Текст книги "Скрепим контракт поцелуем?"

Автор книги: Эмма Голдрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

Мейбл Майклсон сидела в нижней гостиной, смакуя двойной мартини, когда Лори, Гарри Мейсон и девочка вошли в дом.

– Кто это к нам пришел? – сказала она, нетвердо поднимаясь на ноги.

– Большой дом, – заметила Сузи Мейсон. – Кажется, ему конца нет, а?

– Какой милый мальчик, – сказала Мейбл, приветствуя ребенка стаканом мартини.

– Ребята, да у нас беда, – воскликнула Сузи. – Бабушка-то у нас пьяница. Видите ли, леди, я не мальчик. Я девочка.

– Не знаю, как это можно увидеть. – Мейбл хихикнула. – Ты носишь истрепанные джинсы, как большинство мальчишек. У тебя длинные волосы, как у них. Совершенно очевидно, что ты мальчик. – Она опустошила стакан. – Доктор, звонили из вашего офиса. Какое-то происшествие.

С этими словами хозяйка владений решительно поставила пустой стакан на стол и покинула комнату.

– Ну и ну, – сказала Сузи.

– Где телефон? – спросил доктор Мейсон.

– За кушеткой на полу, – ответила Лори. – Пошли, Сузи, позволь показать тебе твою комнату.

– Столкновение трех автомобилей, – сообщил доктор, положив трубку. – Шесть человек. Я должен вернуться в отделение «скорой помощи».

– Ну, просто как в старые добрые времена, – заметила Сузи, когда дверь за ним закрылась. – В этом дворце есть кухарка?

– Да, я, – вздохнула Лори. – Проголодалась? – (Сузи кивнула.) – Тогда пойдем.

Кухня находилась в задней части дома, обновленного в 1950 году и еще раз в 1990 году, как раз перед смертью отца Лори. Теперь она была оборудована газовой плитой, обогревателем пола, а стены украшала медная посуда. Сковороды блестели, но ни одна из газовых горелок не работала.

– Потому что мы не заплатили за газ, – сухо объяснила Лори.

– Это ваша мать чистит все до блеска?

– Не совсем, – виновато объяснила Лори. – У нас была экономка.

– А теперь ее нет?

– Нет. Она приходит, только когда мы ей платим. И это не ее неделя.

– Как же тогда вы собираетесь приготовить мне что-нибудь поесть?

– У нас есть маленькая электрическая плитка, вон там, и мы оплатили счет за электричество. Как насчет яичницы с ветчиной?

– Подумать только… – с подозрением проговорила девочка. – Яичница с ветчиной? Неплохая кормежка. И вы можете себе это позволить?

– Ты не понимаешь, Сузи. Мы живем на самой окраине, и у нас что-то вроде фермы. У нас имеются куры, они несут яйца. Еще есть несколько поросят. Месяц назад мы одного закололи и теперь можем есть свою ветчину. За домом разбит огород. Бадди, муж Делии, за ним смотрит. В качестве оплаты он берет часть продуктов.

– Но, Господи всемогущий, это ж столько работы!

– Да нет, не очень. Мы, например, сами печем хлеб. Было бы дешевле покупать его, но моя мать любит свежевыпеченный домашний хлеб. Поэтому мы печем сами.

– Я тоже люблю, – сказала девочка. – А сейчас я хочу целую тарелку яичницы с ветчиной, и тост, и еще что-нибудь.

– «Еще что-нибудь», – смеясь, повторила Лори, доставая один фартук для себя и другой для Сузи. С ветчиной все было просто, но малышка не привыкла иметь дело с яйцами. Лори преподала ей урок, и через несколько минут стол был накрыт, а еще через пять минут все было сметено.

– Ну, так жить можно, – сказала девчушка, надувая щеки и живот, чтобы подчеркнуть удовлетворение. – Стиль кантри, значит. Что теперь?

– А теперь, детка, мыть посуду.

