Текст книги "Быть любимой"
Автор книги: Эми Лорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)
11
Под бдительным взглядом Мэта Кэтрин съела почти все, что заказал для нее Мэт. В любое другое время она бы наслаждалась рестораном, в который Мэт ее привез.
Оформленный в колониальном стиле, под старину, зал имел потолки с открытыми балками и полку с оловянной посудой, идущую вдоль всей стены. Их усадили за небольшой столик недалеко от камина. Над камином яркими красками был нарисован герб штата Пенсильвания – орел со щитом, на котором был изображен корабль, плуг и сноп пшеницы, рядом шла оливковая ветвь.
Оранжевые отсветы от огня в камине добавляли теплоты к неяркому освещению. Официанты и официантки были одеты в костюмы первых американских поселенцев, что также придавало особый колорит всей обстановке ресторана.
Кэтрин отказалась от десерта и сидела, уставившись на свой бокал с вином, не замечая, что ее пальцы машинально разглаживают край скатерти. Вино, выбранное Мэтом, было белым, сухим, легким и таким же приятным, как и еда, которую он заказал для нее. Кэтрин отдавала себе отчет в том, что Мэт не случайно выбрал этот ресторан, – здесь действительно было очень уютно, но сейчас она не получала удовольствия от этого. Внутри ее боролись два чувства, совершенно вытеснившие все остальные, – гнев и раскаяние. Теперь, когда Мэт высказал свое последнее замечание, гнев победил.
Во время еды он почти не разговаривал с ней, но те несколько реплик, которые он себе позволил, были пропитаны сарказмом. Когда она посмотрела на его сердитое лицо, она почувствовала, как гнев переходит в бешенство.
Мэт допил кофе и небрежно бросил салфетку на стол. Бесстрастные глаза взглянули на ее лицо, задержались на ее пальцах, сжимающих ножку бокала.
– Если ты закончила, то пойдем.
Ее салфетка полетела на стол. Напрягая все свое самообладание, Кэтрин едва удержалась, чтобы не швырнуть бокал ему в лицо. Его слова и тон словно говорили, что он терпеливо ждал, пока она закончит, хотя на самом деле именно он целых двадцать пять минут медленно пил кофе. Прикусив губу, чтобы не наговорить резкостей, она встала и медленно пошла к выходу, гордо выпрямившись.
Тишина наполняла салон машины, действуя на без того натянутые нервы Кэтрин. Чувство самосохранения заставило ее отгородиться от Мэта внешним спокойствием, как щитом.
Слова Мэта упали в тишину, будто камень.
– Ты сердишься не потому, что не смогла сама выбрать подарок Тому. Нет, тебя возмущает тот факт, что это я заплатил за проклятую машину. И то, что я распорядился привезти сюда Дженис и Карлоса. Ты раздражаешься каждый раз, когда я что-то делаю в отношении твоих драгоценных детей! Или я должен сказать, драгоценных детей Кевина?
Кэтрин обернулась к нему, побледнев от незаслуженных обвинений, готовая возражать.
– Это неправда! Я…
– Я еще не закончил! – яростно вскрикнул он. – И это правда! По сути дела, ты недовольна даже тогда, когда я делаю что-то для Джонатана! Ты всегда отталкиваешь меня, можно предположить, что ты хотела бы забыть о моем существовании.
Холодные, ледяные глаза на его безжалостном лице не отрывались от ее глаз, потому что, хотя Мэт и завел мотор, машина все еще не трогалась с места.
– Что, правда ранит, Кэтрин?
– Это неправда! – Ее собственный сдавленный голос поразил Кэтрин.
– Нет, правда! Ты не хочешь никакой поддержки от меня, ни физической, ни моральной, ни финансовой. Ты принимаешь ее, только когда я настаиваю, и притом без всякой радости. Когда мы поженились, я был готов полностью взять на себя ответственность за Тома. Не перебивай! Ему необходимо было мужское влияние, отцовское влияние, если угодно. Можешь верить или нет, но мне доставляет удовольствие эта роль. Я очень привязался к Тому и думаю, что эта симпатия взаимна. Что бы ты ни думала, Кэтрин, я никогда не хотел занять твое место в его сердце. Да если бы и хотел, то не мог бы – ведь он обожает тебя. А теперь, боюсь, я рассержу тебя еще больше, сказав, что уже оплатил его праздничный обед в ресторане.
