Текст книги "Цена на материнство (СИ)"
Автор книги: Эмилия Грант
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 13 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]
Глава 10
Я падала в темноту.
Бездна, шахта лифта, колодец – я не знала, какой будет точка моего приземления, просто хотела, чтобы это прекратилось. Под ложечкой засосало, в груди поселился страх. Странное беспокойство тревожило настолько, что я чувствовала, как бешено стучит сердце.
Внезапная судорога – левая нога, года полтора назад сильно поврежденная на занятиях по балету – заставила проснуться. Я резко села в кровати, пытаясь сообразить: где я? что я? с кем я?
Огляделась, вспомнила. Настроение сползло еще ниже.
Когда-то я относила себя к категории сов – ложилась поздно, вставала поздно.
Теперь все обстояло иначе, организм сам меня разбудил, по привычке. Напоминая о том, что самое время проводить все утренние процедуры для мамы. Вот только мамочка в больнице.
Соскользнув с кровати, направилась в ванную комнату. Умылась, привела себя в порядок. После переоделась из уютной мягкой пижамы в свитер с потертыми джинсами и решила выйти из комнаты. Телефон я оставила в прихожей, в комнате часов не наблюдалось, потому я понятия не имела, сколько сейчас времени. По моим прикидкам – часов восемь. А значит, скоро собираться в больницу.
Стоило мне открыть дверь, как я тут же увидела Игоря. Он сидел за барной стойкой с планшетом в руке, пил кофе. Взгляд зацепился за расстегнутую рубашку – точнее, за то, что было под ней – и я суетливо отвернулась.
– Доброе утро, – буркнула с неохотцей.
– А ты рано, – не отвлекаясь от чтения, произнес мужчина. Он даже не подумал прикрыть торс. Хотя с чего бы? Он в своей собственной квартире, может хоть голышом ходить.
К моим щекам прилила краска. Мне не хотелось представлять Игоря без одежды, но мозг сам подкинул нужный образ.
Захотелось смалодушничать, вернуться в комнату, но я прогнала эту мысль. Если я каждый раз буду реагировать на него подобным образом, то никогда не исполню своих обязательств и не получу деньги, на которые так рассчитываю. Перед сном я решила все происходящее воспринимать как деловые отношения. Сотрудничество.
Оказание услуг. Очень особых и очень специфических, но услуг. Эмоции то и дело брали верх, но я изо всех сил пыталась с ними бороться.
– Продукты в холодильнике. Бери, что захочешь, – лениво добавил он, все так же уткнувшись в гаджет. – В прихожей на тумбе запасная связка ключей. Когда уходишь, оставляй их на охране для домработницы, пожалуйста.
Он раздавал указания настолько сухо и буднично, что я почти расслабилась. От вчерашних провокаций не осталось ни следы, ни намека. Точнее не осталось бы, если бы он внезапно не спросил:
– Какой у тебя размер?
Именно в этот момент Игорь посчитал важным оторваться от планшета известной марки и окинуть меня придирчивым взглядом.
Размер чего? Груди? Бедер?..
Он что, опять издевается?!
– Я про одежду, – он хмыкнул. – Но можешь назвать все параметры, я не против.
– Сорок второй, – поспешно ответила я, игнорируя последние фразы. И запоздало уточнила: – А тебе зачем?
– Тебе придется крутиться в обществе, где следует придерживаться немного другого… кхм… стиля, – ответил он, соскакивая со стула. Посмотрел на часы и начал застегивать рубашку.
– Кажется, мы об этом не договаривались, – я почувствовала неладное, напряглась.
– Об этом мы поговорим в час дня, как и обсуждали, – спокойно ответил он.
Попытался застегнуть пуговицы на манжетах, но не вышло. – Не поможешь?
