Текст книги "Волшебные кони Мирримы"

Автор книги: Эмма Дарси

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 7 страниц)

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Питер затормозил у пешеходной дорожки около собора Девы Марии недалеко от того места, где утром оставил Эрин. Часы на приборном щитке показывали тридцать одну минуту двенадцатого – он точно рассчитал время. Ждет ли она его? Бросив взгляд вдоль Элизабет-стрит, Питер заметил в тени развесистого дерева женщину в потрясающем наряде. Казалось, что она сошла со страниц журнала «Вог».

Неужели это Эрин?

Поля элегантной черной шляпы слегка прикрывали лицо, поэтому он не сразу ее узнал. Женщина повернула к нему голову, и у него подскочило сердце. Это она!

Эрин увидела синий «БМВ», заулыбалась, помахала рукой и вышла из тени. На ней было платье из шелка желтовато-зеленого цвета в крупный черный горошек, без рукавов и с большим запахом. Широкий черный кожаный пояс подчеркивал талию и бедра, а лиф платья позволял увидеть заманчивую ложбинку на груди. Когда Эрин шла, то в разрезе юбки мелькало стройное бедро. Черные туфли на высоких каблуках с тонкими ремешками вокруг лодыжек завершали наряд. Вид у нее был очень сексуальный.

У Питера запылало в паху, и он понял, что если не подавит прилива желания, то ему придется туго. Зажегся зеленый свет, и сзади нетерпеливо загудели. Он быстро проехал вперед и остановил машину около Эрин.

Она держала в руке большую черно-белую фирменную сумку магазина Дэйвида Джоунса.

– Я могу положить это в багажник?

– Конечно. – Он нажал на кнопку багажника, затем открыл ей дверцу.

Освободившись от сумки, Эрин уселась рядом с Питером и пристегнулась. Ремень безопасности натянул ткань платья на груди, и Питер с трудом отвел глаза от манящего зрелища.

– Поехали! – воскликнула Эрин, повернув к нему светящееся радостью лицо.

А Питер подумал: «Надо сделать так, чтобы Эрин Лавель поняла, что она – моя женщина». Конечно, это не означает, что она полностью принадлежит ему. Просто он присутствует в ее жизни.

– Я выдержала испытание? – спросила она.

Питер уловил нотки робости в ее голосе. Во сколько же ей обошелся наряд, чтобы соответствовать ему? Он не хотел, чтобы она чувствовала себя неловко, и с улыбкой заверил ее:

– Эрин, ты выглядишь потрясающе. Мне будут завидовать все мужчины в Рандуике.

Она засмеялась.

– Спасибо. – Зеленые глаза окинули оценивающим взглядом его светло-серый в темную полоску костюм, белую рубашку и золотистый галстук. – Ты тоже выглядишь потрясающе, – добавила она немного хрипло, словно ей вдруг стало трудно дышать.

Питеру почему-то сдавило горло. Он внимательно следил за дорогой, стараясь не отвлекаться на женщину, сидящую рядом. Господи, как же безумно он ее хочет!

– Питер, а ты ревнивец по натуре? – спросила Эрин.

– Нет. Эту характеристику можешь выбросить из списка.

– Из какого списка?

Он усмехнулся:

– Из списка качеств плохого мужа, который ты приводила сегодня утром.

– Я не… я хотела сказать… – Эрин запуталась в словах и смутилась оттого, что он принял ее рассуждения на свой счет.

Значит, она не рассматривает его как возможного мужа. Неужели брак с ним для нее – это журавль в небе? – подумал Питер.

Ему показалось, что Эрин в принципе не против брака, просто боится, что прочные отношения могут не сложиться.

Спать с ним она не против. Выходит, камень преткновения – это совместная жизнь. Из сказанного ею следует, что это ее не привлекает, поскольку означает публичность, необходимость часто бывать на людях. Но ведь она не отказалась поехать с ним в Рандуик и потратила на одежду больше, чем, вероятно, могла себе позволить.

Питер не думал, что богатство имеет для нее значение. Наоборот – оно тоже может стать камнем преткновения.

