Текст книги "Иностранка"

Автор книги: Элли Блейк

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 6 страниц)

Элли Блейк
ИНОСТРАНКА

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Грейси Лейн явилась в Рим, чтобы найти своего отца.

Прищурив усталые глаза, она смотрела на таинственную воду фонтана Треви. Грейси уже бросила в нее монетку, и по местному поверью ей предстояло когда-нибудь снова вернуться сюда.

В ее ладони была зажата вторая монетка. Эта монетка должна была исполнить ее желание. Самой найти отца не удалось, от австралийского посольства тоже не было никакого толку, так что единственной надеждой Грейси осталась только эта монетка.

– Хочу найти Антонио Грациано, – громко сказала Грейси, повернулась спиной к фонтану, бросила монетку через левое плечо и прислушалась к мягкому всплеску.

Мраморный Нептун улыбался своей извечной приветливой улыбкой, и если это не он четверть века назад вдруг ожил и встретился с девятнадцатилетней тогда матерью Грейси, то ее последнее загаданное желание никаким результатом не увенчалось.

Грейси слабо улыбнулась этой мысли, хотя она означала, что больше идти ей некуда. В банке лежат какие-то жалкие несколько евро, общежитие оплачено только на одну ночь, денег хватит лишь на дорогу до аэропорта Да Винчи. Остается только позвонить в авиаагентство, чтобы в ее билет с открытой датой вписали завтрашний день.

Грейси бессильно опустилась на низкий парапет. Ноги гудели, сердце ныло, казалось, болели даже волосы.

Но это была еще не причина для слез. Просто ее покинуло мужество, как раз когда оно нужнее всего. Грейси ни разу не плакала после того страшного звонка от отчима. Было не до того, надо было держаться ради обезумевшего от горя отчима, ради брата и сестры.

Но в Риме она одна. Не для кого больше держаться, кроме самой себя, и все же она до сих пор не выплакалась. Грейси закрыла лицо руками и дала волю слезам.

Счастье отвернулась от нее.

Кто-то дотронулся до ее колена. Грейси подпрыгнула, небось, какой-нибудь маленький попрошайка, они во множестве крутятся у фонтана в надежде поживиться монеткой, а то и залезть в открытую сумочку. Однако перед ней стояла не попрошайка, а очень даже хорошо одетая маленькая девочка.

Грейси вытерла слезы. Она словно смотрела на собственное изображение в детстве, матовая кожа, блестящие черные кудряшки, серьезные синие глаза, вот только на носу и щеках не было знаменитых австралийских веснушек. Этими веснушками Грейси в детстве очень гордилась, ведь это было единственное, что связывало ее с белобрысыми товарищами по школе.

– Привет, малышка, – сказала Грейси, обретя дар речи.

Девочка помолчала, вдумываясь в английские слова, потом ответила.

– Привет, – тоже по-английски, хотя и с сильным итальянским акцентом. – Меня зовут Мила.

– Очень рада, Мила. Я, Грейси.

Мила не улыбалась, но и не хмурилась, она просто смотрела на Грейси, наклонив голову набок.

– С вами все о'кей?

Грейси усмехнулась.

– О'кей, конечно. Спасибо, что спросила.

С кем, интересно, эта малышка? Грейси посмотрела по сторонам. Кругом толпился народ: туристы, бросающие монетки в фонтан, местные, пытающиеся всучить им открывашки для бутылок с изображением Папы, монашки, пробирающиеся парами между торговцами, молодые парни, готовые «подарить» розу в обмен на один евро.

– Где твоя мама? – спросила Грейси, беря девочку за руку.

– На небе, – серьезно ответила та.

Грейси бросила на нее быстрый взгляд. Кажется, у них много общего.

– Ну, хорошо, а твой папа? Он здесь?

Мила кивнула.

– Ты можешь мне его показать?

Показывать не пришлось. В тот же миг взгляд Грейси остановился на высоком мужчине, торопливо пробирающемся сквозь толпу, вытянув шею, чтобы увидеть что-то поверх голов.

Сердце Грейси пропустило удар. Он был потрясающе красив, что не портило даже выражение сдерживаемого ужаса на лице. На нем был безукоризненный костюм, полы расстегнутого длинного пальто развевались от быстрой ходьбы. Темные волосы были немного длиннее, чем этого требовала мода, однако это смотрелось неплохо. Глаза горели так ярко, что невозможно было разобрать, какого они цвета.

