Текст книги "Голубая зона"

Автор книги: Эндрю Гросс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Глава двадцать третья

Эмили Геллер вышла из дверей школы и заметила знакомый «вольво», стоящий в конце длинной очереди.

Он даже не подогнал машину, чтобы посадить ее.

Дичь какая-то. Эмили тряхнула головой. Но отец после возвращения вел себя немного странно. Он не был тем человеком, какого она всегда знала – заинтересованным, с чувством юмора, полным жизни, – который возил ее на соревнования по сквошу и следил за тем, чтобы она сделала все уроки. Или сердился на нее, когда счета за сотовый зашкаливали.

Наверное, что-то случилось с ним, пока его не было. (Они решили не упоминать в разговоре слова «тюрьма».) Теперь отец всегда казался отстраненным и далеким. Если она говорила ему что-то насчет школы или рассказывала, как она надрала задницу кому-то на корте, он лишь кивал с остекленевшим, отсутствующим взглядом, какого она никогда раньше у него не замечала.

Все теперь было по-другому.

Эмили здесь не нравилось. Она скучала по друзьям, своим тренерам. Но больше всего ей не хватало Кейт. Они уже, как семья, вели себя совсем по-другому. Еще год, говорила она себе, и она уедет в колледж. И первое, что она сделает, – вернет себе свое имя.

– Папа! – Она побарабанила в стекло машины.

Он пристально смотрел вперед, как будто глубоко задумался.

– Пап, ты где?

Он наконец очнулся и открыл ей дверь с пассажирской стороны.

– Эм…

Она швырнула свой тяжелый рюкзак на заднее сиденье.

– Ты не забыл мою спортивную сумку?

– Разумеется, нет.

Эмили фыркнула, забираясь в машину.

– Наверняка мама ее туда положила.

Это было единственное, что они еще до сих пор могли делать вместе. Ему вроде все еще нравилось смотреть, как она играет. Конечно, тут уже не было школьной команды, не с кем было соревноваться. Но в пятнадцати минутах езды находился клуб, и в нем профессионалы, с которыми она могла тренироваться. Это было рискованно, но она очень хотела попасть на общенациональные соревнования весной, пусть и под чужим именем.

– Я сегодня играю с этим парнем, Брэдом Данолисом, – сказала она ему. Это был задавака, который играл за частную школу. – Он всегда хвастается, что парни могут обыграть любую девушку. Ты хочешь посмотреть?

– Ну разумеется, тигренок, – сказал отец, думая о чем-то другом. На нем была куртка и клетчатая рубашка, как будто он куда-то собрался. Хотя он больше никогда никуда не ходил. – У меня есть небольшое дело, потом я вернусь.

– Постарайся не опаздывать, папа, – строго наказала Эмили. – Мне надо подготовиться к диктанту, и потом я хочу посмотреть «Суровое испытание» по телику. И тебе наверняка захочется посмотреть, как я надеру этому хвастунишке задницу.

– Не беспокойся. Только взгляни наверх. Я буду на своем месте.

Они съехали с шоссе и свернули к парку, где был расположен сквош-клуб «Северная бухта». Напротив алюминиевого строения стояли несколько машин. Эмили протянула руку и схватила свой рюкзак.

– В будущем месяце в Сан-Франциско состоятся региональные соревнования. Я бы хотела на них попасть. Но для этого мне нужен разряд по западному побережью. Мы бы могли поехать – я и ты? Как когда-то?

– Непременно, – кивнул отец. – Мы с тобой неплохо проводили время, верно, тигренок?

– Мы все неплохо проводили время, – ответила Эмили довольно холодно. Наклонилась и вытащила из-за сиденья спортивную сумку. – Что-нибудь на прощание, вроде напутствия?

– Только одно. – Он взглянул на нее как-то странно. – Всегда помни, кто ты такая, Эм. Ты Эмили Рааб.

Она взглянула на него, склонив голову. Все, что он теперь делал, было странно.

– Я думала, ты скажешь: «Задави его, Эм».

– Это тоже, тигренок. – Он улыбнулся.

Когда Эмили открывала дверь в клуб, она поймала его взгляд. Он подмигнул, и на мгновение ей показалось, что она видит папу, которого не видела уже очень давно.

– Дай ему прикурить, детка.

Эмили ухмыльнулась:

– Обязательно.

Брэд уже ждал ее на корте, стучал по мячу. На нем была футболка с надписью «Кабо Рокс».

Эмили зашла в раздевалку, связала волосы в тугой хвостик сзади и надела шорты. Вышла и зашла на корт.

