Текст книги "Непредсказуемый мужчина"

Автор книги: Эмма Диксон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава 2

Элин закрыла за собой дверь и прислонилась к ней, едва дыша, оглядывая квартиру, впитывая в себя все, что видит. Все тут принадлежит ей. Чувство свободы опьяняло, а ощущение обладания частной собственностью еще больше. Здесь столько места, чтобы жить, работать, быть самой собой!

Она отошла от двери и дала выход своему восторгу, сделав несколько сумасшедших пируэтов, затем бросилась по комнатам, отдергивая занавески и распахивая окна. Комнаты залил яркий солнечный свет, и настроение у нее поднялось еще больше. Не в состоянии сопротивляться манящей силе балкона, тянущегося вдоль всей гостиной, Элин в неописуемом восторге выскочила на него и оперлась на перила.

С него открывался великолепный вид на Темзу. Дом тетушки Жаклин стоял на набережной.

Ее дом. Собственный дом, в восторге думала Элин, вернувшись в комнату, но, критически оглядев окружающую обстановку, пересмотрела свое мнение. Не совсем ее дом… пока. Когда она сможет себе это позволить, то обставит его по собственному вкусу, заменив нейтральные цвета и мебель, подобающую пожилой леди, на что-нибудь более веселое и живое. Как ее красивые легкие постельные покрывала.

Горя нетерпением поскорее все благоустроить, Элин внесла два маленьких чемоданчика в комнату, которую выбрала для спальни. Снимая платье, она задумалась, куда разместить все свое имущество? Затем, надев короткие шорты лимонного цвета, спустилась на лифте в гараж и принялась разгружать машину.

Элин подтащила два самых больших чемодана к лифту, с трудом засунула их в кабину и нажала кнопку своего этажа. Медленно поднимаясь вверх, она наблюдала, как мелькают этажи. На каждом было по четыре квартиры, а на самом верхнем – только две, ее и этого человека.

Элин усмехнулась, вспомнив, как мать не хотела произносить даже его имя. Заслужена его репутация или нет, она не знала, но решила, что, наверное, не такой уж он противный сосед, если тетушка Жаклин мирно прожила рядом с ним десять лет. Лифт остановился. Двери раздвинулись, и Элин наклонилась, чтобы схватить ручки чемоданов, когда заметила, что путь ей закрыт.

Две мужские руки фамильярно прошлись по красивому заду женщины, стоящей к ней спиной. Элин испуганно выпрямилась. Похоже, этот человек не привык сдерживать своих порывов! Лица и фигуры мужчины она не видела – их ей закрывала пышная блондинка, но кто это такой, не сомневалась.

Что делать? Замешательство уступило место негодованию, но в следующее мгновение Элин решила принять ситуацию с холодным достоинством. Изо всех сил стараясь изобразить равнодушие, она прислонилась к задней стенке лифта, скрестила на груди руки и стала ждать.

– Ну же, обещай, что будешь там, – задыхаясь, приказала блондинка.

– Джинн… – Усталый тон исключал возможность каких-либо обещаний.

Он избегает обещаний, как чумы, предположила Элин.

– Что ж, хотя бы постарайся!

Представив себе сексуально надутые губки, Элин с отвращением скривила рот и двинулась, чтобы выйти из лифта. Блондинка посторонилась, и она увидела пару карих глаз, удивленно уставленных на нее. Элин с не меньшим удивлением посмотрела на незнакомца. Она предполагала, что он красив, но на самом деле не могла бы назвать его особенно привлекательным. И как только ему удается заполучать в постель всех этих красавиц?

– Джинн, мисс Грейст очень любезно придерживала для тебя лифт, а ты уже опаздываешь. Что касается сегодняшней встречи, то я посмотрю, как буду себя чувствовать. А теперь иди.

Игриво, но одновременно властно еще раз шлепнув блондинку по заду, мужчина оттолкнул ее. Затем прошел вперед, поднял оба чемодана Элин и вынес их из лифта.

Джинн с упреком взглянула на него и на прощание улыбнулась Элин:

– Спасибо. Вы прелесть.

Элин быстро посторонилась, чтобы женщина вошла в лифт, и двери его закрыли красивую белозубую улыбку, адресованную любовнику. Элин оглянулась, ожидая увидеть на лице мужчины глупую реакцию, но он, одетый лишь в банный халат, стоял, прислонившись к дверному косяку, и с интересом разглядывал ее.

