Текст книги "О секретаре и его начальнике (СИ)"

Автор книги: Elza Mavka

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Часть первая.

История первая. Новая работа

Толик никогда не думал, что придется устраиваться на ТАКУЮ работу. Он, вообще-то, был серьезным мужиком. Школу закончил. Техникум тоже. В армии отслужил. Поступил на заочку, скоро станет дипломированным инженером. И никогда, никогда не думал, что придет устраиваться на работу секретаршей. То есть секретарем. Один хрен, короче.

Но жизнь все повернула по-своему, и вот он сидит в ожидании собеседования на синеньком диванчике, а вокруг снуют люди. В основном, девушки. И все такие хорошенькие, деловые, занятые. На Толика не смотрят.

Рекламно-производственный холдинг «Валентин» был довольно крупной компанией. Занимался дизайном и печатанием различной бумажной продукции, производством и поставкой рекламного оборудования и прочей ерундой в том же роде. Однако ерунда была качественной, поэтому холдинг слыл одним из лучших в их городе, а получить работу здесь было престижно. К тому же зарплату обещали вполне приличную: и на съем квартиры хватит, и на оплату учебы, и на жизнь в целом, если не слишком шиковать. А Толику много не надо – подумаешь, сводить пару раз девушку в кино.

На собеседование попал случайно. Рассылал как-то раз ночью резюме в разные компании, не слишком и смотрел, куда. А его – раз! – и пригласили. Зачем же шанс упускать?

Толик, как все не слишком сведущие люди, решил, что работа секретарши не пыльная: принеси-подай, приготовь кофе, возьми трубку, раздвинь ноги. Но он-то не баба, без последнего пункта обойдется, и работа станет совсем малиной.

Усадила его на диванчик увольняющаяся секретарша генерального директора: миловидная девица с довольно заметным под свободным платьем животом («Наверняка босс постарался!» – решил Толик). А сама прошла в кабинет шефа – там на собеседовании сидела девушка. Толик уже решил было, что тут явно предпочитают женский пол, и пришел к выводу: ему ничего не светит. Но девушка вышла (не слишком воодушевленная), дверь до конца не закрыв, и парень услышал голоса:

– Света, я ее не хочу! – раздался довольно приятный мужской баритон.

Толик вгляделся вслед уходящей девице – вроде ничего так. Он бы захотел, наверное.

– Ну что с вами делать? – грустно спросила Света. – У меня мало времени, а ведь еще нужно подготовить человека.

– Еще кто-то пришел?

– Да, там молодой человек ждет. Он последний на сегодня.

– Парень? – заинтересованно спросил мужчина. – Что ж ты сразу не сказала? Тащи его сюда!

Света зацокала каблучками, высунула голову и поманила Толика за собой.

Кабинет директора Толик особо не разглядывал, засмущался. К таким интерьерам он не привык. У окна, за широким столом, заваленным всевозможными бумагами, сидел мужчина. Вернее, он знал, что перед ним сидит мужчина. Он прочитал о нем в интернете (подготовился к собеседованию): Максим Дмитриевич Федоров, 33 года, не женат, детей нет, является основателем и руководителем рекламно-производственного холдинга «Валентин».

Человек, сидевший перед ним, на 33 года никак не тянул. Максимум на 25. И улыбался ему как-то слишком уж насмешливо, можно даже сказать, ехидно. Он был довольно худ, светловолос. Нахальные светло-карие глаза оглядели Толика с ног до головы, однако разговор мужчина начал вежливо:

– Проходите, присаживайтесь, пожалуйста.

Толик, хоть и робел, сделал вид, что ему не впервой устраиваться секретарем к важным шишкам. Света присела рядом с ним, взяла в руки папку, достала оттуда пару листов и протянула шефу. Тот увлеченно начал читать:

– Ожегов Анатолий Иванович… так-так… 21 год… холост… детей нет… родился-вырос… армия… образование… ага! Опыт работы!

Он хитро взглянул на Толика:

– Опыта работы нет?

– Нет, – подтвердил Толик.

Какой опыт-то? Он у родителей в деревне сидел, как из армии вернулся.