Грейси тряхнула головой, освобождаясь от внезапно охватившей ее неведомой силы, потянувшей ее к отцу девочки. Она в Италии, вот и все.

Ее всегда привлекало все итальянское, а уж когда она впервые посмотрела трилогию «Крестный отец», увлечение это превратилось в настоящую манию. После она столько раз смотрела эти фильмы, что могла пересказать слово в слово целые диалоги. То, что это выводило из себя ее мать, лишь делало все итальянское еще притягательнее.

– Mi scusi! [1]1
  Извините! (итал.).


[Закрыть]– Грейси отчаянно замахала рукой, другой хватая девочку за талию и поднимая повыше.

– Папа! – закричала Мила и тоже стала махать. – Папа! Vieni qui! [2]2
  Иди сюда! (итал.).


[Закрыть]

Мужчина повернулся словно сверхчувствительный радар, настроенный на этот голосок. Вот он заметил дочь, выражение ужаса на его лице сменилось облегчением, и он стремительно приблизился к Грейси, подхватил дочь на руки и крепко прижал к себе, безумолчно говоря что-то по-итальянски. Насколько Грейси могла понять, он отчитывал дочь, но совсем не строго, потому что девочка все время хихикала.

Вблизи мужчина был воистину великолепен, на десяток дюймов, если не больше, превосходя ростом обожаемого Грейси Аль Пачино, а чертами лица мог дать сто очков вперед Микельанджелову Давиду.

Мила, как только отец опустил ее на землю, быстро заговорила по-итальянски, показывая на Грейси. Мужчина наклонился, внимательно слушая, потом поднял на нее темные глаза.

Растопленный черный шоколад, подумала Грейси, разглядев, наконец, цвет этих глаз.

Взяв дочь за руку, он выпрямился, продолжая серьезно смотреть на нее, словно хотел запечатлеть в памяти ее лицо. У Грейси екнуло сердце.

Но вот уголки его прекрасно очерченных губ приподнялись в легкой улыбке.

– Ciao, – сказал он глубоким, чувственным голосом. – Grazie per… [3]3
  Здравствуйте… Спасибо за… (итал.).


[Закрыть]

Грейси выставила перед собой ладони, и он умолк.

– Я non comprende [4]4
  Не понимаю (искаж. итал.).


[Закрыть]. – Она ткнула пальцем себе в грудь. – Австралия. Я не parle [5]5
  Говорю (искаж. итал.).


[Закрыть]хорошо italiano [6]6
  По-итальянски (итал.).


[Закрыть]… – На этом Грейси исссякла и вдруг обнаружила, что качает головой и вертит перед собой руками, да и вообще похожа на сумасшедшую, а отец девочки смотрит на нее, и по его милому лицу все шире расплывается улыбка.

– Лука Сиракуза, – сказал мужчина, протягивая руку.

– Грейси Лейн, – ответила она.

Он легко поклонился и отпустил ее пальцы, продолжая глядеть на нее веселыми глазами. Грейси почему-то стало жарко. Мила схватила ее за вторую руку и тут же запрыгала, заплясала, напевая что-то себе под нос.

– Вы австралийка, мисс Лейн? – спросил Лука на безупречном английском.

–Да.

– А я принял вас за римлянку. Вы не похожи на других туристов, которые ходят, вытаращив глаза.

Грейси хотела улыбнуться, но сердце снова забилось часто-часто. Ну, конечно же она похожа на итальянку! В этом-то вся и проблема!

– Вообще-то я итальянка и есть, правда, наполовину.

– А языка не знаете?

Грейси взмахнула рукой.

– Могу только купить билет да кусок пиццы.

– Я хотел сказать, как я вам благодарен за то, что нашли мне Милу. Она такая непоседа, сам не понимаю, о чем я думал, ведя ее сюда.

Грейси посмотрела, куда показывал Лука, и в первый раз с той минуты, когда появился этот ослепительный мужчина, затмивший все вокруг, осознала, что стоит перед прекрасным фонтаном Треви.

– Наверное, думали привнести немножко чуда в ее жизнь, – сказала она.

Даже в том смятенном состоянии, в каком она находилась, античная красота фонтана поразила ее до глубины души.

Взгляд Луки потеплел, и Грейси почувствовала, что краснеет.