– Питер, это ты, а не я, заговорил о браке, – сказала Эрин.

– О браке и о материнстве, – с готовностью согласился он, надеясь выведать что-нибудь еще.

– Правильно. Значит, с этим вопросом покончено.

Ага, она подводит черту.

– Я никогда не была на скачках, – Эрин быстро перевела разговор на другую тему. – Расскажи, что там происходит. И про свою лошадь расскажи.

Как легко ей угодить! Она задает вопросы, внимательно слушает ответы. Видно, что ей действительно хочется узнать о бегах. Его ни разу с таким интересом не расспрашивали о скаковых лошадях.

За ланчем в директорской столовой Эрин продолжала оживленно беседовать, и окружающие – друзья, знакомые и коллеги Питера – с удовольствием общались с ней. Она не могла не нравиться. Ее улыбка, блеск зеленых глаз, с неподдельным интересом смотрящих на собеседника… Мужчины были от нее в восторге, заинтригованные женщины исподтишка ее разглядывали, а кое-кому, вероятно, очень хотелось найти в Эрин изъян. Но изъянов не было.

Питер знал, о чем все думают: «Кто такая эта Эрин Лавель?»

Жена одного из устроителей скачек задумчиво произнесла:

– Эрин Лавель… Уверена, что я где-то о вас читала. Сейчас не могу вспомнить. Какое красивое имя. Вы случайно не актриса?

Эрин засмеялась и покачала головой.

– Мне просто сегодня повезло сопровождать Питера. – Она подхватила его под руку и посмотрела ему в глаза, таким образом отразив дальнейшие попытки выяснить, кто она.

Питер поскорее замял этот разговор, понимая, что она не хочет, чтобы про нее что-либо узнали. Может, то, что сегодня она – его загадочная спутница, тоже из мира фантазий?

Когда они шли к ложам для членов клуба, Питер с улыбкой спросил:

– Ты боишься, что мне станет неловко, если обнаружится, что ты воспитательница детского сада, которую я встретил в парке?

Нет, ему не станет неловко. Возможно, реакция окружающих его повеселит. Но развеселится ли он, если узнает, что она не та, за кого он ее принял? Если бы она сказала жене директора, почему той знакомо имя Эрин Лавель, и тем самым раскрыла бы свою известность в литературных кругах, то легкость и непринужденность в отношениях с Питером могли лопнуть как воздушный шар.

Эрин не должна рисковать, так как люди начнут виться вокруг нее, не обращая внимания на человека, подарившего ей этот чудесный день, а он почувствует себя глупо оттого, что не знал о ней правды. Правду она ему сообщит… скоро. Но не сейчас. Теперешние отношения ее устраивают, и она боится их испортить.

– Питер, я имею право не рассказывать о своей личной жизни, – мягко заметила Эрин.

Она ненавидит шум и суету, возникающие при слове «писательница». И знакомым мужчинам это тоже не нравилось, не нравилось быть в тени ее успеха.

– Чем дольше ты со мной, Эрин, тем меньше у тебя на это шансов, – с серьезным видом предупредил ее Питер.

Она выразительно на него посмотрела, призывая быть терпеливым.

– Никого не касается, как мы встретились и как проводим время. Не будем спешить, Питер.

Эрин выглядела такой ранимой, что Питер был готов ринуться на ее защиту, если нужно. Он не допустит, чтобы кто-либо изводил Эрин ненужными вопросами. Не допустит, чтобы она ощутила себя ниже его. Питер чувствовал, что она не уверена в том, долго ли они будут вместе, и от этого окрепла его решимость сделать связь с Эрин Лавель не только однодневным чудом.

– Сегодня мы пришли на скачки, – сказал он. – Давай получать от этого удовольствие.

Они удобно устроились в ложе, и, пока лошадей выводили к старту, Питер принялся объяснять ей, почему у жокеев разноцветные куртки. Когда лошади помчались по кругу, Эрин, подавшись вперед, сложила руки на коленях и не сводила глаз с захватывающего зрелища.

