Текст книги "Сейчас или никогда"

Автор книги: Эмма Ричмонд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 11 страниц)

– Что и делает нас сверхлюдьми, – охотно согласился Арден. – Как тебе Том?

– Том мне очень понравился, – искренне призналась Роан.

– Это хорошо. Да, вот еще что хотел спросить. Неужели при своем насыщенном распорядке дня ты отыскала минутку, чтобы навестить Хетти?

– Да.

– И как ее нашла?

– Ей там хорошо.

Совершенно неожиданно Арден хихикнул:

– Снова задумала какую-то игру, Роан?

– Нет.

– А ты изменилась, – заметил Арден ничего не выражающим голосом.

– Неужели? Ты находишь?

– Ну… по крайней мере та Роан, которую я знал прежде, никогда не отказалась бы немного поразвлечься.

–  ТаРоан исчезла, – отрезала Роан.

– Хватит городить чушь. За столь короткое время человек не может так измениться. На тебя это не похоже.

Роан топнула ногой.

– Никакая это не чушь, и изменяться я могу хоть за миг, хоть за год, никто мне в этом не указчик! Я считаю, что стала намного лучше, чем была раньше. – Для кого она говорит? Для него или для себя? – Сейчас я достигла того совершенства, к которому стремилась.

– То есть раньше, когда мы с тобой встречались, ты не чувствовала себя совершенной. Отлично. А почему? Ответь, чем тебя не устраивает прежний твой образ?

С превеликим трудом Роан оторвала взгляд от волнующих глубин его стальных глаз. Она облокотилась о туалетный столик и постаралась говорить спокойно.

– Мне нравилось мое времяпрепровождение, – медленно произнесла она, – но я тебе тысячу раз твердила, что всегда ненавидела – и ненавижу! – попадать в ситуации, которые не могу контролировать.

– Наверное, дьявольски приятно тушить в себе эмоции, составляющие неразрывную часть тебя, выдавать себя за деловую женщину…

– Ни за кого я себя не выдаю. Я квалифицированный работник и способна сама отстоять свои интересы. К тому же я совершенно спокойна – и за себя, и за собственное будущее.

– Похвально, но ты не учла одного, дорогая, – проурчал Арден, – ты спокойна до тех пор, пока на сцене не появляюсь я.

Что это? Намеренная провокация или какая-то непонятная игра? И что ему ответить? – суматошно размышляла Роан. Но тут Арден закинул руки за голову и положил ногу на ногу – и в ее мозг закрались совсем иные мысли…

Именно в такой позе он любил наблюдать за ней в толето, когда она приближалась к нему, словно в медленном эротическом танце, а потом принималась раздевать его, соблазнительной улыбкой обещая восхитительную ночь любви…

Кровь бросилась в лицо Роан; она отвернулась и лихорадочными движениями переставила на столике какие-то флаконы. Прежде чем слова смогли прорваться сквозь подступивший к горлу ком, ей пришлось дважды посчитать до десяти и обратно.

– Да, – уже спокойным голосом подтвердила она, – пока на сцене не появляешься ты. Ты – единственный человек на свете, способный вывести меня из себя.

– Верится с трудом, Роан. Неужели ни одному мужчине до сих пор не удавалось вступить с тобой в бой и дать отпор – на уровне эмоций, разумеется? Неужто за все эти месяцы никто так и не сумел затронуть струны твоего сердца?

– Самцы меня не возбуждают, Арден. К тому же, хочешь – верь, хочешь – нет, других мужчин у меня не было.

– Ох, так я и поверил! Значит, ты их отпугиваешь.

Интересная мысль. А не он ли отпугивал от нее любых потенциальных поклонников? И не взяла ли теперь Патриция эту неблагодарную роль на себя? Тихо, Роан, расслабься. Но почему он так настойчиво твердит о других мужчинах в ее жизни? Его это волнует или…

– Никого я не отпугиваю, просто живу так, как хочу, что меня вполне устраивает.

