Текст книги "Скрепим контракт поцелуем?"

Автор книги: Эмма Голдрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)

Голдрик Эмма
Скрепим контракт поцелуем?

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Высоко над городом Гранделом к склону Аппалачей прилепилась горстка старых, унылых деревянных строений. Дома прятались под скалами, потерявшими за век добычи и уголь и сердце. Гора, казалось, злобно взирала вниз, ухмыляясь множеством разинутых ртов, а город рабски склонялся перед ней.

Когда-то дома были чисты, полны жизни и сверкали яркими красками. Теперь все они однообразно серы. Сорок тысяч усталых, изнуренных горожан, преимущественно безработных, живут в городе, некогда дававшем кров восьмидесяти тысячам. Лишь небольшая группа решительных мужчин и женщин делает все возможное, чтобы вернуть Грандел к жизни.

Обветшалая больница мало соответствует громкому названию Гранделовского учебного госпиталя. Доктор Гарри Мейсон вздохнул, осторожно ступая по подгнившим ступенькам веранды. Неужели пять лет работы армейским хирургом пойдут псу под хвост? – подумал он. Но при массовом сокращении армии непросто найти работу даже врачу. Больница Грандела все же давала возможность с чего-то начать и обогатить свой опыт.

– Раздумываете, не купить ли эту лестницу? – с иронией произнес приятный голос за его спиной. Гарри обернулся через плечо и увидел стройную девушку в неуклюжем пальто, туго затянутом в поясе. Резкий осенний ветер шевелил локоны густых рыжих волос, выбившихся из-под голубой вязаной шапочки.

– Лестница достаточно широка, – прорычал доктор. – Можно было бы и обойти. – Он и сам заметил, как грубо звучит его простуженный голос.

Девушка было отпрянула, но тут же закусила губу.

– Ни за что в жизни, – твердо сказала она. – Вы, должно быть, здесь недавно.

– Прямо с корабля. – Он усмехнулся. – Я новый администратор.

Вспыхнув, она отступила назад.

– А кто я, вы знаете?

– Нет, – ответил доктор.

– Ну и слава Богу, – дерзко бросила девушка и, проскользнув мимо него, побежала вверх по ступенькам. Застекленная дверь с табличкой «Приемная» захлопнулась за ней.

Гарри Мейсон пригладил тронутые сединой волосы и рассмеялся. Вне всякого сомнения – очень миленькая. Даже красивая, поправил он себя. Надо будет как-нибудь заняться ею.

Лори Майклсон пронеслась по коридору, не снижая скорости. Никто никогда не бегал по коридорам больницы, к тому же оглядываясь назад. Девушка проскочила мимо двери с табличкой «Персонал» и вынуждена была вернуться на несколько шагов назад, прежде чем нырнуть в безопасность комнаты. Захлопнув за собой дверь, она прислонилась к ней спиной, стараясь восстановить дыхание. Разговор в комнате оборвался. Сестра и две помощницы, обернувшись, уставились на нее.

– Лори, – произнесла сестра Джеймс, – я никогда прежде не видела, чтобы ты так врывалась. За тобой кто-нибудь гонится?

– Судьба, – тихо ответила девушка. – Доктор Гринден велел мне держаться подальше, пока он не объяснит мое присутствие новому администратору.

– И что же?

– Я только что налетела на него на лестнице возле стоянки!

– Не о чем беспокоиться, – заметила одна из помощниц. – Я знала его мать. Она говорила, что он вполне доброжелателен…

– Да, – сказала Лори. – Очень. Как черный медведь. Я видела размер его зубов. Возможно, он думал, что демонстрирует свой прекрасный характер, но, по-моему, он искал, куда укусить. Полагаю, свою мать он любил. Большинству этих здоровенных громил свойственна такая слабость.

– Может быть, ты и права, – серьезно рассудила сестра Джеймс, пряча лукавую искорку в глазах. – Я просто вспомнила то, что очень давно говорила мне его мать. – Она ненадолго задумалась. – Но ее, видишь ли, уже нет на свете.

Лори Майклсон, все еще наивная как девочка, несмотря на свои тридцать два года, вздрогнула и принялась стаскивать с себя пальто.

– Мне действительно нужна эта работа, – уныло протянула она.

– Тебе остался год в университете? – спросила сестра Джеймс.

– Да, надо сдать шесть зачетов, – сказала Лори. – И мне нужны деньги, чтобы закончить еще два семестра.

