Текст книги "Быть любимой"
Автор книги: Эми Лорин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)
3
Мэри уже сидела на бледно-зеленом бархатном диванчике с бокалом в руке. Она молча подняла свой бокал, приветствуя Кэтрин.
– Ты выглядишь сногсшибательно, Кэйт! Никогда не видела этого платья. Оно что, новое?
Кэтрин направилась к буфету, стоящему у окна, выходившего в мощенный плитами внутренний дворик. Она улыбнулась Мэри.
– Спасибо. Но ты ошиблась, оно не новое. Ему по меньшей мере пять лет.
– До чего ты экономна! Просто идеал домашней хозяйки! – прозвучал холодный, лениво-протяжный голос с другого конца комнаты. Кэтрин повернулась. Бет сидела на противоположном диванчике, поджав под себя ноги, и тем не менее выглядела весьма элегантно. – Мэту повезло, он может не бояться, что ты разоришь его.
Не считая нужным отвечать, Кэтрин стала наливать себе шерри. Но ответ Мэри заставил ее улыбнуться.
– Да уж, Мэту действительно повезло. Иметь в доме двух экстравагантных женщин было бы уже слишком.
Бет резко выпрямилась.
– Осторожнее, Мэри! Ты можешь когда-нибудь зайти слишком далеко!
– И что же со мной будет? – последовал хладнокровный ответ. – Меня расстреляют на рассвете? Или просто выкинут с вещами на снег?
– Какой еще снег?
При звуке голоса Мэта улыбка Кэтрин сразу пропала. Он вошел в гостиную обычным быстрым шагом, поглядел на Мэри, насмешливо приподняв бровь, и тоже двинулся к буфету. Но лицо его сразу стало замкнутым, когда Кэтрин поспешно отступила от буфета и поспешила сесть на диван рядом с Мэри.
Интересно, подумала она, что из нашего разговора он слышал.
Мэри ничуть не смутилась.
– Снег, который все пророчат нам в следующую зиму, – ответила она беззаботно.
Мэт налил себе виски и положил лед в низкий стакан, затем добавил немного содовой. Его лицо ничего не выражало, когда он повернулся к женщинам, потряхивая свой стакан легкими движениями. Сделав большой глоток, он обвел глазами дам.
– А, понятно, – пробормотал он себе под нос, оценив ситуацию.
В этот момент в дверях появилась экономка, миссис Рэпп, объявившая, что ужин готов.
– Спасибо, – Мэт коротко кивнул. – Дамы, прошу.
Кэтрин поднялась первой, Мэт взял ее за локоть, чтобы проводить к столу. Он делал так всегда, когда был дома.
К гостиной примыкала парадная столовая, но Кэтрин гораздо больше любила маленькую столовую, где семья обедала, когда не было гостей.
Она с облегчением опустилась на стул, который Мэт отодвинул для нее, поскольку его близость вдруг заставила ее дыхание участиться и вызвала слабость в ногах. Мэт помедлил минуту за ее спиной, затем не спеша обошел стол, чтобы подать стул Бет, проявляющей явное нетерпение.
Мэри, всегда пренебрегающая формальностями, уже уселась на стул и спросила Мэта:
– Разве Джеймс сегодня не ужинает с нами?
Прежде чем Мэт успел ответить, в комнате прозвучал веселый, насмешливый голос Джеймса:
– Джеймс непременно поужинает с вами, Мэри, любовь моя!
Он вошел в комнату, высокий, стройный и красивый, и сел рядом с Бет. Их сходство было поразительным.
– Привет всем вам!
Его взгляд скользнул по Бет, задержался на Кэтрин и Мэри и остановился на Мэте. Время словно замедлило свой ход, когда непроницаемые глаза Мэта твердо и холодно встретили глаза брата.
Единственно, что было общего в братьях, – это их роскошные рыжеватые волосы. Только у Джеймса они были длиннее и доходили до воротника. Хотя Джеймс тоже был высокого роста, рядом с мощным Мэтом он казался значительно ниже. Братьев разделяло всего восемь лет, но жизнерадостный, легкий в общении Джеймс казался намного моложе.
В конце концов Джеймс нарушил неловкую тишину.
– Ты получил все записки?
