Текст книги "Жених напрокат"

Автор книги: Эмили Гиффин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)

– Да, я знаю эту историю. Только мне говорили, что ты был уже на последнем курсе.

– Ох, черт! – Маркус качает головой. – Декс всегда переврет. Кому-то, чувствуется, я набью морду. Пижон!

Выпив еще немного, смотрю на часы и говорю, что уже поздно.

– Ладно. Я тебя провожу?

– Конечно.

Идем по Третьей авеню и останавливаемся у моего дома.

– Спокойной ночи, Маркус. Огромное спасибо за ужин. Мне действительно было очень приятно. – Я говорю искренне.

– Да, и мне тоже. Было здорово. – Он нервно облизывает губы. Мне понятно, что это значит. – Рад, что летом мы будем жить в одном доме.

– Я тоже.

И тут он спрашивает, можно ли меня поцеловать. Вопрос, который обычно бесит. Всегда думаю: не спрашивай, черт возьми, а просто поцелуй. Но почему-то, когда об этом осведомляется Маркус, я не чувствую раздражения.

Киваю, он наклоняется и целует меня.

Потом отступает. Сердце у меня бьется ровно, но я вполне удовлетворена.

– Думаешь, Декс и Дарси и об этом спорили? – спрашивает он.

Смеюсь, потому что подумала то же самое.

– И как оно? – кричит Дарси в телефон на следую-щее утро.

Я только что вышла из душа и вся мокрая.

– Ты где?

– В машине. С Дексом. Мы возвращаемся в город. Ездили по антикварным магазинам. Помнишь?

– Да, – отвечаю я. – Помню.

– Так как прошло свидание? – повторяет она вопрос, пережевывая жвачку. Не может даже подождать, пока доберется до дома – настолько ей не терпится получить отчет.

Молчу.

– Ну?!

– Что-то со связью, – говорю я. – Мне тебя не слышно.

– Старо, Рейчел. Не разыгрывай дурочку. Давай рассказывай! Мы умираем от любопытства!

Слышу, как Декс вторит на заднем плане:

– Да– Да, умираем!

– Был приятный вечер. – Я пыталась обернуть голову полотенцем и при этом не выронить телефон.

Она визжит:

– Да! Я это знала. Подробности, Рейч! Подробности!

Говорю, что мы ходили в гриль-бар, где я съела тунца, а он отбивную.

– Рейчел! Давай об интересном. У вас все закончилось как надо?

– Не скажу.

– Почему?

– Поверь, есть причины.

– Значит, точно, – говорит она. – Иначе бы ты прямо сказала «нет».

– Думай что хочешь.

– Ну же, Рейчел!

Отвечаю, что не хочу служить им развлечением в поездке. Она передает мои слова Дексу, и я слышу, как он говорит:

– В поездке мы развлекаемся тем, что крутим музыку.

Играет «Тоннель любви».

– Скажи Декстеру, что у Брюса это худшая песня.

– У него всего песни отвратные. Спрингстин дерьмо, – говорит Дарси.

– Рейч сказала, что это плохая песня? – издалека спрашивает Декс. Она отвечает утвердительно, и пару секунд спустя раздается «Путь через грозу». Дарси орет, чтобы он выключил, а я улыбаюсь.

– И что? – настаивает она. – Ты расскажешь или нет?

– Нет.

– Даже если я пообещаю не говорить Дексу?

– Нет.

Дарси издает сердитый возглас, говорит, что все равно докопается, и выключает телефон.

В следующий раз я беседую с Дексом в четверг вечером – накануне нашего отъезда в Хэмптонс.

– Поедешь с нами на машине? Есть место, – говорит он. – Мы берем Клэр. И... твоего Маркуса.

– В таком случае я очень хочу поехать с вами на машине! – Я пытаюсь говорить бодро и уверенно. Надо показать ему, что у меня началась своя жизнь. Ей пришлось начаться.

На следующий день в пять часов вечера все мы садимся в его машину, надеясь не застрять в пробке. Но дороги уже забиты. Уходит час на то, чтобы выехать из города, и около четырех часов, чтобы проделать сто десять миль до Ист-Хэмптонса. Я сижу на заднем сиденье между Клэр и Маркусом. Дарси весела и энергична. Она почти все время болтает о том о сем, повернувшись лицом к нашей тройке; ее хорошее настроение заразительно точно так же, как и плохое. Маркус охотно поддерживает беседу. На протяжении тридцати пяти миль они с Дарси развлекаются взаимным подкалыванием. Она называет его лентяем, а он ее – болтушкой высокого напряжения. Периодически в разговор вступаем мы с Клэр. Декс ничего не говорит. Он так невозмутим, что Дарси кричит на него и требует, чтобы он перестал занудствовать.