Но она не вскочила, как другие зрители, приветствуя победителей на финише, а спокойно продолжала сидеть. Питеру показалось, что ее мысли витают где-то далеко и она забыла и про него, и вообще про все на свете. Скачки закончились, но Эрин как будто не замечала оживления вокруг, когда одни отправлялись отпраздновать победу, а другие сетовали по поводу проигрышей.

– Эрин…

Ответа не последовало.

Питер протянул руку и коснулся ее. Она вздрогнула и повернулась, глядя на него широко раскрытыми и удивленными глазами.

– Что с тобой? – произнес он.

Краска залила ей щеки.

– Прости. Я… задумалась. Со мной такое иногда случается, – извиняющимся тоном произнесла Эрин.

Неужели у нее неполадки с головой?

– Питер, к тебе это не относится, – продолжала она. – Ты замечательный. Это из-за лошадей. Они настолько красивы, что я…

Эрин не договорила, и Питер понял, что она не хочет раскрывать ему то, о чем думала. Он интуитивно почувствовал, что между ними все тот же барьер, и решил его по возможности преодолеть.

– Эрин, мне интересно, что же тебя так захватило.

Она подавила вздох.

– Порой мое воображение уносит меня очень далеко. Я знаю, что могу показаться окружающим странной, но у меня это происходит не намеренно. Пожалуйста, прости. Хорошо? – Она одарила его обворожительной улыбкой. – Я снова с тобой.

А где она была? Там, где ему нет места?

– О чем же ты размечталась? – продолжал настаивать он.

Эрин мгновенно насторожилась.

– Да так, ничего особенного. Кое-что пришло в голову. Не будем больше об этом. – Она встала. – Извини, мне нужно в дамскую комнату. Не сердись.

Да, он проиграл раунд. Эрин дала ему понять, что они живут в разных мирах. Значит ли это, что длительная связь между ними невозможна?

Но он не собирается задушить свои чувства к ней.

Волшебные крылатые кони мелькали в мозгу, когда Эрин шла к дамской комнате. Коней было пять: белый, серый, каурый, гнедой и вороной – все с разноцветными крыльями, они были похожи на бабочек. Фантастические кони… Мирримы. Да, звучит красиво. Это будет чудесная волшебная сказка. Эрин как раз сочиняла начальные строки, когда Питер вывел ее из задумчивости. Конечно, она не вовремя размечталась, да и место неподходящее.

Ей захотелось поскорее записать все в блокнот, поэтому она поспешила убежать. К счастью, она переложила все содержимое из прежней сумочки в новую, купленную утром, поскольку привыкла всегда иметь под рукой блокнот и ручку.

В дамской комнате Эрин быстро начала записывать то, что успела сочинить, и с трудом заставила себя остановиться. Сегодня для нее главное – это Питер Рэмси, о нем забывать она не хочет.

Эрин мысленно себя отругала. Ей очень повезло – она встретила удивительного человека, и то, что он уже успел ей дать, намного лучше любой сказки. Глупо рисковать, демонстрируя свое непонятное поведение. Если конец в их отношениях неминуем, то пусть это произойдет так можно позже.

– Фиксируете рейтинг Питера Рэмси? – прозвучал у нее за спиной язвительный вопрос.

Эрин резко обернулась. Красавица блондинка в эффектном платье от Колетт Диннеган смотрела на нее с нескрываемой злобой. От неожиданности Эрин не сразу нашлась, что ответить.

– Где это он вас откопал? – скучающим голосом протянула блондинка.

– Простите, мы с вами встречались? – смогла наконец спросить Эрин.

– Нет, не встречались, поскольку вы избегаете публики, да и Питер постарался, чтобы вы не попадались мне на глаза. Я – Алисия Хеммингс, последняя дама сердца Питера.

Понятно – она получила отставку и теперь нарывается на ссору. Интересно, что заставило Питера порвать с ней связь? А одежду от модельера ей купил Питер? Вероятно, Алисия Хеммингс стала чересчур жадной и требовала от него все больше и больше.