Мэт кивнул и улыбнулся миссис Рэпп, которая уже начала подавать к столу. За едой почти никто не разговаривал, только Мэри и Джеймс изредка обменивались шутливыми репликами.
Кэтрин нервничала – молчание Мэта выводило ее из себя. Занятая своими невеселыми мыслями, не в силах дождаться, когда ужин кончится и можно будет укрыться от глаз мужа, она даже вздрогнула, когда Бет осторожно сказала:
– Мэт, я надеюсь, ты не будешь возражать – я пригласила гостью.
Прежде чем Мэт успел ответить, Джеймс спросил:
– И кого же?
Бет бросила на него быстрый неприязненный взгляд.
– Диди.
– О, Боже! – застонал Джеймс в притворном ужасе. – И сколько мы должны будем ее терпеть?
– Очень смешно! – сухо отозвалась Бет, даже не посмотрев на него. Затем, смягчив голос, она продолжала: – Ты ведь не против, Мэт? Я сто лет ее не видела, а она сейчас вернулась из Европы и как раз могла бы остановиться у нас по пути домой.
– Почему я должен возражать? – Голос Мэта звучал бесстрастно. – Ты же знаешь, ты можешь приглашать сюда кого угодно, лишь бы наши гости держались подальше от моего кабинета.
– Ну конечно! – с облегчением откликнулась Бет. Незнакомые интонации в ее воркующем голосе насторожили Кэтрин. Интересно, что это еще за Диди?
Кэтрин и Мэри обменялись вопросительными взглядами, и Джеймс поспешил пояснить:
– Диди – это мисс Дидра Холстед, школьная подруга Бет. Она вообще-то ничего, если вас не раздражают взбалмошные особы.
– Ты сегодня переходишь все границы, Джеймс, – ледяным тоном проговорила Бет. – Ты прекрасно знаешь, что Диди – моя лучшая подруга и она совсем не взбалмошная. Наоборот, она одна из самых изысканных женщин, которых я знаю.
– Да избавит меня Бог от изысканных женщин! – шутливо проворчал Джеймс.
Бет была готова вспылить, но Мэт мягко вмешался:
– Довольно, Джим. Не волнуйся, Бет, он же только шутит. Ты же знаешь, мы оба любим Диди.
– Знаю, – ответила она с явным сарказмом.
Кэтрин внимательно посмотрела на Мэта. Казалось, что он сердится на брата, и Кэтрин не могла понять почему.
Мэт допил кофе и встал.
– Надеюсь, вы извините меня. Мне нужно сделать несколько звонков.
Бет тоже поднялась.
– Я тоже ухожу. Я сегодня играю в бридж с Чарльзом и Карсонами.
Карсоны были их ближайшими соседями, их дом располагался в двух милях. Чарльз Дэвис был одним из поклонников Бет.
Несколько следующих минут прошли в молчании. Его нарушила Кэтрин.
– Пожалуй, я тоже пойду.
Джеймс выглядел разочарованным.
– Пожалуйста, Кэтрин, не уходи так рано. Мы могли бы посидеть с тобой, выпить немного бренди, поговорить…
– Пойду взгляну, как там Джонни. Спокойной ночи вам обоим, – Мэри явно торопилась оставить их наедине.
– Ну пожалуйста, Кэтрин! – продолжал настаивать Джеймс.
«До чего с ним легко!» – подумала Кэтрин. Мягкое обаяние Джеймса представляло резкий контраст с властными манерами старшего брата.
Мягко улыбнувшись, она дотронулась до его рукава.
– Не сегодня, Джеймс. Я и вправду устала. Думаю, приму сейчас душ и лягу.
Джеймс приподнял ее подбородок, вглядываясь в лицо.
– Ты действительно выглядишь устало. Что-то не так?
Она лишь покачала головой, а его пальцы легко скользнули по ее щеке.
– Да нет, все в порядке!
Кэтрин поспешила выйти, чтобы не видеть внимательного и теплого взгляда Джеймса. То, как он смотрел на нее последнее время, начинало ее беспокоить.
В спальне Кэтрин внимательно всмотрелась в свое отражение. Кончики пальцев коснулись едва заметных морщинок в уголках глаз. Да, она действительно выглядит усталой. Да и годы берут свое, язвительно добавила она про себя. И потом, она еще больше похудела.