– Я за рулем, – отвечает он. – Мне надо следить за дорогой.

И смотрит на меня в зеркало заднего вида. Интересно, о чем он думает? По глазам не понять.

Уже темнеет, когда мы останавливаемся перекусить и выпить пива в кафе при автозаправке на Двадцать седьмом шоссе. Клэр придвигается ко мне вдоль прилавка с чипсами, берет под руку и говорит:

– Знаешь, ты ему действительно нравишься.

Я холодею, думая, что она имеет в виду Декса. Потом понимаю, что речь идет о Маркусе.

– Мы с Маркусом просто друзья, – отвечаю я, покупая баночку светлого.

– Ой, брось. Дарси сказала, что у вас было свидание.

Клэр всегда все знает – где открылся новый бар, где будет следующая большая вечеринка. Она держит свои аккуратные пальчики на пульсе большого города. И быть в курсе жизни всех манхэттенских холостяков также считает делом чести.

– Всего лишь одно свидание! – Я радуюсь, что Дарси ничего не сумела выудить у Маркуса, несмотря на все свои старания. Она даже писала ему по электронной почте; он переадресовал мне ее послание, озаглавив его «Наши любопытные сволочи».

– Впрочем, лето длинное, – мудро рассуждает Клэр. – Пока не знаешь, что из этого может получиться, лучше не спешить.

Добираемся до нашего летнего домика – маленького, довольно милого коттеджа. Клэр нашла его в середине февраля, когда предприняла самостоятельную вылазку, разобиженная, что никто из нас не пожелал тратить выходной на поиски летнего жилья. И она же все устроила, включая оформление договора о половинном найме. Когда мы въезжаем во двор, она извиняется за отсутствие бассейна и высказывает сожаление, что прилегающая территория маловата для многолюдной вечеринки. Уверяем, что большой задний двор с местом для гриля с лихвой искупит этот недостаток. Вдобавок нам не придется далеко ходить на пляж, а это самое важное в отношении загородных домиков.

Выгружаем багаж и идем смотреть комнаты. У Декса и Дарси спальня с гигантской кроватью. У Маркуса своя комната, это может пригодиться. И у Клэр отдельные апартаменты – в награду за труды. Я живу с Хиллари, которая еще вчера удрала с работы и приехала вечерним поездом. Хиллари частенько это проделывает; не знаю другого человека, который бы так плевал на свою работу, особенно в крупной фирме. Она каждый день опаздывает, с каждым годом все больше и больше, и при этом не желает прибегать к нехитрым уловкам, распространенным среди прочих сотрудников, – например, оставить жакет на спинке " стула или недопитую чашку кофе на рабочем столе, чтобы все думали, будто она просто вышла на минутку. В прошлом году Хиллари наработала меньше двух тысяч часов и потому не получила никаких премий.

– Посчитай, и сама поймешь, что если раскидать наградные по часам, то игра не стоит свеч, – сказала она тогда, получая зарплату.

Звоню ей на мобильник.

– Ты где?

– В магазине «Сирил», – кричит она в шуме толпы. – Хотите, чтобы я здесь вас подождала или встретила где-нибудь?

Переспрашиваю Дарси и Клэр.

– Скажи ей, что мы поедем прямо в «Толкхаус», – говорит Дарси. – Уже поздно.

Потом, как я и ожидала, Клэр и Дарси настаивают на том, чтобы переодеться. Маркус, который по-прежнему в деловом костюме, тоже отправляется к себе. Мы с Дексом сидим в комнате, друг против друга, и ждем. У него в руках пульт, но телевизор он не включает. Мы впервые остались наедине после случившегося. Чувствую, как у меня потеют руки. Почему я нервничаю? То, что случилось, – уже позади. Все закончилось. Надо расслабиться, все в порядке.

– А ты не хочешь принарядиться для своего парня? – негромко спрашивает Декс, не глядя на меня.

– Очень смешно.

Даже простой обмен репликами кажется мне противозаконным.

– И все-таки?

– Мне и так неплохо, – говорю я, осматривая свои любимые джинсы и черный вязаный топ.