– Мне ничего об этом не известно, – сказала Эрин.

– Вы, очевидно, появились на его горизонте совсем недавно, – с издевкой заметила Алисия.

– Да, – не стала возражать Эрин. – Меня долго не было в Австралии.

– Он вас привез с собой из Лондона?

Судя по всему, расспросам не будет конца.

– Вас это совершенно не касается, Алисия, – оборвала ее Эрин. – Прошу меня извинить…

– Неудивительно, что вы потеряли голову, ведь он миллиардер, – продолжала Алисия, глядя, как Эрин торопливо прячет в сумочку блокнот и ручку. – Но позвольте вам сказать, что такого упертого пуританина надо еще поискать, так что лучше забудьте про свои грязные привычки, если хотите уцепиться за него.

Эрин разобрало любопытство, и с языка сорвалось:

– О чем вы? Я вас не понимаю.

– Да будет вам. На лондонских вечеринках не обходится без экстази и кокаина. Я там бывала и знаю, о чем говорю.

– А Питер этого не употребляет?

– Ну что вы, милочка! Он у нас борец с наркотиками. – На ее губах появилась гадливая усмешка. – Я вас предупредила.

– Спасибо, – сухо произнесла Эрин.

Алисия, похоже, удовлетворилась сказанным, излив порцию яда, так как Эрин, выходя из туалета, больше ничего у себя за спиной не услышала.

Замечательно, что Питер столь нетерпим к употреблению наркотиков – в этом Эрин с ним солидарна. Что касается остального… Ей не хотелось бы, чтобы он на нее давил. До сих пор по отношению к ней этого не проявлялось. Даже прошлой ночью на балконе своего пентхауса на Бонди-Бич… Она застыла, а бедра и живот у нее непроизвольно сжались при воспоминании о том, как они касались друг друга и какое дикое, жадное, неуправляемое желание вырвалось тогда наружу.

Эрин увидела Питера – он шел ей навстречу. Их глаза встретились, у нее заколотилось сердце, и тело загудело от радости. Он – потрясающий мужчина, а в этом костюме, который очень ему идет и сидит на нем великолепно, он просто неотразим. Она не могла отказать себе в удовольствии мысленно раздеть его и…

Эрин была так захвачена своими эротическими ощущениями, что не сразу услышала настороженный вопрос Питера:

– Эрин, с тобой все в порядке?

– Да, все хорошо, – заверила она его.

– Тебе никто не устраивал сцен в туалете?

– А, это… – Она улыбнулась – ей понравилось, что он переживает за нее. – Питер, никаких проблем. Хотя, признаюсь, твоя бывшая не очень приятная особа.

Питер скривился.

– Я видел, как Алисия ринулась в дамскую комнату, но не успел остановить ее.

– Не беспокойся. – Эрин взяла его под руку. – Вернемся в ложу. Скоро начнется следующий забег.

– Она тебя расстроила?

– Чем?

Он нахмурился.

– Эрин, я люблю во всем ясность.

Так. Питер не желает оставаться в неведении относительно того, что произошло между дамами. Это справедливо. Не очень приятно, если тебя обсуждают за твоей спиной.

– Что касается меня, то все в порядке. А тебя Алисия окрестила моралистом, помешанным на борьбе с теми, кто балуется наркотиками.

– Ты считаешь, что это неправильно?

– Что ж в этом плохого? Я тоже не жажду испытать на себе действие наркотиков. Единственное, что может вызвать вопросы, так это помешательство на борьбе, но пока что я не нахожу тебя ненормальным.

– Спасибо, – засмеялся он.

Эрин почувствовала, что ему понравился ее ответ, и на душе стало радостно.

И вдруг ее осенило. Да она начинает влюбляться в Питера Рэмси! Это не обычное физическое влечение, не одно лишь стремление приобрести новый сексуальный опыт. Сможет ли она потом вернуться к прежней жизни?

Она не впишется в его жизнь.

А он не впишется в ее жизнь.

