Текст книги "Наследница темной крови (СИ)"

Автор книги: Эмилия Крук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 19 страниц)

 – А почему ты свою тьму вот так просто отпустил, и она будто сама по себе там. А Юра не может?

 – Потому что, когда живешь долго, вторая суть перестает быть обычным симбиотом в одном теле, она становится верным другом. Не мешай.

Я замолчала, а сама напряженно думала. Он прикрывает дружбой то, что давно перестал контролировать тьму. Она ведь очень показательно меня защищала совсем недавно, идя в разрез с «хозяином», вставая непроходимой стеной между нами. Дед не властелин здесь, это точно и, кажется, вообще мало влияния имеет. Они и общаются на равных, точнее даже – тьма ведет себя мудрее, успокаивая его в нужные моменты и поддакивая, когда чувствует угрозу срыва.

Именно поэтому Амарат после побега жены предпочел скитаться. Скрываясь в темном лесу, разбойничая на больших дорогах, да что угодно, лишь бы не появляться в больших городах. Привлечет внимание, на него снова натравят ищеек, во главе с инквизитором. А стабильностью, в их понимании, тут и не пахнет.

Боялась ли я сейчас? Нисколько. Его тьма не тронет меня. Она скорее перегрызет глотку любому, кто посягнет на новообретенное сокровище. А вот Николас много лет назад действовал скорее всего правильно и четко в рамках отведенных инструкций: «Нашел нестабильного темного, надевай браслеты». Так была ли обоснована эта их кровная вражда?

А вообще, деду очень повезло, что его тьма оказалась именно такой – заботливой, правильной и понимающей. Она не пошла давить сознание своего симбиота, когда поняла, что способна заполучить свободу, не превратилась в одержимое чудовище.

Я настолько погрязла в себе, что боль, остро пронзившую мозг, восприняла как нечто собой разумеющееся, а судороги, вмиг скрючившие ноги и руки, заслуженной карой перед избавлением от наследия предков. Все, что угодно, лишь бы избавиться от того, что делает меня слабой и уязвимой перед внешним миром. Что заставляет мучаться даже от слабого магического давления.

 – Хорош играться, детки, – заревел Амарат, ни на секунду, не отвлекаясь от меня. – Поставьте купол, будет громко.

Мое тело корежило и ломало, выворачивало кости. Кожа трескалась, будто старая побелка на фасаде дома. А я кричала, пытаясь голосовыми разрядами облегчить адское пламя, сжигающее изнутри.

Все оборвалось неожиданно. На вдохе я еще сгорала, корчившись на траве, а на выдохе внутренности остудило. Словно плеснули ледяной колодезной водой на обожжённое огнезмеем нутро.

 – Блоки снимай, будем тьму выковыривать…внучек, – выплюнул Амарат, сгребая в охапку мое безвольное тело.

 – Да что Вы вообще…

 – Снимай! Иначе вызову Эльмира! – его голос вибрировал, и я бы на месте Юры больше не спорила.

 – Откуда Вы вообще взялись с этой тьмой? Была бы она просто магом, не пришлось прятаться! – безосновательные обвинения Юры покоробили даже меня. Обвинять предков, за то что породили нас, бред сивой кобылы.

 – Юр… – слабо выговорила, протягивая к нему руку. Споров сейчас хотелось меньше всего.

 – Все, отдайте мне ее. Сам понесу!

Юра аккуратно забрал меня у Амарата. У него на руках было по родному уютно и тепло. Я прижалась, закрывая глаза и вдыхая знакомый с детства аромат – луговые травы, что-то медовое и горчинка грейпфрута.

 – Ты пахнешь так, что съесть хочется, – выдохнула куда-то в район его шеи.

 – А мне тебя забрать и утащить в родовой замок хочется. Можно? – прошептал Юра, целуя мои волосы. Которые сейчас, наверное, стояли колючим ежиком.

 – Нельзя! – дед, идущий немного впереди, гаркнул, даже не обернувшись. – Малы еще, ответственность на себя брать!

Это он прав. Там же вроде глава рода решать за всех должен. Хотя черт их разберет, этих темных и их взаимоотношения.

 – Далеко мы? – уже более мирно поинтересовался у Амарата Юра, легко перепрыгивающий через корни деревьев и коряги.