– Мыть?.. Я никогда не делала этого. И не знаю, захочет ли мой папа, чтобы я мыла посуду. – Последовала короткая пауза, прежде чем она придумала еще одно оправдание: – Моя мама тоже никогда не мыла посуду.

– У тебя особенная мать, – сказала Лори, вставая и направляясь к раковине.

– Не смейте говорить о моей маме!

– Тогда и ты не говори о моей маме, – нашлась Лори. – Так будет лучше.

– Ну, не знаю. У нас вообще не было посуды. У нас были только бумажные тарелки и бумажные стаканы и все такое.

– Мы иногда пользуемся бумажными тарелками, – призналась Лори. – Особенно когда устраиваем пикник на заднем дворе. Но не сегодня. Сегодня мы вымоем посуду, и придется поспешить, потому что надо приготовить комнаты для тебя и твоего отца.

– О, ребята, – сказала девочка с нотками протеста в голосе, – я не думала, что меня наймут в работники.

– Раскрошилась, как печенье, – поддразнила ее Лори и повела к кухонной раковине. Работа, которая началась с жалоб, закончилась смехом и пением.

Кухня была практически безупречна, когда Лори случайно взглянула на часы.

– Боже! – воскликнула она и устремилась к двери, на ходу снимая фартук.

– Что случилось? – спросила Сузи.

– У меня после обеда занятия в больнице.

– Ну и пропустите разочек. Учитель все равно не заметит.

– А учитель – я.

– Вот чудеса!

– Это уж точно. Идем, я покажу тебе твою комнату. Постели простыни и надень наволочки, пока я буду в больнице, хорошо?

– Ну ладно.

Ответ нельзя было назвать слишком бодрым. Лори показала девочке комнату, шкаф для белья, полотенца для ванной, и Сузи все же принялась за дело, хотя и нарочито медленно. Лори покачала головой, посмотрела на часы и отправилась по своим делам, скрестив на всякий случай пальцы на обеих руках.

* * *

Первым, кого она встретила, был стоящий на веранде доктор Мейсон.

– Привет, – окликнул он ее.

Не слишком радостное приветствие, но лучше, чем ничего, сказала она себе.

– Разобрались со «скорой помощью»?

– Да. Мы потеряли троих. Школьники распили бутылку водки и решили на радостях покататься на старой развалюхе. Одному из них едва ли было четырнадцать. – Доктор опустил голову и на минуту прикрыл глаза. Затем он посмотрел на нее и с трудом продолжил: – Как там Сузи, привыкает?

Лори хотела все рассказать, но заметила, какой у него измученный вид. У него доброе сердце, подумала она. Не может оправиться от случая с этими ребятами. Доктор раскрыл объятия, и она прижалась к нему со всей полнотой своего сочувствия и теплом губ.

– Господи, – сказал он через несколько минут, – мне это было так нужно.

– И мне тоже, – призналась она. – Ой, посмотрите на часы. Я опаздываю! Я уже опоздала!

Он усмехнулся, нежно хлопнув ее пониже спины, чтобы подтолкнуть в нужном направлении.

– Вы не похожи на кролика, – крикнул он ей вслед. – Увидимся за ужином?

Эта фраза преследовала ее, пока она судорожно готовилась к занятиям по диагностике: «Я опаздываю! Я опоздала! Вы не похожи на кролика». И пока студенты-медики разгадывали симптомы краснухи, искусно созданные ею с помощью набора косметики и неисправного термометра, Лори рылась в памяти, вспоминая, откуда цитата, пока наконец не наткнулась на ответ: «Алиса в Стране чудес».

Дома она появилась только в семь часов, чтобы предстать перед лицом оголодавшего семейства, вопящего: «Что будем есть?» Лори не имела ни малейшего понятия, так как никогда в жизни не сталкивалась с таким количеством едоков. Она проигнорировала стоны, встретившие ее предложение: «Уэльская поджарка?», и взялась за дело.

– Не хочу я никакого жаркого, – надулась Сузи.