О чем он точно не догадывается – так это о том, что я очень долго выбирала этот наряд, переодеваясь после работы.

– Стало быть, вы с Маркусом два сапога пара. – Он украдкой смотрит в сторону лестницы.

– Спасибо. Вы с Дарси тоже. Обмениваемся долгим взглядом, в котором слишком много скрытого значения, и потому слова излишни. Прежде чем он успевает что-либо ответить, на лестнице появляется Дарси – в асимметричном узком платье бледно-зеленого цвета. Она протягивает Дексу ножницы и наклоняется, приподняв сзади волосы.

– Пожалуйста, срежь ярлычок!

Он щелкает ножницами. Она выпрямляется и оборачивается вокруг себя.

– Ну и как я выгляжу?

– Здорово, – отвечает он и неуверенно смотрит на меня, как будто этот коротенький комплимент, сказанный женихом невесте, может быть мне неприятен.

– Ты выглядишь потрясающе, – говорю я, тем самым показывая ему, что все в порядке. В полном порядке.

Платим за парковку и пробираемся через огромную толпу в «Толкхаусе», нашем любимом баре, здороваясь по пути со всеми, кого знаем по Нью-Йорку. Находим Хиллари с бутылкой пива. Она в джинсовых шортах, белой футболке с глубоким вырезом и простых синеньких шлепанцах, в которых Дарси и Клэр ходят разве что к педикюрше. В Хиллари ни на грош претенциозности, и, как всегда, я рада ее видеть.

– Здорово, ребята! – кричит она. – Что так долго?

– На дороге черт знает что, – отвечает Декс. – А потом, разумеется, всем надо было привести себя в порядок.

– Конечно, мы должны были это сделать, – говорит Дарси и оглядывает себя, явно наслаждаясь тем, как она выглядит.

Хиллари уверяет, что пора начинать развлекаться, и заказывает выпивку. Она раздает стаканы, и мы становимся в круг, чтобы выпить всем вместе.

– За самое лучшее наше лето! – провозглашает Дарси, откидывая назад свои длинные, пахнущие кокосовым маслом волосы. Она говорит это каждый год, потому что всегда питает какие-то невероятные надежды, которых я совершенно не разделяю. Но может, на этот раз она окажется права.

Мы пьем; по вкусу это самая настоящая водка. Потом заказывает Декс, и, когда он протягивает мне пиво, наши пальцы соприкасаются. Он нарочно это делает?

– Спасибо, – говорю я.

– Всегда пожалуйста, – бормочет он, заглядывая мне в глаза точно так же, как в машине.

Считаю про себя до трех и отвожу взгляд.

По мере того как мы толкаемся в баре, ловлю себя на том, что наблюдаю за Дексом и Дарси. Видя их рядом, испытываю что-то вроде чувства посягательства на свою собственность. Это не совсем ревность, но нечто близкое к ней. Я замечаю детали, которые раньше проходили мимо моего внимания. Например, что Дарси просовывает четыре пальца ему под ремень. Или что он, стоя позади нее, захватывает рукой ее волосы и приподнимает вверх, делая что-то вроде импровизированного «конского хвоста», прежде чем позволить им вновь рассыпаться по плечам.

А сейчас он склоняется, чтобы что-то ей сказать. Она кивает и улыбается. Мне кажется, он говорит «Я тебя хочу» или что-нибудь в этом духе. Интересно, занимались ли они любовью после случившегося? Разумеется, да. И это меня таинственным образом раздражает. Может быть, так бывает всегда, когда видишь кого-нибудь из своих с другой? Говорю себе, что не имею права ревновать и ставить его в своем любовном списке на первое место.

Пытаюсь сосредоточиться на Маркусе. Топчусь рядом с ним, болтаю, смеюсь его шуткам.

Когда он зовет меня на танец, соглашаюсь без колебаний, иду за ним через переполненный зал. Мы танцуем и смеемся. Мне становится действительно весело, и алкоголь здесь ни при чем. Кто знает? Может, что-нибудь из этого да получится.

– Им до смерти хочется узнать, как прошло наше свидание, – говорит мне на ухо Маркус.

– Откуда ты знаешь?

– Дарси снова допытывалась.

– Правда?

– Ну да.

– Когда?

– Вечером, как только мы приехали.

Я размышляю, а потом спрашиваю:

– Декс что-нибудь говорил?

