Текст книги "Любовь вне Времени (СИ)"

Автор книги: Эля Безумова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 16 страниц)

Глава 12

«Я Лизка, мне 13 лет…Лизка, которую никто не любит…трудный подросток. Трёхлетней меня бросила мать. Мой отец пропал без вести…ушёл в магазин и не вернулся. Я воспитывалась бабушкой, Зоей Фёдоровной. Бабушка очень любила меня, пекла вкусные и тонкие блинчики…а я?! Я мотала ей нервы! Бабулю часто вызывали в школу и жаловались на моё плохое поведение. Она возвращалась домой и плакала, хваталась за сердце и просила её пожалеть. Я, глупая, смеялась ей в лицо…мне было всё равно. А вообще я мстила…мстила за то, что родители меня бросили!

Ночами я плакала и молилась всем Богам, чтобы мой отец вернулся. Я нашла письмо, написанное рукой моей матери. Прочитав его, поняла – отец не без вести пропавший, он ушёл в Прошлое…ушёл, чтобы спасти меня. И спас…ближе к четырём годам, у меня в голове рассосалась гематома. Он должен вернуться из Прошлого, просто там другое Время! Я жду отца вот уже 10 лет. Бабушка называла меня фантазёркой и ласково гладила по голове. А Машка Клементьева, сволочь, рассказала мою тайну одноклассникам. Они стали смеяться надо мной и считать меня сумасшедшей. Один Витька верил:

– Жди, отец вернётся! – он тоже читал это письмо.

А ещё, на прошлой неделе, я отдалась Витьке…лишилась девственности. Хорошего, скажу вам – мало! Больнооо, караул как…и крови много! Бабушка заметила вечером кровь на моём белье, я не стала отнекиваться – «рубанула» правду. Бабуля, как всегда, схватилась за сердце и попросила вызвать ей «Скорую Помощь». Я не поверила…а утром было поздно…врачи сказали – инфаркт…сегодня её схоронили. И теперь я осталась одна…совсем…родни нет, а потому ждёт меня детдом! Я никому не нужна…даже Витьке. Витька обещал быть на похоронах и не пришёл. Сейчас я выпрыгну в окно, и никто не заметит, что Лизки не стало…никто плакать не будет!»

Слеза капнула на тетрадный лист, одна…ещё одна, крупные горошины покатились из глаз девчонки. Лиза положила ручку и закрыла тетрадь. В окно ярко светило солнце. Умирать в такой день глупо…но что делать?! «Селя Ви», – как говорят французы, – «Такова жизнь». А тем более, если жизнь подростка никому не нужна и не интересна. Девочка подошла к окну, резко распахнула его и встала на подоконник, посмотрела вниз: «Боже, шестой этаж…как высоко и страшно!»

– Лиза…Лиза – детка, ты где? – Светочка Петровна, приятельница бабушки, как ураган ворвалась в комнату. Большая и горластая, похожая на доброго «Громозеку» из советского мультфильма…годы её не изменили.

– Да ты что, девка! Совсем с ума сошла?! – женщина резким движением скинула подростка с подоконника. Лизка упала, больно ударившись ногой. То ли от страха, то ли от боли начала вьюном крутиться по полу и… нет не плакать, а выть! Звук был похож на рёв загнанного в ловушку зверя…загнанного и затравленного. Светочка Петровна растерялась – такой звук может издавать тело рожающей женщины, но никак не тело хрупкого подростка. Схватив девочку в охапку и прижав к себе, она вместе с ней заревела:

– Дочка, Лиза, всё будет хорошо…я тебя к себе заберу…пенсия моя, квартиру сдадим…проживём.

– Я не нужна никому! – Лиза заикалась, у неё началась истерика.

– Ты мне нужна, глупенькая! Внуки – то мои в Норильске, у чёрта на куличиках, вижусь с ними раз в год. Ты это…девка, не дури…в жизни по – всякому бывает…ну что бы, вот так…в окно! Ты это…не вздумай больше так делать! – Светочка Петровна была грубоватой, и ей с большим трудом приходилось подбирать ласковые и нужные слова.

– Давай – ка мы с тобой, валерьяночки нальём…пустырничка! – женщина боялась отпустить новоиспечённую внучку из своих объятий, а потому поволокла её за собой чуть ли не за шкирку, в соседнюю комнату. – Сейчас поищем у бабушки аптечку, чайку нальём сладенького…булочки с поминок остались.

