Текст книги "Цена на материнство (СИ)"

Автор книги: Эмилия Грант

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Глава 6

Алина

Я не перестала злиться, даже когда наступило утро. Спала плохо, постоянно просыпалась. То мне снился тот самый вечер, когда Верещагин избил Витю, то день, когда “повязали” отца, то утро, когда мать едва не разбил инсульт. Разбитой проснулась и я.

Водные процедуры с матерью, завтрак, дыхательная гимнастика… Все по отработанной схеме.

– В...стреча выпускников? – невнятно пробормотала мама, и я угадала ее вопрос.

– Все хорошо, мам, – широко улыбаясь, я натянула маску безграничного щенячьего счастья и… солгала. – Все прошло замечательно! Мы с Витей от души повеселились и развлеклись.

– А..лин, т..ты любишь его? – мамины глаза влажно заблестели.

– Витю? – вырвался вопрос.

И увидев в глазах мамы понимание, – понимание, казавшееся недоступным даже мне, – я затараторила:

– Мам, ну что за вопрос, конечно же люблю! Мы же уже сотню раз это обсуждали.

Я и замуж за него очень хочу выйти! А еще… а еще я работу нашла. Знаешь, какую здоровскую? Петька наш предложил! Сегодня как раз пойду знакомиться с коллективом. Мне так интересно!

Я говорила и говорила. Говорила и говорила. Только для того, чтобы доказать маме и самой себе, что все хорошо. Что я совсем не думала половину утра про Игоря, что вопрос про Витю поставил в тупик, что с работой пока ничего не понятно.

В одно я верила точно: я просто обязана со всем справиться. С любой трудностью.

Родители делали легким и безоблачным все мое детство, а сейчас могут положиться только на меня. И теперь моя очередь быть опорой.

– Алло, Петь, если я через час подъеду, будет удобно? – я уложила маму в кровать и вышла на кухню, чтобы поговорить.

– Да, да, Алин, жду, – поспешное бормотание на том конце и прерывистые гудки.

Через секунду смской пришел адрес заведения, куда мне предстояло направиться.

Впрочем, это было излишне. Любой местный знал, как найти "Ромашку", – в нашем городишке клуб был достопримечательностью, как в Москве ЦУМ.

Пообещав маме, что скоро вернусь, я оставила ей допотопный телефон с большими кнопками на случай экстренной связи.

До “Романо” или, как назвал это место Петя – “Ромашки”, добралась за сорок минут. Когда впервые увидела здание с затемненными стеклами и неоновой вывеской, сдрейфила. Но уже через несколько секунд напомнила себе – надо.

Иначе никак.

– Девочка, ты куда? – хмыкнул огромный шкафоподобный мужчина в облегающей черной футболке. – Клуб еще закрыт. Да и если откроется…

– Мне назначена встреча, – тихо проговорила я, смутившись. Да, не накрашена.

Да, в дешевой аляпистой ветровке, какие носят тинейджеры. Но не девочка же.

– Это с кем же? С Дед Морозом? – хохотнул секьюрити.

– Она ко мне, – в темном коридоре с необычно мягкими стенами появился Петя.

Кивнул охраннику и мне. – Алин, давай за мной.

Я послушно юркнула следом, не переставая гадать, кому придет в голову делать в коридоре клуба мягкие темные стены. Но когда увидела весь… интерьер, обомлела.

Раньше с подобным я сталкивалась только в дешевом американском кино. Просторное помещение с зеркальным потолком, перед входом нечто среднее между барной стойкой, подиумом и сценой, утыканной шестами, как мамина подушечка для шитья иголками. Красные кожаные диваны, черные до блеска отполированные столы. Все кричало о пафосе из глубоких девяностых. Словом, обстановка, которую любой дальнобойщик со всей горячностью назвал бы шикарной.

Добили пилоны, расположенные на небольших круглым островках по периметру зала, задекорированные под пальмы. У некоторых из них стояли девушки в свободных футболках и лосинах, разминались.

Стоило нам с бывшим одноклассником войти, как все взгляды тут же устремились в нашу сторону.

– Знакомьтесь, девочки, это Алина, – проговорил Петя, вполоборота разворачиваясь ко мне.

Послышались редкие смешки, а в меня вперилось сразу с десяток оценивающих взглядов. Каждый из них я ощущала физически, будто легла на коврик с гвоздями.