– Значит, я не так уж хорош? – тихо засмеялся он, и его губы постепенно расплылись в широкой улыбке. – Здравствуйте, мисс Грейст! – Он хихикнул и выпрямился. Внешность у него была внушительная, а короткий, просторный халат несколько распахнулся, и на широкой груди стали видны блестящие, темные вьющиеся волоски. На руках и ногах переливалась крепкая мускулатура боксера, да и помятое лицо говорило о том, что этот человек некоторое время провел на ринге.

У него была загорелая кожа, а прямые черные волосы падали на довольно низкий лоб, что делало его несколько вульгарным. Элин решила, что, будь у него усы, он был бы похож на Кларка Гейбла, которого она видела в «Унесенных ветром».

Застенчиво и суетливо Элин стала искать в кармане ключ.

– Для приличной, разумной девушки у вас слишком красивые ноги.

От неожиданного комплимента Элин еще больше оробела… Она прекрасно знала, что видит этот тип, разглядывая ее. Хороший парикмахер ценой невероятных усилий превратил ее грубые, густые, мышиного цвета волосы в шикарную копну и окрасил их в насыщенный золотисто-каштановый цвет. Этот стиль подчеркивал ее довольно мелкие черты лица с широким лбом, высокими скулами и тонким, острым подбородком. Светло-карие глаза были слишком большими, длинные, густые ресницы делали их еще больше, а лицо – еще меньше. Вздернутый нос был вполне симпатичным, а рот красивой формы мог бы быть чуточку побольше. Словом, классической красавицей она не была и никогда уже не будет. Не то что Линда.

Элин широко раскрыла дверь и повернулась к соседу спиной, давая ему понять, что хочет остаться одна.

– Вы очень любезны, мистер Дуглас, – сухо произнесла она, когда он наклонился, чтобы взять ее чемоданы.

– Я только начал быть с вами любезным, Элин.

– Можно просто Эли, – машинально поправила она.

– Пол, – улыбнулся он теплой, искренней улыбкой, в которой не осталось ни следа порочности.

– Я не нуждаюсь в помощи, – быстро произнесла Элин, пытаясь избавиться от него.

– Ерунда… они тяжелые. Кроме того, мне нравится играть роль доброго самаритянина по отношению к хорошим, разумным девушкам!

Поскольку Элин была слишком ошарашена, чтобы остановить его, он прошел мимо нее в гостиную и уверенной походкой направился прямо в спальню хозяйки, словно находился у себя дома.

– Сразу найти спальню женщины вам помогает врожденный инстинкт? – съязвила она.

Пол засмеялся, вовсе не обидевшись на ее замечание.

– Я не так уж завишу от женщин, но они заставляют меня оставаться в форме. Некоторые для этого играют в футбол; другие в гольф или в теннис. Я предпочитаю секс – гораздо приятнее и зачастую требует более энергичных усилий. Я бы рекомендовал это всем. Ну что, продолжим разгружаться?

Пока Элин оправлялась от шока, вызванного столь бесстыдным признанием в распутстве, он приветливо добавил:

– На ваше счастье я оказался рядом. У вас, конечно, есть еще вещи?

Она тупо кивнула и вновь обрела дар речи.

– Не собираетесь же вы помогать мне в таком виде?

Дуглас посмотрел на свой вызывающий банный халат.

– А что тут такого? В нем очень удобно. – Он насмешливо поднял бровь. – Вообще-то я закрыт гораздо больше, чем вы. Нет, я не осуждаю! Все женщины любят похвастать тем, что имеют. За что я им бесконечно благодарен – мне доставляет удовольствие любоваться женскими формами в действии. А ваши я нахожу особенно восхитительными!

С этими словами Дуглас неторопливо прошел мимо нее к лифту, чтобы снова его вызвать. Элин смотрела ему вслед, не зная, то ли оскорбиться, то ли обрадоваться. Никогда еще она не встречала столь эксцентричного и вопиюще порочного типа! Порядочная девушка не должна связываться с таким человеком.

– Почему вы называете меня приличной и разумной? – полюбопытствовала она. – Вы ведь совсем меня не знаете.

Он улыбнулся, дьявольски сверкнув карими глазами:

– Так называла вас ваша тетушка. Но из Старого Жака все надо было тянуть клещами!

