Текст книги "О секретаре и его начальнике (СИ)"

Автор книги: Elza Mavka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Потом они вместе пообедали в кафе, и когда дядя Жора приехал за Марией Алексеевной, чтобы увезти ее домой, она шепнула сыну:

– Какой у тебя хороший начальник, и работа такая! Ты держись тут, Толя, не проморгай!

Толик покивал головой и смущенно улыбнулся маме на прощание. Проводил ее и пошел в кабинет директора. Максим Дмитриевич, как водится, бездельничал. Он уже успел вытащить из привезенного мамой склада продуктов пирожки и любовно их оглядывал.

– Признайся, – сказал Толик, усаживаясь на стул, – зачем ты это делал? Нашел причину отлынивать от работы?

– Пф, – отозвался Максим, выбирая особенно пухлый пирожок и принюхиваясь. Закрыл от наслаждения глаза… – Мне не нужна причина, чтобы не работать.

– Тогда зачем? – озадачился Толик, глядя, с каким удовольствием Макс откусывает кусочек пирожка.

– Ну… должен же я наладить отношения с тещей?

Толик на него вытаращился, открыв рот.

– Чегооо? С какой еще тещей?

– Ну ладно, ладно… со свекровью… какая разница? Она твоя мама. Она родной и близкий тебе человек. А ты родной и близкий человек мне, – тут он откусил приличный кусок и стал старательно его разжевывать, не глядя на Толика.

А Толик мог только ошеломленно молчать.

– Ну, – решил он в конце концов, вставая, намереваясь вернуться к делам. – Раз так… только одного не понимаю. Зачем ты обещал приехать и помочь сажать картошку? Ты хоть знаешь, как это делается?

– Не знаю… но ты же мне покажешь?

Толик закатил глаза и пошел на выход. Он не сомневался, что посадка картошки с Максом обернется в сплошной цирк. Он даже представил себе, как гоняется за начальником по огороду с лопатой наперевес, а тот удирает от него… Работа и Максим Дмитриевич – две вещи несовместные.

Часть одиннадцатая.

История двадцатая. Деревня, где скучал Евгений, была прелестный уголок…

В село Старые дубки приехали в субботу утром на машине Максима. От города до деревни был всего час езды, и Максим вдоволь налюбовался окрестными пейзажами. Пару раз по дороге им даже попалась реклама Минлесхоза с Леголасом.

Максим крутил головой по сторонам, а Толик сел за руль. Приехали в деревню, разгрузились.

Семья Ожеговых проживала на краю села в небольшом бревенчатом доме. Максим с любопытством оглядел резные наличники на окнах, деревянный забор и крашенную в голубой цвет лавочку у калитки.

Встречать вышли всей семьей – отец, осанистый мужчина лет сорока пяти, мать в простом цветастом халате с передником, младшая сестренка – еще школьница.

– Знакомься, Максим: это папа, Иван Иванович, – Макс пожал руку мужчине, – Это Юлька. Она еще в школе, девятый класс заканчивает.

Юлька взмахнула короткой юбкой и унеслась в дом, следом вошли остальные. Иван Иванович сразу взял быка за рога:

– К полудню сосед кобылу приведет, будем сажать. Толь, ты за соху возьмешься.

– Хорошо.

Мария Алексеевна накрывала на стол, пока Толик показывал Максиму их спальное место – в своей старой комнате. Вообще в доме комнат было четыре: две маленькие спальни (Юлькина и Толика), одна побольше – родительская – и зал. Кухня отдельно, прихожая и коридор-веранда вдоль дома с большими окнами, завешанными белыми занавесками в цветочек.

Максим, увидев, что спать они будут в одной комнате, испугался.

– Я не буду заниматься с тобой сексом в доме твоих родителей! – возмущенно шептал он, складывая сумку с вещами на раскладной диван.

Толик заржал.

– Ну и не надо… обойдусь. Тоже мне, недотрога…

Потом пошли осматривать дом и двор. Во двор вела дорожка из красного кирпича, в сад, к сараю и бане, а оттуда – к туалету. Максим, выросший в городе и никогда не живший в деревенских условиях, был неприятно удивлен отсутствием канализации и уличным туалетом.

– И что? А если ночью ссать захочется? – взволнованно спрашивал он, заглядывая за дверь туалета и морщась от запаха. – Или, например, дождь пойдет?

