Текст книги "Волшебные кони Мирримы"

Автор книги: Эмма Дарси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

Питер осторожно усадил Эрин в кресло. Теперь ее охватил совсем другой страх – страх за ребенка, который может появиться на свет раньше срока. Она обхватила руками живот, надеясь, что ее страхи напрасны.

– Успокойся, не паникуй, – посоветовал Питер. – Как зовут твоего врача? Как с ним связаться?

– Дэвис. – Она кивнула на телефон, стоящий на письменном столе. – Нажми шестую кнопку – это его кабинет.

Прошло всего несколько секунд, а Питер уже взял все в свои руки.

– Это Питер Рэмси. Я говорю с вами по просьбе Эрин Лавель. Мне нужен доктор Дэвис. Немедленно. – Короткая пауза. – Да, я – Питер Рэмси. Я нахожусь около Эрин Лавель. У нее отошли воды и начались схватки. Буду весьма признателен, если вы срочно пришлете машину «скорой помощи» к ней домой и встретите нас в больнице.

Снова пауза – Питер ждал ответа.

Эрин стало немного легче, острая боль отступила, осталась лишь тянущая в животе. У нее даже хватило сил подумать о том, как доктор Дэвис прореагировал на распоряжения, которые ему дает член семейства Рэмси.

– Благодарю вас, – сказал Питер и, положив трубку, повернулся к Эрин: – Я ничего не упустил?

– Ты превратишь эти роды в цирковое представление, – недовольно произнесла она. – Зачем было без конца повторять свое имя?

– Привыкай к этому, Эрин, – насмешливо ответил он. – Тебе долго придется пребывать в окружении нашей семьи. Честно говоря, в данный момент мне наплевать на твою страсть к затворничеству. Для нашего ребенка я потребую наилучшего обслуживания. Моя мать заставила отца пожертвовать столько денег на развитие системы здравоохранения, что это – вполне уместное требование.

Наверное, так оно и есть. И она, Эрин, благодарна ему за то, что он так быстро все организовал, благодарна за то, что он рядом.

– Прости. Просто у меня мысли разбегаются…

– Не думай об этом, – произнес он уже ласковее. – Позволь мне всем заняться самому. Хочешь снять мокрую одежду, пока мы ждем машину? Или тебе лучше не двигаться?

– Я боюсь пошевелиться.

– Хорошо. Я попрошу санитаров принести носилки.

– У меня в спальне сумка с вещами, приготовленными для больницы. Спальня справа по коридору.

– Я отнесу сумку к входной двери. Останешься одна на минутку?

– Да.

Но стоило ему выйти, как боль нахлынула снова. Эрин с трудом поднялась с кресла и оперлась о стол – стоя было легче переносить схватки. Питер вернулся почти тут же, встал рядом, обнял ее и гладил по голове.

Как неожиданно… и как приятно его участие.

– Потерпи, машина скоро приедет, – сочувственно шептал он.

У Эрин на глаза набежали слезы. Почему она раньше не сказала ему о своей беременности? Тогда, возможно, все это время он заботился бы о ней. Независимость… это замечательно – и она вполне справлялась сама, – но как же ей было тоскливо, и какое облегчение, что сейчас она не одна, что есть Питер, который взял на себя все хлопоты.

Он был рядом – и в машине «скорой помощи», и когда приехали в больницу, и в родильной палате. И никто не посмел запретить ему это, спросить, почему он не отходит от нее. Сестры смотрели на него с благоговейным трепетом и мгновенно отвечали на все вопросы. Доктор Дэвис тоже отнесся к нему с уважением и заверил Эрин и Питера, что все идет нормально.

У Эрин и мысли не было запретить Питеру присутствовать при родах. Хотя он не сказал всем, однако никто, кажется, в этом не сомневался. А она… она хотела, чтобы он находился с ней при рождении их малыша. Пусть у них серьезные разногласия, но этого ребенка они создали вместе, и значит, справедливо, чтобы приходу его в этот мир радовались оба родителя.

Схватки стали более частыми, и Эрин едва успевала передохнуть в промежутках между приступами боли. Питер сидел рядом, с волнением смотрел на нее, держал за руку и повторял слова доктора: «Появилась головка, уже скоро, роды очень быстрые», как будто она сама этого не слышала. Наверное, ему тоже было необходимо увериться в том, что ее страдания скоро кончатся.