– И все потому, что мужчины не могут понять и оценить твои чаяния? – снова усмехнулся Арден. – Но ты же сама не понимаешь, чего хочешь, к чему стремишься.

– Глупости, я прекрасно понимаю, чего хочу.

– Неужели? А вот я в этом сильно сомневаюсь. – Вздохнув, он рассеянно заметил: – Смешно, не правда ли? Никак не могу возненавидеть тебя за все то, что ты со мной сделала, не могу забыть те прекрасные чувства, какие нас с тобой связывали, не могу закрыть глаза на то, как фантастически прекрасно ты выглядишь… Быть может, Роан, если у тебя появится хороший парень, ему удастся вытеснить из твоей души былые чувства ко мне…

Наверное, он прав. Однако инстинкт подсказывал: нет. Нет! Хотя бы потому, что она не хотела оказаться втянутой в новую любовную связь, ей просто это не нужно. Не нужно, Роан? – вновь послышался внутренний голос. А вдруг эта гипотетическая связь вылилась бы в стабильные, спокойные и очень нежные отношения? Нет, все-таки это так утомительно… Докучливая рутина тоже иногда способна стать для женщины той спасительной стеной, за которой можно спрятаться, но это не для нее.

– Видимо, я никогда не испытывала к тебе настоящего чувства, – внезапно для себя призналась Роан. – Нас связывало какое-то… сумасбродство.

– Сумасбродство? – тихо переспросил Арден.

На губах Роан появилась мимолетная улыбка, и она снова отвернулась. Жесткий, непримиримый Арден. И как такому человеку удалось завоевать ее сердце? Почему так стучит в висках кровь? Откуда эротические видения, до сих пор не дающие ей спать по ночам? Что он, лучше других? Если на все это здраво посмотреть, получается довольно глупая ситуация. Совершенно нелепая. Только возникает один вопрос: почему бы ей не взять себя в руки и не перестать ворошить прошлое? Арден ее обидел, нанес удар по самолюбию, по гордости. А зачем сюда пришел? Почему насмехается? Может, волнуется о Хетти и хочет развеяться от неприятных мыслей?

Арден все еще валялся на кровати. Большое сильное тело расслаблено, длинные ноги скрещены, серые глаза неподвижно устремлены в потолок. Раздумывает о чем-то, словно ее и нет рядом. Словно она – ничто, малая частичка Вселенной, недостойная его внимания. Сейчас в нем совсем нет ни теплоты, ни человечности – словом, не осталось ничего от того, прежнего Ардена. Неужели и с Патрицией он такой же: холодный, бесстрастный и отчужденный? Нет, не похоже…

Роан поспешила выкинуть из головы неуместные мысли и быстро произнесла:

– Да, наверное, это можно назвать сумасбродством. Какая там любовь? Если любишь человека, то не только берешь, но и что-то даешь взамен.

– Согласен. А что ты давала мне? Только сознательно разжигала во мне ревность. – Легко перекатившись через кровать, Арден оказался у окна и встал спиной к Роан. – Я любил тебя, очень любил, – странно монотонным голосом проговорил он. – Всем сердцем, всей душой. Всегда ненавидел произносить эти слова вслух, но я… я тебя любил.

– Да, только несколько своеобразно, – не смогла удержаться Роан.

Арден чуть повернул к ней голову, но взгляд его был лишен какого-либо выражения.

– Тебе известны другие способы проявления любви?

– Других способов нет, – вынужденно согласилась Роан.

Он вернулся к созерцанию вида за окном, а она посмотрела на него долгим грустным взглядом. Прямая спина, седеющие волосы, падающие на воротник, широкие, мускулистые плечи – плечи, которые она когда-то царапала в минуты страсти…

– А что теперь, Арден? – нарушила она затянувшееся молчание. – Обида? Ненависть? А на смену им пришло равнодушие, так?

– Не совсем, – пробормотал Арден. – Во мне вообще ничего не осталось. – Он снова повернулся к ней и криво усмехнулся. – Зачем тебе это знать? Боишься, что я сейчас накинусь на тебя и буду умолять о близости?