Но вместо того, чтобы стушеваться, распрямила спину и приподняла подбородок чуть выше. Гордость – то, что у меня не сумели отнять приставы, пришедшие по папину душу.

У Пети завибрировал телефон, он глянул на экран и засуетился.

– Так, девочки, знакомьтесь, введите ее в курс дела, я чуть позже подойду, – и уже в трубку: – Алло?

Секунда. Другая. Третья. Я глубоко вдохнула:

– Всем привет, – громко произнесла я.

– Кто бы мог подумать, что сама Алина Лебедева нагрянет в нашу "Ромашку", – вульгарно хохотнула одна из девиц с высоким конским хвостом из темных, по всей видимости, накладных волос. – Знаете, как гадание. Станцует-не станцует, станцует-не станцует...

– Ты пилон-то в руках держала? – спросила вторая, блондинка с короткими. Как-то иначе, не по цвету волос и прическе, различать девушек пока не удавалось. Все они казались какими-то одинаковыми. С идентичными выражениями лиц, с одинаково округлыми бедрами и большой грудью, словно выточенные одним мастером. Или накачанные одним насосом.

Я едва ли не впервые в жизни почувствовала себя не то, что гадким утенком, скорее просто утенком, попавшим в стаю белоснежных лебедей.

– Двигаться умеешь? – третий вопрос.

– Умею, – ответила я не так уверенно, как хотелось бы.

Я столько лет потратила на профессиональные танцы, что запинаться и оправдываться перед этими девицами было по меньшей мере абсурдно. Адажио, а ля згонд, сисон симпле, увэрт, томбэ – знают ли эти лебедушки о существовании подобных терминов? Тратили ли огромное количество часов, чтобы просто запомнить название, не говоря уже об отработке всяких батманов и фуэте? Вряд ли.

Краем глаза подметила, как неумело одна из них тянет носок и мысленно себя подбодрила. Ну же, Алина, тебе есть, что показать. Не бывает плохой работы, бывают неумелые работники!

Избавившись от ветровки и сумки, я направилась к сцене. Забралась по ступенькам, про себя приговаривая: Соберись, тряпка!

– Ооо, включите музыку приме, – раздалось насмешливое из уст девушки с высоким хвостом.

И это меня только раззадорило…

… Когда я закончила, оваций не было, да я и не ждала. Зато твердо знала, что справилась на отлично. Может, на отлично с минусом, все же я давно не занималась, да и не разминалась особо. Зато в глазах девушек читалось, по меньшей мере, удивление.

– Выдайте ей одежду для выступления вечером, – хмыкнула та самая “заводила”.

– Окс… – начала было другая, но темноволосая ее перебила.

– Одежду для выступления, – на долю секунды мне почудился в ее голосе сарказм, приправленный злорадством. Но я спешно прогнала дурные мысли. – Прогоним нашу балерину перед живой публикой.

Я не возражала. Мне случалось выступать на большом районном конкурсе перед полным залом – и люди аплодировали стоя. Что мне какая-то "Ромашка"?

Впечатлить местный бомонд – не нужны особые навыки. И стоя через полчаса в гримерке-раздевалке-курилке, я понимала, что требования здесь не самые высокие. Из зеркала на меня смотрела другая я. Густой яркий макияж – он казался таким чуждым и непривычным – сильно смущал, облегающая “форма” сковывала движения, да еще и морщила в “стратегических” местах.

– Эй, Алинка-примка, твой выход, – одна из девушек мягко похлопала меня по плечу. – И не дрейфь, постарайся расслабиться.

Этот добродушный совет удивил, впервые за все мое нахождение в “Романо” кто-то из танцовщиц отнесся ко мне по-человечески.

– Давай-давай, прямо и направо, – поторопила она.

И я пошла. Будто на заклание. Каждый шаг вызывал неуверенность, громкая музыка из категории однотипного “туцтуцсвиииптуцтуцтуц” выбивала из калеи. Как под нее двигаться вообще? На “репетиции” включали трек хоть с отдаленным намеком на музыкальность!

Дыхание перехватило, когда я увидела зал, густо наполненный людьми. Почти на негнущихся ногах вошла в толпу, заслужив пару сальных взглядов. Остальные были слишком сильно увлечены тем, что происходило на главной сцене.

Пятеро девушек не попадая в такт, извивались у шеста. Именно извивались, танцем это назвать было ну очень сложно. Сглотнув, я подошла к круглому “островку” с пальмой – мое рабочее место на сегодня.