С окончания школы и до брака с Мэтом Кэтрин носила платья десятого размера, а потом перешла на двенадцатый. Тогда эта прибавка веса не расстроила ее. Конечно, она перестала быть похожей на юную девушку, но в тридцать девять лет пора было приобретать большую солидность. Лишние килограммы придали ей ту округлость и зрелость форм, которая вполне подходила матери двух взрослых детей. Но теперь, спустя два года, она весила меньше, чем двадцать лет назад. Уже и десятый размер становился ей великоват.
Продолжая рассматривать себя в зеркале, Кэтрин провела рукой по волосам. В темных прядях уже было заметно немало серебряных нитей. Ничего себе! Не хватало только стремительно поседеть!
Передернув плечами, она отвернулась как раз в тот момент, когда открылась дверь ванной и в спальню вошел Мэт. Тихо закрыв дверь за собой, он прислонился к ней спиной. Его крупная фигура занимала почти весь проем. Кэтрин почувствовала, как участился ее пульс при виде его обманчиво ленивой позы. Она-то знала, как молниеносно он может двигаться.
Его глаза медленно скользнули по ней, и холодок побежал по ее спине.
– Мне нравится твое платье. Это я платил за него?
Его бесстрастный тон делал комплимент сомнительным.
Ее слова были почти точным повторением сказанного раньше.
– Спасибо. Нет, это куплено не на твои деньги. Ему уже по крайней мере пять лет.
Его брови насмешливо поднялись, рот растянулся в небрежной улыбке.
– Что тебя так рассмешило? Это прекрасное платье! – воскликнула Кэтрин возмущенно. – Я надевала его всего несколько раз. Что ты от меня хочешь? Чтобы я не носила его? Чтобы выбросила? – Она повернулась спиной к Мэту, надеясь, что он уйдет.
Кэтрин не услышала, как он подошел, и вздрогнула, когда у нее над ухом раздался его голос.
– Я ничего не хочу от тебя, Кэтрин.
Его голос был спокойным. Слишком спокойным. Она обернулась, не зная, что увидит на его лице. Гнев? Отчаяние? Но не увидела ничего. Кэтрин всматривалась в его глаза, похожие на серо-голубые льдинки, пока он не отвернулся и не пошел к двери, бросив на ходу:
– Я уезжаю.
– Уезжаешь! – повторила Кэтрин шепотом. – И куда ты едешь? – уже громче спросила она, судорожно пытаясь проглотить комок в горле.
– В Атланту. У меня там деловая встреча в девять утра, и я должен сегодня же отдать Карлу распоряжения. Самолет уже ждет меня.
Он уже прошел через ванную, и она побежала за ним.
– На сколько ты уезжаешь?
Он обернулся, пристально глядя на нее.
– На два-три дня.
– Хочешь, я сложу твои вещи?
Его взгляд потух, он вдруг показался Кэтрин очень усталым.
– Спасибо. – Его тон опять был бесстрастным. – Это даст мне несколько минут, я, пожалуй, успею принять душ.
Он устремился в ванную, но застыл, когда она воскликнула:
– Мэт!
Глядя на его широкую упрямую спину, ей хотелось закричать: что с тобой, почему ты так изменился? Но она не могла, просто не могла произнести эти слова. Единственно, что она сказала, было:
– Тебе потребуется вечерний костюм?
Его ответ прозвучал подчеркнуто ровно:
– Нет, Кэтрин, мне не потребуется вечерний костюм.
С этими словами он закрыл дверь ванной.
Несколько секунд Кэтрин стояла, чувствуя, как слезы застилают глаза. Что он о ней подумал? Что она сует нос куда не надо? Пытается выяснить, чем он занимается вдали от дома? Наверняка ему это не нравится, подумала она, чувствуя себя совершенно несчастной.
Встряхнув головой, чтобы прогнать тяжелые мысли, она решительно стянула платье, надела сиреневую атласную ночную рубашку и такого же цвета пеньюар, крепко стянув пояс на своей такой тонкой теперь талии.
Кэтрин быстро упаковала чемодан из мягкой кожи и уже застегивала «молнию», когда Мэт вошел в комнату. Она подняла глаза и замерла, а взгляд ее помимо воли скользил по его сильному телу, не упуская ничего.