– Побежишь, – хохотнул Толик. – Скажи спасибо, что сейчас не январь. Прикинь, каково ходить в такой туалет в минус тридцать? Воооот… а я всю жизнь так жил.

После «минус тридцать» Максим умолк.

Они пообедали как раз к тому моменту, когда сосед дядя Жора привел лошадку с сохой. И свою племянницу Ирину – ровесницу Толика, по совместительству бывшую одноклассницу. Максим с интересом оглядел животное, погладил по лоснящемуся коричневому боку и двинулся вслед за всеми в огород, где нужно было сажать картошку. На Ирину старался не смотреть.

Переоделись в рабочую одежду. Максим, на взгляд Толика, смотрелся до ужаса нелепо в старых спортивных штанах с лампасами, черной ветровке и галошах на босу ногу.

– Держи, – объявил он, протягивая Максу железное ведро, наполненное разрезанной пополам картошкой. – Бросай примерно через каждые полметра, понял?

Максим кивнул головой. Они начали. Толик держал соху и шел за лошадью, оставляя после себя борозду для посадки. Когда дошел до края огорода, остановился поглядеть, как Максим, Ирина и Юля справляются. Девушки, привычные к таким делам, свою часть борозды засеяли быстро, а Максим… Толик согнулся от смеха, когда увидел это. Максим аккуратно доставал картошку из ведра, присаживался рядом с бороздой и, словно это хрустальная вещь, любовно укладывал картофелину в землю. И так с каждой!

– Мааакс, – позвал его Толик, приближаясь. – Макс… серьезно? Мы так за неделю не посадим!

Максим смущенно поднялся.

– Ты просто бросай… вот, смотри, – Толик отобрал у него картофелину и бросил. – Это ж не яйца… не разобьется. Понял?

Дальше дело пошло быстрее. Пока Максим работал, Толик развлекал дам разговором, то и дело ловя на себе ревнивые взгляды любовника. И это, черт возьми, заводило!

Огород посадили за полдня, вчетвером. Мать готовила стол для работников, отец с дядей Жорой топили баню и квасили в саду.

Максим, видимо, боялся при «свекрови» выглядеть ленивым недотепой, поэтому не пытался отлынивать, откосить от трудовой повинности и вообще вел себя, как скромная невеста на смотринах. Толик не нарадовался и планировал воспользоваться состоянием любовника по полной, пока Юля и Ирина отмывались в бане.

– Так… а теперь пойдем кормить свиней.

И Максим тащился с ведром корма для свиней в сарай, с полными ужаса глазами замирая пред лицом страшных созданий, ничуть не похожих на смешного Пятачка из мультика. Петуха обходил по большой дуге. Яйца из курятника выносил дрожащими руками. Толик ржал.

Уже за ужином Максим начал засыпать – сказывались часы напряженного физического труда, было непривычно. Но засыпать он не хотел, пристально наблюдая за Ириной, которая села рядом с Толиком и бессовестно с ним флиртовала. В итоге Максим безобразно напился, и Толик потащил его в баню, пообещав неземное удовольствие: попариться в белой бане вениками.

– Я в бане ни разу не был, – сообщил Максим, стыдливо прикрывая пах рукой и голеньким проскальзывая в жар и пар. – Только в сауне.

– Эх, ты… сейчас покажу тебе, что такое настоящая баня.

Толик добавил пару, плеснув на камни холодной воды. Пар взметнулся, накаляя тела, заставляя задыхаться.

– Ложись сюда, – Толик указал на высокую лавку и взялся за березовые веники.

Максим смотрел на него напряженно.

– Ложись-ложись… ничего страшного не будет. Это как массаж, – Толик говорил ласково.

Он, действительно, обращался с телом любовника крайне осторожно. Плеснул на спину теплой воды, провел густо пахнущими вениками по всему телу – от затылка до пяток – несколько раз, разогревая кожу. И начал действо – похлопывал по спине, ногам, особое внимание уделил открытым, зовущим ягодицам.

– Перевернись, – хрипло попросил он.

Максим перевернулся. Тут все сразу стало ясно: глаза затуманены, пальцы впиваются в края лавки, член стоит… Толик остался доволен. Он еще попарил Макса, пару раз хлопнув веником по стояку, вызывая приглушенные стоны. Максим даже ноги раздвинул, а глаза закрыл, прикусив губу.