Он протянул обе руки. Смотрел с легкой иронией, будто ожидал, что я испугаюсь и убегу. С одной стороны, хотелось. С другой… с другой, я себя пересилила и подошла ближе. Крепко сжав губы, застегнула пуговицы. Как же это наш всемогущий раньше сам застегивал рубашки?! Или помогала та девушка, которая раньше в “моей” комнате? И вообще, если есть девушка, зачем тогда весь этот цирк со мной?
Внезапно меня накрыла волна ужаса. А что, если все, сказанное Игорем, полнейший фарс и вранье? Что, если он решил со мной расквитаться: наплел с три короба и по поводу беременности, и касательно того, что маму определили в хорошую клинику… А я, как дура, повелась. И сейчас он заявит, что все это было идиотской шуткой, громко поржет и выставит за дверь. А у меня даже денег на обратную дорогу нет… Черт! Черт! Черт!
Я сама не поняла, как и когда, но от этих мыслей сами по себе навернулись слезы.
– Ты чего? – Игорь чуть наклонил голову и нахмурился.
Так же, как и тогда, в школе. Такой знакомый жест, такой знакомый взгляд… Я всхлипнула. Истерика нагрянула, по своему обыкновению, неожиданно. И мало того, что нагрянула, так еще и стукнула молотом догадок, от которого я не успела увернуться.
– Алин, да что с тобой? – в этот раз Игорь спросил уже испуганно. Даже осторожно потряс меня за плечи. Он всегда пугался, когда видел женские слезы.
Как и любой мужчина, совершенно не знал, что с ними делать. Как и любой, кроме моего отца. Вот он всегда четко понимал, когда следовало утешить, когда обнять, когда сказать слова поддержки. Папа… Как же я по тебе скучаю.
Все страхи, все сомнения, будто бусины, насаженные на одну нить, начали ссыпаться на пол, не оставляя надежды даже на иллюзию только наладившегося мира.
– Ты ведь соврал, да? По поводу всего соврал? – я вновь всхлипнула. – Ну не может же это все по-настоящему…
– Я соврал? – непонятливо переспросил он, вновь нахмурившись.
– По поводу беременности этой, будь она неладна, по поводу мамы, по поводу денег. Это же все шутка?
Я крепко обняла себя за плечи в попытке хоть как-то защититься, если он скажет:
“Да, а теперь проваливай, раз такая догадливая”. Почему-то мне казалось, что Игорь на такое способен. Но вместо этого он стянул с барной стойки планшет и начал тыкать в экран Не прошло и минуты, как Верещагин произнес:
– Аванс перечислен. Мне остается только надеяться на твою честность. Обычно я не поступаю так необдуманно, не заключив договор.
Он произнес это сухо, демонстрируя мне экран, на котором значилась электронная квитанция.
Сумма, мои инициалы, прочие данные. И пол пошатнулся под ногами.
– Ты в порядке? – Игорь на мгновение изменился в лице. Что промелькнуло в его глазах? Жалость? Сочувствие? Забота?.. Нет, показалось. Я обессилено опустилась на стул и схватилась за голову.
– Да… – безжизненно пробормотала я. – Да, просто нервы…
– Ну, от денег тебе быстро полегчает, – уже каким-то чужим, равнодушным голосом заговорил Игорь и отвернулся.
– Это все не ради…
– Вот только не заводи эту шарманку, ради Бога! – раздраженно бросил он. – Я не такая, я жду трамвая… Все люди одинаковые. Тебе ведь было, что терять, а, снегурочка?
Волна дрожи прокатилась по спине от этого слова. Я теряла связь с реальностью: тогда, в школе, Игорь называл меня именно так. Понятия не имею, почему, но в этом обращении было что-то такое теплое, интимное… Только между нами. Ласка, щемящее чувство первой влюбленности. Зачем он так сказал?! Зачем ковыряет старые раны? Ведь он нанял меня, чтобы использовать тело и выбросить ненужную оболочку, так зачем эти обращения? Поиздеваться лишний раз? Только из-за того, что я не поехала тогда с ним?
– Ты мне мстишь, да? – вопрос сам собой слетел с онемевших губ.
