Текст книги "Вкус блаженства"

Автор книги: Элоиза Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 18 страниц)

Глава 43

Любезный читатель, ночью я лежал без сна, встревоженный тем, что еще оставалось от моей совести. Все повелевало оставить ее в покое и дать ей идти дальше по жизни в чистом и нежном свете истинного целомудрия.

Тем не менее сердце мое томилось, рыдало и плакало. В конце концов я решился попросить ее руки. Как я это сделал, захотите вы спросить. Конечно, прибег к помощи Шекспира.

Из мемуаров графа Хеллгейта

Джози опустилась на пол, голова ее бессильно упала на грудь.

Она знала, что Мейн любит Сильви: он твердил ей об этом снова и снова. Теперь он поцеловал письмо от Сильви... Но как же она? Боже, что она наделала!

Возможно, Сильви из тех женщин, что постоянно воюют с возлюбленными, бросают обручальные кольца в лицо жениха, хотя и не думают всерьез о разрыве? Джози не сомневалась, что французские женщины славятся своим скандальным поведением и обожают драматические сцены. Что, если теперь Сильви явится к Мейну и снова предложит свою руку?..

Перед лицом этого предположения никакой ум и никакое острословие не имели значения. Она могла рассмешить Мейна, могла заставить его задыхаться в постели, но была не в силах восполнить сладость любви, которую он питал к Сильви.

Джози поднялась, но оказалось, что ноги ее не держат, и она уцепилась за портьеру, чтобы не упасть. Наконец выпрямившись, она почувствовала себя раздавленной и обездоленной, как старая нищенка. Боже, как могла она быть настолько глупой!

Как только Джози вышла из комнаты, Кокберн сообщил ей, что граф желает через час отправиться в Лондон.

Письмо! Должно быть, Сильви позвала его.

Джози прошла в спальню и попросила горничную помочь ей надеть дорожный костюм. Кровь гудела у нее в ушах, но она даже не замечала этого.

Неожиданно взгляд ее остановился на маленькой книжке в алом переплете, в которую она тщательно записывала сложные и пленительные уловки героинь своих любимых романов. Впрочем, теперь у нее имелся муж, а ни в одной из этих книжек не говорилось, как заставить кого-то влюбиться или, что еще важнее, разлюбить. Для этого пригодился бы разве что волшебный напиток, о котором писал Шекспир в пьесе «Сон в летнюю ночь».

Как мог Мейн до сих пор любить Сильви? Конечно, она прелесть, но ведь и ее тело он находит прелестным, подумала Джози. К тому же Сильви не любит лошадей...

Впрочем, и Мейна она по-настоящему не любила.

Джози так сильно сжала записную книжку, что на кожаном переплете остались отметины от ногтей.

В дверь постучали.

– Его сиятельство готовы отбыть в Лондон, – объявила горничная.

Джози с трудом поднялась. Аннабел, вероятно, уже на пути в Шотландию, а Имоджин проводит с Рейфом свой медовый месяц, но Тесс ей поможет.

Когда Джози выходила из дому, Мейн не спеша подошел к ней.

– Я получил весточку от Сильви, – сказал он улыбаясь, будто это не имело никакого значения. – Она отбывает в пять часов на «Эксельсиоре», и я подумал, что нам следует ее проводить.

Джози чуть не задохнулась от негодования.

– Может быть, ты попрощаешься с нами обеими? Я хочу, чтобы ты отвез меня в дом Тесс. У меня ужасная головная боль...

– Сочувствую. – Мейн открыл дверцу экипажа.

Забравшись внутрь, Джози свернулась клубочком на сиденье и закрыла глаза. За два часа езды до Лондона ей предстояло решить, что теперь делать.

Глава 44

Упав к ее ногам, я сказал:

– Моя душа погибает без вас. Если вы отвергнете меня, я брошусь в ледяные воды Темзы и умру, вспоминая вас. Для меня вы олицетворяете чистоту облака, прозрачность льда и белизну снега. Будьте моей женой!

Из мемуаров графа Хеллгейта

– Не спорь со мной: я знаю, план сложный, но это единственное, что я сумела придумать.

– Сложный? – Тесс нервно засмеялась. – Да он просто совершенно безумный!

– Нет, не безумный, и он отлично разработан, – упрямо твердила Джози.

