Текст книги "Алмазная нелюбовь (СИ)"

Автор книги: Элли Лартер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

21 глава

Разумеется, просто одеться для Марины недостаточно. Такие аристократичные фифы, как она, после секса должны принять душ, высушить волосы – о чудо, в штабе находится старый Аськин фен! – расчесать и уложить их, сделать легкий макияж и морально подготовиться к трэшу. Когда мы наконец вываливаемся в общую столовую, орава парней свистит и стучит ладонями по столам. Ася сидит среди них – любимая младшая сестренка для каждого из этих суровых бруталити с татухами и стволами в кожаных кобурах, – и пялится на нас со снисходительной ухмылкой, скрестив на груди руки.

– В чем проблема? – шепчет мне на ухо моя принцесса.

– Ты слишком громко стонала, – поясняю я с улыбкой и вижу тут же, как Марина становится пунцовой. – Ничего постыдного в этом нет, – говорю я ей. – Ты была прекрасна. Они не смеются над тобой, они одобряют.

– Не думаю, что мне нужно одобрение тому, как я вела себя в постели, от кучи незнакомых мужиков, – шипит она.

– Через минуту они не будут незнакомыми, – я вывожу девчонку вперед и говорю уже громко, для всех: – Рад видеть вас, пацаны!

– И мы тебя!

– Женишок!

– Муженек!

– Семьянин!

– Эээ, свадьбы-то еще не было!

– Расписались же уже!

Я закатываю глаза. Марина смотрит на все это скептически. Аська по-прежнему ухмыляется. Что, весело тебе, сестренка? А мне вот не особенно. Галдеж приходится прекратить:

– Ну-ну, заткнулись все, мать вашу! – парни притихают. Но взгляды у них все равно хищные, плотоядные, Марина наверняка это чувствует, потому что стоит, скрестив и руки, и ноги. Защищается от них – морально, ментально, психологически. Что поделать, наши пацаны – бандиты, кое-кто уже сидел: за кражу, разбой, драки, Петрон – за изнасилование. Но они все равно – мои друзья, товарищи по делу, наша с папашей банда, связанная общим делом. В некотором извращенном понимании мы – семья. Уверен, даже получше и подружнее, чем семья Марины.

– Что, знакомить ее с нами привел? – спрашивает Костян, и я киваю:

– Ага. Ребята, это Марина Красоцкая, в девичестве Раева, дочка миллиардера и алмазного магната Эдуарда Раева. Благодаря нашему с ней благословенному союзу, – на этой фразе снова начинается свист. – Благодаря этому союзу теперь мы возим алмазы во все концы Азии. Запоминай, киска: это Костян, это Серый, это Серега, не путай, Игорь, Ваня и Петрон. Еще троих тут сейчас нет: Егора, Эдди и Коляна. Они укатили на казахстанскую границу...

– И с концами, – Петрон разводит руками.

– Ага.

– Приятно познакомиться, – говорит Марина так спокойно и ровно, как только может. Что, съела, киска? Стремно тебе? Не готова выпендриваться перед всеми, как выпендриваешься передо мной?

– А ты красотка!

– Жахнуть бы тебя!

– Да ее Витос уже отжахал...

– Поделишься девочкой с друзьями?

– Прекратите! – я снова закатываю глаза. Парни пялятся на меня с недоверием: мол, какого хрена затыкаешь? Больно умный стал? Аристократ теперь? Интеллигент? Раз с такой принцессой связался?

Но мне на их мысли насрать. Я лишь хочу показать Марине, что представляют из себя эти люди. Свора опасных, голодных животных. Я тоже такой же – опасное, голодное животное. Но я – во главе. Сын вожака стаи. И то, что она досталась мне, – ее большое счастье, о котором она пока не догадывается. А то могла бы и по рукам пойти.

Еще через час, когда мы остаемся вдвоем, Марина спрашивает:

– Как так вышло?

– Что? – я не понимаю, о чем речь.

– Как так вышло, что ты стал преступником?

– Я всегда был им, – отвечаю без раздумий. – Такой вопрос надо задать моему папаше, а не мне... Это у него было тяжелое детство, попытки выгрести из нищеты, гениальный план по нелегальному перевозу заграницу всякого дерьма, а потом и свое дело, команда, штаб...