– С чего бы? – он обернулся, саркастично изогнув бровь.
– Тогда… На выпускном… Ты хотел, чтобы я уехала…
– Я много чего хотел в тот вечер, – его глаза потемнели. – Но не все сбывается, верно? По крайней мере, не сразу. Но я терпеливый, снегурочка.
Игорь подошел ближе, коснулся моей щеки, очертил большим пальцем линию скулы, подбородок, по-хозяйски провел по нижней губе, заставив приоткрыть рот. Я застыла, забыв слова, смотрела на него, как на маятник гипнотизера, сердце пропускало удар за ударом. Неужели, поцелует? Неужели, сейчас скажет, что помнил обо мне все эти годы, что не переставал любить?.. Господи, что я делаю?
Точнее, почему не делаю ничего, почему не сопротивляюсь, не возражаю…
Неужели все-таки поцелует?..
Но он резко отстранился, удовлетворенно усмехнулся и принялся, как ни в чем не бывало, застегивать манжеты рубашки.
– Вот видишь, – заметил он. – Небольшой аванс – и ты готова на все. Ты ведь тогда отказалась только потому, что я был нищебродом, верно? Ты пораскинула мозгами и решила, что плохой парень вроде меня все равно закончит в тюрьме, да? Так зачем же тратить на меня лучшие годы, когда есть добрый послушный Витенька, которые нравится маме с папой. Папочка все равно оденет, обует, в беде не бросит. А там, глядишь, и Витя заработает Нобелевскую. Упс! Просчет.
– Что ты несешь?! – я собралась с силами, вскочила, с ненавистью глядя на Верещагина. А ему, казалось, было наплевать. Он развлекался, издеваясь надо мной.
– А разве нет? Витя оказался обыкновенным задротом, папины деньги кончились быстро, потому что после девяностых его способы вести дела морально устарели.
И посмотри-ка! Я уже не так плох! Хорош, ровно настолько, чтобы раздвинуть свои прекрасные ножки и сделать мне наследника.
Рука взметнулась для пощечины, но Игорь перехватил мое запястье и с силой притянул меня к себе. Прижал к барной стойке так сильно, что столешница впилась в спину сзади, а пряжка его ремня впечаталась в мой живот.
– А вот этого не советую, – с тихой угрозой сказал он.
– Я ненавижу тебя! – выпалила я, и слезы бессильной злости обожгли щеки. – Ненавижу, слышишь?!
– Это, конечно, очень печально, – он стиснул руку еще сильнее. – Для тебя. А мне плевать, что ты там чувствуешь, ясно? Ты приняла условия.
Меня раздирало изнутри на мелкие клочья, душа обливалась кровью. Хотелось кричать, царапать лицо Игоря, бить, колотить… Бежать из этой клетки…
– Что, хочешь пойти на попятную? – на его скулах ходили желваки, ноздри хищно раздувались. – Ну, давай. Поступи, как воровка и лживая дрянь. Беги с этими деньгами. Ну же! У тебя же это в крови! Твой папаша ведь не за благотворительность сейчас чалится на зоне. Так давай! Поддержи семейную традицию! Откажись, зачем тебе спать со мной? Или ты думаешь, я стану тебя насиловать?
Меня колотила крупная дрожь, и единственным якорем, закрепившим меня в реальности, были родители. Я нужна им, нужна маме, папе… Я должна выдержать…
– Молчишь? – продолжал Игорь. – Хорошо, я поясню. Нет, я не стану тебя насиловать. Возиться с твоим несчастным цветком… Ты придешь ко мне в постель сама, по собственной инициативе. И сделаешь все, чтобы я остался доволен – и чтобы ты забеременела, разумеется. И если ты не готова принять эти условия – вот прямо сейчас собирай свои вещи и катись к черту отсюда. Ну?
Я глотала слезы, но не издавала ни звука. Внутри все кипело, но я знала, что должна выдержать. Вытерпеть. Ради мамы… Ради отца… Мы снова должны быть вместе.