Но паника уступила место твердому решению: «Растяни это время как можно дольше… до тех пор, пока тебя это будет устраивать».

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Питера разбудил телефонный звонок. Он быстро протянул руку и схватил с тумбочки трубку. Не хватало еще разбудить Эрин! У них была долгая ночь страстной любви и потрясающего обоюдного наслаждения. Питеру хотелось, чтобы она оставалась в его постели как можно дольше.

Часы показывали одну минуту девятого, а в трубке трещал материнский голос. Питер осторожно встал с постели и вышел из спальни, неслышно закрыв за собой дверь. Если бы не мать, он не стал бы отвечать на звонок, поднявший его на ноги так рано в воскресное утро.

Он поднес трубку к уху и, стараясь подавить раздражение, произнес:

– В чем дело, мама? Что стряслось?

– Питер, ты что, не слышал, что я тебе говорю?

– Я еще не проснулся.

– Так ты не знаешь, что вы с Эрин Лавель красуетесь на первых страницах газет? Они даже не поскупились на цветные фото!

– О господи! Неужели им больше нечего делать, как выслеживать меня с новой дамой? – Питер вспомнил, что фотографы щелкали затворами камер, когда его лошадь победила в забеге. Он тогда от восторга совсем забыл, что надо уберечь от них Эрин.

– Но она не просто твоя новая дама, не так ли, милый? – голос матери прозвучал многозначительно.

– Что ты хочешь этим сказать? – проворчал он. Неужели газетчики разнюхали о ней что-то такое, что может скомпрометировать ее в детском саду?

– Питер, я хочу с ней познакомиться. Пожалуйста, приведи ее сегодня к нам на ланч.

Питер насторожился – его мать неспроста сделала приглашение, это не в ее духе. Обычно она не выказывала особого интереса к его пассиям. Во всяком случае, не столь скоро.

– Мама, почему ты хочешь с ней встретиться? Мы знакомы всего пару дней.

– Милый, пойди в любую детскую больницу и увидишь там книги Эрин Лавель. Дети обожают ее сказки и, по мнению врачей, быстрее выздоравливают. Так почему же мне не познакомиться с автором?

Автором…

Питер несколько минут не мог прийти в себя, чтобы осознать эту ошеломившую его новость. Эрин не воспитательница. Она просто была в парке, поскольку ее тетя заведует детским садом. И она рассказывала детям сказку… Сказку, которую сама написала!

Эрин знала, что он считает ее воспитательницей. Почему же она его не разубедила? У нее была такая возможность в тайском ресторане, и вчера в Рандуике она могла объяснить ему, почему имя Эрин Лавель известно очень многим людям. А когда при виде скачущих лошадей ее мысли унеслись далеко-далеко… В общем, Эрин могла все ему рассказать.

Питер ненавидел ложь. Какую цель преследовала Эрин, обманывая его и намеренно скрывая, кто она на самом деле? Зачем? Он не изменил бы своего мнения о ней.

– Питер? – услышал он голос матери, недовольной его молчанием.

– Что касается ланча, – ответил он, – то я должен поговорить с Эрин, мама.

– Конечно. Позвони, как только сможешь, дорогой.

Вернувшись в спальню, Питер убедился, что Эрин крепко спит. Натянув шорты, он вышел из комнаты и на лифте спустился в холл, где схватил со стола воскресную газету, в которой сообщалось о литературной карьере Эрин.

Ошибки быть не могло.

На передней полосе красовалась цветная фотография Эрин – она гладила его лошадь, выигравшую свои первые скачки. А он стоял рядом и улыбался.

Питер прочитал заголовок: «Известная писательница-затворница Эрин Лавель, которую раскопал Питер Рэмси».

«Известная»… Но не для него, потому что он перестал интересоваться детскими книжками с тех пор, как вырос.

«Затворница»… Это объясняет ее нежелание рассказывать о себе, но почему она стала затворницей? Большинство авторов добиваются публичности, чтобы раскупались их книги.

