Текст книги "Наследница темной крови (СИ)"

Автор книги: Эмилия Крук

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 19 страниц)

Юра устало опустился по стеночке, ладонью закрывая лицо.

 – Даже знать не хочу, кто проводил обряд, потому что убить сейчас хочется всех…

 – Лер, давай уже, а? – раздался из-за двери приглушенный Элин голос.

 – Иду, – отозвалась в ответ, понимая, что выдавать присутствие тут Юры ни в коем случае нельзя. Подруга мне потом мозг чайной ложечкой выест. Да и вообще, вопило все внутри, что нельзя. Никак чуйка ведьмовская все-таки работает, хоть и через пень колоду.

 – Не важно кто, главное полученные знания. Сможешь с обрядом помочь? – я преданно заглянула ему в глаза и даже опустилась рядом. Только вот ответный взгляд Юры тут же переместились на мои губы, заставив вскочить и отшатнуться. От греха подальше. Черте что творится!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Помогу. Только договоримся, что в случае неприятностей, я вмешаюсь.

 – Не вопрос, – я очень тихо взвизгнула, но от радостных объятий воздержалась.

Мы не договаривались, когда это произойдет. Но я точно знала, что при первой же возможности, Юра придет. И выходя за дверь, еще раз обернулась, вглядываясь в красивые черты знакомого с детства лица. Он мне теперь точно сниться будет.

Эля ворчала, укладываясь в кровать. Ворчала переворачиваясь с боку на бок. Ворчала, когда провалилась в сон. Как еще огонь сдержала, удивительно. Взрослеет, наверное.

А я никак уснуть не могла, забылась лишь под утро. Меня терзало невысказанное, но упорно вертящееся на языке. И только после вот такой тяжелой разлуки, бьющей по нервам неопределённостью, я полностью осознала, что чувствую. Это даже не любовь – отчаянная потребность видеть, ощущать, прикасаться. Когда стыда и неловкости не существует, потому что точно знаешь, что все твои чувства полностью отражает человек, стоящий напротив.

Мне снились горящие глаза и ласки, от которых хотелось кричать и плакать. Тело то вытягивалось в струну, но безвольно падало в пропасть. Но меня звали и ждали совсем в другом месте. Там, я сейчас была очень нужна.

Я открыла глаза на знакомой опушке странного леса, с которой с таким удовольствием уходила утром. И подумала, что вот теперь круг замкнулся.

 – Ну здравствуй, наследница! – раздалось четкое, после чего тишину спящей природы разрезал каркающий смех.

  – Мы это вроде как уже проходили – наследница, нож родовой. Знаю-знаю, очень ценный, – я такой встрече была даже рада. И если ворон рассчитывал меня напугать или огорошить, не на ту напал. Я в этом мире уже ничему не удивляюсь. Подумаешь, из закрытой школы переместили. Главное, чтобы и обратно это сделать смогли. – А теперь верни мне, пожалуйста его.

Протянула руку, слегка поигрывая пальцами, чтобы воришка мои намерения понял правильно.

 – С чего бы? – усмехнулся ворон, который с каким-то пренебрежением развалился на ветке. – Ты его теряешь, а я еще и возвращать должен?

 – А с того, что ты его украл, подлый врун! – взревела, кинув в него первой попавшейся под руку палкой. По-детски, да, но ведь имеет совесть еще и насмехаться.

 Ворон встрепенулся, легко отклоняясь от летящей в него палки. А потом внимательно на меня посмотрел.

 – Девочка моя, я в жизни много чего повидал и сделал. Но воровать у ребенка считаю низостью.

Я, конечно, ни черта в зверях не разбираюсь, но вроде он был честен. По крайней мере пропала ехидца в тоне, оставив лишь обиженную скорбь.

 – Но сейчас же он у тебя? – если честно, с таким вороном даже на «ты» разговаривать неудобно. Чувствовалась сейчас в нем прорва прожитых лет. Но раз уж начали фамильярничать, то странно будет снова «выкать».

 – Хм…То есть ты не помнишь где обранила? – ворон неожиданно взмахнул крыльями, на землю приземляясь уже мужчиной.