– Должно быть, ты шутишь!

Глаза Джози сузились.

– Если ты не хочешь мне помочь, я найду тех, кто согласится.

Тесс покачала головой:

– Ты не можешь усыпить Мейна.

Джози пожала плечами:

– Насколько мне известно, это самое мягкое снотворное на свете: мы даем его лошадям, чтобы их успокоить, а Питеркин давал его мальчикам-грумам каждый раз, когда приходилось рвать им зубы. Я сделаю так, что он станет более податливым, и только.

– Не забывай, ты говоришь о своем муже, – возмущенно сказала Тесс. – Как вообще ты могла такое придумать?

– Это абсолютно необходимо, – упрямо заявила Джози. – Мейн воображает, будто влюблен в Сильви, а меня это, разумеется, не устраивает.

– Послушай, со временем он поймет...

– Нет, не поймет. Я тоже так думала, пока не увидела, как он целует ее письмо. Как я могу жить с ним, зная, что он любит другую?

– Но я не верю, что он любит Сильви, – сказала Тесс серьезно.

– Я тоже не верю.

– Но тогда что же?

– Сильви отплывает в Бельгию. Когда Мейн окажется на корабле вместе с ней, то поймет, что не любит ее. Он, конечно, не выбросит ее за борт...

– Надеюсь, что не выбросит!

– Но перестанет целовать ее письма и думать о ней.

– Откуда тебе известно, что он думает?

– А что ты бы почувствовала, если бы Лусиус думал о другой женщине?

Тесс нахмурилась:

– Пожалуй, это стало бы отравлять нам жизнь, но у тебя ничего такого не происходит – просто ты слишком все драматизируешь. Боюсь, ты начиталась романов, иначе тебе никогда в жизни не пришел бы в голову этот безумный план.

– Спланированное действие – лучший способ решить проблему.

– Это верно, – неохотно согласилась Тесс, – но я не вижу в этом плане смысла. Усыпить Мейна – надо же до такого додуматься!

– На самом деле все очень просто. Я дам Мейну выпить надежное средство, а потом отправлю на пристань.

– Ты его отправишь? Как посылку?

Джози на минуту задумалась.

– Ну, я скажу лакеям, что мой муж хочет отплыть на «Эксельсиоре». Так называется корабль Сильви.

– Не понимаю, для чего его усыплять.

– Иначе он не сядет на корабль. Поверь, твоя помощь мне тут не понадобится, можешь не беспокоиться.

– Позволь напомнить, что твои лакеи – это лакеи Мейна, и они не потащат сонного хозяина на корабль и уж тем более не оставят там.

Джози нахмурилась, и тогда Тесс неохотно предложила:

– Это могут сделать мои лакеи.

– Твои?

– Да, хотя я этого не одобряю!

– Пусть. Но ведь ты поможешь мне? – В глазах Джози заблестели слезы. – Я не смогу жить, зная, что Мейн любит Сильви или хотя бы думает, что любит...

Гризелда ждала брата в гостиной.

– Наконец-то ты приехал! – воскликнула она, поднимаясь со стула.

Мейн выглядел таким же элегантным и беспечным, как всегда: это означало, что пока никто ее не опередил.

– Дарлингтон... Хеллгейт... – сбивчиво начала Гризелда.

Выслушав все, граф опустился в кресло и нахмурился. И Гризелда заволновалась. Что, если ее брат вызовет Дарлингтона на дуэль и убьет?

– Ты не можешь это сделать! – выкрикнула она.

– Не могу что?

– Вызвать его!

– Какого черта я стал бы это делать?

Гризелда в недоумении уставилась на брата:

– Разве ты не возмущен? У тебя такой вид...

– С Джози творится что-то странное, – расстроенно сообщил он, – а тут еще этот Дарлингтон. У тебя что, роман с ним? Кстати, разве не Дарлингтон обозвал мою жену Шотландской Колбаской?

– Да, это он, – шепотом ответила Гризелда.

– Ты хоть знаешь, что я собирался его за это убить? – Эта фраза прозвучала почти равнодушно.

– Нет! Ты не должен...

– Ясно, что не должен, но неужели ты не могла выбрать кого-нибудь получше?