Питер унес газету в кабинет и пробежал глазами статью. Первая же книга Эрин Лавель имела оглушительный успех во многих странах, персонажи ее сказки превратились в игрушки и виртуальные игры. Следующие книги выходили огромными тиражами и мгновенно раскупались, едва успев появиться в книжных магазинах. Но она не дала ни единого интервью с тех пор, как вышла ее первая книга, предпочитая не выставлять напоказ свою личную жизнь. Цитировались ее слова: «Мои сказки говорят сами за себя».

Газета не обошла и его стороной. Перебирались имена женщин, с которыми он появлялся раньше. Подчеркивалось, что лишь его статус миллиардера мог заставить Эрин Лавель появиться с ним на публике. Какая чушь! Она сама весьма обеспеченная женщина. Скорее всего, Эрин не представляла, что, приехав в Рандуик, она рискует быть узнанной.

Ему необходимо добыть о ней больше сведений.

Питер включил компьютер и стал искать в Интернете ее имя. Собственного сайта у нее не было, но он нашел сайты издателя и агента Эрин, а также маркетинговой компании, которая очень выгодно использовала популярность ее сказок. И при этом вместо того, чтобы купаться в лучах славы, она предпочитала оставаться в тени.

Эрин не обрадует то, что она появилась на первых страницах газет.

«Я имею право на личную жизнь» – это ее слова, что, безусловно, справедливо, и Питер был вынужден это признать. Но то, что она скрыла от него свою известность, несмотря на возникшую между ними интимность, означает только одно – она с самого начала рассматривала его как временное явление в своей жизни, коротенькую пьеску, которая никогда не пойдет на основной сцене.

Питер едва сдерживался – раздражение и злость душили его, готовые вот-вот вырваться наружу. Он хотел получить ответы, и немедленно. С газетой в руке он кинулся наверх, распахнул дверь в спальню и еще больше разозлился, не увидев в постели женщину, которую был готов заклеймить как обманщицу.

Неужели она потихоньку сбежала, пока он был в кабинете?

Нет, ее одежда валялась на полу. После скачек они оба так сильно возбудились, что им было не до того, чтобы не спеша раздеться. Получается, что ее интересовал исключительно секс?

– Эрин!

Питер услышал со стороны свой голос – резкий и хриплый – и приказал себе успокоиться. Несдержанностью ничего не добьешься. Она, должно быть, в ванной и в любую минуту появится.

И действительно – открылась дверь, и в спальню вошла Эрин, закутанная в полотенце. Капельки воды блестели на руках и ногах, а на лице сияла радужная улыбка.

– Привет! Я проснулась, увидела, что тебя нет, и решила принять душ. – Ее взгляд упал на газету у него в руке. – Ты успел сходить за прессой?

Эрин выглядела очень естественной, и Питер едва удержался, чтобы не уложить ее снова в постель, забыв про то, что собирался вывести ее на чистую воду. Но в мозгу стучало: «Она тебе лгала, лгала умышленно. Как далеко она зашла в своей лжи?»

– Звонила мама и просила привести тебя к ней на ланч, – сказал он, внимательно следя за тем, как Эрин отреагирует на это приглашение.

– Твоя мама? Когда ты успел сообщить ей обо мне?

По выражению ее лица трудно было определить, рада она встрече с его семьей или нет. Питер не стал гадать, а просто бросил на кровать газету с фотографией.

– Она увидела вот это!

Эрин кожей ощутила его гнев, сердце сжало железной рукой. Еще до того, как она взглянула на фотографию, она догадалась: случилось что-то ужасное. А когда взглянула, то поняла – все кончено. Пришел конец ее идиллии с Питером Рэмси.

Ему не по душе то, что она – известная писательница.

И еще Питеру не нравится, что главное место на первой страницы газеты занимает она, а не он, к чему он, несомненно, привык.

Мужчины всегда хотят быть в центре внимания.

Правда, они это не всегда признают.

Беспощадный внутренний голос говорил ей, что Питер Рэмси такой же – ему мало своих миллиардов. Он недостаточно великодушен, чтобы принять ее такой, какая она есть на самом деле.