– Нет, Арден. Я спросила из чистого любопытства.

– О, это что-то новенькое. Любопытство. А бывали времена, когда ты хватала в руки ножницы и пополняла коллекцию шрамов на моем теле.

– Господи! Тебя послушать, так получается, что я только и делала, что наносила тебе увечья, пока мы были… вместе.

– А разве не так? Иногда мне именно так и казалось. – Улыбка стала более искренней, а голос мягче. – Мы довольно бурно выясняли отношения. Ты помнишь, Роан? – Он ткнул пальцем в маленький шрам на шее.

Потупившись, она кивнула. В полном изнеможении от усталости и бессмысленной перепалки, она опустилась на кровать, подтянула колени к груди и откинулась на спинку. Как не помнить? Она швырнула в него битой тарелкой – и впервые в жизни не промахнулась… Откинув мысли о разделяющей их пропасти, она задрала край штанины и указала на голень:

– А ты помнишь это?

– Конечно. Ты упала в Портсмуте.

– Никуда я не упала! – воскликнула Роан. – Это ты меня толкнул. Ты!

Арден рассмеялся, морщинки на его лице разгладились, в глазах вспыхнули искорки. Опершись о подоконник, он сказал:

– Это получилось не нарочно.

– Так уж и не нарочно! – Роан еще выше подняла штанину и вытянула отекшую ногу. – Вот, посмотри.

– Ты в этих ботинках летела в самолете и бродила по побережью?

– Естественно.

– Тогда все ясно. В дорогу следовало надеть более удобную, растоптанную обувь на низком каблуке. Ничего, завтра будет лучше, отек спадет.

Все еще разглядывая ногу, Роан не видела, что он внимательно смотрит на нее, только почувствовала: атмосфера в комнате изменилась. Она встревоженно подняла голову.

– Роан, ты удивительная, – негромко проговорил Арден. – Будто вобрала в себя черты нескольких женщин. А какой ты была тогда!.. – Не договорив, он издал довольный смешок, словно воспоминания о прошлом доставили ему неподдельное удовольствие. – Надо же! Бельведер! А ты негодяйка, Роан!

– Она тебя спросила о бельведере?

– Конечно.

– И ты рассказал?

– Нет.

– Спасибо. Ты меня порадовал.

– Потому, что это наши личные воспоминания?

Роан с величайшим трудом подавила желание немедленно броситься к нему – таким он был… прежним в эту минуту, таким… родным.

– Да, это – наше. Хотя, если помнишь, ты утверждал, что это был не бельведер, а летний домик в викторианском стиле.

– Не обращай внимания, я соврал. Конечно, это был бельведер. По крайней мере так говорилось в проспекте, и я знал это заранее, потому как изучил его досконально еще до нашего посещения. «Продается чудесное поместье с бельведером», – процитировал он по памяти. – А ты разрушила это великолепное архитектурное сооружение. Не стыдно?

– Во-первых, я этого не хотела, а во-вторых, спровоцировал меня ты!

– Между прочим, твоя выходка стоила мне целого состояния.

– Ты легко мог позволить себе такую, пусть даже непредвиденную трату, – улыбнулась Роан.

– Да, к счастью.

– К тому же ты с успехом пустил поместье в оборот, даже без бельведера.

– Верно.

– И признай, вспышки гнева и даже ярости были присущи не только мне одной, – тихо продолжила она, уносясь мыслями в прошлое. – Только что мне припомнился кое-кто, пытавшийся запустить в меня сумкой с клюшками для гольфа…

– Только потому, что ты вознамерилась швырнуть одной из них в меня. Кроме того, ты оказалась абсолютно никчемным игроком.

– Как, впрочем, и ты.

– Ну, сейчас я играю как бог.

Ага, значит, вот на что он тратил время, когда избавился от своенравной любовницы, требовавшей постоянного внимания, – на тренировки! – с грустью подумала Роан.

