Текст книги "Тайна пентхауса"

Автор книги: Эллери Куин (Квин)

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 8 страниц)

Глава 4
ИНСПЕКТОР КВИН

На долю Никки выпала неприятная задача сообщить Шейле, что ее отец мертв, и – что еще ужаснее – убит. Шейла умоляла Эллери позволить ей взглянуть на отца, но он решительно отказался и запер дверь. Никки увела истерически рыдающую подругу в свободную спальню.

Через полчаса после звонка Эллери его отец, инспектор Ричард Квин, и сержант Вели прибыли в пентхаус. Инспектор – маленький жилистый человечек с седыми усами – двигался с птичьим проворством. Эллери был чуть ли не вдвое выше его.

Преклонение сержанта Вели перед инспектором было хорошо известно на Сентр-стрит.

– Ваш папа выглядит обычным простоватым старичком, – часто говорил он Эллери, – но, если он за кого-нибудь возьмется, тому несдобровать.

Трудно было представить себе больший контраст, чем между юрким и подвижным инспектором и сержантом Вели – колоссом ростом в шесть футов четыре дюйма, обладавшим природным обаянием гориллы.

Когда они прибыли, Шейла уже пришла в себя после шока и могла сообщить инспектору то немногое, что знала о событиях, предшествовавших смерти ее отца. Потом она снова укрылась в спальне вместе с Никки.

Инспектор и Эллери вернулись в комнату Кобба продолжать осмотр, покуда Вели звонил в офис главного медэксперта, дактилоскопистам, фотографам и Уолшу, менеджеру Кобба. С Уолшем он говорил весьма круто.

– Ну, сынок, – сказал инспектор, глядя на труп на полу возле сундука, – что ты об этом думаешь? По-моему, его задушили.

– Да, – согласился Эллери. – Мне кажется, преступник проник сюда с террасы и поджидал здесь, чтобы убить Кобба, или же Кобб столкнулся с ним неожиданно. – Он подвел отца к французскому окну и указал на недавно замененное стекло над дверной ручкой. – Судя по состоянию замазки, я бы сказал, что стекло вставили пару дней назад, но тогда из этого следует нечто странное. На замазке и стекле нет отпечатков пальцев. Кто когда-нибудь слышал о стекольщике, который не оставляет следов везде, где только можно?

– Вероятно, горничная вымыла стекло после того, как его вставили, – сухо предположил инспектор.

– Может быть, – сказал Эллери, – но, насколько я знаю здешние порядки, замазку должны были покрасить, чтобы она не выделялась на белом фоне.

Инспектор скривил губы.

– Спрошу об этом у администратора. – Он взял с бюро сафьяновую коробочку для драгоценностей. – Очевидно, мотивом послужила кража, или же убийца хочет, чтобы мы так думали. Если причина – кража, то в коробочке, по-видимому, было что-то очень ценное. В бумажнике Кобба больше тысячи долларов, а вор не оставил бы такие деньги, если только не охотился за более крупной добычей.

– Из рассказа Шейлы Кобб я понял, что ее отец приобрел небольшое состояние ко времени отъезда из Китая. Она жила в маленькой квартирке в Гринвич-Виллидж, а теперь Кобб внезапно объявился в «Холлингсуорте». Можно подумать… – Эллери умолк, так как в дверь гостиной постучали.

– Коридорный здесь, шеф, – сообщил Вели.

– Приведите его сюда, – велел инспектор.

Когда коридорный вошел в комнату и увидел на полу труп, лицо у него стало почти таким же белым, как униформа.

– Как ваше имя? – буркнул инспектор.

– Джим Сэндерс, сэр, – ответил коридорный, не сводя глаз с трупа.

– Смотрите на меня!

Сэндерс вздрогнул и устремил взгляд на инспектора Квина.

– Сколько времени вы здесь работаете?

Коридорный судорожно глотнул.

– Два дня, сэр.

– Вы узнаете этого человека?

– Да, сэр. Это мистер Кобб. – Он снова посмотрел на тело и тут же отвел взгляд.

– Когда вы видели его последний раз?

– Когда он передал мне два костюма для чистки.

– А когда это было?

– Позавчера, сэр. В пятницу около полудня. Я только начал работать, как позвонили, и босс послал меня сюда.

– Что делал Кобб?

– Распаковывал вещи, сэр. Вешал одежду в стенной шкаф. Он велел мне повесить туда же костюмы после чистки.

– Вы видели его потом?

– Нет, сэр.

– Как зовут администратора, Сэндерс?

– Мистер Паркмен, сэр.