– Это не жаркое, – сказал ее отец. – Это какое-то сырное блюдо. Тебе понравится.

– Ты всегда так говоришь.

– Что я говорю?

– Что мне понравится. Откуда ты знаешь, что мне понравится, если я его даже не пробовала?

– Сузи, ты будешь есть. Тебе понравится! – Это была команда старшего, команда утомленного отца, не намеренного потакать капризам маленькой девочки.

– Вы тоже считаете, что мне понравится, Лори?

– Думаю, да, солнышко. Попробуй. Если не понравится, мы придумаем что-нибудь еще. По рукам?

– Да, по рукам.

Ребенок закатал рукав, плюнул на ладонь и протянул руку Лори. Не поймаешь меня на таких старомодных трюках, сказала себе Лори и, повторив жест девочки, сжала маленькую ладошку.

– Ой! – воскликнула Мейбл Майклсон, отстраняясь от стола.

– Это старинный способ скреплять сделку, мама.

– Я понимаю, – возразила Мейбл. – Но не за обеденным же столом?

– Мама!

Неловкое молчание повисло в столовой, пока доктор не сломал лед.

– Ну как, все устроились в своих комнатах? – спросил он.

– Все, кроме тебя, – провозгласила его дочь. – А у Лори самая большая кровать, какую мне приходилось видеть. Твоя почти такая же.

Доктор Мейсон с отвращением помотал головой.

– Вышвырну ее в первый же день, – тихо проворковал он, чтобы слышала только Лори. – О чем еще поговорим?

– Попытайтесь напеть три строчки из «Диксиленда», – сказала Лори с иронией. – А потом выкладывайте всю правду. Или столько правды, сколько не боитесь выдать.

– Какой-то секрет? – Видя смущение на лицах взрослых, Сузи вцепилась в них мертвой хваткой: – Расскажите мне, Лори. Расскажите мне, что за секрет!

– Никакого секрета, – ответила Лори, накладывая еду на тарелки. – Твой отец и я обручились. Когда мы поженимся, мы будем жить в одной комнате.

Взрослые затаили дыхание, настороженно уставившись на маленькую девочку в ожидании взрыва. Она посмотрела в упор на каждого по очереди. – О, – только и сказала она и, схватив нож и вилку, набросилась на еду.

Взрослые за столом застыли, не меняя позы.

– Ешьте, ешьте, – скомандовала Сузи. – Это здорово.

Послышалось постукивание приборов о тарелки и ровное жужжание светской беседы. Пока новое препятствие не заставило всех замереть.

– Вы женитесь на моем папе?

– Очевидно, так.

– Моей маме это не понравится.

– Ты так считаешь?

– И мне что, называть вас мамой?

– Нет, если ты не хочешь. Это зависит только от тебя, Сузи. Если тебя не привлекает «мама» или «ма», как насчет просто «Лори»?

– Послушайте, мне надо сделать записи о последних случаях, – сказал доктор. – Вы меня извините? – Он отодвинул стул и, прежде чем кто-нибудь успел сказать «да» или «нет», вышел.

– Моя мама говорила, что видит его реже, чем дворецкого, – сказала Сузи, вздыхая.

– Верю, – согласилась Лори. – Кажется, это образ жизни всех врачей. Всегда происходит что-нибудь, срочное и нужен хирург. А когда в наличии только два хирурга – тем более. Нельзя же оставить без помощи пациента, который страдает или умирает. Это может случиться ночью, ранним утром или в праздники. Для семьи и отдыха у них не остается времени. Ты бы хотела, чтобы он бросил кого-то мучиться от боли или умирать?

– Да нет, – нехотя покачала головой Сузи.

* * *

Мейбл рано удалилась спать. Прибавление к семейству в виде маленькой девочки довело ее до изнеможения. Лори помогла ей подняться по лестнице.