Все это время Кэтрин смотрела ему в глаза как зачарованная. Его последние слова словно встряхнули ее. Моргая от удивления глазами, она воскликнула:
– Но это невозможно! Я внесла задаток и просила их послать мне окончательный счет. Кроме того, ты же только что приехал. Я даже не говорила тебе, где мы собираемся праздновать. Как ты узнал?
– Кэтрин, – сказал он мягко, словно даже с сожалением, – я знаю практически все, что происходит вокруг меня. Как ты думаешь, я был бы сегодня здесь, если бы ничего не знал о твоих планах? А твой задаток тебе вернут.
– Я не хочу, чтобы мне его возвращали! – закричала она. – Я хочу…
– Кэтрин, прекрати. – Его резкий голос заставил ее замолчать. – Ну почему тебе так важно, кто оплачивает счета? – Не давая ей времени ответить, он продолжал: – Главное то, что у Тома будет праздник. И вот что я хотел бы знать: какого черта мне не сообщили, где будет ваш обед, в какой день и, кстати, что вы вообще планируете что-то подобное? – Его тон вроде бы смягчился, но голос звенел как натянутая струна. – Не то чтобы это удивляло меня, особенно если вспомнить, что ты даже не сказала мне, когда у тебя начались роды!
– Я не знала, где ты! – крикнула Кэтрин.
– Глупости! – оборвал он ее. – Моя секретарша знает, где я нахожусь практически каждую минуту. Или это было так трудно – просто поднять трубку?
Кэтрин сидела неподвижно, чувствуя себя совершенно раздавленной. Мэт вдруг умолк. Кэтрин повернулась к нему и увидела перед собой другого человека – в одно мгновение Мэт будто постарел на десять лет. Она отвернулась к окну и уставилась в стекло невидящими глазами.
Мэт яростно выругался и резко тронул машину с места. «Линкольн» рванулся вперед, набирая скорость. Кэтрин по-настоящему испугалась и, стараясь подавить панику, попросила:
– Мэт, пожалуйста, помедленнее. – Презрение, которое явственно слышалось в ее голосе, само по себе было словно пощечина. Она сама не понимала, как ей удалось сдержаться, чтобы не выдать своей паники. Какое бы напряжение ни сковывало ее изнутри, все, что увидел Мэт, сбросив скорость и взглянув на нее, – увидел перед собой холодную, полностью владеющую собой женщину.
– Ты просто невероятна, Кэтрин, ты это знаешь? Тебя хоть что-нибудь вообще трогает?
Трогает? Боже, если бы он знал! Она медленно закрыла глаза, чтобы справиться со слезами. Она не заплачет! Она не может допустить, чтобы этот человек видел ее плачущей. Кэтрин отвернулась от Мэта. Теперь, удержав слезы, она открыла глаза и стала смотреть на собственное расплывчатое отражение в боковом стекле.
Это не было правдой, она не отталкивала его. Но как сказать ему, не выдав при этом своих чувств? Она давно привыкла сама принимать решения, когда дело касалось ее детей. Она продолжала делать это и после своего неожиданного замужества даже в отношении маленького Джонатана просто потому, что Мэт так много работал, так часто уезжал, что Кэтрин считала себя не вправе отвлекать его.
Если бы в их союзе была хоть капля нежности, она с радостью разделила бы с ним ответственность за семью. Но в теперешних обстоятельствах это казалось невозможным.
Она чувствовала себя как в тюрьме. Да, она была его женой со всеми вытекающими отсюда правами и привилегиями, но чувствовала, что не может ими пользоваться. Нет сомнения, что многие женщины сочли бы ее ненормальной. Мэт был богатым человеком, готовым принять на себя все обязанности главы семьи, как финансовые, так и любые другие, а она не хотела ему этого позволить. Как она могла объяснить кому-нибудь, а особенно Мэту, что равновесие уже нарушено, его вклад и так намного больше? Если переложить на него все заботы о семье, то получится, что он дает все, а она ничего.
И опять встал мучающий ее вопрос: почему он захотел жениться на ней? Почему именно на ней? И, что более важно, почему она согласилась? Темный пейзаж проносился мимо ее невидящих глаз. В поисках ответов Кэтрин смотрела в себя, а не во внешний мир.