 – Нет. На поляне нельзя, такой выброс даже под куполом засечь могут. А лес скрыт.

 –  Закрытый темный лес? Вы серьезно? – раздалось сзади подозрительно радостное.

 – А он почему с нами увязался? – поинтересовался дед, все также целеустремленная топая.

 – Потому что изначально тоже был на поляне, – невозмутимо выдал Юра, прижимая меня к себе еще крепче.

 – Ну, если что, в топку пустим, – ухмыльнулся Амарат.

 – Ну, если что, я резонатор, и все слышу, – весело отозвался Милош.

 – Откуда ж вас берут таких одаренных, а? Да еще и всех одновременно.

Парни рассмеялись. А дед обернулся ко мне, незаметно подмигнув. Он специально их подначивал. После недавнего напряжения им нужно было выпустить лишние эмоции. И пусть лучше так, смехом и шутками, чем резким словом и кулаками.

Дедушкина тьма летела по правую руку от нас, пребывая все в том же смертоподобном образе. Она постоянно прикасаясь к моим пальцам, будто бы в желании поддержать. А я наслаждалась этим теплом, пусть кто-то и посчитает подобное очередным признаком семейного сумасшествия.

 – Юра, ставь защитный купол. Вложи максимум сил. И только потом начнем работу с блоком. Резонатор на подхвате. Если вдруг Лера паниковать начнет, успокоишь? – Амарат кружил вокруг меня, раздавая указания.

 – Я бы с радостью, достопочтенный, только она не всегда откликается. Да и когда откликается, раскачать эмоцию не выходит, – с виноватым видом проговорил Милош. Было видно, что ему очень хочется поучаствовать в ритуале и помочь. Только вот нечем.

 – А сейчас попробуй. Может после уничтожения гена ловца, девочка изменилась.

Я приготовилась к шквалу эмоций, которыми всегда фонтанировал Милош, но внутри так и царила пустота. Машинально протянула ему руку.

– С тактильным контактом лучше выходит. Прошлый раз все дело было в этом, – проскрипела я сорванным от недавних криков голосом.

Милош руку принял, и окатило чувством вины. Глубоким, тягучим, как патока. Оно обволакивало и тянуло. Но чужого давления не ощущалось, все было очень естественно.

 – Я на максимум врубил. Другая бы уже в ногах валялась и прощения у всех подряд просила, а эта стоит и глазами хлопает, – Милош усиленно поморгал, видимо пытаясь меня изобразить.

Он снова включил режим «плохого мальчика», но я теперь знала – то сожаление, что отголосками до сих пор плескалось во мне, принадлежит и ему. Он винит себя за то, что так встретил меня, что при каждом взаимодействии старался задеть. Но более всего Милош переживает за последнюю стычку в женском туалете, ведь явился косвенной причиной активации дремлющего гена. Он дал мне это прочувствовать, своеобразно извиняясь. Ведь на словах ему я бы никогда не поверила.

 Кивнула, принимая. Вот теперь все правильно.

 – На мне кольцо. Папа дал при первом вызове на крови, – выдала я, заметив, как скривился при упоминании отца Амарат. – Может попробовать снять? Вдруг на нем тоже защита.

Мужчины слаженно кивнули, и я потянула печатку с пальца. Но отдать кому-то не решилась, положив рядом.

Теперь внутри заворочалось желание дружить. Сильное, но вполне себе управляемое. Юра обозначался лучшим и самым верным другом, а Милош – человеком, на которого всегда можно положиться. Я не удержалась и фыркнула, в ответ получив обворожительную улыбку.

 – Полегче, брат, – между нами встал Юра.  Ревнует. Это было видно по напряженным мышцам плеч, стальному блеску в глазах.

 – Не работает и без кольца. Но в случае срыва я хотя бы смогу поселить в Лере ощущение спокойствия, – Милош поспешил поделиться своими впечатлениями.

 – А почему вы друг друга братьями зовете? Я это еще в душевой с утра заметила, – попыталась расспросить, а заодно и увести Юру в сторону от нехороших мыслей.