Я в панике стала отступать назад, спотыкаясь о первую же корягу, попавшую под ноги. И, заваливаясь назад, перед глазами видела другую картину: черно-бурый зверь с воткнутым в лопатку кинжалом оборачивается человеком. Дежавю, только наоборот.

Я смотрела на стоящего передо мной мужчину и не могла пошевелиться. Нереальная смесь страха и восхищения. Как там в дамских романах пишут «Он будто сошел со страниц модного журнала»? Вот это про него. Только не со страниц журнала, а готического романа. Очень высокий, стройный, плечистый, с длинными темными волосами, в которых кое-где пробивалось серебро. Он был обтянут черной кожей с металлическими вставками. А удлиненный плащ из плотного материала с чешуйчатым покрытием и переплетением многочисленных ремешков, я бы и сама поносить не отказалась. Интересно, а драконы тут имеются? Может одна из рептилий и пошла на изготовление этого чуда?

Невероятные фиалковые глаза изучали меня с не меньшим интересом. Будто это я только что резко сменила ипостась. Он протянул руку с изяществом заморского принца, только вот пальцы венчал не аккуратный маникюр, а длинные черные когти.

 – Позволь представиться – Амарат, последний век живущий вод именем Ворон, – у него и голос оказался чарующим, без этих каркающих ноток, присущих животной ипостаси.

 – Л-лера, – я никак не могла перестать на него глазеть. Особенно на вытянутые кончики ушей. Не как у эльфов в книгах фэнтези, скорее нечто демоническое.

 – И кто же у тебя в роду ведьма, Лера? – не дождавшись руки, он склонившись, подхватил меня на руки. Как ничего не весящую пушинку.

Сколько же в нем силы – скрытой и явной…

 -Бабушка, – проговорила я, и только тогда опомнилась. – А зачем спрашиваете?

 – Определяю степень родства, – он прижал сильнее, вперившись взглядом в мое лицо. – Просто не совсем понимаю, как там на Земле время идет, внучка.

 – Что? – я забарахталась в его руках, стараясь вырваться и подальше отойти от этого сумасшедшего. – Какая внучка, Вам вон за сотню лет перевалило…

А потом стрельнуло в голове, что прав он, время тут по-иному идет, и у них 100 лет может вполне в наши 40 вылиться. Могла ли моя бабуля, вот такая вся строгая, серьезная, связаться с этим секс-символом рок-направления? Я еще раз стрельнула на него глазами. Могла, чего уж тут. Именно от таких внеплановые дети и получаются.

 – Допустим. Но откуда родилось предположение, Амарат? – не поворачивался у меня пока язык его дедом величать.

 – Сначала просто интересно стало кто такая, потом магию разглядеть пытался скрытую. А ночью, когда спала, черты схожие уловил. Оно не видно в движении, а в спокойствии проскакивает. Лоб высокий, скулы острые… – он провел по моему лицу пальцами – от брови по скуле к самой шее. Заставляя замереть и зачарованно ждать продолжения. – А потом и нож мой всплыл, с которым Эриника сбежала, – мужчина сверкнул аметистовыми глазами, выдавая свое волнение.

Мда, бабка значит не просто сбежала, еще и имя сменила. И укрыться сумела так, что никто не нашел. Что же Амарат натворил, чем настолько обидел ведьму?

 – Но чтобы точку поставить, кровь твоя требовалась, – тем временем продолжил мужчина, легко перешагивая через выступающие корни деревьев. Он нес меня в лес, но сопротивляться я давно перестала, увлеченная занимательным рассказом. – Мне даже обряд проводить не пришлось, родную кровь никак не перепутать. Тем более, настолько близкую.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ – Ты же темный, да? – спросила, и дождавшись кивка продолжила. – Маг-эсхолат, раз говорить в другом обличье можешь?

 Мужчина снова кивнул и, наконец, отпустил меня, не преминув отойти на пару шагов. Будто боялся, что я буйствовать начну.

 – А я тоже могу, в ворона оборачиваться?  – у меня даже что-то екнуло внутри от предвкушения, как представила себя парящей среди облаков.