– Хм… – произнес он. – Вы правы, конечно. Мне кажется, Мила должна как можно больше узнать о своей стране, и чем раньше, тем лучше. А то лет десять исполнится – и все, повернется спиной к культуре, как это делают нынешние подростки.

– Станет смотреть американское ТВ и носить английскую одежду, – согласилась Грейси. – Знаете, это характерно не только для итальянских подростков. У нас в Австралии то же самое.

– Правда? – произнес Лука, чуть приоткрывая в улыбке безупречные белые зубы.

– Хотя я просто не понимаю, как можно поклоняться чему-то иностранному, живя в Италии, – проговорила Грейси. – Ничего прекраснее этой страны я не видела.

– Не стану возражать. А вы здесь много посмотрели?

Грейси мотнула головой.

– Только Рим.

В Рим она приехала с одной-единственной целью, так что ей было ни до чего другого, но все же внушительная красота города чудесным образом подействовала на нее. И сейчас она чувствовала, что затопившее ее душу разочарование, было вызвано в некоторой степени и тем, что приходится покидать Рим, не познакомившись с ним как следует.

– Только Рим? – Его удивление не знало границ, а выразил его он со всей страстностью, свойственной итальянцам. – Но тогда вы видели лишь вершину айсберга! Вы не представляете, сколько прекрасного в нашей стране. Обещайте мне, что посмотрите еще что-нибудь, кроме Рима.

По правде говоря, Грейси и самой этого хотелось. Но что делать, если нет ни денег, ни времени. Да и вообще у нее на первом месте совсем другое.

– Я постараюсь, – сказала она, прикрывая свое туманное обещание любезной улыбкой.

– По-моему, вы сказали это, просто чтобы сделать мне приятное, – улыбнулся Лука.

Ишь ты, подумала Грейси, все понимает. Она громко рассмеялась, и это было впервые с тех пор, как она ступила на итальянскую землю.

– По правде говоря, так оно и есть. Я не планирую ничего смотреть в вашей стране, и некогда, и языка не знаю.

Казалось, разговор подошел к своему естественному концу. Оставалось лишь как-нибудь поизящнее распрощаться. Но почему-то на ум ничего не приходило. Грейси застыла на месте, не отрывая глаз от прекрасного лица итальянца.

Да и он, похоже, тоже не был склонен прощаться, и Грейси скоро поняла почему.

– Простите, что спрашиваю, – заговорил он, – но Мила сказала мне, будто, когда она подошла к вам, вы были чем-то расстроены.

Грейси смущенно потупилась. Ну, понятно – она стоит тут и перебирает про себя достоинства этого парня, а сама-то, небось, выглядит ужасно: под глазами тени, туфли нечищенные, волосы всклокоченные, занятая у подруги куртка сидит колом.

– Все уже прошло, – сказала Грейси, поправляя свободной рукой растрепавшиеся волосы.

– Но ведь что-то было. Могу я спросить, что вас беспокоит? Может, я помогу чем-то. В награду за Милу.

– Да ничего, спасибо. Лучше погуляйте с ней, день такой хороший.

Грейси удивленно заморгала, когда с неба закапал вдруг весенний дождь. Ну вот, последний день в Риме…

Лука посмотрел на дочь, которая все еще держала обоих за руки, на его лице показалась удивительно нежная улыбка. В груди Грейси тоскливо заныло.

– Она для меня все, – произнес он почти не слышно.

Сердце Грейси дрогнуло. Оба они – и отец, и дочь – были само совершенство. Любящий отец со своей любимой дочерью. Именно этого не было в жизни Грейси, и именно это она искала в Риме.

– Мила уже помогла мне. Правда. Я пойду? – Грейси захотелось вырваться из гипнотизирующей ее атмосферы нежности, окружавшей этого человека и его дочь.

Лука обратил взгляд на нее, и Грейси почувствовала, что на ее глаза вот-вот навернутся слезы. Ну, нет, плакать она больше не будет.

Грейси присела перед девочкой.

– Мила, я очень рада, что познакомилась с тобой. По-моему, тебе очень повезло, что твой папа решил показать тебе свои любимые места.

Девочка подняла глаза на Луку.

– Папа меня очень любит, – сказала она так, будто это все объясняло.

Грейси улыбнулась.

– Ну конечно любит. Да и разве можно не любить такую славную девочку.

