холме. Две высокие башни господствуют над всей местностью. Старая Бухара – хорошо укрепленный город. Во г уже на протяжении нескольких столетий его опоясывает сорокакилометровый защитный пояс. Толстые и высокие стены делали город неприступным. Ворота, ведущие в город, запираются с шести часов вечера до шести утра. В течение всего дня в них может войти каждый. Однако ни один немагометанин не может остаться в городе на ночь.

Давным-давно Чингис-хану только хитростью удалось захватить Бухару. Чингис-хан тайно вступил в переговоры с бухарскими купцами, которые открыли ворота и вышли из города на встречу с Чингис-ханом, в то время как воины хана подкрались к городу и захватили его.

После Стамбула самым крупным центром ислама считалась Бухара. Население города наряду с земледелием и животноводством (особенно это относилось к Старой Бухаре) занималось торговлей. Кроме того, ткали шелка, шерстяные ткани, ковали превосходные клинки й изготовляли различные предметы из кожи.

Советская власть потребовала от эмира соблюдения полного нейтралитета. Эмир выполнял это требование в течение двух лет, он не вмешивался в гражданскую войну. По железнодорожной магистрали, проходившей через тер-

риторию Бухары, беспрепятственно проходили эшелоны с частями Красной Армии и боепри-пасами.

Сейчас товарищ Фрунзе направлялся в Бухару, чтобы от имени Советской власти вручить эмиру подарки в знак признательности за сохранение нейтралитета, за невмешательство в военные действия и за обеспечение бесперебойного движения по железнодорожной магистрали.

В подарок везли четыре пушки, которые эмир просил раньше, поскольку он нуждался в артиллерии.

Поезд прибыл на станцию в Старую Бухару. Фрунзе встречал эмир со своей свитой. Беседа состоялась в вагоне Фрунзе, который знал, что, по восточным обычаям, немагометанин не может вступить во дворец эмира. Этот закон, как мы увидим позднее, не всегда соблюдался.

После обычных приветствий начались переговоры.

– От имени Советской власти, от имени советского народа, – начал Фрунзе, – выражаю вам благодарность за соблюдение нейтралитета в течение двух лет гражданской войны. Мы желаем и в дальнейшем соблюдения хороших добрососедских отношений. Я привез подарки и хотел бы вручить их вам.

– Сердечно благодарен, – отвечал эмир.– Что касается нейтралитета, буду и впредь стараться соблюдать его. Это лучшее решение. Правда, вы военный и, возможно, рассуждаете иначе. Не так ли?

– Жизнь дорога и нам. И не только собственная, но и жизнь других. И мы были бы рады не воевать. Но на нас напали, и речь идет о ро-

дине прежде всего. Вам же никто не угрожает. Я полагаю, вы с этим согласны?

– Разумеется, – ответил эмир.

– Тогда выпьем за нашу дружбу и за то, чтобы война в Средней Азии кончилась как можно скорее.

Они подняли бокалы, в которых заиграло золотистое вино. Эмир левой рукой поднес бокал ко рту, правой прикрыл его, чтобы аллах не видел этого, и выпил вино. Таков магометанский обычай: религия запрещает употреблять спиртные напитки.

– Подарки в поезде. Может быть, вы желаете их осмотреть?—спросил Фрунзе эмира.

– Очень рад. Моя артиллерия слаба, а мне постоянно приходится отбивать нападение соседей.

После того как эмир осмотрел пушки, они были сразу же переданы орудийным расчетам. На этом миссия Фрунзе в Бухару была закончена.

Дворец был ярко освещен. Блестели золотые подсвечники и хрустальные люстры. Глазам было больно смотреть на такое великолепие. На стенах – картины, изумительные восточные украшения из слоновой кости, золота, дерева, ковры. Много ковров на полу. Зал скорее похож на склад сказочных сокровищ.

В дальнем углу сидят четверо мужчин. Двое из них, судя по форме, английские офицеры. Посредине важно восседает эмир. Похоже, он чем-то обеспокоен. Четвертый собеседник – советник эмира.

– Ну-с, господа, пора решать, – проговорил

белокурый худощавый англичанин, который сидел, опершись локтями на стол. – Время для размышлений кончилось. Я полагаю, мы сделали вам весьма подходящее предложение.

– Люди недовольны, – заговорил эмир. – Брожение. Моя полиция сообщает, что замечены подозрительные приготовления. Сегодня народ уже не так повинуется, как прежде.

– Это не меняет сути дела, мой эмир, – сказал второй англичанин. – Ваш нейтралитет не может подавить подозрительные волнения среди народа. Такой политики нельзя долго придерживаться. Или вы хотите дождаться того дня, когда сюда придут красные и вышлют вас? Или вы, возможно, рассчитываете на то, что они учтут ваш нейтралитет и оставят вас на троне?