  – Ты мало знаешь о специфике темной магии, Лера. Наличие второй ипостаси не наследственный фактор. Мы не оборотни, у которых за это отвечает свой ген, передающийся через кровь, – он вздохнул, но продолжил. – Давай я объясню структуру.

Темная магия – родовая, и от поколения в поколение меняется только уровень силы. В любой семье может родиться слабый ребенок, будь это даже аристократы из королевской ветви. Магия раскрывается поэтапно, и с пеленок понять направленность невозможно. Первые вспышки начинаются лет в 9-10, и важно взять тьму под контроль, договориться как со своей частью. Только после этого можно с уверенностью рассмотреть структуру. Это может быть что угодно – стихии, ментал, даже целительство. Темная магия не значит – зло. Просто ей нужно питаться сильными эмоциями, яркими чувствами. Их легче всего добыть в драке, постели, уходе от погони. Но далеко не каждый встает на такой путь. Полно и добропорядочных семьянинов, и деятелей искусства, которые черпают эмоции в спокойном течении жизни. Но ярлыки уже были навешаны, и мнение общества не изменить.

Темные – взрывные, но точно не опаснее вышедшего из-под контроля светлого огневика или воздушника. Просто мы другие, живущие не только своим мнением, но и обязанные считаться с тьмой внутри.

Эсхолат – это обязательно сильный маг, потому что для перехода во вторую ипостась нужна прорва энергии и подпитка темной сути. С ослабленной тьмой оборот невозможен.

Но самое главное, что ты должна знать – существуют маги с частицей истинной тьмы в крови. Это потомки древнейших родов, те, кто обладает знаниями поколений и огромной властью. Во главе каждого рода стоит сильнейший его представитель, именуемый старейшиной. Он может контролировать любого члена семьи, ощущает с ним связь. И если раньше от каждого рода требовался кто-то в Совете Магов, то сейчас от этого правила отошли. Принимают всех без разбора.

В каждом роду, наделенных истинной тьмой существуют артефакты, помогающие поддерживать четкую линию наследования, с передачей силы иначе бы все давно вымерли с этим треклятым запретом на браки.

Наш род один из немногих оставшихся, Лера. И ты – моя единственная наследница!

Глава 30. С волками жить – по-волчьи выть

  – Наследница, – повторила я, так до конца и не понимая смысла.

 – Моя! – выделил Амарат. Это и отрезвило.

 – И что мне дает такая принадлежность, дедуля? – сказано было нагло, но я чувствовала, что с ним иначе нельзя. Стоит лишь показать слабость или неуверенность и буду в вечном рабстве тарелки в старом замке мыть, или по лесам хвостиком за Вороном слоняться. – И вообще, почему за более чем длинную жизнь Вы еще наследников не завели?

Амарат клыкасто ухмыльнулся. Вот же черт обаятельный!

 – У истинно темных дети просто так не рождаются, дитя мое, – он тоже издевался, но от того было лишь интереснее. – Только в союзе. И пока жива Эриника, новый я заключить не могу, – фиолетовые глаза вновь заискрились. – Да и артефакт только-только вернулся.

Амарат вытащил из-за пояса знакомый нам обоим нож, поигрывая им, заставляя лезвие перескакивать между пальцами. Камни на рукояти теперь искрили не хуже его глаз. И я вгляделась внимательнее, чтобы различить ауру. От деда исходило темно-фиолетовое сияние – тяжелое и давящее. Истинный темный? Теперь я понимала значение, вникла в его суть. Готова поспорить, что в дальнейшем смогу отличить истинного от простых магов.

Но и на артефакте была своеобразная аура. Не такая, как у живого человека, и все же вполне различимая.

 – Но он больше не принадлежит тебе, верно? – я двинулась на Амарата, выхватывая из его пальцев оружие. – Нож теперь мой!

Я уже знала это ощущение – металл нагревался, превращаясь в расплавленную лаву. Обдавая жаром сначала сжатую ладонь, потом руку до локтя. Ключ вел себя точно также. А значит...