– Не сомневаюсь, – кивнула она.

– И теперь не играю так… скучно, Роан. Представь себе.

– Понимаю. – Их игры в гольф протекали подчас просто живо, но это бывало достаточно редко. Чаще всего они были подобны извержению вулкана. Единственное, какими их нельзя было назвать, так это скучными. Роан опустила подбородок на поднятые колени и с неподдельным интересом спросила: – Скажи, пожалуйста, а сейчас тебе тоже скучно? Хетти сказала, что волнуется о тебе. По этой причине ее беспокоит твое состояние?

– Скучно? Ни в коей мере. У меня просто нет для этого времени.

У Роан возникло странное чувство, подобное тому, какое появляется у человека, намеренно трогающего языком больной зуб.

– А с Патрицией? С ней у тебя не хватает времени для скуки? Скажи, у вас это серьезно?

Арден передернул плечами, нахмурился, и Роан немедленно пожалела, что задала дурацкий вопрос.

– Может, я кажусь тебе мазохистом, – медленно проговорил он, – потому что вторично засовываю голову в одну и ту же петлю. Ты ведь сама была не прочь затянуть ее на моей шее и вести меня за собой, как послушную собачку…

– Что за странная мысль? – хмыкнула Роан. Очнись, Арден. Я никогда – слышишь, ни-ко-гда! – не пыталась водить тебя на поводке. Даже смешно, честное слово.

– А тебе и пытаться не надо было, я сам на это шел. Эдакая легкая жертва, овца на заклание. И клянусь тебе, я ни за что на свете не позволил бы дать тебе понять, какую боль ты мне причиняешь. Сам удивляюсь, почему сейчас обсуждаю это с тобой.

Стараясь придать своим словам совершенно безразличный тон, Роан бойко парировала:

– Ну, Патриция-то по крайней мере живет по одну сторону Атлантики с тобой. Никаких препятствий, никаких расстояний во много миль.

– Бесспорно.

– Взаимные упреки – вот все, что тебя волнует. Только они, не правда ли? – добавила она с легкой ноткой озорства.

Почесав подбородок, Арден ухмыльнулся:

– Ты права, упреки несколько… успокаивают.

– Мда… Как ты думаешь, мы бы так и остались с тобой враждующими сторонами, если бы я поехала тогда с тобой? Или со временем стали бы мягче, податливее?

Он неопределенно хмыкнул:

– Ты сожалеешь, Роан? О том выборе, что сделала летом?

Странный у него тон, не понять, злится он или говорит искренне. Роан немного подумала и спокойно ответила:

– Я часто думаю о своем выборе.

– Ясно. Все еще осторожничаешь?

Улыбнувшись одними губами, Роан осторожно спросила:

– А ты?

– Иногда. – Не сводя с нее взгляда, он едва слышно приказал: – Иди ко мне.

Роан мгновенно напряглась. Помни, что ты для него – ничто, пустое место.

– Зачем?

– Я не привык просить дважды, Роан, и тебе это хорошо известно. Иди ко мне – или оставайся там, где сидишь. Сейчас или никогда.

– В таком случае я останусь, – прохрипела Роан.

Горло ее пересохло. Даже если у него не было связи с Патрицией, иной ответ прозвучал бы до омерзения глупо. Стоит только ему позвать ее, и она бросится к нему в объятия – это Роан знала наверняка. Но она поклялась самой себе, что больше ни за что не даст воли непрошеным эмоциям. Никогда.

Арден безразлично дернул плечом и двинулся к двери, но едва она успела вздохнуть с облегчением и подумать, что наконец-то оказалась в относительной безопасности, как он повернулся и одним прыжком пригвоздил ее к кровати.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Только ни в коем случае не надо пытаться высвободиться, мелькнула мгновенная мысль, едва Роан почувствовала на себе тяжесть его тела. Это только еще больше его распалит. Трудно, ох как трудно оставаться недвижимой! Еле сдерживая рвущееся из груди дыхание, она произнесла самым спокойным тоном, на который только была способна:

– Арден, пусти меня, пожалуйста.