Электрический будильник на стене зазвонил.

– Дневная смена, – объявила сестра и выскользнула в коридор вместе с помощницами. Как только дверь закрылась за ними, все три принялись хихикать. Поддразнивание Лори Майклсон было одним из немногих развлечений, оставшихся им в почти обанкротившейся больнице. А дразнить ее было очень легко.

Лори дважды прошлась по узкой комнате и затем уселась в удобное кресло. Зеленый цвет стен успокаивал. Она безуспешно порылась в сумке, которую носила через плечо, в поисках сигареты, затем дрожащими руками вывернула содержимое сумки на низкий кофейный столик.

Все в ее сумке было совершенно необходимо, просто в данный момент Лори не могла бы сказать для чего. Из беспорядочной кучи она с отвращением извлекла помятую сигарету. В этом году Лори четыре раза бросала курить, а ведь еще только сентябрь. В коридоре протопали громкие шаги и затихли.

Лори смяла сигарету и бросила в корзину для мусора. Ни за что на свете она не нарушит клятву не курить. Во всяком случае, не сейчас. Но шаги встревожили ее и лишили остатков мужества. С глубоким вздохом Лори встала и направилась к своему шкафчику в углу.

Ее спецодежда явно нуждалась в чистке. Удивительно, что именно отдел диагностики, объявивший когда-то ее идею полным идиотизмом, так часто в последнее время обращается к ее услугам. Лори усмехнулась, облачаясь в пижаму из нежно-розовой фланели и надевая тапочки в тон ей, с красными кисточками на носках. Со вздохом отвращения она накинула сверху больничный халат тускло-зеленого цвета.

Ее расписание висит на доске объявлений на стене. Лори проверила сегодняшние задания. Три семинара. Два – для четырех будущих врачей, и один – для группы палатных сестер.

При мысли о последнем она тяжело вздохнула. Сестер нелегко обмануть. Раздался еще один звонок. Лори взглянула на часы, сунула свои заметки в карман халата и, обреченно пожав плечами, направилась в экзаменационную.

* * *

Доктор Гарри Мейсон двигался так быстро, что главная сестра едва поспевала за ним. Уважаемый доктор был недоволен результатами проверки. Чтобы понять это, сестре Харт достаточно было взглянуть на его нахмуренный лоб. Не то чтобы это ее взволновало. В свои шестьдесят три, за два года до ухода на пенсию, Эдисон Харт знала все тайное и явное о Гранделовской больнице.

– А здесь что? – сурово спросил доктор.

– Одна из комнат для семинаров, – ответила она. – Диагностика. Практические занятия по основному курсу.

Приближалось время ланча, и из холла доносились аппетитные запахи. Но доктор был человеком долга и остановился у двери, мимо которой чуть было не прошел.

– Практические занятия? Как, черт возьми, можно практиковаться в диагностике? – Он кивнул на дверь. Пожав плечами, сестра открыла ее. Врачи не открывают двери, когда это могут сделать другие. Даже в фактически обанкротившихся больницах.

Он проскочил мимо нее и сел на стул в заднем ряду.

– А-а, – тихо протянул он. Девушка, которая ускользнула от него на лестнице, стояла, прислонившись к столу преподавателя, в больничной пижаме.

Вот оно что, подумал он. Пациентка, а не сотрудник. Он откинулся на спинку стула и стал слушать, не замечая широкой ухмылки на лице сестры Харт. Комната для занятий была полукруглой, и ряды стульев спускались вниз амфитеатром. Внизу четыре студента и преподаватель собрались вокруг стола.

– Как вы себя чувствуете? – Студент заметил, что вошел новый администратор, и, слегка покраснев, постарался принять важный вид.

– Как себя чувствую? – повторила Лори, делая все, чтобы выглядеть очень измученной. – О, я чувствую усталость. Постоянно. Мне только девятнадцать, а я все время как выжатый лимон. Мама говорит, что это просто лень, но я-то знаю. Все от этой жуткой слабости.

– Усталость, – размышлял вслух студент, делая пометки в карточке.

– Да, усталость, – томно повторила Лори.

– Что-нибудь еще? – подозрительно уставился на нее студент постарше.

– Жажда, – сказала она. – Я пью как одержимая. Воду, представляете? Во рту у меня всегда сухо. И то и дело приходится бегать в туалет. – Она переступила с ноги на ногу. – Всю ночь бегаю в туалет. Жуть, да?