Час ушёл на то, чтобы Лизу привести в состояние покоя. И вот она в кровати, добротно напичканная миксом из корвалола с валерьянкой, и насильно закусившая это всё булочкой с изюмом. Засыпая, девочка держала руку тёти Светы, а та от ужаса пережитого, сидела в изголовье кровати и вслух читала молитвы: «Господи! Господи Милосердный, к тебе обращаюсь! Если ты есть – Спаси, Сохрани и Помилуй это несчастное дитя! Сколько она настрадалась с детства – мать бросила, болезнь тяжёлая, отец сгинул…сейчас вот и Зойка умерла… Господи Милосердный, сотвори чудо, верни девчонке отца! – Светочка Петровна с мольбой посмотрела на небо, как бы ища глазами Отца Небесного, и три раза перекрестилась.

*****

Лиза открыла глаза, за окном было темно. Она сладко потянулась, и тут же острая боль стрельнула в ногу: «Блин, окно… подоконник, Светочка Петровна». В комнату пробрался запах блинов, такие раньше бабушка пекла – тоненькие, с капустной начинкой. Уговаривала поесть, а внучка капризничала: «Хочу с мясом, надоели с капустой».

– Бабушка…бабуля…её больше нет… – слёзы предательски затекали за ворот пижамы.

На кухне, кроме тёти Светы, явно кто – то был…слышался приятный мужской голос. Лизка накинула халатик, сунула ноги в тапочки и пошлёпала проверять, кто к ним пожаловал: «Неужели из органов опеки?» От выпитых успокоительных, девочку слегка покачивало.

Мужчина в странном балахоне, сидел к ней спиной. Балахон был светлого цвета, из ткани похожей на лён, он стелился по полу. Светочка Петровна сидела напротив гостя, она счастливо улыбалась и кормила его блинами. В ванной горел свет и было слышно, как лилась вода.

– А там ещё кто?! – девчонка недовольно приоткрыла дверь и заглянула. За шторкой был виден силуэт женского тела. Незнакомка плескалась под душем и напевала любимую бабушкину песню: «Мы эхо…мы эхо…мы доброе эхо друг друга». Такой же светлый балахон из льняной ткани, был небрежно брошен на пол.

– Солнышко, нехорошо подглядывать! – Светочка Петровна обхватила Лизу своими ручищами и потащила на кухню. – Смотри – ка детка, отец твой вернулся…Господь Бог есть! – на этих словах, женщина перекрестилась и заплакала. От слова «отец» ноги девочки онемели и отказались двигаться. Она, как вкопанная, замерла в проёме кухонной двери: «Глюки с валерьянки, сто пудов глюки…тётя Света мне много капель дала!»

Мужчина повернулся к девочке лицом. С красивой ухоженной бородкой, длинными волнистыми волосами, он был похож на какое – то Божество…на Ангела…нет, Волвх из былин. И тут он улыбнулся, в его ярко голубых глазах, запрыгали смешные чёртики. Лиза помнила эту улыбку, эти глаза…она помнила их с детства…отец читал ей сказку на ночь, укрывал одеялом, целовал. И при этом в его глазах, всегда плясали вот эти самые смешные, озорные чёртики. Девочка сделала шаг вперёд.

– Папка…папка родненький, любимый…я знала, что ты вернёшься! – она бросилась к отцу и повисла на шее, – мне все говорили, что я фантазёрка, всё придумала…а я верила!

Тимофей прижал дочь к себе. Он молчал! По его холёной бороде текли слёзы. Затем заглянул девочке в лицо и первое что произнёс:

– Доченька, какая ты красивая! Как ты похожа на свою мать!

– Вот…говорит на Севере был…на заработках, – ворчала Светочка Петровна – а матери строчку черкнуть или позвонить?! Копеечку прислать?! Ни разу за десять лет!

– Светлана Петровна, миленькая, я же говорю – связи совсем не было, – как мог отбивался Тимофей.