– А что, если я не послушаюсь? – с усмешкой поинтересовался он.

Боже, как кружится голова… Из последних сил стараясь сохранить равнодушную неподвижность, Роан выдержала устремленный на нее взгляд глаз цвета стали, потом резко, всем телом извернулась. Как ни странно, Арден не скатился и не потерял равновесия.

– Беспокойство за состояние Хетти не дает тебе права так обращаться со мной, – ровным тоном произнесла Роан.

– По-моему, я обращаюсь с тобой совершенно нормально, разве не так? И прекрати, пожалуйста, дрыгаться подо мной, не то свернешь себе что-нибудь, а я отвечай.

– Вот и слезай с меня, чтобы этого не случилось.

– Зачем ты сюда приехала?

– Ты что, тупой? Повторяю в сотый раз: я думала, что Хетти больна.

– А тебе не показалось странным, что она назначила тебе встречу в моем бостонском офисе?

– Конечно, показалось. – И не только странным, добавила она про себя, но и обременительным, волнующим, поскольку ей снова предстояло увидеться с Арденом. – Но я решила, что у нее имелись на такую просьбу уважительные причины.

– И, как видишь, ты не ошиблась.

– Да.

– Красавица Роан, – промурлыкал Арден низким голосом, и атмосфера в комнате снова сгустилась. В воздухе повисло напряжение; сердце Роан громко застучало где-то под горлом. Чтобы хоть немного успокоиться, она глубоко вдохнула, но выдохнуть так и не успела: рот Ардена накрыл ее губы.

– Нет! – С неимоверным усилием она вывернулась и упрямо уставилась в стену.

– Извини, я просто хотел удостовериться, – медленно протянул он и отодвинулся от нее с равнодушным видом. Потом легко вскочил с кровати и взглянул на нее сверху вниз. – Ты хочешь меня, Роан. Я читаю это в твоих глазах, вижу по тому, как ты двигаешься. Твое желание горит в тебе, не дает спать по ночам…

– Нет!

– Да.

Слова застряли в горле Роан. Она быстро села и посмотрела ему в глаза. Да, между ними существует незримая связь, и он об этом знает. В его взгляде сквозила непоколебимая уверенность в собственной правоте. Роан как можно более жестко произнесла:

– Хорошо, не буду отрицать – ты меня действительно волнуешь. Тебе удалось то, что никому еще не было под силу: задеть во мне какие-то потаенные струны. Ты это хотел от меня услышать? Но что бы я ни думала, что бы ни чувствовала, я не впущу тебя снова в мою жизнь. Я не собираюсь покидать Англию и не хочу больше страдать.

– Вот как? – усмехнулся Арден.

– Решил поиграть со мной по своим правилам, да? Ладно, сдаюсь. Ты выиграл, а я проиграла. Надеюсь, теперь ты счастлив?

– В полном восторге, – с подчеркнутой медлительностью ответил он.

– Но учти, я не намерена начинать все сначала, – предупредила его Роан. Я не могу! – возопил ее внутренний голос. Это меня попросту доконает!

– А я и не прошу тебя что-либо начинать, – негромко проговорил Арден. – Вообще-то я зашел спросить, не хочешь ли ты поесть. Плиту еще не подключили. Холодная пицца тебя устроит или нужно что-нибудь более изысканное?

Не дожидаясь ответа, он вышел из комнаты, оставив Роан в звенящей тишине.

Спокойствие, только спокойствие! Нельзя поддаваться эмоциям!.. Роан вскочила, стащила с кровати покрывало и принялась яростно топтать его ногами. Ненавижу тебя, Арден! Господи, как же я тебя ненавижу!.. Роан опустилась на край кровати, в полном отчаянии обхватила голову ладонями и принялась раскачиваться из стороны в сторону.