– А расскажите-ка мне, Анатолий Иванович, какой вы представляете себе работу секретаря?

Толик задумался. Рассказать он мог, только это будет всего два слова. А надо бы произвести впечатление…

– Я думаю, что главное в этой работе – во всем помогать своему начальнику, – начал он серьезным тоном. – Уметь обращаться с офисной техникой, вежливо отвечать на звонки, готовить кофе…

– Готовить кофе? – перебил его Федоров и заинтересованно выпрямился в своем кресле. – Вы умеете готовить кофе?

Толик неуверенно кивнул. Он, действительно, умел, потому что в бытность свою студентом колледжа подрабатывал в кафе. Секретарша и шеф переглянулись, после чего Федоров выдал с видом объевшегося сметаной кота, откинувшись на спинку:

– Берем его, Светочка! Приступай к обучению.

Света округлила глаза.

– Но, Максим Дмитриевич, он же…

– Света, – капризным тоном остановил ее мужчина. – Он умеет готовить кофе! Остальному ты его научишь. Забирай бойца.

Так Толик принялся изучать секретарское дело. Света, которая сначала скептически отнеслась к его назначению, постепенно воодушевилась. Еще бы, ведь способности Толика не ограничивались умением готовить начальнику кофе. С офисной техникой он освоился быстро, разговаривать с клиентами и партнерами по телефону и вживую научился, некоторые проблемы вызывала работа с документацией, но и это был всего лишь вопрос времени.

К удивлению Толика, работа секретаря была вовсе не такой уж простой и легкой, как казалось. А работа секретаря Максима Федорова – тем более. Помимо подготовки различных документов, договоров, отчетов, ведения телефонных переговоров, приготовления кофе, он должен был учитывать особенности своего шефа.

– Он редко приезжает в офис раньше 11 утра, – говорила Света в один из первых дней его стажировки. – Поэтому не назначай на утро никаких важных дел и встреч. Это лучше всего делать после обеда, когда он проснется.

Шеф, и правда, появлялся на работе только после 11 – заспанный, хмурый, молчаливый. С подачи Светы Толик в первый же день отнес ему горячий латте (его любимый напиток), после чего Максим Дмитриевич немного оттаял.

Затем – по расписанию – Федоров около получаса бездельничал в своем кабинете. Ходил из угла в угол, разговаривал с рыбками (их было две, черная и оранжевая, с длинными хвостами, шеф называл их Васей и Федей), раскладывал пасьянс на компьютере. Потом выходил с проверкой по отделам своего холдинга.

Первым, конечно, проверке подвергался секретарь. Свету Максим Дмитриевич не трогал, все его внимание было обращено на Толика (по правде говоря, Толик был бы не прочь, если б шеф это самое внимание распределил между ними поровну), это напрягало.

Вдоволь наигравшись с Толиком, Максим Дмитриевич уходил в дизайнерский отдел и во все остальные отделы, где мешал людям работать, шутил и балагурил, нарушая рабочую обстановку. Если он слишком расходился, Света бежала за ним следом и тащила обратно, чтобы усадить подписывать документы. В такие моменты на Федорова накатывала хандра. Как понял Толик, он терпеть не мог разного рода бумажки. Нужно было тщательно следить за тем, что именно подписывает босс – тот никогда этого не делал.

Вообще Федоров не особенно интересовался практической стороной своего предприятия – он был человеком творческим, витал в облаках, заводил нужные знакомства (в обаянии ему нельзя было отказать) и изредка сам разрабатывал дизайны. Для дел насущных у него был дядя – Евгений Сергеевич Федоров, коммерческий директор, который наведывался к племяннику раз в неделю с отчетами, договорами, сметами и прочими, такими ненавистными для Максима, бумагами. В такие дни он приезжал раньше (в 10 утра) и особенно долго торчал в отделе дизайна, шутил в два раза больше обычного, предчувствуя, что скоро веселье закончится.

Евгений Федоров занимал около 3-4 часов времени своего племянника. Максим после этих посиделок выглядел как выжатый лимон, грустил и смотрел на всех глазами побитой собаки.