– А у тебя было чудесное детство, что ли? – насмешливо спрашивает она.

– По крайней мере, оно было, – отвечаю я серьезно. – Я не рыскал по помойкам, не ночевал под мостами.

– Но в десять лет ты лишился матери, – напоминает она.

– Ага, – киваю устало. Не люблю говорить об этом, это сразу проявляет мои слабости. Но сегодня придется. – Ее убили.

– Кто и зачем?

– Была сцепка с бандой-конкурентом. Долго месили друг друга, с погонями, перестрелками, попытками переговоров, подставами и подножками... В итоге они пошли ва-банк: подослали парня, чтобы подстрелить Асю – единственного важного на тот момент человека для моего папаши. Думали, что он сдастся ради дочери... И он сдался бы, но Асю прикрыла мама, и выстрел достался ей. И не в плечо, как планировали, а прямо в грудь. Она умерла на месте. Папаша был пипец зол, но вместо того, чтобы опустить руки, просто спрятал Асю в штабе и помчался мстить...

– Каким образом?

– Убил человека.

– Охренеть.

– Это было убийство чести. Кровь за кровь и все такое... Потом как-то дело замялось, потому что в той банде сменился лидер, и Ася оказалась в безопасности.

– А сколько ей было лет?

– Она младше меня на шесть лет. Ей было четыре, мне – десять. Сейчас ей двадцать два.

– Твой отец любил вашу мать?

– Понятия не имею, – я пожимаю плечами. Откуда ж мне было знать? Я и сам-то никогда никого не любил в этой жизни. Ну, кроме сестры, разумеется.

– Словом, я в заднице, – вздыхает Марина. – Логово контрабандистов на окраине города, свора похотливых грязных мужиков, погони, перестрелки и убийства. Класс. И посреди всего этого я – невеста в белом платье.

– Поэтому тебе и стоит вести себя более благодарно... Среди парней есть даже насильник. А если серьезно... каждый из них трахнул бы тебя.

– Конечно, – она кривит губы. – Ты ведь трахаешь.

– Мы с отцом руководим ими. Чувствуешь разницу? Со мной ты в безопасности. По крайней мере, от их лап...

22 глава. Марина

Мне вот что-то не кажется, что я в безопасности. Этот, с позволения сказать, штаб – мерзкое логово бандитов, и я уверена, что все стены здесь обхарканы, обоссаны и забрызганы спермой. Все эти мужики, которым меня представил Вит, – грязные ублюдки, и я сомневаюсь, что им знакомы слова «долг» и «честь», о которых так эпично рассуждали сначала мой папаша, а потом мой новоявленный муженек. Они же спят и видят, как бы сотворить какое-нибудь дерьмо... О каких уж благородных чувствах может идти речь?

Я решаю не попадаться этим мужчинам на глаза. Как можно больше времени провожу в комнате Вита – особенно ночью, когда мы занимаемся сексом, и он по моей собственной просьбе затыкает мне рот, чтобы я не кричала и не устраивала звуковое шоу для этих похотливых тварей, – и в комнате Аси, которая оказывается не такой самовлюбленной хамкой, какой кажется мне при первой встрече. Ася более интеллигентная, чем ее старший брат – не зря несколько лет училась и жила в Питере, культурной столице нашей страны, – и хотя в ее речи тоже проскакивают бандитские фразочки, и сидит она, широко расставив ноги, как заправский мужлан, она куда более милая и покладистая, чем Вит. Мне даже кажется, мы подружимся... выбора-то у меня все равно нет.

Жизнь в штабе идет так, как и рассказывал Вит: толпа тусуется то в столовой, то в конференц-зале, бухает, горланит, играет в карты, потом срывается куда-то целиком или частично, «по делам», а вечерами разбредается по комнатам со шлюхами, трахается, оргазмируя на весь дом...

– Это не шлюхи, – поясняет Вит. – Это их девушки.

– В чем разница? – морщусь я.

– В том, что шлюхи, проститутки и любые другие левые бабы сюда не допускаются: они могут растрепать о нас копам или бандам-противникам.

– Это правда настолько секретное место? – спрашиваю я издевательским шепотом. Вит смотрит на меня укоризненно:

– Вообще-то, да. Не зря мы переехали.