Эрин даже не пыталась что-либо говорить. Она думала, что у нее, скорее всего, других детей никогда не будет, и поэтому хотела запомнить все, что происходит с ней сейчас, когда она рожает своего единственного ребенка. Она полностью сосредоточилась на этом и каждую схватку представляла себе как шажок вперед ее младенца. Потуги сделались такими сильными, что было почти невозможно сдерживаться.

– Эрин, полегче, – командовал доктор. – Попытайтесь не тужиться так сильно, тогда не будет разрывов. Вот… хорошо… головка уже у меня в руках…

Эрин услышала детский крик, и глаза ее наполнились слезами.

– Уже все… все, – хрипло бормотал Питер, нежно вытирая слезы с ее щек.

– Эрин, у вас родился здоровый мальчик, – объявил доктор. – Хотя и на месяц раньше, но у него нормальный вес. Так что не о чем волноваться.

Тут уж слезы у нее полились ручьями. Она столько пережила, а теперь родила здорового малыша, и ей больше не нужно думать о том, как сообщить Питеру Рэмси, что он отец. Питер здесь, около нее, и он перестанет на нее злиться, потому что она родила ему сына. Он так заботливо к ней отнесся, забыл о своем гневе, вытирал ей пот с лица, успокаивал ласковыми словами.

– Эрин, все в порядке. Ты справилась. И с ребенком все в порядке. Сейчас я его тебе дам, – сказал Питер, вставая со стула.

Он наверняка тоже перенервничал. Роды были преждевременные, и Питер, наверное, считает виновным себя, потому что накричал на нее и расстроил. Но глупо ждать от него чего-то большего, чем просто забота. Она – мать его ребенка, и этого достаточно, чтобы отложить их «разборки» до более подходящего времени.

– Пуповину перевязали, и мы готовы к встрече, – весело произнес доктор Дэвис, положив новорожденного сына на руки Питеру. – Я сейчас закончу и тогда оставлю вас втроем.

«Втроем…»

Связанные до конца их жизней, подумала Эрин, наблюдая за лицом Питера, который смотрел на сына… на частицу своего будущего. Странная улыбка появилась у него на губах, и он с удивлением прошептал:

– Он такой маленький.

«А ты такой большой».

– У него хороший рост, и он будет высоким мальчиком, – заверил доктор Дэвис.

Питер улыбнулся во весь рот. На его лице было написано: «Как я». Неужели из-за сходства с ребенком он станет отнимать у нее сына? Эрин это испугало, и она протянула руки, чтобы забрать ребенка к себе.

Голубые глаза Питера сияли от восторга. Он осторожно положил сына ей на грудь. Как прекрасно, что она наконец-то может держать его, ощущать не выпуклость в животе, а чудесного человечка, который сопит носиком, словно чувствует молоко в материнской груди. Эрин охватило такое огромное счастье, что она забыла про ссору с Питером. Ведь, несмотря на трудную беременность, она дала жизнь этому крохе!

Питер сел и, протянув руку, провел пальцами по пушку на головке младенца.

– Он светленький. У сына Шарлотты очень темные волосы… как у Дамиана.

Наверняка он хотел сказать: «Не как у всех Рэмси».

– Цвет волос часто меняется, Питер, – объяснила Эрин. – Трудно сказать, какие они у него будут, когда он подрастет.

– Да какие угодно.

Ничто не может нарушить его хорошего настроения!

Эрин вздохнула с облегчением. Может, она зря так волнуется и Питер не собирается забирать себе львиную долю родительского общения? Сейчас он просто излучает счастье. Ей следует успокоиться и насладиться первыми мгновениями своего материнства.

Доктор Дэвис перебросился парой фраз с Питером, сказав ему, что Эрин с ребенком сейчас переведут в отдельную палату, где им будет обеспечен необходимый покой и уход. Эрин поняла, что имя Рэмси и здесь оказало нужное действие. Этого нельзя не оценить!

Врач и сестра ушли, а Эрин бросила взгляд на часы – было начало второго. Она удивилась: какие быстрые у нее роды! А ей казалось, что схватки длились бесконечно.

– Спасибо тебе за все, – сказала она Питеру.