Старый Жак! Так ученицы прозвали тетушку Жаклин, пуританку, директрису пресвитерианской школы для девушек, пользовавшейся непререкаемым моральным авторитетом.

– Вы когда-нибудь называли мою тетю Старым Жакам в глаза? – не веря своим ушам, спросила она.

– Ей это нравилось.

Элин покачала головой:

– Я вам не верю.

Он засмеялся, забавляясь ее недоверчивостью.

– Ну, первые несколько раз она фыркала, но, если ее в течение тридцати лет называли Старым Жаком за глаза, думаю, ей нравилось, что ее стали называть так в глаза. Это было выражением любви. Мы стали очень близкими друзьями. Последнее, что она сказала перед смертью, было: «Присмотрите за Элин». И я торжественно обещал ей сделать это. Она очень за вас тревожилась.

Элин была поражена.

– Тревожилась?

Он кивнул:

– Говорила, что ваша семья вас подавляет. Поэтому составила завещание в вашу пользу.

Двери лифта открылись, и он несколько насмешливым жестом пригласил ее войти. Элин больше не думала отказываться. Как бы невероятно это ни было, Пол Дуглас пользовался доверием тетушки Жаклин, а Элин была слишком любопытна, чтобы сейчас от него отвернуться. Она без слов вошла в кабину.

Пол нажал на кнопку и прислонился к стене испытующе глядя на нее. Элин отошла к противоположной стенке и тоже уставилась на него.

– Вы, наверное, очень хорошо знали тетушку Жаклин? – заметила она резче, чем ей хотелось бы.

Усмешка сменилась печальной улыбкой.

– Мы были друзьями. В самом прямом смысле этого слова.

Элин не могла этому поверить. Тетушка Жаклин, безусловно, не одобряла Пола Дугласа. Для женщины ее моральных принципов было бы совершенно нехарактерно дружить с таким распутником. Появляется на людях в одном банном халате… Ее тетя осадила бы такого типа одним ледяным взглядом.

– Я в это не верю. Вы – полная противоположность друг другу. Между вами не могло быть ничего общего. – Ее губы скривились в насмешливой улыбке. – Если бы вас сейчас увидела моя мама, она была бы глубоко шокирована. А вы говорите, что моя тетя, которая была еще более «правильной», чем мама, просила вас позаботиться обо мне… – Элин недоверчиво помотала головой.

Лифт остановился, и она прошла вперед. Дверь открылась, но не успела Элин шагнуть, как мужская рука тяжело опустилась ей на плечо и крепко сжала его. Неприязненно вздрогнув, она подняла глаза на Пола Дугласа. Насмешливое выражение исчезло с его лица; серьезные глаза буравили ее насквозь.

– В жизни не все обстоит так, как выглядит на первый взгляд, – мягко, но властно произнес он. – Я всю жизнь искал лучшее. Все редкое, уникальное, особенное. И больше всего разочарований испытал от людей. – Его пальцы вонзались в ее плечо, подчеркивая пафос его речи. – И из всех людей, которых я встречал, ваша тетушка в большей степени чем остальные, обладала качествами, которые я искал. Я обожал ее. С ее уходом моя жизнь опустела. Вы не знали ее, Эли! – Он отпустил ее плечо, вышел из кабины лифта, и на лице его снова заиграла насмешливая улыбка. – Если бы вы стоили ее мизинца, это служило бы мне некоторым утешением. А пока поиск продолжается.

Элин пришла в безнадежное замешательство. Она поспешила к машине, отчаянно силясь понять этого человека. Если он и правда был близким другом тетушки Жаклин, тогда, может быть, его репутация ужасного распутника не соответствует действительности? Может быть, ему просто нравится шокировать людей?

Но она видела его в действии, с Джинн. У него, безусловно, неуемный аппетит. И Элин отвергла предположение, будто он знал тетушку Жаклин лучше нее. Если не считать связывающих их уз родства, Элин шесть лет посещала тетину школу, слушала ее лекции и приказы, и в полной мере испытала на себе тетушкину жизненную философию. А эта философия отрицала все, за что выступает Пол Дуглас.

Вдруг эти воспоминания отошли на второй план. Открывая машину, Элин скептически выгнула бровь и посмотрела на Дугласа.

– Мне очень жаль, что я не знала тетю так хорошо, как, очевидно, знали ее вы, но, полагаю, вы ошибаетесь относительно ее мнения о вас. Могу сказать точно, что она о вас думала.