 – Это какой-то ритуал? – прохрипела, стараясь держаться на ногах, хотя колени так и норовили подогнуться.

 – Простое принятие в род, в нашем случае магическое подтверждение родства. Артефакт признал хозяйку, – он пожирал меня глазами, буквально заглатывая меняющиеся на лице эмоции, – только вот, ты уже кому-то принадлежишь.

Он теперь стоял близко-близко, смотря куда-то поверх головы.

 – И я даже знаю, кому... – он втянул воздух, проведя носом по контуру моего лица. – Как сразу не догадался, старый дурак? Около реки же ощутил отголоски.

Я молчала, хоть так и тянуло закидать деда вопросами. Но выдавать свое знание о связи, считала излишним. Юра же сказал в душе, что ее нужно скрыть.

 – Что-то чуждое в тебе чую, с самого начала понять не могу, – отойдя на шаг он снова обернулся вороном. А я так и не смогла четко разглядеть процесс, хотя сейчас не отвлекалась ни на секунду. – Я в обличие ворона вижу лучше. Хм...

 – Мой отец ловец, – я не стала ерничать и еще больше запутывать Амарата, потому что зла он мне не желал. А значит – если это в его силах, будет пытаться помочь. – И этот ген постоянно бунтует.

Почувствовав, что жар, до того поработивший все тело, теперь начинает снова стекать в область предплечья, я расслабилась, кулем валясь на влажную от росы траву.

Боже, как хорошо то! И аромат свежей зелени напоминает родную деревню.

 – Не знал, что ведьмина кровь настолько сильна, – задумчиво проговорил вернувшийся в человеческий облик Амарат. Он склонился, вновь подавая руку. Пришлось принять, а то опять силой поднимет.

 – Не знаю, насколько могущественна, но живу я с вечной блокировкой магических сил, ведь иначе ген ловца начинает с ними конфликтовать.

 – Та-а-ак, значит бабка твоя этого не планировала...

 – Да что ты заладил, бабка, да бабка. Не знаю, что между вами произошло, но ее в обиду не дам, понял? У меня чудесные родственники. И то, что мама полюбила ловца – это ее выбор. Она и не знала ничего, понимаешь. Все эти хитросплетения и магические связи потом вылились. И прямо им на головы.

 – Ты продолжай, продолжай, очень интересно, – мужчина меня вроде бы и слушал внимательно, и выражение лица было скорбно-сочувственное, но глаза выдавали насмешку. Он моей эмоциональной речью проникнуться и не пытался. Темный, этим все сказано!

 –  Что интересно? Что ты сотворил что-то, и от тебя жена сбежала? Или что папу похитили, подозревая в укрытии какого-то мага. Или может то, что меня скоро этот чертов ген просто сожрет изнутри? А... я поняла. Умрет наследница, бабушка с горя по ней тоже ноги протянет, и у тебя откроются замечательные перспективы и новые возможности! Шикарный план. Ожидайте, – я отвернулась от него, потому что была близка к нехорошим слезам. – А теперь верни меня в школу пожалуйста. Меня там ждет «неадекватная подруга» и еще много чего.

Я развернулась вполоборота, чтобы краем глаза посмотреть на новоявленного родственничка, но никого не обнаружила. Испугавшись, крутанулась вокруг своей оси, чтобы натолкнуться на строгий взгляд.

 – Я разве давал повод думать, что не рад тебе, Лера? – в фиолетовых глазах начинала клубиться тьма.

 – А что мне думать, если все вокруг только и делают что врут и скрывают правду? А на кону жизни!

Все, меня накрыло. Тем более, когда рядом такой замечательный драконий плащ, в который можно вцепиться, и мягкая кожаная жилетка. Да и грудь у деда что надо – широкая, твердая, на такой плакать одно удовольствие. А то, что металлические вставки кожу царапают – не беда, у любой антистрессовой терапии есть побочные эффекты.