Машина, в которой она сейчас ехала, была такой же, как и та, на которой он вез ее в город после встречи Нового года у Ричарда и Энн.
«Вы будете готовы ехать после обеда?» – спросил он тогда. Кэтрин была готова намного раньше. Она сразу же пошла в свою комнату, сменила брюки на юбку, уложила вещи.
Звуки счастливого смеха заставили ее подойти к окну, выходящему на конюшни. Она стояла, глядя на Ричарда, Энн, Кэрол и Мэта, разговаривающих и смеющихся с Лиз и Гэйл, которые гладили двух молодых кобыл в загоне. Лошади, явно подарок Мэта, были на редкость красивы, и Кэтрин даже с такого расстояния видела, что девочки на седьмом небе от счастья. Она тихонько вздохнула, думая, каково это иметь возможность делать близким такие дорогие подарки. Накануне она уже видела, что Мэт подарил Кэрол. Вечером подруга вошла к ней, кружась в танце и с гордостью показывая свою руку. Кэтрин ахнула, увидев на тонком запястье Кэрол великолепный браслет, украшенный бриллиантами.
Теперь, глядя из окна, Кэтрин видела, как маленькие солнца вспыхивают на руке Кэрол при каждом движении. Она еще раз задумалась об отношениях Мэта и Кэрол. Кэрол уверяла, что они просто хорошие друзья, но Кэтрин сомневалась в этом, потому что с приездом Мэта Кэрол просто расцвела. Кроме того, они часто гуляли вдвоем. Но если это больше, чем дружба, то почему Кэрол так переживала из-за Пола всего месяц назад? В конце концов, Кэтрин запретила себе лезть в чужие дела и отвернулась от окна.
Как только обед был закончен, Мэт встал, сказал Кэтрин, что подгонит машину, и вышел. Кэтрин едва успела поблагодарить Ричарда и Энн за прекрасный праздник, попрощаться с Лиз и Гэйл и наскоро обнять Кэрол, когда он вошел в парадную дверь, попрощался со всеми и взял ее и свой чемоданы.
Машина, черная и сверкающая на солнце, показалась Кэтрин длиной в целый квартал, и на ум пришли слова «сделано по специальному заказу».
Некоторое время они ехали молча. Мысли Кэтрин были уже дома, с Томом, но голос Мэта вернул ее к реальности.
– Этот Том, который вас ждет, он ваш муж?
– Нет, мой сын. Мой муж умер.
– Простите.
Он бросил на нее вопросительный взгляд, и она объяснила:
– Мой муж погиб восемнадцать лет назад.
– А сколько лет вашему сыну?
Кэтрин поерзала на сиденье, зная, что сейчас последует.
– Восемнадцать.
Еще один вопросительный взгляд. Кэтрин закурила сигарету и сказала негромко:
– Мой муж погиб в автокатастрофе за месяц до его рождения.
Мэт тоже закурил, потом спросил довольно безразлично:
– И вы больше так и не вышли замуж?
– Нет, – тихо ответила она.
– Наверное, это было непросто – одной растить ребенка?
– Двоих детей. У меня еще дочь, на два года старше.
Брови Мэта поползли вверх.
– Муж хорошо вас обеспечил?
Кэтрин почувствовала легкое раздражение. Неужели он думает, что то, что он согласился ее подвезти, дает ему право на все эти вопросы?
– Я справилась, – коротко ответила она и отвернулась.
Они молчали до тех пор, пока он не остановил машину перед ее домом. Когда Кэтрин потянулась, чтобы открыть дверцу, он положил ей руку на локоть и тихо сказал:
– Простите, если я рассердил вас своими вопросами. Но это не праздное любопытство – мне было действительно интересно.
Кэтрин пристально взглянула на его руку, и он тотчас же убрал ее.
– Ничего, я думаю, что излишне болезненно это восприняла.
Она стояла у дома, ожидая, пока Мэт вынет из багажника ее чемодан, когда Том с грохотом сбежал по лестнице и выскочил на крыльцо, крича:
– Привет, мама! Я увидел тебя в окно.