– Об этом не может быть и речи! – воскликнул первый англичанин. – Или вы навсегда потеряете свои владения и эту великолепную сокровищницу, или вы примите наше предложение. Подумайте хорошенько и решайте. У нас нет времени уговаривать вас. Мы должны держать инициативу в своих руках. Войну выигрывает тот, кто первый открывает огонь из пушек!

– О современном вооружении позаботимся мы! Вам останется только дать людей.

Так, перебивая друг друга, англичане уговаривали эмира.

Эмир потянулся за звонком и позвонил. Вбежал слуга. В ожидании приказа господина он замер в почтительном поклоне.

– Пригласить сюда танцовщиц! Я хочу развлекаться. К черту мрачные мысли!

Слуга мигом исчез. И прежде чем англичане заговорили, распахнулась другая дверь и в зал

грациозно вошли танцовщицы, закутанные в воздушную кисею. Девушки приблизились к эмиру, низко и почтительно поклонились ему. Зазвучала музыка – задумчивая мелодия наполнила зал. Девушки поплыли в танце. Мрачные лица мужчин оживились. Гости и хозяева увлеклись очаровательным зрелищем.

Стрелки часов показывали глубокую ночь, а эмир все еще занимался делами. Общество увеличилось на восемь человек. Здесь были и англичане и придворные эмира. Танцовщицы давно покинули зал, в нем плыло густое облако табачного дыма.

– Договорились! – воскликнул один из англичан.

На широком скуластом лице эмира заиграла чванливая улыбка.

– Окончательно я еще ничего не решил. «Война против Советов!» – твердите вы мне. А я немножко побаиваюсь этого и думаю, что такая забава нам не по силам.

– Словом, продолжаете колебаться? Я уже несколько раз повторил вам наши соображения. Вы хотите выслушать нас еще раз? – спросил первый англичанин. – Поймите же наконец, что у нас с вами общие интересы – разбить красных. Чья дружба для вас дороже, наша или красных? Или, быть может, эти четыре старые пушки, подаренные вам, обременяют вашу совесть, как и слово, данное вами Фрунзе? Политика есть политика. Этому вы могли бы научиться у англичан. У нас в этом отношении богатая практика. Всегда в первую очередь надо заботиться о собственной выгоде! Как ваше мнение, господа? – обратился англичанин к присутствующим.

– Вы правы. Я могу посоветовать эмиру то же самое, – проговорил главный советник эмира, полнеющий мужчина с копной черных волос и постоянно моргающими глазами.

– Хорошо бы поскорее закончить переговоры,– проговорил глава английской делегации.—» Завтра окончательно договоримся. Можете до завтра обсудить наши предложения.

Англичане встали.

– Итак, до завтра!

Пока англичане договаривались с эмиром и готовились к войне против Советов, в штаб товарища Фрунзе поступили сведения, что в Старой Бухаре в качестве советников эмира находятся английские офицеры, которые хотят втянуть эмира в войну против Советской России.

Фрунзе решил достать «языка», чтобы иметь полное представление о положении дел, причем не какого-нибудь «языка», а английского. Сделать это штаб поручил специальной оперативной группе, в которую вошли Лайош Киш, Фа-зекаш и Ваня Шишкин. Все трое были комиссарами. Операции предшествовала тщательная разведка. Ко дворцу эмира под видом турчанки была послана одна разведчица. Вернувшись, она вручила Фрунзе схему, на которой был помечен дом, где разместились английские офицеры, и места занятий бухарских солдат.

Командующий фронтом решил попросить у эмира немедленной аудиенции для дипломатических переговоров, связанных с железнодорожными перевозками. Эмир назначил день, когда он будет готов принять делегацию. Однако добавил, что согласен вести переговоры только с гражданскими лицами, обличенными диплома-

тическими полномочиями, и что военных он в город не допустит.

Товарищ Фрунзе принял эти условия.

Давая оперативной группе указания, товарищ Фрунзе несколько раз повторил, что пока с эмиром следует обходиться очень осторожно и дипломатично.

По договоренности, поезд с членами делегации мог беспрепятственно следовать до станции Бухара. Там «дипломатам» предстояло пересесть в машины. Захват «языка» был поручен Фазекашу, Ване Шишкину и Лайошу Кишу, которые ехали во второй машине. Машину вел Лайош Киш, до войны шофер и автослесарь. Все трое горели одним желанием – во что бы то ни стало захватить англичанина. Дорогой они должны были под каким-нибудь предлогом отстать от первой машины и дальше действовать самостоятельно.

