Текст книги "Жених напрокат"

Автор книги: Эмили Гиффин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Он покусывает нижнюю губу.

– Ну, я пошел... Хотя мне совершенно не хочется.

– Да, тебе пора идти.

– Я тебе позвоню. Во что бы то ни стало. Как только сумею.

– Хорошо. – Я киваю.

– Пока.

Он целует меня на прощание и уходит.

Я сижу на кушетке, зажав в кулаке кубики. Они придают мне уверенность: удачный бросок – это почти так же хорошо, как и важный разговор. Может быть, даже лучше. Мы не поговорили, потому что все и так ясно. Мы любим друг друга, хотим быть вместе, и кости только это подтвердили. Бережно убираю их в пустую коробочку из– под пастилок с корицей, аккуратно положив на белую бумажку шестерками вверх. Касаюсь пальцами, как будто под рукой у меня шрифт Брайля. Кости говорят, что мы будем вместе. Это – наше предназначение. Я верю этому. Закрываю коробочку и кладу ее рядом с вазой, в которой стоят лилии; они еще не увяли. Кости, коробочка, лилии – настоящий алтарь нашей любви.

Окидываю взглядом свою строгую, аккуратную комнату, безукоризненно опрятную, если не считать смятой постели. Простыни еще хранят контуры наших тел. Я снова хочу быть там, хочу прижаться к нему. Снимаю туфли и залезаю в кровать, забираюсь под холодное одеяло. Встаю, опускаю жалюзи и включаю музыку. Проникновенно поет Билли Холидэй. Я возвращаюсь в постель, сворачиваюсь калачиком на самом краю, так что ноги свешиваются с матраса. Все мои чувства заняты Дексом. Видеть его лицо. Ощущать его рядом с собой.

Интересно, он уже дома или застрял в пробке? Поцеловал ли Дарси при встрече? Не показались ли ему незнакомыми ее губы после того, как все выходные напролет он целовался со мной? Не почувствовала ли она чего-нибудь странного – будто что-то изменилось, хоть и нельзя объяснить этого словами? Но уж точно она не заподозрит ни на мгновение, что подружка невесты и игральные кости на ее столике как-то связаны с отсутствующим взглядом ее жениха.

Глава 15

На следующий день Хиллари появляется на работе почти в одиннадцать, в помятых брюках и стоптанных черных босоножках. Педикюр у нее облупился, большие пальцы ног похожи на бамбуковые обрубки. Я смеюсь и качаю головой, когда она плюхается в свое излюбленное кресло в моем кабинете.

– Что тебя развеселило?

– Твой наряд. Тебя же уволят!

В нашей фирме недавно сменился дресс-код: вместо деловых костюмов позволено носить что-то более простое, но только не при общении с клиентами. Однако я совершенно уверена, что нынешний туалет Хиллари – это вовсе не то, что подразумевал шеф, когда имел в виду «одежду свободного покроя».

Она пожимает плечами:

– Хотелось бы мне, чтобы меня уволили. Ну ладно. Расскажи, что было на выходных. И ничего не пропускай.

Улыбаюсь.

– Значит, все хорошо?

Говорю, что выходные были замечательные. Мы ходили в «Балтазар» и «Атлантик гриль», гуляли в парке и вообще провести столько времени вдвоем – это просто здо-рово. Я надеюсь, что мне удастся избежать самоочевидного вопроса. Но...

– Значит, он собирается отменить свадьбу?

Вот оно!

– Я не уверена...

– Ты не уверена? Он хотя бы говорил, что подумывает об этом?

– Ну... нет.

– Он и не думает об этом?

– Это не одно и то же! – Я стараюсь не показать, что меня загнали в угол.

Хиллари морщит нос и безучастно смотрит на меня. Интересно, она просто не одобряет мою пассивность или же сильно подозревает, что Декс водит меня за нос, как дурочку? Первое еще может быть правдой, но второе – никогда.

– Я думала, что вы, ребята, наконец поговорите по существу, – говорит она, хмурясь.

– Я тоже думала, но...

– Но что?

– Он сказал, что любит меня. – Я не собиралась делиться этой подробностью, но чувствую, что должна.

Выражение ее лица слегка меняется.

– Сказал?

– Да.

– Он был пьян?

– Нет! Что ты... – Я смотрю на экран компьютера в надежде, что от Декса пришло письмо по электронной почте. Мы не разговаривали со вчерашнего дня – с тех пор, как он ушел от меня.