– Я... Он мне очень нравится. И он никогда больше не скажет ничего такого... Чарлз ужасно сожалеет о том, что причинил Джози неприятности.

– Учитывая его омерзительные писания, мне претит думать о том, что он нашептывает тебе на ухо. Откровенно сказать, я был лучшего мнения о твоем вкусе.

Гризелда поморщилась:

– Может быть, ты наконец перестанешь зубоскалить и хоть на минуту дашь себе труд задуматься?

– Задуматься о чем? – Мейн помолчал. – Похоже, ты собираешься за него замуж, так?

– А что, если он это делает только для того, чтобы позже изобразить наши отношения в книге? – выкрикнула Гризелда. – Об этом ты подумал?

– Тогда я его убью, – все также спокойно сказал Мейн и, подойдя к сестре, провел ладонью по ее щеке. – Если твой Чарлз не умеет писать, это еще нe значит, что он склонен к самоубийству, тем более что, как я понимаю, он уже сделал тебе предложение.

Гризелда порывисто кивнула.

– Это еще одна причина, почему стоит сохранить ему жизнь. – Граф повернулся и взял перчатки.

– Неужели тебя не трогает, что он... написал эту книгу? – Гризелда замерла в ожидании ответа.

– Отвечу одним словом: нет. И вообще, эти мемуары – редкостная глупость. Куда важнее, что ты хочешь выйти за него, а ты ведь этого хочешь, верно?

Гризелда улыбнулась сквозь слезы:

– Думаю, да.

– Ну вот и славно. – Мейн поцеловал сестру в щеку. – Он этого не заслуживает, но я скажу ему это не раньше, чем улажу дело с Джози.

Глава 45

Я понял, что она любит меня, когда увидел, как глаза ее наполнились слезами. Любезный читатель, знайте: нет ничего сладостнее, чем желание изменить жизнь мужчины, повлиять на его характер. Она моя, она моя. Теперь я переродился.

Или...

Из мемуаров графа Хеллгейта

Все оказалось намного проще, чем ожидала Джози: Мейн приехал за ней, и она подала ему чашку чаю, сказав, что Тесс придет через минуту.

Потом Мейн начал рассказывать ей что-то о Дарлингтоне и Хеллгейте. Могло ли быть так, что Дарлингтон написал мемуары Хеллгейта? Впрочем, Джози не могла сосредоточиться на его рассказе и только молча смотрела, как он пьет чай. Прежде чем она успела остановить его, он уснул, привалившись к углу дивана, и тень от ресниц упала на его щеки.

– Я люблю тебя, – прошептала Джози. – Я очень сильно тебя люблю...

Неожиданно Мейн вздохнул и улыбнулся; тогда Джози, несколько успокоившись, вышла из комнаты и осторожно притворила за собой дверь.

– Надеюсь, письмо готово? – спросила Тесс, встретив ее в коридоре.

– Мне еще надо его написать. – Джози с трудом проглотила слезы.

– Ты уверена?

– Конечно, уверена! Просто, лежа на диване, Мейн выглядит таким беззащитным. Он даже не понял, что я его усыпила...

Тесс покачала головой:

– Не зря я считала этот план глупостью. Ну ладно, пиши свое письмо. – Она подтолкнула сестру к письменному столу, и Джози взяла чистый лист бумаги.

«Дорогой Гаррет. Знаю, что ты удивишься, оказавшись на борту корабля. Выходя за тебя замуж, я еще не понимала, что важнее всего не сам брак, а любовь. Раз ты любишь Сильви, то и должен быть с ней.

Джози».

Дописав письмо, Джози громко зарыдала и рухнула на постель.

– Не волнуйся, дорогая. – Тесс помогла ей встать и закутала в плащ. – Я отвезу тебя домой, пока Лусиус занимается всем остальным.

– Ты рассказала ему?

– Конечно, рассказала: а как бы иначе я могла доставить Мейна на пристань? Лусиус – вполне подходящий для этого человек; не сомневаюсь, он сделает все правильно.

– Я не хотела, чтобы кто-нибудь знал. – Джози вытерла слезы. – Мейн проспит всего четыре часа, самое большее. Он должен быть на пристани ровно в пять, когда начнется прилив. Что, если «Эксельсиор» отплывет без него?