– Это самое меньшее, что я смог сделать.

Перед ней сидел не упрямый воин, который был готов сражаться до конца, а принц, прискакавший ей на помощь. Прекрасный рыцарь ее мечты.

– Я рада, что ты был здесь, – хриплым от переполнявших ее чувств голосом произнесла Эрин.

– Я бы все время был рядом, Эрин, если бы ты мне позволила.

– Прости. – Ей стало стыдно. Как она могла не сказать ему о своей беременности!

– Все в прошлом. – Голубые глаза в упор смотрели на нее. – Нам надо думать о настоящем. И у нас теперь есть сын.

– Да, – ответила Эрин и крепче прижала к себе ребенка.

– Ты придумала ему имя?

Он улыбается и совсем не сердится. Эрин стало немного легче на душе. Питер не захочет, чтобы конфликт между матерью и отцом навредил малышу.

– Мне нравится Джек, – сказала она.

– Джек… Джек Рэмси. Звучит неплохо. Мне тоже нравится.

Эрин решила, что пора его остановить – у нее тоже есть права.

– Он будет Джек Лавель.

Довольное выражение в одну секунду исчезло с лица Питера.

– Ты, кажется, говорила, что твоя беременность – это случайность, – жестким тоном напомнил ей он.

– Да, говорила.

– И ты еще говорила, что заведешь ребенка только в прочном браке.

– Да. Но, Питер, то, что произошло, не было запланировано. Я ничего не могу поделать…

– Можешь, – оборвал ее он. – Ты можешь сделать так, чтобы наш сын получил все и от матери, и от отца.

– Я постараюсь с тобой договориться.

– Очень постараешься? – с вызовом произнес он. – Так сильно постараешься, что дашь слово связать себя узами брака со мной?

Чего-чего, а этого Эрин совершенно не ожидала! Лишившись дара речи, она уставилась на Питера. Он уже все для себя решил и теперь приводит свой план в действие!

Брак с Питером Рэмси.

Она вспомнила его слова о том, что ей надо привыкать к семейству Рэмси, поскольку придется проводить в их обществе много времени.

Нелепо и старомодно выходить замуж ради ребенка. Сейчас так не поступают, в этом нет необходимости. Если незамужние матери испытывают денежные затруднения, они могут получить государственное пособие. Во всяком случае, в Австралии это так. К тому же Питер знает, что она достаточно обеспечена и финансовых проблем у нее нет. Но он не говорит о денежной помощи. Его заботит эмоциональное благополучие их сына, он хочет, чтобы у ребенка была полноценная семья.

– Не понимаю, как ты можешь хотеть на мне жениться! – воскликнула она.

– Почему нет?

– Ты обвиняешь меня во лжи. Мы не доверяем друг другу – это серьезная проблема, Питер. Ты подозреваешь меня бог знает в каких грехах, а мне приходится оправдываться за каждое свое слово или поступок. Ничего себе семья! Для ребенка это плохо.

– Если бы ты захотела быть со мной откровеннее, то проблем не стало бы. К отсутствию доверия приводит молчание… тайны, секреты. Эрин, будь искренней.

Эрин вспомнила, как Алисия Хеммингс обозвала Питера упертым пуританином. Ей следовало прислушаться к этой характеристике и ожидать, что он от своего не отступит. Она не отрицает своей вины в том, что не сказала ему о беременности, не призналась, что она не воспитательница детского сада, – в этом ее основная ошибка. «Писательница» – вот что не устраивает мужчин, не устраивает успех, который сопровождает творчество.

– Все не так просто, Питер, – уныло проговорила Эрин.

– Да нет, все просто, – не уступал он. – Ты же не можешь отрицать, что в сексуальном отношении мы подходим друг другу. Я считаю, что этот факт – огромный плюс в пользу нашего брака.

И по этой причине он задумал субсидировать фильм? Чтобы вернуть ее, поскольку захотел снова получить страстный секс? Но сколько времени это может продлиться?

– Как ты себе представляешь счастливую жизнь с писательницей, чье воображение в любой момент может унести ее в заоблачные дали и она забудет, что ты рядом и нуждаешься в ее внимании?