Зрелище было то еще. Толик не выдержал – лег на него сверху, раздвигая ноги шире. Максим был очень, очень горяч, пах жаром и березой, на его теле остались прилипшие листочки от веника. Целовались до умопомрачения – глубоко, сплетались языками, лаская друг друга и распаляя еще больше.

– Смазки нет, зато есть мыло, – шепнул Толик, хватаясь за попу Максима.

– Ага, – ответил тот, сверкнув глазами. – Заодно и помоем…

И Толик принялся за дело. Мыло хорошо помогало, в узком заднем проходе Максима стало скользко, влажно. Максим ерзал, насаживался на пальцы и постанывал, время от времени умоляя Толика поспешить.

– Ну, ну, ну же…

И оба замерли, когда Толик вошел. Максим откинул голову, подаваясь вперед, насаживаясь полнее. Ему было хорошо, жарко, все мысли уплывали, зацепиться было не за что. Первые толчки болезненно отдались в пояснице и ягодицах, лавка была жестким ложем, совсем неподходящим. Максим приподнялся, цепляясь руками за спину любовника, выстанывая что-то, покрывая поцелуями плечо Толика. А Толик шептал:

– Сейчас, сейчас...

Когда именно его накрыл оргазм, Максим не запомнил – отключился от полноты чувств и слишком жаркой бани.

Очнулся от потока холодной воды, которую плеснул ему в лицо Толик.

– Живой?

– Ага…

– Ну, слава богу…

Сам Максим был уже не в состоянии двигаться. Он покорно сидел на нижней скамье, а Толик его споласкивал, вытирал полотенцем, надевал на него свежую футболку и шорты.

– Посиди, я сейчас…

Потом повел в дом, уложил спать на диван, на свежие простыни. И сам пристроился за спиной, целуя в шею и обнимая на талию, закидывая ногу на Максима.

В воскресенье Максим весь день ходил с видом мученика. От работы с непривычки у него болело все: поясница, руки, ноги, шея, голова… Толик сочувственно кивал в ответ на жалобы, но, когда отъехали от дома, сказал:

– Знаешь… в деревенском хозяйстве от тебя гораздо больше пользы. Давай за город переедем?

И заржал, увидев ошалевший взгляд Максима.

Часть двенадцатая.

История двадцать первая. Настоящий мужик

– Толь… Толик…– спать хочется просто до жути. И чего ему неймется? – Ну, Тооооль…

– Ммм… Чего тебе?

– Я в туалет хочу…

– Ну, так иди, я причем?

– Я один боюсь.

Толик продрал глаза и взглянул на Максима, подпрыгивающего на месте от нетерпения.

– Ну, ты далеко не отходи… можно вообще не выходить, высунь только…

– Толь! Я так не могу! Я вырос в цивилизованном обществе!

– Бляаааа… ну, какой же ты у меня ебучий!

Толик встал, вылез из палатки и повел любовника через полянку, где они встали лагерем, на опушку леса. Было темно и немного не по себе, на самом деле, но Толик этого не показывал – достаточно им одной пугливой истерички. Луна заливала все вокруг таинственным светом, придавая лагерю мрачный вид.

– Ссы давай, цивилизованный человек.

Максим спрятался за кустиком, расстегнул ширинку и застонал от облегчения.

– Бля, тут комары прямо на хуй садятся… отвали… – Максим глухо ругался на комаров, а Толик уже ржал, забыв про сон. Макса изрядно покусали за этот день.

А началось все с того, что друзья позвали его на природу отдохнуть – взять палатки, удочки и спрятаться от цивилизации на пару дней. Отметить окончание сессии заодно. Толик согласился, а вместе с ним согласился и Максим (хотя его никто не приглашал), а потом согласилась Антонина, и Иван согласился, и еще несколько отвязных девчонок из отдела дизайна.

Приехали на берег Инзера, установили палатки. Погода в середине июня совсем разошлась – жара стояла такая, что уже можно было купаться. Ну, то есть это девчонки с Максимом купались, а мужики шашлыки жарили.