Я должна была наизнанку вывернуться, чтобы хорошо себя проявить и остаться тут работать. Петя сказал, если буду хорошо танцевать, то еще и чаевых подниму. А они бы не помешали. Лекарства мамы подходят к концу, надо пополнить запасы.

Ох, если бы она видела меня сейчас, то со стыда бы под землю провалилась…

Остается только надеяться, что бывшие мамины приятели не ходят по таким заведениям. Как только на нашу семью обрушилось торнадо неудач, мгновенно образовались люди, жаждущие сообщить плохие вести:

– Ой, а про вашего-то новый репортаж сняли…

– Слышала, вам пришлось переехать из дома. Говорят, что район теперь у вас неблагополучный. Вот и маньяк недавно там орудовать начал. А вы там как, справляетесь? Ой, мне пора.

Новостей много, а мама одна. Ей приходилось выслушивать вести разной степени тяжести чуть ли не ежедневно.

Я взобралась на островок, прислушиваясь к ритму музыки. Положила руку на пилон, с которым мне только недавно довелось познакомиться, потянула носок…

– Не, пойдем туда лучше, тут доска какая-то, – подошедшие мужчины мало заботились о деликатности, даже не попытались сделать так, чтобы я не расслышала их слова.

– Двигается как бревно, – согласился другой.

– И лицо напуганное... Глянь, а та телочка аппетитнее!

Я чувствовала, как горло распирает комок, как к заштукатуренным щекам приливает кровь. Гости клуба проходили мимо: кто-то даже не смотрел в мою сторону, другие окидывали ленивым взглядом и продолжали свой путь к девочкам “погорячее”. Я сбилась со счета: первый, пятый, десятый…

Неужели я настолько хуже тех грудастых кукол? Неужели танцы у пилона сводятся только к вилянию задницей?

– А это у них тут эконом-класс? – как в зоопарке, на меня пялился подвыпивший парень.

– Детка, за соточку сделаешь приват?

Я соскочила с островка и, не рассчитав высоту каблуков, рухнула на колени. По щекам потекли слезы, но не от боли – от обиды.

Не хочу. Не хочу тут находиться!

Отмахнувшись от руки какого-то мужчины, протянувшего руку, чтобы помочь, помчалась в гримерку. В спину услышала грубое оскорбление, но не стала даже оборачиваться. До безумия хотелось домой, к маме. Заползти к ней под одеяло, включить какой-нибудь старый фильм и обниматься.

– О-о-о-о, быстро ты, – усмехнулась недавно провожающая меня девушка, выпуская клубы дыма в вентиляцию и скидывая пепел в набитую бычками пепельницу, больше похожую на ежика. – Все настолько плохо?

Не хотелось разговаривать, потому я просто кивнула. Подошла к стулу, где лежали мои вещи, и начала судорожно переодеваться. Коленку стесала до крови, и именно сейчас в ней отдавалась глухая пульсирующая боль. Ну и поделом мне! Следовало навести справки об этом месте заранее, погуглить, в конце концов!

Натянула потертые джинсы, свитер и собрала волосы в узел. На большее сил не хватило. Старалась не смотреть на одну из танцовщиц, наблюдающую за каждым моим движением. Мазнула взглядом по стене, по доске с фотографиями. Лозунг сверху гласил: “Романо” должен знать в лицо своих героев!“. Я уже хотела отвернуться, но… споткнулась взглядом о знакомое лицо.

В надежде, что ошиблась, подошла ближе.

Витя и еще двое каких-то парней. И рядом с каждым из них – лоснящаяся броназтором прелестница.

– Это кто? – я не узнала свой голос, настолько хрипло он прозвучал.

– Ты про доску? – девушка усмехнулась. – Постоянные клиенты. А что, кто-то знакомый?

– Нет, – мотнула головой. И без того донельзя натянутая струна внутри лопнула, и в груди разрослась черная дыра, пустота, тянущуя в себя все чувства и эмоции.

Повторила: – Нет. Счастливо оставаться.

Схватила пуховик, сумку и пошла к выходу. Уже на ходу достала телефон – и с содроганием обнаружила три пропущенных вызова от мамы.

Глава 7

Я неслась домой с такой скоростью, какую и на велосипеде-то не всякий раз выдавала. Город смазался в цветное пятно, кровь стучала в висках, дыхание сбивалось. Мама не ответила на звонок, была недоступна, и я начала волноваться.