– Я никогда не стану мешать тебе, Эрин. У тебя уникальный дар, и с моей стороны было бы преступлением ограничивать тебя. А если ты вдруг забудешь покормить Джека, то на этот случай у нас будет няня…

– Со мной все не так трагично, – прервала его она. – Джек всегда будет у меня на первом месте.

– Как бы там ни было, но хорошо, что у Джека есть я, если ты в своих мыслях улетишь уж очень далеко, – заявил Питер.

Но он не жил с ней вместе каждый день и не понимает, что ее род деятельности может раздражать. Единственный известный ему эпизод – это в Рандуике, но тогда его просто разобрало любопытство, поскольку он раньше ничего подобного не наблюдал.

– А что будет, когда в центре внимания окажусь я, а не ты? – насмешливо спросила Эрин. Ей не верилось, что он так легко отнесется к удару по самолюбию.

Он сдвинул брови, словно не понимая ее.

– Получай свою долю славы на здоровье. Хотя должен тебя предупредить – когда мы поженимся, ты станешь еще более известной персоной. Этого не избежать. Я смогу уберечь тебя от самых неприятных моментов, но каждый раз, когда мы будем появляться вместе…

– Ой, хватит! Все ясно – тебе не нравится, что взоры будут прикованы не к тебе. Мужчинам, которых я знала, это тоже не нравилось, и ты, Питер Рэмси, не исключение. Ты разозлился, что в газете про меня написали больше, чем про тебя.

– Я разозлился потому, что ты осознанно меня обманула, не сказала, кто ты, – возмутился Питер. – Да мне вообще наплевать на все газеты! Пусть про меня никогда больше не напишут. Для меня это не имеет никакого значения.

Неужели она ошиблась и неправильно оценила его реакцию на ту газетную историю?

– Прости. Я забыл, что нельзя повышать голос. – Он озабоченно взглянул на младенца, который сморщил личико и издал слабый писк, словно почувствовал раздор между родителями.

– Не бойся. – Эрин погладила малюсенькую щечку. – Мама тебя любит.

– И папа тоже.

Это было произнесено очень тихо, но Эрин поняла – Питер не собирается играть второстепенную роль.

– Эрин, он мой сын и наследник, – заявил Питер. – Он будет расти и воспитываться в соответствующей обстановке. И тебе будет намного комфортнее в нашей семье.

Наследник миллиардного состояния… Питер прожил в богатстве всю свою жизнь и знает, что это такое.

– Не всем обязательно так жить, – вырвалось у нее. – Если он станет Джеком Лавелем…

– Я не желаю скрывать то, что у меня есть сын, – раздраженно произнес Питер.

– Но у него тогда будет более нормальная жизнь, – не сдавалась Эрин.

– Забудь об этом. Я этого не допущу.

Он не такой человек, чтобы уступить свои права на ребенка. Ловушка, в которую она угодила, захлопнулась. Эрин впервые ощутила силу фамилии Рэмси, когда маленький мальчик Томас был разлучен с отцом.

– А как дела у Дейва Харпера? – спросила она.

– Какое это имеет отношение к нам?

– Я просто хочу знать.

У него напрягся подбородок.

– К нам это не относится, Эрин, – недовольно ответил он.

– Мне интересно, – повторила она.

– Хорошо! Я устроил Дейва Харпера торговым агентом в фирму, где у него свободный график, чтобы он мог сам заботиться о сыне. По суду ему было передано основное право опеки над мальчиком, поскольку его жена – помимо заведомой лжи в его адрес – не занималась ребенком. Она поместила Томаса на целый день в детский сад, а на вечер приставила к нему няньку, чтобы вести свободный образ жизни с любовником. Вот суд и решил, что Дейв будет лучшим родителем для мальчика.

Право опеки… заведомая ложь…

Да, ловушка оказалась очень крепкой. Она рискует потерять своего ребенка… своего единственного ребенка.

Стук в дверь прервал ее мысли. Вошли два санитара и старшая сестра.

– Мы сейчас переведем вас и малыша в вашу палату, мисс Лавель. – Сестра улыбалась, глядя на Эрин и Питера. – Мне кажется, что я должна сказать вам, мистер Рэмси… О том, что вы здесь с мисс Лавель, стало известно, и приемную нашей больницы атакуют с вопросами. Вы не могли бы все уладить?

