Текст книги "Тайна голландской туфли"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 15 страниц)

Глава 8
ПОДТВЕРЖДЕНИЕ

Инспектор отечески разговаривал с Вели, который нависал над ним, почтительно слушая.

– Теперь, Томас, нужно сделать следующее, – внушал старик. – Первым делом разыскать этого Парадайза – как его?.. как его имя, доктор Минхен? – управляющего госпиталя. Нужно опросить его по поводу людей, которые входили и выходили из госпиталя этим утром. Я понимаю, что Парадайза взяли в оборот сразу же после того, как произошло убийство. Выясни то, что он в свою очередь выяснил. Второе – проверь охрану на всех входах и выходах; поставь там своих людей. Третье – пригласи сюда доктора Байера и мисс Оберманн. Приступай, Томас!

Когда Вели открывал дверь амфитеатра, все увидели, сколько в операционной полицейских. Эллери бросил быстрый взгляд на галерею и увидел, что Филип Морхаус вскочил на ноги, яростно протестуя против чего-то. Он о чем-то спорил с суровым полицейским чином. Сбоку доктор Даннинг с дочерью сидели молча, в каком-то оцепенении.

Эллери воскликнул:

– Бог ты мой, отец, а родственники!.. – Он обернулся к Минхену: – Джон, тут для тебя грязная работенка. Отправляйся-ка ты в комнату ожидания, да возьми с собой молодого Морхауса – он, видимо, попал в оборот. Да скажи Хендрику Дорну и Хильде Дорн, мисс Фуллер и кто там еще есть... Подожди, Джон.

Он тихим голосом поговорил о чем-то с инспектором. Старик кивнул и двинулся к детективу.

– Послушай, Ритчи, тебе хочется, я вижу, что-то сделать, – начал инспектор. – Пойди в комнату ожидания с доктором Минхеном и возьми на себя труд поговорить с родственниками. И держи их всех там; доктор, вам понадобится помощь. Я не удивлюсь, если начнутся обмороки и все такое; взяли бы вы нескольких медсестер в помощь. И не выпускай ни одного из них, пока я не распоряжусь, Ритчи.

Ритчи, субъект с решительным и торжественным выражением лица, что-то неясно ответил и последовал за Минхеном. Через открытую дверь было видно, как Минхен жестом приглашает Морхауса наверх и Морхаус тут же следует за ними.

Дверь закрылась. Почти в тот же момент она открылась вновь, чтобы впустить врача и медсестру в белых облачениях.

– А... доктор Байер? – воскликнул инспектор. – Входите, входите! Рад, что вы так быстро отозвались. Мы не очень оторвали вас и эту очаровательную леди от работы? Нет? Ну хорошо, хорошо!.. Доктор Байер, – решительно начал он, – вы были в кабинете анестезии, вот здесь, за дверью, этим утром?

– Конечно.

– При каких обстоятельствах?

– Я давал анестезию пациенту вместе с мисс Оберманн. Мисс Оберманн – моя постоянная ассистентка.

– Находился ли кто-то кроме вас, мисс Оберманн и вашего пациента в комнате?

– Нет.

– В какое время вы выполняли свои обязанности?

– Мы занимали эту комнату с 10.25 до 10.45. Пациенту была назначена аппендиктомия, оперирующим хирургом утвержден доктор Джонас; он несколько опоздал. Нам пришлось ожидать освобождения как операционной А, так и операционной Б. Да, мы сегодня были плотно заняты.

– Хмм. – Инспектор вежливо улыбнулся. – Доктор, кто входил в кабинет анестезии, когда вы находились там?

– Никто... то есть никто посторонний не входил, – поспешно добавил врач. – Доктор Дженни прошел через кабинет около 10.30, я бы сказал... может быть, я ошибаюсь на пару минут. Он прошел в предоперационную, около десяти минут пробыл там и вышел. Десять минут или менее.

– И вы туда же, – пробормотал доктор Дженни, бросая на Байера злобный взгляд.

– Что-что? Простите? – с запинкой переспросил Байер.

Медсестра его была изумлена.

Инспектор вышел чуть вперед и поспешно заговорил:

– Не обращайте внимания, доктор Байер. Доктор Дженни неважно себя чувствует... расстроен... и это естественно, естественно! Вам, сэр, предстоит сделать заявление под присягой о правдивости своих слов. Итак, вы утверждаете, что человек, который прошел туда и обратно через кабинет анестезии этим утром, был доктор Дженни?