По-настоящему волноваться.

В голову клиньями вбивались самые страшные мысли.

Что, если ей стало плохо?

А вдруг она упала?

Или очередной приступ…

Господи, хоть бы все было хорошо! Пожалуйста, пожалуйста, пусть она просто спит, а у телефона разрядилась батарея.

Финальный отрезок от остановки был самым мучительным. Я до предела скрутила нервы в пружину и боялась, что просто не переживу ужасной правды. Злилась на себя, ругала последними словами. Черт дернул пойти в эту "Ромашку"! Только зря потратила время!

Когда завернула за угол дома, к подъезду, испуганно замерла. Буквально на мгновение. Скорая. Врачи. Носилки.

Уже через несколько секунд я была рядом.

– Вы кто? – устало спросил врач, только справившийся с носилками. Я пыталась заглянуть в машину, но мне преградили путь.

– Кто там? – почти прошептала я.

– Лебедева… – начал мужчина и чуть ли не подхватил пошатнувшуюся меня. – Родственница?

– Дочь, – ответила хрипло, опираясь на машину.

– Ну, поехали в больницу, – врач вздохнул. – Рецидив... Скажите спасибо соседке. До вас не смогли дозвониться, телефон, где был записан номер, сломан.

Но вы успели вовремя.

На деревянных ногах я залезла в машину скорой помощи.

Снова… все, снова повторяется.

– Девушка, может, вам успокоительного? – обеспокоенно спросила молоденькая девушка в синей форме.

– Все в порядке, – соврала я.

Не в порядке. Совсем не в порядке.

***

Игорь Я ждал звонка. Знал, что через некоторое время Алина успокоится, передумает и перезвонит. Да, я, конечно, полный урод в ее глазах, и, честно говоря, не планировал разрушать сложившийся стереотип, но чувствовал острое желание хоть чем-то помочь. Для того, чтобы не стать полным уродом уже в собственных глазах.

Смартфон завибрировал, и я облегченно выдохнул. Но тут же нахмурился, глянув на имя звонившего. Ещенко? Ему-то что от меня нужно?!

– Привет, отец, – ответил я, поскольку называть этого человека папой язык не поворачивался.

– Отец?! Какой он тебе отец?! – послышался из трубки визгливый женский голос, от которого даже динамики зафонили. Прикрыл глаза, успокаиваясь. Видимо, истеричная доченька Лиза нагло сперла телефон, чтобы сказать мне что-то ну очень важное. – Слушай меня внимательно, аферист несчастный!

Мне даже стало любопытно, что родилось в избалованной головке моей биологической сестренки. Оскорбление, шантаж, торги?

– Очень внимательно, – спокойно ответил я. Видимо, именно это и выбесило девушку окончательно.

– Ты так со своими друзьями-гопниками разговаривай! – выкрикнула она, – слышала я, как же. Игоряша то, Игоряша это, сложное детство, тяжелые условия…

Тьфу! Втерся в доверие к отцу, чтобы бабки тянуть?! Еще и каким-то бизнесменом прикинулся?! Гнилой театр одного актера...

– Может, как-нибудь уже поближе к сути? – прервал я поток оскорблений.

Настроения слушать чужой словесный понос не было.

– К сути?! Окей. Не смей, слышишь, не смей даже думать о том, чтобы претендовать на наследство, говнюк! Мы не виноваты, что твоя мать раздвигает ноги, перед кем попало. Ясно тебе? Урод! Мы не виноваты! Мы – семья.

Папа, мама, я, брат – и на этом все. И если ты только попробуешь совать в наш дом свои вонючие лапы за деньгами... О, ты пожалеешь! Уж поверь, я все для этого сделаю!

– Это все? – мой тон звучал холодно, хотя внутри бушевала настоящая буря эмоций. На пик взобралась злость, почти животная и необузданная. Хотелось послать эту дуру, куда подальше, но я сдержался. Ее слова ударили больнее, чем я мог ожидать.

– “Все” будет, когда ты исчезнешь, – резко выплюнула она. И уже совершенно другим голосом, приторным до тошноты: – Да, папочка, я почти закончила. Ты ведь хотел поиграть в "Монополию"? – и шипяще тихо, снова мне: – Я предупредила.

Будешь лезть, пожалеешь о том, что твоя мамаша не сделала аборт!

И резкие гудки.