Он гладил меня по голове, своими когтями на пальцах иногда задевая плечо. А я ведь всю жизнь мечтала деда иметь. Потому что папы часто дома не было, а бабушке с мамой на Юрку жаловаться не хотелось. Ведь могли и запретить видеться. А мне хотелось, чтобы с ним поговорили по-мужски – так мол и так, девочек задирать не хорошо, платьишки, оставленные у речки воровать очень нехорошо, а косы во сне обстригать – вообще кощунство. Каюсь, в мечтах дед направлял на растерявшегося Юрку свою двустволку, а тот убегал, сверкая голыми пятками и теряя по пути украденные вещи.

Дед в моих мыслях был тоже другой – старенький, но крепкий, с коротко стриженными седыми прядями, пахнущий махоркой и скошенной травой. Так отчего же сейчас так хорошо выть на груди этого темного, хотя он совсем не соответствует детским выдумкам?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Просто от него веяло надежностью. Как и от Юрки все последние годы. И я словно мотылек летела на знакомый огонь – совсем сгореть или старательно за ним спрятаться.

 – У тебя эта неправильность теперь другая. Изменилось что-то за время, что мы не виделись. И кровь по вкусу иная...

Подняв голову наблюдала, как он слизывает с когтя каплю. И посмотрев на плечо, поняла, что он меня поранил. Даже утешить просто так не может, опять проверки. Как с темными вообще рядом живут, если они все себе на уме?

Я тяжело вздохнула, собираясь отстраниться. Но меня не пустили, еще раз потрепав по спине.

 – Мы можем поработать с магией. Хоть ты теперь и принадлежишь к другому роду, но кровные узы позволят. Я знаю, что было раскрытие, чувствую проснувшуюся внутри тебя тьму, но она снова запечатана. Если выпустить ее сейчас, я смогу увидеть, как реагирует ген ловца.

 – Плохо он реагирует, – перебила я речь Амарата. – На другую магию вообще реакции не замечала, а если рядом темный...

Я замолчала, не понимая, как объяснить то, что меня ломало не просто от магии, а в сочетании с физическим влечением и желанием обоих сторон эксперимента.

 – И не нужно пока ген убирать, пожалуйста. Сначала нужно папу освободить, и мне кажется, что я ауры вижу благодаря наличию во мне крови ловца.

 – Ауры? Хм. А как ты их видишь? Четко, ярко, как? – дед отодвинул меня на расстояние вытянутых рук, тем не менее продолжая в них удерживать. Зато глаза его зажглись непередаваемым огоньком. В них был азарт.

 – Смотря какой маг, наверное. Твою вижу четко и ярко, даже ощущаю, как она давит. Охранник в учебном корпусе силен был, а вот Эля светится не очень интенсивно.

 – Знаешь, темные менталисты могут видеть ауры, но слабо, им это необходимо для определения степени силы оппонента. Но ты не менталист, значит все-таки проявление дара ловца.

 – Не менталист, – охотно кивнула я. – Мне стихии отвечали, еще на Земле. Думала это и есть основная сила.

 – Мы с твоей магией еще поработаем, малышка!

Дед, наконец, отпустил, потирая в предвкушении руки. Точно – азарт. Знала я это состояние, когда бушует в крови предвкушение, подгоняя на новые подвиги. Ворону видимо стало скучно в лесу, решил потренировать нечаянно обретенную внучку.

 – А пока говори, что там с твоим отцом. Как его зовут, кстати? – его глаза лукаво блестели, и мне это очень не понравилось. Разводит же, как котенка – одного на ведро.

 – Николас...

Я не успела договорить, потому что Амарат неожиданно полыхнул тьмой. Едва отскочить за дерево успела. Мама дорогая, вот это у него нервишки шалят!

– Это какое-то проклятье над моим родом! Я ради наследников даже на обряд с ведьмой решился, – бушевал Амарат, метаясь по поляне, как дикий зверь. За его спиной вязкой субстанцией следовала тьма, кивая подобием головы на все изречения деда, а еще изредка мне скалясь. Она была настроена дружелюбно, в отличие от Амарата. Я это ощущала отчетливо.

 – Ну это надо же! Поняла, что беременна и сбежала, тварь неблагодарная. Я ее из нищеты вытащил, все что просила давал! – он обернулся, и тьма снова согласно закивала, заглядывая в аквамариновые глаза своими алыми. Видимо такие моно-диалоги у них были в порядке вещей.