Она легонько пощекотала ее под ребрами, вызвав радостный смех, и выпрямилась, освободившись от обнимавших ее за шею детских рук.

Лука сжал ее ладонь. Рука была теплая и сухая.

Грейси вопросительно посмотрела на него. Глаза мужчины выражали больше чем просто благодарность. В них читался нескрываемый интерес. Значит, он чувствует то же, что и она. Жаль, что их время истекает.

Грейси кашлянула, нарушая неловкое молчание.

– Ну что ж, я и так вас задержала, – проговорила она и, пересиливая себя, высвободила руку и полезла в карман куртки за ключом от своей комнаты.

Ключ она нащупала, но вот кошелька, который должен был находиться там же, не обнаружилось. Грейси невольно стала шарить глазами по толпе в поисках вора. Естественно, того и след простыл.

Это стало последней каплей. Грейси расхохоталась, громко, во весь голос, так, что на нее стали оборачиваться. Заметив это, она прижала руки к груди, стараясь успокоиться.

Лука смотрел на нее с недоумением.

– У меня украли кошелек, – сквозь смех пояснила Грейси.

Лука повертел головой.

– Знаете, – сказал он, – тут рядом находится ресторанчик нашего родственника. Давайте пойдем туда и позвоним, чтобы срочно аннулировали вашу кредитную карту.

– Не стоит. Все, что бедный парень обнаружит в моем кошельке, это билет на электричку, немного мелочи да снимок Минки, собачки моей подруги. Мое состояниехранится в гостинице.

Это состояние представляло собой грязные вещи, которые давно дожидались стирки.

– А паспорт?

Грейси похлопала себя по бедру.

– В потайном кармашке вместе с авиабилетом. Спасибо моей подружке Каре, она была просто уверена, что у меня непременно свистнут кошелек.

Грейси последний раз хохотнула. Лука взял ее за руку, и Грейси внезапно почувствовала слабость. Если она сейчас же не поест, до общежития ей не дойти.

– Я серьезно насчет ресторана, – сказал Лука, словно прочитав ее мысли. – Я как раз собирался покормить Милу. Если вы согласитесь пообедать с нами, я почту это за честь.

Грейси хотела отказаться. Надо вернуться в общежитие, позвонить в авиакомпанию и Саре, чтобы встретила в аэропорту Мельбурна. Но если она сейчас же не поест, то просто умрет с голоду – за весь день она только выпила капуччино, и все.

– Пойдемте с нами, пожалуйста, – с мягкой улыбкой продолжал Лука. – Вместе пообедаем. – Он передернул плечами. – И поскорее, а то вымокнем.

И, правда – дождь усилился.

– О'кей, – сказала Грейси, глядя на небо. – Я вижу, кто-то все решил за меня. Спасибо.

Лука кивнул, продолжая смотреть ей в глаза, и убрал руку. Там, где были его пальцы, осталось ощущение теплоты. Грейси вернула к реальности Мила, что-то быстро сказавшая отцу по-итальянски.

– Да, – из деликатности ответил он по-английски. – Я тоже проголодался, и Грейси. Так что идем обедать.

– Ура! – закричала девочка, крутанулась, держась за отцовский палец, и потащила Луку прочь от фонтана.

Пробираясь сквозь толпу, Грейси мельком взглянула на Нептуна, и ей почудилось, будто на лице его играет улыбка, которой прежде не было.

Они вбежали, отряхиваясь, в шумную, заполненную народом тратторию. Лука повел Грейси и Милу в глубь помещения.

– Вы говорили, это заведение принадлежит вашим родственникам? – произнесла Грейси, снимая куртку и вешая на крюк в стене.

– Точнее, дяде моей покойной жены.

Грейси вспомнила слова Милы, что ее мама на небе, и ей стало грустно оттого, что такой прекрасный человек потерял свою прекрасную жену.

Она не знала, что говорить. Уж кому, как не ей, было знать, как себя чувствует человек, которому без конца приносят соболезнования, и она, конечно же, не собиралась поступать как другие. Она и в Италию-то отправилась, среди прочего, чтобы убежать от них.

Не успела Грейси проговорить еще раз бессмысленное «ну вот мы и пришли», как к столу подбежал грузный человек в испачканном томатным соком переднике, держа в руках бутылку кьянти и два бокала. Он поставил все это на стол и, по-медвежьи обняв Луку, стал что-то быстро-быстро говорить. Было такое впечатление, что они не виделись бог весть как долго, потому что голос старика звучал укоризненно, а Лука покраснел.