Доктор колебался.

– Вы слишком прямо ставите вопрос, сэр... Нет, я в этом присягать не стану. В конце концов, – нашелся доктор Байер, – я не видел его лица! На нем была маска, колпак, хирургический костюм и все, что полагается. Он был полностью закрыт от меня.

– В самом деле. Так вы не готовы присягнуть в этом? Но секунду назад вы были вполне уверены, что это был доктор Дженни... Почему вдруг вы засомневались?

– Ну... – немного растерянно протянул Байер, – конечно, потому, что он хромал – с этой походкой мы все в госпитале хорошо знакомы...

– Так! Хромал... Продолжайте.

– И затем, подсознательно, я ожидал присутствия там доктора Дженни, поскольку знал, что следующий его пациент находится в предоперационной. Мы были так расстроены, когда узнали о миссис Дорн, вы, наверное, знаете... и поэтому я думал, что это вошел он, вот и все.

– А вы, мисс Оберманн, – быстро обернулся инспектор к сестре, – вы тоже думали, что это проходил доктор Дженни?

– Да... да, сэр, – вспыхнув, ответила медсестра. – По тем же причинам, что и доктор Байер.

– Хм-м-м, – заключил инспектор. Он обошел комнату. Дженни не мигая смотрел в пол. – Скажите, доктор, а ваш пациент видел, как доктор Дженни проходил? Он был в сознании в это время?

– Я полагаю, – отвечал врач, – что он мог видеть, как доктор... доктор Дженни вошел, поскольку еще не был закрыт и стол, на котором больной лежал, расположен напротив двери. Однако, когда доктор Дженни еще раз прошел через кабинет, пациент уже находился под наркозом. Тогда, конечно, он его не мог видеть.

– А кто этот ваш пациент?

Усмешка появилась на губах доктора Байера.

– Я полагаю, он вам хорошо известен, инспектор. Это Майкл Кадахи.

– Кто? Не может быть! Большой Майк!

От восклицаний инспектора вздрогнули все полицейские, находившиеся в комнате.

Глаза старика Квина сузились. Он резко обернулся к одному из сотрудников.

– Ты сказал мне, что Майкл Кадахи уехал в Чикаго, Риттер, – выпалил он. – Ты большой... большой фантазер! – Он вновь повернулся к доктору Байеру: – Где Большой Майк теперь? В какой палате? Я желаю видеть эту гориллу!

– Он в отдельной палате, номер 32, на третьем этаже, инспектор, – ответил врач. – Но предупреждаю: ничего хорошего из вашего визита не выйдет. Он пока ничего не соображает. Его только что вывезли из операционной. Оперировал доктор Джонас. Ваш человек говорил со мной о больном сразу после операции. Он очнется от наркоза не ранее чем через два часа.

– Джонсон! – угрюмо позвал инспектор.

Отозвался невысокий полицейский.

– Напомни мне навестить Большого Майка. Значит, он теперь под наркозом, да? Новое дело.

– Доктор Байер! – Это заговорил Эллери. – Пока вы работали в кабинете анестезии, вполне возможно, что слышали какой-либо разговор, доносившийся отсюда. Не вспомните ли? Или вы, мисс Оберманн?

Доктор и сестра некоторое время смотрели друг на друга. Затем доктор Байер поднял глаза на Эллери:

– А в самом деле! Весьма странно, но мы слышали, как мисс Прайс сказала доктору Дженни, что все будет готово через секунду, или что-то в этом роде; и мне помнится, как я обратил внимание мисс Оберманн, что наш доктор что-то не в духе сегодня, потому что даже не ответил.

– Ага! Итак, вы отметили, что не слышали ни звука от доктора Дженни во все время его визита в предоперационную? – быстро спросил Эллери.

– Совершенно верно: ни звука, – сказал Байер.

Мисс Оберманн молча кивнула в знак согласия.

– А вы помните, как дверь открылась и закрылась и чей-то голос сказал: «Простите»?

– Думаю, что нет.

– А вы, мисс Оберманн?

– Нет, сэр.

Эллери что-то прошептал на ухо инспектору. Инспектор покусал ус, кивнул, властно сделал знак солидному на вид полицейскому:

– Хессе!

Тот склонился, чтобы лучше слышать.

– Сделай немедленно. Пойди в операционную и опроси всех, заглядывал ли кто-либо в соседнюю комнату между 10.30 и 10.45. И приведи человека, давшего положительный ответ, сюда.