Может тоже сбежать пока не поздно? А то чем-то психическим тут попахивает…

 – А потом и дочь не уберегла! А может быть намеренно ее под инквизитора подложила, с*ка подлая, желая защиты! И кто, кто я спрашиваю? – тьма перетекла немного вперед, загораживая меня от острого взгляда взбешенного родственника. – Николас! Тот, с кем у нас кровная вражда! Тот, кого я поклялся убить при первой возможности! – тьма стала непроницаемо черной, расползаясь между нами огромной стеной.  – Да не трону я ее, изыди вон!

Тьма не послушалась, но плотность немного убавила, давая нам возможность посмотреть друг другу в глаза.

 – Бабушка не знала кто он, Амарат! Мама жила отдельно, а ловцы для ведьминских предсказаний и «просмотров» закрыты. Она пришла только в день моего рождения, почувствовав угрозу жизни, – я старалась говорить спокойно, ведь не знала, как дед среагирует на любую вспышку моих эмоций.

  – Хор-р-рошо, но мне-то как теперь мириться с этим всем? Что в венах моих потомков течет кровь злейшего врага. Он вынудил нас бежать, сравнял с землей наследие рода. Инквизиторы возомнили себя всемогущими, верша только им ведомую справедливость.

Я не хотела во все это верить, желая, как в детстве закрыть глаза и зажать уши руками, отгородившись от внешнего мира. Но вместо этого прошептала:

 – Что он сделал?

 – Объявил меня нестабильным. Меня, последнего в роду, прекрасно понимая, что после такого всему конец. Антимагические браслеты, запрет на союз с носителем магии, постоянные проверки и провокации, – Амарат дышал тяжело, как после бега, а тьма принялась взволнованно кружить вокруг, создавая вихри из кусочков коры, травы и цветов. – Я скрылся в такой глуши, которая им и не снилась. А когда спас загибающуюся ведьму, посчитал это хорошим знаком. Они способны принять любую кровь, зачать даже от демона, так чем темные хуже?

 – То есть ты ее не любил, а просто использовал, – не спрашивала, а констатировала факт. И так неприятно на душе стало, будто в грязи вывалили.

 – Я признаю, что поначалу был только расчет. Но Эриника была красива, своевольна и весьма неглупа. Это подкупало. Да и обряд, знаешь ли, без чувств заключить не получится. Избранница должна понравится тьме, это необходимо для принятия в род, рождения полноценного наследника, – Амарат погрузился в свои воспоминания, будто бы совсем забыв обо мне. Он прокручивал события давно минувших лет, снова переживал забытые эмоции. – Нам было хорошо вместе, кто бы что не думал. Свое исчезновение Эриника обставила, как побег с любовником. Все просчитала. И то, что я сначала в погоню кинусь, и то, что перегорю быстро, поставив свою гордость важнее бесцельных поисков. И она сделала что-то, потому что рождение наследника любой темный почувствует, а я до твоего перемещения в Темный лес и не подозревал о подобном.

 – Мама обычный человек. Даже папа до моего рождения ничего такого подумать не мог, – снова попыталась я выгородить бабушку.

 – Ой ли, – темный показал внушительные клыки. – Чтобы ведьма от темного обычного ребенка родила… Да у них природой заложено от любовников только лучшее брать. А знаешь, сколько хорошего в генах древнего рода истинных темных магов! Она определенно что-то сделала.

 – Не вини ее, дед. Не могла она просто так с места сорваться и всю жизнь в деревне скрываться. Ведьмы же народ свободный, чувствами ведомый. Раз хорошо вам было вместе, значит по доброй воле уйти от любимого она бы не согласилась. И сейчас – нож родовой не спроста мне дала, как не спроста его и украла.

На удивление темный успокоился, призвав тьму обратно. Та уходила с неохотой, постоянно на меня оглядываясь.

 – Не тьма, а наседка какая-то, – проворчал дед, вновь обретая свою целостность. – Опекать теперь будет, готовься. Особенно, когда твою суть освободим.

