Текст книги "Королева Карибов"

Автор книги: Эмилио Сальгари

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

Глава 8. СРАЖЕНИЕ

На обоих фрегатах, завидев приближающийся корабль, весь освещенный и с поднятыми парусами, тут же подняли тревогу. Экипажи бросились на палубу, готовые вступить в сражение, артиллеристы спустились на батареи с фитилями в руках.

Палубные орудия были нацелены на брандер, и первый залп прогремел почти тотчас же. Выпущенные снаряды не пропали даром, поразив брандер в левый борт и в корму. Часть высокого полубака была разрушена ядром, а две реи, срезанные снарядами, рухнули на палубу в нескольких шагах от заграждения на корме.

Однако брандер не ответил, хотя среди фальшивых деревянных пушек, поставленных вдоль его бортов, были и две настоящие.

– Две или три лишних дырки ничего не значат, – хладнокровно сказал Кармо. – Эта бедная каравелла все равно скоро взлетит на воздух.

Он обернулся и увидел, что «Молниеносный» без единого огня следует за ним в двухстах метрах, пытаясь обогнуть оконечность мыса как можно скорее. Пиратское судно тоже не ответило на эти первые выстрелы, хотя имело на борту четырнадцать орудий вместе с лучшими канонирами Тортуги. В его задачу не входило слишком быстро обнаруживать себя – под прикрытием каравеллы оно кралось незамеченным.

– Черный Корсар хитер, – сказал Кармо, наклонившись к Ван Штиллеру, стоявшему рядом. – Ого!.. Берегитесь! Сейчас будет бортовой залп!

Не успел он произнести эти слова, как оба фрегата полыхнули одновременно со страшным грохотом. Из их батарей вырвались длинные языки пламени, а над палубами взвились густые клубы дыма, светящегося вспышками. И канониры, и стрелки на палубах открыли по бедной каравелле адский огонь, в надежде потопить ее прежде, чем она подойдет борт о борт.

Результат этого залпа был ужасен. Фальшборт и часть полубака брандера были снесены начисто, а одна из мачт, перебитая у самого основания, рухнула на палубу с оглушительным треском.

– Гром и молния! – завопил Кармо, который инстинктивно наклонился, прячась за баррикадой. – Еще один такой залп – и мы пойдем ко дну! Не спешите, сеньоры, – еще слишком рано!

Он приподнялся и выглянул из-за заграждения, не обращая внимания на картечь, которая свистела в воздухе.

Первый фрегат был всего в пятнадцати метрах, и брандер, у которого сохранились еще грот-мачта и кливер, несся к нему, увлекаемый ветром с суши.

Кармо вырвал у Ван Штиллера зажженный фитиль, который тот держал наготове и, наклонившись к кормовой пушке, выстрелил из нее.

– С факелом на палубу!.. – грянул он громовым голосом. – Поджигайте!

Один из флибустьеров перепрыгнул через заграждение и, несмотря на непрерывные выстрелы, с горящим факелом бросился к груде серы и смолы, наваленной у грот-мачты.

Пушечное ядро поразило его в самую грудь, разрезав надвое, словно огромной саблей. Кровь этого несчастного брызнула по палубе, факел, выпавший из руки, полетел за борт.

– Гром и молния! – рявкнул Кармо с перекошенным лицом. – Еще человек на палубу!

Второй матрос, не испугавшись страшного конца своего товарища, перепрыгнул заграждение и кинулся вперед, крича:

– Да здравствуют флибусть…

Он не кончил фразу. Второй снаряд снес ему голову, словно простой орех, и она запрыгала по палубе до самого гакаборта.

В этот момент раздался страшный треск и толчок. Каравелла врезалась в борт фрегата, ее бушприт запутался в снастях и вантах его грот-мачты. Медлить было больше нельзя.

Кармо и Ван Штиллер схватили абордажные крючья и перебросили их на борт вражеского корабля. Затем, сорвав факелы и фонари, с размаху швырнули их на свою палубу. Смола, которой были пропитаны доски, загорелась в мгновение ока; огонь быстро приближался к бочкам с порохом и серой, собранным у грот-мачты.

Яркие языки пламени змеились по палубе, лизали борта, жгли доски и поднимались к парусам. Все более яркий свет распространялся от них в темноте.