Хессе пошел исполнять, а инспектор отпустил врача и мисс Оберманн. Дженни мрачно наблюдал, как они уходили. Эллери о чем-то совещался с отцом, когда дверь открылась, и вошел молодой темноволосый врач-еврей. Хессе пропустил его вперед.

– Это доктор Голд, – кратко отрапортовал он.

– Да, – обратился к инспектору Голд, – я заглянул в эту дверь... – и он указал на дверь, ведущую в западный коридор, – около 10.35, вероятно. Я искал доктора Даннинга, чтобы уточнить диагноз. Конечно, мне сразу стало ясно, что там нет Даннинга, – так что я извинился и не стал входить.

Эллери подался вперед:

– Доктор Голд, насколько широко вы открывали дверь?

– Всего сантиметров на тридцать... достаточно для того, чтобы просунуть голову. А что?

– Да так, – улыбнулся Эллери. – Во всяком случае, кого вы увидели?

– Какого-то доктора – не знаю, кто это был.

– А как вы узнали, что это был не Даннинг?

– Так ведь Даннинг высок и худ, а этот человек был достаточно низенький и плотный... да и разворот плеч был совсем другой... не знаю, во всяком случае, мне стало ясно, что это не Даннинг.

Эллери с энтузиазмом протирал стекла своего пенсне.

– А как именно стоял этот незнакомый доктор? Расскажите, что вы увидели, просунув голову в дверь.

– Он стоял ко мне спиной и слегка склонясь над каталкой. Его спина заслоняла мне обзор.

– А его руки?

– Я их не видел.

– Он был один в комнате?

– Я видел только его. Конечно, на каталке был пациент; но что касается еще кого-то – не могу сказать.

– Вы сказали: «О, простите!» – не так ли?

– Да, сэр.

– А что ответил этот человек?

– Да ничего. Даже не обернулся, хотя я увидел, как плечи его дрогнули, когда я заговорил. Я закрыл дверь. Вся сцена заняла не более десяти секунд.

Эллери подошел к доктору Голду и положил руку на его плечо:

– И еще один вопрос. Мог ли этот врач быть доктором Дженни?

– О-о, вероятно, мог, – протянул Голд. – Но мог быть и совершенно другой человек. А что-то случилось, доктор? – Он повернулся к Дженни, который не ответил. – Наверное, мне можно идти, если...

Инспектор легко отпустил его, бросив полицейскому:

– Хессе, введи Кобба, привратника.

– Бог ты мой, – бесцветным голосом простонал Дженни.

Никто не отозвался.

Дверь отворилась, и вошли Хессе с Айзеком Коббом. Лицо Айзека по-прежнему было пунцовым, колпак лихо сидел на голове, и он беспрестанно оглядывался на полицейских.

Инспектор решил быть предельно кратким.

– Кобб, поправьте меня, если я выскажу что-то не соответствующее реальным событиям. Вы подошли к доктору Дженни, когда мистер Квин и доктор Минхен разговаривали с ним в коридоре. Вы сказали, что его хочет видеть какой-то человек. Поначалу он отказался от свидания, но когда вы вручили ему визитку – визитку с именем Свенсон, – он изменил свои планы и последовал за вами в комнату ожидания. Что произошло потом?

– Доктор сказал «хэлло!» этому парню. А потом они вышли вместе, повернули направо – вы знаете, там кабинет доктора Дженни, вошли туда. Они закрыли дверь, то есть доктор закрыл. Так что я вернулся на свой пост, в вестибюль, и был там все время, пока не заглянул ко мне доктор Минхен, и он сказал...

– Одну минуту, одну минуту! – поспешно перебил инспектор. – Допустим, вы не покидали пост. Предположим... – он взглянул на доктора Дженни, по-прежнему сидевшего в углу, но внезапно насторожившегося, – допустим, доктор Дженни или его посетитель вдруг решили бы пройти в операционную. Могли бы они пройти незаметно для вас?

– Наверное! – Привратник почесал голову. – Думаю, так. Я не вглядывался, куда они дальше пошли. Иногда я просто открываю дверь и глазею на улицу.

– А вы глядели на улицу этим утром?

– Конечно!

– Вы говорите, что доктор Минхен подошел и приказал вам закрыть дверь. Задолго ли до того этот посетитель – Свенсон – покинул госпиталь? Между прочим, он ведь ушел, не так ли?