Я лишь хмыкнула на это. Ведь мне она тоже понравилась. А еще я поняла, что не может быть ужасным человек, у которого такая отзывчивая вторая суть. Это все напускное, бравада ради эффекта. Да и судьба колючки выпустить вынудила, оказалась к нашему роду не слишком благосклонной.

 – Так что там с помощью, дед? – я поразительно быстро перестроилась и обросла родственными чувствами, как елка шишками.

 – Нет.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Ну в общем-то нет, так нет. Такой ответ я предвидела заранее. Это и понятно, никто в здравом уме кровному врагу помогать не будет, чьим бы родственником тот не оказался.

 – Когда смотрел, заметил повреждения в ауре, было вмешательство в память. Хочешь исправим? – Амарат очень этого хотел, глаза прямо-таки горели.

 – Нет, не нужно. Я знаю о вмешательстве, только и вспоминать те события желания никакого. Потом ночами спать не смогу.

Я не лукавила, даже эта история с маньяком и похищением чего стоит. Элю передергивало, когда вспоминала, а она к таким вещам вообще ровно относится. В кинотеатре на фильмах ужасов ни разу не пикнула, в то время как я с закрытыми глазами все страшные сцены просиживала.

  – Как в школу обратно попасть? – мне хотелось уже вернуться и поспать еще хотя бы часик, иначе до вечера в здравом уме не продержусь.

 Амарат рассмеялся, так искренне и довольно, что закрадывалось подозрение – а он ли каких-то десять минут назад тут бушевал на грани срыва? Может действительно дед в некоторой мере нестабилен, и отец был прав, признавая его таковым?

Похоже сон на сегодня отменяется – не успокоюсь, пока не залезу в воспоминания Главного инквизитора.

 – Древние темные роды хранят много секретов и обладают, порой, запредельными возможностями. Так вот, я могу останавливать время. Ненадолго, зато сам сохраняя двигательные функции.

Я обреченно выдохнула. Да, после нашего эпичного разговора среди застывшего огня, что-то подобное подозревала.

 – А я почему тоже двигаться могу?

 – Наша кровь сильна, Лера. Ты сильна.

 – Ой, не надо только вот этого всего. Знать пока ничего не хочу. Потому что ты играешь не честно – соблазняешь перспективами, знаниями, овладением силой. Была бы магом с рождения, наверняка повелась и побежала с распростёртыми объятиями к новому родственнику. Только вот я явилась за другим, да и силы своей пока не чувствую, чтобы слюной давиться от перспектив. Я не отказываюсь от рода, ты не подумай, семья для меня имеет очень большое значение. Но все это после.

Я говорила на одном дыхании, боясь, что если перебьют, больше не смогу продолжить. Но дед выстоял, тонко чувствую мое настроение.

 – Ты временем управлять не сможешь, но стихии отозвались неспроста. Я подожду, дитя.

Амарат вновь стал вороном, специально замедлившись, чтобы я смогла этот процесс рассмотреть. Не было тут плавных линий и красоты, лишь рубленное и жесткое, покрытое темным облаком.

 – Время – это не мое, окей. А как насчет второй ипостаси? Могу я тоже птицей стать, или еще кем. Эля говорила разновидностей очень много.

 – Ты не эсхолат, Лера. Максимум стихийник. Да и хорошо, потому что вторая ипостась не подарок, даже если с рождения к такому готовишься. В твоем возрасте научиться управлять было бы чрезвычайно сложно. С темной сутью и то повозиться придется, но ты справишься.

 Я уже шла по дороге, легко найдя выход из леса. А ворон удобно примостился на плече.

 – А что значит управлять? Мне говорили, что это оборотни во второй ипостаси опасны, потому что зверь вроде как существует отдельно. А маг-эсхолат себя вполне осознает.

 – Осознает, это верно. Только вот звериное нет-нет, да проскальзывает. У меня, например, острое зрение и обостренная реакция на блестящие предметы. Даже, когда я человек. В молодости на балах курьезы постоянно случались, потому что зависал на диадемах, кольцах…колье.