– Конечно не было! – ругалась и дальше женщина, – не ври уж…какой Север, посмотри на свой вид! В Секте ты был…в сектеее… и не скрывай! Недавно в журнале одном читала, как людей туда заманивают. Ой, да ладно…главное, что выбрался! Не дождалась мать – то тебя! Подруженька моя, Зоюшка, глазоньки свои все выплакала. Сердце – то и разорвалось от горя…инфаркт. Ну вовремя вернулся! Девка – то одна осталась! Ничего, ничего…побреешься, помоешься, брюки оденешь, и прежний Тимоша будешь.

Причитания тёти Светы прервала Лиза. Она забралась к отцу на колени и прижалась к его груди:

– Папка, ты только не уходи…больше никуда не уходи…пожалуйста! Знаешь, как страшно и плохо без тебя было?! Я учиться на одни пятёрки буду…Витьку брошу! – девочку было не отодрать.

– Так, очень интересно…в моё отсутствие и Витька появился! – пытался пошутить Тимофей. Он был скованный и не знал, как себя вести со взрослой дочерью. – Ну, разберёмся потихоньку и с оценками, и с Витьками. А сейчас познакомься, это моя жена Софи…для тебя – Соня.

Из ванны вышла женщина, она вытирала голову полотенцем:

– Бабушкаааа?! Так это же бабуля, только молодая! – дочка раскрыла рот от удивленья. – Прям переселение Душ какое – то. Значит, в письме всё правда написано было?!

– В каком письме? – отец нахмурил лоб.

– В мамином… – растерялась девчонка, – я его нашла и прочитала.

– Ах ты, егоза…ну вся в отца! – Тимофей подхватил дочь и закружил по кухне. – Доченька моя… дочка…как я ждал этой встречи!

Светочка Петровна смотрела на эту сцену и думала: «Завтра в церковь схожу, свечку Богородице поставлю. Это она, милая Заступница встречу – то такую устроила, не зря ей Зойка молилась денно и нощно…Ох, Зойка, Зойка не дожила ты до этого дня…ох, подруга ты моя сердешная».

Лизка всю ночь просидела с отцом в обнимку, и рассказывала, рассказывала. Светало…стали укладываться спать. В комнату девочки зашла Соня, бережно поправляя ей одеяло, ласково спросила:

– Можно я буду твоей мамой…можно я буду любить тебя и заботиться?!

Лиза молча кивнула…

Глава 13

Прошло пять лет.

Таял мартовский снег, он был серый и тяжёлый. Колёса детской коляски прокручивали на ровном месте. Соня покачивала коляску и ждала Лизу из института. Девочка посещала подготовительные курсы. На семейном совете решили, что в медицинский…психотерапевт. И вот, предварительные экзамены и нервы позади.

– Меня приняли! Соня, я поступила! – восемнадцатилетняя девушка сбежала по ступенькам ВУЗа, и чуть не задушила женщину в своих объятиях.

– Тихо, тихо Мишеньку разбудишь! – Софи весело рассмеялась и отодрала от себя Лизу, – молодец, доченька…умница…я же говорила, что всё получится!

– Надо обрадовать папу! – девушка достала телефон из кармана модного пальто и стала набирать номер. Послышались долгие, протяжные гудки, затем как будто звонок скинули. Следом пришла смс: «Я на заседании учёного совета».

– Ну ничего…придёт с работы и расскажем, – Софи ободряюще улыбнулась, – а сейчас пойдём тортик купим, вечером пирушку устроим, любимый папин «Цезарь» сделаем! – женщина пыталась протолкнуть коляску сквозь залежи мокрого и грязного снега.

Кое – как добрались до гастронома. Софи зашла в магазин, а Лиза осталась сторожить брата. Мишенька начинал уже просыпаться, скоро кормить. Сестра заглянула в коляску, ища глазами бутылочку с молоком, как кто – то окликнул:

– Лиза, дочка!

Девушка обернулась, перед ней стояла женщина лет сорока. На её видимо, когда – то красивом лице, были видны следы похмелья. Под правым глазом красовался синяк недельной давности, он уже отцветал. От незнакомки очень сильно пахло перегаром, в руках она держала прозрачный пакет с бутылкой водкой.

– Вы кто?! – удивилась девушка.

– Я?! Твоя мать…Нина! – пьяница широко улыбнулась, впереди у неё не было двух зубов.

– Ктооооо?! – Лиза испугалась.