– О, конечно! – Кобб широко ухмыльнулся. – Даже дал... хотел дать мне четвертной. Но я не взял – не положено. Да, этот парень вышел на улицу минут за десять или вроде того, перед тем как доктор Минхен приказал закрыть дверь.

– А кто-то еще, – продолжал Эллери, – выходил из парадной двери в промежуток времени между тем, как вышел Свенсон и как вы закрыли дверь?

– Ни души.

Эллери обратился к Дженни, который тут же устремил взгляд в пространство:

– Есть вопрос, доктор, который мы не успели разрешить. Вспоминаете? Вы хотели рассказать мне, кто был наш посетитель, но нам помешал вошедший инспектор... – Он не успел закончить, так как дверь распахнулась, и вошел Вели в сопровождении двух детективов. – Ну хорошо, – с улыбкой сказал Эллери, – мы, похоже, обречены откладывать этот вопрос. Давайте же, господа. Похоже, Вели есть что сказать.

– Что там, Томас? – спросил инспектор.

– Никто не выходил из госпиталя, начиная с 10.15, кроме посетителя доктора Дженни. Кобб сказал нам об этом Свенсоне. У нас есть список людей, входивших в здание в это время, мы проверили: они все здесь. Мы никого не выпустили, все собрались и ждут.

– Превосходно, Томас, превосходно! – Инспектор лучился восторгом. – Ну вот, Эллери, везунчик! Убийца находится в этом здании. Удача сопутствует тебе. Ему не уйти!

– Возможно, он и не желает уйти, – сухо отвечал Эллери. – Я бы не стал торжествовать раньше времени... Послушай, отец...

– Что? – Инспектор скис.

Дженни со странным любопытством посмотрел на него.

– У меня навязчивая идея, – мечтательно произнес Эллери. – Давай предположим... – он улыбнулся хирургу, – я надеюсь, во благо доктора Дженни, что воплотивший этот план хитрец – вовсе не доктор Дженни, но некто весьма опытный и хитроумный... самозванец.

– Вот теперь вы, наконец, говорите дело, – заметил Дженни злобно.

– И давайте пойдем еще дальше в нашем предположении, – раскачиваясь на каблуках и глядя в потолок, продолжил Эллери. – Предположим, что преступник после осуществления своего плана избавился от кровавых, фигурально выражаясь, одежд и спрятал их где-то... Теперь нам известно, что он не покидал здания. Обыскав помещение...

– Риттер! – рявкнул инспектор. – Ты слышал, что сказал мистер Квин? Бери Джонсона и Хессе, и начинайте обыск!

– И я искренне надеюсь, что вы найдете эту одежду, Риттер, слышите?! Хотя бы во имя успокоения доктора Дженни! – добавил Эллери.

Глава 9
СОУЧАСТИЕ

– И вновь приступим, – произнес Эллери, склонясь к доктору Дженни после того, как за тремя детективами закрылась дверь, – к тому же вопросу. Доктор... кто именно был ваш посетитель?

Инспектор Квин подошел к ним вплотную. Поступь его была мягкой, крадущейся, будто он боялся кого-то спугнуть. Эллери стоял неподвижно; по его позе и молчанию даже суровые практики, чуждые эмоциям полицейские почувствовали в этом немудрящем вопросе плохо скрытую трагедию.

Доктор Дженни ответил не сразу. Он покусал губы, нахмурившись, поразмышлял над какой-то тяжкой проблемой. Когда он заговорил, то был внешне спокоен:

– Вы, Квин, делаете из мухи слона: ко мне приходил друг...

– Друг по фамилии Свенсон.

– Именно. Он находится в финансово стесненных обстоятельствах и попросил меня о помощи.

– Очень, очень похвально! – пробормотал Эллери. – Ему нужны деньги, он просил вас одолжить... Ничего таинственного, согласен. – И он вновь улыбнулся. – Вы, конечно, одолжили ему денег?

– Да... – Хирург запнулся. – Дал ему персональный чек на пятьдесят долларов.

Эллери необидно рассмеялся:

– Да-да, доктор, конечно. Персональный чек – и такая незначительная сумма. Вы счастливец... деньги не имеют для вас веса. Между прочим, как имя вашего друга?

Он спросил легко, как будто бы это была совершенно незначительная деталь. Инспектор Квин, задержав взгляд на Дженни, покопался в кармане и извлек старую табакерку. Рука его остановилась... он ожидал ответа.