Покончив с упреками, старик обратил свое внимание на Милу, подняв ее на руки и прижав к себе так крепко, что было странно, как та не задохнулась. Наконец девочка все-таки вырвалась из его объятий и, поелозив на коленях у отца, переползла поближе к стене, где было безопаснее.

– Грейси, – сказал Лука, – это Джованни, внучатый дядя Милы. Джованни, это Грейси. Она из Австралии, хотя наполовину итальянка.

При последних словах Лука подмигнул Грейси, и она не могла не улыбнуться в ответ.

Старик послал Грейси воздушный поцелуй и затараторил снова. Грейси мало что разобрала, но и этого хватило, чтобы понять – ее сравнили с Венерой, богиней красоты.

Грейси прыснула и попыталась скрыть смешок, поднеся ко рту бокал с вином, но это не ускользнуло от Луки.

– Вижу, этовы поняли. Ваш итальянский какой-то избирательный.

– Знаете, – проговорила Грейси, когда Джованни отошел, – в первую неделю здесь, я как-то сидела на ступеньках на площади Испании, так чего я там только не наслушалась. И все-таки, не считая комплиментов, Джованни очень мил.

– Но он не так уж и не прав.

По всему телу Грейси разлилось тепло.

– Умоляю вас! – фыркнула она. – Знаете, что я об этом думаю? У итальянских мужчин есть особый ген флирта, которого нет у австралийцев. За то время, что я в Риме, дня не проходило, чтобы хоть раз кто-то не подошел и не пригласил меня на свидание. Я удивляюсь, как они вообще разбирали, что я женщина, в этой старой куртке и нахлобученной шляпе.

Лука улыбнулся уголком губ.

– Ну, уж таковы мы, итальянцы. Мы умеем ценить произведения искусства.

По лукаво блестевшим глазам Луки, Грейси понимала, что он ее поддразнивает, и все-таки покраснела.

– Перестаньте, прошу вас! Впрочем, кому я это говорю? Вы все равно не перестанете. Вы все просто какие-то машины для флирта.

– Вы очень красивая, – вставила вдруг Мила. Лука громко засмеялся.

– Вот видите! Все так и есть.

– Это настоящая болезнь, – буркнула Грейси.

Мила сползла с колен отца, обошла стол и, взгромоздившись на колени Грейси, обвела пальчиками ее лицо, провела по носу, по губам, по подбородку.

– Ты похожа на меня, – сказала она.

– Ты так думаешь? – спросила Грейси, улыбаясь поверх головки девочки ее отцу. – Но у меня есть веснушки, а у тебя нет.

– Это правда, – согласилась Мила, с серьезной миной изучая крохотные пятнышки на носу Грейси. – По-моему, из-за этого я красивее тебя.

Лука уже открыл рот, чтобы осадить дочь, но Грейси качнула головой, молчите, мол.

– Знаешь что? Я думаю, ты права.

– А я буду такая же, как Грейси, когда вырасту? – спросила Мила, наклоняясь вперед и глядя на отца. – У меня тоже будут… веснушки? Или я буду как мама?

Улыбка сползла с лица Луки, но лишь на мгновение, потому что сразу же вернулась, еще лучезарнее, чем до этого. Он протянул руки, и Мила быстренько перебежала к нему и села на колени.

– Ты будешь точно такая же, как мама. Мила еще раз пристально посмотрела на Грейси и кивнула головой:

– Вот и хорошо.

– Она очень хорошо говорит по-английски, – заметила Грейси, желая сменить разговор.

– Пару лет назад мы провели несколько месяцев в Англии, там она и научилась. Только мне кажется, последнее время она начинает забывать английский.

Лука провел рукой по волосам дочери.

– Так что вас привело в наш прекрасный город? – спросил он.

Грейси ожидала, что к ней снова вернется плохое настроение, но, удивительное дело, она ничуть не расстроилась, наоборот, ей подумалось, что она вполне может открыться сидящему напротив мужчине. Может быть, виной тому был опустошенный стакан, что стоял перед ней на столе. Или, возможно, воспоминание о померещившейся улыбке на каменном лице Нептуна. Или просто на нее подействовала доброта, светившаяся в глубоких темных глазах Луки.