Он улыбнулся, оставаясь невозмутимым:

– И что же она обо мне думала?

– Она говорила, что вы гений и дурак. Гений в смысле того, на что способны, и дурак в смысле того, что делаете, – с немалым удовольствием пересказала Элин.

Он вскинул голову, словно обдумывая эти слова и сверяя их с тем, что знает сам.

– Она так говорила? – осведомился Пол с чувством, подозрительно напоминающим восторг.

– Да, говорила, – заверила его Элин уже с меньшим удовлетворением.

Он откровенно обрадовался.

– Видите? Она любила меня, несмотря ни на что! Завтра я должен увидеться с моим поверенным, – с удовольствием добавил Пол.

Элин растерялась:

– Зачем?

– Хочу, чтобы эти слова были эпитафией на моей могиле. А теперь, если вы откроете багажник, мы сможем начать выносить ваши вещи.

Он снова это сделал – удивил до такой степени, что Элин забыла, зачем сюда пришла. Раздраженно вздохнув, она нажала кнопку, чтобы открыть багажник.

Пол поднял крышку и принялся вытаскивать ящики. Он работал молча, быстро и деловито, перенося ее вещи в лифт. Лицо, столь подвижное и провокационное, теперь замкнулось. Элин озадачило охлаждение его интереса. Она спрашивала себя, не обидела ли его чем-нибудь? И одновременно пыталась отогнать от себя это беспокойство. Пол Дуглас не тот человек, чей интерес ей хотелось бы завоевать.

И все же молчание Пола задело Элин. В нем угадывалось пренебрежение, причины которого она не понимала. Какое он имеет право ее презирать? Когда последний ящик оказался в квартире, она обрадовалась, что у нее больше нет нужды терпеть нежелательное общество.

Элин изобразила вежливую улыбку.

– Большое спасибо. С вашей стороны было очень любезно помочь мне.

Он выпрямился и насмешливо взглянул на нее:

– Что ж, надеюсь, Старый Жак не переворачивается в гробу!

Это была колкость, и Элин нахмурилась.

– С чего бы? Я же не могла въехать в эту квартиру против ее воли.

Его губы скривились.

– Вы знаете, почему Старый Жак составила такое завещание, Эли? Ваша тетушка мне сказала, что в вашем мизинце больше художественного таланта, чем она у кого-либо видела за всю свою педагогическую карьеру. Она считала, что ваша семья подавляет ваш талант, и хотела освободить вас от их влияния. – Он насмешливо провел рукой по ее вещам. – И все же я не вижу мольберта, полотен…

– Я не пишу картин! – выпалила Элин, которую возмутил намек на то, что ей не удается жить согласно тетиным суждениям.

Он с вежливым интересом поднял бровь:

– Да?

– Есть другие формы искусства, – язвительно заметила она. – И если уж на то пошло, вы только что носили мои работы.

Его взгляд упал на пластиковые мешки, и Элин с удовольствием увидела, как он удивился.

– Гобелены?

– Нет, не гобелены. – Она сделала шаг вперед и взяла мешок со своей лучшей работой. – Погодите… я вам покажу. А тогда можете извиниться.

Не дав ему возможности ответить, Элин прошла в спальню хозяйки, развязала мешок и вынула оттуда тщательно свернутое постельное покрывало. Затем положила сверток на постель, развернула его, убрала папиросную бумагу и расправила покрывало так, чтобы оно находилось в самом выгодном положении. Прежде чем позвать Дугласа, с гордостью его оглядела.

Тут в ее душу неожиданно закралось сомнение. А что, если он не одобрит ее произведение? С другой стороны, глупо прятать голову в песок. Ее работа или конкурентоспособна, или нет, а реакция Пола пойдет ей только на пользу.

Элин сделала глубокий вздох и позвала его. Ее потребность в одобрении была такой сильной, что она совершенно не подумала, что спальня – последнее место, куда приличная, разумная девушка может пригласить малознакомого мужчину.

Глава 3

«Рассвет над горами» был самым потрясающим из ее рисунков, и он ей нравился – пурпурный и иссиня-черный бархат гор, огромное золотистое атласное солнце, светло-голубые и розовато-лиловые полоски неба, лимонные и розовые облака из шелка, более темные бархатные облака, уравновешивающие горы. Конечно, для этой комнаты такое покрывало не подходило. Ковер тетушки Жаклин, затканный грибками, и кружевные занавески не соответствовали его ярким расцветкам, но для Элин именно это произведение искусства было доминирующим.