Питер с досадой вздохнул и встал.

– Надеюсь, в родильном отделении надежная охрана?

– Никто посторонний не пройдет мимо приемного покоя – за это я отвечаю, – заверила его старшая сестра. – А теперь мисс Лавель необходимо отдохнуть, и я лично прослежу за всем.

– Спасибо. – Питер взял руку Эрин и осторожно сжал. – Цирк зажигает огни, – весело произнес он, – и ты, Эрин, будешь звездой представления. Я счастлив.

– Я не хочу этого, Питер, – запротестовала она, испугавшись, что ее будут осаждать журналисты.

– Этого не избежать.

– Ты вовсе не обязан никому ничего сообщать!

– Тогда будет только хуже. Начнут копать и… сама понимаешь…

– Что ты скажешь журналистам?

– Правду. Правда тем хороша, что не обернется ложью. А секреты лишь все портят. – Он помолчал, затем, не обращая внимания на посторонних, произнес: – Ты даешь согласие на то, чтобы я объявил о нашем бракосочетании в самом ближайшем времени?

Она в ловушке.

Эрин не могла ничего придумать, что помогло бы ей в будущем удержать бразды правления в своих руках. Питер ни за что не оставит их с Джеком в покое. Она навсегда связана с Питером, независимо от их отношений. А если начнет судиться с ним за права опеки над сыном…

Наверное, брак с ним – это самое лучшее.

Если их совместная жизнь превратится в кошмар, Питер не сможет заставить ее жить с ним.

– Эрин, так будет правильно.

Она подняла голову и встретилась с уверенным взглядом голубых глаз.

– Да. – Слово выпрыгнуло само по себе, как подтверждение неизбежности, с которой невозможно бороться.

Питер удовлетворенно кивнул.

– А теперь отдыхай. Я пойду и все улажу. – Он нагнулся и поцеловал сына в лобик. – Веди себя хорошо и слушайся маму.

Одарив Эрин многозначительным взглядом, Питер направился к двери.

Огромный, широкоплечий мужчина. У него хватит сил справиться с кем угодно. Тихий голос где-то внутри шептал ей: «А может, Питер Рэмси все же твой принц?» Как приятно так думать и надеяться на это.

Жребий брошен.

Они поженятся.

Она безумно хотела, чтобы счастье улыбнулось им.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

Два месяца… два долгих месяца воздержания. Питер обуздывал свои желания, пока Эрин поправлялась после рождения Джека и отвыкала от своей уединенной жизни. И вот ожидание почти закончено – сегодня вечером Эрин станет его женой. И он наконец утолит свою страсть.

Но вначале будет свадьба.

Питер изо всех сил старался, чтобы у Эрин не возникло желания отказаться от брака с ним. Секс, который был слишком ему памятен – да и ей наверняка тоже, – это вторично… хотя тогда их союз может сулить максимум удовольствия. Однако Питер все же беспокоился: а вдруг ему не удержать Эрин – ведь она, невзирая на потрясающий секс, уже уходила от него. Но когда они станут мужем и женой, обратного пути не будет.

– Питер, ты какой-то мрачный. Вы с Эрин часом не поссорились?

Питер застегнул запонку и посмотрел на Дамиана – тот стоял рядом, держа в руке гвоздику, которую Питер должен приколоть к лацкану пиджака. Питер был шафером Дамиана Уинтера на свадьбе Шарлотты и Дамиана, и теперь они с другом поменялись ролями.

– Это заметно? – спросил он, удивляясь проницательности Дамиана.

Дамиан и Шарлотта успели подружиться с Эрин. Они прилетели на Рождество из Лондона и задержались на свадьбу. Эрин им понравилась, и они ей тоже, особенно Шарлотта. Питер видел, как Эрин и его сестра даже секретничали вдвоем.

– Ты, по-моему, излишне напряжен, – ответил Дамиан.

Питер криво усмехнулся.

– Я практически заставил Эрин выйти за меня, как ты – Шарлотту. Надеюсь, что у нас все получится не хуже, чем у вас.

– Я тоже надеюсь. Эрин необыкновенная женщина. Питер, ты поступил правильно. Не мучай себя. Вперед! Я уверен, что ты найдешь путь к сердцу Эрин, если уже не нашел.

– Почему ты так считаешь?