Все согласно кивнули. Хмыкнув, доктор Мейсон вытянул ноги под стул предпоследнего ряда.

– Есть еще вопросы или какие-нибудь тесты? – спросил преподаватель в наступившей тишине.

– Я бы хотел послушать сердце, – сказал третий студент. – Повернитесь, мисс.

– Этот молодой человек начинал медицинскую практику во флоте, – шепнула сестра Харт. Мейсон кивнул.

– Расстегните пижамную куртку, пожалуйста. Я послушаю ваше сердце.

– Расстегнуть что?

– Пижаму, пожалуйста. Я хочу послушать ваше сердце.

Лори неохотно повиновалась, глядя на него через плечо. Он приподнял ее куртку и приставил стетоскоп к середине спины.

– Глубоко вдохните и задержите дыхание, – приказал он.

Девушка тихонько взвизгнула.

– Холодно, – пожаловалась она. Этого не было в сценарии, но время от времени ей нравилось импровизировать.

– Глубокий вдох, – строго скомандовал студент. Лори хихикнула и подчинилась. – Выдох.

– Сдается мне, раз вы доктор, вам можно, – сказала она и взвизгнула опять, когда инструмент прикоснулся к другому месту.

– Глубокий вдох, – скомандовал он. – И выдох. Повернитесь, пожалуйста, и…

– Минутку, – оскорбленно произнесла Лори. – Какого черта! Не собираетесь же вы приставить эту штуковину к моей…

– Это необходимо, если вы хотите поправиться.

Лори вздохнула и медленно повернулась, закрыв глаза. Похоже, студент был смущен даже больше, чем Лори. Приподняв куртку пижамы, он прочертил стетоскопом линию под ее упругой, высокой грудью. Доктор Мейсон вскочил и снова сел. Собственная реакция рассердила его. Врачам приходится дотрагиваться до обнаженного тела. Почему же эта несколько неловкая ситуация так взволновала его? Он беспокойно ерзал на узком стуле, пока студент поспешно завершал осмотр, а Лори уже застегивала и поправляла пижаму.

– Еще тесты или обследования? – спросил преподаватель. – Нет? Тогда будьте добры составить список лабораторных анализов, которые могут понадобиться, и представить предварительный диагноз.

– Хотел бы я видеть эти предварительные диагнозы, – пробормотал себе под нос доктор Мейсон.

– Я принесу вам все отчеты, как только преподаватель проверит их. Мы идем? – спросила сестра Харт.

Доктор Мейсон не без труда вытащил длинные ноги из-под стула. Старшая сестра бросила быстрый взгляд на его лицо и все поняла. Взяв доктора под руку, будто желая указать дорогу, она вывела его в холл.

В глубине аудитории четыре студента, напрягая мозги, излагали свои прогнозы. Преподаватель собрал их заключения. Лори Майклсон затянула пояс пижамы, накинула халат и посмотрела на часы. У нее еще два семинара до занятий в драматической студии в университете, а в этом месяце она уже трижды опаздывала.

Лори вопросительно взглянула на преподавателя. Он кивнул. Не обращая больше внимания на студентов, она поднялась по ступенькам и вышла в холл. Возле главного выхода доктор Мейсон разговаривал со старшей сестрой.

Проработав шесть месяцев, Лори привыкла к больничным порядкам. Но этот высокий, худощавый человек беспокоил ее. Смущал, честно говоря. Кроме того, у нее не было времени переодеться. Это легко сделать в университете: на художественном факультете тратилось немало усилий, чтобы обучить своих студентов искусству перевоплощения. Но здесь, на глазах у администратора? Когда ее мать принадлежит к элите общества Грандела?! Нервно сглотнув, Лори облизнула пересохшие губы и сломя голову ринулась через холл. Сестра Харт, закончив разговор, пошла по коридору в административное крыло, и Лори тут же поймала взгляд доктора.

– Мисс, – окликнул он ее, лучезарно улыбаясь.

Лори удалось уклониться от него и его улыбки, стремительно завернув налево, в направлении комнаты для персонала. Времени переодеться не оставалось. Она натянула пальто, прихватила оставшуюся одежду и вылетела за дверь, точно олимпийский бегун на стометровке. Доктор Мейсон все еще праздно стоял у больших вращающихся дверей.