В целом, Толика работа устроила, а он сам устроил начальника, Света с легким сердцем отправилась в декрет, и все были довольны. Прошел испытательный срок, Толик освоился.

История вторая. Неожиданное открытие

Этот день начинался как обычно. Толик по привычке встал в 6 утра, вышел на пробежку, затем – душ, завтрак, сборы на работу. Машины у него своей не было, поэтому Толик пользовался общественным транспортом.

Среда, девять утра. Толик вошел в офис, не заметив, как странно посмотрел на него охранник, поднялся на лифте на пятый этаж, прошел к своему рабочему месту. Даже успел поработать с полчаса, обрабатывая квартальные отчеты, когда вдруг заметил, что дверь в кабинет шефа закрыта неплотно.

Решив проверить, в чем дело, Толик поднялся с места и заглянул в кабинет, обнаруживая там невероятное: за своим столом сидел и спал Максим Дмитриевич. Он никак не реагировал на Толика, поэтому парень подошел ближе, рассматривая начальника внимательнее. Видок у него был тот еще. Весь какой-то расхристанный, в мятой и грязной рубашке, в сбившемся на сторону галстуке, с растрепанными волосами, в которых запутались мусор и грязь, и с налившимся ужасным фингалом под глазом. Он спал, опустив голову на сложенные руки, смешно вытянув губы трубочкой.

«Надо его домой отправить», – решил Толик, осторожно тормоша шефа по плечу. Тот не просыпался еще с минуту, а потом открыл мутные глаза, похлопал ресницами и выпрямился.

– Толя? Что ты здесь делаешь? – он смотрел на секретаря удивленно. Пьяным не выглядел.

– Максим Дмитриевич, вы в курсе, что спите на работе? – на всякий случай уточнил Толик.

Тот огляделся с еще более удивленным видом. А потом беспомощно посмотрел на Толика.

– Мне нельзя домой, – тихо и как-то несчастно сказал он.

– Как нельзя? – опешил Толя.

Максим пожал плечами и откинулся на спинку кресла, принимая более привычный вид беззаботного прожигателя жизни.

– Там мой любовник, – выдал он. – Ну, то есть уже бывший любовник.

Толик замер. Вот с кем только жизнь его не сталкивала, а с геями пока что – ни разу. Он смотрел на своего начальника и понимал, что по его внешнему виду можно было и заподозрить нечто такое. Максим Дмитриевич был уж слишком утончен для мужчины: довольно высок и тонок в кости, ухаживал за своей внешностью, точно женщина, и одевался изящно и стильно.

Не то чтобы Толик был гомофобом. Он просто никогда не встречал живых геев (мертвых тоже), чтобы выработать какое-то определенное мнение о них. Похоже, придется сделать это сейчас.

– Это он вас так?... – нерешительно спросил Толик, только чтобы не затягивать паузу.

Максим Дмитриевич непонимающе взглянул на него.

– У вас синяк под глазом.

Шеф поморщился.

– Да, мы с ним вчера… немного повздорили.

Вот этого Толик никогда понять не мог. Как можно поднять руку на любимого человека? Его собственный отец, когда напивался, бывало, поколачивал мать, но только до тех пор, пока Толик не вырос.

– Вам все равно домой надо. Не будете же вы сидеть здесь в таком виде.

Федоров жалобно выдал:

– Он меня убьет.

– Да что вы натворили-то?

– Ничего! Он ревнует. Больной на голову.

Толик скептически хмыкнул. Максим закатил глаза.

– Ну, ладно! Я хотел с ним расстаться, а он… взбесился. Да, не ожидал я такого…

Толик такого тоже не ожидал от своего шефа. Вздохнув, он решился:

– Давайте я вас провожу, что ли.

Федоров, конечно, от предложения не отказался. За руль сел Толик, не доверяя Максиму водить в таком состоянии.

Максим жил в обычной многоэтажке, на седьмом этаже, куда Толик поднялся вместе с ним (на всякий случай). Дверь была не заперта, в квартире никого не было. И ничего не было тоже. То есть ничего целого и невредимого.