– Долгая история… – начал было отнекиваться Юра, но видя, что мне действительно интересно, продолжил. – Мы в детстве с Милошем дружили. Родители общались семьями, пока мои окончательно на Землю не перебрались. Но зародыш мужской дружбы уже был помещён в благодатную почву…

 – Ага, зародыш, – засмеялся Милош. – Мы с ним как силу осознали, так и давай эксперименты проводить. Сперва над живностью, потом на людей переключились. Весело было, азартно. И так как ни у него, ни у меня в семье больше никого не было, решили друг друга братьями звать. А потом Юра зависать стал слишком подолгу на Земле, а меня окончательно определили в резонаторы. Сначала ведь думали простой ментал… – он даже взгрустнул, кажется. Неужели не рад таким возможностям? – А к резонаторам интерес особый, и слишком дерзких сразу к демонам на кулички. Чтобы не мешались и не чудили у императора под боком. Вот и заперли в школе, надеясь на мое перевоспитание. Но где наша не пропадала!

Он закончил старой русской пословицей и новым приступом веселья. Да уж. Запрешь такого. Представляю, как учителя за столько лет с ним намаялись. И ведь не злой же, сострадательный, дружбу умеющий ценить. А ведет себя похуже развязных московских мажоров.

 – Я и не узнал Милоша сначала, это он первым подошел. А как представились, все на свои места и встало. Весь день, уроки прогуляв, воспоминаниям предавались. А потом линейка эта и вы с Элей… – Юра даже не пытался закончить мысль. Выражения лица, с которым была сказана фраза, было вполне достаточно.

 – А я вот так и не понял, чего ты вырядилась, да еще и подругу постоянно дергаешь. Взрослая ведь, пусть сама выбирает с кем дружить, –  Милош смотрел на меня из-под опущенных ресниц, и голосок такой скромный. Ангел во плоти, ага.

 – Потому что на нее всякий сброд падкий, а защитить некому. Двух девушек и слушать никто не станет, а вот если красотка с парнем, не каждый сунуться осмелится. И вообще, Милош, отцепись от нее, очень тебя прошу. Пусть хотя бы освоится.

 – То есть, как освоится, можно прицепиться?

Нет, ну он нарывается, честное слово!

 – Да не злись, – он потрепал меня по плечу, сдвинув Юру чуть-чуть в сторону. – Она мне сразу понравилась. Видно, что дерзкая, я таких люблю, – мечтательно протянул находящийся на волосок от смерти резонатор. Прибью ведь, чтобы не мучился. – Но потом на тебя переключился резко. Зацепило что-то… Сначала то, что из толпы сразу на меня посмотрел-ла, хотя я даже не осознал сразу. А потом захотелось вызов принять. Ведь видел, что Эле я понравился, а ты ее сразу за руку хватать, на меня с прищуром смотреть. Не порядок!  – Милош улыбался от уха до уха, заражая своей энергетикой и всех остальных. – А уж когда с утра в душевой на провокацию не клюнула, все! Отстать от тебя не было уже никакой возможности. Еще и Юра масла в огонь подлил, открытым текстом запретив вмешиваться. Представляешь, чуть тьму свою на меня не натравил.

Он смеялся уже в открытую, ябедничая и поясничая, и Юра, наконец, расслабился. Погас огонек беспричинной ревности, сметенный искренним дружеским участием и откровенными признаниями. А самое главное, наш с Милошем конфликт больше не выглядел чем-то из ряда вон. Просто он вот такой и вряд ли уже изменится. Либо принимать и любить со всеми потрохами, либо сливаться прямо сейчас. Но с ним было слишком легко, чтобы желание сбежать перевесило. Да и из жизни Юры Милош уходить, похоже, не собирался.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Элю не отдам, – проворчала я, показывая ему язык. – А будешь мешаться под ногами, свою тьму натравлю. Кстати, дед, чего-то притих...

Я начала оглядываться, уже не обращая внимание на шутовские возгласы Милоша по типу: "жестокая", "бессердечная", "Юра, одумайся, она тебе всю жизнь испортит".  Амарат сидел на поваленном дереве, изучая весьма потрепанный массивный фолиант. Мы за своими шуточками и смешками даже не заметили, что дед отлучался.

 – Это что у тебя? – спросила, подкравшись сзади. Я смотрела деду через плечо. – Язык незнакомый. Древний?