Хиллари не проведешь.

– Значит, ты ему тоже призналась в любви?

– Да. Призналась. Потому что так и есть.

Несколько секунд почтительного молчания.

– Хорошо. Значит, вы оба друг друга любите. Что теперь? Когда наконец он разбежится с Дарси?

Я возражаю против столь легковесного обозначения того, что ему предстоит в будущем.

– Отмену свадьбы и разрыв после такой долгой связи трудно назвать «разбеганием».

– Ну, как бы то ни было. Когда он собирается это сделать?

У меня начинает ныть в животе, но я вынуждена сказать, что не знаю. Мне хочется рассказать Хиллари про игральные кости, но я удерживаюсь. Пусть это останется между мной и Дексом. Кроме того, это так труднообъяснимо; она, возможно, только рассердится на меня, что я перекладываю всю ответственность на какие-то кости, вместо того чтобы действовать самой.

Откашливаюсь.

– А Дарси о нем говорила?

– Не то чтобы... Кстати, должна тебе сказать, что я вроде как собираюсь бросить эту замечательную работу. У меня есть хороший повод. – Она ухмыляется.

– И какой?

– Я кое с кем встречаюсь.

– Да ты что! С кем? Я его знаю?

– Нет. Он из Монтайка. Его зовут Джулиан. Рейчел... я не верила в эти байки о двух половинках, пока не встретила его.

– Ну так расскажи все с самого начала, – прошу я. Самая благодарная аудитория для влюбленной женщины – другая влюбленная женщина.

Хиллари рассказывает, что ему тридцать семь, он писатель, холост. Она встретилась с ним на прогулке. Оба в полном одиночестве брели в одну сторону. Он то и дело останавливался, чтобы набрать ракушек, так вышло, что она догнала его, и они познакомились. Потом пошли к нему, и Джулиан угостил ее томатной пастой, моцареллой и салатом из базилика. Помидоры и базилик из его собственного сада плюс свежая моцарелла. Хиллари говорит, что они болтали, не умолкая ни на минуту. Он остроумный, красивый, чуткий.

– Ты виделась с ним потом?

– Конечно. Мы все выходные были вместе. Рейч, мы как будто разом перепрыгнули через все условности. Трудно объяснить... но мы уже сошлись. Лучше его нет.

– И когда я его увижу?

– Он приедет в эти выходные. Тогда и увидишь.

– Не могу дождаться.

Я рада за нее и немного завидую. Подозреваю, что Джулиан не помолвлен. Звонит Лэс и прерывает нашу беседу. Не беру трубку, потому что чувствую, что не в состоянии сейчас с ним общаться. Хиллари тоже, видимо, не хочется покидать кресло и идти к себе проверять входящие. Пусть все дела и все зануды на свете подождут. Мы говорим о любви.

Когда Хиллари уходит, я снова погружаюсь в мысли о Дексе и жду письма или звонка. Когда телефон наконец звонит, я подскакиваю.

Но это всего лишь Дарси, она спрашивает, пойду ли я с ней обедать.

Соглашаюсь. Совершенно не горю желанием ее видеть, но хочу знать, что происходит. Может быть, Декс что-нибудь ей сказал.

Мы встречаемся в ресторане «Неаполь» на первом этаже нашего небоскреба. Там полно народу, и я намекаю, что можно пойти в закусочную напротив. Дарси отказывается, она непременно хочет пиццу, Мы ждем, пока освободится столик, по выражению ее лица я пытаюсь определить, не сообщит ли она мне о разрыве с Дексом. Ничего такого не вижу, разве что волосы у нее еще сильнее выгорели на солнце. Она собирает их в аккуратный «конский хвост». В ушах болтаются аквамариновые серьги.

– У меня что-то с лицом? – спрашивает Дарси, похлопывая себя по щекам. – Я вымазалась?

– Смотрю на твои сережки. Они миленькие. Новые?

– Нет. Декс подарил. Давным-давно.

– Когда? На день рождения?

– Нет... Даже не помню. Просто так.

Я чувствую укол ревности, но говорю себе, что с тех нор многое изменилось.

Дарси спрашивает, как прошли выходные.

– Хорошо, – отвечаю я. Сердце у меня начинает колотиться при одном воспоминании. – Сама знаешь, куча работы... А как у тебя дела?