Нет. Она не виновата. Она не выбирала родителей и воспитание. И да, Лиза с братом и вправду не виноваты в том, что их отец пихал член во все, что движется. А что не движется, двигал и... Нет, это совсем не их вина.

Но разве моя мать одна виновата, в том что забеременела? Ух ты, секс иногда приводит к незапланированным детям, вот открытие-то для взрослых людей! Или, может, мама виновата, что ей приходилось крутиться, как белке в колесе, чтобы обеспечить меня хотя бы минимальным набором продуктов, когда я был маленьким? Пока Рома и Лиза катались на пони и едва ли не плавали в черной икре? Разве я был виноват, выслушивая насмешки и вступаясь за мать? Нет. И пусть другие ищут виноватых, копаясь в прошлом. Я же приложу все силы, чтобы изменить свое будущее.

Нет, я не претендовал ни на наследство, ни на беззаветную любовь отца, ни на его признание – пожалуй, без этого всего стало бы даже меньше проблем. В тот момент мной руководили гордость и желание доказать, что я не пустое место, не какой-то гопник из трущоб. Что я достоин не меньшего, чем мои брат и сестра.

И в голове моментально созрел план. План, который просто обязан расставить все точки над i.

И в тот момент, когда я уже собрался позвонить секретарше, чтобы дать пару поручений, на экране высветилось знакомое имя. Что ж, я ведь знал, что так и будет.

Алина созрела – и быстрее, чем я мог предположить. Ее голос звучал подавленно, даже слишком, похоже, проблемы на нее навалились чудовищные, раз она говорила со мной тихо, без былых обвинений и выпадов. Я не стал мучить Лебедеву, тянуть кота за причинное место. Просто назначил встречу.

Положив трубку, направился в душ. Хотелось привести себя в порядок. Не внешне, нет, скорее морально. Звонок Лизы выбил из колеи, разбудил внутренних демонов, с которыми не доводилось встречаться с того момента, как я уехал из этого Задрюпинска.

Контрастный душ моментом вернул прежний тонус, и злость уступила место размышлениям.

Какой модели поведения мне придерживаться? С одной стороны, я хорошо понимал, что Алина попала в непростую ситуацию. С другой… Другая часть меня буквально требовала не отклоняться от нового плана.

Резкая трель гостиничного телефона заставила меня вздрогнуть. Да, только в нашей дыре еще знают, как набирать номер, раскручивая диск.

– Да? – ответил я.

– Здравствуйте! К вам гостья. Представилась, как Алина Лебедева, – раздался звонкий девичий голосок из древнего аппарата. Вежливый, но пропитанный предвкушением. Девушка будто ждала, что я скажу: нет, не впускать. Женское соперничество... Последние пару лет мне приходилось наблюдать за этими негласными сражениями чаще, чем хотелось бы.

– Да, впустите. И организуйте, пожалуйста, доставку в номер. Чай, кофе, выпечку.

Только свежую, если не затруднит, – предупредил я, вспомнив о пирожках из местной столовки, которые надо было сначало размачивать в чае, чтобы откусить, не растеряв зубы. – Запишите на мой счет, – и отключился.

Поймал себя на мысли, что нервничаю. Что именно заставило Алину плюнуть на гордость и прийти ко мне? Наверняка что-то серьезное.

Тук...Тук.Тук.

Неуверенная просьба зайти.

Пригладив еще влажные взъерошенные волосы, направился к двери. Ну что, дорогая, игра началась.

Я знал, что увижу ее. И думал, что готов, но одного взгляда хватило, чтобы сбилось дыхание. Алина стояла за порогом, маленькая, хрупкая. Огромные глаза покраснели, и из-за этого радужка сделалась еще более голубой, на искусанных губах краснели отметины от зубов, потускневшие волосы растрепались.

– Привет, – хрипло поздоровалась она, отводя взгляд.

– Проходи, – я махнул рукой вглубь гостиничного клоповника с претензией на президентский люкс. С большой такой претензией.

– Игорь, я сразу хочу оговориться, что не возьму деньги просто так. Я прошу о временной работе.

– Как дела, Игорь? Все нормально, Алин, а твои? – паясничная, проговорил я нараспев.

– Мне не до шуток, – серьезно ответила девушка и снова отвела взгляд.

А мне до шуток было тогда, на выпускном? Полагаю, нет.