Почему? Ну почему он так легко берет над ней верх своими шуточками да подначками? Неужели прошлое лето так ничему ее и не научило? Как это ни досадно, по-видимому, нет. И вот сейчас она сидит в этой спальне и прячется от него, доставляя ему удовольствие своим послушанием. Зачем он себя так ведет? Чтобы отомстить ей? Что ж, ему это удалось, с горечью призналась она себе.

Намеренно не думая больше о нем, о его теплом, мощном теле, Роан натянула носки и спустилась вниз, гордо задрав голову. Напрасно старалась – Ардена там не было.

Тогда она прошла на кухню и в каком-то лихорадочном возбуждении принялась переставлять с места на место жестяные коробки с крупами. Услыхав шаги в коридоре, она замерла, но не обернулась. Дверь открылась, и она поняла, что Арден заглянул в кухню. К счастью, не произнес ни слова. Из груди Роан вырвался протяжный стон, когда он ушел в свой кабинет. Ей казалось, что она пробежала стометровку и никак не может отдышаться. Господи! Скорее бы вернулась Хетти!

Роан сказала Ардену правду. Она не хотела снова связывать с ним свою судьбу. Нет, тут же поправила она себя, не хотела этого хотеть. Не желала снова испытывать боль. Раз ничего хорошего не вышло тогда, не выйдет и сейчас.

Чувствуя потребность чем-нибудь немедленно заняться, чтобы отвлечься от удручающих мыслей, Роан начала распаковывать прибывшую в ее отсутствие кухонную утварь – чайники, сковородки, фарфоровую посуду – и расставлять по полкам в новых шкафчиках. Пустые коробки выносила на террасу. Потом разыскала тряпку и принялась автоматически протирать дверцы шкафов.

И что теперь? Сидеть напротив Ардена и поглощать пиццу? Ну и что? Что в этом такого? Вполне естественная вещь, разве не так? Но Роан почувствовала нутром, что такая трапеза станет последней каплей, которая доведет ее до полного отчаяния, поэтому сделала себе сэндвич из того, что нашла в новеньком холодильнике, и отправилась спать, не дожидаясь обещанной пиццы.

На следующее утро Арден снова впал в мрачное состояние духа. Выдавливал иногда из себя пару-другую слов – и только. Она ли тому виной или что-нибудь иное, Роан не знала, но общаться с ним стало еще труднее, чем вчера, если такое, конечно, возможно. Напряженность росла чуть ли не с каждой минутой. Чтобы не находиться рядом с Арденом, Роан бродила по дому, постоянно натыкаясь то на деловито снующих рабочих, то на какие-то ящики и коробки. Общение с Арденом сделалось просто невозможным. На любой вопрос она получала мрачный односложный ответ. Вскоре Роан оставила все попытки его разговорить. Вот так – стараешься хоть чем-то помочь, а вместо награды видишь кислую мину!

В итоге Роан окончательно решила держать язык за зубами и поменьше вылезать со своими суждениями. И вначале ей это вроде бы неплохо удавалось – даже с Патрицией, то и дело забегавшей «по делам», Роан вела себя крайне сдержанно, но это стоило ей такого нервного напряжения, что очень скоро она поняла: один косой взгляд в ее сторону – неважно чей – и она взорвется.

Чуть позже тем же утром Роан поехала в Портленд: туда отправился за каким-то инвентарем один из работников и любезно согласился ее подвезти. Роан отсутствовала всего пару часов, а когда вернулась, Арден молча окинул пренебрежительным взглядом ее юбку и туфли на низких, удобных каблуках и вскоре уехал в больницу проведать Хетти. Правда, наступившее затишье не принесло Роан желанного успокоения, ей уже до чертиков надоела вся эта кухня, и особенно шкафчики, которые она вновь и вновь старательно протирала, лишь бы не остаться без дела. Что тоже не прошло не замеченным Арденом.

– Что ты вечно носишься с этой дурацкой тряпкой? – резко произнес он, едва переступив порог. – Чего добиваешься? Хочешь попасть в Книгу рекордов Гиннесса?