 – Угумс…

 – Вы с бабушкой все-таки очень похожи. Она тоже вот так над своими книжками чахнет.

Амарат сделал вид, что не услышал моей подначки, но как дернулась рука, я все же успела заметить. Ага…

 – Ее теперь зовут Серафима. Старинное русское имя, – дед замер, как зверь перед прыжком. – Коса длинная. Она ее вокруг головы всегда закручивает, наподобие венка. Красивая очень, словно и не бабушка мне по возрасту.

 – Ведьмы вообще веками живут, так что делай выводы.

Хитрый дед внимательно слушал, все также делая вид, что изучает пожелтевшие от времени страницы.

 – Ты в курсе, что назвав имя дала мне возможность призвать ее?

 – Нет, конечно, – радостно воскликнула я. – Но ведь зачем-то она его сменила, правда? А вам поговорить нужно…

 – Интриганка мелкая, – вздохнул дед, притягивая меня одной рукой к себе. – Я боюсь не сдержаться, если снова увижу. Слишком много злобы и горечи в душе скопилось к этой женщине. Слишком много раз я помышлял о ее смерти.

 – Что ж вы темные такие упертые! – прошипела, вырываясь. Мне нужно было встать перед ним, чтобы видеть глаза. – Причина какая-то была! Бабуля видящая! Не ушла бы она от любимого мужчины.

 – Ведьмы не умеют любить, родная. Хорошо, что в тебе лишь треть испорченной крови.

 – Эта треть позволила мне выжить, совместив, казалось бы, несовместимое.

Я отпрыгнула от пытающихся схватить рук. Деду очень хотелось меня касаться, ведь только ощущая тепло, понимаешь, что это действительно человек из плоти и крови, а не очередная игра подсознания.

Сердце болезненно сжалось. Он ведь столько времени совсем один…

 – Так, давайте настроение повышать. Мой бенефис, так сказать. Экспромт!

Я начала петь, схватив толстую ветку вместо микрофона. Путая голоса Баскова и Пугачевой, сматывая мелодии сразу нескольких песен в жуткое подобие сольного хита:

Я уникальный гибрид,

По мне опишут новый вид.

Все остальные в тени,

Шикарна Лера, Mon Amie!

Я уникальный гибрид,

Без тьмы теперь я инвалид.

И ген ловца во сидит,

А бабка ведьма… это Chert!

Тарам тарам та ра та ра-а-а,

Тарам та ра, татарара-а-а.

Юра с Милошем аплодировали стоя, я смеялась, а дед смотрел с такой нежностью и тоской, что желание свести снова два одиночества только окрепло.

Я обняла его, чужого вроде бы мужчину, который за пару дней сумел стать родным. Я не знаю, голос крови это, признание моей темной сути принадлежности к их роду, или просто потребность в близком человеке рядом. Но сейчас меня гладили руки именно деда, а не какого-то там Амарата.

 – Ты подарил мне надежду на жизнь, дедушка. Появился из ниоткуда, и уже все проблемы решил и исправил, – шептала ему на ухо. –  Я ведь шла в Ринарин с пустым сердцем, сознательно выбросив оттуда все привязанности и слабости. Потому что знала –  осталось немного и ген ловца начнет выгрызать меня изнутри. Нужно было только спасти Юру и папу, а дальше конец, понимаешь? – я, кажется, всхлипнула, а дед кивнул. – Но ты, как рыцарь из детской сказки. Явился в доспехах из некогда поверженного дракона и все неприятели разбежались. Спасибо! И раз у меня появился шанс полноценно жить дальше, то и у тебя такой должен быть. Жить без оглядки на прошлое, с любимым человеком рядом. И не спорь, – прервала я готовый сорваться с губ деда протест. – Юру с собой на встречу возьмем, он купол поставит, на случай непредвиденного. Но я уверена – все будет хорошо. Твоя тьма, просто душка мимимишная, она бабулю не обидит. А эти сгустки, которыми ты на эмоциях фонтанировал, вообще тьфу, не проблема, – я немного отстранилась, заглядывая деду в глаза. – Не придумывай возможные вероятности, всего все равно не просчитать. Мы поможем в любом случае. Это называется семья, дед.