– Вижу, что сказка о Золушке тебе нравится больше, – усмехнулась Эрин.

– Я бы этого не сказал, – ответил Питер, и она увидела, как ожесточилось его лицо. – Я предпочитаю честность, а не спектакль.

– Спектакль начал разыгрывать ты, Питер, – напомнила ему она. – Решил предстать передо мной в роли принца. А я тебе подыграла, потому что действительно подумала, что ты такой.

Он сжал челюсти, глаза у него гневно сверкали.

– Обо мне ты все узнала, Эрин. Я ничего не скрыл от тебя.

– Разве можно кого-нибудь узнать до конца? – с иронией пробормотала она.

Всегда – всегда! – есть что скрывать. Особенно факты, которые могут больно ужалить. У нее были случаи, когда мужчины считали, будто задета их гордость, и злились, но она знала, что ни за какие коврижки не перестанет сочинять сказки и не будет жертвовать своими интересами… даже ради Питера. Стиснув зубы, Эрин подняла с пола свою одежду и фирменную сумку магазина Дэвида Джоунса, где лежало платье, которое было на ней вечером в пятницу. Лучше уйти отсюда в этом наряде, поскольку во вчерашнем ее могут узнать из-за фотографии в газете.

– Готова поспорить, что твоя мама не захотела бы со мной встречаться, не будь я писательницей, – бросила она Питеру, стоявшему поодаль со сжатыми в кулаки ладонями, словно он готов был кинуться в бой.

Собрав вещи, Эрин направилась обратно в ванную. Ноги у нее дрожали, но она заставила себя идти твердой поступью. Она уходила из спальни, где царила грозовая атмосфера… из спальни, которая прошлой ночью была наполнена восторгом и радостью.

– Черт возьми, Эрин! Ты могла бы мне сказать! – рявкнул Питер.

Она оглянулась и, задрав подбородок, ответила:

– И что бы изменилось? Все было бы так же, как сейчас.

– Ложное впечатление создается, когда скрываешь о себе важные вещи, – с жаром возразил он. – Почему было не открыться мне?

– Да потому, что все это я уже проходила с тех пор, как моя первая книжка имела колоссальный успех. – Она с насмешкой смотрела на него. Он ничегошеньки не понимает! – Я не обезьянка в зоопарке, Питер, чтобы ублажать таких людей, как твоя мать.

– Это не так! Моя мать уважала бы тебя, чем бы ты ни занималась.

– Надеюсь, ты тоже не откажешь мне в уважении. Но я подвожу черту под нашими отношениями.

Она скрылась в ванной и захлопнула за собой дверь. Прислонившись к стене, Эрин подавила приступ тошноты. Зачем только она стала писательницей! Она ненавидит это, ненавидит, ненавидит! Но время не повернешь вспять, да и нельзя отрицать, что она любит сочинять сказки. Ведь так увлекательно придумывать новый сюжет и рифмовать слова так, чтобы повествование захватывало.

Но сочинительство – это одна сторона ее жизни.

Есть и другая – одинокий ребенок, который хочет, чтобы кто-то его любил и лелеял. И эта девочка превратилась в писательницу, сочинявшую истории, так с ней и не случившиеся. И с Питером Рэмси у нее ничего не получилось – не суждено.

Придется с этим смириться, как бы больно ни было. Эрин оделась и переложила содержимое черной сумочки в прежнюю, коричневую. Взглянув на блокнот, она вспомнила про волшебных коней Мирримы. Эту сказку она будет сочинять несколько месяцев, постарается забыться и не предаваться мрачным мыслям и сожалениям о несбывшихся мечтах.

«Не раскисай, быстро и с достоинством попрощайся, не плачь и ничего больше не объясняй».

В спальне Питера не было. Может, он ждет ее внизу в гостиной? С тяжелым сердцем Эрин оглядела комнату и… увидела Питера на балконе. У нее мгновенно сдавило грудь.

Неужели Питер вспомнил их вечер в пятницу на этом же балконе?