Когда-то (еще вчера, должно быть) это жилище было красивым и комфортным. Наверно. Сейчас оно напоминало свалку. Все, что только можно было разбить, было разбито и разбросано по полу. Вещи и одежда, разодранные, валялись кучками там и сям. Поломанная мебель, разбитая плазма, содранные шторы… И, как будто этого мало, по всей квартире стоял легко узнаваемый едкий запах мочи.

– Он и правда больной, – сказал Толик, с тревогой наблюдая за своим начальником. – Пойдемте отсюда. Здесь вряд ли что-то ценное осталось.

Он вывел Максима из квартиры сам, по пути набирая номер Евгения Сергеевича. Быстро объяснил ситуацию, получил указания и повез шефа в дом его дяди. Там оставил на попечение кухарки и вернулся на работу.

Работалось тяжело. Толик не мог не думать о своем шефе – таком потерянном и растерянном. Он привык видеть Максима с улыбкой на лице, беззаботного и веселого, а иногда притворно-печального (когда заставляли работать). Сегодня он увидел другую его сторону.

Эта история не могла не изменить что-то в отношениях секретаря и начальника. Федоров теперь с опаской относился к Толику, не шутил, сидя на его столе с чашкой кофе в руках, не отвлекал от работы. Все чаще запирался у себя и вполголоса о чем-то совещался с рыбками.

Что касается Толика, то он был настороже. Ему было жаль шефа, с одной стороны, с другой – немного странно осознавать, что тот интересуется мужчинами (по прошествии первого шока Толик стал смутно опасаться за собственную безопасность, несмотря на то, что Максим никогда не подкатывал к нему). Мелькала даже мысль об увольнении, но он сразу отмел ее, потому что плюсов в этой работе было много, а минусы… собственно, их почти и не было.

История третья. Корпоратив

Дни шли за днями, осень сменилась снежным холодным декабрем, а Толик начал замечать за собой некоторые странности.

С Максимом Дмитриевичем все потихоньку наладилось. Он жил какое-то время у дяди, пока шел ремонт в его квартире. С тем больным любовником отношения разорвал, с синяками на работу больше не являлся. С Толиком стал общаться так же непринужденно, как и до незапланированного каминг-аута.

Однако Толик не мог расслабиться. Теперь всегда при виде шефа в его мозгу проскакивала мысль: «Он спит с мужиками». И заставляла испытывать внутренний трепет – то ли возбуждения, то ли отвращения, непонятно. Однако мысль эта была настойчива, уходить не желала, мало того, приводила за собой целый ворох других странных мыслей. Например: всегда ли Максим спал с мужчинами, как он ЭТО делал, сверху был или снизу (да-да, Толик посвятил некоторое количество времени изучению этого вопроса), есть ли у него сейчас любовник… и все в том же роде.

Сначала это были неясные мысли, не вполне осознанные. Потом Толик понял, что становится извращенцем, потому что однажды утром откровенно так уставился на обтянутый тканью серых брюк зад своего начальника. Красивый зад, надо сказать, округлый, манящий положить на него ладони и сжать – проверить, такой ли он мягкий, каким кажется.

Толик этой мысли испугался. В тот же день выцепил одну из безотказных подруг и провел с нею горячую ночь, пытаясь вытравить изнутри все мысли о геях. Это помогло, но ненадолго.

Уже в обеденный перерыв он снова любовался на покачивающиеся при ходьбе упругие ягодицы своего начальника.

Напряжение нарастало. И, как водится, плотину прорвало под Новый Год – во время корпоратива.

Толик сначала не хотел идти, слишком больным (на голову) себя чувствовал. А потом решил, что выпить и расслабиться не помешает, тем более у него уже появились хорошие друзья-коллеги.

Для корпоратива начальство освободило дизайнерский отдел (самое уютное помещение в офисе), накрыло столы, а коллектив подготовил развлекательную программу. Пока все пели и танцевали, Толик напивался. Потому что его непосредственный начальник участвовал во всех конкурсах, хохотал, пел, танцевал и развлекался, время от времени поворачиваясь к Толику задом и дразня (он, конечно, и не подозревал об этом).