– Эй.

– Эй, – кивнул Брэд. Он попробовал этот показушный прием – послал ей мяч из-за спины.

Эмили скептически взглянула на него:

– Ты в Кабо был когда-нибудь?

– Ага. На прошлое Рождество. Было здорово. А ты?

– Дважды.

Они сыграли три игры. В первой Брэд вырвался вперед. Он был быстр и обладал хорошим ударом через весь корт. Они шли вровень, пока она не закончила игру победным ударом в угол. Брэд выглядел раздраженным и колотил ракеткой по корту.

– Давай еще одну.

Следующую игру она выиграла со счетом 9:6. Тут уже Брэд начал прихрамывать, делая вид, что получил травму.

– Так ты собираешься играть за Боудоин? – спросила она, зная, что для этого требуется первый разряд, так что ему ничего не светило. Третью игру она взяла со счетом 9:4. Так что разделала его в пух и прах.

– Славный матч. – Брэд вяло пожал ей руку. – Ты здорово играешь. В следующий раз я буду играть в полную силу.

– Спасибо. – Эмили закатила глаза. – Запястье наверняка к тому времени заживет.

Она села на скамейку, прикрыв голову полотенцем, и напилась воды из бутылки. Только тогда она вспомнила. И взглянула на балкон.

Куда, черт побери, подевался ее отец?

Он не вернулся, чтобы посмотреть игру. Там, где он обычно сидел, никого не было. Она раздраженно сжала губы. Уже шестой час. Она же просила его вернуться.

Где же он?

Эмили вышла из здания и поискала глазами «вольво». Нет нигде. Тогда она вернулась и смотрела почти полчаса игру девушек из старшей группы, одновременно делая задание по математике и постоянно поглядывая на дверь. Наконец она больше не могла вытерпеть. Достала сотовый и набрала номер матери.

«Нас нет дома…» Это заработал автоответчик. Она совсем разозлилась. Кто-то должен быть дома. Куда все подевались? Она взглянула на часы. Почти шесть. У нее много работы. Она говорила об этом отцу. Эмили выслушала запись и дождалась сигнала.

– Мам, это я. Я все еще в клубе. Папа так и не появился.

Глава двадцать четвертая

Прошли сутки. Никаких изменений.

И в следующие сутки состояние Тины оставалось таким же тяжелым.

Хирурги все никак не могли добраться до пули. Снимки мозга были стабильными, но вокруг пули сохранялся большой отек, мозговое давление высокое и неизвестно, насколько сильно повреждены ткани. Оставалось только ждать, когда спадет отек. Они даже не были уверены, что ей удастся выкарабкаться.

Кейт большую часть этого времени провела в больнице с Томом и Эллен. Она рассказала полицейским, что Тина в тот вечер за нее закрывала лабораторию. Сказала она и что Тина не имела никакого отношения к наркотикам или чему-то противозаконному. Что она последний человек на земле, которого можно подозревать в связях с гангстерами любого вида.

Полицейские уверяли, что у них есть наводки. Свидетели видели, как человек с красной повязкой на голове сел в белый фургон недалеко от лаборатории и направился на Моррис-авеню. Красные повязки были фирменным знаком банды «Кровь». Детектив сказал, что они убивают невинных людей прямо на улице, чтобы показать свою удаль. Информатор из конкурирующей банды донес, что именно это сейчас и происходит.

Гангстерский ритуал инициации. Ее подруга лежит в коме. Как бы Кейт хотелось поверить в это предположение полиции.

На вторую ночь они с Грегом вернулись в свою квартиру примерно в два часа ночи. Спать они не могли. Или даже подумать о сне. Думали они только о Тине. Просто сидели на диване в ступоре.

В один прекрасный день это выйдет наружу. Что тогда она скажет Тому и Эллен? Они имеют право знать.

– Мне следует связаться с Филом Каветти, Грег, – сказала Кейт. – Люди, занимающиеся программой защиты свидетелей, должны знать.

Кейт понимала, что стоит ей позвонить, все в их жизни изменится. Придется переехать. Это наверняка. Возможно, сменить имя. Грег уже почти окончил свой стажерский курс. Он не может просто взять и уехать. Они ведь только начинают свою совместную жизнь.

Неужели это будет висеть над их головами всю жизнь?

– Полиция говорит, у них есть версии, – сказал Грег, изо всех сил стараясь быть спокойным и рассудительным. – Что, если они правы и это всего лишь трагическое совпадение?

– Тут все банды ни при чем, – сказала Кейт. – Мы с тобой это знаем.