Дженни вдруг взорвался:

– Я предпочел бы не называть вам его имя!

Рука инспектора продолжила движение к крышке табакерки. Он втянул носом табак и поднялся, выступив вперед, глядя на доктора доброжелательно и с любопытством.

Эллери предвосхитил его:

– Я бы хотел знать точно, доктор... Вероятно, этот Свенсон так дорог вам... Он ваш старинный друг, очевидно?

– Нет-нет! – быстро воскликнул Дженни.

– Нет?! – Брови Эллери пошли вверх. – Тогда не совсем понятно ваше к нему трепетное отношение, доктор Дженни... – Он навис над хирургом. – Ответьте на вопрос, доктор, и я оставлю вас в покое.

– Я не понимаю, к чему вы клоните, – пробормотал Дженни, отступая.

– Тем не менее, – примирительно проговорил Эллери, – ответьте. Если этот Свенсон не приходится вам особо близким другом, то почему вы уделили ему этим утром пятнадцать минут вашего драгоценного времени, в то время как ваша благодетельница лежала без сознания и практически без помощи, ожидая участия умелых рук хирурга? Если вам нужно время для того, чтобы продумать ответ, – пожалуйста.

Он отвернулся, когда Дженни, полыхнув огнем ненависти, почти бешенства, нараставшего в глазах, холодным тоном изрек:

– Я не могу добавить ничего такого, что помогло бы вам в расследовании.

Эллери опустился в кресло, оставленное отцом, подал отцу знак рукой.

Обманчиво добродушная улыбка старика стала еще приятнее. Он мерил шагами пространство перед Дженни, который следил за ним презрительным взором маленьких глаз.

– Нет нужды говорить, доктор Дженни, – вежливо начал вновь инспектор, – что мы не можем принять вашу позицию в данном вопросе. Видите ли... – Голос инспектора стал ледяным. – Может быть, вы окажете мне честь и поведаете все как есть, без увиливаний?

Дженни молчал.

– Ну хорошо, давайте начнем... Что произошло между вами и Свенсоном в те пятнадцать минут, которые вы пробыли в кабинете вдвоем?

– Я не отвечаю не из упрямства, – вдруг переменив тактику, сказал доктор Дженни. Он, видимо, устал, поискал глазами, обо что бы опереться. – Свенсон пришел повидаться со мной, как я вам уже сказал, и взять взаймы пятьдесят долларов, которые ему были крайне нужны и которые он нигде больше одолжить не мог. Поначалу я отказал ему. Он принялся объяснять мне свои обстоятельства. Они были таковы, что я просто из человечности обязан был помочь. Я дал ему чек, мы еще немного поговорили о делах – и он ушел. Вот и все.

– Ну что ж, кратко и логично, доктор, – серьезно резюмировал инспектор. – Однако если все так невинно, как вы только что представили, то почему вы отказываетесь назвать имя этого человека, дать его адрес? Вы должны понимать, что у нас есть определенные рутинные обязанности и что сведения, которые даст ваш друг, необходимы для поддержания вашего же собственного алиби. Дайте нам недостающую информацию, и покончим с этим!

Дженни упрямо покачал взлохмаченной головой:

– Простите, инспектор... Наверное, сразу стоило бы сказать, что друг мой – жертва ужасных обстоятельств, он очень несчастен. Это чувствительная натура, тонкая, получившая хорошее воспитание. Любое вмешательство в его частную жизнь станет губительным для него. И он просто не может иметь отношения к убийству миссис Дорн. – Голос его постепенно возвысился, наконец, стал крикливым. – Бог мой, почему вы так настойчивы?

Эллери задумчиво протирал пенсне, внимательно следя за выражением лица доктора.

– Вероятно, бесполезно с моей стороны просить вас описать наружность Свенсона? – спросил инспектор. Улыбка покинула его лицо.

Дженни сжал губы.

– Ну ладно! – выпалил инспектор. – Вы понимаете, что без заявления Свенсона ваше алиби под угрозой, доктор Дженни?

– Мне нечего сказать.

– Я дам вам еще один шанс, доктор Дженни. – Голос инспектора звенел от плохо сдерживаемой ярости; губы его дрожали. – Дайте мне визитную карточку Свенсона.

Повисла неловкая тишина.

– Что? – выдавил Дженни.

– Карточку, визитку! – нетерпеливо крикнул инспектор. – Визитку с именем Свенсона, которую привратник вручил вам, пока вы разговаривали в коридоре с доктором Минхеном и мистером Квином. Где она?