– Потрясающе. Тебе надо было поехать. Классные вечеринки. Живая музыка в «Толкхаусе». Господи, было гак весело. Вы с Дексом выбрали не те выходные, чтобы засесть за работу.

Вы с Дексом. Вы с Дексом. Вы с Дексом.

– Декс тоже все время был занят? – спрашиваю я, как и положено.

Она округляет глаза.

– А что еще можно от него ожидать? Я выхожу замуж за трудоголика.

– Что он мог поделать, если так сложилось?

И со своими чувствами он тоже ничего не может поделать.

– Да, да, – говорит она. – Но готова поспорить, что он по доброй воле соглашается подменять собой половину своей конторы и потому у него всегда работы по уши. Клянусь, ему это действительно в кайф. Он чувствует себя таким важным.

В ее голосе звучит легкое ехидство. Может быть, это лишь вступление к истории о большом скандале?

– Ты так думаешь?

– Уверена. – Мы движемся к столику. – Кстати, наверное, ты знаешь, что у Хиллари появился парень?

– Да, она мне рассказала. Ты его видела?

– Мельком.

– И как он тебе?

– Ну... не урод. По-моему, чересчур уж с претензиями. Не в моем вкусе. Но в общем, неплох. А чудес не бывает.

– Что ты хочешь сказать? – спрашиваю я, прекрасно понимая, что она имеет в виду: если Хиллари встретит по-настоящему крутого парня – это будет чудо.

– Взгляни на нее. Ей нет дела до собственной внешности. Она даже не похожа на женщину.

– А мне кажется, она довольно мила.

Дарси смотрит на меня так, будто хочет сказать: «Разуй глаза!»

Я вспоминаю мятые брюки и облупившийся лак.

– Если Хиллари не пытается корчить из себя секс-бомбу, то это не значит, что она непривлекательна.

– Ей за тридцать. Пора начать делать макияж. Мода на «все естественное» прошла давным-давно.

– Джулиану так не кажется.

– Ладно-ладно, посмотрим, сколько продлится их роман, – говорит она, окуная тост в масло.

Ладно-ладно. Посмотрим, сколько еще продлится у вас с Дексом. Я вспоминаю костяшки, спрятанные в коробочке из-под пастилок, и внезапно чувствую угрызения совести. Не хочу, чтобы Дарси было плохо. Мне кажется, что можно сделать так, чтобы и мы с Дексом были вместе, и Дарси жила счастливо. Почему конец не может быть хорошим для всех? Снова вспоминаю о Хиллари и Джулиане.

– Мне кажется, она действительно влюбилась, – говорю я.

– Ха! – Дарси закатывает глаза. – Ты же знаешь, что ее бывший встречается теперь с другой?

– Еще бы! Но Хиллари больше не вспоминает о Кори. Она же его бросила, помнишь?

– Конечно. Но он начал встречаться с двадцатитрехлетней красоткой и гулять с ней в окрестностях «Толкхауса» – прямо у нее под носом.

Потому-то она внезапно поняла, что Джулиан —

мужчина ее мечты. Совпадение? Едва ли.

Я говорю ей, что она просто цинична.

– Не вздумай портить ей удовольствие.

– Ладно. В любом случае сменим тему, – говорит Дарси, вытирая салфеткой уголки рта. – Когда ты в последний раз общалась с Маркусом?

– На той неделе.

Она наклоняется ко мне и говорит, что в течение выходных он несколько раз вспоминал меня.

– Славно, – отвечаю я, глядя в меню. Маркус – как же давно это было...

Она делает недоумевающее лицо.

– Почему ты так к нему равнодушна? Разве тебе не кажется, что он очень милый?

– Да. Он милый, – говорю я.

Подходит официант, чтобы принять заказ. Дарси просит пиццу, а я салат «Цезарь». Она протестует.

– А кроме салата ты ничего не будешь?

Ее, можно сказать, выводит из себя, что я заказала салат, а она – пиццу. Она хочет, чтобы гурманом считали ее. Я успокаиваю ее, говоря:

– Этот салат очень калорийный, от него поправляются.

– Ладно, можешь отщипнуть у меня пиццы. Я все равно всю не съем.

Она обращается вроде бы ко мне, а на самом деле – к официанту. Он улыбается. У Дарси такое дружелюбное, открытое выражение лица. Замечаю, как она прячет левую руку под стол, чтобы он не заметил ее кольца.