Потом долго и упорно прохлаждались, ужинали, пили. Серега, как оказалось, играл на гитаре и даже привез с собой инструмент. Девушки окружили его плотным кольцом и подпевали его звучному голосу. Максим, осоловевший от пива, стрелял глазами в Толика, а один раз даже шепотом пригласил на танец, за что тот показал ему кулак. Максим умолк, но мечтательный вид не растерял.

Разбрелись по палаткам далеко за полночь. Руслан утащил свою девушку, Антонина утащила Ивана, Серегу (так и не поделив между собой) утащили оставшиеся девчонки. Максим и Толик, переглянувшись, ушли в свою палатку и предались там долгому разврату – на пьяную голову быстро и качественно не получалось. Трахались упорно, взмокли, протрезвели даже, но своего добились. Кончили, так сказать, дело.

Потом спать легли. А через… ну, Толик думал, что он и нескольких минут не проспал, его разбудил Максим. Страшно ему в туалет идти, видите ли.

– Все, – Максим натянул трусы и треники, вылез из кустов. – Смотри, Толь, какая луна. Прогулки под луной… давай прогуляемся?

– Спать надо, – Толик покачал головой.

Из соседних палаток доносился приличный такой храп. Макс ухватил его за локоть.

– Ну, давай… когда еще такая возможность будет?

– Шастать по лесу ночью и кормить собой комаров? Романтика! Пойдем лучше сделаем какую-нибудь хуйню всем, раз уж мы встали, а они спят.

Максиму предложение понравилось, и он быстро забыл про луну и прогулки. Минут пять решали, что бы такого придумать. Максим предлагал изрисовать народ зубной пастой, но Толик обозвал его предложение банальным и выдал:

– Неее, надо другое. Сейчас, тут где-то бегал… – пока Максим ходил «по маленькому», мимо Толика прошуршал еж.

Совместными усилиями поймали ежа и затолкали его в палатку к Антонине с Иваном. Поржали, прислушиваясь к громкому храпу бухгалтерши.

– Что дальше? – Максим сверкал в темноте глазами.

Толик приложил палец к губам и позвал за собой. Набрали в котелок воды из реки, залезли в палатку Руслана и его девушки, спящих в обнимку, и вылили воду прямо на пол рядом, чтобы намокли спальники.

– А с этими что? – Максим ткнул пальцем в торчащие из палатки ноги Сергея.

Они там легли штабелями – Сергей и три девчонки. Толик потер подбородок и выдал:

– Будем палатку сносить.

– Как – сносить?

Но Толик только довольно улыбнулся и показал жестами, что нужно вынуть из земли колышки (палатка была старая, советского образца). И вот спустя пару минут на спящих опустилась плотная жесткая ткань.

– Так… а теперь тащим вон туда! – и Толик указал в сторону леса.

– Как тащим?! Их четверо, нас двое!

– Да там девушки, они легкие.

Толик нахмурил брови и взялся за один конец палатки, кивая Максиму на другой. Тот с сомнением схватился за него, и вместе они, пыхтя и обливаясь потом, оттащили палатку и народ в ней в лес. Те даже ухом не повели, видать, хорошо поддали.

– Да… зря я тебя разбудил, – сказал Макс, когда они присели передохнуть на пенек. – А главное, хорошо, что мы с тобой в одной команде.

Толик хлопнул его по спине и кивнул на их палатку. Они завалились спать довольные. Утром проснулись поздно. Толик первым продрал глаза, полежал немного, прислушиваясь к тишине снаружи. Сначала это его никак не напрягло, а потом в голове проснулась мысль: почему так тихо? Неужели еще никто не встал?

– Эй, Макс, проснись!

Толик толкнул любовника в плечо, одновременно выбираясь из спальника. Снаружи было не просто тихо – там не было никого. От их стоянки не осталось ни следа – палаток нет, машин нет, даже еды нет.

– Охуеть, – прокомментировал Толик, все еще не пришедший в себя. – Макс, посмотри. Мне кажется или они уехали без нас?

У Макса сразу стало такое выражение – ну, точно его кто стукнул Большим академическим словарем по голове – такое недоумевающее, мысли разбежались. Однако он довольно быстро пришел в себя, какое-то время походил вокруг палатки, выискивая потеряшек, а потом у него начался приступ истерики – он свалился на землю и начал хохотать.

– Ну, Толик, все… останемся здесь жить. Как Робинзоны… то есть, как Робинзон и Пятница.