Нахалка с опойным видом, заглянула в коляску и произнесла:

– Привет Маргу, вот и встретились…девять веков как девять лет!

Из магазина вышла Соня. Увидев незнакомку неопрятного вида, заглядывающую в коляску и растерянную Лизу, она бросилась как разъярённая львица:

– Сейчас же отойдите от моих детей!

– Ну здравствуй, Софи. А кто в 12 веке песни пел, что всегда защищать меня будет?! Я гляжу, ты оперилась…рот научилась раскрывать! – хамила Нинка.

– Милона, ты?! Я…я тебя не узнала, – заискивающе и униженно, залепетала Соня.

Лиза смотрела на эту картину, ничего не понимая. Нинку пригласили домой. Пока накрывали на стол, гостья примостилась на диване и уснула.

Девушка часто представляла встречу с родной матерью. Но, чтобы так…! Соня была очень напряжённая и нервная, Лиза косилась на неё и чувствовала – боится она эту пьяницу. Мачеха поймала её удивлённый взгляд:

– Благодаря Милоне мы с твоим отцом вместе! Я ей многим обязана, – нервно и сухо ответила женщина, вручая бутылочку с молоком, – дай Мишеньке, я пока на стол накрою.

– Фиг с ним…отец придёт, всё объяснит, – Лиза послушно пошла кормить младшего брата.

*****

При Тимофее Милона вела себя скромно, хамить перестала, а потому Софи немного выдохнула. Опять они сидели на той же самой кухне, как 15 лет тому назад. Только хлопотала не Зоя Фёдоровна, а Софи. Также на столе, помимо прочего угощенья, стояла банка с лечо. Это была любимая закуска матери, а теперь жены. Тимон смотрел на Нинку, перед его глазами бежали картинки – студенческие годы, они молодые и влюблённые…рождение Лизы…измена жены… бомж, подвал…Храм Любви…красивая и самодостаточная Жрица…пьяница с подбитым глазом. Господи, сплошная каша!

– Как поживает Вениамин Валентинович? – спросил он язвительным тоном.

– Он умер, – равнодушно ответила Нинка, опрокидывая очередную рюмку и закусывая куском сыра, – умер пять лет назад.

– Прости, я не знал! – мужчине стало стыдно.

– Да нормально всё! Не переживай ты так! Ща, я по порядку всё расскажу, только ещё рюмочку выпью…трясёт меня. Софи, подай – ка лечо! – от выпитого и сытой закуски гостья раскраснелась.

– Лиза, доченька, иди с Мишенькой посиди, тут взрослые разговоры! – Соня ласково обняла девушку.

– Неее, нормально! Как взрослые разговоры слушать – я маленькая, как с братом сидеть – сразу выросла…большой стала! – возмутилась девушка.

– Лизок, ну пожалуйста, – отец умоляющее посмотрел на дочь, – я тебе потом всё сам расскажу.

– Ладно, ладно…ухожу. Странные вы какие – то все! Кусок торта хоть можно взять? У меня вообще – то праздник сегодня, я практически в институт поступила, – девушка ворчала дальше.

Нинка поставила рюмку на стол. Её глаза на минуту стали трезвыми:

– Я рада! Я очень рада, что выбрана профессия – психотерапевт. Надеюсь, все знания, которыми ты владела в 12 веке – пригодятся!

– Цирк уехал – клоуны остались! 12 век…знания…с ума все посходили! – Лиза отрезала большой кусок торта, налила себе чай и возмущённо удалилась с кухни.

– Хорошая девочка, умная…пусть всё у неё получится, – Нинка покосилась в сторону Софи, – на Лорен похожа!

Женщина побледнела, нижняя губа затряслась, она опустила глаза:

– Как она там…моя дочь? – Софи очень боялась этого вопроса, – обижается на нас?!

– Лорен наблюдает за вами. Я научила её пользоваться стеклянным шаром. Знает, что родился брат и очень ревнует к Лизе. Так что, вы ангелочки под полным её присмотром! – зло засмеялась женщина, она уже охмелела и становилась развязной.

Чтобы как – то разрядить обстановку, Тимофей обнял бывшую жену:

– Нин, ну ты это…прости нас! Прости нас за то, что всё хорошо. Мы с женой понимаем, что только благодаря тебе! Правда, милая?!