Когда он собирается уходить, Дарси говорит:

– Да, и проверьте, чтобы пицца снизу не подгорела. Иногда такое бывает. А я люблю, чтобы пицца была... как бы это сказать... не насквозь прожаренная.

Она перекидывает свой «хвост» через плечо. Он смеется и подмигивает.

– Никаких проблем.

– He молод для тебя? – осведомляюсь я, ничуть не беспокоясь, что он может услышать.

– Что? – невинно спрашивает она. – Умоляю! Я и не думаю флиртовать.

Прежде чем она успевает сменить

тему, я пытаюсь выяснить, все ли у них в порядке, и заговариваю о свадьбе.

– Вы решили, что хотите записать на диск?

– Диск? – Она выглядит растерянной. – Ах, диски! Да я о них как-то не думала. Решила вычеркнуть эти выходные из предсвадебного расписания. И кроме того, по-моему, с дисками слишком много возни. Скорее всего в качестве сувениров будут орехи или конфеты. Знаешь, такие классные коричные пастилки в форме сердечка. Может быть, мы так и сделаем. Ты же знаешь, как Декс их любит.

– М-м... нет, не знаю.

– Нуда! Пастилки с корицей.

Декстер не звонит до позднего вечера, и я пропускаю звонок – просматриваю документы в конференц-зале. Он присылает короткое сообщение: «Привет, Рейч. Прости, что не звонил. У нас тут целый день аврал, готовились к этой чертовой встрече в четверг... Мне стоило бы сделать хоть что-нибудь на выходных. Не то чтобы я только этим бы и занимался... Время, проведенное с тобой, – бесценно. Скучаю. Поговорим потом».

От этого сообщения почему-то веет неискренностью. Что это? Отчет? И вдобавок это дурацкое словечко – «аврал». В следующий раз он скажет, что его «запрягли» – так частенько говорят финансисты вместо «я занят». Но самое главное, он и словом не обмолвился ни о Дарси, ни о том, когда мы с ним увидимся – вообще ни о чем. Сказал только, что скучает. С его уходом исчезло все, что меня радовало. Я начинаю паниковать. Но говорю себе, что надо набраться терпения. Декс все сделает правильно. В конце концов мы будем вместе.

Встречаемся вечером в четверг. Он приезжает поздно, измученный, после работы. Мы несколько минут болтаем, а потом он засыпает, положив голову мне на колени, пока я смотрю «Клан Сопрано». Тони снова изменил Кармеле. Полностью ей сочувствую – по иронии судьбы, это жена, а не любовница. Думаю о Дарси и сравниваю наши чувства по отношению к Дексу. Она не любит его так, как я. Просто не может. Это будет мой последний аргумент.

Бужу его за полночь и говорю, что ему надо домой. Он неохотно соглашается и снова говорит, какой у него безумный рабочий график. Я отвечаю: понятно, сама знаю, что это такое. Он целует меня и прижимает к себе. И уходит к Дарси. Когда он шагает за порог, спрашиваю, что он будет делать в выходные. Стараюсь казаться бесстрастной, но в душе хватаюсь за соломинку и надеюсь, что он как-нибудь урвет несколько часов для встречи со мной.

– Собирался приехать папа со своей женой. Я тебе не говорил?

– Нет, нет. Не говорил. Как мило. И что вы будете делать?

– Все как обычно. Обед. Может быть, кино.

Представляю их вчетвером в городе. Жаль, что я не могу встретиться с его отцом или подвезти их до дома: я Дексу никто. Другая женщина. Думаю обо всех «других женщинах», вынужденных довольствоваться редкими вечерами. Для них под запретом семейные праздники и корпоративные вечеринки. Их отстраняют, когда дело действительно серьезное. Потом я вспоминаю, что Декс никогда не давал мне никаких обещаний, искренних или ложных, вроде тех, что дают любовницам в кино. Ничего, кроме «Я тебя люблю» и игральных костяшек.

Вечером в субботу Хиллари приглашает меня пообедать с ней и Джулианом. Мне не хочется быть третьей лишней, но я соглашаюсь, потому что не могу оставаться в одиночестве со своими мыслями. Меня терзает мысль о выходном в кругу семьи. Декс улыбается само собой разумеющимся разговорам о свадьбе и думает, что ему в самом деле пора жениться. Может быть, он прав. Понятия не имею, что у них происходит, и это ожидание и догадки особенно мучительны после нескольких дней, проведенных с ним вдвоем.