Его обычно непокорные волосы были влажными, щеки и подбородок были чисто выбриты. Кэтрин жадно вглядывалась в его мощные плечи и грудь, поросшую рыжеватыми волосами. Ниже они переходили в сужающуюся дорожку, которая шла по плоскому животу и исчезала под резинкой обтягивающих бедра трусов. Кэтрин заставила себя отвести взгляд в сторону и все же успела заметить, что Мэт не оставил без внимания ее интерес к нему.
Она задохнулась от смущения, а щеки залило горячей волной, когда она сообразила, что какое-то время Мэт стоит неподвижно, предоставив ей изучать себя. Почему так заблестели его глаза? Кэтрин не стала искать ответа и немедленно обратилась в бегство. И все же она услышала его негромкий возглас: «Господи!»
Кэтрин бросилась в спальню, на ходу вытирая глаза, полные слез. Она с ногами забралась в кресло и свернулась, как маленький ребенок. Обхватив руками колени, она пыталась собраться с мыслями. Мэт, наверно, думает, что она идиотка, растаявшая от одного вида его обнаженного тела. Она ведет себя как молодая глупая девчонка, и он, должно быть, в душе издевается над ней.
Решив отогнать эти бесплодные размышления, Кэтрин взяла в руки книгу, лежащую рядом на столике, но даже не попыталась открыть ее. Нервно теребя край обложки, она не отрывала глаз от двери в ванную. Или он пройдет через маленькую спальню и даже не простится?
Мэт собрался, как всегда, быстро и через десять минут стремительно вошел в комнату. Он чуть замедлил шаг, увидев жену в кресле, затем молча прошел мимо нее к двери.
Как он хорош, в одежде или без, тоскливо подумала Кэтрин, провожая взглядом мужа. У самой двери он остановился и, помедлив, проговорил своим хрипловатым голосом:
– Ну, мне пора. До свидания, Кэтрин.
Но он не вышел, а стоял, взявшись за ручку двери, как будто ждал чего-то.
– Мэт! – Это прозвучало как отчаянная мольба, прежде чем она успела спохватиться.
Его рука медленно опустилась, и он повернулся к ней, оглядывая ее растрепанные волосы, побледневшее лицо, хрупкое тело под сиреневым атласом.
– Проклятье! – пробормотал он и, бросив чемодан, в несколько шагов пересек комнату. Одним движением он наклонился к ней, взял за руки, потянул вверх и заключил в объятия.
Прямо ей в ухо он проговорил низким взволнованным голосом:
– Обними меня, Кэтрин!
Это был приказ. Или команда. Она решительно просунула руки под его куртку и обняла его за талию, скользя пальцами по спине.
Его губы касались ее щеки короткими обжигающими поцелуями и замерли у ее рта. Языком он дразнил ее нижнюю губу.
– Мэт, пожалуйста!
– Пожалуйста, что? Пожалуйста, остановись? Пожалуйста, поцелуй меня? Что? – Его низкий хриплый шепот лишал ее сил, а руки, чувственно скользящие по ее спине, заставляли кровь быстрее бежать по жилам.
– Пожалуйста, поцелуй меня! – смогла она вымолвить, едва дыша.
Он впился в нее своими жесткими жаждущими губами, язык искал сладости внутри ее рта. Мэт еще крепче обнял ее, взял руками за бедра и начал прижимать к себе круговыми движениями.
Кэтрин почувствовала себя невесомой, голова кружилась. Она приникла к нему, а внутри нарастало огненное томление.
Наконец Мэт оторвался от ее рта и прочертил губами дорожку вниз, к ее шее, где отчаянно билась трепетная жилка, словно призывая его к действию.
– Боже, до чего же я хочу тебя! – простонал он. – Чертов самолет!
Очень осторожно он отстранил ее. Медленно, неохотно Кэтрин открыла глаза.
– Я должен ехать, – мягко проговорил Мэт.
Она кивнула, и он, пробормотав ругательство, наклонился и еще раз крепко поцеловал ее. Потом повернулся, подхватил чемодан и вышел, прикрыв за собой дверь.
4
Не замечая бегущих по лицу слез, Кэтрин стояла, глядя на дверь. Она не знала, сколько стоит вот так. Стоило Мэту уйти, и леденящее чувство потери охватило ее.