– Может быть, отправить ее в школу-интернат? – предложила миссис Майклсон. Пробный шар, поняла Лори. Подвесить его в воздухе и посмотреть, кто согласится, а кто нет. Шар лопнул и опустился на пол. – Или послать в лагерь?

– Не думаю, мама.

– А как насчет того, чтобы отослать ее к матери?

– Это не вопрос для обсуждения. Взгляни правде в глаза. Она наша на долгие годы. Это цена за то, чтобы сохранить дом и починить крышу. Иди спать, дорогая. Завтра все будет выглядеть иначе.

– Да. Хуже. Лори, это правда, что ты собираешься жить с ним в одной комнате?

– Чистая правда.

– А что же я должна сказать дамам в клубе?

– Воспользуйся волшебным словом – брак.

– А. – И мамаша Майклсон направилась в свою комнату, погрузившись в тяжкие раздумья о том, как разобраться со странным зверинцем, неожиданно собравшимся под ее крышей.

* * *

Через три дня в доме Майклсонов носилась и грохотала новая компания во главе с Сузи. Она нашла родственные души – трех мальчишек Харрингтонов, живущих у подножия холма.

– Моей маме кажется, – вкрадчиво сказала Лори в первый же вечер, когда ей удалось поймать доктора в доме, – что у вашей дочери дурная компания. В основном сыновья Харрингтонов. Что вы думаете по этому поводу?

– Ничего. – Он отложил свои бумаги и посмотрел на нее поверх очков.

– Вы не возражаете?

– Я сказал «ничего», потому что ничего по этому поводу не думаю. Дети постоянно перемешиваются и стирают друг о друга острые края. Что бы ни казалось вашей, матушке, в Соединенных Штатах нет королевских семей. Так уж распорядился Господь Бог.

– О, в самом деле? Я и не знала, что вы так набожны.

– Дети – это ваша обязанность, Лори.

– Даже если ребенок только один, и к тому же ваш?

– Даже если. Прошу вас, уходите. Мне надо сочинить миллион бумаг и заполнить пять тысяч государственных форм.

– А не могли бы вы рассмотреть также и это? – Она подсунула счет под кипу бумаг, с которыми он работал.

– Что такое?

– Счет за газ. Мы используем натуральный газ для готовки и для отопления. В этих краях становится холодно.

– Сколько там?

– Порядочно.

– Раз мы коснулись этой темы: послезавтра дом выставляют на аукцион, немного раньше, чем планировалось. Вам есть что сказать, прежде чем я брошу вызов драконам из банка?

– Не предлагайте слишком много. Крыша течет в четырех местах.

– Вот как?

– Этого достаточно.

– Пожалуй. И раз уж пошла речь о платежах, пора бы и вам уплатить по счету.

– Не понимаю.

– Понимаете, просто надеетесь выкрутиться. Не получится. И не надо гримасничать.

Итак, она сделала ход и он сделал ход. Это был волнующий поединок для женщины, так много упустившей за последние несколько лет. Ясно было, что доктор настоящий мастер спорта.

– Вечером, – добавил он, – когда все крепко заснут, я присоединюсь к вам в нашей постели.

Лори задохнулась. «Наша постель»? Что-то заблокировало ее дыхание, и, хотя врач под рукой, она и не подумает обращаться к нему за помощью. Вместо этого она сломя голову понеслась наверх и стала рыться среди вещей, которыми не пользовалась с тех пор, как умер ее муж. В конце концов, сказала она себе, при таком сложном раскладе сил, уж конечно, не стоит подвергаться риску забеременеть с первых же дней. Теперь в душ и затем в постель.

Старые дедушкины часы в холле прозвонили одиннадцать, прежде чем ей удалось добраться до подушки. Лори крутилась и вертелась в постели. Разбушевавшаяся буря за окном действовала на нервы. Стекла угрожающе дребезжали в разболтанных рамах. Она уже засыпала, когда новая мысль пронзила ее. Ведь прошло уже много лет со времени ее замужества, и она понятия не имела, что предпочитает достойный доктор.