– Нет, но стоял с ней рядом, и, судя по всему, ему тоже было до чертиков интересно.

– Пусть поволнуются, – игриво говорю я.

– Эти не в меру любопытные сволочи... Не смотри, они на нас глазеют.

Наши лица соприкасаются, и его усы царапают мою щеку. Обнимаю его за плечи и придвигаюсь к нему поближе.

– Ну что ж, – говорю я. – Пусть хотя бы им будет на что поглазеть.

Глава 7

– Так как у тебя дела с Маркусом? – спрашивает меня наутро Хиллари, разгребая кучу шмоток, сваленных возле кровати. Подавляю в себе желание ей помочь.

– Никак, честное слово. – Я встаю и быстро начинаю застилать постель.

– Но перспективы есть? – Она надевает свитер и затягивает пояс на бедрах.

– Быть может.

В прошлом году Хиллари рассталась с Кори, с которым встречалась целых четыре года, – славным, красивым, прямо-таки идеальным парнем. Но ей казалось, что, как бы ни были хороши их отношения, все же они недостаточно замечательны.

– Он не Тот Единственный, – говорила она.

Помню, как Дарси сказала, что после тридцати ей придется пересмотреть свои взгляды – утверждение, которое мы с Хиллари потом склоняли так и этак. Неисправимая, бестактная Дарси. Да, с течением времени я не могу не признать, что Хиллари ошиблась. Ее итог: она стала на год старше и пробавляется коротенькими случайными связями, в то время как, по слухам, ее экс живет в бельэтаже с двадцатитрехлетней студенткой-медичкой, которая как две капли воды похожа на Кэмерон Диас. Хиллари во всеуслышание заявляет, что ей на это плевать. С трудом верю, даже зная ее категоричность! Но во всяком случае, не очень-то она торопится подыскивать замену Кори.

– Всего лишь перспективы развлечься летом или что-то более длительное? – интересуется она, приводя в порядок свои короткие, песочного цвета волосы.

– Не знаю. Может быть, и длительное.

– Ну, вчера вы смотрелись как самая настоящая парочка, – говорит она. – Особенно когда танцевали.

– Неужели? – спрашиваю я, думая, что если мы и в самом деле так смотрелись, то Декс должен был понять, что мир на нем клином не сходится.

Она кивает, находит свою любимую футболку и подо-зрительно нюхает под мышками, а потом бросает мне.

– Чистая? Понюхай.

– Не собираюсь я нюхать твои шмотки. – Я швыряю футболку обратно. – Ты неисправима.

Хиллари смеется и быстро натягивает футболку, очевидно, решив, что она чистая.

– Да-а... Вы так шептались и хихикали... Я была уверена, что ты переберешься на ночь к нему и тогда я получу эту комнату в свое полное распоряжение.

Смеюсь:

– Прости, что разочаровала!

– Его ты разочаровала еще больше.

– Да ну? Он всего лишь пожелал мне спокойной ночи, когда мы вернулись из «Толкхауса». Даже не поцеловал.

Хиллари знает о нашем первом поцелуе с Маркусом.

– Почему?

– Не знаю. Думаю, что мы оба перестраховались. У нас будет еще уйма возможностей наверстать упущенное. Знаешь, ведь он тоже приглашен

на свадьбу. Если события начнут развиваться бурно, может выйти нехорошо.

Судя по всему, она понимает, что я имею в виду. На мгновение мне хочется рассказать Хиллари всю правду о Дексе. Я ей доверяю. Но не решаюсь, понимая, что я-то могу рассказать ей все, но зато потом не заставлю ее забыть. И пока мы живем вместе, буду чувствовать себя еще более неловко, постоянно помня о том, что она в курсе. В любом случае... все закончилось. В самом деле, уже не о чем говорить.

Мы спускаемся. Наши друзья уже собрались вокруг кухонного стола.

– Отвратная погода, – говорит Дарси, поднимается и потягивается, демонстрируя всем свой плоский животик под старенькой футболкой. Потом садится обратно и продолжает раскладывать пасьянс.

Клэр смотрит на нее поверх ноутбука.

– Прекрасная погода, чтобы пойти позагорать.

– Или чтобы поиграть в гольф, – говорит Хиллари, глядя на Маркуса и Декса. – Кто-нибудь хочет?

– Может быть, может быть, – говорит Декс, просматривая страничку спортивных известий. – Мне позвонить и узнать, есть ли свободные площадки?