А по-моему, зря. Тут шумно, душно, тесно, людно, пьяно и уныло. Целыми днями я не делаю ровным счетом ничего. У меня нет связи с внешним миром: ни ноутбука, ни телефона. Когда я прошу дать мне хоть на полчаса выйти в интернет, Вит качает головой:

– Ни за что. Вдруг ты напишешь кому-то, чтобы тебе помогли сбежать.

– И что теперь? Я всю жизнь должна провести в этой изоляции?!

– Не знаю, – мужчина пожимает плечами. – От тебя зависит. Заслужи мое доверие – и сможешь хоть по всему миру кататься.

Легко сказать! Что я должна сделать для этого?

Я уже официально его жена – но этого мало.

Я сплю с ним и – будем честны! – мне это нравится! Этого мало.

Я не сбежала, когда его отец выпустил меня из спальни. Мало.

Я не пристрелила его, хотя могла... Могла ли? Нет. И он прекрасно знал это, играя на моих нервах. Тем более – мало!

Мы готовимся к чертовой свадьбе, но и этого мало, мало, мало, чтобы он начал доверять мне и дал хоть какую-нибудь свободу.

Я привыкла к нему – он уже не кажется мне страшным чудовищем, но я все равно хочу сбежать, потому что это – не моя жизнь. Возможно, он даже начинает нравиться мне, но он – не тот мужчина, о котором я мечтала, не тот, чьей женой я хотела бы стать... Он – преступник. Он должен сидеть в тюрьме вместе со всеми своими дружками и со своим папашей...

Тут мысли невольно переключаются на моего собственного отца. А что же он? Тоже преступник, тоже ублюдок, каких поискать... К нему я возвращаться не хочу, не хочу иметь с ним никаких дел.

Единственный мой выход – улететь заграницу, куда-нибудь в Европу, но так, чтобы он меня не нашел... Чтобы никто не нашел.

Но как это провернуть – я пока не знаю.

Три дня спустя Вит приносит мне букет цветов. Это вульгарные розы – не люблю их, – но сам жест все равно весьма великодушен. Я принимаю цветы с откровенным удивлением:

– Что нынче за праздник?

– У нас сегодня годовщина, – ухмыляется Вит.

– В смысле?

– Десять дней знакомства!

– Потрясающе! – я закатываю глаза и, приняв букет, уношу его в столовую, чтобы там поставить в вазу. Вит идет за мной следом и, подкравшись, обнимает сзади за талию:

– Сегодня едем выбирать обручальные кольца.

– Это обязательно?

– Ты знаешь правила. Но сначала... – его рука скользит по моему животу вниз, пробирается под резинку плавок, и я быстро перехватываю его ладонь своей:

– Да ты издеваешься! Кто-нибудь может зайти в любую секунду! Тебе что, было мало ночи?!

– Мне всегда тебя мало, – шепчет он сзади в ухо, и я моментально покрываюсь мурашками, а между ног начинает предательски влажнеть. Вот же чертов проклятый ублюдок! Я быстро разворачиваюсь к нему лицом:

– Нет, Вит, не здесь, – стараюсь говорить как можно более вкрадчиво, но куда мне тягаться с его хриплым, низким, бархатным голосом:

– Я хочу тебя здесь и сейчас. И ты не можешь помешать мне.

Ну конечно, не могу. Он же... ох! Его указательный палец бессовестно раздвигает складки между моих ног и быстро, одним толчком входит внутрь.

– Вит, мать твою...

– Ты уже мокрая, – констатирует он, дергает ткань моих плавок в разные стороны, разрывая их на два клочка, подхватывает меня под бедра и усаживает на стол. Еще вчера мы ужинали здесь, а теперь...

– Ты негодяй, – сообщаю я ему на ухо, но он уже стягивает до колен свои мягкие спортивные штаны, нанизывает на член тонкую резинку и, подтянув меня поближе, принимается остервенело вдалбливать в столешницу.

23 глава

– Твой папаша предложил организовать для нас обручальные кольца, – сообщает Вит, когда полчаса спустя мы уединяемся наконец в его комнате, и я перестаю дергаться, что кто-то увидит нас обнаженными.