Уже высокий и еще продолжающий расти, стройный как тростинка в своих выцветших голубых джинсах, он казался Кэтрин самым красивым существом на свете. Широкая улыбка открывала ровные зубы. Он крепко обнял ее, а она подняла руку, взъерошила его волнистые темные волосы и шутливо сказала:
– Вам не помешала бы стрижка, молодой человек!
– Ну, это придирки! – пробормотал он, улыбаясь еще шире, после чего повернулся к Мэту, который терпеливо ждал, стоя у машины.
Возможно, именно то, как он стоял, молча и без улыбки, смутило Кэтрин. Она повернулась к Тому и поспешно представила их друг другу.
– Том, это мистер Мартин, хороший друг Бенингтонов, который был так любезен, что подвез меня. Мистер Мартин, это мой сын Том. – Голос Кэтрин предательски задрожал.
Подавая руку Тому, Мэт бросил на нее вопросительный взгляд. А в голове Кэтрин крутилась единственная мысль – чтобы он скорее уехал.
– Мы не должны задерживать мистера Мартина, Том, – вклинилась она, перебивая что-то говорившего Тома. Удивляясь своей собственной грубости, Кэтрин поймала изумленный взгляд, брошенный на нее Томом. Едва переводя дыхание, она закончила, повернувшись к Мэту: – Я знаю, что у вас деловая встреча, и я не хочу, чтобы вы опоздали. Большое вам спасибо, что подвезли.
Еще не договорив, она протянула ему руку, и, когда он пожимал ее, его лицо было лишено всякого выражения.
– Всего доброго, рад был знакомству, – коротко бросил он, затем, кивнув Тому, обошел машину, сел за руль и уехал.
Том проводил машину оценивающим взглядом, потом с недоумением спросил мать:
– Что это на тебя нашло? Ты же его практически прогнала!
Кэтрин неуверенно засмеялась:
– Неужели тебе так показалось? Уверяю тебя, дорогой, я не собиралась никого прогонять. Но он и так потерял время, довезя меня до дома, и я не хотела его еще больше задерживать. Он деловой человек и очень занят.
Пока они поднимались по лестнице, Том молчал, но у двери вдруг обернулся к ней и спросил:
– Это что, тот самый Мэт?
– Да, это он, – тихо ответила Кэтрин. – Он тоже был в гостях у Бенингтонов, и вот что я скажу тебе. Я мало что о нем знаю и, честно говоря, не хочу знать, потому что я не представляю, чтобы у меня было что-то общее с таким человеком. Так что давай поговорим о чем-нибудь другом, ладно?
Том посмотрел на нее с любопытством, но спрашивать ни о чем не стал.
Несколько месяцев пролетели быстро. Кэтрин была так загружена работой, что не заметила, как кончилась зима. Она осознала это как-то ранним апрельским утром, спеша на работу. Ветер больше не кусал за лицо острыми маленькими зубками, наоборот, он нежно ласкал ее щеки, а в воздухе стоял тот неуловимый аромат, который бывает только в начале весны.
Синее небо, яркое солнце и запах весны вызвали у Кэтрин странное, почти болезненное чувство. Первое, что она сделала, придя в офис, это позвонила Кэрол и предложила встретиться после обеда, чтобы походить по магазинам. Кэрол пришла в восторг от этой идеи, и они договорились, когда и где встретиться.
Подруги ходили по магазинам до вечера, а потом, приятно усталые, шли по улице, обсуждая достоинства различных ресторанов, где можно было бы пообедать.
Вдруг лицо Кэрол осветилось.
– У меня идея! – воскликнула она, хитро улыбаясь, и потянула Кэтрин к маленькому кафе. – Пойдем, закажем кофе, а я пока позвоню. – Войдя в кафе, она добавила: – Ты садись и заказывай, а я сейчас. – И пошла к телефону в углу.
Как только официантка успела поставить чашки с кофе на столик, Кэрол с довольным видом уселась напротив Кэтрин. Закуривая сигарету, Кэтрин спросила с интересом:
– Что это ты замышляешь?
У Кэрол на лице было довольное выражение, как у сытого котенка.
– Теперь мы не только не должны таскать за собой эти пакеты, но нас еще и угостят обедом.
Брови Кэтрин поднялись еще выше.
– Мы, представь себе, идем обедать с обаятельным и красивым мужчиной.