– Хорошо, я предоставлю тебе временную работу, – чуть ли не выплюнул я. – С очень хорошей заработной платой. Но тебе придется переехать.

– Я не могу оставить маму, – Алина покачала головой.

– Не надо оставлять маму, – теперь я был в предвкушении. – Она тоже переедет.

Я дам аванс, тебе на все хватит денег.

– Игорь, она в больнице, – еще тише произнесла Алина. – У нее рецидив...

– Значит, тем более, переедет! – кажется, я говорил слишком жестко. В моем тоне даже намека на сочувствие не промелькнуло, хотя мысленно я сделал пометку: вот, из-за чего она пришла. – Ей нужны нормальные врачи, а не… те, что тут. У нее будет хорошее лечение, правильный уход. Она быстро встанет на ноги.

– Что за работа? – Алина испуганно отшатнулась, стоило мне сделать хоть один шаг навстречу.

– О, очень простая, – усмехнулся я. – Ничем не хуже, чем в “Романо”. А по деньгам в десять, а то и в сто раз больше.

– Игорь, что за работа? – она спросила уже настойчивее, будто бы нашла в себе крупицы былой силы воли и гордости.

– Ты станешь суррогатной матерью моему ребенку, – медленно, но отчетливо произнес я, наблюдая за реакцией.

– Ты… ты сошел с ума? – сложно было понять, о чем она подумала. Казалось, не поверила.

Прежде, чем приступить к подробностям, я взял смартфон, зашел в калькулятор и написал сумму с шестью нулями. Показал Алине. Ее глаза округлились, совсем как эти нолики. Девушка вновь закусила губу и уставилась на меня непонимающим взглядом.

– Есть еще одно условие, – продолжил этот театр я, – ребенок будет зачат естественным образом. Считай это прихотью за такую оплату или недоверием к искусственному оплодотворению.

– Я… я не согласна, – едва слышно прошептала она. Потом уже громче: – Игорь… это какая-то дичь! Это шутка такая?!

– Никаких шуток, – мой рот растянулся в кривой усмешке. – Ты получишь солидный аванс в пятьдесят процентов. Мы переедем, я не могу так долго пропускать работу. Я помогу устроить твою маму к хорошим специалистам, ее быстро поставят на ноги. Ты забеременеешь, родишь. Все расходы на срок твоей беременности я возьму на себя, кстати. После ты получишь остаток суммы. Может, даже премию. Я не буду запрещать тебе изредка общаться с ребенком, если пожелаешь.

– Игорь! – с ужасом выдохнула она.

– Что, женишок не позволит? Так он и денег тебе дать не может.

– Нет никакого женишка, – со злостью выдохнула она. – Свадьбы не будет.

Ха! Я знал! Знал, что к этому придет. Ну не может Алина быть вместе с таким тараканишкой никчемным! Быстро же деньги помогли ей расставить приоритеты!

– Тогда что мешает тебе согласиться? – у меня в голове промелькнул образ змея-искусителя. – Или трясти задницей у шеста для тебя менее зазорно? Просто даже странно, ведь я предлагаю тебе выгодные условия, которые будут прописаны в договоре. Наверняка те мужики из "Ромашки" не слыхивали про трудовой кодекс.

– Зачем это тебе? – она подозрительно прищурилась. – Ребенок от суррогатной матери?! Зачем тебе вообще ребенок?

– Какое твое дело? – я дернул плечом. – Может, я соскучился по семейному очагу, а от женщин слишком много проблем. Может, я озаботился проблемой наследника... Так или иначе, это мое решение, и тебя оно не касается. Вопрос в другом: что ответишь ты?

Алина вспыхнула. Она всегда умела красиво краснеть, я даже на мгновение залюбовался.

– Я… Я согласна, – внезапно даже для меня проговорила она. Думал, придется дольше ее убеждать. В ее голосе звучала безумная решимость, Алина даже подбородок задрала так, будто ее собирались пытать белогвардейцы... Никогда не думал, что настанет такой момент, когда я буду благодарен ее матери. Пусть даже за болезнь. – Но... Это ничего не изменит, слышишь? Я никогда не перестану тебя презирать!

О, моя снегурочка, это не страшно. Совсем скоро ты будешь плавиться от одного моего прикосновения, умолять о сексе, смотреть на меня глазами трепетной лани.

Ты даже получишь за это деньги. А потом… потом я покажу тебе, что значит чувствовать себя преданным. Преданным самым любимым человеком во всем мире.