Дженни поднял на инспектора измученные глаза:

– У меня ее нет.

– Где она?!

Дженни остался нем как могила.

Инспектор резко обернулся к Вели, который давно неподвижно стоял в углу:

– Обыщи его!

Хирург возмущенно выдохнул и отступил к стене, глядя на присутствующих затравленным взглядом. Эллери поднялся было в кресле, затем, в то время как гигант Вели все более зажимал маленького хирурга в углу, с безразличным видом бросил напоследок:

– Вы вручите ее мне добровольно или обыскать вас?

– Боже! – ахнул багровый от гнева Дженни. – Только прикоснитесь ко мне – и я... – Его голос клокотал от негодования.

Вели обнял Дженни своей могучей рукой, будто ребенка Хирург дрожал от отвращения и гнева, но не препятствовал. Краска отхлынула от его лица, глаза источали испепеляющую злобу...

– Пусто, – сказал Вели и отступил в свой угол.

Инспектор Квин пристально смотрел на маленького человека, и во взоре его читалось искреннее восхищение. Он заговорил, не поворачивая головы, небрежно:

– Обыщи кабинет доктора Дженни, Томас.

Вели вышел из комнаты, взяв с собой следователя.

Эллери хмурился. Он вытянулся в неудобном для его роста кресле. Поговорил тихим голосом с инспектором. Старик с сомнением качал головой.

– Доктор Дженни, – позвал тихо Эллери.

Хирург неподвижно стоял возле стены, глядя в пол. Лицо его было темным от прихлынувшей крови, дышал он неровно, тяжело.

– Доктор Дженни, я приношу извинения за происшедшее. Но что мы можем сделать?.. Мы пытаемся, пытаемся изо всех сил понять вашу позицию... Доктор, а не приходит ли вам в голову, что если Свенсон, из-за которого на вас пали подозрения, является столь же хорошим другом вам, как вы – ему, то он должен помочь вам и отвести от вас подозрения? И здесь совершенно не причем его затрудненные обстоятельства... Вы так не думаете?

– Простите... – хрипло выговорил Дженни. Голос его был едва слышен, так что Эллери пришлось склонить голову, чтобы расслышать. Решимость и непреклонность доктора куда-то делись. Он был выжат как лимон.

– Понимаю. – Эллери был предельно серьезен. – Осталось уточнить только одно. Я не вижу иного пути заставить вас говорить. Доктор Дженни, покидал ли кто-либо из вас двоих кабинет между тем, как вы вошли в него – и как вышли, попрощавшись?

– Нет. – Дженни наконец-то посмотрел в глаза Эллери.

– Благодарю.

Эллери отошел и сел. Он взял сигарету, зажег и задумчиво закурил.

Инспектор Квин коротким приказом отослал детектива. Через минуту тот вернулся с Айзеком Коббом. Привратник вошел уверенно, с сияющим красным лицом.

– Кобб, – напрямик приступил к делу инспектор, – вы говорили, что видели, как посетитель входил в госпиталь и как вышел из него. Опишите его внешность.

– Конечно, – засиял еще больше Кобб, – я никогда не забываю лиц... Да, сэр. Парень этот среднего роста, вроде как блондин, выбрит, одет во что-то темное... На нем был черный сюртук.

– Как вы считаете, Кобб, – быстро спросил Эллери, – в нем было что-то необычное или, если сказать иначе, производил он впечатление человека с достатком?.. Я имею в виду одежду.

– Нет, – решительно покачал головой привратник. – Выглядел парень с головы до ног, я бы сказал... так себе. Да. Еще ему, должно быть... лет тридцать пять или что-то в этом роде.

– Как долго вы здесь служите, Кобб? – спросил Эллери.

– Лет этак девять или десять...

– И вы когда-нибудь видели здесь этого Свенсона, Кобб?

Привратник ответил не сразу.

– Ну-у... – наконец протянул он, – кажется, он чем-то знаком... физиономия его – но я не знаю.

– М-м-м! – Инспектор Квин вновь понюхал табаку. – Кобб, какое имя у этого человека? Вы знаете! – властно и решительно добавил он, захлопывая и убирая табакерку. – Вы принесли доктору Дженни его визитку.

Тут Кобб испугался.

– Я не знаю... Не смотрел. Просто отдал визитку доктору Дженни.