Работа была хороша. Она знала, что хороша. Разумеется, Пол Дуглас не сможет удержаться от похвал ее таланту. Но, несмотря на уверенность, Элин не могла заставить себя посмотреть на него. Ее сердце болезненно билось в стесненной груди. Она ждала, а так как он стоял и молчал, ее начали терзать самые мучительные сомнения.

Наконец, Пол прошел вперед, помотал головой и, протянув руку, медленно провел ею по различным тканям, задерживаясь на каждом стыке, чтобы почувствовать смену материала.

– Поразительно, – пробормотал он.

Элин охватил нервный смех, но, взяв себя в руки, она проговорила:

– Что ж, это и должно быть поразительно, если я собираюсь запросить за него высокую цену.

Пол улыбнулся:

– Какова же ваша цена? Вы можете продать мне его прямо сейчас.

Она рассмеялась, почувствовав облегчение. Ему так понравилось покрывало, что он хочет его купить?!

– Простите, но оно не продается. Я сделала его для себя.

Пол скривил губы:

– И копий не будет?

– Нет.

– Какую же цену вы собираетесь запрашивать за подобную работу?

Элин недоуменно пожала плечами:

– Ну может быть, тысячу пятьсот долларов.

– Это слишком дешево, – быстро отреагировал он. – Вы могли бы запросить четыре или пять тысяч. За это покрывало я заплатил бы такую сумму. Если передумаете…

– Вы это серьезно? – удивилась она, размышляя, насколько реальна такая цена.

– Значит, вы его продадите?

– Нет, я же сказала, что оно не продается.

– И все же я хочу его, – произнес Дуглас тоном человека, не привыкшего получать отказ. – Я заплачу вам за него десять тысяч.

Элин, не веря своим ушам, уставилась на него:

– Вы с ума сошли?

– Вовсе нет. Итак, десять тысяч?

– Оно не продается, – раздраженно повторила она. Неужели он так привык получать свое, что считает, будто может купить все?

Дуглас наклонил голову набок. Лицо его выглядело напряженным, словно каждый мускул был сосредоточен на одной цели, которая явно читалась в его глазах.

– Недостаточно, чтобы соблазнить вас? Я действительно люблю уникальные вещи. Ну а двадцать тысяч, Элин?

Она помотала головой. Как он не может понять, что она не собирается его продавать?

– Пятьдесят тысяч!

– Ради бога! Это же смешно!

– Я иду за чековой книжкой!

– Не надо! Покрывало мое. Это часть моей жизни! Для меня продать его – все равно что продать себя! Я не продам его ни за какие деньги!

Жесткий блеск его глаз сменился одобрительной теплотой. На губах Пола появилась улыбка.

– Да, вижу, вы его мне не продадите. Что ж, пусть оно будет мне подарком!

Элин раздраженно фыркнула: – Я не стала бы держать пари, что это когда-нибудь произойдет!

– Я игрок, Элин, и на моем счету немало побед.

От дьявольского сверкания его глаз ей стало не по себе. У нее возникло отчетливое чувство, что речь идет о чем-то большем, чем покрывало. Он еще раз провел пальцами по ткани и понимающе улыбнулся.

– Красиво и чувственно, – пробормотал Пол, подняв на Элин глаза, в которых было что-то хищное.

Ее сердце учащенно забилось.

Он имеет в виду ее работу… конечно же только работу! Не может же он считать ее, гадкого утенка семьи Грейст, красивой и чувственной!

– Хотите посмотреть другие мои работы? – спросила она.

– Я хотел бы посмотреть все, что у вас есть! – мягко ответил он.

Элин принесла папку со своими рисунками, чтобы занять его, пока она будет распаковывать остальные три покрывала. Судя по его замечаниям, Пол хорошо разбирался в линиях и цвете, а также обладал обостренным чувством сюжета.

Никто, кроме учителей, никогда не проявлял такого пристального интереса к ее работам, и Элин испытывала пьянящую гордость.

Однако, когда Пол не вызвался купить ни одно из трех покрывал, была слегка разочарована.

– Эти три продаются! – намекнула она.

– И вы их выгодно продадите! – заверил он ее с улыбкой знатока. – Но ни одно из них не может сравниться с первым! В нем есть страсть!

Элин чуть не подпрыгнула от радости.