– О боже, нет! – возмущаюсь я, тут же садясь на постели, и Вит смотрит на меня внимательным изучающим взглядом, а потом важно кивает:

– Вот и я подумал, что ты не оценишь его щедрый отцовский жест.

Невероятно! Вит позаботился о моем ментальном здоровье. Серьезно, можно было так сэкономить: время, нервы – не мои, Вита, – а главное – деньги, просто позволив моему папаше подарить нам кольца. Но Вит отказался... Ого! Не в силах сдержать свою благодарность, я притягиваюсь к нему поближе и мягко чмокаю в губы:

– Спасибо.

– Не обольщайся, – он, кажется, смущен моей неожиданной лаской. Серьезно? Вит смущен? Этот день богат на сюрпризы!

– Почему это? – я улыбаюсь.

– Тебе все равно придется с ним сегодня встретиться.

– Зачем? – я тут же мрачнею, а Вит пожимает плечами:

– Понятия не имею. Он не сообщил. Просто велел привезти тебя. Если тебе интересно, я и сам не особенно хочу туда ехать, но...

– Придется, – заканчиваю я, и в голове снова пролетают шальные мысли: бежать, бежать, бежать... В последнюю очередь – от Вита. В первую очередь – от наших с ним отцов.

Сначала мы отправляемся в ювелирный магазин, чтобы выбрать кольца. Вит предупреждает сразу:

– Я не буду его носить.

– Почему?

– Во время драки можно и палец сломать, если на нем кольцо.

– А ты часто дерешься? – спрашиваю я. При мне такого еще не было.

– Случается, – уклончиво отвечает Вит.

– Ясно, окей, – я поджимаю губы. А чего я хотела? Чтобы он вел себя, как благовоспитанный и благопристойный супруг? То, что мы трахаемся как кролики и вроде начали немного ладить, не означает, что он будет носить кольцо, говорящее о его семейном положении. Девчонок-то клеить надо. Я не тешу себя иллюзиями, что он будет мне верен. Да и разве мне не должно быть все равно? Мы не настоящая пара.

– Ты обижена? – Вит хмыкает, заметив мою задумчивость.

– Да нет, – пожимаю плечами.

– Даже если да, надеюсь, ты не будешь мстить, держа меня в этом магазине с цацками три часа, как в салоне.

– А в чем проблема? – я насмешливо фыркаю.

– Нет примерочных, чтобы отодрать тебя как следует.

– Вит, – ворчу я укоризненно, закатывая глаза.

– Чтооо? – протягивает он. – Тебя это заводит?

– Иди к черту.

– Заводит, – он улыбается и наклоняется ко мне, чтобы укусить за мочку уха и обжечь горячим дыханием: – Это то, что мне в тебе нравится.

– Как будто от тебя мало кто течет, – раздраженно замечаю я. – Ты наверняка привык всегда получать любую шлюху.

– Верно, – соглашается он, а потом добавляет: – Но ты не шлюха.

– Привет, дочурка, – папаша расплывается в самой мерзкой улыбке из всех возможных, а потом тянет ко мне свои жирные пальцы-сосиски, чтобы обнять, но я изящно увиливаю и бухаюсь на диван рядом с Витом. Папаша смотрит на нас с любопытством, наверное, прикидывая, насколько хреново теперь живется его единственной дочери. Я решаю, что не доставлю ему удовольствия наблюдать мое разбитое состояние, так что кладу ладонь на колено Виту и прижимаюсь к своему мужу потеснее: пускай папаша считает, что мы с Витом спелись и живем душа в душу. К счастью, Вит все понимает и талантливо подыгрывает мне, обнимая сзади за шею.

– Мы заняты подготовкой к свадьбе, – сообщает Вит. – Чего вы хотели, Эдуард Георгиевич?

Я снова мысленно благодарю его: мне так не хотелось первой начинать разговор с отцом! А вот папаша явно удивлен тем, что я позволяю мужчине говорить вперед меня:

– Вообще-то, я хотел поговорить со своей дочерью, а не с вами, молодой человек...

– А она с вами не хотела.

– Что ты себе позволяешь, щенок! – начинает было мой папаша, и тут я решаю все-таки вклиниться:

– Давай без оскорблений, папочка. О чем ты хотел поговорить? Говори при нас обоих, у меня от Вита секретов нет.