Что бы это ни было, Грейси отбросила сомнения.

– Я приехала в Рим, чтобы разыскать своего отца, – сказала она.

ГЛАВА ВТОРАЯ

– А что, ваш отец пропал? – озабоченно спросил Лука, наклоняясь вперед.

– Не совсем так, – ответила Грейси. – Просто я решила, что настало время его найти. Он итальянец.

– И вы давно его не видели, да?

– Вообще-то никогда.

– Да что вы! – воскликнул он с тем чисто итальянским пылом, который всякий раз изумлял ее. – Это же ужасно – дочь ни разу не видела своего отца!

В его глазах мелькнула такая боль, что у Грейси запершило в горле.

– Может, я могу вам чем-то помочь? – спросил Лука.

Первым побуждением Грейси было сказать «нет». Она давно уже жила сама по себе и ни к кому не обращалась за помощью. Но до последних минут дело, ради которого она приехала сюда, представлялось ей совершенно безнадежным. Так, может, настало время все же попросить помочь ей?

– Я уверена, вы занятой человек, – уклончиво проговорила Грейси.

Лука дернул плечом.

– Бывает. Но сегодня суббота, и у нас с Милой нет определенных планов. Правда, Мила?

Девочка кивнула, тряхнув кудряшками.

– Расскажите мне все, – попросил Лука.

Грейси замялась – слова «помогите мне» просто не хотели слетать с языка. Но тут она вспомнила свои рыдания у фонтана и брошенную в воду вторую монетку. Что, если Лука и есть ответ на ее мольбу? Что, если он приведет ее к отцу? Что, если это ее последний шанс найти отца?

В конце концов, она зашла слишком далеко и сожгла за собой слишком много мостов, чтобы не пройти уготованный ей путь до конца.

Грейси взглянула на Милу, которая сидела, покачиваясь и постукивая ногой по ножке стула.

Лука проследил за ее взглядом.

– Мила, может, пойдешь, поможешь дяде Джованни?

Мила надула губки.

– Не хочу.

– А у него наверняка есть тирамису [7]7
  Итальянская сладость.


[Закрыть], он тебя угостит.

Девочка широко раскрыла глаза и, ни слова не говоря, слезла с отцовских колен и побежала на кухню.

– А это называется подкуп, папочка, – с улыбкой сказала Грейси.

– Иногда приходится делать то, что приходится, – произнес с жутким нью-йоркским акцентом Лука. – Ладно, расскажите мне о своем отце.

– Честно говоря, я знаю только его имя. Еще знаю, что двадцать пять лет назад, когда он встретил мою мать в Риме, ему было двадцать, и он учился в юридическом институте.

–Ну, это уже кое-что. Если он юрист или адвокат, то должен быть зарегистрирован.

– Именно так я и пыталась его разыскать, но почему-то ничего не получилось. Может быть, я неправильно записала имя и фамилию или он не закончил институт. Не зная языка, очень трудно в чем-то разобраться.

– А ваша мать не может сообщить какие-нибудь подробности?

Грейси вспомнились ссоры с матерью. Грейси просила ее рассказать подробнее об отце, а та обвиняла ее в неблагодарности.

– Мама умерла несколько месяцев назад, – сказала она, теребя салфетку и стараясь подавить озноб, который охватывал ее всякий раз при воспоминании о тех днях. – Скажу честно, я бы ни за что не приехала сюда его разыскивать, будь она жива. Мама даже говорить о нем не хотела.

– Понятно, – произнес он задумчиво. – Скажите, как звали вашего отца?

– Антонио Грациано.

Она сидела напряженная, как струна, глядя в глаза Луки, и тому ужасно захотелось, чтобы это имя что-то значило для него. Но нет, оно было незнакомо.

– Что ж, достойное имя, – сказал он, прекрасно зная, что эти слова нисколько не уменьшат ее разочарования. Вид у нее был подавленный.

Ну и ладно, он все равно должник этой женщины. Она помогла ему найти Милу, и он должен отблагодарить ее чем-то большим, чем горячий обед.

– Хотите вы или нет, но я намерен помочь вам, Грейси Лейн, – сказал Лука.

Ее лицо осветилось такой сияющей улыбкой, что он поразился. Эта женщина затронула что-то в его сердце, что давно уже молчало. Она удивила его.