– Хорошо, скажите Паркмену, что я хочу его видеть. Только помалкивайте о смерти Кобба.

– Да, сэр. – Сэндерс почти выбежал из комнаты.

Эллери и инспектор последовали за ним в гостиную. Когда Сэндерс вышел, прибыл доктор Сэм Праути, помощник главного медэксперта, вместе с полицейским фотографом и дактилоскопистом.

Доктор Праути, старый друг инспектора, испытывал к жертвам убийств личную неприязнь, словно они намеренно подвергали себя такой участи с целью создать для него побольше работы. Желчный и саркастичный человек, сам похожий на труп, он постоянно жаловался на то, что перетруждается.

– Ну, что теперь? – раздраженно осведомился Праути, сдвинув шляпу на затылок и вынимая изо рта потухшую изжеванную сигару. – Еще один труп?

Инспектор ткнул пальцем в сторону спальни.

– Он там. Перестаньте ворчать и принимайтесь за работу. – Старик повернулся к фотографу и дактилоскописту и дал им указания.

Эллери вошел в спальню вместе с Праути. Через несколько минут к ним присоединился инспектор.

– Ну, – обратился он к Праути, закончившему предварительный осмотр, – каков вердикт?

– Удушение, – ответил Праути, поднимаясь с колен и отряхивая их фетровой шляпой. – Этого типа придушил некто с длинными пальцами и острыми ногтями. Как будто удушения было недостаточно, убийца поцарапал жертве затылок.

Праути перевернул тело на живот. Эллери нагнулся и обследовал порез. Это была всего лишь тоненькая полоска с несколькими каплями засохшей крови. Эллери вздрогнул, подумав, что точно такая же царапина осталась на запястье Шейлы.

– Сколько времени он мертв? – спросил инспектор Квин.

– По меньшей мере два дня. Ну, c'est la guerre.[4]4
  Такова война (фр.).


[Закрыть] – Подобрав с бюро окурок сигары, Праути сунул его в угол рта и двинулся к двери.

– Эй, погодите, Вольтер,[5]5
  Вольтер, Мари Франсуа Аруэ (1694–1778) – французский писатель и философ-просветитель.


[Закрыть] – окликнул его инспектор. – Когда вы сможете сделать вскрытие?

Праути сердито обернулся:

– Как только у меня дойдут руки! Каждый несет свой крест, а на моем стоят инициалы Р. К. Отправьте его в морг, и пускай он там ждет своей очереди. – Внезапно усмехнувшись, доктор вышел из комнаты.

Инспектор покачал головой.

Вошел ухмыляющийся Вели.

– Его милость администратор прибыл, – доложил он.

– Я повидаюсь с ним в гостиной, – сказал инспектор Квин.

Последовав за отцом, Эллери закрыл дверь в спальню.

Судя по костюму и манерам, Паркмен считал себя лицом, равным по значению дипломату высокого ранга – послу или, как минимум, советнику. Вынув из кармана визитки шелковый носовой платок, он прикоснулся им к щекам и застыл, сунув большой палец в карман светло-серого жилета. В галстуке, чуть более темном, чем жилет, торчала булавка с большой жемчужиной. Волосы сиянием соперничали с его лакированными туфлями.

– Инспектор Квин, – чопорно заговорил администратор, – я понял, что вы хотели меня видеть. Уверяю вас, я глубоко потрясен этим печальным происшествием. Репутация отеля «Холлингсуорт»…

– Довольно, – прервал инспектор. – Я не больше вашего хочу, чтобы это просочилось в газеты. Поэтому скажите вашим служащим, чтобы они держали язык за зубами. Я хотел спросить вас о вашем коридорном, Джеймсе Сэндерсе. Он говорит, что работает здесь всего два дня. Что вы о нем знаете?

Паркмен явно был сбит с толку.

– У него были отличные рекомендации. Разумеется, «Холлингсуорт»…

– От кого были эти рекомендации? – снова прервал инспектор.

– Ну, от Оскара Бергена – старшего стюарда лайнера «Маньчжурия», курсирующего между Америкой и Востоком. Сэндерс несколько лет работал там официантом, и Оскар ни за что не дал бы ему рекомендательное письмо ко мне, если бы не считал его достойным доверия.

При упоминании корабля, на котором Гордон Кобб пересек Тихий океан, инспектор и Эллери обменялись взглядами. Старик тут же переменил тему и спросил, вставляли ли недавно новое стекло во французское окно этих апартаментов. Паркер стал заверять инспектора, что ему об этом не докладывали, а это, несомненно, произошло бы, если бы подобное имело место. Эллери со скучающим видом вышел из комнаты.