Я рассмеялась, представив, как юный Амарат пялится в декольте какой-нибудь пожилой особы. А то возмущенно вопит. Бедный, бедный дедушка.

За разговорами к воротам школы подошли незаметно. И мне жуть как интересно было посмотреть на действия нового родственника.

 – Идешь быстро и не оглядываясь. Я продержу сколько смогу. Прилечу через пару дней, пойдем тренироваться. А пока осваивайся тут, слушай внимательно. И нож, главное, береги. Это теперь твой союзник, который в случае опасности явится сам.

Я, не удержавшись, обняла его, прижавшись крепко-крепко.

 – Хорошо, дедушка!

На глаза наворачивались слезы, но я все выполнила, как и было указано: шла быстро, ни разу не обернулась. Но боковым зрением, в самом начале, заметила, что Амарат принял человеческое обличье, светясь темно-лиловым.

До комнаты пробиралась на цыпочках, ведь в тишине пустых коридоров было совершенно не понятно – время все еще остановлено или действие заклинания уже закончилось.

А вот улечься под одеялко, чтобы спокойно «пообщаться» с фамильным перстнем, не удалось. Потому что едва я села в позу лотоса, сверху накрывшись одеялом, наподобие палатки, его нагло сдернули.

 – ГДЕ ТЫ БЫЛА?

Воу, прямо не подруга, а ангел возмездия. Но после сегодняшних новостей, я для всего остального в танке. Что рыжая фурия сделает, когда у меня дед всемогущий есть.

 – В туалет ходила, – спокойно ответила, решив все-таки сделать вид, что собираюсь спать. Демонстративно взбила подушку и легла, зацепив с пола одеяло.

Но злая Эля его опять вырвала, кинув на пол.

 – Я ходила и в туалет, и в душ, тебя там не было!

 – Хм, это, наверное, потому, что булавка все еще на мне, Эль. Отвод глаз в действии.

С моей стороны чистый экспромт и развешивание лапши на уши лучшей подруге. В душ'е не представляла где сейчас эта булавка. Но сработало, потому что Эля моментально сдулась, протягивая мне изрядно помятое одеяло.

 – А долго так почему? – пробурчала, надувая и без того пухлые губы.

 – Запор... – нет, ну а что? Может же быть такое? Может. Во все кабинки она вряд ли заглядывала.

 Эля даже не хохотнула, что в обычной жизни неизменно последовало бы на подобную шутку. Напротив, поджав губы обиженно отвернулась к стеночке.

Этот мир все-таки сильно влиял на нас. Вытаскивая на поверхность то, что каждый старался запереть поглубже.

Подскочила на кровати от громкого утробного гула.

 – Ах ты ж, кикимора болотная! – это Эля вчера вечером услышала от кого-то и переняла иноземный опыт в ругательствах.

 – Угу, дикобраз парнокопытный, – пробубнила я, буквально сползая с кровати. Если бы не возможность нормально позавтракать, ни за что на такой подвиг не решилась. Голова казалась чугунной и тянула обратно к подушке.

 – Может ну их, калории, Лер? Поспим еще до уроков, – с надеждой протянула подруга.

 – Мы последний раз сутки назад ели, так что шевели батонами, – я схватила полотенце и вышла в коридор, наполненный разговорами и снующими туда-сюда учениками. А вот дойдя до душевой, была остановлена сладким девичьм голоском.

 – Ты новенький, да? Я Панна, – мне протянули тонкую изящную ручку, которую я с удовольствием пожала. – Ты душевые перепутал, мужские слева, – прошептала девушка, склонившись до неприличия близко.

 – Ой, – я откашлялась, делая голос на октаву ниже. – Еще не освоился.

 – Да ничего, обращайся…

 – Лер, – спохватилась, что так и не представилась.

 Девушка залилась нежным румянцем, давая понять, что я ей нравлюсь. Этого только не хватало. Думала от Эли придется мужиков отбивать, а оказывается еще и от себя девчонок отваживать.

 – Я пойду, Панна, приятно было познакомиться.

 – Встретимся на завтраке, я место тебе займу, – она подмигнула, и еще раз улыбнувшись, скрылась за дверью.