У нее крадут кошелек, а она смеется! Сарина на ее месте была бы вне себя, принялась бы швырять все на землю, а эта странная девушка просто рассмеялась. Удивительно!

В жизни Луки случалось много всякого, и он думал, что уже разучился удивляться. Оказалось – нет, и это его обрадовало.

Внезапно для самого себя он сказал:

– Я… мы сегодня едем к нам на виллу. Почему бы вам не поехать с нами? У меня там есть аппаратура, которая поможет нам в поисках.

– Нет, спасибо. – Грейси покачала головой. – Я сегодня последний день в Риме.

Только тут до Луки дошло, что она уже ни на что не надеется. Он знал, что это значит – не иметь ни малейшей надежды. Ради дочери он держится. Но у этой девушки нет никого, кто мог бы ей помочь справиться с отчаянием.

– Если ваш отец родился здесь, то у вас, я полагаю, итальянский паспорт? – полувопросительно произнес он.

–Да.

– Выходит, вы можете оставаться в Италии сколь угодно долго, по крайней мере, пока не найдете отца.

Она поморгала.

– Теоретически – да. Практически же это невозможно. Нет ни времени, ни денег. Нет, не могу.

– А если бы у вас были средства?

– Тогда бы я задержалась здесь до тех пор, пока не разыскала его.

Ее голос звучал ровно, глаза смотрели настороженно.

Зародившаяся у него в голове мысль вылилась в слова:

– Я вам уже говорил, что у Милы все хуже с английским языком, и мне думается, если бы в доме был человек, для которого английский родной, это очень бы ей помогло. В общем, я предлагаю вам это место.

Грейси замерла с открытым ртом. Прежде чем она собралась что-то сказать, Лука добавил:

– Вы поможете Миле с английским, а я вам – разыскать вашего отца.

Уж от этого-то предложения она не сможет отказаться, подумал он.

– Кто вы такой? – раздался ее голос. – Рыцарь в сияющих доспехах?

– Ничуть, – сказал Лука. – Для меня это просто сделка.

– Но я же не учительница, – возразила Грейси. – Я крупье в казино, вот и все. Я могу научить Милу совсем не тому, что нужно. Как подбрасывать монету, например. Или как тасовать карты. У меня нет никакого опыта преподавания.

Луке было все равно. Он решил зайти с другой стороны.

– Зато вы понравились Миле.

Грейси махнула рукой.

– Ну и что! Дети вообще меня любят. Я на всех свадьбах только и делаю, что вожусь с детьми. Я знаю много смешных песенок.

Лука невольно улыбнулся.

– Если хотите знать, Мила дичится посторонних, и мне кажется, сейчас самое время как-то расширить круг ее знакомств, ведь на следующий год ей идти в школу. Наше соглашение будет выгодно и для нас, и для вас, Грейси. Ничего личного, чистый бизнес.

Грейси посмотрела на него долгим взглядом, склонив голову набок, и внезапно прыснула.

– Что тут смешного? – удивился Лука.

– Вы специально подражаете одному типу из «Крестного отца» или у вас в Италии так принято говорить – «это бизнес, ничего личного»?

Лука смотрел на нее непонимающими глазами.

– Я не видел фильм, о котором вы говорите.

– Вы шутите?

Лука покачал головой, раздумывая, не дал ли он промашку. Но нет, ее улыбка стала еще шире. То, что он сказал случайно, сработало.

– О'кей. Я согласна. Вы и сами не заметите, как ваша Мила начнет болтать как настоящая австралийка.

Лука выпустил из легких воздух, который задерживал, сам того не замечая.

– Прекрасно, – сказал он, снова удивляясь тому, с каким нетерпением ждал ее ответа. – Знаю, надо было спросить об этом до того, как делать свое предложение, но уверен, вы меня поймете. Мне нужна какая-нибудь характеристика, рекомендация.

Грейси залезла в свой рюкзак и, пошуровав там, вытащила два немного помятых листка – рекомендацию. Пожав плечами, она протянула ее Луке.

– Я специально ее взяла. Думала, может, устроюсь в кафе или еще куда-то…

– Хорошо, мисс Лейн, – сказал Лука, – вместо кафе будет «еще куда-то».

– Папа! – с криком подбежала к столу Мила.