Спустя несколько минут он уже изучал регистрационную книгу в офисе вестибюля. Составив список двадцати с лишним человек, прибывших в отель начиная с 12 августа, он направился к столу старшего носильщика. Тот, улыбаясь, принял от Эллери банкноту и список, который тут же внимательно прочитал.

Да, он обратил внимание на корабельные наклейки на багаже мистера Кобба. В тот же день прибыли еще двое постояльцев, приплывших на «Маньчжурии», – граф Бретт и мисс Ольга Отеро. Отметив оба имени в списке, старший носильщик вернул его Эллери. Граф занимал апартаменты «В» в пентхаусе, а мисс Отеро – номер 766.

Когда Эллери вернулся в апартаменты Кобба, Паркмен уже ушел. Инспектор, увидев сына, перестал мерить шагами комнату.

– Эл, – сказал он, морща лоб и теребя усы, – то, что Сэндерс был с Коббом на «Маньчжурии», чертовски странное совпадение.

– Это еще не все, папа. – Эллери протянул отцу список. – Двое зарегистрированных в отеле прибыли на том же лайнере. Граф остановился в апартаментах «В» – как раз по соседству. А теперь взгляни на это. – Он вынул из конвертов две карточки, присланные мистеру Коббу.

– «В назначенном месте. Змея», – прочитал вслух инспектор. – «В назначенном месте. Свинья». Что это такое?

– Думаю, тебе лучше поискать китайца. В этом деле не обошлось без китайцев, папа.

– Погоди, сынок. Не торопись со своими трюками…

– Ты должен найти китайца, – настаивал Эллери, – и вещь, которая исчезла.

– А что исчезло?

– Нечто, принадлежавшее Гордону Коббу. Это твой самый важный ключ.

– Исчезло… – Инспектор сдвинул брови. – Ты имеешь в виду драгоценность?

– Нет. Ты ведь не становишься слабоумным, папа? Что исчезло настолько явно, что только слепой может это не заметить?

– Эллери, иногда ты доводишь меня до белого каления! О чем ты говоришь?

– Прости, папа, я не хотел тебя раздражать. Неужели ты не видишь, что…

Дверь в спальню Шейлы распахнулась. Девушка стояла на пороге с широко открытыми глазами.

– Скорее, мистер Квин! – крикнула она.

Эллери подбежал к ней.

– В чем дело? – спросил он.

Шейла в ужасе указывала на открытое французское окно в спальне.

– Никки!.. И мужчина снаружи!..

Эллери выбежал на террасу.

Глава 5
CHERCHEZ LE CHINOIS[6]6
  Ищите китайца (фр.).


[Закрыть]

Никки нигде не было видно. С левой стороны терраса тянулась примерно на двадцать футов от комнаты Кобба. Справа стояли в ряд горшки с самшитом, образующим подобие живой изгороди высотой до плеч. За самшитом возвышались пальмы. Эллери раздвинул растения и выглянул наружу. Терраса продолжалась к востоку на сотню футов. Никки нигде не было видно.

Эллери протиснулся сквозь самшит и побежал к краю террасы, оказалось, что там она поворачивает в южную сторону. Вылетев из-за угла, он наконец увидел Никки. Девушка оживленно разговаривала с маленьким лысым человеком. Эллери направился к ним.

Незнакомец поднес к глазу монокль и стал внимательно разглядывать Эллери.

– Я сообщу об этом администрации и надеюсь, вы поступите так же, мадемуазель, – горячо сказал он.

Увидев, что незнакомец смотрит мимо нее, Никки обернулась.

– О, Эллери! – задыхаясь, вымолвила она.

– В чем дело, Никки? – спросил Эллери.

– Какой-то тип что-то вынюхивал снаружи комнаты Шейлы…

– Простите, – прервал незнакомец. – Вижу, вас тоже потревожили. – Он кивнул Эллери. – Мы, иностранцы, не привыкли к наглости гангстеров. Этот парень едва не сбил меня с ног. Прошу прошения, я еще не представился. Граф Клод Александр Бретт. – И мужчина склонился в легком поклоне.

Эллери не мог определить его акцент. Он не был ни французским, ни немецким, ни итальянским. Скорее, это был акцент человека, с детства привыкшего говорить на нескольких языках, и потому в его произношении не было характерных признаков какого-либо из них. Месье граф не понравился ему с первого взгляда.

– Как он выглядел? – спросил Эллери.