– Не отплывет, – успокоила ее Тесс. – Ты же знаешь, Лусиус никогда не совершает ошибок.

Пока карета громыхала по улицам Лондона, Джози продолжала думать о том, что ей предстоит.

– Что он сказал? – неожиданно спросила она.

– Кто?

– Лусиус. Что он сказал о моем плане?

Тесс усмехнулась:

– Он решил, что это полная чушь, тогда я напомнила ему, что сама была обручена с Мейном.

– Нам обеим очень повезло. – Джози постаралась, чтобы ее голос звучал уверенно.

– Верно.

Больше они не разговаривали, пока не оказались в доме.

– Тебе надо принять ванну, – решила Тесс и позвонила в колокольчик. – Потом ты ляжешь в постель. Ты измучена, у тебя даже лицо осунулось.

Джози вздохнула. Сейчас Мейн уже на корабле и понял, что она отказалась от него, уступила его Сильви.

От этой мысли Джози чуть не затошнило, и она поскорее погрузилась в ванну.

– Мне пора домой, – сказала Тесс несколькими минутами позже. – Я велела отнести ужин к тебе в спальню, а завтра утром снова буду здесь.

Послав сестре воздушный поцелуй, Тесс исчезла.

Но Джози не захотелось есть в спальне, и, выйдя из ванной, она надела халат Мейна из гладкого шелка, который он одолжил ей после того, как сорвал с нее корсет. Дав краткие указания Рибблу, она поднялась в башню Сесили. Здесь все было так же затенено, таинственно и казалось таким же волшебным, как в первую ночь, когда Мейн привел ее сюда. Единорог приплясывал на своей виноградной лозе, а маленький мальчик, похожий на Мейна, висел, держась за нее одной рукой.

Джози съежилась в огромном кресле, из которого тогда смотрела, как Мейн танцевал в ее платье, но не заплакала. Она знала, что права. Мейн не любил Сильви, и здесь, в этой башне, она однажды шепотом сказала ему об этом.

– Он любит меня, – прошептала Джози. Но кому она это говорила? Должно быть, духу тети Сесили. – Он любит меня и только меня.

Когда вошел Риббл с бокалом вина и ужином, Джози сидела в трепетном свете ламп, перечитывая описания страстных приключений человека, которого любила больше жизни. Вино было глубокого красного цвета и казалось таким же волшебным, как и стены. Чтение создавало странное впечатление, будто она была всеми женщинами, которых любил Мейн...

Но любил ли он их?

Теперь эти истории казались Джози не слишком правдоподобными, хотя по-прежнему волнующими и полными желания.

За дверью послышался какой-то шум, и Джози, перевернув страницу, посмотрела на дверь.

На пороге стоял Мейн: вода струилась с его волос, глаза были окружены темными тенями.

– Джо-о-ози! – произнес он хрипло. – Они выбросили меня из лодки... Я был связан и не мог плыть. Но я должен был прийти сказать тебе «прощай».

Джози ничего не ответила. Воздух вокруг потемнел и сгустился. Она не могла произнести ни слова, не могла дышать.

И тут силы ее оставили и она потеряла сознание.

Мейн вошел в комнату, отряхиваясь, как собака после обильного дождя, и, посмотрев на жену, взял ее стакан и сделал глоток. Потом, не сводя с нее глаз, сел на скамеечку возле стула.

Слишком много романов – в этом, по его мнению, была вся беда.

– Джози! – окликнул он жену. – Джози!

Она не шевелилась, и он провел рукой по ее щеке. Джози была так прекрасна, что его сердце разрывалось от нежности, но на этот раз он решил проявить твердость.

– Джозефина, очнись!

Она открыла глаза и удивленно взглянула на него:

– Гаррет...

– Его призрак.

Джози схватила Мейна за руку, затем быстро вскочила с кресла и стала трясти за плечи:

– Как ты мог?! Как ты мог сделать это?! Я подумала, что ты умер!

Ему следовало бы защищаться, но он не мог сдержать смеха.

– Ты... ты... Я сама сделаю тебя призраком! – Удары ее маленьких кулачков сыпались градом.

Наконец Мейну удалось схватить ее за руки.

– Между прочим, ты это заслужила. – Он с трудом подавил новый приступ смеха.