Поэтому она слезла с кровати, закрутила волосы в тугой пучок на затылке, чтобы доктор не запутался в них, поразмыслила над своей прозрачной ночной сорочкой, скинула ее, заменив толстой фланелевой. Не так уж и холодно, но девушка всегда должна быть начеку.

Она все еще суетилась, когда пробило час ночи. Сон бежал от нее как курьерский поезд. Но доктор не приходил.

Наконец, когда большие часы прозвонили два, Лори Майклсон закрыла глаза и заснула. И тут он пришел, как бесплотный дух, привыкший красться по палатам, не беспокоя пациентов. Он постоял возле кровати, наблюдая, как она вертится и крутится, затем подошел к туалетному столику и потрогал коробочки с различными снадобьями, которыми она пользовалась. Пока доктор снимал одежду, оставляя ее там, куда она падала, он продиктовал самому себе маленькое сообщение на карманный магнитофон.

– Напомнить Лори, – шептал он, – что известные приспособления через два года теряют эластичность и должны быть заменены.

На этом совершенно голый доктор с усмешкой акулы на лице забрался в постель. Но прежде чем акула смогла укусить, он провалился в сон. Да, перемены на Джексон-стрит обещали еще немало забот.

* * *

Лори пробудилась ото сна, наверное, через час после восхода солнца. Гарри уже исчез, если он вообще приходил. Подушки, примятые на другом краю кровати, были единственным свидетельством. И если он сделал это,когда она спала, она никогда не узнает. Поэтому она села на постели и потянулась. Прибежала Сузи, держа за левую ногу потрепанного медвежонка. На ребенке была наполовину застегнутая красно-белая пижамка, которая немало претерпела на своем веку.

– Вы спали с моим папой, – с осуждением констатировала она.

– Ну, нам надо где-то спать, солнышко.

– В этом доме полно пустых спален, и его – рядом. Полно!

– Но недостаточно матрасов, простыней и одеял, Сузи. А сегодня прохладно. Забирайся ко мне, не хочешь?

Девчушка вначале закинула в кровать медвежонка, затем вскарабкалась сама. Изрядно повертевшись, они устроились рядом. Ребенок был как пылающая на полную мощь печь. Лори слегка отодвинулась, надеясь, что как-нибудь все обойдется. Но Сузи не имела намерения сохранять мир. Она тут же ринулась в бой.

– Знаете что?

– Нет, а что? – спросила Лори.

– Когда моя настоящая мама и папа спали в одной постели, они просыпались утром вместе и начинали бороться.

– Бороться? Ну, я сплю допоздна. Это исключает борьбу ранним утром.

– А папа это любит. Он почти всегда побеждал. А потом он вставал такой бодрый, насвистывал и шел на работу.

– Могу себе представить. А твоей маме тоже нравилось?

– Не-е. Она только делала вид, как будто нравится, улыбалась и все такое, пока он не уйдет. А потом говорила противные слова, ныряла опять под одеяло и вставала в полдень.

Дом погрузился в тишину. Миссис Майклсон вряд ли скоро встанет, но Лори хотелось выпить кофе, и она проклинала экономию, вынудившую их отказаться от прислуги, которая раньше приносила его.

– А почему ты рассказываешь мне все это, Сузи?

– Вы не первая блондинка, которую мой папа приспособил изображать семью. Мне они надоели – то одна, то другая. Представляете? Неделя или две сплошное «Будем друзьями, Сузи», а потом бац – и новое лицо. Я даже не могу припомнить их имен. Поэтому я подумала, что, если мы иногда будем говорить как мужчина с мужчиной, вы сможете избежать некоторых ошибок и, кто знает, может, продержитесь месяц или около того. У вас большие возможности.

– Потому что рыжая, – рассеянно пошутила Лори. – Значит, поговорим как мужчина с мужчиной?

– Угу.

– Начинай.

– Я только что дала вам совет. Папа любит по утрам бороться.