Софи смутилась. Она чувствовала, что является для Нинки красной тряпкой, как для быка:

– Милона, наш дом всегда открыт тебе, – женщина опять засуетилась, – положить «Цезаря»?! Лиза сама готовила.

– У меня свой дом есть… зачем мне ваш?!

– Может помощь какая нужна? – Тимофей чувствовал себя неловко и очень виновато. – Деньги…скажи сколько?!

– Я, значит жизнь себе поломала из – за вас, а ты деньги…откупиться хочешь?! – пьяница угрожающе сжала кулаки. Никто не знает, чем бы всё закончилось, но ситуацию спас телефон, он вовремя зазвонил в Нинкином кармане:

– Да, любимый… ну что ты кричишь…через час буду! – лицо гостьи засияло. – Мой объявился! Слава тебе, Господи! Неделю дома не было, думала всё…хана…бросил меня. Ан нет, нужна я ему! – радость, прозвучавшую на этих словах, невозможно было скрыть. – Сейчас быстро всё расскажу – да бежать надо, Роман не любит ждать. Давайте ваш «Цезарь!» – Нинка весело подмигнула Софи, затем налила полстакана водки и залпом выпила.

*****

С Вениамином Валентиновичем они прожили десять лет. Ой, как он её любил! Пылинки сдувал, на руках носил, любое желание исполнял, берёг и целовал ежедневно…целовал не по одному разу. Вместе они принимали людей, да дело так пошло хорошо – женщина давала свою Силу, а Вениамин «шаманил». Денег заработали много, за десять лет сколько стран объездили! И платья у Нинки были, и шубы, и украшения разные. Да вот беда – не любила она его! Всё время о муже с дочкой думала, скучала…но возвращаться боялась. А когда узнала, что Тимофей в Прошлое «ушёл», пришла к Зое Фёдоровне. Та, на порог даже не пустила! Правда удалось выпытать, что у Лизы гематома рассосалась. Вениамин Валентинович успокаивал плачущую Нинку: «Я же говорил – не нужна ты им. Только я люблю тебя…люблю сильно…живи со мной». И она жила! Жила хорошо…любима…сыта и нарядна – женщины завидовали. А потом Вениамин Валентинович умер. Лишний вес, большой живот, сахарный диабет…инсульт. И осталась Нинка одна…одна в трёхкомнатной квартире. Одиноко ей стало и тоскливо. И как – то, чтобы поднять себе настроение, решила женщина по старой памяти водочки выпить. Одела свою лучшую шубу, зима была, да и пошла в магазин. В магазине и встретила Его! Романа…красавца и спортсмена. Мужчина тоже пришёл за водкой, и стояли они в одной очереди.

– Нинка…ты?! Вот это да! Выглядишь – шикардос! – дёрнул он женщину за рукав дорогой шубы. Нина обернулась – перед ней стоял предатель Роман…тот самый, который обманул её с квартирой. Женщина брезгливо отвернулась, и пошла было в сторону.

– Да ладно, не обижайся! Меня жизнь уже наказала! Боком мне вышли деньги от продажи твоей квартиры, – Роман забежал вперёд и загородил проход, – ну ты бляха нос, красотка! А я часто думал о тебе…хорошо мы жили, помнишь?! Давай поговорим! Ты раньше выпить любила…бабло есть?

Бабла у Нинки было много…Вениамин Валентинович запасливый был, оставил. Затарившись водкой и разной закусью, оказались у неё дома. Роман завистливо оглядел трёхкомнатные хоромы. Присвистнул и сказал:

– Любит тебя всё – таки Жизнь, Нинэль!

А потом они неделю пили. Пили, кувыркались в постели…опять пили… и никак не могли наговориться. Две родственные, обиженные жизнью Души, соединились после долгой разлуки. Нинке было комфортно рядом с Романом, тепло и уютно. С ним она была Настоящая – не надо притворяться верной женой, любящей матерью, сильной Жрицей. Можно быть просто Нинэль…пьяной, нечёсаной, и такой Свободной! А как любимый произносил это имя – Нинээээль… ласково, тягуче и завораживающе. Роман был уже не тот, жизнь его и вправду побила. В погоне за лёгкой наживой, на все деньги от продажи Нинкиной квартиры, мужчина купил акций на бирже. Акции прогорели. Ритка сразу его бросила. Нашла в Москве нового хахаля и укатила с ним в неизвестном направлении, прихватив с собой все дорогие шмотки, которыми муж затарил основательно.