Толик покрутил у виска пальцем, показывая, что он думает о Максовых сравнениях.

– Тут до ближайшей деревни восемнадцать с половиной километров. К обеду дойдем. Собирайся.

Тот сразу скис и перестал хихикать.

– Толь… ты что, серьезно? Я не могу пешком восемнадцать километров… я цивилизованный человек…

– Слышь! Я про твою цивилизованность больше вообще не хочу слышать. Если бы ты, как нормальный мужик, не боялся ссать один…

Толик, еще не договорив, уже понял, что сморозил глупость. Макс разом посерьезнел и смотрел на него, напрягшись, не моргая. Потом развернулся и полез в палатку. А там повозился немного и затих.

– Макс! – позвал Толик, подходя ближе ко входу. Ноль реакции. – Макс…

Он откинул полог и тоже залез внутрь. Максим лежал, свернувшись на спальнике, широко открыв глаза.

– Прости, Макс, – он протянул руку и погладил его по голове.

В ответ на эту незатейливую ласку тот закрыл глаза и повел головой, потираясь о ладонь, словно большой кот.

– Ты, правда, думаешь, что я ненормальный? – вопрос прозвучал тихо и как-то затравленно.

– Боже… ты серьезно из-за этого? – Толик лег рядом и обнял Макса, прижимая к себе. Его голова удобно устроилась на плече. – Я так не думаю.

– Мои родители мне так сказали, когда выгнали из дома.

Толик сжался, словно боль, прозвучавшая в голосе Макса, была его собственной.

– Я иногда думаю, может, это правда. Я ненормальный… нормальный мужик не стал бы спать с другими мужиками.

– Эй, ты давай полегче, – Толик прижал любовника еще крепче. – Я тоже сплю с мужиком, но при этом считаю себя совершенно нормальным.

Макс усмехнулся.

– Да… ты-то у меня нормальный, самый настоящий мужик.

– Ты тоже… иногда.

Макс, наконец, улыбнулся широко, и Толик не выдержал, поцеловал эту любимую улыбку.

– Фу… – Макс отвернулся. – Воняешь ты тоже как настоящий мужик.

***

Парни вернулись за ними ближе к обеду, считая себя полностью отомщенными.

История двадцать вторая. Карта любимого покупателя

Заказчица была бывшей одноклассницей Максима – дама весьма приятной наружности, чуть полноватая, но добрейшей души человек. Для разнообразия Максим Дмитриевич решил сам выполнить ее заказ, чему Толик был только рад – в последнее время директор холдинга совершенно отбился от рук. На него слишком разлагающе влияло солнечное тепло за окном. Невооруженным взглядом можно было увидеть, что он ждет не дождется отпуска.

Толик, как водится, сделал им кофе и отнес, попутно услышав, как по-деловому вещает Максим Дмитриевич:

– … не подойдет. Лучше всего дисконтную карту назвать «Картой любимого покупателя», это дает вашим клиентам понять, что они дороги вам.

– Как скажешь, Максим, в этом вопросе я на тебя полностью полагаюсь…

Толик вышел, чуть улыбаясь. При виде такого Максима – собранного, делового, серьезного – ему хотелось немедленно завалить начальника на стол. Уж слишком он был возбуждающим.

Тетка ушла спустя полчаса, оставив реквизиты для договора. Толик внимательно ознакомился с ними. «Элеон» – фирма, в которой работала бывшая одноклассница Макса, занималась продажей товаров для дома. Ну, там сковородки всякие, постельное белье…

Толик покосился на приоткрытую дверь в кабинет начальства – там Максим Дмитриевич, закусив губу и нахмурив брови, сидел за компьютером и творил. Толик решил не мешать.

Так прошло около двух часов. В обед он не выдержал, сходил в ближайшее кафе, прикупил им с Максом на двоих салатов и плова. Вернулся, тихонько постучал в дверь.

– Ты как раз вовремя, – Максим Дмитриевич вынырнул из-за монитора и глянул на секретаря. – Ты мне очень нужен.

Толик улыбнулся от этих слов – было приятно. Он сгрузил пакеты с едой на столик у дивана.

– Чем могу быть полезен? – деловым тоном спросил он, подходя ближе.

– Мне нужен массаж, – безапелляционно заявил Макс. – Срочно.