Испанцы на фрегате, считая, что каравелла атакует их всерьез, бросились к правому борту, стреляя из аркебуз. Их палубные орудия дали залп из картечи по полубаку и по обломкам фок-мачты, залп в упор, способный смести все живое.

Самые отчаянные уже перепрыгнули на палубу каравеллы, потрясая саблями и пистолетами, готовые к рукопашной. Но никого там не увидели.

– Ребята! Отступаем! – раздалось на ее корме. Крикнувший это Кармо бросил руль, одним прыжком перемахнул через гакаборт и соскользнул по канату вниз. Там была наготове шлюпка.

– Моко! Ван Штиллер! Быстрее! – крикнул он. Гамбуржец, негр и еще два флибустьера последовали за ним. А каравелла пылала уже, как вулкан. Сера и смола загорелись с невероятной быстротой, окутав фрегат клубами дыма и осыпая его тучами искр. Вот-вот должны были взорваться бочонки с порохом.

– Все здесь? – крикнул Кармо.

– Все! – ответил гамбуржец, бросив вокруг быстрый взгляд.

– Отчаливай!

Дружно оттолкнувшись от борта каравеллы, они отвалили и, работая веслами с нечеловеческой энергией, быстро поплыли в сторону.

А тем временем огонь распространялся с неимоверной быстротой. Фальшборты, снасти, паруса, сама грот-мачта каравеллы горели, как спички, распространяя вокруг зловещий багровый свет. Напитанные смолой канаты были уже в огне, борта тоже начинали дымиться.

Догадавшись наконец, что произошло, испанцы в панике пытались оттолкнуть брандер, но было уже слишком поздно.

Пожар перекинулся и на борт фрегата. Наспех пущенные в ход помпы ничего не могли поделать с ним. Пламя пожирало паруса и такелаж.

Кармо и его товарищи в несколько мощных ударов весел пересекли бухту и добрались до «Молниеносного», который лег в дрейф, поджидая их.

– Быстрее! – торопил Морган.

Пятеро смельчаков схватились за брошенные им канаты и в считанные секунды прыгнули на борт своего корабля.

– Вот и мы, капитан! – крикнул Кармо на капитанский мостик, где находились Черный Корсар и Морган.

– Потери есть? – спросил лейтенант.

– Здесь все, кроме двоих товарищей, которые погибли на борту каравеллы, – ответил Кармо.

– Все по местам! – скомандовал Корсар. – К бортовому залпу готовьсь!

«Молниеносный» двинулся вперед, проходя метрах в двухстах от горящего фрегата. Он двигался быстро, бесшумно, весь черный, без единого огонька на борту. И все его люди были на своих местах.

– Внимание! – вдруг крикнул Морган.

Второй фрегат, заметив наконец дерзкий маневр флибустьерского судна, дал оглушительный залп из своих бортовых орудий, надеясь остановить «Молниеносный». Но флибустьеры были не таковы, чтобы позволить так просто остановить себя. Смелым маневром пиратский корабль повернулся почти на месте, и страшный залп его пушек отдался в прибрежных скалах, которые образовывали продолжение полуострова.

Второй фрегат не мог уже вступить в бой. Пламя пожирало его, и он пламенел, как вулкан. Яркий свет распространялся по бухте, окрашивая ее воды в красный цвет. Все три мачты корабля горели, в то время как брандер, еще пришвартованный к его бортам, трещал и гудел, выбрасывая в воздух снопы искр.

Внезапно огромное пламя взвилось над каравеллой. Ее палуба, надстройки, грот-мачта – все взлетело на воздух от взрыва бочонков с порохом, разбросав направо и налево груды горящих обломков.

фрегат, рядом с которым произошел этот страшный взрыв, наклонился на борт и закачался, охваченный пламенем. Взрывом ему повредило правый борт, и в огромную пробоину в глухим ревом устремилась вода.

– Из бортовых орудий огонь!

Эту команду дал Черный Корсар.

Шесть бортовых пушек и оба палубных орудия загремели одновременно, осыпая оба фрегата железом и свинцом. Снаряды и картечь прошивали их палубы, увеличивая ужас и панику на вражеских кораблях. Одна из горящих мачт закачалась и упала на палубу, увлекая за собой весь рангоут.