Дарси швыряет карты на стол и сердито смотрит по сторонам.

Хиллари, кажется, не замечает столь ярко выраженного отношения к игре в гольф, поскольку продолжает:

– Или можем просто поиграть в зале.

– Нет, нет, нет, никакого гольфа! – Дарси снова бьет по столу, на этот раз кулаком. – Только не в первый же день! Я хочу, чтоб мы были вместе. Все вместе. Так ведь, Рейчел?

– Догадались, что это значит? Никакого гольфа сегодня, – поясняет Декс, прежде чем я успеваю принять участие в большой спортивной дискуссии. – Вы слышали приказ?

Хиллари встает из-за стола. На ее лице досада.

– Я просто хочу, чтобы мы все вместе пошли на пляж, – отвечает Дарси, пытаясь выдать свой эгоизм за великодушие.

– И ты внесла это предложение в

таком милом тоне. – Декс встает, идет к плите и начинает готовить кофе.

– В чем дело, брюзга?! – восклицает Дарси, обращаясь к его спине, будто это он только что капризничал. – Старая уховертка!

– Что-что? – переспрашивает Маркус, почесывая ухо. Это его первая реплика в застольном разговоре. До сих пор он казался полусонным. – Это что такое?

– Посмотри направо и увидишь, – заявляет Дарси, указывая на Декса. – С тех пор как мы приехали, он все время в отвратном настроении.

– А вот и нет, – отвечает Декс. Мне хочется, чтобы он повернулся и я смогла бы увидеть выражение его лица.

– А вот и да. Разве не правда? – спрашивает Дарси, явно требуя ответа от всех нас, и пристально смотрит на меня. Дружба с ней научила меня искусству улаживать ссоры. Но после того как я переспала с Дексом, этот инстинкт притупился. Мне совершенно не хочется вмешиваться. Да и никто не горит желанием лезть в их дела. Мы пожимаем плечами или смотрим в сторону.

По правде говоря, Декс и в самом деле подавлен. Интересно, не я ли тому виной? Может быть, он расстроился, увидев меня с Маркусом? Не то чтобы испытал полноценную ревность, но ощутил то же самое чувство ущемленного самолюбия, которое колыхнулось во мне. А может быть, он просто задумался о Дарси, увидев, что она во всем

желает быть главной? Я всегда знала ее запросы – их просто невозможно было игнорировать, – но со временем стала относиться к ней менее терпимо. Я устала от того, что она всегда получает все. Может быть, и Декс чувствует то же?

– Что у нас с завтраком? – спрашивает Mapкус, громко зевнув.

Клэр смотрит на свои роскошные часики от Картье.

– Точнее сказать, уже с обедом.

– Никакой разницы. Лишь бы поесть, – говорит Мар-кус.

Совещаемся и решаем пока не выходить в город – сейчас в Хэмптонсе слишком людно. Хиллари говорит, что вчера она купила все необходимое.

– Надеюсь, в понятие необходимого вошли фруктовые хрустики? – спрашивает Маркус.

– Сейчас. – Хиллари достает тарелки, ложки и ставит на стол коробку рисовых хлопьев. – Наслаждайся.

Маркус открывает коробку, сыплет хлопья в тарелку и смотрит через стол на меня:

– Будешь?

Киваю, и он наполняет мою миску. Больше он никого не спрашивает, просто ставит коробку на стол.

– Банан?

– Да, пожалуйста.

Он очищает банан, крошит его в наши тарелки – кусочек туда, кусочек сюда. Себе берет чуть поврежденные сегменты. Таким образом мы делим банан. Это что-нибудь да значит. Декс сверлит меня взглядом, а Маркус бросает последний аккуратный цилиндрик в мою тарелку, оставив в кожуре самый кончик.

Через пару часов мы готовы идти на пляж. Клэр и Дарси выходят из комнат со своими стильными пляжными сумками, нагруженные мягкими полотенцами, журналами, лосьонами, термосами и макияжем. Хиллари прихватывает с собой только маленькое пляжное полотенце. Я где-то в промежутке между этими крайностями: у меня с собой еще плейер и бутылка с водой. Вшестером шагаем в ряд, шлепанцы хлопают по тротуару – восхитительный летний звук! Клэр и Хиллари идут с флангов, олицетворяя противоположности.