Он отвернулся, не в силах сдержать блестевшие на глазах слезы. Темные ведь не плачут.

Амарат обернулся в ворона. Так ему было проще не выдать терзающих чувств. А я осталась с тяжёлым фолиантом и двумя притихшими парнями.

– Что смотрите, будто я в змею превращаться научилась.

 – Не в змею, конечно… Но так темного довести, надо уметь, – в свойственной ему ироничной манере протянул Милош.

 – Он просто давно в реальном мире не был. Одичал… – ответила в том же тоне.

 –  Юр, отдай мне ее, а? На денёчек. Мы таких делов наворотим в городе, год потом все вспоминать будут, – Милош говорил вроде и шутя, но азартный блеск глаз выдавал зудящее внутри нетерпение. Будто и правда готов был взять меня на очередную вылазку. Представить страшно, что с его даром он творил в свободное от учебы время.

 – Милош-ш, – прошипел Юра. И я поспешила взять его за руку.

 – Что с тобой происходит? – произнесла тихо, одним пальцем руки поглаживая его ладонь. Я бы в обычной жизни не отважилась на подобное. Но после той страсти, что бушевала между нами в душе, смущение казалось излишним. Да и к чему скрывать, мне хотелось быть ближе – прижиматься и гладить.

Но Юра, настроения разговаривать не имел вовсе. Вырвав руку отошёл в сторону, смотря жгуче черными глазами на нас с Милошем. Черные глаза у Юры – это звоночек. Не дай бог опять тьма повалит. А значит, надо отвлечь.

 – Юр, пока дед успокоится, давай книжечку полистаем. Ты же язык знаешь? – спрашивала так, для галочки, ведь была в нем абсолютно уверена.

Книгу он забрал все также молча. А Милош резко перестав паясничать, сел у дерева и лениво поигрывал палочкой.

 – Тут ритуалы. На крови. Родовые и… Занимательное, надо сказать, собрание, – он погрузился в изучение, будто выпав из этой реальности.

Всё, всех разогнала по углам. Ай да Лера, ай да молодец. Но образовавшаяся тишина давила похлеще недавнего ритуала. Я прислушалась к творящемуся внутри – ничего. Тьма дремала, свернувшись маленьким котенком где-то на дне желудка. А может быть, это все мне только казалось. Какая она будет – моя вторая суть? И что осталось от способностей ловца?

Я прищурилась, стараясь рассмотреть ауры и радостно взвизгнула, напугав Юру и Милоша.

 – Нет, нет, ничего, – улыбаясь во все 32 зуба, проговорила я.

Это, конечно, не полноценное зрение ловца, теперь у меня было с чем сравнить, но ауры я все еще видела. Слабо, скорее мерцанием, чем нормальным фоном, но видела же! Хотелось снова петь и танцевать, совершая движения невпопад собственным звукам…

 – Готова? – Амрат подкрался незаметно, и был все еще вороном.

 – Угу, – пробурчала, а у самой внутри все перевернулось. Или это моя тьма так на сообщение деда отреагировала?

Ну как можно к такому вообще подготовиться? Как можно смириться с тем, что теперь кто-то будет делить с тобой одно тело? Не ворочаться и реагировать на внешние раздражители, как с недавних пор бывало, а полноценно существовать. Боже! Стоит только начать углубляться в эти мысли и прошибает холодный пот.

 – В общем, сейчас купол ставит Юра и, взывая к силе рода, снимет блок. Я буду страховать и закину ловушку, как более опытный.

Юра кивнул, совершая пасы руками, и я видела, как вокруг нас засеребрились перекрёстные нити. Красиво. А мы с Элей чертили мучились, заклинание вслух произносили. Как же разнится тут работа с магией…

 – Этот купол требует постоянной подпитки от ставившего. Энергозатратный, да, но более гибкий. В случае необходимости его можно усилить или ослабить. А тот, что вы с подружкой пытались соорудить – статичный и довольно посредственный вариант защиты, который легко можно обнаружить, – дед оказывается все это время наблюдал за мной и догадался, о чем думаю.

 – Что значит пытались. Нормальный купол у нас был, – попыталась я обелить наши труды.