– Ну, ты взялся финансировать «Волшебных коней Мирримы», а это умный шаг. Ты показал, что ее карьера писательницы тебя не раздражает. Ты поддерживаешь творчество Эрин, прислушиваешься к ней, ценишь ее замечательные способности. А еще пригласил Зака Фримана для консультаций с ней по поводу сценария, что опять же показывает, как ты уважаешь право Эрин на собственное видение уже в другой сфере деятельности.

Да, в проницательности его другу не откажешь, подумал Питер и забрал у Дамиана гвоздику.

– Ты читаешь меня как книгу.

– А я всегда восхищался твоим тактическим талантом.

Но делать то, что подсказывает разум, – это одно, и совсем другое – его чувства к Эрин Лавель. Питер хотел от нее ответного чувства… как раньше. Ему это необходимо.

Белая бутоньерка – это последний штрих к костюму жениха. О чем думает сейчас его невеста? Что чувствует? Эрин находится в другом крыле семейного особняка на Палм-Бич. Она живет здесь по приглашению его матери с тех пор, как они уехали в Сидней. Около Эрин сейчас Шарлотта – она будет замужней подружкой невесты.

Смотрит ли Эрин на подъезжающие лимузины и на гостей, которые проходят в парк, где раскинут гигантский шатер? Если смотрит, то наверняка думает о том, что среди приглашенных ее гостей очень мало и что эта свадьба – исключительно его праздник. Но он делает это для нее, чтобы в центре внимания была она. Эрин этого заслуживает.

Родители Эрин были только рады, что всем занимается Питер. Даже ее мать, которая снова вышла замуж несколько лет назад…

Эрин очень долго не жила в семье, она была одинока, чего никогда не испытывал Питер. Но сейчас у нее есть семья. И Джек. Какое наслаждение наблюдать ее любовь к сыну! Питер был уверен – их брак будет счастливым. Он все для этого сделает.

– Питер, ты опять помрачнел, – сказал Дамиан.

– Я думал о том, что Эрин, наверное, было бы спокойнее, если бы наш брак зарегистрировали в мэрии, как она хотела, без этой помпезной церемонии.

– Нет, – решительным тоном возразил Дамиан. – Знающий человек – а это моя жена – уверяет, что каждая женщина хочет запомнить свою свадьбу, а скромная церемония – совсем не то. – Он положил Питеру руку на плечо. – Пора идти. Пусть это будет радостный вечер.

– Ты прав! Спасибо за поддержку, Дамиан.

– Рад стараться.

Они улыбнулись друг другу. Это была улыбка прирожденных победителей, которые не терпят поражений.

– Вот! – Шарлотта передала Эрин букет невесты и отошла в сторону, чтобы посмотреть, как Эрин будет выглядеть, когда пойдет к алтарю. – Замечательно! – заявила она. – Твоим фанатам понравятся фотографии. Ты выглядишь как настоящая принцесса из сказки.

Эрин смотрела на свое отражение в высоком зеркале. Да, она выглядит так, как всегда мечтала. Ей нравился вырез платья – сердечком. Возможно, это старомодно, но ей не хотелось надевать платье без бретелек, пусть и более эффектное.

Узкий лиф, а также подол и низ ниспадающей широкими складками юбки, были усыпаны крошечными хрустальными бусинками. Диадема с бриллиантами – это украшение ей одолжила мать Питера – поддерживала вуаль, прозрачным облачком обрамлявшую длинные черные волосы, которые мягкой волной легли на плечи. Стилист прекрасно подобрал ей макияж, и она сама себе казалась красивой.

Сейчас Эрин была рада тому, что Питер уговорил ее устроить грандиозную свадьбу. Он прав. И вообще он во многом прав. Его семья с радостью приняла ее, Рождество прошло чудесно, особенно благодаря Шарлотте и Дамиану, прилетевшим из Лондона с двухлетним сыном Джеймсом и четырехмесячной дочкой Женевьевой. Смех, подарки – так здорово, что она вместе со всеми принимала участие в веселье.

Даже Ллойд Рэмси, которого вначале она побаивалась, на самом деле оказался на редкость обаятельным человеком. И он обожал Джека. Обычно Ллойд укладывал внука на своей широкой груди и читал газету, сообщая младенцу обо всех заслуживающих внимания изменениях на рынке ценных бумаг.