Я счастлива, что уехала из Индианы, не имеющей выхода к морю; там даже берега озера Мичиган называют «пляжем». Пересекаем парковку и взбираемся на холм, немного задержавшись, чтобы бросить взгляд на океан. Вид потрясающий! Почти забываю о том, что переспала с Дексом.

Декс прокладывает путь через пляжную толпу, на полпути между дюнами и водой отыскивает свободное место, где песок достаточно горячий, но полотенце расстелить можно. Маркус располагается рядом со мной, Дарси – с другого боку, следом Декс. Хиллари и Клэр устраиваются впереди. Солнце жаркое, но не слишком. Клэр всех предупреждает об ультрафиолетовом излучении и говорит, что в эти дни нужно быть особенно осторожным.

– Можно серьезно себе навредить и даже не понять этого, пока не станет слишком поздно, – вещает она.

Маркус предлагает намазать мне спину лосьоном для загара.

– Спасибо, не надо, – отвечаю я. Но когда пытаюсь самостоятельно натереться под лопатками, он просто забирает у меня бутылочку и все делает сам, осторожно маневрируя вокруг участков, закрытых купальником.

– И меня, Декс, – весело говорит Дарси, сбрасывая шортики и присаживаясь перед ним на корточки в своем черном бикини. – Вот здесь. Возьми, пожалуйста, кокосовое масло.

Клэр вздыхает из-за того, что в лосьоне недостает какого-то ингредиента, и говорит, что мы уже немолоды для лежания на пляже – Дарси первая же пожалеет, когда появятся морщинки. Та закатывает глаза и говорит, что плевать ей на какие-то там будущие морщинки, она хочет жить здесь и сейчас. Потом, несомненно, я наслушаюсь всякого: Дарси будет уверять меня, что Клэр просто завидует, поскольку сама мгновенно обгорает на солнце.

– Пожалеешь, когда тебе стукнет сорок, – продолжает Клэр. Ее лицо затенено огромной соломенной шляпой.

– Ничего подобного. Сделаю себе подтяжку. – Дарси приводит в порядок бикини и быстрыми умелыми движениями смазывает маслом икры.

Более пятнадцати лет я наблюдала за этим. Каждое лето она преследовала одну цель: загореть дочерна. Обычно мы усаживались у нее на заднем дворе с коробкой печенья, бутылкой сока и садовым шлангом, чтобы время от времени освежаться. Это было настоящей пыткой. Но я терпеливо ее сносила, потому что хотела быть красивой. Кожа у меня светлая, как у Клэр, и с каждым днем Дарси все больше меня опережала.

Клэр замечает, что пластическая хирургия не спасает от рака кожи.

– Ради Бога! – говорит Дарси. – Вот и сиди в своей дурацкой шляпе.

Та открывает рот, но тут же захлопывает. Видно, что она обижена.

– Ну, извини. Я просто хотела дать совет.

Дарси бросает на нее примирительный взгляд.

– Я знаю, милая. Вовсе не думала ссориться с тобой.

Декс смотрит на меня и делает такую гримасу, как будто хочет сказать: вот было бы хорошо, если б они обе заткнулись. Это первый случай за весь день, когда мы встречаемся взглядами. Позволяю себе ответить ему улыбкой. Он сияет в ответ. Декс настолько красив, что его улыбка просто убийственна. Все равно что смотреть на солнце. Он приподнимается, чтобы расправить полотенце, завернувшееся от ветра. Любуюсь его спиной и ногами, и меня одолевают воспоминания. Он спал со мной. Это не значит, что я хочу этого еще. Но черт возьми, у него красивое тело – худощавое, широкое в кости. Я

не поклонница исключительно телесной красоты, однако всегда отмечаю достойные образцы. Он возвращается на свое место, и я тут же отвожу взгляд.

Маркус спрашивает, не хочет ли кто-нибудь поиграть в тарелочку. Отказываюсь, потому что слишком устала. На самом деле последнее, что я стала бы делать, – так это бегать, с моим-то незагоревшим, рыхлым животиком, выглядывающим из купальника. Хиллари принимает предложение, и они идут играть – воплощение двух пляжников, которым на все наплевать: пусть себе остальные над ними подтрунивают.

– Дай мне рубашку, – говорит Дарси.

– А волшебное слово?

– Оно предполагается.

– Ну так произнеси его, – требует Декс, засовывая в рот пастилку с корицей.

Дарси дает ему тычка под ребра.