Толик удивленно вскинул брови и покачал головой:

– Никогда не устану поражаться твоей наглости.

Макс только плечами пожал:

– У меня все затекло! Мне вредно столько работать.

– От работы еще никто не умирал, если что… труд облагораживает. Труд сделал из обезьяны…

– Анатолий Иванович! Почему бы вам тоже не заняться делом? Сделайте массаж, очень прошу.

Толик ухмыльнулся и встал за Максимом, положил руки ему на плечи, начиная разминать затекшие мышцы.

– Ты не там делаешь массаж, – недовольно буркнул Максим.

– А где надо?

– Где-где… в самом натруженном месте! – он приподнялся и оперся руками о стол.

– Ты охуел? – ласково спросил Толик, когда до него дошло, что именно нужно массажировать.

– Ну, пожалуйста! Пожалуйста, а я тебе за это сделаю сюрприз.

– Нет уж, спасибо, не надо… твои сюрпризы у меня знаешь где? Никак эти красные не уберутся из шкафа…

Толик вздохнул и отодвинул стул. Ему было нетрудно сделать шефу массаж попы (о боже, какой еще секретарь занимается этим на работе?!), он даже с удовольствием… просунул руки под Макса, расстегнул ремень и ширинку, спустил штаны вниз вместе с трусами. Нарыл в ящичке стола масло (Максим Дмитриевич, однако, очень предусмотрителен бывает), смазал руки и принялся за дело. Шеф только довольно кряхтел и в нужные моменты постанывал от кайфа.

– Все? – спустя десять минут разминания попы спросил Толик, влажно дыша на ухо Максиму Дмитриевичу.

– Ага… нет… еще вот тут надо массаж… – Макс повернулся лицом к нему и кивнул на свой серьезный стояк.

– Так и знал…

Толик обхватил своего начальника за талию и усадил на офисный стол, умещаясь между его разведенных ног.

– Давай. Ты – мне, я – тебе…

После сеанса массажа они, наконец, пообедали.

– Ты долго еще с картой будешь сидеть? – спросил Толик, сгрузив контейнеры из-под еды в урну.

– Да я уже закончил… – он вдруг засмущался и отвел взгляд. – Хочешь посмотреть?

– Хочу.

Макс покосился на него, закусил губу и открыл файл Adobe Illustrator, где разрабатывал макет карты. На темно-красном прямоугольничке красовалось фото самого Толика, подписанное курсивным шрифтом с завитушками: «Любимый». Он с минуту молча пялился в экран, пока испуганный Макс не решил отыграть назад:

– Да ладно… я это… пошутил. Настоящая карта – вот она.

Он открыл еще один файл, где на карте любимого покупателя были изображены хрустальные фужеры, поблескивавшие в свете свечей на белой скатерти. Но туда Толик уже не смотрел.

– А вслух сказать не судьба? – спросил он Максима, глядя ему в глаза.

– Ну… а так не пойдет, что ли?

– Макс. Я давно признался. Ты тоже скажи.

Тот закатил глаза, проворчал что-то себе под нос и повис на секретаре, шепча признание еле слышным шепотом ему в ухо.

Часть тринадцатая.

История двадцать третья. Друзья

– На Крите можно классно отдохнуть – море, погода, ммм… и еда греческая вкуснейшая!

– Угу.

– С другой стороны, на Мальдивах такие отели прямо на воде – закачаешься!

– Угу.

– А на Таити охуенные коралловые рифы, тебе обязательно нужно это увидеть!

– Угу.

– Фиджи, конечно, далеко, но там такие белоснежные пляжи! – Максим Дмитриевич пригнулся и соблазнительно зашептал практически в самое ухо Толику: – Я бы с тобой на этих пляжах…

– Угу, – Толик в очередной раз метнул в его сторону междометие, не особенно прислушиваясь к тому, о чем вещает босс.

Эти разговоры его порядком достали. Максим уже в течение нескольких недель не переставая думал исключительно о том, где провести отпуск. Он совершенно забыл о работе, внося смуту в трудящиеся массы, что, помноженное на солнечное тепло и предчувствие отдыха, делало обстановку в коллективе абсолютно нерабочей. У Толика складывалось ощущение, что он единственный работает в этом холдинге.

– Добрый день.