– Огонь, морские волки! Огонь! – снова крикнул Корсар. Стрелки за фальшбортом и на марсах открыли бешеный мушкетный огонь. В сотню глоток они заорали «ура», чтобы посеять еще больший страх среди врагов. «Молниеносный» продолжал двигаться вперед, .в то время как второй фрегат спускал на воду шлюпки, чтобы прийти на помощь первому, который горел и вот-вот должен был затонуть.

С последним бортовым залпом «Молниеносный» достиг выхода из бухты. Еще один залп фрегата настиг его в последний момент, снеся верхушку фок-мачты, пробив несколько парусов и убив четырех человек, но он уже вырвался из западни. Прежде чем второй фрегат смог поднять якорь и броситься в погоню, пираты были уже далеко.

С помощью Яры и Моргана Черный Корсар поднялся. За кормой, в ночной бухте, уже почти затонувший, все еще горел фрегат. Острые языки пламени поднимались к небу, в то время как снопы искр, несомых ветром, сверкали в темноте, как мириады звезд. Прогремело еще несколько пушечных выстрелов, сливая свои звуки с шумом волн.

– Ну что вы обо всем этом скажете? – спросил Корсар Моргана спокойно.

– Скажу, что никогда еще флибустьерам Тортуги не улыбалась такая удача, – ответил лейтенант.

– В самом деле, друг Морган, я и не надеялся на нее.

– Это было великолепно, капитан. С вами я прохожу хорошую школу.

– Которой вы воспользуетесь позднее, не так ли, Морган?

– Надеюсь, – ответил будущий завоеватель Панамы, и живая молния сверкнула в его глазах. – Когда-нибудь у меня будет свой корабль, кабальеро, и тогда я вспомню об уроках моего капитана.

– У вас задатки великого кондотьера, Морган, это я вам говорю, Черный Корсар. Вы совершите великие дела, вот увидите.

– А почему не вместе с вами? – спросил лейтенант.

– Кто знает, буду ли я жив тогда, – сказал сеньор ди Вентимилья, и бледная улыбка пробежала по его губам.

– Вы молоды еще, капитан, и непобедимы.

– Мои братья тоже были молоды и отважны, но оба они спят вечным сном в глубинах Карибского моря.

Он помолчал минуту, глядя, как море сверкает за кормой корабля, фосфоресцируя в ночи, и грустным тоном продолжал:

– Кто знает, какую судьбу уготовило мне будущее. Если бы я мог по крайней мере отомстить своему смертельному врагу, прежде чем умереть, и узнать, что случилось с девушкой, которую я так любил!..

– Оноратой?

– Прошло четыре года, – продолжал Корсар, не обратив внимания на вопрос лейтенанта, – а я все еще вижу ее, одну в шлюпке в штормовом море, в свете молний, среди рева бушующих волн… Роковая ночь!.. Я никогда не забуду ее, никогда!.. Клятва, которую я произнес в ту ночь, когда опустил труп своего брата в море, сломала мою жизнь. Но хватит, забудем об этом!

Он сел, и его мрачный взгляд устремился в ночное море, которое начинало понемногу освещаться.

Мириады золотых искр пробегали под волнами, поднимаясь из морских глубин. Казалось, потоки расплавленной бронзы сверкают в волнах, заставляя блестеть их пенистые гребни. Медузы кружились среди волн, похожие на светящиеся шары. А корабль тем временем плыл на всех парусах, оставляя за собой сверкающий след.

Матросы, застывшие у фальшборта на палубе, казалось, тоже были объяты какой-то тревогой, и безмолвно смотрели на волны, которые все больше переливались и сверкали.

Кармо подошел к Ван Штиллеру и дотронулся до его плеча.

– Каждую ночь, когда на борту есть погибшие, появляется в море это свечение. Ты заметил, друг?

– Да, – с дрожью в голосе ответил гамбуржец. – Так было и в ту ночь, когда мы опустили в море повешенных испанцами братьев нашего капитана.

– Взгляни на него!.. Видишь, как он смотрит на море?

– Вижу.

– Так и кажется, что он ждет появления своих братьев. Ты знаешь, что, когда море так сверкает, они покидают морскую пучину, чтобы подняться на поверхность?

– Молчи, Кармо!.. Ты меня пугаешь!..

– Ты слышал?..

– Что, Кармо?