Разведчикам удалось обмануть офицеров эмира. На одной улочке машина остановилась якобы по причине неисправности мотора. Остановилась и первая машина. Услышав, что ремонт займет немало времени, члены делегации сказали Лайошу Кишу:

– Как исправишь, приезжай ко дворцу эмира.

Когда первая машина и сопровождающие ее солдаты скрылись из виду, трое друзей завели машину и свернули в боковую улочку. Они благополучно доехали до дома с плоской крышей, в котором, по данным разведчицы, жили английские офицеры. Перед домом взад и вперед ходил часовой-турок с огромным тюрбаном на голове.

Лайош Киш быстро сделал что-то с мото-

ром – он затарахтел, и машина остановилась. Киш вышел из машины и начал ругать ее на чем свет стоит. Его целью было узнать, понимает ли часовой по-русски. Часовой подошел к Кишу и осведомился, что с машиной. Кишу только это и было нужно. Он сделал вид, будто хотел поднять капот, а сам так стукнул солдата эмира по затылку французским ключом, что тот, мгновенно потеряв сознание, упал на землю. Разведчики подхватили его и всунули в машину на заднее сиденье.

Остальное произошло в мгновение ока. Все трое ворвались в дом. Справа был кабинет, в котором как раз находилось несколько английских офицеров.

– Руки вверх!—громко крикнул Киш по-английски. Он заранее выучил это выражение.

Англичанам не оставалось ничего другого, как поднять руки, они даже не пытались сопротивляться. Их быстро связали, воткнули каждому в рот кляп и, затолкнув в машину, тронулись в путь.

На станции разведчиков ждал поезд и специальный отряд матросов. Когда разведчики появились с английскими «языками», всех охватило ликование. Машину с пленными поставили на одну из платформ.

Велико же было удивление англичан, когда они узнали, что находятся в плену у красных. Их доставили в Ташкент в штаб фронта. Там они ответили на все интересующие командование вопросы.

Положение бухарского народа было очень тяжелым. Эмир и аристократы утопали в роско-

ши, а простые труженики Бухары умирали с голоду.

В июле 1920 года в Бухаре назревал революционный кризис. Начались забастовки, революционные выступления. В крупных городах Бухарского эмирата вспыхнули восстания. Народ, веками живший под гнетом эксплуататоров, восстал против своих угнетателей, против эмира. Во многих селениях развевались знамена свободы. Героический пример трудящихся России, сбросивших с себя вековое иго капитализма и царизма, воодушевил народ Бухары на восстание и открытую борьбу. В августе 1920 года вся Бухара была объята революционными волнениями.

Чувствуя свою слабость, восставшие послали к Фрунзе делегацию с просьбой поддержать бухарский народ. Реввоенсовет Туркестана, во главе которого стояли товарищи Фрунзе и Куйбышев, постановил удовлетворить просьбу бухарского народа и немедленно оказать ему помощь, тем более что эмир, подстрекаемый англичанами, готовил нападение на Советскую Россию.

27 августа 1920 года специальный поезд прибыл в Самарканд, на ближайшую к Бухаре железнодорожную станцию. Из Самарканда Фрунзе отдал по войскам Туркестанского фронта приказ:

«В ряде местностей Бухары вспыхнуло революционное движение. Настал час решительной схватки подавленных и порабощенных трудящихся масс Бухары с кровожадным правительством эмира и беков. Полки нарождающейся бухарской Красной Армии двинулись на помощь родному народу. Красные полки ра-

боче-крестьянской России обязаны стать подле них. Приказываю всей нашей вооруженной мощью прийти на помощь бухарскому народу в этот час решения.

Командиры, комиссары! На вас смотрит сейчас вся Советская Россия и ожидает от каждого исполнения его революционного долга!»

Согласно приказу Фрунзе войска Туркестанского фронта 28 августа 1920 года приступили к освобождению народа Бухары.

Наступление началось успешно. Через два дня был занят Старый Чарджоу и много мелких населенных пунктов. Бои приходилось вести в чрезвычайно трудных условиях: стояла сорокаградусная жара. Основные силы противника сосредоточились под Старой Бухарой. Собрав все силы, враг упорно защищал свой последний опорный пункт.

Осадой крепости Бухары руководил лично Фрунзе. Его штаб находился в ближайшем селении. Почти каждые полчаса из города поступали сообщения. Огромная каменная стена затрудняла осаду города. Несколько раз обороняющиеся делали вылазки, но каждый раз их попытки кончались неудачей. У обеих сторон были большие потери. Особенно большие потери несли войска эмира во время вылазок.