– Я его не видела, – быстро ответила Никки. – Шейла заметила руку, просунувшуюся сквозь живую изгородь у ее комнаты. Лицо оставалось скрытым. Это ее до смерти напугало. Она смогла только вскрикнуть и указать туда пальцем. Я увидела, как изгородь снова сомкнулась, выбежала на террасу и стала осматриваться.

– Простите, – вмешался граф, – но я видел этого парня, точнее, его спину. Я выглянул из апартаментов подышать свежим воздухом. Отсюда прекрасный вид. – Он провел рукой линию от Ист-Ривер до Крайслер-Билдинг. – Внезапно этот тип толкнул меня в плечо, даже не остановился, чтобы извиниться, и перепрыгнул через парапет как кролик. Я не знал, что внизу крыша, и подумал, что он покончил с собой. Но там, оказывается, есть дверь в коридор к лифтам. – Граф щелчком сбросил воображаемые пылинки с плеча и рукава.

– Как он выглядел? – повторил Эллери.

– Низенький и приземистый, – уверенно заявил граф. – На нем был коричневый костюм. Это все, что я успел заметить. Ах да, у него черные усы.

– Пошли. – Эллери взял Никки за локоть. – Должно быть, он уже вышел из отеля. Больше мы ничего не можем сделать.

– Надеюсь, вы тоже подадите жалобу администратору. Я займусь этим немедленно, – сказал Бретт.

Они повернулись, чтобы уйти, и чуть не налетели на инспектора Квина, который стремительно вышел из-за угла. Он окинул взглядом Бретта – от кончиков напомаженных черных усов до остроносых черных туфель – и вопросительно посмотрел на сына.

Эллери представил графа отцу и кратко рассказал ему о случившемся.

Инспектор что-то буркнул и снова повернулся к Бретту. Монокль, с которого свисала черная лента, приподнимал правую бровь графа, придавая его лицу надменное и раздраженное выражение.

– Вы недавно прибыли в Сан-Франциско на «Маньчжурии», не так ли, мистер Бретт?

Лицо графа приняло еще более высокомерное выражение.

– Да, так.

– Вы, случайно, не встречали на борту пассажира по фамилии Кобб?

– Кобб? – Бретт задумчиво нахмурился, глядя на коричневые плитки пола. – Да, припоминаю. Там был человек с такой фамилией, но я с ним не знакомился. Кажется, он профессиональный шут. – Граф брезгливо поморщился, всем своим видом показывая, что не стал бы поддерживать знакомство с тем, кто занимает столь низкое социальное положение. – Можно узнать, почему вы меня об этом спрашиваете?

– Потому что его убили, – ответил старик.

Граф уставился на инспектора Квина. Его губы изображали букву «О» размером с монокль, который выпал у него из глаза и теперь раскачивался на черной ленточке, как маятник.

Прошло несколько секунд, прежде чем граф обрел дар речи:

– Убит?! Вы сказали – убит?

Если Кобб и Бретт в самом деле не были знакомы, подумал Эллери, то его бурную реакцию нелегко объяснить.

Но к Бретту быстро вернулось самообладание.

– Так вы полицейский инспектор, месье? – вежливо осведомился он.

– А вы думали, таможенный? Сколько времени вы планируете оставаться в «Холлингсуорте»?

– Неделю, может быть, дольше.

– Хорошо. Я побеседую с вами позже. – Инспектор кивнул и направился к апартаментам Кобба.

– Не нравится мне этот тип, Эллери, – сказал он сыну, когда они шли по террасе.

– Что он делал, Никки, когда вы увидели его? – спросил Эллери. – Постарайтесь вспомнить точно.

– Поднимал сигарету, – сразу ответила Никки. – Когда я подошла к нему, он бросил ее через парапет и объяснил, что тот человек выбил сигарету у него изо рта, когда они столкнулись.

– Граф либо сам рыскал возле окон, либо защищает сообщника, – сказал Эллери.

– Почему вы так думаете? – с беспокойством спросила Никки.

– Сначала он заявил, что видел только спину незнакомца, а потом вспомнил, что у него были черные усы. Вряд ли у того человека усы растут на затылке.

– О! – смущенно произнесла Никки.

– Граф упомянул черные усы, потому что сам носит такие же.

– Не вижу связи, – возразил инспектор.

– Он не мог быть уверен, что никто не видел лицо человека, подглядывавшего из-за изгороди. И если бы кто-то заметил черные усы, а Бретт заявил бы, что человек был чисто выбрит, его история вызвала бы подозрения.

Они подошли к пальмам у самшитовой изгороди, еще издали увидев возвышающегося над ними сержанта Вели.