 – Ага, потому что двух слабеньких девчонок, непонятно как оказавшихся в закрытом лесу, пожалел сердобольный Ворон, – Амарат смеялся, уже находясь в образе человека, а я расстроилась. Значит совсем мы в этом мире беспомощные, раз даже простенький купол создать не смогли.

 – Все, скорее под щит, иначе потом не пропустит, – дед потянул меня за руку в начавшее искрить пространство, и едва мы прошмыгнули внутрь, все прекратилось. Исчезли серебристые линии, звуки, шорохи. Мы будто пребывали в вакууме. Что-то похожее было в деревне, когда я чуть не утонула, только воздух сейчас густым не казался.

Я протянула руку, пытаясь дотронуться до поверхности купола, но Юра не дал, перехватив.

 – А почему не жужжит? Тот, который мы с Элей делали гудел, – прошептала, все еще находясь под впечатлением.

 – Это не купол жжужал, – возразил Амарат. – Просто ты, как человек, к магии не привыкший, ощущала все изменения слишком остро. Со временем совсем перестанешь внимание обращать.

Я благодарно кивнула. Он меня этим разговором еще и отвлек.

Тем временем Юра заговорил. Он смотрел пристально, сверкая исподлобья черными, словно уголь глазами.

 – Муэре ратике партуле Рикме, – тщательно выговаривая слова, будто пел Юра.

Дед обхватил за плечи, а я всхлипнула от страха. Потому что уже чувствовала, как рвется на свободу потерявшая цепи тьма.

 – Муэре нарата ликтруме Рикме, – Юра хрипел. А моя кожа покрылась серой дымкой, с каждым словом приобретая все более темный оттенок.

Я задыхалась и тремором отзывались мышцы. На ногах стояла только потому, что дед с силой прижимал спиной к себе и гладил, гладил беспрестанно. Он и шептал что-то, только я не слышала ничего, кроме напевного голоса, пробирающегося к моему сердцу.

Я закрыла глаза и постаралась успокоить трясущиеся конечности, дыша ровно и глубоко, перебирая в голове светлые образы. Только вот вместо лазурного неба с пушистыми облаками, видела сплетенные в темноте тела. Картинки менялись со скоростью перематываемой киноленты – сначала вода и легкое сопротивление мужчины, потом земля и безумная тяга у обоих партнеров. Они терзали друг друга, не зная, как можно теперь насытится, срывались в пропасть, не теряя, однако, общего ритма. Их окружала плотная тьма, переплетаясь над головами в спирали, меняя оттенки от серебристого к кромешному мраку. И красота этого действа слепила подобно молнии, но и не давала оторваться даже не миг.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Я распахнула ресницы, стараясь зацепиться за настоящее, не погрязнуть в иллюзиях и миражах. А натолкнулась на горящие алым глаза бесформенного темного сгустка.

 – А-а… – начала было я кричать, но рот зажала ладонь с длинными черными когтями.

 – Тс-с, не пугай.

Её не пугай? Да дед шутит похоже. Это я тут скоро в штаны описаюсь от нервного перенапряжения и пережитого шока. Хоть и видела уже тьму, но то чужая, вполне себе адекватная. А эта вообще доверия не внушает, только смотрит изучающе.

Сердце билось пойманной птицей, того и гляди выскочит и понесется вверх, срываясь в полет не бешеной скорости.

 – Тс-с-с-с, – старался успокоить Амарат, прекрасно чувствуя что твориться с его единственной внучкой.

Тьма приблизилась к моему лицу вплотную, обдавая прохладой и неуверенностью. И меня немного отпустило. То есть ни я одна тут нервничаю.

 – А что мне дальше делать-то? – дребезжащим голосом выдала я. – Как с ней теперь объединиться?

 – Она должна сделать первый шаг, Лера. Атаковать или начать проявлять дружелюбие. Первый контакт носителя и тьмы очень ответственный момент, определяющий дальнейшее поведение в паре, – шептал на ухо Амарат.

 – Лера? – услышала я встревоженное от Юры. Его тревога понятна, ведь всю меня сейчас облепила тьма, покрывая каждую клеточку тела. Как в фильме ужасов. Еще только лезущих из пор червяков не хватало.