– Молодая леди, – заговорил он самым решительным тоном, – в больнице не бегают… – К этому времени она уже была почти за дверью. – Бегать по больничным коридорам не принято. – Он укоризненно покачал головой. – Может, конечно, я устарел…

– Я тоже, – отозвалась Лори. Скользнув мимо, она понеслась вниз по ненадежным ступенькам.

– Минутку, черт возьми! – крикнул он ей вслед.

За углом больницы на нее налетел ветер, осыпая красно-золотыми листьями кленов. Лори плотнее запахнула пальто. Лифчик выпал из свертка одежды, который она придерживала правой рукой.

– Постойте!

– Чтоб ты пропал, – пробормотала она, подхватив на бегу лифчик, и помчалась дальше еще быстрее.

В деловой части города в вестибюле художественного факультета университета находилась будка телефона-автомата. Лори заскочила в нее и захлопнула дверь как раз вовремя. Два нетерпеливых первокурсника протиснулись к двери и принялись барабанить по стеклу. Отвернувшись от них с холодным достоинством старшего, она вытащила из кошелька монетку. После третьего гудка ее мать взяла трубку.

– Я в университете, – сообщила Лори. Парочка первокурсников опять застучала по стеклу. Приоткрыв дверь, она скомандовала: – Исчезните. Этот телефон только для старшекурсников. – И продолжила разговор: – Это не тебе, мама. Ты оставила записку в больнице, чтобы я позвонила. Что случилось?

– Нечто такое, что совершенно вылетело у меня из головы, – сказала ей мать. Лори не удивилась. Ее матери было почти шестьдесят пять, и если ей что еще и удавалось, так это начисто все забывать. – В загородном клубе будет небольшая вечеринка в честь новых членов. В шесть часов коктейли и затем обед.

– Нет проблем, – сказала Лори. – И кого же чествуем?

– О… Я не помню. Кто-то новый в городе… из… Нет, не могу вспомнить. Но уверена, что это важная персона.

– Должно быть, – сказала Лори. – Не волнуйся, дорогая. Я буду дома к половине пятого, и мы сразу рванем в клуб, нацепив лучшие тряпки, чтобы выразить ему или ей наше безмерное уважение.

– Да, рванем. Но не на твоей же машине? – встревожилась ее мать, тут же позабыв обо всех проблемах. – Меня охватывает ужас каждый раз, когда мы в ней едем.

– Дело не в машине, – солгала Лори. – Дело в моем вождении.

– Ну ладно, раз так… – Мать вздохнула и положила трубку.

Лори сделала то же самое и выскочила из будки, не забыв сверток одежды.

– И чтобы больше этого не было, – предупредила она двух первокурсников, ринувшись мимо них к лифту.

– Эй, леди, – окликнул ее один из них, – вы уронили ваш…

Лори обернулась.

– Мой лифчик, – подсказала она с достоинством. – Нельзя играть в футбол, не зная, как что называется.

Парень пониже ростом подбежал к ней и со сбивчивыми извинениями протянул оброненный предмет. Дверь лифта открылась за ее спиной. Сделав шаг назад, Лори вошла в кабину.

– И не верьте тому, что вам говорят старшие, – крикнула она через закрывающуюся дверь.

На занятиях Лори скучала до слез. Проведя два года в любительском театре, она открыла для себя старую истину. Те, кто может, делают. Те, кто не может, учат. Но волшебными словами в нынешнем мире были: «получить диплом», что подразумевало сдачу зачетов. И Лори трудилась в своем винограднике, надеясь, что не все плоды окажутся кислыми. Пока же, вздрагивая от восклицаний лектора, она предавалась мечтам. О докторе Мейсоне, большом надежном докторе Гарри Мейсоне.

Когда девушка задумывается о браке, о ребенке или двух, главная трудность – найти серьезного мужчину, на которого можно положиться. Очень давно Лори заменила в этой задачке приятную внешность на солидную, постоянную работу. А что может быть лучше работы врача? Правда, доктора Мейсона трудно представить в уютной домашней обстановке: он много лет был военным, а это, как известно, профессия, предназначенная для разрушения. Интересно, сколько именно лет он провел в армии?

Она так решительно настроилась выяснить это, что, когда прозвенел звонок, означая конец занятий, еще сидела, вся в мечтах, а ее сокурсницы уже выбирались в холл, болтая о своих докторах мейсонах. Нет, это полная ерунда, ведь не может же быть двадцать шесть Мейсонов, и Лори выбросила все фантазии из головы. Забравшись в свою старенькую машину, она прибыла домой, как и обещала, около половины пятого. Дом находился в пригороде, точнее, почти за городом.