– Этот мальчик – Рэмси, – говорил старик. – И чем раньше он начнет учиться уму-разуму, тем лучше.

Для Эрин эти два месяца тоже превратились в «учебный курс». Она неправильно судила о матери Питера, полагая, что миссис Рэмси рассматривает ее лишь как любопытное явление в жизни сына. Кейт Рэмси совершенно искренне восхищалась Эрин и прочитала все ее сказки. А Ллойду Рэмси весьма по душе пришлось то, что она с умом употребила свой Богом данный дар и добилась успеха.

Никто не ждал, что, став женой Питера, Эрин перестанет писать. И менее всего Питер, который был уверен, что после выхода фильма «Волшебные кони Мирримы» известность Эрин возрастет.

– Ты счастлива? – с улыбкой спросила Шарлотта.

– Я сама себе нравлюсь. Да и ты выглядишь замечательно.

На Шарлотте было узкое, облегающее фигуру платье из золотистого атласа, идеально подходящее к ее волосам цвета карамели и янтарно-карим глазам. На взгляд Эрин, Шарлотта и Дамиан – высокий, темноволосый и поразительно красивый – прекрасно смотрелись вместе. Оба светились счастьем. Эрин очень надеялась, что и ее брак с Питером обернется счастьем.

– Что-то не так? – насторожилась Шарлотта.

Эрин покачала головой.

– Нет-нет, все чудесно.

– Ты куда-то унеслась.

– Со мной иногда такое бывает, – улыбнулась Эрин.

– Ты уверена, что поступаешь правильно, выходя за Питера?

– Да. Да, уверена. Он хороший человек. Самый лучший.

И это была абсолютная правда.

– Знаешь, я не была влюблена в Дамиана, когда выходила за него. Он в какой-то мере спас меня – я попала в крайне унизительную ситуацию, а он превратил унижение в триумф.

– Вы очень подходите друг другу.

– Да. – На лице Шарлотты промелькнула шаловливая улыбка. – И он для меня самый сексуальный мужчина. – Она выразительно изогнула бровь. – Ты ведь тоже пылала страстью, когда Джек был зачат?

– Даже очень.

– Ну, какая кошка пробежала потом между вами, я не знаю, но если огонь еще не погас, то его можно опять разжечь. Не думай о плохом, Эрин, и знай – Питеру нужно, чтобы его любили и хотели как мужчину, а не как богатого человека.

– Я знаю. Спасибо, Шарлотта.

Уж кто-кто, а Эрин прекрасно сознавала, как много Питер может дать. Она пока что не дала Питеру ничего, кроме возможности постоянного общения с сыном. И еще Эрин не могла отделаться от ощущения, что все усилия Питера были устремлены к одному – «подсластить» ее согласие на этот брак.

Он хотел заполучить Джека.

Но хочет ли он ее? Она не была уверена.

Питер ни разу не попытался вновь разжечь – как выразилась Шарлотта – пожар любви… ни единым поцелуем. Ни на секунду не допустил какой-либо интимности. Эрин это беспокоило. Наверное, он никак не может простить ей ложь. Она очень волновалась: а чем обернется для них сегодняшняя ночь, каково быть не только матерью его ребенка, но и его женой?

– Нам пора, Эрин, – сказала Шарлотта. – Ты готова?

– Да.

Она готова скрепить обещанием их союз… «на горе и радость». Со дня рождения сына Питер подводил ее к этому моменту. Обратного пути нет. Чему быть, того не миновать.

Они спустились вниз.

В большом фойе ее ждал отец, чтобы сопровождать в шатер в парке, где должно состояться бракосочетание. Эрин задумалась. Когда ей было семь лет, он практически бросил ее, а вот Питер никогда не поступит так с Джеком.

Она должна сделать все от нее зависящее, чтобы их брак с Питером стал счастливым.

Принцесса… потрясающе красивая принцесса. Сердце у Питера подскочило, когда он увидел, как Эрин шла к алтарю навстречу ему.

Его невеста.

Женщина, которую он хочет больше всего на свете.

Но Эрин не улыбалась. Ее глаза смотрели прямо на него. Она даже не взглянула на гостей, стоящих по обеим сторонам красной ковровой дорожки. Эрин высоко держала голову, выражение лица было настолько решительным, что Питера охватило сомнение.