– Максим Дмитриевич разошелся, – проворчала сидящая рядом с Толей Антонина, бухгалтерша. – Надо бы остудить его немного.

– Да, Толь, – поддержал ее Иван, тоненький дизайнер. – Уведи его в кабинет, пусть отдохнет. А потом и в такси можно.

Толику пришлось брать себя в руки и уводить сопротивляющегося директора. Вернее, даже уносить, потому что идти тот отказался наотрез. Толик схватил его за талию и потащил в сторону кабинета, пока шеф горланил ему в ухо «Ой, мороз, мороз…». Он помнил только четыре строчки, но это ему совершенно не мешало воображать себя оперным певцом.

В кабинете Толик усадил Максима на диван и силой влил в него стакан воды. Это не помогло. Максим продолжал петь, изредка прерываясь на то, чтобы глупо хихикнуть. Наконец, Толе надоело, и он надавал ему пощечин, более менее приводя в себя начальника.

– Тооооль, – хрипло протянул Максим, еле фокусируя на нем взгляд. – Тоооль…

Толик не знал, чего от него хочет этот ужасный человек, но зато точно знал, чего хочет сам – закрыть этот рот. Желательно своим. Он не стал себе отказывать, довольно грубо прикладываясь к губам мужчины. Тот не реагировал, только смотрел на горящего страстью Толю, позволяя. Сначала сминать свой рот в жестком поцелуе. Потом – засунуть язык внутрь и пройтись там, изучая и завоевывая новую территорию. Потом – гладить себя руками, ласкать, сжимать свое тело…

Толик совсем потерял голову, когда добрался до его задницы. Сжимал сильно, вырывая стоны, толкнул Максима на диван и навалился сверху, не отрываясь от его губ. Максим позволил все.

Когда Толик, сходя с ума от желания, чуть приподнялся и заглянул в затуманенные глаза, мужчина сам перевернулся под ним, расстегнул ширинку и приспустил джинсы вместе с бельем, насколько мог. А потом сам – сам! – раздвинул половинки, открывая взгляду Толика сжимающуюся в предвкушении дырку.

У Толика сорвало крышу. Он достал из штанов свой налитой и твердый член, вставил его в зад Максима и захлебнулся стоном – там было так тесно и так жарко. Невыносимо. Он двигался хаотично, быстро, шумно, чувствуя под собой встречные движения, и хотел еще больше. Еще больше этого тепла. Еще глубже проникнуть. Еще сильнее вдавить в диван покорное тело.

Кончил он так, что перед глазами закружились звезды. Спустил внутрь Максима, ни о чем уже не заботясь. И отключился прямо на своем начальнике, позволяя себе такой сладкий сон после такого долгожданного секса.

Часть вторая

История четвертая. Начало нового года

Утро встретило Толика непонятным шевелением и бормотанием. Толик, может быть, проигнорировал бы это, но шевелилось и бормотало нечто прямо под ним. Он спросонья открыл глаза и обнаружил интереснейшие вещи: то мягкое и удобное, на чем он сладко спал, оказалось его начальником. Начальник, кажется, пытался избавиться от присутствия Толика на себе и в себе, потому что приподнимал попу, дрыгал ногами и пытался спихнуть захватчика.

Толик своей все еще похмельной головой понял это и перекатился на бок, слезая с Максима. Максим, не глядя на секретаря, поднялся, подтянул штаны и вышел в туалет, пошатываясь. От его неровной походки Толик испытал смутное удовлетворение. Он пока еще был не в состоянии анализировать произошедшее, к тому же хотелось спать, и Толик не стал себе отказывать.

Второй раз Толик проснулся один и в более вменяемом состоянии. Быстро собрался и свалил с работы, стараясь не привлекать к себе внимание охраны. А уже дома начал думать.