Я встречаюсь с Хиллари и Джулианом в итальянском ресторанчике «Трулли». Мы сидим за маленьким круглым столиком, среди цветов, в замечательном патио, окруженном стенами из бурого песчаника. Над нами – лоскуток ослепительно-синего неба. Во дворике горят свечи, а среди ветвей висят крошечные белые фонарики. Трудно придумать что-то более романтичное, даже если учесть, что я – третий лишний.

Уже через пятнадцать минут понимаю, что Джулиан мне нравится. Ничуть не напыщенный, хотя и склонен к несколько глубокомысленной манере беседы. Он говорит «отдавать предпочтение», а не «нравиться», «приятный», а не «классный», «приступим», а не «начнем». В общем-то, это одно и то же, не то чтобы нечто сверхизысканное, и потому я понимаю, что он не рисуется. Однажды я ходила на свидание с парнем, который выдавал перлы вроде «сакраментально», «благорассудительный» и «злоумышление». Второе приглашение я отклонила из опаски, что он нарочно наденет профессорскую мантию. И хотя внешность Джулиана не во всем отвечает общепринятым стандартам мужской красоты, мне нравится, как он выглядит. У него длинные вьющиеся волосы, смуглая кожа, темно-карие глаза (почему-то вспоминаю португальских моряков).

Наблюдаю за ним, когда он, чуть наклонившись вперед, смеется над тем, что сказала Хиллари. Никто в жизни не подумает, что они всего неделю как встречаются. Общаются легко и естественно, и она не прибегает ни к каким уловкам, свойственным женщине, которая только что завязала новое знакомство. Дважды спрашивает, не надоела ли ему своей болтовней, съедает все, что у нее на тарелке, и намекает, что нам нужно заказать десерт.

Поглощая сырный пирог, мы рассказываем Джулиану, как ненавидим свою работу. Он спрашивает, почему бы нам не уволиться. Не все так просто, отвечаем мы, это вроде как золотая клетка, нужно сначала выплатить долги и так далее. А кроме того, что нам еще остается делать?

Он смотрит на меня и переспрашивает:

– Что еще?

Гляжу на Хиллари и хочу, чтобы она ответила первой.

– Хилл откроет антикварную лавочку, – говорит он, касаясь ее запястья. – Да?

Хиллари улыбается. Они уже готовы осуществлять мечты. Держу пари, что она откроет свой магазинчик в деловом районе Монтайка.

– А что ты умеешь делать, Рейчел? – снова спрашивает Джулиан и испытующе смотрит своими карими глазами.

Так обычно спрашивают на собеседовании в юридической фирме, вслед за вопросом «Почему вы решили поступить на юридический факультет?», на который ты, естественно, отвечаешь, что хочешь заняться изучением права, а в душе думаешь: «Потому что я – типичная успешная выпускница университета, которая не пошла на медицинский лишь потому, что боялась крови, а теперь понятия не имеет, чем ей заняться».

Говорю, что не знаю, и смущаюсь, потому что это правда.

– Может быть, если ты уволишься, то быстрее поймешь, – мягко говорит Джулиан. – Нужда обостряет мышление.

Звонит мобильник. Очень неприятный звук. Извиняюсь, говорю, что забыла его выключить. Может быть, это Декс. Может быть, спрятался в ванной, чтобы мне позвонить.

– Кто это? – спрашивает Хиллари.

Она тоже думает, что это, возможно, Декс.

– Не знаю.

– Ну так посмотри. Мы ведь не против.

Джулиан согласно кивает:

– Конечно, не против.

Не могу устоять. Достаю из сумочки телефон и прослушиваю сообщение. Это всего лишь Маркус. Он просит прощения, что звонит так поздно; думал, что я еще не сплю.

– Маркус, – говорю я, не в силах скрыть свое разочарование.

Хиллари поясняет Джулиану, что это тот парень, который вместе с нами снимает летний домик. Тот, конечно, его помнит.

– Почему бы тебе ему не позвонить? Пусть приходит, – говорит Хилл. – Закажем еще бутылочку вина.

Она очень любезна, но на самом деле ей хочется, чтобы я оставила их вдвоем. И мне самой больше не хочется чужого великодушия. Отказываюсь, говорю, что устала – ужин был прекрасный, но мне уже пора домой. Джулиан взглядом подзывает официантку и просит счет.