– Я… – я собрала волю в кулак, заставила себя посмотреть Игорю в глаза. – Я останусь.
– Вот и чудно, – он отстранился, словно ничего не произошло. – Завтракай, потом за тобой заедет Саша. Увидимся у гинеколога.
Глава 11
Мне непросто было прийти в себя, но после ухода Верещагина я с горем пополам успокоилась и вернула самоконтроль. Выплакалась в подушку, убедила себя в том, что в Игоре говорят злость и старые обиды. Теперь, когда у меня самой не было денег, а проблем обрелось больше, чем радостей, отношение окружающих изменилось.
Меня злили косые взгляды, сплетни, постоянное внимание прежних завистников.
Казалось, каждая моя неудача для них – новый повод улыбаться. Один большой сериал в реальном времени: «Богатые тоже плачут». И я понимала, через что Игорь прошел в свое время. И сейчас-то, узнавая меня в супермаркете, местные шептались: «А, это дочка того бандюгана…» И мне хотелось оттаскать сплетников за волосы, чтобы у них зубы стучали, и кричать, что мой отец невиновен.
У Игоря ведь было то же самое с матерью. Сын шлюхи – клеймо, которое не так просто смыть. Конечно, я не оправдывала той драки на выпускном, когда он превратил Витю в кровавое месиво. Но отчасти понимала, что двигало им тогда.
Возможно, когда-то он решил, что отомстить мне – хорошая идея. Что если заставит подчиниться, ему станет легче, а прошлое исчезнет. Что ж, пускай. Я выполню свои условия, а потом Игорю придется столкнуться с реальностью. Месть не приносит счастья, а прежние оскорбления не сотрутся из памяти. Однажды он поймет, что деньги ничто, когда рядом нет близких. Но будет слишком поздно.
Я старалась не думать о словах Игоря насчет того, что мне придется самой идти к нему в постель. Мысль о встрече с мамой – вот, что придавал сил.
Александр, водитель Верещагина, должен был заехать, чтобы отвезти меня в Фурденко, и я спешно оделась, заплела французскую косу, подкрасилась, чтобы не расстраивать маму своим видом.
К счастью, дорога до больницы была короткой, неизвестность изводила меня.
Саша, – а он настоял, чтобы я называла его именно так, – сначала забросил меня в большую аптеку, я набрала мазей от пролежней, салфеток, одноразовых пеленок и памперсов, потому что сутки назад врачи разводили руками и предупреждали, что если она и встанет – то очень не скоро.
Но каково же было мое удивление, когда меня провели в платную палату, и я увидела тумбочке все то, что я уже купила пятнадцать минут назад! Неужто Игорь и об этом успел позаботиться?..
Мама лежала на широкой современной кровати с бортиками. Чистая, в новой сорочке, аккуратно причесанная. Я не верила своим глазам: чтобы навести такой порядок, мне и раньше-то требовалось не меньше пары часов, и это еще когда мама могла сама подняться. А уж ждать подобных стараний от медсестер… В нашей районной больнице моих «благодарностей» хватало разве что на чистые пеленки – и все. А тут даже не поленились причесать, удобно подложить подушку, покормить… На специальном столике, который крепился к кровати, стояла вода в непроливайке с трубочкой, в мусорной корзине я увидела пустые коробочки от детского питания. Кто всем этим занимался?!
– Здравствуйте, присаживайтесь, – улыбчивая молодая медсестричка подвинула мне стул поближе. – Ваш лечащий доктор скоро подойдет.
– Простите, а как она? – я задержала девушку в дверях.
– По состоянию вам лучше расскажет врач, – она снова улыбнулась. – А что касается остального… Как видите. Мы с утра помылись, посмотрели сериал, покушали. Скучать было некогда.
– Как вы все успеваете? – удивилась я. – У вас, наверное, много других больных…
Именно эту фразу я всегда слышала раньше от людей в белых халатах. Мол, куда вы лезете, девушка, вы знаете, сколько у нас еще таких?..