– Так и кажется, что где-то среди снастей стонут души обоих корсаров. Слышишь?.. Словно там, наверху, кто-то жалуется.

– Это ветер гудит между реями.

– А эти вздохи?..

– Это волна бьется о борт судна.

– Ты так думаешь, гамбуржец?

– Да.

– А я нет. Мне кажется, что скоро мы увидим всплывшие из глубины трупы братьев капитана.

Тем временем сеньор ди Вентимилья продолжал пристально смотреть на море со всевозрастающей тревогой. Казалось, глаза его пытаются различить что-то скрытое за темной линией горизонта.

– Кабальеро! – позвал Морган. – Что вы там ищете?

– Сам не знаю, – мрачным голосом ответил Корсар. – Но у меня такое чувство, что вот-вот что-то случится.

– Вы думаете о ваших братьях?

Вместо ответа Корсар спросил:

– Матросы, убитые залпом фрегата, приготовлены к погребению?

– Да, капитан. Матросы ждут только вашей команды, чтобы опустить их в море.

– Подождите еще.

Он подался вперед, хватаясь за перила капитанского мостика, и, казалось, прислушивался с глубоким вниманием. На судне царила полная тишина, прерываемая только рокотом волн и стонами ветра в снастях.

Вдруг резкий крик разнесся над волнами. Казалось, он исходит из пучины морской.

– Вы слышали? – возбужденно спросил Корсар, обернувшись к Моргану.

Лейтенант не ответил, но подался вперед, пытаясь разглядеть среди сверкающих волн то, что могло издать этот крик.

– Это душа одного из моих братьев напоминает о себе, – сказал кабальеро. – Да, они еще ждут отмщения!

Далеко-далеко, на линии горизонта, появилась какая-то темная точка, которая быстро скользила по блестящей поверхности. Что это? Может, лодка, а может, какой-то морское животное – издали было не разобрать.

Несмотря на свои раны Корсар вскочил на ноги и крепко ухватился за перила капитанского мостика.

– Она там, вместе с ними! – закричал он в исступлении. – Это ее душа. А тело погребено в волнах. Онората!.. Любимая!.. Прости меня!..

– Кабальеро! – воскликнул Морган. – Вы во власти галлюцинаций!..

– Нет, я вижу ее! – в возбуждении повторил Корсар. – Смотрите, она протягивает к нам руки!.. Там, там!.. Ветер развевает ее волосы!.. Волны вздымаются вокруг ее шлюпки!.. Она зовет меня!.. Разве вы не слышите ее голос? Остановить корабль! Шлюпку на воду. И быстро, быстро! Пока она не исчезла.

Тут силы оставили его, и он упал на руки Моргана.

– Сеньор мой! – вскричала Яра, наклоняясь над кабальеро, который не подавал признаков жизни.

– Он без сознания, – пояснил Морган. – Он слишком понадеялся на свои силы. Но ничего страшного, ему просто надо отдохнуть.

– А это видение? – спросила Яра.

– Бред, – сказал Морган тихим голосом. – Отнесем его в каюту.

По его знаку Кармо и Моко поднялись на капитанский мостик, осторожно подняли Корсара, который все еще был без сознания, и отнесли в каюту. Яра и корабельный врач последовали за ними.

– Погибших в воду! – приказал Морган матросам. Останки четырех матросов, погибших в сражении, были подняты над бортом и опущены в пучину моря.

Наклонившись с капитанского мостика, Морган видел, как четыре брезентовых мешка рухнули в воду, подняв сверкающие брызги, и тут же исчезли, оставив легкие круги под блестящими волнами.

– Покойтесь с миром, на дне, рядом с братьями капитана, и скажите им, что скоро мы отомстим за обоих, – произнес он. – А теперь – на Веракрус. И храни нас Господь!

Глава 9. НЕНАВИСТЬ ЯРЫ

Когда занялась заря и стало видно, что ни один испанский корабль не бороздит море возле берегов Никарагуа, Морган покинул мостик и спустился в капитанскую каюту.

За ночь корабельный врач дважды поднимался на палубу, чтобы успокоить Моргана насчет приступа, который случился с капитаном вследствие его странного видения. По опыту зная необычайную силу духа этого человека, врач не сомневался, что к Корсару после отдыха вернется сознание, тем не менее он испытывал серьезные опасения из-за полученных им ран.