– Когда у меня появятся средства, я открою магазин! – призналась она.

Пол с любопытством посмотрел на нее:

– Вы близоруки. Это значит связать себя накладными расходами. Совершенствуйте свое мастерство декоратора интерьера. Я могу назвать полдюжины людей, которые будут ломиться в вашу дверь, умоляя продать ваши уникальные, престижные произведения!

Об этом Элин не думала. Ее фантазии хватило лишь на магазин. Лишенная деловой хватки, она не могла представить себя предлагающей свои работы сливкам общества, это пугало ее.

– Не думаю, что смогу это делать, – неуверенно произнесла Элин.

От его испытующего взгляда ей стало не по себе.

– И не надо. Художник никогда не может по достоинству оценить свою работу. Вам нужен агент.

– Вы? – с надеждой спросила она. Только своим самоуверенным видом Пол Дуглас мог добиться ее отклика на столь невероятное предложение.

Он медленно помотал головой:

– Это не моя игра. Но я могу вас познакомить с нужными людьми. Почему бы не попробовать? Подумайте о преимуществах.

Теперь она помотала головой. Ей не нравилось зависеть от других: они всегда оказываются в более выгодном положении по отношению к тебе. У нее уже был в этом деле горький опыт.

– Я вам все устрою, – настойчиво убеждал Дуглас.

Элин с подозрением посмотрела на него. Предложение и в самом деле щедрое. Люди не тратят зря свое время и усилия.

– Почему вы это для меня делаете? Зачем это вам?

– Для удовольствия, – тихо протянул он, и на губах у него появилась провокационная улыбка.

Элин охватил шок. Господи! Эти его уклончивые слова… в них заключен двойной смысл! И у него хватает наглости стоять здесь и улыбаться ей… Ведет себя как паук, ловко опутывающий свою добычу!

Она почувствовала, что краснеет и теряет самообладание.

– Ах вы, распутник! Готовы перемолоть всех в вашей сексуальной мельнице, да? Так вот, только не меня, дорогой сосед. Идите торгуйте вашей постелью где-нибудь в другом месте, а меня оставьте в покое!

Он рассмеялся. Элин метнула на него полный отвращения взгляд, но он продолжал хохотать.

– Как вы низко цените секс, Элин! Это же самый изысканный акт удовольствия между мужчиной и женщиной, а вы говорите о нем в таких непристойных выражениях. Как вам не стыдно! – Пол подошел к ней, еще больше распаляя ее гнев улыбкой. – Но вы недооцениваете меня. Мне нравятся удовольствия… множество удовольствий. А теперь мне доставляет удовольствие открыть потрясающий новый талант. – Он остановился перед ней и насмешливо заглянул в ее суровые, сдержанные глаза. – Мне не свойственно попусту тратить время и усилия…

Элин пришла в замешательство. Неужели у нее сложилось неправильное мнение об этом человеке? Нет, не совсем. Она инстинктивно чувствовала сильную сексуальность, исходящую от Пола Дугласа. В нем была такая агрессивная мужская сила, такая уверенность, такое самообладание… а в ней все дышало неуверенностью.

Затем вдруг насмешка в его глазах исчезла, сменившись глубоким уважением, просочившимся в ее обнаженную, одинокую душу и давшим корни цветку невероятной сладости.

– Вы совершенно особенная, Элин, – пробормотал он шелковистым, ласковым голосом. – Слишком особенная, чтобы стоять за прилавком. Вы должны иметь свободу выражать себя так, как умеете только вы. Мне доставило бы огромное удовольствие знать, что я сделал вас свободной.

Элин была загипнотизирована этим мягким почтением. Оно вызывало гораздо более сильное привыкание, чем самый мощный наркотик. И слова, опьяняющие, гипнотические слова! Сделать свободной! Рука, мягко обхватившая ее лицо и ласкающая ее щеку большим пальцем, зачаровывала ее. И все же она выпила этот дар его одобрения, одобрения, которого никогда не знала.

Он бросил взгляд на ее рот, и она увидела, как его губы, приблизившись к ее, чувственно шевелятся. От внутреннего предостережения сердце у нее бешено забилось, а нервы напряглись в ожидании какой-то опасности. Элин тяжело вздохнула, раздражаясь от своей идиотской уязвимости, и резко вырвалась из его хватки. Ей придется собрать все свои силы, выйти из комнаты и выставить его. И вдруг остро осознала, что под банным халатом у него ничего нет.