– Ты неисправима! – засмеялась Кэтрин. – А кто этот такой обаятельный и красивый спаситель усталых женщин?
– Увидишь! – таинственно пропела Кэрол.
Через десять минут Кэтрин действительно увидела его и похолодела. В дверь широким шагом входил Мэтью Мартин, выглядящий большим, уверенным и опасно интересным.
12
Вечер прошел замечательно. Кэтрин удалось с некоторыми усилиями скрыть ту неловкость, которую она испытывала в присутствии Мэта. Его эмоции сбивали ее с толку. Она никогда раньше не чувствовала себя неловко в компании какого-то мужчины. Мэт был просто слишком мужественным и привлекательным, слишком преуспевающим и богатым.
Кэрол, сама того не сознавая, действовала как буфер, что немного улучшало ситуацию. Однажды, когда Кэтрин обратилась к нему «мистер Мартин», она вскричала:
– Да ради Бога, неужели вы до сих пор не познакомились достаточно, чтобы звать друг друга по имени?
Мэт спокойно согласился, и Кэтрин ничего не оставалось, как принять предложение.
В следующий раз она увидела Мэта в конце мая. Они с Кэрол обедали вместе, обсуждая иллюстрации, когда Кэрол вдруг остановилась на полуслове и замерла, не сводя глаз с другого конца зала.
– Что случилось? – обеспокоенно спросила Кэтрин. Проследив за направлением взгляда Кэрол, она увидела поразительно красивую молодую женщину с рыжевато-каштановыми волосами, которая была заметно навеселе.
– Пегги Даррен, бывшая любовь Мэта, – тихо проговорила Кэрол. – Она совсем сошла с ума. Я слышала, она теперь здорово пьет. А это ее муж. Она вышла за него меньше чем через месяц после того, как Мэт разорвал их… дружбу. Не знаю, что я к ней испытываю – жалость или презрение.
– У меня бы она вызвала скорее сочувствие, – сказала Кэтрин. – Я уверена, что с ней обошлись плохо.
– Это невозможно! – резко заявила Кэрол. – Она с самого начала знала, что из этого выйдет. Они, кстати, все об этом знают. Насколько мне известно, Мэт всегда прямо говорит им об этом. Но я думаю, что у каждой теплится надежда все-таки завлечь его в ловушку. – И она с упреком добавила: – Нет, Кэтрин, она не может считать, что с ней плохо обошлись!
Кэтрин уже открыла рот, чтобы возразить, потому что сочла мнение подруги пристрастным, но тут Кэрол простонала:
– О нет!
Оглянувшись, чтобы выяснить причину этого восклицания, Кэтрин увидела, что человек, о котором они только что говорили, остановился как раз у столика Пегги. Слегка наклонившись, он тихо говорил несколько минут, затем, когда женщина что-то взволнованно ответила, склонился над ней, опираясь о стол, и заговорил еще тише.
Кэтрин зачарованно глядела, как на лице мужа Пегги появилось раздражение, когда ее рука легла на руку Мэта. Мэт сказал ей еще несколько слов, затем повернулся и заговорил с мужем, который кивнул, явно соглашаясь. Свет, которым озарилось лицо Пегги при появлении Мэта, погас, как только он убрал свою руку со столика и отошел. Она смотрела ему вслед с выражением такой боли, что Кэтрин испытала прилив сострадания.
Не в силах больше видеть это несчастное лицо, она перевела взгляд на Мэта и вздрогнула. Он отходил от столика с таким самоуверенным, таким безжалостным видом! Сделав несколько шагов, он вдруг встретился взглядом с Кэтрин. Мгновенно повернувшись, Мэт двинулся к их столику, все еще глядя в глаза Кэтрин.
Кэрол сидела все это время так же тихо, как и Кэтрин, но, когда Мэт остановился перед ними, она улыбнулась ему.
– Привет, дорогая, как ты поживаешь? – Улыбка, адресованная Кэрол, вызвала странную реакцию у Кэтрин. Но улыбка не предназначалась ей, ибо, повернувшись к ней, он просто коротко кивнул и произнес – Кэтрин, привет!
Она ответила кивком, натянуто улыбаясь, затем уставилась в свой бокал, как будто там был скрыт главный секрет жизни.