Когда Морган вошел в его просторную каюту, Корсар спокойно спал под наблюдением молодой индианки и Кармо. Дыхание раненого было спокойным и мерным, однако время от времени нервная дрожь сотрясала все его тело и имя Онораты срывалось с его губ.

– Он видит сон, – сказал Кармо, оборачиваясь к Моргану, который бесшумно подошел к постели.

– Да, ему все кажется, что он видит ту шлюпку, – ответил лейтенант. – Похоже, всю ночь он бредил.

– Вы не поверили в это видение, господин лейтенант? – спросил Кармо.

– А ты? – с легкой иронией поинтересовался Морган.

– А мне показалось, будто я видел шлюпку, бороздящую сверкающие волны.

– Бред. Это была иллюзия, происходящая от твоего суеверного страха.

– И все же, сударь, я видел даже человеческую фигуру внутри этой шлюпки, – ' с несокрушимой убежденностью утверждал Кармо.

– Значит, ты тоже бредил!

– Нет, сударь.

– Ты и твои товарищи приняли за шлюпку какое-то морское животное или ствол дерева, плывущий среди волн.

– А капитан?

– Ты же знаешь, что после той страшной ночи ему часто видится девушка, бороздящая воды Великого Залива. Но оставим мертвых и займется живыми.

– Вы тоже думаете, что она мертва, сударь?

– Слышал ли кто-нибудь о ней за эти четыре года?

– Некоторые говорят, что эта девушка не погибла. О ней рассказывают странные вещи.

– Где?

– В Пуэрто-Лимоне. Да и этот дон Пабло, управляющий герцога Ван Гульда, тоже кое-что о ней знает.

Морган недоверчиво взглянул на флибустьера и покачал головой.

– Боюсь, наш капитан никогда ее больше не увидит. Он склонился над постелью и отвернул простыню. На груди Корсара белели две повязки со следами свежей крови.

– Раны снова открылись?

– Да, лейтенант, – ответил Кармо.

– Нужно, чтобы они полностью зарубцевались к нашему прибытию в Веракрус. Шпага капитана нам очень понадобится.

– Еще десять дней – и капитан будет на ногах. Так сказал доктор.

– Я был бы очень рад, если бы Ван Горн, Лоран и Граммон встретились с ним уже здоровым.

– Где мы будем ждать эскадру с Тортуги? – спросил Кармо.

– В заливе Ассунсьон, – ответил Морган.

– У берегов Гондураса?

– Да, Кармо.

В этот момент Корсар открыл глаза и спросил едва слышным голосом:

– Кто говорит о заливе Ассунсьон?

– Это я, кабальеро, – ответил Морган.

– А! Это вы?

Он медленно поднялся, отстранив Кармо, который хотел помочь ему, и обвел комнату почти удивленным взглядом.

Луч солнца, скользящий по воде, врывался в широкое окно, отражаясь в больших венецианских зеркалах, которые украшали стены, и в серебряной позолоченной лампе.

Корсар следил за ним несколько мгновений взглядом, потом вдохнул полной грудью свежий морской воздух, врывающийся через открытое окно, и обернулся к Моргану.

– Где мы? – спросил он.

– Через несколько часов будем напротив Сан-Хуана, капитан.

– Мы плывем к берегам Никарагуа?

– Да, кабальеро.

– Кораблей на горизонте не видно?

– Наверное, уже распространился слух, что мы появились у этих берегов, и суда остерегаются выходить из портов.

– Да, они нас боятся, – прошептал Корсар. – А фрегат?

– Он не покинул Пуэрто-Лимон. Он не смог бы ни догнать нас, ни справиться с нами в одиночку.

– Тем лучше. Не сбавляйте хода. Вы знаете, что нас ждут.

– Все равно мы придем раньше, чем эскадра с Тортуги, капитан. Наш корабль самый быстрый из всех, что бороздят воды Мексиканского залива.

– Знаю, Морган.

– Как вы себя чувствуете, кабальеро?

– Неплохо. Через неделю я сам поведу мой корабль.

– Итак, мы найдем герцога в Веракрусе?

– Да, – ответил Корсар, и мрачная молния сверкнула в его глазах.

– Вы уверены, что он там?

– Де Рибейра признался в этом со шпагой у горла.

– Ну на этот раз герцог от нас не сбежит.