Когда мы выходим из ресторана, Хиллари спрашивает, не поеду ли я на такси. Говорю, что лучше пройдусь пешком.

– Столько кварталов?

– Все нормально, вечер хороший.

Расстаемся на углу Двадцать седьмой. Джулиан целует меня в щеку. Он почти одного со мной роста – на целых два дюйма ниже Хиллари. Удивительно, что Дарси об этом не упомянула. Говорю Джулиану, что была очень рада познакомиться. Он отвечает тем же и надеется увидеть меня в Монтайке. Обнимаю Хиллари и улыбаюсь, чтобы показать ей, что я просто в восторге от ее нового друга. Когда поворачиваю домой, понимаю, что действительно рада за Хиллари: ее предыдущие случайные связи заставляли меня еще острее ощущать свое одиночество.

Некая компания из четырех человек сейчас, наверное, только что вышла из кинотеатра и собирается пойти поужинать, побродить по улицам, смеясь и прислушиваясь к об-рывкам мелодий, доносящихся из мюзик-холлов. Меня душит разочарование. Если бы у меня были с собой игральные кости, я бы выбросила их в канаву.

Выхожу на Третью авеню и смотрю на часы. Сейчас около десяти. И внезапно я понимаю, что мне не хочется идти домой. Думаю перезвонить Маркусу, но решаю, что это было бы нечестно, ведь я всего лишь использую его, чтобы забыть о Дексе. Но я так несчастна и зла, что все– таки набираю его номер.

Он отвечает после первого же гудка.

– Чем занимаешься? – спрашиваю я.

– Ты получила мое сообщение?

– Да. Я ужинала. Сейчас нахожусь неподалеку от тебя. Хочешь встретиться и пойти куда-нибудь выпить?

– Был бы рад. Где ты?

– На углу Двадцать седьмой улицы и Третьей авеню.

– Рядом с баром «Родео»?

Я оглядываюсь. Верно.

– Да, прямо через дорогу.

– Отлично, заходи и возьми для меня пива, хорошо? Сейчас приду.

Голос у него оживленный и бодрый, и я улыбаюсь. Говорю, что буду ждать его в баре с пивом.

У

Бар «Родео» провинциален, насколько это возможно на Манхэттене. Над стойкой развешаны дощечки прейскурантов, а на потолке висит огромное чучело бизона. Весь пол усеян арахисовой скорлупой.

– Привет, славно выглядишь, – говорит, подходя, Маркус. – Здесь занято?

Смеюсь и говорю, что он может сесть.

– Вот твое пиво.

– Еще холодное, – замечает он, делая большой глоток. – Спасибо.

– Очень рада тебя видеть.

– Где ты была?

– В «Трулли».

Он кивает; это место ему знакомо.

– Здорово. Ходила на свидание? – спрашивает он с притворной ревностью и сжимает кулак, делая вид, что готов набить морду тому, кто посягнул на его права.

Улыбаюсь:

– Нет. Я была там с Хиллари и Джулианом, ее новым другом. Ты ведь видел его в те выходные?

– А, да. Тот пижон, которого Хиллари подцепила на пляже.

Снова смеюсь:

– Ну да, что-то вроде этого.

– Подцепила. Это точно. Хороший ход.

– Хиллари сама больше похожа на парня, чем на женщину, – говорю я и думаю, что никогда не подойду к не-знакомцу на пляже, как она.

– Да... Все равно здорово. А я думал, ты на меня рассердишься.

Улыбаюсь:

– В самом деле?

– Ага. – Он тоже улыбается и смотрит мне в глаза.

– И что дальше?

– Вот так. – Он кладет свою руку рядом с моей.

– Такая бледная, – говорю я, сравнивая наш загар.

– Люблю бледных, – отвечает он. – Это очень женственно.

– Дай-ка мне подумать. Значит, ты любишь женственных злючек?

Он щелкает пальцами и указывает на меня:

– В самую точку. А ты что, такую знаешь?

Смеюсь, прихлебываю пиво и думаю, поцелует ли Маркус меня сегодня. Если да, то я тоже его поцелую. Может быть, мне даже понравится. Если ты не можешь быть с тем, кого любишь...