Мысли не радовали. Реальная картина оказалась совсем уж печальной. Во-первых, Толик все же не удержался от того, чтобы поиметь задницу шефа, во-вторых, этот самый шеф был настолько пьян, что вряд ли отдавал себе отчет в своих действиях (будь он трезвым, скорее всего, не согласился бы на секс с собственным секретарем). В-третьих, им обоим теперь предстояло разобраться, как быть дальше: разойтись в разные стороны или попытаться забыть обо всем и продолжать работать.

И наконец, Толик думал о своем крышесносном оргазме постоянно. Он, конечно, подозревал, что его чувства были так остры из-за алкоголя и необычности ситуации, но это не отменяло того, что Толик хотел повторения. И сам на себя за это злился.

Новый год он встретил у родителей, провел там почти две недели, встречаясь с друзьями, навещая родственников и посещая всевозможные увеселительные мероприятия. Пытался отвлечься, как только мог, но воспоминания о проведенной с Максимом ночи преследовали его все равно.

Максим Дмитриевич, конечно, не звонил и не писал.

Поэтому 11 января в понедельник Толик пришел на работу, нервничая и смущаясь. По офису вяло курсировали сотрудники, зевая и собираясь в кучки, чтобы обсудить прошедшие праздники. Работать никто не хотел. В этот день Максим Дмитриевич не явился, как и в последующие дни.

Толик волновался, пытался звонить ему на мобильный (нашел даже подходящий предлог – нужно было подписать договор о рекламе с одной крупной фирмой), но телефон был отключен.

Федоров пришел на работу только в пятницу, причем сделал это в манере, совсем ему не свойственной: в 8 утра, когда Толик еще только вышел из дома. Он заперся в кабинете на ключ и не высовывал оттуда носа, на стук в дверь не реагировал, а открыл только тогда, когда пришел Евгений Сергеевич с кучей бумаг (несмотря на начало года, бумаг было даже больше, чем обычно).

И тогда Толик понял, что его просто боятся и избегают. Максим, должно быть, просто не представляет, как вести себя в такой ситуации. Вполне в его духе уходить от проблем вот так, по-глупому, его шеф просто не приспособлен к решению житейских задач. Значит, придется брать все в свои руки.

Спустя несколько часов Евгений Сергеевич, как всегда строгий и собранный, вышел из кабинета директора. Толик был настороже, поэтому не успела дверь захлопнуться, как он быстренько просочился внутрь и нос к носу столкнулся с шефом, готовящимся закрыться на замок.

– Здравствуйте, Максим Дмитриевич, – вежливо поздоровался Толик, разглядывая залившегося краской начальника.

Он и сам готов был покраснеть, особенно когда отвел взгляд и наткнулся на диван. Тот самый диван. В который он втрахивал начальника. Тот, кстати, выглядел не очень. Осунулся, побледнел, как будто бы похудел. Круги под глазами свидетельствовали о бессонных ночах и усталости.

– Добрый день, Анатолий, – раздалось тихое и почему-то грустное приветствие.

– Можно с вами поговорить? Это недолго.

Максим кивнул со вздохом и прошел к своему рабочему столу, уселся в кресло. На Толика по-прежнему не смотрел. Парень собрался с духом и выложил заранее приготовленную и отрепетированную речь:

– Максим Дмитриевич! Я понимаю, за такое не извиняются, но вы все равно выслушайте меня. Я прошу прощения за то, что случилось. Я был пьян; вы тоже. Мы оба себя не контролировали, поэтому я хотел бы все оставить в прошлом и забыть, если это возможно. Если же нет, я готов прямо сейчас написать заявление на увольнение.

Максим, наконец, посмотрел на него в упор, в его глазах читалось удивление вперемешку и с огорчением.

– Увольнение? Нет, только не это, Толя! Ты даже не представляешь себе, как трудно сейчас найти толкового секретаря, к тому же умеющего готовить кофе. Давай и вправду лучше обо всем забудем.

Толик вздохнул с облегчением:

– И вы больше не будете избегать меня? У меня там столько работы накопилось…

Максим поморщился. И откуда только такая нелюбовь к бумагам?

– Хорошо, не буду больше… а давай с бумагами в понедельник, а? мне их на сегодня уже хватило. Лучше кофе принеси.

Толик усмехнулся про себя и пошел готовить кофе.