– Почему бы и нет? За то, что мне приходится терпеть твое прекрасное общество, рекорд мне вряд ли засчитают, – огрызнулась Роан, но тут же прикусила язычок, сожалея, что дала Ардену понять, как легко ему удается довести ее до бешенства. – Извини. Мне просто нужно чем-нибудь заняться.

– Так пойди в ту комнату, где мне пришлось обосноваться, и уберись в ней хоть немного, чтобы можно было начать ремонт.

– Я в чем-то виновата? Заняла твою спальню?

Арден вздохнул.

– Нет, ты здесь ни при чем. Извини, у меня кое-какие дела. Если понадоблюсь Тому, передай, что я в кабинете.

Роан кивнула, подождала, пока он уйдет, и отправилась в его комнату. Когда в прошлый раз она ворвалась к нему с сообщением, что Хетти стало плохо, она даже не успела оглядеться – не до того было. Теперь Роан увидела резной туалетный столик старинной работы, два массивных гардероба, вдоль одной из стен тянулись стеллажи, на которых прежде, видимо, стояли книги и красовались различные безделушки, сейчас же валялся всевозможный мусор. Всюду хлам, лишь в самом центре нашлось свободное место для кровати. Дверь в ванную комнату была распахнута настежь.

Снова спустившись вниз, Роан забрала с террасы пустую картонную коробку, вернулась назад и приступила к работе. Через полчаса она услыхала, что Арден подошел к спальне и остановился в дверях.

– Тебе вовсе не надо заниматься этим, – бесцветным голосом заметил он.

– Уходи, – негромко отозвалась Роан, потом взяла со стеллажа какую-то странную, покрытую пылью статуэтку и стала ее рассматривать.

– Выкидывай, – распорядился Арден. – В принципе можешь выкинуть все, кроме постельных принадлежностей и моей одежды, которой, впрочем, здесь не так и много.

Роан молча кивнула и бросила статуэтку в коробку. Арден, переступив наконец порог, принялся ей помогать.

– Тебе лучше переодеться во что-нибудь старое, – буркнул он, взяв в руки какую-то вещицу и раздумывая, куда бы ее деть.

– Я, видишь ли, не рассчитывала, что мне тут придется заниматься уборкой, и потому не захватила с собой старья.

– А тебе и не нужно убираться. За это я плачу Мэри-Энн неплохие деньги. – Арден раскопал среди рухляди старую фотографию в выцветшем паспарту и задумчиво уставился на немного расплывчатое изображение молодой дамы. – Мда… Когда-то этот дом принадлежал одному пожилому джентльмену. Хороший был человек. Но решил, что здесь слишком просторно для одного, и перебрался в Монреаль к дочери.

Он вздохнул, словно воспоминание об этой старой истории его огорчило, и отложил фотографию в сторону, чтобы позднее тоже сунуть ее в коробку на выброс. Немного помолчал в задумчивости, потом тихо произнес:

– Настанет день, и кто-нибудь вот так же будет выкидывать отсюда мои вещи, размышляя о том, кем же был прежний владелец…

– Ну, новому хозяину придется долго гадать, – с грустью в голосе сказала Роан. Если уж она плохо понимала, что это за человек, хоть и прожила с ним некоторое время, то каково будет незнакомцу, который появится тут через много-много лет? Возвращаясь к реальности, она спросила: – Как себя чувствует Хетти?

– Сравнительно неплохо. Надеется, что завтра ее выпишут.

Ясно, подумала Роан, опять перешел на короткие ответы. Что за характер? Ему одному, что ли, тяжело? Решив в дальнейшем хранить молчание, она отвернулась и отступила подальше, но Арден, не замечая ее поджатых губ, тоже двинулся за ней.

Внезапно он выругался. Роан инстинктивно дернулась, чтобы посмотреть, что случилось, и почувствовала, как что-то потекло ей за шиворот.

Тело пронзила жгучая боль. Роан вскрикнула и резко обернулась, стараясь оттянуть свитер как можно дальше от шеи.