Кэрол и Мэт обменивались любезностями, и Кэтрин почти не слушала их, пока Кэрол не спросила с искренней озабоченностью:
– Что там с Пег, все нормально?
– Будет нормально, ее муж позаботится об этом. Кажется, он неплохой парень. – Он остановился, затем продолжал еще тише: – Я сам виноват, Кэрол. Я с самого начала не должен был позволять вовлечь себя в это.
– Мэт, – начала Кэрол, – тебе не в чем себя винить. Она попыталась охмурить тебя, ты это прекрасно знаешь, и если при этом она упала и разбила коленки, это ее вина.
Кэтрин подняла глаза на подругу, удивленная страстностью ее тона, и ее поразило почти нежное выражение на лице Мэта.
– Возможно, – задумчиво ответил он, – но она страдает, и мне это не нравится. Самым трудным было убедить ее, что, не порви я с ней сейчас, потом было бы только хуже.
Ну что ж, возможно, он и не такой уж бесчеловечный, нехотя признала Кэтрин.
Мэт посмотрел на часы и сказал с сожалением:
– Я должен идти, у меня деловой обед. Береги себя, дикарка, до свидания, Кэтрин. Да, и не беспокойтесь насчет счета, я его оплачу.
Это было сказано без паузы, после чего он повернулся и направился к выходу. Кэрол тихо засмеялась, а Кэтрин с удивлением глядела ему вслед и думала, что он за странный человек.
Весна стремительно переходила в лето. Июнь был жарким и влажным, и к концу месяца Кэтрин чувствовала себя раздерганной и усталой. В понедельник, за неделю до четвертого июля, Дня независимости, она с трудом заставила себя пойти на работу. Она даже не помнила, чтобы когда-нибудь раньше была в таком упадке, нравственном и физическом. Она заставляла себя работать по девять-десять часов, кроме этого, приходилось заниматься и домом. Дженис и Карлос были на Багамах, а Том приехал в начале каникул всего на два дня, а потом отправился в Уайлдвуд в Нью-Джерси. Конечно, на Четвертое июля они приедут, но лишь на несколько дней, после чего Дженис и Карлос отправятся в Аргентину, а Том – в туристский поход в Канаду. Перспектива провести большую часть жаркого липкого лета в одиночестве никак не способствовала хорошему настроению.
Тот понедельник с самого начала был каким-то неудачным. Небо закрывали нависающие серые тучи, а после обеда оно совсем потемнело. К пяти вечера небо стало зеленовато-черным, а рассекающие его молнии были похожи на взмахи кривой сабли, прорезающей грязную ткань. Спустя несколько минут уже казалось, что все воды мира обрушились на город.
В шесть Кэтрин оставила бесплодную борьбу, отодвинулась от стола и прижала руку ко лбу. Кондиционер не справлялся с духотой, в офисе было нечем дышать. Она потянулась было к телефону, чтобы позвонить Кэрол, но вспомнила, что та гостит у Ричарда. Взяв зонт и сумочку, Кэтрин медленно вышла из офиса. Холл внизу был пуст, так как большинство служащих ушли домой в пять. Кэтрин неожиданно почувствовала себя старой, одинокой, очень усталой и впервые в жизни побежденной. Постаравшись стряхнуть с себя это настроение, Кэтрин поспешно открыла стеклянную дверь на улицу. Дождь до сих пор лил стеной, и она остановилась под узким козырьком, наклонив голову и возясь с зонтиком, так что не заметила длинной черной машины на тротуаре у подъезда.
Раскрыв зонт, она подняла голову и увидела, как раскрылась дверца машины. Знакомый хрипловатый голос окликнул ее:
– Кэтрин!
Она так и стояла, изумленно моргая, когда из машины вышел Мэт, подошел к ней, не обращая внимания на дождь, взял ее за руку и нетерпеливо сказал:
– Давайте садитесь скорее в машину, пока вы не промокли насквозь!
Не замечая, что сам промокает, он потащил ее за руку к машине и легонько втолкнул внутрь.
Машина плавно въехала в негустой транспортный поток, и Кэтрин удивленно произнесла:
– А что вы тут делаете?
– Везу вас обедать, – спокойно ответил он.