– Как скажешь, – папаша мерзко кривит губы, и я отвожу взгляд. Пальцы Вита незаметно поглаживают мою шею, и это, как ни странно, немного успокаивает. Я рада, что он рядом. – Как ты знаешь, у Анджея вышла новая коллекция. Мы поразмыслили и решили, что промо-фотосессию и показ можно сделать в свадебном стиле. А ты так удачно как раз выходишь замуж. Это будет идеальная реклама: и для коллекции, и для вашей свадьбы, на которую мы пригласим всех самых влиятельных людей...

– Я не буду лицом твоей новой коллекции, – отрезаю я, не дав ему договорить. – Мне хватает фарса со свадьбой. Катись к черту, папочка.

– О чем ты вообще говоришь, – этот человек явно не понимает, что я ему больше не принадлежу. Может, я по-прежнему невольница, но теперь я не в его клетке. – Ты всегда...

– Нет, – повторяю я. – Больше нет.

– Марина!

– Твоим последним приказом было заставить меня выйти замуж. Теперь я тебе не принадлежу. Теперь я принадлежу своему мужу.

Готова поспорить, от такого заявления у Вита в штанах вздрагивает и напрягается мужская плоть, но он не подает виду, лишь крепче сжимая мою шею и вторя моему решению:

– Если Марина против – думаю, мы можем идти, – с этими словами он поднимается с дивана и протягивает мне руку. Я встаю следом.

Но тут папаша просто взрывается: вскакивает с места, принимаясь размахивать руками и брызгать слюной.

– Неблагодарная тварь! Я вырастил тебя! Дал тебе все, что нужно! Образование, деньги, дом на берегу моря! Какого хрена ты выпендриваешься?! Думаешь, раз замуж вышла – я теперь над тобой власти не имею?! Да мне стоит только позвонить отцу твоего муженька – и все по-моему будет, ясно?! Тебе ясно, маленькая дрянь?!

Следующие десять секунд пролетают в моем сознании, как одна: Вит задвигает меня за спину, кулаки у него сжимаются, и он со всего размаха ударяет моего папашу в лицо. Тот валится спиной на собственный стол, ножки мебели скрежещут по полу, а Вит хватает меня за руку и тянет прочь из кабинета, в сторону общего коридора и лифта. Вслед нам смотрит ошалевший Кир.

24 глава

Выбежав на улицу, я сразу прячусь за угол: не хочу, чтобы папаша, взирая со своего пятьдесят первого этажа, видел дочь-букашку, покачивающуюся растерянно между башнями-гигантами. Слезы невольно брызжут из глаз, и я не понимаю, что делаю, когда утыкаюсь лицом в плечо Вита и принимаюсь отчаянно рыдать.

Вит несколько секунд молчит и даже не двигается. Наверное, сражается сам с собой: обнять? отпихнуть? утешить? съязвить? Но наконец его руки ложатся на мою спину, закрывая от холодного весеннего ветра, и я еще крепче вжимаюсь в его тело, не переставая плакать.

Боже! Как же так вышло! Как так вышло, что единственным моим утешителем и защитником стал уличный бандит? И как так вышло, что я позволила ему это все: видеть мою боль и мою слабость, обнимать меня плачущую, лечить меня простуженную, подшучивать надо мной, до лихорадочного жара сплавлять свое тело с моим длинными ночами?

Неужели я настолько опустилась? Лишилась гордости? Самоуважения?

Или наоборот, впервые за долгие годы обрела их?

По-крайней мере, я не испытываю перед ним стыда и неловкости. И даже если он – последний негодяй в этом мире, он хотя бы честный негодяй: не будет улыбаться мне в лицо и прятать за спиной нож, как делали многие и многие люди в моей жизни: от псевдо-друзей, сраженных наповал моим богатством, до собственного отца, равнодушного ко всему, кроме своих алмазных месторождений...

– Ну ладно, хватит уже реветь, у меня вся толстовка мокрая, – ворчит Вит. Я поднимаю на него глаза, а он в ответ отводит взгляд. Он снова смущен. Я принимаюсь поспешно вытирать слезы:

– Я в порядке.