– Какого черта! Что это за дрянь? – Она извернулась, чтобы стащить свитер, и заорала в полный голос: – Да помоги же!!!

– А я что делаю? Постой спокойно!

– Не могу! Ох, Арден, как жжет!

Она запрыгала на месте. Арден пытался стянуть с нее свитер, но, поняв, что не может справиться, крепко обхватил ее за плечи, втолкнул в ванную и на всю мощь включил душ.

Корчась под тугими струями ледяной воды, она яростно закричала:

– Арден, ради Бога! Я же в туфлях!

– Так сбрось их.

Судорожно извиваясь от боли и холодной воды, Роан с трудом сняла туфли.

– Ты что, не могла подобрать что-нибудь с более глубоким вырезом?

– А кто знал, что мне за шиворот выльют кислоту!

– Никакая это не кислота!

– Тогда что же?

– Понятия не имею. Может, какая-нибудь жидкость для полировки мебели или растворитель… Да стой ты спокойно! – взревел Арден и рывком сдернул с нее свитер.

Испуганная, ошалевшая от неожиданности происшедшего, Роан лихорадочно шарила по тесному корсажу в поисках молнии, а потом вцепилась в промокшего насквозь Ардена, помогающего ей освободиться от юбки, понимая, что только мешает ему.

– Ну, что там? Плохо дело? – трагическим шепотом спросила она.

– Не знаю. Вроде бы нет. – Арден снял с крючка душевой шланг и окатил Роан с головы до ног теплой водой. – Кожа на спине не вздулась, только немного покраснела.

– Немного? Ничего себе! Я чувствую, вся спина горит.

Он выключил воду, повесил на место шланг, развернул Роан спиной и принялся внимательно ее изучать – мокрые волосы, свисающие крысиными хвостиками, соблазнительно прилипшее к телу белье. Через минуту он хрипло пробормотал:

– А ты и выглядишьтак, будто вся горишь.

– Но почему это стояло на полке? И дай же мне, наконец, что-нибудь, чем можно вытереться, я уже замерзаю.

Арден схватил махровое полотенце, завернул в него Роан, вытащил ее из ванны и проводил в спальню.

– Все-таки я думаю, что это растворитель.

– Какого черта понадобилось держать его на полке? Для непрошеных гостей?

Арден нехотя, как ей показалось, рассмеялся и развел руками.

– Откуда мне знать? Может, его использовали для отклеивания со стен каких-нибудь картинок или плакатов. Не исключено, что старик действительно припас его для незваных гостей. – Он вернулся в ванную и взял из аптечки антисептический крем. – Давай-ка повернись, сейчас тебе станет легче.

Роан подозрительно прищурилась.

– Что это такое?

– Суперклей, конечно, что же еще? Хочу намертво приклеить тебя к кровати. А ты что решила?

– Зная тебя, можно подумать, что это мышьяк.

– Отлично, Роан, умное предположение! – Он сорвал с нее полотенце и опрокинул лицом вниз на кровать. – Лежи спокойно, спину может немного жечь.

– Ну спасибо! Ой, какой он холодный!

– Не будь ребенком. – Арден расстегнул лифчик и стал медленными, осторожными движениями втирать крем в кожу. – Ну, как теперь?

– Гм, по-моему, лучше, – ворчливо признала Роан. – Спасибо.

Желая как можно быстрее одеться, она перевернулась, но локоть соскользнул с края кровати, и, чтобы не свалиться, ей пришлось схватиться за руку Ардена. Тот с трудом удержался на ногах.

– Ради Бога, Роан! Осторожней! Смотри, что ты натворила.

Искоса взглянув на кровать, она увидела смятый тюбик и колбаску крема, выдавившуюся под тяжестью ее тела прямо на покрывало. Она попыталась стереть крем, лифчик съехал набок, и рука Ардена, потянувшегося за тюбиком, случайно легла на ее полную грудь. Оба отпрянули будто ошпаренные и уставились друг на друга.