Так не может продолжаться! Приходя в себя, она упрямо тряхнула головой.
И какая же она дура!
Какой-то звук пробился наконец в ее сознание, и она посмотрела на окно. Струйки дождя текли по стеклу, подобно потокам ее собственных слез. Тот ливень, сквозь который они сегодня ехали и который превратился к вечеру в серебристый туман, возобновился с новой силой. Она слышала, как горестно скрипели под ветром деревья. Это было уже предвестие осени.
Кэтрин вздрогнула. Мэт был там, под этим дождем. Он сказал, что самолет ждет. Его самолет. Один из четырех, предназначенных для сотрудников, снующих между различными представительствами и филиалами его небольшой империи. Самого же Мэта сегодня ждал маленький самолет, находящийся в его персональном пользовании и бывший всегда наготове.
Властный по характеру и свято верящий в единоначалие, Мэт крепко держал бразды правления в своих руках. Были, конечно, совет директоров, собрания акционеров, но последнее слово всегда было за ним. Масштабы его влияния пугали Кэтрин. Точнее, ее пугал сам Мэт.
Как получилось, что она позволила втянуть себя в его мир? Чуждый ей мир производства сложной техники, мир умопомрачительного богатства. Она этого не знала, да и что теперь размышлять, почему так получилось! Выбор сделан. Теперь надо решить, как ей с этим справиться!
Слезы высохли, и она откинулась в кресле, чувствуя себя совершенно опустошенной. У нее не было ни малейшего представления, как овладеть ситуацией, которой она и раньше никогда не владела. Первое, что можно сделать, решила она, это обуздать свои чувства. Но как? Никогда она не чувствовала себя столь уязвимой. Его слова эхом отзывались в ее мозгу. «Я хочу тебя!» Констатация факта, прямая и по существу. Никогда он не произнес: «Я люблю тебя!» Никогда не сказал: «Ты нужна мне». Всегда лишь это грубое «хочу».
Ну и что же? Ведь это было частью их соглашения, разве не так? Удовлетворение его физических потребностей. Он не просил ее любви и не предлагал ей свою. Он изложил свои требования ясно и четко, и она согласилась на них. Почему же теперь она чувствует себя ущемленной? Другое дело, если бы кто-нибудь сказал ей шестнадцать месяцев назад, что к настоящему времени она будет безумно, отчаянно влюблена в своего мужа, она никогда бы не поверила.
Кэтрин был сорок один год. Она была матерью не только Джонни, но и двух взрослых детей, причем старшая дочь вот-вот сделает ее бабушкой. Она давно считала себя зрелой женщиной. Если она иногда и мечтала о любви, то представляла ее себе как ровные дружеские отношения.
Но это! Эта дикая страсть, разрывающая ее на части, – это было просто невероятно. Кэтрин не имела ни малейшего представления, как жить с ней, не говоря уже о том, чтобы побороть ее.
Она вела себя как юная девушка, переживающая свое первое чувство. Нет, поправила она себя, даже с Кевином она никогда не испытывала ничего подобного.
Кэтрин вздрогнула и осознала, что дрожит уже какое-то время. В спальне становилось холодно. Посмотрев на часы, она с удивлением обнаружила, что уже второй час ночи. Мэт уже должен быть в Атланте. Она повернулась к окну. Бешеные порывы дождя и ветра усилились, с яростью налетая на дом.
Кэтрин, дрожа то ли от холода, то ли от внутреннего напряжения, смотрела на кровать. Она просто не сможет спать одна на этом чудовищном пространстве.
Подойдя к шкафу, она вытащила ярко-оранжевое стеганое одеяло, завернулась в него и устроилась поудобнее в длинном кресле. Но сон не приходил. В мозгу засела пришедшая недавно мысль – даже с Кевином она не испытывала ничего подобного. Но ведь она любила Кевина! Почему же сейчас все было по-другому? Она не могла объяснить это себе. Ведь и тогда, и сейчас она любила.
В поисках ответа она обратилась мыслями в прошлое, к своей жизни с Кевином Экером.
С самого начала он был идеальным другом. Начиная с их первого лета, полного солнечного света и смеха, и до того дня, когда они поженились, сразу, как только она окончила колледж, он давал ей все, о чем любая девушка могла только мечтать.