– Понятно. А завтра ты дашь мне новый совет?

– Если вы продержитесь столько, – мрачно сказала девочка. – Не думаю, что вам так повезет. Папа действительно предпочитает блондинок. Может, вам покрасить волосы?

– Я бы очень не хотела, – печально проговорила Лори. – Я здорово привыкла к своим рыжим волосам. Кроме шуток, понимаешь? – Она отбросила одеяло. – Ладно, давай бегом на кухню, и посмотрим, что там можно найти поесть.

– Пошли!

Две пары ног протопали вниз по лестнице, друзья навеки, по крайней мере, в данный момент. И обнаружили сюрприз. К ножке кухонного стола грязной веревкой была привязана дворняжка. Собака была грязнее, чем веревка, и порядком исцарапана.

– Откуда же он взялся? – спросила Сузи невинным голоском, который дети используют в подобных случаях.

– Блохи, – сказала Лори. – Нет ошейника. Нет разрешения. Его следует подвергнуть дезинфекции, окурить, вколоть ему…

– О, только не это, – закричала Сузи. – Он отличный парень. Нельзя заколоть его только потому, что вы не любите собак!

– Я очень люблю собак, – внушительно проговорила Лори. – Очень. Я говорила об уколах. О прививке. Это законное требование. Где ты его взяла?

– На улице. Большая машина выехала из-за угла, и кто-то открыл дверцу и выбросил его. Разве это не ужасный поступок?

– Ужасный, – согласилась Лори. – Таких людей не мешало бы выпороть.

– Как вы думаете, мой папа?..

– Разрешит ли он оставить его?

– Да. Конечно, это ваш дом, и если вы скажете «да», то, уверена, мой папа…

– Ах, моя крошка, ты еще не все поняла. Это дом твоего отца… или будет завтра или послезавтра. А ты – дочь своего отца, то есть твоему папе решать.

– У-ух!

– Да, это так, – Лори на минуту задумалась. – Твой папа был военным, верно?

– Верно.

– Когда я училась в университете в Массачусетсе, я вступила также в Корпус офицеров-резервистов.

– Как вы могли сделать такую глупость?

– Потому что мне были нужны три легких зачета. Так уж у меня всегда получалось. Три легких зачета. И вот я заметила, что офицеры, которые нас учили, не так уж много знают об оборудовании, которое у нас там было. Но они точно знали, что оно должно сверкать и блестеть.

– То есть нам надо довести Армана до блеска?

– Арман? Что за имя?

– У него же должно быть имя, правильно? И в нем есть что-то французское. Поэтому я назвала его Арманом.

– Я не против, радость моя, но Арман – имя для мальчика, а твоя собака определенно девочка. Давай вначале покормим его-ее, а потом посмотрим, как заманить ее в ванную. И если твой отец согласится, завтра мы отвезем ее к ветеринару и сделаем прививки.

– Здорово. Я уверена, что папа будет…

– Подождите, юная леди. Весьма возможно, что Арман не приучена жить в доме и, как только она запачкает ковер, нам грозит неприятность. – Лори красноречиво посмотрела на Сузи, которая явно не понимала масштабов проблемы. – Поэтому первое, что мы сделаем, маленькая мисс, – это поделим собаку пополам. Мне будут принадлежать ее голова и рот, то есть я буду ее кормить. А тебе – задняя половина. Тогда каждый раз, как она запачкает ковер, ты будешь его чистить. Согласна?

Для девятилетней девочки Сузи схватывала очень быстро.

– Значит, голова будет ваша?

– Да.

– И если она будет лаять, вам надо будет ее утихомирить? И вы будете кормить ее и все такое?

– И все такое.

– А у меня задняя половина…

– Да.

– И мне придется целый день гулять с ней, чтобы она не наделала на ковер?

– Верно. По рукам?

Она видела, как колесики повертелись в головке у девочки, и на лице появилась улыбка.

– Верно, – бодро сказала Сузи. – Тогда покормите ее.