Мы допиваем пиво. Говорю, что устала от музыки в стиле кантри, и спрашиваю Маркуса, не пора ли нам идти. Он соглашается – а может быть, я хочу отправиться в другой бар? Я бывала когда-нибудь в «Перекрестке»? Это в паре кварталов отсюда.

– Рядом с «Трулли», да?

– Да. Я был там только один раз и потому не знаю, все ли у них тип-топ. Но у них есть потрясающий яблочный мартини, который тебе обязательно понравится. Так ты пойдешь?

Откуда он знает, что мне нравится?

– Конечно. Идем.

Мы быстро идем к «Перекрестку», минуем внушительного, одетого в черное охранника у двери. Заходим. Народу столько, что яблоку некуда упасть, – все битком забито поклонниками европейского образа жизни. Я иду за Маркусом мимо сигарной стойки в самый конец и сажусь рядом с ним на обитый кожей диванчик с огромными под-локотниками. Уютно, но с Дексом было бы лучше. Заставляю себя не думать о нем.

– Что ты будешь?

– Яблочный мартини. – Чувствую, как в моем желудке бурлят красное вино и пиво. Возможно, мартини – не самая лучшая идея, но мне уже все равно.

– Ты не пожалеешь. Сейчас приду.

Он возвращается с моим мартини и стаканом виски для себя.

– И как? – спрашивает он, когда я делаю глоток.

– Мне нравится.

– Вроде коктейля «Веселый фермер», по-моему.

Отпиваю еще.

– Да, похоже. Хочешь попробовать?

Он пьет из моего стакана, облизывает губы и смотрит на меня. Это приглашение. На мгновение смущаюсь, потому что я уже опьянела и не знаю, что делать дальше. Думаю о Дексе. Он все еще не разорвал помолвку. Может быть, так этого и не сделает. Так что можно поцеловать Маркуса. Я должна защищаться. Что-то говорит мне, что Маркус совсем не возражает против того, чтобы с ним обращались подобным образом. Придвигаюсь к нему и целую.

– Ого, – смеется он. – Я такого не предусмотрел.

Целую еще раз.

– И такого тоже, – говорит он.

Интересно, расскажет ли он Дексу? Отчасти надеюсь, что расскажет. Целую его снова и на этот раз слегка работаю языком. Потом мы какое-то время болтаем. Я пьяна и потому ощущаю какое-то смутное влечение к нему. У него красивые предплечья – не слишком волосатые. Мы еще несколько раз целуемся, и мне это нравится, но никакого возбуждения я не испытываю. Каждый раз, когда наши губы встречаются, все больше скучаю по Дексу.

Наконец мы выходим из «Перекрестка» и нерешительно останавливаемся на улице. Со стороны Двадцать седьмой едет такси. Маркус не мешает мне остановить машину, не зовет меня к себе. Чувствую облегчение, потому что скорее всего могла согласиться. И во всем был бы виноват мартини – и все растущее чувство разочарования, потому что я одна вот уже шесть дней, вынуждена быть третьей лишней на романтическом ужине и целовать совсем не того мужчину в душном баре, полном сигаретного дыма.

Глава 16

Поцелуи, которые я подарила Маркусу, Декс должен получить стократ. Абсолютно нелогично, но я чувствую, что даже маленькая ложь – и мы с Дексом будем два сапога пара, пусть и ненадолго. Он помолвлен, я целовалась с его другом.

Хиллари не приемлет никаких разумных объяснений. Она просто выходит из себя, требуя, чтобы я с ним порвала. Хватит. Довольно.

– Еще немного, – говорю я. – Сейчас только июль. Всего лишь июль.

Она скептически смотрит на меня.

– Брось, Хилл. «Терпение – это великая добродетель», «Кто ждет – тот всего добьется», «Время лечит»...

– Нуда, – говорит она. – А как насчет «Не откладывай на завтра»? Доводилось такое слышать?

– Скоро решусь. Обязательно.

– Ладно. Потому что это и в самом деле не может продолжаться долго. Тебе надо его бросить. Иди своим путем, куда тебе вздумается, а это бесконечное ожидание до добра не доведет, Рейч. Я в самом деле за тебя волнуюсь.

– Знаю. Я с ним поговорю, – отвечаю я. – Учти, что с тех пор, когда мы вместе провели выходные, я виделась с ним всего один раз. Поздно вечером после работы. Он заснул на моей кушетке.

– Ага, – понимающе хмыкает она.

– Что значит «ага»?