В этот момент он увидел в глазах Джози все: любовь, которой суждено было продлиться до конца их жизни, уязвимость и бескорыстие, – и это делало ее самой замечательной, забавной и умной женщиной в его жизни.

Брови Джози сошлись над переносицей.

– Негодяй! – выкрикнула она.

– Ты это заслужила.

– Мне не следовало доверять Тесс!

– Ну, по крайней мере Фелтон передал мне твое письмо, – признался Мейн.

– О!

– Будь я проклят, если меня не окружают бездарные писаки! – Он вздохнул. – Сначала Дарлингтон – кстати, этот негодяй собирается стать моим зятем, – а потом и собственная жена: «Любовь важнее брака». Потрясающая напыщенность! Пух и перья! Я и сам мог бы написать мемуары Хеллгейта.

– Сожалею, что мои писания не соответствуют твоим высоким запросам, – парировала Джози с достоинством.

– Ты не только написала напыщенное письмо, но и попыталась избавиться от меня, – продолжал Мейн без малейших признаков угрызения совести.

– Вовсе нет, я никогда не хотела избавиться от тебя!

– Ты хотела, чтобы меня бросили на корабль, и я оказался вместе с француженкой, которую едва знаю.

– Это была Сильви! Если припоминаешь, ты собирался жениться на ней.

– О Боже! Да, это была Сильви, но как ты могла подумать, что я хочу провести несколько дней на одном корабле с ней?

– Потому что... Потому что...

Больше не слушая ее, Мейн усадил Джози себе на колени и заглянул ей в глаза:

– Ты никогда не избавишься от меня, Джозефина, можешь даже не пытаться.

– Никогда? – переспросила она шепотом.

– Никогда, клянусь.

Неожиданно Джози всхлипнула.

– Я люблю тебя, – печально сказала она. – Я так сильно тебя люблю.

– Откуда тебе известно, что я ее любил?

– Ты сам постоянно твердил мне об этом; и потом, ты целовал ее письмо.

– Боже, какой бред! И если ты меня любишь, как ты могла позволить мне уехать?

– Я должна была уступить тебя ей: ведь ты этого хотел, разве нет?

Мейн заключил ее лицо в ладони.

– Я никогда не позволю тебе покинуть меня, Джозефина, жена моя, даже если ты увлечешься самим Хеллгейтом.

Джози засмеялась.

– Но, Гаррет, я ведь влюблена в Хеллгейта, и ты это отлично знаешь. – Она запустила пальцы в его волосы. Его губы прикоснулись ее груди, и Джози чуть не зарыдала от восторга. Потом он снова стал целовать ее губы, в промежутках объясняя:

– С тобой я совсем другой, и мне никогда не бывает скучно. А самое главное, с тобой я вовсе не Хеллгейт, не тот развращенный негодяй, совершивший так много непотребных глупостей. Прежде я и не знал, что такое любовь, и поэтому думал, что люблю Сильви. Разумеется, я был ослом, когда воображал это.

– Я так и думала, что, возможно, ты любишь меня, а не ее. – Джози шумно вздохнула.

– Да, и теперь ты моя графиня, единственная женщина, которую я люблю и буду любить всю оставшуюся жизнь.

Глава 46

Пора сказать вам, любезный читатель, «Прощайте!» В заключение могу только пожелать от всего сердца, чтобы вы, пустившись в плавание по волнам небесного блаженства, в конце концов, как и я, достигли его вершины. Прощайте! Прощайте!

Из мемуаров графа Хеллгейта

Вечер по случаю празднования дебюта книги, которая, по словам многих, стала вехой столетия, продолжался уже в течение двух часов, когда принц-регент вышел на середину зала, держа в руках экземпляр в алой сафьяновой обложке, отделанной жемчужинами, и от души поздравил автора. После этого сэр Чарлз Дарлингтон поблагодарил принца-регента в самых искренних выражениях и затем вернулся к своей супруге леди Гризелде.

Джози, графиня Мейн, все время непристойно хихикала, пока Дарлингтон держал речь, потому что муж обнимал ее за талию и что-то непрестанно шептал на ухо.

– Тише ты, болтушка, – шептал Мейн.

– Но ведь это претенциозная чушь, – не сдавалась она.