Лори дотянулась до верхней полки, где на почетном месте выстроился ряд банок кошачьего корма.

– Он остался с тех пор, когда у нас была кошка.

– Но это же для кошек.

– Разве она отличит?

– Наверное, нет, но все-таки…

– Если ты не скажешь ей, она не догадается, ведь так?

– Лори Майклсон, я считаю, что это надувательство. Но я могу потерпеть две недели, а там посмотрим.

– Теперь остается только получить разрешение у твоего папы, и ты вольна делать, что хочешь.

Сузи тяжело вздохнула.

– Это не так просто. Придется ловить момент, когда у него будет подходящее настроение, да?

– Пожалуй, что так, девочка. А сегодня подходящее настроение?

– Не думаю. Он ушел ужасно мрачный.

* * *

Вернувшись домой, доктор по-прежнему хмурился. Он протопал в гостиную, скинул туфли и устроился в большом, мягком кресле. И тяжело вздохнул.

Лори, которая не совсем забыла, что такое «усталый мужчина приходит домой после дня в конторе», прокралась на цыпочках вдоль стены, смешала бурбон с водой и подала ему, всем своим видом изображая египетскую рабыню. Доктор одним глотком наполовину осушил стакан и вздохнул.

– Дьявольски тяжелый день, – проворчал он.

– Опять несчастные случаи?

– Нет. Опять заседания правления. Можно подумать, что мы требуем позолотить всю операционную… Что это такое, черт побери?

«Это» высунуло голову из-за двери и осталось довольно тем, что увидело. Прежде чем Лори удалось произнести хоть слово, чтобы объяснить ситуацию, Арман влетела в комнату с приветственным лаем и растянулась на ногах доктора.

– Неплохое начало!

– Вполне с вами согласна, – вежливо проворковала Лори.

– Я требую объяснений!

– За объяснениями вам следует обратиться к вашей дочери.

– А вот и нет, – воскликнула Сузи, шумно врываясь в комнату. – Привет, пап. Мне нечего объяснять. Передний конец ее принадлежит Лори.

– Какой конец?

– Самый главный. Она же лаяла. Лори – хозяйка переднего конца. Ее зовут Арман. Собаку, не Лори.

– У нее блохи. – Доктор потряс ногой, чтобы скинуть непрошеную гостью.

– Возможно, – согласилась Лори. – Но вашей дочери она нравится. Это имеет какое-то значение?

Гарри Мейсон признал поражение и проглотил остатки содержимого стакана.

– Может быть, если выпьете еще, то увидите все в лучшем свете? – предложила Лори не очень уверенно.

– А что говорит ваша мать об этой искусанной блохами падали?

Сделав вывод, что это означает «да», Лори устремилась к бару в углу комнаты и начала смешивать напитки.

– Когда мама Лори спустилась вниз, Арман пыталась лизнуть ей руку. Она закричала: «О Господи, Боже мой», повернулась и убежала вверх по лестнице и с тех пор не спускалась.

– Умная женщина.

В стенах большого дома воцарилось молчание.

– Ну как, можно? – не выдержала Сузи.

Собака скатилась с ног Гарри Мейсона и растянулась животом вверх, жалобно скуля и как бы взывая к справедливости.

– О, черт, – пробормотал доктор Мейсон. – Почему решать должен я?

– Потому что вы теперь мужчина в доме, – твердо сказала Лори. – Согласно контракту. Решения всегда принимает хозяин дома. Так можно?

– Не знаю, причем тут я? – взорвался доктор. – Да, вы можете оставить этого пса, если мне дадут поесть в ближайшие десять минут. Что у нас сегодня?

– У нас полно кошачьего корма, – поддразнила его Сузи.

Отец свирепо посмотрел на нее и поднялся.

– Черт, – рыкнул он – Пойду приму душ. Арман! Дьявольщина!

Собака, полагая, что ее зовут, вскочила и устремилась за ним вверх по лестнице.