– Ох, – спокойно выдыхает он, показывая, что ему совсем не больно. Она тянется к нему, чтобы стукнуть еще раз, но он ловит за запястье и мягко останавливает ее: – Веди себя прилично. Ты совсем как ребенок.

Его утреннюю язвительность как рукой сняло.

– Ничего подобного, – говорит она, усаживаясь боком на его полотенце. Касается пальцами груди и напрашивается на поцелуй.

Надеваю солнечные очки и смотрю в сторону. Сказать, что я не ревную, очень трудно.

Вечером мы едем на вечеринку в Бриджхэмптон. Огромный дом с замечательным Г-образным бассейном, живописные окрестности и по меньшей мере двадцать фонарей во дворе. Разглядываю собравшихся гостей и замечаю, что они сплошь в лиловых, ярко-розовых или оранжевых платьях, и рубашках. Кажется, будто все женщины прочли одну и ту же журнальную статью под заглавием «Да здравствуют яркие цвета!». Я последовала этому совету и купила симпатичное зеленое платьице, которое едва ли надену во второй раз до самого августа: слишком яркое, просто бросается в глаза! И обошлось мне в сто пятьдесят долларов. Но мой выбор мне нравится – до тех пор, пока я не замечаю точно такое же, только на два размера меньше. Изящная блондинка, чуть повыше, чем я, – платье на ней кажется еще короче и открывает длинные, покрытые бронзовым загаром бедра. Постараюсь держаться на противоположной стороне бассейна.

Иду в туалет, а когда возвращаюсь и начинаю искать Хиллари, со мной заговаривают Холлис и Дьюи Мэлоны. Холлис поступила на работу в ту же фирму, что и я, но буквально на следующий день обручилась с Дьюи. Он некрасив и без малейшего чувства юмора, но у него внушительные сбережения. Поэтому Холлис им заинтересовалась. Очень забавно слушать, когда она рассказывает о том, какое у Дьюи «золотое сердце», тщетно пытаясь скрыть свои истинные намерения. Конечно, ей можно только позавидовать, но лично я скорее буду нищенствовать, чем выйду замуж за подобного типа.

– Мне теперь живется куда лучше, – разглагольствует Холлис. – Эта фирма была просто ужасна. Я думала, что совсем отупею на работе... Зато теперь у меня есть время, чтобы читать и размышлять... Это здорово. Так раскрепощает.

– Да-а... это классно, – говорю я, отметив про себя, что расскажу о них Хиллари.

Холлис собирается поведать мне о собственном доме с видом на парк и о том, как усердно она украшает свое гнездышко (ей пришлось прогнать троих дизайнеров, не разделявших ее точку зрения). Дьюи в течение всего разговора не произносит ни слова, ест мороженое и, видимо, скучает. Один раз я прослеживаю его взгляд – он устремлен на ягодицы Дарси, втиснутые в узкие ярко-красные брючки.

Внезапно рядом возникает Маркус.

Знакомлю его с Дьюи и Холлис. Дьюи жмет ему руку и снова впадает в прежнее состояние: сопит и томится. Холлис живо интересуется, где Маркус живет и кем работает. Очевидно, его место жительства и должность не оправдывают ее надежд, потому что оба извиняются и движутся к более ценным гостям.

Маркус удивленно поднимает бровь.

– Ну и парень этот Дьюи – а?

– Точно.

– У него как будто кол в заднице.

Смеюсь. Он явно горд тем, что рассмешил меня.

– Стало быть, развлекаешься?

– В общем, да. А ты?

Он жмет плечами.

– Ощущение, будто все здесь чересчур серьезны.

– Таков Хэмптонс.

Смотрю на собравшихся. Ничего общего с дружескими пирушками в далекой Индиане. С одной стороны, я рада, что мои горизонты заметно расшились. Но с другой стороны, каждый раз, приходя на подобную вечеринку, чувствую себя неуютно. Я лицемерка – пытаюсь общаться с людьми, считающими Индиану всего лишь местом, над которым пролетает их самолет по пути в Лос-Анджелес. Вижу, как Дарси прогуливается под руку с Дексом. В ней не осталось ровным счетом ничего «индианского»: посмотреть на нее – так она будто выросла в Нью-Йорке. Разумеется, ее дети будут истинными манхэттенцами. Когда у меня будут малыши (если будут) – перееду в пригород. Смотрю на Маркуса и пытаюсь представить, как он втаскивает на панель трехколесный велосипед, смотрит сверху вниз на нашего маленького сына, у которого все личико в разводах фруктового мороженого, и наставляет его ездить только по тротуару.