Они проводили вместе все выходные, праздники и каникулы, поскольку Кевин учился в Филадельфии и дорога до дому занимала у него не больше часа.
Такое положение дел полностью устраивало ее родителей, потому что она редко ходила куда-то в течение недели, а значит, не отвлекалась от занятий. К моменту, когда они поженились, ее родители очень привязались к Кевину, а братья просто обожали его.
Легкая улыбка тронула губы Кэтрин, когда она сравнила это детское обожание с тем почтительным уважением, которое вызывал у ее тридцатидевятилетних братьев Мэт.
Имея несомненные способности к рисованию, Кэтрин думала о поступлении в высшую художественную школу, но Кевин отговорил ее. Он сказал, что ждал и так слишком долго и не хочет больше ждать. Хорошо бы пожениться, как только она закончит колледж. Так они и сделали.
Первый год после свадьбы они жили с родителями Кевина в большом старомодном доме, в котором и родился Кевин. Там же родилась и их дочь Дженис, через одиннадцать месяцев после свадьбы и через пять дней после девятнадцатилетия Кэтрин.
После окончания учебы Кевину предложили хорошо оплачиваемую работу в большой рекламной фирме в Филадельфии. Он без колебаний согласился. Надо было думать о квартире в центре города, но родители Кевина, люди очень обеспеченные, советовали купить собственный дом.
Кэтрин с наслаждением погрузилась в поиски. Они остановили выбор на солидном доме в окрестностях Филадельфии и переехали туда за несколько недель до Рождества.
В жизни Кэтрин все складывалось как нельзя лучше, она имела все, чего может желать женщина: любящего мужа, чудесную дочь, красивый дом. И все-таки она не чувствовала себя полностью удовлетворенной.
Решив наконец, что ей не дают покоя нереализованные возможности, Кэтрин стала два раза в неделю посещать художественную студию в Филадельфии. Занятия очень увлекли ее, и вскоре Кэтрин уже делала небольшие рисунки для компании, в которой работал Кевин. Это был лучший вариант для нее – она могла работать дома, а платили ей весьма неплохо.
И все-таки смутное чувство неудовлетворенности оставалось. Это беспокоило и смущало Кэтрин. Если бы она могла с кем-нибудь посоветоваться! Но переезд прервал ее отношения со старыми подругами. Конечно, она была в приятельских отношениях с женами друзей Кевина, но близких подруг у нее не появилось.
В юности Кэтрин вела довольно замкнутую жизнь, а матери в то время мало рассказывали своим дочерям о некоторых аспектах брака, так что ее понятия о сексуальной жизни сформировались под влиянием Кевина, который сам-то не обладал большим опытом.
До свадьбы они позволяли себе некоторые ласки, но Кевин, воспитанный достаточно строго, всегда останавливался перед запретной чертой.
Кэтрин и подумать не могла, что ее неудовлетворенность проистекает от однообразного и неумелого секса. Если бы ей и пришло такое в голову, она бы первая отвергла эту мысль, как постыдную. Она любит мужа. Кевин любит ее. А секс не такая уж важная составляющая брака.
Они прожили в новом доме чуть больше года, когда Кэтрин обнаружила, что опять беременна. Ребенок ожидался к осени, и они с Кевином были счастливы. Дженис должно было скоро исполниться два года, и Кевин сказал, что ей нужен братик, чтобы было с кем играть.
Кевин хотел сына. Но так и не увидел его. Томми родился через четыре недели после смерти отца.
Даже сейчас, спустя двадцать лет, воспоминания о той ночи были мучительными, и Кэтрин беспокойно заворочалась под своим одеялом. Вдруг она села, не в силах поверить. Она считала, что дата гибели мужа навсегда запечатлелась в ее памяти, а теперь сообразила, что в этом году она пропустила этот день, пока они с Мэтом были в горах. По правде говоря, два дня, проведенные с Мэтом, заставили ее забыть обо всем на свете.
– Боже мой! – громко произнесла она, резко оборачиваясь к окну. Именно в такую ненастную ночь погиб Кевин, и Мэт отправился в поездку в такую же непогоду!
«Кончай!» – мысленно приказала она себе. Уже два часа ночи, и Мэт, по всей вероятности, давно уже спит в своем номере в гостинице. Если бы с ним что-то случилось, ей бы уже сообщили.