Откинувшись на спинку сиденья, Кэтрин пролепетала:
– Ой, Мэт, только не сегодня! Я так устала, что просто не могу куда-то идти. Я сейчас больше всего хочу домой, чтобы принять душ и тихо поужинать.
Очень спокойно он произнес:
– Хорошо, я согласен на такой вариант.
– Но я не имела в виду…
– Но ведь это было приглашение присоединиться к вам, разве не так? Не в душе, разумеется, а за ужином? – Его голос стал тише, и в нем появились просящие нотки.
Слишком усталая, чтобы спорить, Кэтрин сдалась, сказав с коротким смешком:
– Вы правы, Мэт, это действительно было приглашение.
Два часа спустя, в прохладной гостиной, Кэтрин сидела на своей кушетке, поджав ноги, и потягивала белое вино. До этого она успела принять душ, Мэт тем временем читал газету, затем он накрыл на стол, открыл и налил в бокалы вино, а она в это время готовила салат и омлет. За ужином они много говорили, и вечер получился каким-то домашним и уютным. Подняв глаза от бокала, она посмотрела на Мэта, стоящего у окна. Войдя в квартиру, он снял пиджак, и сейчас его рубашка белела в полумраке комнаты словно маяк. Кэтрин наблюдала за игрой его мускулов, когда он подносил бокал ко рту и отпивал. И опять странное чувство чего-то хорошо знакомого поразило ее. И тут же в ее памяти возникла картинка: высокий тощий мальчик, воплощение подростковой угловатости в школе и грации на спортивной площадке.
– Боже мой! – прошептала она.
Мэт обернулся, озабоченно хмурясь.
– Что-то не так?
– Боже мой, – повторила она тихо, будто про себя, – так вы тот самый Мэт Мартин?
Его лицо озарила широкая улыбка.
– Рассвет наконец-то настал!
– Вы знали, – обвиняюще сказала она. – Вы все время знали!
– Да, я знал, – подтвердил он вполне серьезно.
– Но почему же вы ничего не сказали мне? – спросила Кэтрин смущенно.
Он пожал плечами:
– Мне было интересно узнать, сколько времени вам понадобится, чтобы вспомнить.
– Да, но вы могли бы…
– Хватит об этом, Кэтрин! – перебил он ее. – Это не имеет никакого значения. Просто я рад, что вы наконец меня вспомнили. Я все знал про вас и Кевина, и мне не хотелось тревожить вас расспросами. Мне даже стало казаться, что вы специально не хотите меня узнавать, ну я и не стал навязываться. Но теперь…
Неожиданно Мэт повернулся, встретил ее взгляд и спросил:
– Кэтрин, ты выйдешь за меня замуж?
Пораженная, она смотрела на него какое-то время, пока наконец не пролепетала:
– Что ты сказал?
Он мягко повторил свой вопрос, добавив:
– Только не отказывай сразу. Позволь мне объяснить, а потом обдумай. Хорошо? Кэтрин молча кивнула, наблюдая, как он подошел к столу, взял бутылку и сел на другом конце кушетки.
– Мне нужна жена, – сказал он, наполняя сначала ее стакан, потом свой. Отсалютовав ей стаканом, он сделал большой глоток, прежде чем продолжить. – Мне нужен кто-то, чтобы ходить со мной в гости, нужна хозяйка для приема гостей.
– Но я так поняла, что твоя сестра… – начала Кэтрин.
– Да, – перебил он ее. – Бет играла роль хозяйки в моем доме и иногда ездила со мной, когда приглашение требовало этого. Но сестра – это не то, что жена. Ты будешь поражена, узнав, как много сделок сорвалось, потому что жены предпринимателей не нашли между собой общего языка. Кроме того, Бет еще молодая женщина, и у нее своя жизнь. Я не вправе ожидать, чтобы она посвятила ее мне.
– Но почему я? – прямо спросила Кэтрин. – Я думаю, что более молодая женщина была бы…
И опять он перебил:
– Нет, не была бы. Более молодая женщина предъявляла бы массу претензий. Претензий, которые я не имею ни малейшего намерения удовлетворять. – Он вызывающе поднял голову, пристально глядя ей в глаза. – Мне сорок один, я очень много работаю и не имею времени развлекать женщину. Большинство моих партнеров примерно такого же возраста, как и их жены. Все, что мне нужно, это женщина, которая вела бы мое хозяйство, принимала гостей, сопровождала меня в поездках и, конечно, делила бы со мной постель.