Она была в отчаянии. За жизнь боролась ее лучшая подруга, не какая-то неизвестная ей женщина из новостей.

– Мы оба знаем, что в Тину стреляли, потому что приняли ее за меня.

Он обнял ее, и Кейт пыталась чувствовать себя в безопасности в его объятиях. Но она знала. Каветти и Маргарет Сеймор ее предупреждали. Как там они говорили? Что тут дело не в мести? Тут все глубже. Они называли это «страховкой». Чтобы те, кто вздумает, как ее отец, пойти против Fraternidad, знали, что с ними поступят так же.

Им наконец удалось заснуть в объятиях друг друга просто от страшной усталости.

И утром они решили подождать. Еще один день, самое большее два. Пусть полиция пока действует на свое усмотрение.

Потому что ночью Кейт проснулась. Она лежала, прижавшись к Грегу, футболка была мокрой от пота.

Они знали.

Они нашли ее. Будет обязательно следующий раз. В этом она была уверена. И что произойдет тогда? Когда они ее найдут?

Что случится, когда они поймут, что пострадал посторонний человек?

Кейт зашевелилась, освобождаясь от объятий Грега. Посидела немного в темноте, прижав коленки к груди. Она молилась, чтобы ее семья была в безопасности, где бы они ни были. Она достала из-под футболки подвеску, которую дала ей мать в последний день перед отъездом. Половинка золотого солнца. «У нее свои секреты, Кейт. Когда-нибудь я тебе о них расскажу». Смогут ли они когда-нибудь соединить две половинки?

«Мамочка, мне так хотелось бы услышать про эти секреты сейчас».

Кейт встала и прошла по темной квартире к входной двери. Дотронулась до тяжелой щеколды. И закрыла ее.

Глава двадцать пятая

– Кейт. – Том О’Герн коснулся ее руки. – Идите домой.

Они сидели на скамейке у двери в операционную.

– У вас очень усталый вид. Сегодня уже ничего не произойдет. Я знаю, вы хотите быть здесь. И все же поезжайте домой и немного поспите.

Кейт кивнула. Она понимала, что он прав. За последние двое суток она спала не больше шести часов. Уровень сахара упал. Она не ходила на работу. За неделю после того, как в Тину стреляли, она практически не бывала нигде, кроме больницы.

– Обещаю, как только будут новости, я сразу позвоню. – Он проводил ее до лифта и обнял.

– Я знаю.

Тину перевели в палату для больных с травмами головы в больницу Белвью на Двадцать седьмой улице, лучшую в городе. Кейт спустилась в вестибюль и вышла на Первую авеню. Было темно, примерно шесть часов вечера. Она просидела в больнице весь день. Такси нигде не было видно, поэтому она прошла на Вторую авеню и села в автобус.

Кейт нашла свободное место в конце автобуса, села и на мгновение прикрыла глаза. Том прав, она вымоталась. Ей необходимо поспать. Этим утром она ушла из квартиры, не сделав себе укола инсулина. Грега не было, у него шестнадцатичасовая смена. Плохо. Впервые после трагедии с Тиной она будет в квартире одна.

Кейт немного вздремнула. Поездка в автобусе показалась мгновенной. Она очнулась как раз вовремя, чтобы сойти у Девятой улицы, в паре кварталов от того места, где она жила. Когда она сошла с автобуса и направилась к дому по Второй авеню, она почувствовала беспокойство.

Возможно, это ощущение вызвал у нее мужчина, отлепившийся от стены здания через дорогу от автобусной остановки. Он бросил под ноги окурок сигареты и пошел за ней на небольшом расстоянии. Звук его шагов четко доносился до нее. Она приказала себе не оглядываться.

«Кейт, ты страдаешь паранойей. Это же Нью-Йорк. Ист-Виллидж. Здесь всегда народ. Мало ли кто идет в том же направлении».

Она увидела его отражение в витрине магазина. Все еще идет за ней. Руки в карманах кожаной куртки. На глаза надвинута кепка.

Вовсе это не паранойя. Не в этот раз. Не то что в квартире. Сердце застучало. По спине побежали холодные мурашки.

«Иди быстрее, – велела она себе. – Твой дом совсем рядом».

Кейт перешла через Вторую авеню, направляясь к Седьмой улице. Сердце едва не выскакивало из груди.

Повернула на свою улицу. Чувствовала, что преследователь идет в нескольких футах от нее. Впереди был магазин, где она иногда покупала продукты. Кейт направилась туда, заставляя себя не оглядываться. Она почти вбежала в магазин.