А нет, не единственный, их двое. Толик вежливо поздоровался с Федоровым-старшим, мысленно благодаря его за появление. Максим Дмитриевич довольно резво вскочил со стола, пожимая руку дяде.

– Слушай, Евгений Сергеич, может, тебе тоже в отпуск? – Максим открыл перед ним дверь своего кабинета, и Толик еще успел услышать не слишком воодушевленное:

– Не думаю. Кто-то же должен работать…

Дверь захлопнулась, отсекая Федоровых от секретаря, и теперь можно было спокойно вздохнуть. В последние дни Максим сделался совершенно невыносимым: все время только и делал, что пиздел об отпуске и выбирал варианты поездки подороже. Толик молчал и кипел про себя, потому что просто не мог понять: разве Макс не видит, что у Толика денег нет даже на самую захудалую Архипо-Осиповку? Не то что на Фиджи… а ехать за счет любовника он считал ниже своего достоинства. Он и так за квартиру платил только тогда, когда успевал перехватить счета за коммуналку (а случалось такое… один только раз). Правда, продукты покупал, да. Но это только потому, что Макс, если Толика не было, заказывал еду в ресторанах, сам он никогда не готовил.

А Толик копил деньги на учебу, потому что это удовольствие дорого стоило. Помогал, когда мог, родителям – в деревне зарплаты маленькие, а сестру кормить-одевать надо. Словом, ни на какие Фиджи его грошей не хватит. Вот он и пропускал мимо все слова Макса об отпуске. По-хорошему им стоило бы нормально поговорить, но Толик все оттягивал этот момент, поскольку не хотел видеть обиженную мордаху Максима. А еще боялся – возьмет и укатит без него.

Толик нахмурился и силой воли выгнал тревожные мысли из головы. Нужно было еще столько всего сделать – проверить отчеты за второй квартал, сроки выполнения заказов, и еще надо бы на производство заглянуть, там, вроде как, машина сломалась…

В общем, Толик с удовольствием отвлекся и не вспоминал о неприятной для него теме до самого вечера, пока Максим Дмитриевич не вышел из кабинета и не позвал его домой.

Они прошли мимо отдела бухгалтерии, кивнули Антонине и ее девочкам. В машине Макс, как ни странно, не завел любимую тему, зато заговорил о другом:

– Сегодня буду поздно, ты ложись без меня, хорошо?

Толик недоуменно взглянул на него:

– Куда это ты собрался?

– Я разве не говорил? – он сделал удивленное выражение лица, заставившее Толика насторожиться. – Мы тут с друзьями решили встретиться…

Вот это было совсем некстати. Такие встречи Толик категорически не одобрял – друзья-геи Максима вытаскивали его на посиделки с регулярностью раз в месяц. Чем они там занимались, Толик понятия не имел, с этими самыми друзьями знаком не был, потому что Макс (!) категорически не желал знакомить их с ним. Толик надулся и отвернулся к окну. Минут десять в салоне стояла напряженная тишина. Машина застряла в небольшой пробке.

– Толь?

– Чего?

– Так ты не против?

События последних недель и это неожиданное желание встретиться с друзьями выбесили Толика окончательно, и он вспылил.

– Какая разница? Ты ведь все равно пойдешь, зачем спрашивать?

Максим похлопал на него глазами, но быстро очнулся, когда сзади засигналили, требуя проехать пару метров.

– Ты… ты обиделся, что ли?

– Нет, бля, я рад! Я рад, что ты ходишь куда-то без меня и отдыхаешь там! А я даже не знаю, где ты, с кем и что делаешь! И я тебя давно уже со своими друзьями познакомил. Даже с родителями!

Они снова замолчали. Толик смотрел прямо перед собой, но ничего не видел, только краем глаза цеплял движения Максима – его руку, обнаженную до плеча, – на нем была светло-голубая рубашка с коротким рукавом – белые брюки, так охуительно смотревшиеся на длинных, стройных ногах. Неужели Макс его стесняется?

– Ты меня стыдишься? – слова вырвались так быстро, неуклюже, не совсем внятно, Толик не успел уследить за ними. Хотел спросить четко и твердо, а получилось, как будто истеричная баба в ПМС всхипнула.

Максим осторожно положил руку на его колено и успокаивающе сжал его.

– Не глупи. Конечно, нет.