Прав ли он, вовлекая ее в брак с ним?

Но поздно что-либо изменить.

Да он и не хочет этого.

Эрин, Джек… они оба принадлежат ему. Он сделает все от него зависящее, чтобы она это поняла и поверила ему.

Но отделаться от сомнений Питер не мог. Они одолевали его и во время бракосочетания, и после, во время приема. Он старался выглядеть веселым. Эрин тоже делала радостное лицо, так что перед гостями они изображали счастливую пару.

Питеру не удавалось снять с себя напряжение, и он чувствовал, что Эрин тоже это не удается. Наконец часы показали десять – в это время Эрин должна незаметно уйти, чтобы покормить грудью Джека. Праздничный обед закончился, речи произнесены, свадебный пирог разрезан, и теперь гостям подали кофе.

– Я с тобой, – сказал Питер и взял Эрин под руку.

Она с удивлением посмотрела на него.

– Это вовсе не обязательно. Тебе не стоит оставлять своих друзей, Питер.

– Я хочу.

Пусть Эрин предпочитает побыть одной, но он решил не отступать. Она его новобрачная, его жена, и, черт возьми, он не собирается отпускать ее от себя даже на минуту.

Эрин нервно сжала его рукав, но возражать больше не стала. Когда они оказались на дорожке, ведущей в оранжерею, она, почему-то тяжело дыша, произнесла:

– Спасибо за эту свадьбу, Питер. Все было замечательно… так красиво.

На миллиарды можно купить красоту, цинично подумал Питер, но не сердце женщины. Во всяком случае, Эрин вышла за него не из-за денег – это он знал точно.

– Я хотел создать для тебя волшебную сказку, Эрин. Чтобы все соответствовало принцессе… как тогда в парке.

Эрин остановилась, и Питер заметил, как на ее лице промелькнул страх. Что с ней? Она смотрела на него, и в ее прекрасных зеленых глазах он увидел такую ранимость и незащищенность, что у него сжалось сердце.

– Ты был моим принцем в тот день, Питер. Мне бы очень хотелось вернуть этот миг. Я ужасно сожалею, что не сказала тебе о том, что пишу сказки. Я боялась спугнуть волшебство. А кончилось тем, что я все испортила. Мне так жалко… так жалко…

– А я подумал, будто ты решила немного пофлиртовать со мной, да и только, – ответил он.

– Так оно и было.

Его словно ударили под дых.

– Я не верила, что у нас с тобой что-нибудь получится, – торопливо пояснила Эрин. – Но мне очень хотелось стать для тебя необходимой…

– А сейчас, Эрин? Сейчас ты веришь в то, что у нас есть будущее?

– Ты все преобразил… я даже не ожидала…

– Преобразил в лучшую сторону?

– Да, да! – воскликнула она с таким жаром, что к нему снова вернулась надежда.

Он правильно поступил!

– Я так хочу, чтобы у нас с тобой все получилось, Эрин!

– И я тоже.

– Значит, так и будет, – уверенно заключил он.

Питер едва удержался, чтобы тут же не обнять Эрин и не овладеть ею прямо здесь, на дорожке в парке. Его остановила лишь мысль о плачущем от голода Джеке. Он схватил Эрин за руку и, пока они шли к дому, не отпускал, весь горя от желания.

В детской их встретила няня с Джеком на руках. Она похлопывала малыша по спинке, чтобы он не хныкал. Эрин поспешно сбросила вуаль, расстегнула молнию на платье, и лиф упал вниз. Сняв белый кружевной бюстгальтер, она подошла к креслу-качалке. Все это она проделала спиной к Питеру. Взяв полотенце, висевшее на подлокотнике кресла, Эрин набросила его себе на плечо и села, протянув руки к сыну.

Няня передала ей ребенка, и Джек с такой силой мгновенно присосался к груди, словно от этого зависела его жизнь. А Питер подумал: «Вот бы мне так же легко добиться Эрин, как это удается сыну».

Эрин раскраснелась. От неловкости, что он смотрит, как она кормит ребенка? Прежде он себе этого не позволял, боясь посягнуть на столь интимную сторону ее жизни.