Будто читая мои мысли, тьма превратилась в скопище мелких, барахтающийся насекомых, которые ползали по мне, вполне ощутимо жалясь.

Я вырвалась из крепкого захвата и принялась прыгать, стараясь сбить с себя эту мерзость, стряхнуть ее руками. А моему крику позавидовали бы и дикие гиббоны. Юра тут же кинулся помогать, но стоило ему приблизиться, как тьма успокоилась, отлепляясь от меня и вновь принимая облик расплывшегося облака.

 – Это что еще за… – мысли путались, и не желали складываться в предложения. Потому что я наблюдала как тьма, вместо того, чтобы знакомиться со мной и продолжать испытывать на прочность, облепила Юрку.

Дед оттащил немного в сторону, задумчиво смотря на странное явление. А Юра в это время что-то говорил моей второй сущности, и она послушно внимала.

– Он что, заклинатель тьмы? – спросила у деда.

Страх уходил, оставляя после себя странное чувство неполноценности. То есть мне уже чего-то не хватало, а точнее кого-то. Не потому ли, что тьма всегда жила внутри, и сейчас из души будто кусок вырвали.

 – Нет, дитя мое, тут все гораздо более прозаично. Не думал, что вы уже успели консумировать брак.

 – Консу… Что? – я перебирала в памяти значение термина, и когда поняла, что имеет в виду дед, замотала головой. – Нет, нет, не было ничего. Целовались только, но не спали. Да и какой брак, он мне просто ключик отдал. Ты говорил связь, но это не брак.

Я лепетала, стараясь заполнить болтовнёй неудобную пустоту в мыслях. Ведь если начну думать и анализировать, взорвусь. Но где-то в душе ведь понимала, что…

 – Юра, – позвала громко и отчетливо.

Он обернулся, нахмурившись, а тьма послушно подлетела ко мне.

 – Вы тут подождите пожалуйста, нам с Юрой надо поговорить, – сказала, хватая его за руку и выводя за пределы прозрачного купола.

 – Я тебе кто, Юр? Честно скажи, без вранья, – не хотела демонстрировать, но голос срывался, выдавая внутреннее напряжение.

 – Лер…

 -Юра!  Не буду слушать оправдания. Я вопрос задала нормально!

 – Я люблю тебя, Лер, – он попытался обнять, но я не далась, резко вывернувшись.

 – И…

 – Мы муж и жена… в магическом мире. На Земле такой брак не действителен, – он не смотрел в глаза, а я именно этого сейчас и хотела. Поэтому, обхватив его лицо ладонями, заставила соединиться взгляды.

 – Ты поэтому мне ключ отдал, это какой-то обряд?

 – Ключ запустил процесс, но связь сформировалась лишь после активации магии. Избранницей темного может быть только маг. Без силы в род не вступить.

 – И об этом все знали? Что я уже почти твоя жена?  – у меня в голове не укладывалось подобное.

 – Мой дед и Серафима. Николасу договорились не озвучивать. Он бы меня убил… – он потянулся к моим губам, но я отвернулась, продолжая держать его лицо в оковах.

 – И когда же ты собирался рассказать о таком важном факте моей биографии, а? И как это все можно теперь отменить?

Юра отшатнулся мгновенно, смотря неверяще, будто я пошутила. Но в глубине глаз уже начала разливаться боль, которую мне отчаянно хотелось затушить.

  – Юр, – начала виновато. Ведь ранить его, все равно, что самой себе кинжал в сердце воткнуть.

 – Ничего уже нельзя отменить, слышишь? Мы до смерти связаны! – он не кричал, но лучше бы делал именно это. Потому что я очень хотела начать орать, хотя бы в ответ на его эмоции.

Это был какой-то маятник, раскачиваясь в одну сторону он тянул меня в объятия Юры, в другую – подальше от него и всего магического мира. Я одновременно чувствовала и вину за боль, которую собиралась причинить и негодование от понимания того, во что меня втянули без согласия.

 – Все это ты решил за меня. Когда подсунул тайком ключ, когда проводил этот чертов обряд. Ты даже не поинтересовался, хочу ли я быть твоей женой, люблю ли.

Горечь. Во рту, горле, разъедает желудок. Подкатывает, вызывая рвотные спазмы.