– Да, но знаешь, сколько экземпляров этой чуши в кожаных переплетах уже напечатал Фелтон? Чушь Дарлингтона имеет грандиозный успех у тысяч читателей.

Джози пожала плечами и положила голову мужу на плечо, подставив губы. Графу Мейну ничего не оставалось, как только принять приглашение.

Он принялся целовать Джози так, будто они были одни в этом зале, полном народу, потому что ничто не имело значения, когда рядом с ним она, его очаровательная жена, радостно улыбавшаяся в его объятиях.

Эпилог

Три года спустя

– Черт возьми! – выругалась Джози. – Это ужасно. Хуже и быть не может. Говорю вам, со мной покончено!

Тесс обняла ее за плечи:

– Все будет хорошо, дорогая, обещаю; ты только успокойся.

Джози резко обернулась:

– А вы перестаньте смеяться!

– Мы и не смеемся. – Лицо Гризелды приняло постное выражение. – Я только говорила Имоджин...

– Сейчас не время для обмена впечатлениями, потому что я...

Тут послышался стук в дверь, и Аннабел пошла открывать.

– Привет, Мейн!

– Я слышал здесь какой-то крик. Ей очень больно? Могу я ее увидеть? – Было заметно, что лицо его побледнело и осунулось.

– Почему бы и нет? Пока что еще ничего особенного не происходит, но ты же знаешь Джози – она уже нафантазировала себе миллион страхов.

Аннабел распахнула дверь, чтобы продемонстрировать Джози, прижимающуюся к Тесс, как если бы старшая сестра была соломинкой, за которую можно удержаться в шторм.

– Джози, – произнес Мейн хриплым голосом и шагнул к жене. – Ты в порядке?

– Конечно, нет! Я умираю!

Мейн торопливо заключил жену в объятия, после чего почувствовал себя немного лучше. Для него сущей пыткой было вышагивать по коридору, зная, что она страдает.

– Я здесь, с тобой, – сказал он ей на ухо.

– Все равно мне это не нравится, – капризно произнесла Джози и положила голову ему на плечо. – Я хочу, чтобы все поскорее закончилось.

– Боюсь, поскорее не получится, – возразила Тесс. – Тебе придется немного потерпеть. Право, Мейн, ты бы лучше удалился...

– Ни за что! Раз Джози предстоит страдать, я должен быть вместе с ней. – Неожиданно подхватив жену на руки, Мейн перенес ее в роскошную маленькую гардеробную и закрыл за собой дверь.

– О! Ради всего святого! – сказала Тесс. – Разве мы можем это допустить?

– Там есть постель, – успокоила ее Аннабел. – Может быть, Мейн сможет успокоить ее немного и она отдохнет...

– Куда, скажите, ради Бога, подевалась Джози? – поинтересовалась Гризелда, входя в спальню.

– Мейн отнес ее в гардеробную, чтобы слегка приласкать, – сказала Аннабел беспечно. – Садись, дорогая.

Покачав прильнувшего к ней спящего золотоволосого херувимчика, Гризелда со счастливым вздохом опустилась на стул, и тут из-за двери послышался крик Джози.

– Я вела себя гораздо более достойно, когда пришло мое время, – сказала Аннабел.

Имоджин рассмеялась.

– Нет, правда, – запротестовала Аннабел. – Я выругалась всего раз или два.

– А у меня и времени не хватило на то, чтобы браниться, – заметила Имоджин. – Я трудилась в поте лица и поняла, что одного раза с меня достаточно. Рейф думает так же. Мне показалось, что он постарел лет на десять, когда нам наконец разрешили увидеться после всего этого.

– И сколько времени у тебя ушло на то, чтобы произвести на свет Сэмюела? – спросила Гризелда Аннабел. – Меня до сих пор мучает совесть оттого, что ты осталась в Шотландии одна без поддержки. Нам с Имоджин следовало быть с тобой.

– Со мной была няня: она считала, что женщина в родах не должна думать об этом испытании, поэтому и развлекала меня фривольными шутками. Несколько минут назад я попыталась пересказать их Джози, но от этого она еще больше разъярилась и принялась ругаться. Откровенно говоря, нам пришлось послать за повитухой, и та была шокирована лексиконом нашей дорогой сестры.