Он стоял спиной к ней, глядя на море и сжимая ладонями перила. Даже по его спине Эрин видела, как Питер напряжен. Какой он мужественный и как она наслаждалась его силой! Но он умел быть также нежным и чутким. Идеальный любовник, о котором можно лишь мечтать.

Эрин зажмурилась. От этих воспоминаний вдоль бедер пробежала дрожь, соски затвердели, внизу живота разлился жар. Она никогда не забудет этого человека. То, что было у них, ни с чем не сравнимо.

А если она подойдет к нему, дотронется до него… вдруг он забудет о том, что их разъединило?

Нет, прошедшего не вернешь. Между ними преграда.

Обреченно вздохнув, Эрин открыла глаза. Питер стоял, не двигаясь и не оборачиваясь. Должно быть, тем самым он говорит ей: «Уходи. Я тебя не держу».

Наверное, лучше так и поступить, но она не могла заставить себя уйти, не попрощавшись. Питер был щедр с ней, подарил ей часть своей души, и это нельзя не оценить. Он хороший человек… просто не привык, чтобы его престиж был таким же, как у женщины.

Эрин подошла к дверям балкона, но не решилась приблизиться к Питеру и тихонько его окликнула, надеясь, что он немного поостыл:

– Питер…

Он медленно повернулся, сложил руки на скульптурно вылепленной груди и оглядел ее с головы до ног. Желто-зеленое платье не зажгло в нем ни капли желания – во всяком случае, она этого не заметила. Было совершенно ясно, что он воздвиг стену, стену из своей гордыни, сквозь которую она не сможет достучаться до него. Голубые глаза смотрели холодно и отчужденно.

– Ты ведь и вечеринку в пятницу тоже придумала, – с сарказмом сказал он.

– Да, – не стала отрицать она. – Я решила одеться как можно привлекательнее, но тебе это не очень-то понравилось, поэтому я выдумала объяснение.

Питер кивнул, словно ее слова лишь подтвердили то, о чем он уже догадался.

– Ты решила со мной поиграть.

– Человек, которого я встретила в парке, очень понравился мне. Об игре я не думала.

– Ты поставила крест на наших отношениях, – обвинил ее Питер. – Ты подводишь черту, потому что играм больше нет места.

– Я использовала возможность, которую ты, Питер, мне дал, потому что в глубине души я действительно хотела, чтобы у нас все сложилось.

Он покачал головой.

– На обмане не построить настоящих отношений. Каждый раз, когда я пытался стать для тебя ближе, ты меня отталкивала.

С его точки зрения это выглядело именно так.

– Я пыталась, чтобы мы с тобой общались как мужчина и женщина, а не как миллиардер и писательница.

– Но мысленно ты всегда видела конец, – ответил он. – Ты мне не доверяла, не хотела, чтобы я узнал, кто ты, не желала впустить меня в свой мир.

– Я очень надеялась, что это произойдет, – тихо произнесла Эрин с болью в сердце оттого, что надежды не сбылись. Он упрекает ее в обмане, потому что сам не хочет войти в ее мир.

Голубые глаза Питера как два лазера пронзили Эрин, и в его взгляде она прочла свой приговор – он ей не верит. Эрин сдалась.

– Мне жаль, Питер, что ты все представил себе именно так. Я хочу поблагодарить тебя за все то, что ты мне дал.

Питер сжал губы, словно не желая признаться в том, что у них были счастливые моменты. Эрин поняла – он уверен в своей правоте и видит все исключительно в черном цвете.

– Прощай. – Она быстро отвернулась, подавив желание убежать. Сердце тяжело колотилось в груди. Только бы выдержать! Ей все же удалось твердым шагом пересечь комнату и подойти к двери, за которой начиналась жизнь без него.

Хоть бы Питер ничего не сказал!

Он молчал.

Это было зловещее молчание. Питер Рэмси считал, что она его использовала, и ему было ненавистно это сознавать. А Эрин ужасало то, что причина этой ненависти кроется в ней, но что-либо изменить было не в ее власти. Сказка закончилась.

Миллиардер и писательница не нашли общего языка.