– Ты вовремя, – встретила ее мать. – Побыстрее переодевайся.

– Побыстрее? Выпивка только в шесть!

– Но мы же не хотим опоздать?

Лори покачала головой и усмехнулась. Отец, который не пил ничего, кроме воды, всегда называл ее мать Миссис Ветер-в-Голове, хотя и с глубокой нежностью. Обе дамы Майклсон тосковали по нему, но четыре года после его смерти – долгий срок, и воспоминания давно утратили свою остроту.

У них был громадный дом, в котором находилось больше кладовок и шкафов, чем одежды. Отец старался тщательно осуществлять все платежи за дом, но получилось так, что на день его кончины была внесена лишь половинная плата. Своим жене и дочери мистер Майклсон не оставил ничего, кроме собственной страховки.

Этого было достаточно, чтобы их прокормить, но мать не могла забыть дни, когда она вращалась в высшем обществе и тратила деньги, как если бы унаследовала Ланкастерское герцогство. Так что на образование и одежду Лори средств не было. Золушка, но без доброй феи, она оплачивала большинство счетов, выполняя разнообразные работы, а ее мать платила по закладной за дом из страхового фонда.

Лори никогда не жалела себя. Со школьных лет она рыскала в поисках работы – с частичной занятостью, на летние каникулы, сидела с детьми, а случалось, и подрабатывала моделью в местном магазинчике. Все это вместе со стипендией поддерживало ее все три года в колледже, точнее, три года и четыре месяца, в стремлении получить листок бумаги, удостоверяющий ее образование, или – Прекрасного принца, или и то и другое. Если, конечно, Прекрасные принцы еще водятся на свете.

В ее шкафу висели два платья. Одно, обыкновенное черное, было ей узковато в бедрах. Другое – гладко-коричневое с глубоким вырезом – было, пожалуй, слишком модным, чтобы она чувствовала себя в нем комфортно среди консервативных жителей южного Теннесси. Лори мысленно подкинула монетку. Выпало черное. В него можно было влезть, либо не надевая комбинацию, либо распоров швы. Она осторожно оделась и причесала волосы.

Это было проще. Двадцать взмахов щеткой – и ее кудри превратились в тугие локоны, которые мог растрепать разве что тропический шторм.

– Готова, дорогая? – Мать ждала ее в гостиной с обычным напитком в одной руке и большим конвертом с печатями в другой.

– Да, но у нас еще час. – Лори рухнула в старое мягкое кресло и посмотрела на часы. – Что это за конверт?

– О, ничего важного.

Впервые Лори видела, как ее мать покраснела. Странно, подумала она.

– Что-то из банка, дорогая. Они шлют мне эти штуки каждый месяц.

– Но ты не собираешься ничего покупать?

– Нет. Встань-ка там у окна, – вдруг приказала мать.

Утомленная бешеной дневной деятельностью, Лори медленно поднялась.

– Моя дорогая, ты не можешь ехать в этом платье!

– Могу или не могу, это все, что у меня есть, – сказала Лори.

– Но оно же насквозь просвечивает. По крайней мере, надень что-нибудь вниз.

– Невозможно, мама. Нет места для меня и «чего-нибудь вниз». А другое платье слишком открыто наверху. Так что либо это, либо я остаюсь дома. Ты могла бы пойти и без меня. А я бы отдохнула. – Впервые за долгие годы Лори была на пределе, ей так не хотелось вскакивать и еще куда-то нестись.

Мать поволновалась и сдалась.

– Нет, я не могу без тебя. Начнут болтать. Будем надеяться, что тебе не придется стоять против света, моя любовь. Господи, трудности, трудности. Не знаю, как с ними справиться. Полагаю, мне надо вздремнуть.

Лори опять расположилась в кресле, глядя, как ее мать выходит из комнаты. Она состарилась, сказала себе девушка. Я должна быть снисходительнее. Отец приучил мать быть леди, светской дамой, южанкой, и ничего другого она не умеет.

– Что мне нужно на самом деле, – пробормотала Лори, – так это оставить светское общество и найти друзей, которые будут принимать меня такой, какая я есть. Подумать только, что бы сказала об этом мама.

* * *

Дамы Майклсон прибыли около шести. Машина Лори, пыхтя, вползла вверх по склону к площадке для гольфа. Около дюжины машин уже стояло возле клуба.