– Клянусь небом! – воскликнул Корсар с жестокой интонацией. – Мы примем все меры, чтобы не повторилась эта злая шутка, которую сыграли с нами в Гибралтаре. Впрочем, мы не собираемся осаждать Веракрус, мы ворвемся туда неожиданно. Я уже договорился об этом с Ван Горном, Лораном и Граммоном.

– Нас ждет огромная добыча, кабальеро. В Веракрусе должны быть собраны огромные богатства, ведь это самый важный порт Мексики.

– И оттуда отправляются в Испанию галеоны, груженные золотом и серебром, – сказал Корсар. – Но мне хватит и моей мести. Я оставлю вам и моему экипажу свою долю от грабежа.

– У вас в Италии достаточно земель и замков, чтобы обойтись без золота, – заметил Морган, улыбаясь. – Ведь вы и ваши братья прежде не были морскими разбойниками, как Олоне или Баск.

– Мы явились в Америку, чтобы уничтожить герцога, а не ради наживы.

– Я знаю, капитан. У вас еще есть приказания?

– Держитесь подальше от берегов Никарагуа, и как только обогнете мыс Грасьяс-а-Диос, направляйтесь прямиком в бухту Ассунсьон, избегая по возможности Гондурасского залива. Я хочу, чтобы ни один испанский корабль не видел нас.

– Хорошо, капитан, – ответил Морган и, покинув каюту, поднялся на палубу.

После ухода лейтенанта Черный Корсар несколько мгновений молчал, словно погрузившись в глубокую задумчивость. Потом он встряхнулся, и его взгляд устремился к молодой индианке.

Во время его разговора с лейтенантом Яра сидела, подогнув под себя ноги, на ковре, неподалеку от постели, и не отрывала глаз от своего повелителя.

Но как только было произнесено имя герцога, ее лицо, такое красивое и обычно такое мягкое, приняло какое-то дикое выражение, точно имя это было ненавистно ей. Ее живые блестящие глаза стали темными, и в них засверкало мрачное пламя.

Заметив наконец эту странную перемену, капитан посмотрел на Яру со смешанным чувством удивления и беспокойства.

– Что с тобой, девушка? – спросил он, когда Кармо вслед за Морганом вышел из каюты. – Ты что, сожалеешь о Пуэрто-Лимоне?

Девушка отрицательно покачала головой.

– Нет, синьор мой.

– У тебя печальное лицо.

– Это правда, – ответила молодая индианка.

– О чем же ты думаешь сейчас?

– О моем отце и моих братьях.

– Ах да!.. Я вспоминаю. Ты хотела, чтобы я отомстил за тебя кому-то.

– И вы ответили мне: отомщу!

– Да, я это тебе обещал.

– Я надеялась встретить вас когда-нибудь, и жила только этой надеждой.

Черный Корсар посмотрел на нее с изумлением.

– Ты ждала меня? – спросил он.

– Да, мой синьор, и, как видите, мои надежды сбылись.

– Ты встречала меня когда-нибудь раньше? Еще до того, как я высадился в Пуэрто-Лимоне?

– Нет, до меня доходили только слухи о вас из Маракайбо, из Веракруса, и в самом Пуэрто-Лимоне, но мне была известна цель ваших набегов в Мексиканском заливе.

– Тебе?..

– Да, мой синьор. Я знала, что не жажда золота заставила вас явиться в Америку из далекой страны, а месть.

– От кого ты это узнала?

– От моего хозяина.

– От дона Пабло де Рибейры?

– Нет, от его господина.

– От герцога Ван Гульда! – воскликнул Корсар вне себя от изумления.

– Да, кабальеро, – ответила индианка, в то время как пальцы ее вцепились в угол шали, словно хотели порвать ее.

– Значит, ты знаешь?..

– Что герцог убил во Фландрии вашего старшего брата и повесил потом двух младших братьев, одного из которых называли Красным Корсаром, а другого Зеленым.

– Ах!..

– Я знаю также, что вы, сами не зная того, влюбились в дочь убийцы ваших братьев.

– Ах, Яра!.. – прошептал Корсар, прижав обе руки к груди, словно хотел успокоить биение сердца.