Закрывая глаза, она словно наяву услышала звонок телефона, раздавшийся в ту ночь, и незнакомый голос, полный сочувствия, сообщивший ей, что ее муж погиб в автомобильной катастрофе.
Их было четверо в машине. Они возвращались с вечеринки, которую устраивал один из сотрудников Кевина. Конечно, они выпили. По всей видимости, Кевин спал на переднем сиденье рядом с водителем. Водитель и сам, должно быть, задремал на какую-то секунду, и машина съехала с шоссе, пробив металлическое ограждение, и стала падать, переворачиваясь, на набережную, где и врезалась в дерево.
Кевин и водитель погибли сразу же, не успев понять, что произошло. Остальные двое умерли в больнице на следующий день.
Воспоминания о первых неделях без Кевина вызвали у Кэтрин невольную дрожь. Ее мать приехала, чтобы помочь ей с бесконечными заботами по похоронам. Кевина похоронили на семейном кладбище, а Кэтрин отправилась пожить у родителей.
Эти недели она прожила словно в тумане. Она говорила, двигалась, ухаживала за Дженис, но мысли ее были где-то далеко, а чувства как будто заморожены.
И только когда начались схватки, пришло окончательное осознание несчастья. У нее будет ребенок от Кевина, а он никогда его не увидит!
На всем протяжении родов она молилась, чтобы это был сын и чтобы он был похож на Кевина. Ее желание сбылось только наполовину. Родился мальчик. Но похож он был скорее на нее – с темными волосами и фиалковыми глазами.
Неожиданный звонок телефона заставил Кэтрин отвлечься от тяжелых воспоминаний. Голова кружилась, расширенные от страха глаза Кэтрин не отрывались от телефона. Частный номер Мэта. Второй телефон с таким номером был у Мэта в кабинете.
Очень медленно она подошла к аппарату и с опаской протянула руку. Наконец она решительно сняла трубку, с усилием прошептав «я слушаю».
– Кэтрин? – До нее донесся энергичный, полный жизни голос Мэта.
Почувствовав облегчение, Кэтрин ответила уже бодрее:
– Да, Мэт?
– Извини, что разбудил тебя, но в спешке я забыл кое-какие бумаги, которые мне понадобятся завтра… то есть уже сегодня. Я послал самолет и велел Джеку взять бумаги и подвезти в аэропорт. Он скоро подъедет. Не могла бы ты пойти в кабинет и взять их? Ты сразу их найдешь, они лежат в кожаной папке на моем столе.
Мэт, как всегда, говорил сугубо по делу, четко, подробно, понимая, что жена еще не до конца проснулась. Желая хоть чуть-чуть продлить разговор, чтобы слышать этот родной сильный голос, который словно переносил его сюда, в их дом, через многие мили, Кэтрин ответила:
– Да, конечно! – И тут же поспешно спросила: – А как прошел полет? Погода ведь ужасная!
– Правда? – Его голос звучал слегка удивленно. – Я и понятия не имел. По-моему, все было в порядке, честно говоря, я проспал всю дорогу, а сейчас здесь ясное небо.
Кэтрин почувствовала легкое раздражение. Она тут сходит с ума от тревоги, а он спокойно спит в своем проклятом самолете! Но его следующие слова заставили это чувство испариться.
– Я подумал, что надо воспользоваться моментом, чтобы хоть немного поспать, потому что этот разговор с Карлом займет все время до моей следующей встречи, а у меня весь день расписан. Еще раз прости, дорогая, что пришлось тебя разбудить, и надеюсь, что ты сумеешь быстро заснуть. Спасибо, Кэтрин.
Кэтрин услышала щелчок и гудки – он повесил трубку. Ни до свидания, ни спокойной ночи. Просто спасибо. Как будто он разговаривает с секретаршей, раздраженно подумала она. Она повесила трубку, с удивлением заметив влажный след на ней. Ее руки и лоб были влажными, а по телу пробегал легкий озноб. Телефонный звонок разбудил ее в тот момент, когда кошмарные ночные сны мучили ее, и она проснулась в холодном поту.