– Больше, чем на прошлой встрече, – отметила миссис Майклсон. – Пожалуй, что-то есть в этом предпринимательстве. Надо, чтобы была солидная верхушка общества, и город подтянется к ней.

– О, мама, три четверти населения города – шахтеры. Ты полагаешь, они присоединятся?

– Чепуха, девочка. Где ты набралась подобных идей? Шахтерские жены – в загородном клубе? Абсурд.

– Демократия, – поправила Лори. – Если бы из этого можно было извлечь пользу, никто бы не возражал. Разве во время второй мировой войны все женщины не вступили в клуб и не были приняты с радостью?

– Это совсем другое дело, дорогая, и было ужасно давно. Подумать только, я была тогда совсем девочкой. Ну, хватит об этом. Я вижу, там полно народу. Давай войдем.

Ведомая как на поводке, Лори Майклсон последовала за матерью внутрь сооружения, напоминавшего имбирный пряник и служившего жителям Грандела дольше, чем многие из них могли припомнить. Во времена депрессии восьмидесятых конференц-зал использовался для игры в баскетбол. Со сводчатой крыши свисали потрепанные флаги. На узком помосте, заменявшем кафедру, были установлены столы, где могли покрасоваться главные действующие лица.

Медленно продвигаясь по залу, миссис Майклсон представляла знакомым свою дочь, как будто это был ее первый, а не трехсотый выход в свет. Лори отнеслась к этому с юмором в надежде, что все образуется. Увы, вышло иначе.

– Я должна представить тебя доктору Хансу Депнеру. Вот он.

Лори, вздрогнув, вскинула голову. Только не Ханс! Но было слишком поздно останавливать мать.

– Мама, – свирепо прошептала Лори. – Ты знала, что он будет здесь. Я не прощу тебе этого. Никогда.

– Это было досадное недоразумение, – солидно возразила миссис Майклсон. – Мужчины всегда остаются мальчишками. Чему удивляться? Уверена, он обошелся с тобой как с леди!

– Леди, черт возьми! – огрызнулась Лори. – Он едва не изнасиловал меня. Если бы не Макс, ночной сторож, так бы оно и было.

– Ну, ну, Лори, что ты такое говоришь! Его мать – председатель женского комитета. И не устраивай, пожалуйста, сцен.

– Если этот человек подойдет ко мне, я устрою такую сцену, какие тебе и не снились. И прямо здесь, в центре зала.

– Ну, если ты так собираешься поступить, нам лучше сразу уйти домой, – обиделась вдова. – Леди так себя не ведут. Твой отец был бы просто шокирован.

– Перевернулся бы в гробу, – добавила Лори. Мать сверкнула на нее взглядом.

К этому времени Ханс Депнер был уже достаточно близко, чтобы поздороваться.

– Миссис Майклсон, Лори. Прошло немало времени с тех пор, как я имел удовольствие видеть вас.

– И пройдет еще больше, прежде чем это случится опять. У меня хорошая память, мистер Депнер. Очень хорошая память.

– Вы хотите сказать, что я совершил что-нибудь из ряда вон? – осведомился Ханс приятным голосом.

– Да, было дело, – натянуто произнесла Лори. – Считается, что попытка изнасилования выходит за рамки общепринятого, мистер Депнер.

– Не хотите ли обсудить это со мной, мистер Депнер?

Лори резко обернулась. Доктор Гарри Мейсон – все сто восемьдесят фунтов, все шесть футов десять дюймов, а может, и больше – предлагает Хансу Депнеру выбрать оружие!

– О, только не здесь, в клубе, – вмешалась миссис Майклсон. – Ханс Депнер – сын окружного прокурора. Люди уже поговаривают о нем как о будущем окружном регистраторе. Политическая шишка, где минимум работы приносит неплохой доход.

Матери с непристроенными дочерьми считают его хорошей партией. Такие, как миссис Майклсон, чьи мелкие интересы никак не связаны со счастьем дочери, подумала Лори.

– Мне все равно, где и как, – невозмутимо заявил доктор. – Я просто хочу знать, когда и почему?

А вот это – целый букет хороших новостей, сказала себе Лори. Как раз тот человек, который… И ее мысли завертелись со скоростью диска компьютера, перечисляя десятки причин, почему чертовски хорошо было бы иметь под рукой доктора Мейсона.