В этот момент послышался голос Джози, гневно выкрикивающей что-то, и Тесс поспешила подняться с места, но Аннабел удержала ее за руку.

– Джози гораздо лучше с Мейном, но... Роды только начались, и если она потратит силы на проклятия...

В эту минуту Джози, лежа на узкой кровати в гардеробной, пыталась найти такое положение, чтобы спина причиняла ей как можно меньше неприятностей; и все равно в перерывах между схватками боль в спине была чертовски сильной.

– Неужели это так невыносимо? – осторожно спросил Мейн, сидя рядом и крепко сжимая ее руки.

Если бы Джози не испытывала такой боли, она бы рассмеялась.

– Ну, все-таки терпеть можно, – пробормотала Джози сквозь стиснутые зубы. – Но если это продлится еще часов пять, то я не знаю, удастся ли мне выдержать.

– Неужели пять часов? – Лицо Мейна побледнело. Джози пожала плечами; ей и так казалось, что ее тело выворачивают наизнанку. Право, неужели это может продолжаться еще пять часов?

– У Гризелды роды продолжались десять часов, – пробормотала она, задыхаясь и сжимая руки мужа так крепко, будто хотела сломать ему кости.

– Ничего, я буду здесь, с тобой.

Джози вымученно улыбнулась. Увы, все, на что она была сейчас способна, – это выгибать спину и тяжело дышать.

– Я думала, что между схватками иногда случаются передышки, – сказала она минутой позже, и голос ее пресекся. Мейн тут же вскочил:

– Что, дорогая?

– О! – выкрикнула она, задыхаясь.

– Скорее приведите повитуху! – завопил Мейн. Дверь открылась, и в нее просунулась голова Аннабел.

– Теперь, Мейн, тебе придется...

Но оказалось, что она опоздала: лежа на руках графа, крошечный младенец дрыгал ножками и отчаянно пищал; его личико было сморщено, глаза крепко зажмурены.

Джози села на постели и протянула руки к дочери.

– Эй, кто-нибудь, позвоните скорее в колокольчик! – крикнула Аннабел. – Младенец уже родился!

– О Господи! – Тесс потянула за шнурок с такой силой, что он, оторвавшись, остался у нее в руке.

Через несколько секунд в дверях появилась акушерка и быстро прошла в гардеробную. Тем временем Гризелда отнесла своего младенца в детскую, и лишь после этого Аннабел снова открыла дверь...

Джози сидела, опираясь спиной о подушку; она выглядела прекрасно – ведь роды длились всего сорок минут. На руках у нее пищал живой комочек; теперь глаза девочки были открыты, и она со странным выражением смотрела на мать, словно не решив еще, стоит ли улыбнуться ей или снова заплакать.

На краю кровати сидел Гаррет Лангем, граф Мейн, обнимая одной рукой жену, а другой дочь: он выглядел таким счастливым, что при виде этой картины сердце Аннабел забилось быстрее. Не говоря ни слова, она обняла стоявших рядом Тесс и Имоджин.

– Она такая красивая! – крикнула им Джози с кровати, и глаза ее засияли. – Самый красивый младенец, какого я видела в жизни. А еще она так похожа на Гаррета.

– Неправда, она вылитая мать. – Мейн провел пальцем по щечке девочки.

– И как вы ее назовете? – поинтересовалась Аннабел.

– Сесили. – Джози счастливо улыбнулась. – В честь тети Мейна.

– Это лучший подарок, какой я получил за всю свою жизнь! – Глаза Мейна подозрительно заблестели.

– Хотела бы я, чтобы мама тоже была с нами, – вздохнула Тесс.

Теперь все они, стоя на коленях, сгрудились вокруг младенца. Маленькая Сесили сжимала палец Аннабел, а Имоджин размышляла, не стоит ли ей изменить взгляд на роды и произвести на свет еще одного младенца.

Внезапно Джози перевела взгляд с дочери на сестер.

– Я была бы счастлива увидеть нашу мать, но в реальности это вы, три мои сестры, вырастили меня. Я всегда чувствовала вашу любовь и поддержку, за что ужасно вам благодарна! – Она заплакала, но тут же взяла себя в руки и порывисто обернулась к мужу: – А еще я ужасно счастлива, что мы вместе, и теперь нисколько не сомневаюсь, что так будет всегда!