– Тогда почему не хочешь меня с собой взять? – Толик поднял голову и испытующе взглянул на любовника – надо было смотреть в глаза, чтобы чувствовать, видеть правду…

Макс смущенно пожал плечами.

– Ну, во-первых, место, где мы встречаемся, кхм… это гей-клуб. Я, честно говоря, думал, что ты в жизни не захочешь туда пойти. Во-вторых, мои друзья, они…

Тут он нахмурился и замолчал. Сзади снова засигналили, требуя движения.

– Так что там с твоими друзьями? – нетерпеливо спросил Толик, когда Макс снова остановился.

– Ну, видишь ли… они же геи.

– И что?

– Только ты не думай ничего такого… в общем, вдруг ты кому из них понравишься. Или кто-то из них – тебе?

Толик воззрился на него. Макс смотрел вперед, крепко вцепившись руками в руль, так что костяшки рук побелели. Он выдохнул, только когда Толик расхохотался – звонко, от души, чувствуя, как его отпускает нервное напряжение.

– Хаха… Макс, ты серьезно? Вот об этом тебе точно не стоит волноваться. Поверь, меня мужчины вовсе не привлекают.

– Но я же привлек как-то…

– Вот именно – ты. Ты. Ты вообще… особенный.

По лицу Макса расползлась довольная улыбка. Он повернулся к Толику, склонился к нему и мазнул губами по его губам, а потом еще раз. Толик не остался равнодушным, прихватив зубами его нижнюю губу, и уже хотел положить руки на пояс Макса, когда очередной сигнал привел их в чувство. Они выпрямились и больше друг на друга не смотрели.

Уже дома Толик схватил Макса за ремень брюк, обнимая и целуя в шею, и потащил к ближайшей горизонтальной поверхности – к дивану в гостиной.

– Толь, мне еще собраться надо…

– Успеешь, я быстро…

Он, и правда, сделал все быстро: поставил Максима на коленки, грудью уложил на диван, стащил с него брюки и трусы до колен, огладил округлые половинки. Задница у Макса была шикарная: не рельефная, а округлая, упругая, гладкая. Толик пару раз смачно шлепнул по ней ладонью и полюбовался на розовые пятна, оставшиеся на нежной коже. Макс только ахнул и уткнулся лбом в диван.

Его можно было долго не растягивать – редко какая ночь обходилась у них без секса. Толик смочил пальцы слюной, погладил поджавшуюся в предвкушении дырочку, просунул пальцы внутрь, разминая края. Глаза сами собой закрывались – так сильно было удовольствие, в паху тянуло – возбуждение накатило на него еще в машине, во время поцелуя. Он одной рукой стянул с себя одежду и навалился на Максима, потираясь членом о его зад.

– Давай уже, – Макс стонал под ним, тяжело дышал и вовсю дрочил себе правой рукой.

– Сейчас…

Толик протолкнулся внутрь и застонал, прижавшись к спине любовника. Рубашка мешала, и он остервенело задрал ее вверх, двигая бедрами, погружаясь короткими сильными толчками. Макс скулил под ним, и от этих тонких, слишком тонких вскриков Толику хотелось двигаться еще резче, еще грубее, проникнуть глубже… так глубоко, как никто и никогда до него. Он впился губами и зубами в нежную кожу между шеей и плечом, и Макс от этого совершенно потерялся – взвыл и кончил, сжимаясь на твердом члене Толика так сильно, крепко, что двигаться стало невозможно.

– Что… ты… делаешь… – Толик всхлипнул и излился внутрь, обхватив Макса за живот и прижав к себе изо всех сил.

Тот, кажется, ничего не чувствовал – совершенно не сопротивлялся и безвольной амебой растекся по дивану. Толик навалился на него, пытаясь отдышаться. Сердце частило, дыхание срывалось, в глазах даже спустя несколько минут было темно.

– Что ты делаешь со мной, Макс…

Эти слова он выдохнул позже, прямо в аккуратное ухо, щекоча горячим дыханием. Секс с этим мужчиной всегда был таким... Таким выматывающим, сжигающим, потрясающим. Он до сих пор не понимал, как его могло привлечь именно это – секс с мужчиной, – но в такие моменты и не хотел понимать. Он Макса любил. Наверное, поэтому и секс такой…