На секунду она почувствовала себя в безопасности. Схватила корзину и пошла по рядам, надеясь, что он не зашел за ней. Она побросала в корзинку несколько предметов, которые якобы были ей нужны, – молоко, йогурт, хлеб. Но все время она просто ждала, поглядывая на окно. Там проходили люди. Постепенно она начала успокаиваться.

Она вынула кошелек и направилась к кассе. Немного нервно улыбнулась Ингрид, кассирше, которую знала, стараясь отделаться от навязчивой мысли: что, если она последний человек, который видит ее живой?

Кейт вышла на улицу. На мгновение почувствовала облегчение. Слава Богу! Он ушел.

И тут же она замерла.

Он все еще был тут. Стоял, прислонившись к запаркованной машине на другой стороне улицы! Говорил по телефону. Их глаза встретились. Ничего ей не показалось.

«Ладно, Кейт, какого черта тебе теперь делать?»

И она побежала. Сначала не слишком быстро, потом быстрее, не сводя глаз со здания с зеленым тентом у входа, всего в нескольких ярдах от нее.

Мужчина тоже ускорил шаг. Сердце Кейт бешено колотилось.

Последние несколько футов Кейт бежала изо всех сил. Пальцы рылись в сумке в поисках ключей. Она сунула ключ в замочную скважину входной двери. Замок открылся. Она толкнула дверь, ожидая, что мужчина попытается проникнуть в дом вслед за ней. Оглянулась. Человек в кепке перешел на другую сторону в нескольких футах от нее.

Кейт вскочила в вестибюль и захлопнула за собой дверь. К счастью, замок кликнул, послушно закрывшись. Все позади. Слава Богу! Кейт прижалась спиной к стене вестибюля. Спина была мокрой от пота.

Этому нужно положить конец. Она это знала. «Тебе следует к кому-нибудь обратиться, Кейт».

Но к кому?

К семье? «У тебя больше нет семьи, Кейт. Смирись с этим, они уехали навсегда».

К Грегу? Она очень его любила. Но что они могут сделать? Собрать вещи и уехать? В последний год его стажировки?

В полицию? «И что ты им скажешь, Кейт? Что ты им лгала, скрывала многое? Что твоя лучшая подруга в коме с пулей в мозгу, пулей, которая была предназначена тебе?»

Слишком поздно, слишком поздно для всего этого…

Кейт вошла в лифт и нажала на кнопку седьмого этажа.

Больше всего ей сейчас хотелось зайти в квартиру и закрыть эту гребаную щеколду.

Лифт с грохотом остановился на седьмом этаже. Кейт сжала в ладони ключ и распахнула дверь лифта.

Перед ней стояли двое мужчин.

О Господи, нет!

У нее перехватило дыхание. Она попятилась и попыталась закричать. Но зачем? Никто ее не услышит.

Она знала, зачем они пришли.

Затем один из мужчин выступил вперед.

– Мисс Рааб? – Он протянул руку и удержал ее от падения. – Кейт.

Она подняла глаза. По лицу текли слезы. Она узнала его и разрыдалась, глядя на его волосы с проседью.

Это был Фил Каветти, агент отдела по осуществлению программы защиты свидетелей.

Глава двадцать шестая

Кейт, парализованная страхом, буквально бросилась нему на шею.

– Все в порядке, Кейт, – сказал он и обнял ее.

Кейт кивнула, прижимаясь лицом к его плащу.

– Я думала, меня преследуют. Я думала…

– Простите, – сказал Каветти, продолжая обнимать ее. – Это, наверное, был мой человек. На автобусной остановке. Мы всего лишь хотели убедиться, что вы идете сюда.

Кейт закрыла глаза и прерывисто вздохнула, несколько расслабившись. Сердце перестало так бешено колотиться. Она отодвинулась, стараясь взять себя в руки.

– Почему вы здесь?

– Это Джеймс Нардоззи, – представил Каветти второго человека, худого, с острым подбородком, в простом сером костюме и простом красном галстуке, который виднелся из-под плаща. – Он работает в министерстве юстиции.

– Да, – немного смутилась Кейт, – я вас помню.

Юрист улыбнулся тонкими губами.

– Нам нужно задать вам несколько вопросов, Кейт, – сказал агент. – Вы разрешите нам войти?

– Разумеется. – Руки еще немного дрожали. Она не сразу справилась с замком и щеколдой. Фергус лаял за дверью. – Все в порядке, мальчик…

Она открыла дверь в квартиру и зажгла свет. Кейт не помнила, чтобы когда-то испытывала такое всеобъемлющее облегчение. Слава Богу, что они здесь. Они наверняка пришли насчет Тины, решила она. Ей и так хотелось рассказать им все. Она не могла больше ничего скрывать.