Кэтрин заставила себя подняться и направилась в кабинет. Бумаги были именно там, где и сказал Мэт, и она уже выходила из кабинета, когда услышала шум подъезжающей машины. Поспешно пройдя через холл, Кэтрин успела открыть дверь раньше, чем Джек позвонил, так что они не разбудили никого в доме.
Широко улыбаясь, Джек вошел в холл. Он выглядел на удивление бодро, как будто сейчас был день, а не глухая ночь.
– Простите, что пришлось вас побеспокоить, миссис Мартин, – сказал он. И добавил с мягким упреком: – Вы же знаете, никогда нельзя вот так открывать дверь, не спросив, кто там. Босс не похвалил бы вас, это точно.
Кэтрин улыбнулась ему. Она любила этого юношу, такого приятного и доброжелательного. Он был на пять лет старше Томми, и в первое же их лето здесь взял его под свое крыло, помогая привыкнуть к новой обстановке.
– Обещаю, что это в последний раз! – сказала она с улыбкой. – Не зайдете ли на чашку кофе? – Она отступила, пошире раскрыв дверь.
Джек коротко покачал головой.
– Спасибо за приглашение, но сейчас никак. Маленький красавец вот-вот приземлится, так что мне лучше быть там с бумагами.
Он уже повернулся, но Кэтрин остановила его.
– Мне может понадобиться машина в ближайшие день-два, чтобы съездить в Филадельфию.
– В любое время, миссис Мартин. Просто позвоните в гараж.
Он спустился по ступеням, открыл дверь машины, но в последнюю минуту обернулся и спросил:
– Кстати, как у Тома дела в школе? Все в порядке?
– У него все прекрасно, спасибо, Джек. Он будет рад узнать, что вы интересовались его делами.
Джек одобрительно кивнул.
– Хороший парнишка у вас растет, мэм. – Он махнул рукой, сел за руль, и машина плавно тронулась.
Кэтрин закрыла дверь с улыбкой на губах. Да, Том действительно хороший парень. Она его неплохо воспитала.
Томми всегда был чудесным ребенком. Очень редко он не давал ей спать ночами. Она жила у родителей, пока ему не исполнилось три месяца. Мать хотела, чтобы Кэтрин продала дом и вернулась к ним в Ланкастер, но Кэтрин отвергла эту мысль. Она любила их с Кевином дом и хотела жить в нем и дальше.
После гибели Кевина она получила хорошую сумму по страховке. Деньги за дом удалось полностью выплатить. У Кэтрин оставался еще небольшой ежемесячный доход, к тому же она собиралась продолжить свою работу иллюстратора. Ей предстояла нелегкая задача скопить деньги на образование детей, но при аккуратном ведении дел она надеялась собрать нужную сумму.
Первые несколько лет им пришлось заметно ограничить свои расходы, но со временем работы Кэтрин получали все большую известность, и заработки ее росли. Компания, в которой работал Кевин, время от времени предлагала ей постоянную работу, но Кэтрин не соглашалась – ей не хотелось оставлять детей на целый день одних.
Завернувшись в одеяло, Кэтрин лежала без сна, с широко открытыми глазами. Но она не видела ничего вокруг себя. Ее мысли были в далеком прошлом.
У нее никогда не было много друзей, потому что она нигде не бывала. Вся ее жизнь крутилась вокруг Дженис и Тома, и ее дни были всегда заняты, но вот ночи часто были мучительными.
Кэтрин поежилась, вспомнив ночи, когда она не могла заснуть, болезненно ощущая свое одиночество. Она жила с мужчиной, спала с ним. Ее телу свойственны были нормальные потребности. Ночь за ночью она боролась с собой, чтобы подавить их. В этой молчаливой битве она победила. В эти годы она встречала мужчин, которые проявляли к ней внимание. Но они все теряли интерес, когда она давала понять, что не будет ни спать с ними, ни выходить замуж. Она сумела убедить их всех, даже самых настойчивых, что не изменит своего мнения. Но это было до тех пор, пока не появился Мэт.
Кэтрин повернула голову к окну и удивилась, что уже утро. Она провела всю ночь, погруженная в свое прошлое, и не решила ни одну из сегодняшних проблем. «Уж не схожу ли я с ума, предаваясь бесконечным воспоминаниям? – откровенно спросила она себя. – Надо покончить с этими настроениями!»