У мальчика коротенькие, как у Маркуса, брови, которые смотрят вверх и похожи на перевернутую V.

– Идем, – говорит Маркус. – Давай возьмем чего-нибудь выпить.

– Хорошо, – отвечаю я, не спуская глаз с блондинки в таком же, как у меня, платье.

Когда мы продвигаемся к бару возле бассейна, снова думаю об Индиане, рисую себе Аннелизу, Грега и их соседей, расположившихся на свежеподстриженной садовой лужайке. И ничего страшного, если кто-нибудь наденет точно такие же, как у нее, шорты цвета хаки.

С этой вечеринки мы отправляемся на другую, а заканчиваем вечер, как обычно, в «Толкхаусе». Я снова танцую с Маркусом. Около трех часов ночи садимся в машину и едем домой. Хиллари и Клэр сразу отправляются спать, а мы вчетвером остаемся в гостиной. Дарси и Декс сидят на диване обнявшись, мы с Маркусом – просто рядом, не касаясь друг друга.

– Ладно, детишки. Лично мне давно пора в кроватку, – говорит Дарси, поднимаясь. И смотрит на Декстера: – Идешь?

Наши взгляды встречаются, и мы одновременно отводим их.

– Да, – говорит он. – Сейчас приду.

Втроем мы болтаем еще несколько минут, пока не слышим, как Дарси зовет с верхней площадки лестницы:

– Давай, Декс, им хочется побыть наедине!

Маркус ухмыляется. Я пристально рассматриваю родинку у себя на запястье.

Декс кашляет. Взгляд у него очень озабоченный.

– Ну ладно... Спокойной ночи.

– Ладно, старик, до утра, – говорит Маркус.

Я бормочу: «Спокойной ночи», не в силах поднять глаза, пока Декс не выйдет из комнаты.

– Слава Богу, – говорит Маркус. – Наконец-то мы одни.

Мне внезапно становится неловко за Декса; что-то напоминает о том, как Хантер оставил меня наедине с Джоуи в холле, но я отбрасываю это воспоминание и улыбаюсь Маркусу.

Он придвигается ближе и целует меня, на этот раз уже не спрашивая разрешения. Довольно приятный поцелуй – может быть, даже лучше, чем первый. Отчего-то я вспоминаю сцену из фильма, где в небо взмывают ракеты, когда мальчик Бобби Брэди целует девушку (а у той, если не ошибаюсь, была свинка). Когда я впервые смотрела этот фильм, то была примерно того же возраста, что и Бобби, так что вышеупомянутую сцену восприняла на полном серьезе. Помню, как думала, что однажды тоже увижу ракеты. До сих пор иллюминации не было. Но Маркус в отличие от остальных оказался ближе всех к идеалу.

Наши поцелуи становятся все активнее, и тогда я говорю:

– Думаю, что нам пора спать.

– Вместе? – спрашивает он. Могу поклясться, это шутка.

– Очень смешно, – отвечаю я. – Спокойной ночи, Маркус.

Целую его еще раз перед тем, как подняться к себе, по пути миновав запертую дверь Дарси и Декса.

На следующий день на мобильник приходит сообщение. Лэс отправил уже три. Права на отдых этот пуританин не признает. Он говорит, что хочет «провернуть несколько дел завтра, с утра пораньше». Знаю, что он никогда ничего не говорит прямо и не оставляет никаких конкретных указаний. Непонятно, должна ли я встретиться с ним в офисе или позвонить. Теперь он может быть уверен, что праздник для меня сокращается наполовину. Хиллари убеждает меня плюнуть и сделать вид, что я не получала сообщений. Маркус советует осадить его, вернув послание с припиской: «А не пошел бы ты работать в национальный праздник?!» Но, разумеется, я покорно изучаю расписания поездов и автобусов и решаю, что мне нужно выехать после обеда, дабы избежать пробок. В душе знаю, что работа – это единственное оправдание отъезда; а мне уже хватило здешней безумной жизни. Маркус очень мил, но крутить с мужчиной роман, который неизвестно во что выльется, очень утомительно. А еще тяжелее все время сторониться Декса. Я избегаю его, когда он один и когда с Дарси. Избегаю всего, что связано с ним и со случившимся.