 – Я ведь даже парнем тебя не воспринимала до того, как ты целоваться полез, только другом. Да и потом….

Горечь камнем осела вниз, уступая место невыносимой жажде. Сперло дыхание, резко пересохло в носу. Воздух заглатывать приходилось ртом, жадно хватая кислородные сгустки.

 – Я ведь думать о тебе начала иначе лишь после того, как ты ключ отдал. И тяга эта сумасшедшая сейчас, потому что обряд завершился… Боже, мы же и переспали с тобой уже, да? Только я отчего-то сей факт упустила, – из меня текла злая ирония, топя все светлые чувства к нему. – Ну и как, понравилось? Хорошо тебе было, Юр?

Я развернулась, чтобы уйти, не видеть больше его лица. Потому что выжигало внутренности неправильностью происходящего. И горше всего было понимать, что продолжаю отзываться на каждое его касание, как и любить, несмотря на содеянное. Только вот действительно ли люблю, или так проявляется брачная связь. Ведь и образы, что увидела, когда тьму освобождали из головы не идут, и отчаянно хочется повторения. Отголосками былого наслаждения стрельнуло в мозг, заставив покачнуться. И тут же сильные руки поймали, прижимая, лаская живот.

 – Я люблю тебя. И никогда не позволю уйти. Без взаимных чувств обряд по принятию в род невозможен. Если бы ты не любила, у меня ничего не вышло. Но на разборки в себе требовалось время, а ждать и дальше было невыносимо, – он шептал горячо, языком вылизывая ушную раковину. И как бы не подгибались от этого колени, сдаваться я не собиралась.

 – ТЕБЕ было невыносимо ждать, Юра! ТЕБЕ! Хоть раз ты спросил, чего хочу я? Прежде чем принимать такие решения за двоих? Где здесь мой выбор?

 – Я темный, а спрашивать не в наших правилах. Но ты не права. Я всю жизнь у тебя на коротком поводке, и покаянно исполняю даже дурацкие просьбы.

 – Что-о-о? – у меня пар сейчас из ушей пойдет. Ну индюк самодовольный. На поводке он, как же. – Да ты каждое мое слово в штыки всегда воспринимал, выворачивая под себя.

Я развернулась в кольце его рук, чтобы посмотреть в эти наглые глазенки. И совершила ошибку.

 – Попалась, – выдохнул он мне в рот, целуя с чувством невыносимой потребности. Я это и сама ощущала, но и готова была биться на смерть. Только вот отчего-то сдалась, прижимаясь еще теснее.

Дура! Бесхребетная дура!

– Э, голубки, кончайте балагурить, – раздалось неподалеку, но отрываться от горячих губ совсем не хотелось.

Так, постойте-ка, они же в звуконепроницаемом куполе должны быть. Я отстранилась, осматривая пространство, прищурилась, но щита не рассмотрела.

 – Как вы вышли? – спросила у деда о насущном, не отодвигаясь, однако, от мужа. Слово-то какое странное – «муж».

 – Да Юра купол держать перестал, едва тебя в руки поймал. Так что мы все слышали, – со смехом проговорил Милош.

 – Тут скрывать нечего. И раз у меня только один выход из сложившейся ситуации, придется прибить Юрку. Милош, поможешь? А я тебе Элю на блюдечке, ммм?

 – Заманчиво, но я готовенькое не люблю. Дичь нужно сначала словить, потом общипать, и только потом вкусненько приготовить.

 – Заткнись, Милош, тошнит, право слово! – я слушать подобное о подруге не собирать, хотя сама и подняла эту тему.

 – Дед, что мне с тьмой своей делать? Что она Юрку теперь слушается я поняла. Что это из-за того, что мы типа женаты, тоже. А как мне с ней жить теперь? Так и будет ходить рядом хвостиком?

Тьма в ответ на мое заявление будто немного обиделась.

 – Ну не хвостиком, ладно, – сказала я примирительно. – А другом.

Она принялась радостно скалится. Все, новая подружка у меня теперь. Надо Элю предупредить.

  – Ты должна ее пустить в себя. Она покладистая, нам повезло. Вырываться не будет точно. Только если опасность для твоей жизни возникнет, или Юриной. Вы связаны, и тьма воспринимает вас, как единое целое.