– Не обязательно, – он качает головой. – Не обязательно быть в порядке и уж тем более не обязательно мне об этом врать. Просто... ну, мы же врезали ему, так ему и надо, он надолго запомнит эту встречу и в следующий раз подумает десять раз, прежде чем наезжать на тебя со своими приколами.

– Вряд ли, – хмыкаю я. – У него туго с причинно-следственными связями. Но все равно спасибо, – я приподнимаюсь на носочки, чтобы чмокнуть его в уголок губ.

– Не за что. Отплатишь, когда будем дома, – он ухмыляется и сразу как будто расслабляется: шуточки шутить для него проще, чем быть серьезным. Но я не в обиде, у всех своя защитная реакция.

– Он правда может сделать что-нибудь? Повлиять на твоего отца? Приказать ему посадить меня в подвал, например? – я морщусь, припоминая отцовские угрозы, которые тот выбрасывал изо рта, разбрызгивая вокруг, как ядовитая гадюка, свою слюну.

– Да нихрена он не может, – уверяет меня Вит. – Он строит из себя равноправного партнера и грозного босса, но на деле боится моего папашу, как огня. Нечего и думать об этом. Расслабься, киска.

– Не зови меня так, – фыркаю я.

– А как звать? – он ухмыляется. – Детка? Принцесса?

– По имени.

– Нееет, – протягивает мужчина. – Это слишком скучно.

– Тогда я буду звать тебя засранцем.

– Заслуженно, – он кивает, протягивая мне руку для шутливого рукопожатия, и я прячу улыбку, поворачиваясь к нему спиной:

– Надо ехать домой.

– Что, не терпится отплатить мне за мое благородство?

Вместо ответа я быстро ударяю его сзади локтем в живот. Он притворно корчится, рычит, а потом хватает за шею и шепчет в самое ухо, отчего по всему телу разбегаются мурашки:

– А вот за такое можно и по заднице получить...

Папаша не выполняет свою угрозу и не звонит отцу Вита. Вместо этого он находит другой способ повлиять на меня – через Анджея. Тот срывает мой телефон спустя два дня и прерывающимся голосом умоляет:

– Не бросай нас! – и я в очередной раз просто задыхаюсь от ненависти к своему папаше:

– Что он сказал тебе?

– Что если ты не станешь лицом новой коллекции – он уволит меня!

Я пытаюсь успокоить друга:

– Ты его лучший и любимый дизайнер, он не посмеет...

– Он уже уволил Анжелу, – говорит Анджей о своей сестре и главной помощнице в ювелирных делах.

– Твою же мать, – я хватаюсь за голову. Вит, который валяется рядом на кровати и жадно поедает сочное яблоко, смотрит на меня с подозрением, когда я заканчиваю разговор, нетерпеливо спрашивает:

– Что там? – а когда рассказываю о случившемся, кривится: – Умно, мать его. Решил контролировать тебя через друзей. Но на твоем месте я бы забил на это... Пускай увольняет. Раз твой друг такой клевый дизайнер – найдет и другое место работы.

– Ты не понимаешь! – возмущаюсь я. – Он не просто уволит – он уничтожит всю его карьеру! Анджея после такого никуда не возьмут!

– Серьезно? – Вит усмехается, совершенно не понимая серьезности ситуации. – Из-за тебя? Может, он не так уж холоден и равнодушен к своей дочурке, раз готов на такие жертвы?

– Прекрати, – одергиваю я его.

– Прости.

– Мне придется участвовать в фотосессии и показе, – вздыхаю я.

– Вперед и с песней, – он неопределенно махает рукой.

– А ты... не поедешь со мной?

– Я останусь тут.

– Разве я не буду без тебя в опасности? У вас же, кажется, какие-то серьезные разборки и все такое...

Вит смотрит на меня, склонив голову:

– Ты хитрая и умная зараза. Но у меня правда много дел. Я отправлю с тобой одного из своих парней.

– Чтооо? – вспыхиваю я. – Ни за что! Они... они... грязные животные!

– Не такие грязные, как я.

– Вит!

– Не переживай, это будет человек, которому я доверяю, – он закатывает глаза. – А еще возьми с собой Асю. Ты вроде хотела познакомить ее с московскими дизайнерами? Отличный тебе подвернулся случай.