– Что это вы задумали? – спросила она, развернулась на каблуках и вернулась в гостиную – место гораздо более подходящее для решения деловых проблем.

Дуглас последовал за ней, ничем не показывая своего разочарования, а просто продолжая разговор, словно его и не отвлекали.

– Думаю, лучше всего обратиться к Джонсону. У него самый большой выставочный зал, а вкус и чувство стиля помогают ему усилить эффект любого произведения искусства. Более того, сегодня вечером я его увижу на вернисаже. – Пол одарил Элин довольной улыбкой. – Куй железо, пока горячо. Я с удовольствием сделаю так, что Кларк Джонсон будет у ваших ног.

– У ног? – Она нахмурилась, выражение ей не понравилось.

Пол снова обезоруживающе улыбнулся:

– Вы не знаете Кларка Джонсона и его салон «Роскошные интерьеры»? Предлагаю вам пойти сегодня со мной на выставку часам к семи. К этому времени официальная часть закончится и мы сможем встретиться с Кларком.

Элин заколебалась. Пол подталкивал ее на ту стезю, по которой она не хотела идти. Но, если он поможет ей заключить сделку, это решит все ее финансовые проблемы. Возможно, магазин – не очень уж удачная идея. Может быть, лучше посвятить свою жизнь дизайну, нежели бизнесу? Во всяком случае, если она примет предложение, большого вреда в том не будет.

– Хорошо, – согласилась Элин.

Пол торжествующе улыбнулся:

– Это будет забавно! А что, если я приглашу вас на ленч, отпраздновать событие?

– Спасибо, но нет! – твердо отказалась она. Ей требовалась передышка от опасного обаяния Пола Дугласа. Я хочу осмотреться и разложить вещи. Спасибо за помощь, это было очень любезно с вашей стороны!

Он вскинул брови.

– Вы меня тактично прогоняете?

Элин вздохнула.

– Да, – прямо ответила она, отлично понимая, что все ее слова он может понять превратно.

– Что ж, человек свободен, но я все-таки думаю, что моя идея лучше! – Пол направился к двери. – У вас есть сшитая вами одежда? Что-нибудь подходящее для выставки?

– Да.

– Полагаю, это что-то ошеломляющее?

У нее… ошеломляющее? Элин не смогла сдержать кривой улыбки.

– По крайней мере, оригинальное и эксклюзивное.

– Наденьте это. Будьте готовы отправиться в галерею Джинн в половине седьмого.

– Джинн? – Элин не поверила своим ушам.

Пол усмехнулся, видя ее удивление:

– Это краля, с которой вы видели меня утром. Надо придерживаться более широких взглядов, Эли. Джинн очень способная бизнесвумен.

– И конечно, очень способный игрок, – резко парировала она.

Его улыбка стала еще шире, придавая ему особенно непристойный вид.

– Очень способный. Хотите с ней сравняться?

– Не сегодня, спасибо, – легкомысленно бросила Элин.

Он озорно подмигнул ей, открывая дверь.

– Может быть, завтра?

Она скептически выгнула бровь.

– Я дам вам знать, когда буду свободна.

– Ладно. Только обязательно сообщите!

Прежде чем Элин успела ответить, за ним захлопнулась дверь. Она покачала головой, задумавшись, не сумасшествие ли вступать с ним в какие-либо отношения, даже деловые? Сумасшедшим, порочным и опасным. Эти слова запали ей в душу, и она вспомнила, что так же говорили и о поэте лорде Байроне. И все же сильный инстинкт самосохранения советовал ей держать с Дугласом безопасную дистанцию.

Но он все-таки добр, услужлив и искренне интересуется ее работой. Это очень смущало ее. Бесстыдный распутник и добрый самаритянин. Ну и сосед! – думала Элин, начиная разбирать свое имущество.

Перебирая книги, она вдруг сообразила, что Линда тоже может оказаться на вернисаже, куда ее пригласил Дуглас, и увидит ее с ним. Мама тотчас же поднимет скандал. В сердце Элин закралась тревога, но она быстро подавила ее. Воля матери и отца в течение многих лет доминировала в ее жизни. Так было раньше, а теперь она приняла решение и будет его держаться!

Идея Пола Дугласа, может быть, хороша, а может быть, и нет. Но это ее жизнь, ее будущее. Надо отрешиться от прошлого и идти своей дорогой.