– Кобб, дорогой вы мой, – лениво вставил слово Эллери, – это очень важно! И потом – вы плохо относитесь к своим обязанностям. Вы не приняли гонорар, но вы и не поинтересовались личностью постороннего. Меня это поражает!

– Вы хотите сказать, – с угрозой в голосе продолжил инспектор, – что вы шли по длинному коридору, чтобы вручить визитку доктору Дженни, и за все это время ни разу не взглянули на нее?

– Я... нет, сэр. – Кобб был явно напуган.

– Вот черт! – пробормотал инспектор, отворачиваясь. – Дурак-дураком. Идите, Кобб!

Кобб молча вышел. Сержант Вели, вошедший в кабинет во время допроса Кобба, тихо выступил на шаг вперед.

– Ну что, Томас? – Инспектор взглянул на Вели едва ли не враждебно.

Эллери бросил взгляд на доктора Дженни. Тот, казалось, был поглощен своими мыслями.

– Там ее нет.

– Ха! – Инспектор пошел к доктору Дженни. – Что вы сделали с этой визиткой? Отвечайте! – прогремел он.

– Я сжег ее, – устало ответил Дженни.

– Прекрасно! – прорычал инспектор. – Томас!

– Слушаю.

– Давай поживее. Мне нужен этот Свенсон сегодня вечером в штабе. Среднего роста, светловолосый, в темной одежде, небрежно одет. Около тридцати пяти лет, стеснен в финансах. Давай поворачивайся!

– Вели, – вздохнул Эллери. – Минуточку.

Детектив остановился на полпути к двери. Эллери обернулся к доктору Дженни:

– Доктор, не будете ли так добры показать мне чековую книжку?

Дженни конвульсивно вздрогнул; в глазах опять появился гнев. Но затем он произнес с тем же устало-обреченным видом:

– Буду.

Он извлек из кармана согнутую книжку, без слов передал ее Эллери.

Эллери быстро перевернул страницу: там был чек. Левая страница была помечена словом «наличные».

– Значит, так! – улыбнулся Эллери, отрывая страницу и возвращая книжку Дженни, который, не дрогнув ни мускулом, положил ее обратно в карман. – Вели, возьми чек. По пути зайди в Банк Нидерландов. Потом – в депозитарий. Чековый номер 1186, помечен сегодняшним числом, на наличные в пятьдесят долларов, с личного счета доктора Дженни. Получи личную подпись Свенсона по меньшей мере. И еще одно! – Голос Эллери звенел. – Осматривая кабинет доктора Дженни, не заглянул ли ты в его записную книжку на «Свенсон»?

На губах Вели появилась торжествующая улыбка.

– Конечно. И ничего. Никого – на это имя. Не записан и персональный телефон, не внесен в список телефонов, подложенный под стекло на столе доктора. Это все, мистер Эллери?

– Все.

– Послушайте. – Инспектор навис над доктором Дженни. – Нет никакой необходимости упираться. Доктор... – Голос его стал добрым, проникновенным. – И почему бы вам не сесть. – Хирург взглянул на него с удивлением. – Поскольку, – продолжил инспектор, – мы еще пробудем здесь некоторое время.

Дженни сел в кресло. Воцарилась тишина, пока не постучали в дверь западного коридора и очередной детектив не открыл ее.

Детектив Риттер ворвался в предоперационную с большим белым узлом под мышкой. Позади него, уже более спокойно, шли Джонсон и Хессе – оба широко ухмыляясь.

Инспектор Квин подался вперед. Эллери поднялся, пошел навстречу. Дженни, казалось, уснул: голова его покоилась на груди.

– Что такое? – закричал инспектор, хватая у них из рук сверток.

– Шмотки, шеф! – проорал Риттер. – Нашли мы шмотки, в которые вырядился убийца!

Инспектор развернул сверток с одеждой на каталке, на которой еще недавно лежало безжизненное тело Абигейл Дорн.

– По крайней мере, с этим уже можно работать, – сказал он, жизнерадостно взглянув на Эллери.

Эллери склонился над каталкой, тронул белые одежды длинным пальцем.

– Больше топлива – больше огня, ребята, – пробормотал он, искоса взглянув на кресло, с которого доктор Дженни уже живо приподнялся, услышав разговор и пытаясь рассмотреть улики.

– Что такое ты бормочешь? – спросил инспектор, озабоченно разглядывая одежду.

– Пепел, – загадочно сказал Эллери.