История пятая. Розы в подарок

Вот так и наступил новый этап в работе Толика. Шеф, как и обещал, больше не избегал его, но и прежняя душевная атмосфера не вернулась. Максим Дмитриевич теперь не позволял себе шуток с секретарем, говорил только по делу, в глаза почти не смотрел.

И если бы только это изменилось. Перемены в поведении начальника заметил весь рабочий коллектив. Все обсуждали общий грустный и усталый вид директора, сплетничали по углам и строили различные версии о причинах его странного состояния.

Дизайнерский отдел делал ставку на финансовые проблемы компании:

– Наверняка мы близки к разорению, – говорил Иван за обедом. – Вот он и сам не свой ходит.

Бухгалтеры только посмеивались на это, уж они-то знали о финансовом положении холдинга побольше остальных:

– Он просто влюбился, – отвечала Антонина уверенно. – Только когда человек влюбляется, с ним происходят такие разительные перемены. Он постоянно в облаках витает. Вчера я с ним поздоровалась, а он мне: «Нет, спасибо, не надо кофе».

Все собравшиеся рассмеялись, только один Толик задумался.

Такой вариант он не рассматривал вообще. Он списывал тревожное поведение Максима Дмитриевича на смущение и стыд, но они ведь взрослые люди, мужчины, в конце концов, а не юные девственницы. И прошел уже почти месяц с той ночи. Сколько же можно стесняться?

Поэтому, если Федоров в него влюбился… то что ему делать? А если шеф влюбился не в него?

Эта мысль оказалась крайне неприятной. Сам Толик не мог разобраться и в своих чувствах, не то что в чужих. А свои были запутанны и непонятны. С одной стороны, Федоров как сексуальный объект был все еще притягателен до умопомрачения. Его задница стала для Толика просто фетишем. Он мечтал о ней на работе, мечтал дома, видел во сне. Не один раз за последние недели ему приходилось бороться с собственным стояком прямо на рабочем месте.

С другой стороны, Толик ясно понимал, что он не гей. Его тянуло к одному конкретному мужчине, такому красивому, обаятельному, страстному и нежному. И он понимал, насколько изменится его мир, если он даст волю этой тяге.

Однако, что-то нужно было решать.

Случай, как водится, подвернулся сам и довольно неожиданно.

Толик просто услышал, как Федоров разговаривает с рыбами.

– Нет, вот ты скажи, что мне с ним делать? Я просто ума не приложу…

Рыбы молчали.

– Он меня совсем не замечает!

Снова молчание.

– Я уже и не знаю, как его внимание привлечь!

Толик не был уверен, что речь идет о нем, но все же надеялся.

– Может, отправить ему цветы? Розы. Красные. Анонимно…

Да, понятия о романтике у Федорова, как у юной барышни из провинции. Толик хотел было прислушаться дальше, но тут его отвлек телефонный звонок.

Во второй половине дня, после обеда, Толик обнаружил у себя на столе букет из двадцати пяти алых роз. Анонимный.

Он сначала подумал было пойти сразу к директору и отблагодарить как следует, но потом решил, что торопиться не стоит. Дождался конца рабочего дня и только после того, как все разошлись, направился в кабинет шефа. Дверь, что вполне ожидаемо, была заперта. Но Максим Дмитриевич совершенно точно находился внутри – он специально не отходил от кабинета, чтобы не упустить добычу.

– Максим Дмитриевич, откройте, пожалуйста, – попросил Толик, стукнув пару раз в дверь.

Ответом ему послужило молчание. Очевидно, осада не будет легкой и короткой.

– Максим Дмитриевич, нам нужно обсудить кое-что важное, – Толик намеренно говорил строгим и серьезным тоном.

По ту сторону двери ему почудился неясный шорох.

– Максим Дмитриевич! – Толик решил воззвать к голосу разума. – Будьте благоразумны, речь идет о работе!

Замок щелкнул. Толику самому пришлось открывать дверь, он вошел внутрь, огляделся и закрыл ее за собой, поворачивая ключ и усмехаясь. Федоров стоял в противоположном конце кабинета, максимально далеко от него. И от их дивана… И смотрел испуганно.