– Хорошо. – Она положила пакет с продуктами на стол. – Говорите. – И улыбнулась.

Она села на диван.

– Начинайте. Я знаю, почему вы сюда пришли.

Фил Каветти тупо посмотрел на нее. И от того, что он сказал, у нее голова пошла кругом.

– Когда вы в последний раз разговаривали с вашим отцом, Кейт?

Глава двадцать седьмая

– Моим отцом?.. – Кейт недоуменно моргнула и потрясла головой. – После суда я с ним не разговаривала. А в чем дело?

Каветти взглянул на сотрудника министерства. Затем откашлялся.

– Нам нужно вам кое-что показать, Кейт. – Он вытащил большой конверт из-под плаща и подошел к кухонному столу. Его холодный тон слегка испугал Кейт. – То, что я вам покажу, глубоко конфиденциально, – сказал он, раскрывая конверт. – И довольно страшно. Возможно, вам лучше сесть.

– Вы меня пугаете, агент Каветти. – Кейт взглянула на него и опустилась на стул. Сердце снова начало биться быстрее.

– Я понимаю. – Он начал раскладывать перед ней фотографии – черно-белые, восемь на десять.

Фотографии с места преступления.

Кейт сначала отшатнулась, убежденная, что увидит там отца. Но ошиблась. На фотографиях была женщина. Раздетая до белья и привязанная к стулу. На некоторых фотографиях она была изображена полностью, другие были снимки крупным планом – лицо, части тела, покрытые ранами. Они были ужасными. Голова женщины склонилась набок. Кругом: на плечах, коленях, везде – виднелись пятна крови. Кейт вздрогнула, заметив, что кровь вытекала из нескольких пулевых ранений. Она положила дрожащую руку на локоть Каветти.

На груди женщины хорошо были видны темные пятна. На следующем снимке крупным планом она увидела одну грудь. Теперь было видно, что это следы ожогов. Ее поджаривали. На одной груди сосок полностью обуглился. А другой вообще был отрезан.

– Извините нас, Кейт. – Фил Каветти положил руку ей на плечо.

– Зачем вы мне это показываете? – Кейт подняла на него глаза. – Какое отношение все это имеет к моему отцу?

– Потерпите, Кейт, пожалуйста. Еще пара фотографий. – Каветти положил перед ней три фото. На первом было четкое изображение левой стороны лица жертвы. Оно распухло и посинело. Кровоподтек шел от глаза по всей щеке. Узнать ее было невозможно.

Кейт с трудом сдержала подступающую к горлу тошноту. Смотреть на этот ужас было немыслимо. Какое чудовище способно на такое?

– Те раны, что вы видели, – Каветти наконец положил конверт, – не должны были быть смертельными, Кейт. Их цель – продлить мучения жертвы, заставить ее мучиться как можно дольше. Сексуально на нее не нападали. Когда тело нашли, все ее вещи были на месте. Эту женщину просто пытали.

– Пытали… – Кейт почувствовала дурноту.

– Чтобы получить информацию, так мы думаем, – вставил юрист. – Заставить ее говорить, мисс Рааб.

– Я думала, вы пришли из-за Тины. – Кейт со страхом смотрела на них.

– Мы в курсе дела насчет мисс О’Герн, – сказал Фил Каветти. – И мы понимаем, что это значит для вас, Кейт. Но пожалуйста, еще один снимок…

Каветти достал из конверта последний снимок и положил его перед Кейт.

Кейт не могла смотреть, сделала над собой усилие, чтобы не отвернуться.

Другая сторона лица женщины. Веки опущены, волосы слегка прикрывают изуродованное лицо.

Но не закрывают круглого темного отверстия величиной с монету в десять центов на правом виске.

– Господи! – Кейт с шумом втянула воздух. Ей снова захотелось отвернуться. – Зачем вы мне все это показываете? Почему спрашиваете про отца?

Но тут что-то остановило ее. Глаза расширились, уставились в одну точку.

Она присмотрелась к фотографии. Увидела что-то. Взяла в руки и посмотрела внимательнее.

– О Боже… – выдохнула она, кровь отлила от лица.

«Я ее знаю».

Сначала она не сумела ее разглядеть – слишком изуродовано было лицо, – маленькую родинку у губ. И внезапно поняла. К горлу подкатила тошнота. Она повернулась к Филу Каветти.

Женщина на фотографиях была Маргарет Сеймор.