Жизнь покатилась по наклонной, Роман начал пить, бросил спортзал. Связался с плохой компанией. И как итог всех приключений – отсидел несколько лет за мошенничество. И вот, сейчас он вышел из мест заключения. Временно живёт у кореша, который откинулся месяцем раньше…живёт в коммуналке. Мышц нет, когда – то накачанное и гладкое тело – сдулось и стало дряблым. Морда повисла, нос сломанный…от прежнего красавца не осталось и следа. Но лучше, чем Ромка для неё никого нет! Они вместе пьют, любятся и дерутся. Он периодически пропадает на неделю, а то и две. Изменяет сволочь однозначно! А Нинка?! Нинка воет от тоски и ждёт…но слава Богу, любимый всегда возвращается. Сейчас она выставила на продажу свою трёхкомнатную квартиру, скопились долги за коммунальные услуги, да и пить на что – то надо. Агент подобрала им хорошую однокомнатную хрущёвку, на окраине Москвы – на двоих хватит.

*****

Гостья совсем опьянела, язык заплетался.

– Нин…переночуй у нас, куда ты такая? – Тимофей поднял обмякшее тело с табуретки и под руки потащил в комнату, уложил на диван. Нинка тут же захрапела. Сотовый телефон, который разрывался от звонков в кармане куртки бывшей жены, пришлось выключить. На следующее утро, он проснулся от звука разбившейся посуды. Прибежав на кухню, застал такую картину – Нинка, дрожащими с похмелья руками, пыталась собрать осколки любимой Сониной тарелки.

– Нин, я сам…порежешься! – мужчина подвинул бывшую, – там в шкафчике водка осталась, похмелись.

Женщина благодарно ринулась к буфету. Когда утренний опохмелочный ритуал был произведён, вдруг резко засобиралась домой. Тимофей провожал…стоял в прихожей и наблюдал, как она нервно одевает куртку, достаёт из кармана телефон.

– Кто выключил? Меня ж, Роман убьёт сегодня!

– Нин, – Тимофей замялся, – а может, ну его…этого Романа…а? Не ходи к нему, давай мы тебя в больницу положим, от алкоголизма полечим. Молодая же ещё! Вся жизнь впереди, бросишь пить и наладится всё.

– Не жалей меня…не надо! – пьяная баба вплотную подошла к Тимофею, и нагло дыхнула перегаром в лицо. – Ты искренне меня за дуру держишь? Думаешь, я не понимаю, что Роман живёт со мной только из – за денег и квартиры? Так вот, я тебя разочарую… – трясущимися руками она пыталась справиться с молнией на одежде, та не поддавалась, – мне с ним хорошо…очень хорошо! Не лезь в мою жизнь! – психанула Нинка и открыла входную дверь.

Тимофей перегородил дорогу:

– Остановись! Пропадёшь ты с ним…не любит он тебя! – мужчина вцепился в рукав женской куртки, ему стало жалко бывшую жену. Жалко по – человечески.

– А мне не привыкать к неразделённой любви! Не привыкать к тому, что все мужики меня используют. И ты, дорогой мой Жрец Покуба – не исключение! – злым, обиженным голосом ответила она. Тимон покраснел.

Зазвонил телефон:

– Ромочка, прости, уже бегу! Всё, всё объясню…любимый, ну не ругайся! – Нинка выскочила на лестничную площадку и нажала кнопку лифта. – Полчаса…дай мне всего полчаса! Водки…купить водки?! – на этих словах, в её голосе проскользнула нервозность. – Тим, выручи деньгами, пожалуйста! – обратилась она с умоляющим взглядом. Тимофей достал из кармана брюк пятитысячную купюру, остатки от премиальных, и протянул.

– Благодарствую! – Нинкины глаза засветились несказанной радостью.

В это время приехал лифт. Женщина сунула ногу в двери лифта, чтобы они не хлопали и задержалась на секунду:

– Бог даст – встретимся в следующих жизнях! У нас же с тобой Любовь…так сказать…Любовь вне Времени…

Конец первой части.