– Спасибо за цветы, – счел необходимым поблагодарить Толик, пока не деля попытки приблизиться. – Они очень красивые.

– Да? – с надеждой вырвалось у Максима, но он тут же покраснел и исправился. – К-какие цветы?

– Розы. Красные. Анонимные, – пояснил Толик.

– Ты слышал! – в ужасе выдохнул Максим, глаза его забегали по кабинету, ища выхода.

Но выхода не было, Толик спрятал ключ в кармане. И направился к Максиму.

– Только не бей меня! – тихо попросил тот, сжимаясь в углу рядом со столом.

Толик сначала не понял, а потом разозлился. Да за кого он его принимает? За своего бывшего?! Решив не тратить время на уговоры и объяснения, Толик схватил Максима за плечи и втянул в горячий поцелуй, сразу же ворвался внутрь, заполняя собой все свободное пространство. Посасывал язык, прикусывал нежные губы, вырывая первые тихие вздохи, блуждал руками по такому доступному и податливому телу, пока не накрыл ладонями упругий зад. А потом просто потерял голову от Максима – в очередной раз.

Толик толкнул его к столу, нагибая и стаскивая с него штаны второпях, обнажая гладкую бледную кожу ягодиц. Ненадолго замер, поглаживая, а потом наткнулся на разгоряченный взгляд Максима, обернувшегося посмотреть, почему произошла заминка. Толик этот взгляд понял, запустил руку между половинок, пройдясь по расселине, покружил пальцем вокруг дырочки, потом втиснулся между ног, щупая яйца и уже твердый член. Он впервые трогал чужой мужской орган, но ощущения не казались ему неприятными, наоборот, были возбуждающими. Вдоволь наигравшись с членом, Толик вернулся к анусу, пытаясь засунуть туда пальцы и растянуть. И снова замер, услышав болезненный стон.

– Подожди, подожди… – прошептал Максим. – Вот, держи.

И протянул Толику крем для рук. Толик только головой покачал, все-таки его директор иногда такая баба.

Растягивал дырку недолго, слишком вставить хотелось. К тому же Максим так жалобно стонал под ним, от этих звуков хотелось поскорее оказаться внутри. И Толик вошел в покорное тело резко – в два толчка, после чего оба замерли. Максим от боли, сдерживая крики, а Толик – от острых, невероятных ощущений, которые были сейчас гораздо сильнее, чем в ту их единственную пьяную ночь. Задний проход Максима был очень узок и горяч, все-таки это заметно отличалось от обычного секса с женщиной. К тому же физические ощущения перемешивались каким-то извращенным моральным удовлетворением от того, что сумел нагнуть мужчину, и вот он уже стонет от движений твоих бедер, принимает в себя твой член глубоко и полно, прогибается в пояснице, чтобы тебе было удобнее… Толик совсем не контролировал себя, отпуская свое тело на волю, припечатывая Максима к столу жестко, наверняка причиняя боль. Но Максим не жаловался, только стонал и иногда тонко вскрикивал.

Предчувствуя скорую разрядку, Толик схватил мужчину за волосы, поднимая и прижимая к себе, потянулся к губам и сладко кончил в него, одновременно врываясь языком в его рот. Он стоял так, ловя последние судороги оргазма и краем сознания отмечая, как доводит себя до разрядки Максим.

Только после того, как тот кончил, Толик позволил себе сесть в кресло начальника, не выпуская из рук Максима и не выходя из него. Это ощущение слияния хотелось продлить подольше.

– Я хочу попросить тебя об одолжении, – голос шефа звучал хрипло после выматывающего секса.

Толик потерся носом о его висок, показывая, что слушает.

– Ты не мог бы изредка заниматься со мной сексом? Ну, скажем, раз в неделю, по выходным…

Толик потерял дар речи. Что?!

– Мне это нужно, – заторопился объяснить Максим. – У меня есть некоторые проблемы с… э-э-э… в общем, с партнерами. Я был бы тебе очень благодарен, могу даже заплатить…