– Ну что вы! – весело отмахнулась медсестра. – Я личная медсестра вашей мамы.
Игорь Валерьевич нанял меня вчера через агентство. Все указания от предыдущих лечащих врачей я получила, все необходимое докупила. Так что насчет ухода можете не волноваться, я буду здесь все время. А сейчас извините, мне надо уточнить, когда нас заберут на КТ…
Я только и смогла, что ошарашено кивнуть. Сестра вышла, и я повернулась к маме.
Она спала, но веки трепетали, то есть сон не был глубоким. К руке тянулась капельница, и сердце сжималось от того, каким беспомощным жизнь сделала самого любимого, самого близкого мне человечка.
– Алина? – окликнул меня приятный мужской голос. – Здравствуйте, я – Павел Сергеевич.
Встав, я скользнула взглядом по бейджу: «д.м.н. Кудрявцев П.С.». Даже так? Доктор наук? Кажется, Игорь решил сделать все возможное.
– Как она? – я нервно сцепила руки в замок.
– Вряд ли я скажу вам что-то новое, – Кудрявцев сочувственно вздохнул. – Пока очень рано делать прогнозы. Мы проведем полное обследование, чтобы определиться с дальнейшей тактикой. Но вот сейчас, к сожалению, мне вас порадовать нечем. Давайте будем смотреть на вещи позитивно: мама приходит в сознание, чувствительность кое-где возвращается… Нам просто нужно запастись терпением. Завтра будут результаты томографии, и мы поговорим уже более конкретно.
И будто в подтверждение слов врача мама приоткрыла глаза и перевела на меня полуосознанный взгляд.
Фурденко, не Фурденко, общая палата или VIP – состояние не изменилось.
Попрощавшись с врачом, я села поближе к маме, накрыла ее ладонь своей и принялась рассказывать. Про то, что все будет хорошо, что деньги теперь будут на адвоката, что у меня новая работа. Вот только мама подлатается – и заживем лучше прежнего.
Не знаю, сколько я так просидела, не выпуская мамину руку, но вскоре в дверях немым напоминанием возник Саша.
– Давайте, ведите себя тут хорошо с Юлей, – я выдавила улыбку и посмотрела на медсестру. – Если что-то нужно будет купить, вы звоните… – достала из сумочки листок бумаги и нацарапала свой номер. – В любое время, слышите? Если что – я сразу приеду!
– Да вы не волнуйтесь, – Юля спрятала листок в карман халата. – Мы справимся.
Все под контролем.
Я выходила из палаты с тяжелым сердцем.
– Куда теперь? – спросила я водителя, уже примерно зная ответ.
– В частную клинику, Игорь Валерьевич просил, чтобы вы не опаздывали. Потом у вас встреча со стилистом, с вас снимут мерки…
– Мерки?! – выдохнула я. – Кто так вообще делает? Если Игорю не нравится, как я одета, пусть просто отправит меня в магазин.
– Вы же понимаете, что я на его решения никак не влияю, – уклончиво ответил Саша. – Обсудите лично. Какие-то полчаса – и увидитесь. Ах, да. И он просил, чтобы вы выпили побольше воды. Рекомендация доктора, – водитель протянул мне бутылку минералки без газа.
Я молча пристегнулась и отпила. Спорить было бессмысленно. Теперь я не принадлежала в себе, и чем раньше я приму этот факт – тем лучше. Однако в теории сформулировать эту простую истину оказалось проще, чем применить на деле. Потому что первое испытание ждало меня уже в кабинете врача.
Верещагин сидел на стуле для посетителей с таким видом, словно это он построил клинику от первого до последнего кирпичика. Да что там клинику! Лично изобрел аппарат УЗИ, который стоял у стены неподалеку от гинекологического кресла.
– Хорошо, что ты вовремя, – деловито кивнул Игорь. – Я не люблю опозданий.