Но Ханса Депнера, видимо, весьма заботил его прекрасный профиль, оказавшийся под угрозой быть расквашенным. Он попятился и поднял руки, сдаваясь на милость победителя.

– Послушайте, – сказал он. – Я пришел пообщаться, а не подвергаться нападению. Вы новый врач, не так ли?

Мейсон кивнул.

– Поверьте, я не хотел бы попортить вам физиономию. Это распугает пациентов, – заявил Депнер.

– Как мило с вашей стороны, – сказал Мейсон. – Но я хирург. И больше дорожу своими руками. Итак, если вы извинитесь перед молодой леди и затем уйдете, я буду вполне удовлетворен. Согласны?

Решив, что нет выше доблести, чем уступить, побагровевший Депнер подчинился.

– Врач? – Мать Лори заколебалась. Хирург в руках лучше, чем два окружных регистратора в небе. Она слегка подтолкнула локтем свою непутевую дочь.

– Доктор Мейсон, – представила Лори. – Моя мать, миссис Майклсон.

– Гарри, – сказал доктор, протягивая руку.

– Мейбл, – отозвалась миссис Майклсон, пожимая ему руку. – Хирург? Как интересно. Мой покойный супруг тоже имел отношение к медицине. Фармацевт, знаете ли. У нас была большая аптека в Гранделе.

* * *

Доктор понимающе кивнул: одного, мол, поля ягоды. Одна команда, так сказать. Мейбл Майклсон покраснела и, будь она на сорок лет моложе, сделала бы реверанс. Лори тоже покраснела. За себя и свою мать. И взмолилась, чтобы крыша старого здания не обрушилась им на голову.

Она держала в руке стакан имбирного пива. Приготовленное немолодым, искусным барменом, в меру охлажденное, оно выглядело как виски с содовой и было совершенно необходимо ей в этот затруднительный момент.

– Боже, что вы делаете? – Доктор Мейсон хотел выхватить у нее стакан, но его пальцы только скользнули по запотевшему стеклу. Лори рванула стакан обеими руками, пытаясь поднести ко рту прохладную жидкость. В полном отчаянии доктор ладонью выбил стакан из ее рук. Осколки стекла со звоном разлетелись по полу, кубики льда рассыпались на крошечные кусочки. Миссис Майклсон побледнела, едва не лишившись чувств. Лори, раздираемая противоречивыми эмоциями, подхватила мать, гневно посмотрев на Гарри Мейсона.

– О Боже, – еле слышно произнесла миссис Майклсон, хватая ртом воздух.

– Зачем, черт побери, вы это сделали? – пробормотала Лори.

– Глупо! – рявкнул доктор. Его командирский голос перекрыл общий разговор в зале.

Все замолчали, наступила полная тишина. Миссис Майклсон не знала, что сказать. Она покорно смотрела на доктора.

– Ваша дочь, – сказал он голосом, в котором звучал металл, – была сегодня в больнице, и ей определенно поставили диагноз «диабет». А вы позволяете ей пить алкоголь? Глупо!

– Что? У нее диабет? Ни у кого из Майклсонов не может быть ничего подобного. Только бедняки…

– Которыми мы являемся, – перебила ее Лори. – Вряд ли в этом городе есть кто-нибудь беднее нас.

– Что за чушь, Лори Ли! Возможно, этот человек прав. Сколько раз я говорила, чтобы ты не общалась с людьми с Саут-Уотер-стрит.

– Мама, ты такая же помешанная, как и он. Нельзя подхватить диабет, просто посещая Саут-Уотер-стрит. Это не инфекционная болезнь, которой можно заразиться от бедных людей. А что касается вас, доктор Мейсон, если вы таким образом ставите диагнозы пациентам вашей больницы, плохо их дело. Я была в больнице, но не на обследовании. Я имею в виду… Я была там совсем по другой причине. – Круто повернувшись, она направилась к двери.

– Лори, – слабым голосом окликнула ее мать. Затем она повернулась к доктору. В конце концов, человек с положением, хирург. – Смотрите, что вы наделали, – простонала она, роясь в сумке в поисках платка, которого там почему-то не оказалось.

– Что такого я сделал? – возмутился Мейсон.

– Откуда я знаю? – сказала Мейбл Майклсон, утирая слезы платком, который он ей предложил. – Но кто-то что-то сделал. Моя дочь никогда не вела себя так раньше! Никогда!

– Да, верю, – произнес со вздохом Гарри Мейсон. – Хотел бы я научиться понимать женщин.