– Я знаю еще, – сказала она, – что после захвата Гибралтара, совершенного вами в отместку за братьев, вы узнали от испанского пленника, что женщина, которую вы любите, дочь убийцы ваших братьев, и что вместо того чтобы вонзить ей в сердце вашу шпагу, на что вы имели право, оставили ее в шлюпке в бушующем море, доверив милости Божьей.

– Значит, ты все знаешь?

– Да, кабальеро.

– А жива ли Онората? Скажи мне, Яра, она жива еще? – вскричал Корсар.

– Ах! Вы все еще любите ее! – со слезами на глазах ответила молодая индианка.

– Да, – сказал Корсар. – Первая любовь никогда не умирает, а Онората Ван Гульд была первой женщиной на свете, которую я полюбил. Роковая любовь, которая сломала мою жизнь!.. Предсказание цыганки сбылось!

Яра согнулась и спрятала лицо в ладонях. Сквозь ее пальцы бежали слезы, а грудь вздымалась от сдерживаемых рыданий.

– Я тоже полюбила тебя, еще раньше чем увидела, сеньор мой, – послышался ее прерывистый шепот.

Казалось, Корсар даже не услышал этого неожиданного признания. Его пристальный взгляд был устремлен на море, которое виднелось сквозь окно, открытое на корму. Казалось, он все еще пытается разглядеть на голубой линии горизонта ту шлюпку, которую видел прошлой ночью.

Наконец, он услышал рыдания молодой индианки.

– Ты плачешь, – сказал он. – Ты все еще думаешь о своем отце и братьях, не так ли? Может, ты вздыхаешь о диких лесах своей родины?

Нервным жестом Яра отерла слезы, катившиеся по щекам.

– Какая разница?.. – проговорила она тихо, словно бы про себя. – Нас объединяет месть.

– Ты тоже мечтаешь о мести? – сказал Корсар. – Сколько же ненависти скопилось над головами этих завоевателей Америки!.. Соберись она вся воедино, она бы смела их, как ураган.

– Моя жажда мести равна вашей, кабальеро.

– Такая же неукротимая?

– Да, мой сеньор.

– Кого они у тебя убили?

– Моего отца и братьев.

– Их убили испанцы?

– Нет, тот же самый человек, что уничтожил ваших братьев. Черный Корсар быстро поднял голову, с недоверием поглядев на молодую индианку.

– Тот же человек? – воскликнул он.

– Да, мой сеньор.

– Герцог?

– Он, кабальеро.

– Гром и молния!.. Неужели этот человек всем приносит несчастье?.. И он еще жив, все еще уходит от мести?.. Уж не демон ли он?

– Он чудовищное создание, мой сеньор.

– Но я убью его! – вскричал Корсар. – Сегодня он могуществен, в его распоряжении люди и корабли, он пользуется покровительством королевского двора, но придет день, и этот человек падет под ударом моей шпаги.

– Вы мне клянетесь?

– Нас было трое братьев, богатых и могущественных в своей стране. Однако мы распрощались с нашими землями, с нашими замками, с родными и близкими людьми и отправились в эти моря, в эти неизведанные страны, чтобы найти его. Мои братья погибли от руки этого страшного старика, но я еще жив, и тайный голос говорит мне, что я отомщу, и очень скоро. Пусть он бежит от меня, пусть прячется в самых мощных испанских крепостях, пусть поднимет против меня целую армию, я все равно настигну его и совершу акт возмездия. Я только и живу ради мести.

– Я это знала, мой сеньор.

– А теперь говори. Что сделал тебе этот человек?

– Он уничтожил всю мою семью, весь мой род, – сказала Яра, утирая слезы, вновь покатившиеся по ее щекам.

– Расскажи, как это случилось.

Яра придвинула стул к постели Корсара и, осушив платком слезы, начала:

– Наши предки долгое время не знали белых людей, прибывших из далеких заморских стран на огромных вооруженных пушками кораблях. Северный ветер доносил иногда до отдаленных лесов Дарьена вести о резне и страшных опустошениях, которые творились белыми людьми в стране ацтеков, но никто из моих соплеменников никогда не видел в лицо этих белых пришельцев.

– Да, опустошения, творимые Кортесом, – прошептал Корсар словно бы про себя.

– Могучее государство ацтеков под управлением Монтесумы было разрушено этими жестокими людьми. Индейцы, бежавшие из северных земель, принесли нам об этом известия.