– Добрый день, меня зовут Татьяна Федоровна, я – ваш доктор, – встретила меня дежурной улыбкой крупная дама в белом халате.
Мимолетного взгляда оказалось достаточно, чтобы составить о ней полное впечатление: дорогая прическа, толстая золотая цепь, утопающая в декольте, швейцарские часы на запястье… Эта женщина работает не в медицине, а в медицинском бизнесе, и за деньги сделает все, чтобы оставить клиента довольным. А клиент в нашем случае отличался от пациента. За музыку платил Верещагин.
– Присаживайтесь, – она указала на стул рядом с Игорем. Пододвинула поближе клавиатуру, занесла пальцы. – Ну-с, приступим. Так, год рождения, наследственные заболевания, возраст первой менструации…
– Подождите, – я облизала пересохшие губы и покосилась на Игоря. – Может, ты подождешь в коридоре?
Татьяна Федоровна взглянула на него вопросительно поверх очков.
– Да нет, ну что вы, – отмахнулся Игорь, будто игнорируя мое присутствие. – У нас с Алиной доверительные отношения.
– Как скажете, – врач кивнула и снова обратилась ко мне. – Так что у нас с годом рождения?..
Мне пришлось проглотить возражения, затолкать поглубже чувство стыда и отвечать на вопросы при Игоре. А вопросы были… Отборные. Про первые месячные, про их длительность, интенсивность. Про заболевания, врожденные и приобретенные. Про количество половых партнеров.
– Ноль, – выпалила я, чувствуя, как щеки горят.
– И вот тут я хотел бы вмешаться, – бесцеремонно влез Игорь без тени смущения. – Мы ведь проверим этот факт на осмотре? И если что – исправим ситуацию?
МЫ?! Твою мать, ты сейчас действительно сказал «мы»?! Он что, будет заглядывать через плечо Татьяны Федоровны, пока я буду распята в кресле?! Я раскрыла рот, чтобы что-то сказать, но дар речи покинул меня.
– Ну, если для вас это принципиально… – равнодушно протянула доктор, – Мы можем провести гименопластику…
– Что?! – охнула я.
– Ну, операцию по восстановлению девственности…
Шум в ушах не давал мне здраво мыслить и подбирать слова. Могла только открывать и закрывать рот, как рыба, выброшенная на берег.
– Вы меня неправильно поняли, – улыбнулся Игорь. – Наоборот. Я слышал, сейчас можно сделать дефлорацию хирургически. Быстро, безболезненно – и никаких проблем.
– Обычно мы это делаем по показаниям…
– Просто я слышал, что с возрастом там все только крепнет. А мы с Алиной хотели бы избежать дискомфорта.
– Странная просьба, но… Ладно, давайте посмотрим. Пройдите сначала на УЗИ, а потом – в кресло.
– А у меня между ног найдется место, чтобы поставить стул для Игоря Валерьевича? – не стерпела я.
Верещагин деланно рассмеялся и отмахнулся, мол, все мы знаем, какая Алина шутница. Но уходить никуда не стал. Напротив, с умным видом что-то разглядывал на экране, пока врач проверяла состояние моих детородных органов на УЗИ.
Вытирая с живота гель, я уже чувствовала приближение паники. Что это за цирк, в конце концов?! Я и так согласилась на все условия, но оставаться в кабинете, когда меня будут смотреть изнутри?! А если что-то ему не понравится? Прямо при нем меня будут чикать ножницами, потому что он, видите ли, не хочет причинить мне боль?! А то, что он душу мне выжег уже каленым железом – не считается?!
Я закричу. Еще немного – и я буду кричать. Есть ведь какие-то границы дозволенного!
– Раздевайтесь ниже пояса – и располагайтесь, – врач указала мне на гинекологическое кресло, как будто проводить осмотры в присутствии чужих мужиков для нее просто рутина.
Мне казалось, что я – девица легкого поведения, которую сутенер привел на очередную диспантеризацию.