Лука схватил ее и усадил к себе на колени. Он чувствовал, что выставляет ее перед собой словно щит, как будто хочет показать сидящей напротив женщине, что кроме ребенка, их ничто не связывает, хотя в нем росло ощущение, что это не совсем так.

– Папа, я ела тирамису и кассату [8]8
  Кассата – итальянское мороженое с орехами и засахаренными фруктами.


[Закрыть], – весело сообщила Мила.

– Не может быть! – воскликнул Лука и поцеловал дочь в щечку. – Хотя нет, ты такая сладкая, наверное, съела целых три порции.

Мила облизала губки, проверяя, в самом ли деле она сладкая.

– А у меня есть для тебя хорошая новость. С нами едет Грейси, Ты ведь хочешь, чтобы твоя gran-nonna [9]9
  Прабабушка (итал.).


[Закрыть]познакомилась с ней?

Лука пытливо смотрел на дочь, ожидая, как она на это отреагирует. Мила немного помолчала, и Лука уже приготовился услышать ее протестующий крик. Но не тут-то было, ― Мила захлопала в ладоши.

– Хочу! Я познакомлю ее с Пино.

– Твою прабабушку зовут Пино? – спросила, подмигивая ей, Грейси.

– Нет, это мою лошадку так зовут, а прабабушку зовут Гран-нонна.

– О, понимаю. Ну, я буду очень рада познакомиться и с твоей прабабушкой, и с лошадкой.

Джованни принес пасту [10]10
  Блюдо из макарон.


[Закрыть], и Грейси вдруг поняла, что она голодна как волк. Да и немудрено – вот уже сколько дней она обходилась практически только капуччино.

К тому времени как она покончила со своей щедрой порцией, Лука не справился еще и с половиной.

– Вы любите пасту, как я вижу, – заметил он.

– Спрашиваете!

– А что, в Австралии есть итальянские рестораны?

– Полно. Особенно в Мельбурне. Только не везде хорошо готовят. А в Италии кухня просто потрясающая! ― закончила Грейси, надеясь, что это как-то объяснит ее зверский аппетит.

– Охотно верю, судя по вашей тарелке, она такая чистая, прямо хоть на стол подавай.

Чувствуя себя невоспитанной дурой, Грейси прикусила язык.

Мила громко ахнула.

– Папа, ты только посмотри на ее тарелку!

– Я вижу, – ответил Лука, поглядывая краем глаза на Грейси.

Грейси прикрыла свой ненасытный рот салфеткой.

Ей хотелось разорвать соглашение с Лукой – и не хотелось. Ее привлекало уже одно то, что она могла задержаться в Италии. Ну а возможность пожить в нормальном доме, хорошо питаться, принимать ванну, а не душ, в который ходят еще двадцать человек, и звонить по телефону, когда захочется, – все это было исполнением ее самых смелых ожиданий. Оставалось только надеяться, что она не разрушила все своим ужасным аппетитом и отвратительными манерами.

– И как мы с ней поступим? – обратился Лука к дочери. Грейси затаила дыхание.

– Оставим без десерта, – вынесла приговор девочка.

– Это по-честному, – сказал Лука.

Джованни принес три тарелки с десертом, и рот Грейси наполнился слюной при виде разноцветного мороженого.

– А можно я съем один шарик, а остальное ты возьмешь себе? – спросила она.

Личико Милы приняло задумчивое выражение.

– Думаю, это по-честному, – сказала она, наконец. – Только ешь лимонный.

– Принято.

Мила оглянулась на отца, ища поддержки, и то же сделала Грейси. Она ожидала, что Лука смотрит на дочь, но нет – его взгляд был устремлен на нее.

И под этим взглядом Грейси почувствовала себя слабой и беззащитной. Он встретил ее в самое неподходящее время – вокруг глаз темные круги от усталости, волосы в беспорядке, настроение самое паршивое – и все-таки сделал так, что она почувствовала себя спокойно и непринужденно. Настолько непринужденно, что умяла целую тарелку пасты за какие-то две минуты!

Лука словно почувствовал, о чем она думает, уголки его губ вздернулись в улыбке. Ее сердце гулко стукнуло, и она улыбнулась ему в ответ, прежде чем взяться за свой лимонный шарик.

Мила управилась с двумя порциями мороженого, и Лука вызвал водителя.

– Я сказал ему, чтобы ждал нас у вашей гостиницы. Мне подумалось, после обеда полезно прогуляться.