– Продолжай, Яра, – сказал Корсар, видя, что индианка остановилась.

– Никто не поверил словам этих далеких соотечественников, поскольку никаких «плавучих домов» никогда не появлялось у берегов Дарьена. Недоверчивость наших отцов стала роковой для всего народа. Мое племя было многочисленным, как листья на деревьях целого леса, и жило счастливо посреди огромных лесов, тянувшихся по побережью Дарьенского залива. Рыбы, дичи и всяких лесных плодов хватало на всех, а война была у нас почти не известна. Мой отец был кациком племени, он был любим и уважаем всеми, и мои четыре брата не меньше. В один печальный день это счастье, которое продолжалось века, было сломано раз и навсегда. Появился белый человек.

– Как звали этого белого человека?

– Это был герцог Ван Гульд, – сказала Яра. – Один из испанских кораблей, застигнутый страшной бурей, разбился у наших берегов. Все, кто был на нем, утонули, кроме одного. Этого выжившего мой отец принял, как брата, несмотря на то, что кожа его была белой, а отголоски страшной резни, совершенной испанцами в землях ацтеков, еще не затихли. Ах! Было бы лучше, если бы он снова бросил его в волны или разбил ему череп ударом томагавка! Он подобрал ядовитую змею, которая позже укусила его в самое сердце.

Яра снова замолчала. Жгучие слезы бежали по ее щекам, грудь разрывалась от рыданий.

– Продолжай, девушка, – сказал Корсар. – Женщины твоей расы крепки духом. Ты не должна поддаваться отчаянию.

– Это правда, сеньор, но воспоминания об этих несчастьях разрывают мне сердце. Итак, как я сказала, герцог был принят, как брат. Мой отец, никогда прежде не видевший белых, обходился с ним, как с божеством. Ведь наши жрецы предсказывали, что однажды из далекой страны, где восходит солнце, придут люди, посланные Великим Духом. Ах! Печальное предсказание, к сожалению, сбылось, но эти люди оказались вовсе не посланцами Великого Духа, а созданиями злого гения, посланцами царства тьмы. Белый человек, выброшенный морем на наши берега, был принят нами радушно и стал другом моего отца. В конце концов он так втерся к нам всем в доверие, что вырвал у наших людей тайну золотых рудников.

– А твой край богат золотом? – спросил Корсар.

– Да, в лесах были богатейшие рудники, которые много веков разрабатывались нашими рабами, чтобы платить ежегодную дань владыке Дарьена. В тайных пещерах, известных только кацикам, были собраны огромные сокровища. Однажды мой отец, который доверял своему белому другу, отвел его в пещеры и показал эти бесценные сокровища. С того дня негодяй только и мечтал, как бы обмануть наш народ и завладеть этими горами золота. Он стал жаловаться, что тоскует по своей родине, и упросил отца дать ему возможность вернуться домой. Отец дал ему одно из наших каноэ и четырех самых крепких гребцов.

– А два месяца спустя у наших берегов бросил якорь один из испанских кораблей, на котором вернулся этот белый. Когда он сошел на берег, его матросы принесли несколько бочонков. «Это подарок твоему народу», – сказал он отцу. Бочонки открыли, и все племя пило из них. То, что он привез, было не вино, а водка – «огненная вода».

Наши подданные никогда прежде не пробовали ее. Отведав один раз, они жадно набросились на этот напиток, дававший столь сильное опьянение. Огненная вода не убывала. С корабля присылали все новые бочонки, и наши люди, не подозревая о предательстве, все пили и пили. Только отец и четверо моих братьев, заподозрив неладное, не стали пить, несмотря на уговоры белого человека. Когда наступил вечер, все племя было пьяным. Воины, женщины и дети плясали, как безумные, или валялись на земле, словно пораженные молнией, а белый человек и его матросы смеялись.

Вдруг со стороны моря раздался страшный грохот. Это пушки корабля стреляли по деревне, сея ужас и смерть. Мне кажется, я все еще вижу белых людей, бегущих через нашу деревню, истребляя всех на своем пути, убивая людей, не способных защищаться. Кровь текла потоками, пощады не было никому. Мужчины, женщины, дети – все были истреблены, словно дикие звери. Ужасная ночь!.. Живи я хоть тысячу лет, я не смогу забыть ее никогда, мой сеньор!..