– Разве это ни о чем не говорит? Понимаю, на что намекает Хиллари.

Если бы Декс действительно меня любил, то проводил бы со мной больше времени. Что Четвертого июля я упустила все шансы.

– Это ни о чем не говорит, – сердито отвечаю я. – Мы оба замучились на работе. Лэс просто спятил, ты сама знаешь. У нас буквально не было ни минуты, чтобы повидаться.

– Хорошо. Даю ему еще неделю сроку. И уж потом никаких оправданий.

– Две недели, – торгуюсь я и объясняю, что только очень легкомысленный человек может так сразу разорвать помолвку. Что ситуация куда более сложная, чем она себе представляет. Что Декс ни за что на свете не будет меня обманывать. Что он по крайней мере дорожит дружбой и помнит о моей привязанности к Дарси. Что он честный. Что он меня любит. На самом деле любит. Говоря все это, я одновременно убеждаю саму себя.

– Тогда ладно, – отзывается Хиллари. – Две недели. Самое большее.

Улыбаюсь и киваю, думая, что за две недели все как-нибудь образуется. Так или иначе.

В то же самое время передо мной иная проблема: девичник у Дарси. Третья суббота июля уже давно отмечена в моем календаре, но по самоочевидным причинам мне хочется все выяснить окончательно. Клэр звонит после обеда, чтобы уточнить детали.

– Мы едем в Хэмптонс или остаемся здесь?

– Не знаю. А ты как думаешь? – Я прихожу в ужас, заметив, что секретарша отправила не вычитанный мной факс, где «рекомендуется» написано через два «м». Если Лэс увидит, придет в бешенство.

– Зависит от того, что скажет Дарси, – говорит Клэр.

Естественно. Всегда все от этого зависит!

– Хорошо.

– И что она предлагает? – спрашивает Клэр таким гоном, который яснее ясного говорит: тебе лучше должно быть известно, ты же подружка невесты. Отвечаю, что пока ни в чем не уверена. – Ну так давай свяжемся с ней и выясним, – заявляет Клэр тоном председателя женского клуба. Просит меня подождать и подключается снова, уже вместе с Дарси.

Мы предоставляем Дарси на выбор Манхэттен и Хэмптонс. Клэр объясняет ей плюсы и минусы обоих вариантов и уверяет, что в любом случае это будет самый лучший девичник на свете.

Дарси говорит, что ей все равно. Хорошо будет и там, и там. Она сделает так, как мы скажем. Что-то здесь не так. Может быть, у них начались неурядицы дома и их отношения дали трещину? Возможно, Декс что-то ей сказал. Чувствую прилив надежды, и вместе с тем меня охватывает сокрушительное чувство вины. Неужели я с таким равнодушием пройду мимо, когда у моей подруги беда?

– Так тебе все равно? – спрашивает Клэр. – Вот что нам нужно было узнать.

– Решайте сами, мне любой вариант подойдет.

– А Декс чем занят?

Разумеется, мне тоже хочется это знать.

– Понятия не имею, – отвечает Дарси. – Говорил, что поедет в Хэмптонс играть в гольф.

– Ну, если он туда поедет, нам точно следует остаться. Ты же не хочешь, чтобы он слонялся поблизости, когда у тебя будет вечеринка? – спрашивает Клэр.

– Нет, – говорит Дарси. – Конечно, нет.

Что-то определенно не так. Она, кажется, вовсе не рада празднику в свою честь. Мне хочется докопаться до истины.

– Мы с Клэр все приготовим и дадим тебе знать, – говорю я. – Тебе это

нравится?

– Да. Здорово, – равнодушно отвечает она.

– Все в порядке? – спрашивает Клэр.

– Да. Просто немного устала.

– Ладно. Тогда мы начнем готовиться, Дарси. Получится классная вечеринка, – говорю я.

Прощаемся. Клэр мне тут же перезванивает.

– Что с ней такое? По-моему, она расстроена.

– Не знаю.

– Может быть, она сердится, что еще не все сделано? Мы ведь и в самом деле не торопились, – говорит Клэр. Она явно обеспокоена. Всегда неприятно, когда Дарси на тебя дуется.

– Нет. Быть такого не может. Она знает, что мы разослали приглашения уже неделю назад. И никто не отказался. Остались только кое-какие мелочи, и все будет готово. Я с ней поговорю, – отвечаю я.