Брови Кэтрин удивленно поползли вверх.
– А как иначе? – отозвался он в ответ на ее вопросительный взгляд. – Я нормальный здоровый мужчина со всеми естественными потребностями. Я не дурак, а предлагать что-то вроде платонических отношений было бы глупо. Это бы не сработало. Я часто уезжаю по делам, иногда надолго. Твое свободное время будет принадлежать тебе, можешь делать все, что хочешь.
– Получается, что ты хочешь нанять жену.
Его голос стал напряженным.
– Ничего подобного. Я мог бы нанять экономку или компаньонку для поездок. Я могу платить женщине, чтобы она спала со мной в течение какого угодно времени. А тебе я предлагаю законный брак со всем, что из этого вытекает: это дом, полная обеспеченность, а также все, что ты пожелаешь, в пределах разумного, конечно, до конца жизни.
А если он потом встретит кого-нибудь и влюбится? Она даже не стала заговаривать об этом. Судя по тому, что она знала об отношении Мэта к женщинам, да и по его теперешним словам, это казалось маловероятным.
– Мэт, мне не кажется… – мягко начала она, но он тут же прервал ее:
– Кэтрин, ты же согласилась подумать. Ты можешь думать сколь угодно долго или недолго, но я прошу тебя отложить решение хотя бы до завтра. – Говоря, он подошел к ее письменному столу, где рядом с телефоном лежал блокнот. Взяв карандаш, он стал писать что-то на листке, поясняя: – Это номер моего офиса. Когда решишь, позвони мне. В любом случае не надо никаких объяснений – просто да или нет. – Повернувшись, он взял со спинки стула свой пиджак и пошел к двери. – Я ухожу. Ты устала, кроме того, тебе надо подумать. На твоем месте я бы обдумал все очень тщательно, Кэтрин. Не вставай, я сам найду дорогу.
Вот так он и ушел – ни «до свидания», ни «спокойной ночи». Просто ушел.
Кэтрин сидела, потрясенная, глядя на дверь. Самоуверенность этого человека ошеломляла. Да уж, есть о чем подумать! Тут и думать нечего. Ответ безусловно будет «нет». Единственное, в чем он был прав, это что она устала.
Кэтрин быстро убрала в комнате, переоделась, а потом легла на кровать, размышляя. Несколько часов спустя, чувствуя, что смятая постель словно душит ее, она пошла в гостиную и начала ходить взад-вперед, не зажигая света. Сигарета следовала за сигаретой. Она сварила кофе и пила его, продолжая ходить с чашкой в руке.
На рассвете Кэтрин стояла у окна, наблюдая, как в городе медленно просыпается жизнь. Ее мысли всю ночь крутились вокруг слов Мэта, и теперь наконец она готова была признать объективные факты.
Он сказал, что она устала, и это было правдой. Он еще не знал, как сильно она устала, и морально, и физически. И причина была совсем не в работе, как ему, должно быть, показалось. Она вдруг осознала, что дожила до своего сорокового года. Ее дети выросли и уже не нуждались в ней. Через несколько лет Том закончит колледж и уедет. Она будет совсем одна, если не считать их приездов время от времени. Такая перспектива ужаснула ее. Конечно, она уже давно живет самостоятельно, но, когда надо было растить детей, жизнь имела смысл. Теперь же будущее лежало перед Кэтрин во всей своей пустоте. Конечно, у нее остается работа, но разве сможет она работать все двадцать четыре часа в сутки или хотя бы шестнадцать?
У нее не было сомнений, что она способна удовлетворить все запросы Мэта, кроме одного. Впрочем, Кэтрин тут же выругала себя за сомнения. Она уже была женой. Она выполняла определенный акт, и ей это нравилось так же, как и Кевину. И пусть это было восемнадцать лет назад, неужели она не сможет или не захочет разделить с мужчиной постель?
Мысли Кэтрин все время возвращались к одному: лучше что угодно, чем жить остаток жизни в одиночестве.
В полдесятого она отошла от окна и подошла к письменному столу. Она вскинула голову, выпрямилась и, глядя на размашисто написанные цифры, набрала номер. Бодрый внимательный голос ответил на втором гудке.