Фрунзе приказал взять Бухару приступом. В течение нескольких дней шли кровопролитные бои. Артиллерия обстреливала город, кавалерия предпринимала атаку за атакой, цепями наступала пехота.

Все атаки были отбиты. Наконец отважным саперам удалось взорвать в одном месте крепостную стену – в образовавшуюся брешь в город хлынула пехота и кавалерия. Оборона

противника была полностью сломлена. Бой перенесся на улицы Старой Бухары. Солдаты эмира укрылись в зданиях. Каждую пядь земли приходилось брать с боем.

Дом за домом, улицу за улицей занимали бойцы. Пехотинцы никак не могли приблизиться к зданию, в котором укрепился противник. Солдаты эмира вели оттуда непрерывный огонь. Наконец нескольким пулеметчикам удалось выйти из укрытия и прорваться до угла улицы. Здесь пули не долетали до них. Пулеметчики заняли хорошие огневые позиции.

Фрунзе находился в непосредственной близости от крепости и наблюдал за боем. Разумеется, рядом с ним была и его охрана. Венгерские товарищи в любой момент были готовы своим телом защитить замечательного советского полководца. Как-то венгры успешно отбили кавалерийскую атаку бухарцев. С одной убитой лошади, когда она падала, ловко спрыгнул офицер. В ту же секунду с ним схватился

Агоштон. Он взял вражеского офицера в плен. В качестве трофея Агоштону досталась бухарская медаль.

Смолкли последние звуки боя. Диск солнца медленно скрылся за горами. Стволы орудий раскалились добела, лошади задыхались от нестерпимой жары.

Эмиру удалось бежать в Афганистан.

2 сентября 1920 года над башней Бухарской крепости взвилось Красное знамя победы.

Фрунзе вернулся в спецпоезд. Комфронта вошел в вагон и попросил воды. Напился, закурил. Потом, отложив папиросу, углубился в донесения за день.

– Да, потери большие, очень большие. – Он разложил на столе карту и долго изучал ее. После этого начал писать:

«Телеграмма В. И. ЛЕНИНУ № 00274/пш

2 сентября 1920 года Самарканд

Крепость Старая Бухара взята сегодня штурмом соединенными усилиями красных бухарских и наших частей. Пал последний оплот бухарского мракобесия и черносотенства. Над Регистаном победно развевается Красное знамя мировой революции. Эмир с остатком приверженцев бежал, меры к его задержанию приняты. Вся центральная и северная Бухара уже установила революционный режим. Войска Российской и Бухарской Красной Армии приветствуют с радостной вестью рабочих и крестьян Туркестана и всей России.

Командующий войсками Туркестанского фронта

М. ФРУНЗЕ».

Господству эмирата настал конец. Туркестан был очищен от контрреволюционеров. Повсюду обгорелые стены домов, развалины, обугленные бревна, трупы и трупы.

Уже в конце боя, когда шла упорная борьба за овладение дворцом эмира, бойцы захватили в особняке семнадцать девушек. Интернационалисты получили приказ отвезти их на станцию и посадить в вагон.

Игнац Агоштон подумал, что нужно бы снять с них чадру, другие ведь настали времена, да и посмотреть хотелось, как выглядят женщины из дворца эмира. Однако он напрасно пытался убедить их снять чадру. Они робко забились в угол вагона, как овцы во время дождя. Бойцы с сочувствием смотрели на испуганных женщин и пытались утешить их теплым словом.. Но те боялись, как бы эмир не узнал, что на них смотрели другие мужчины, и не разгневался. Бойцы объяснили женщинам, что эми-оа теперь нечего бояться, так как он удрал, спасая собственную шкуру. Постепенно девушки успокоились и начали понемногу разговаривать. Одна за другой даже сняли чадру. Все они были очень красивы. Это были дочери торговцев и ремесленников, которые задолжали эмиру, и родители отдали их в залог. Бойцы заверили девушек, что скоро в стране будет наведен полный порядок и они смогут вернуться к родителям.

В первые дни после взятия города охране было поручено собрать имеющееся во дворце золото и другие драгоценности и подготовить к отправке. Золото укладывали в кожаные мешки, затем в ящики, которые опечатывались, и на грузовике отправляли на станцию. Здесь под охраной бойцов ящики погрузили в вагон и отправили в Самаркандский банк, как собственность бухарского народа.

Золота оказалось очень много. Даже стенные

украшения во дворце эмира были золотыми. Оно и не удивительно, ведь эти богатства правители Бухары нажили путем вековой эксплуатации народа.

Имя Фрунзе всегда произносилось с любовью. И сегодня народы Средней Азии с большой любовью вспоминают о нем. Его и товарища Куйбышева чтут как народных героев. Люди в знак благодарности слагают о них песни.