– Здесь Уолш, шеф, – сообщил он. – Мисс Кобб с ним в прихожей.

Гарри Уолш поднялся со стула, когда инспектор и Эллери вошли в гостиную. Вели остался на страже у французского окна в комнате Шейлы. Уолш был низкорослым мужчиной средних лет, с редкими седыми волосами, круглым животом и в очках. Судя по учащенному дыханию, румяному лицу и потливости, он был преданным поклонником Бахуса.[7]7
  Бахус (Вакх) – в античной мифологии бог виноделия.


[Закрыть] Вытерев лицо, Уолш протянул руку инспектору и Эллери. Рука была вялой и влажной.

– Ужасное несчастье, инспектор!

Уолш снова сел. Эллери опустился на стул и вытянул длинные ноги. Никки сидела на подлокотнике кресла Шейлы. Присев на край кресла, инспектор Квин внимательно посмотрел на Уолша.

– Не знаете, были у Кобба враги?

– Враги? Конечно нет! – уверенно заявил Уолш. – Кобб был одним из самых дружелюбных людей, каких я когда-либо встречал. Он знал множество забавных историй, мог рассмешить кого угодно. Все его любили.

– Кобб писал вам, что возвращается в Штаты на «Маньчжурии»?

– Нет, и это очень странно, – нахмурившись, ответил Уолш.

– Мистер Уолш пользовался папиным доверием даже больше, чем я, – сказала Шейла. – Непонятно, почему папа не сообщил ему…

Уолш повернулся к ней.

– В конце концов, Шейла, – дипломатично заметил он, – я был всего лишь его рекламным агентом. Естественно, он информировал меня только по деловым вопросам.

– Когда вы последний раз получали от него известия? – спросил инспектор.

– Около шести недель назад.

– Что он вам писал?

– Это была просто записка о его заработках.

– Он когда-нибудь упоминал о графе Бретте?

– Графе Бретте? – Уолш вытер пот за ушами. – Никогда.

– А в письме он упоминал о какой-нибудь драгоценности?

Уолш поднял брови.

– Ну, вообще-то упоминал – конфиденциально. Но теперь нет причин это скрывать. – Сунув в карман мокрый носовой платок, он достал свежий, протер им очки и повернулся к Шейле. – Ваш отец писал, дорогая моя, что нашел для вас старинное и очень ценное ожерелье из жадеита. Он хотел сделать вам сюрприз и просил меня ничего вам не говорить. Но теперь, конечно, можно… Мне очень жаль, Шейла.

Девушка всхлипнула и закрыла лицо руками. Инспектор выглядел смущенным.

– Мне следовало об этом подумать, – пробормотал он. – Никки, пожалуйста, уведите мисс Кобб в другую комнату.

Никки проводила плачущую Шейлу в спальню.

После разговора, продолжавшегося десять минут, Уолш удалился, обещав поддерживать связь с инспектором.

– Ну, сынок, – обратился старик к Эллери, когда дверь закрылась за Уолшем, – я не слишком много из него вытянул. Но мы узнали одну важную вещь – про ожерелье из жадеита. Это дает нам мотив – кражу. Найдем ожерелье – найдем убийцу.

– Не пойдет, папа.

– Что? – Инспектор изогнул седые брови.

– Признаю, что ожерелье, возможно, было в коробочке. Признаю, что его украли. Но вор или воры охотились не за ним. Они взяли его случайно, даже не обратив внимания на тысячу долларов. Ожерелье не вписывается в картину. Воры охотились за чем-то куда более важным, хотя, похоже, не пренебрегли и ожерельем. Но почему исчезло кое-что еще, принадлежащее Коббу, – то, чего не взял бы обычный вор? И потом, не забывай о китайском корреспонденте.

– Китайском корреспонденте?

– Да, посылавшем карточки. Я имею в виду джентльмена, называющего себя Змеей и Свиньей.

– Опять, Эл, тебе мерещатся китайцы. – Старик усмехнулся. – Cherchez le chinois, – произнес он на чудовищном французском. – Ладно, ищи своего китайца. Лично я собираюсь cherchez le femme.[8]8
  Искать женщину (фр.).


[Закрыть]

– Мисс Отеро?

– Твоя проницательность иногда просто убивает, Эл. Но как правило, ты рассуждаешь подобно чучелу филина по имени Эллери Квин в твоих так называемых таинственных историях.

Зазвонил телефон. Инспектор поднялся и взял трубку.

– Хорошо, мистер Паркмен, благодарю вас. – Он положил трубку на рычаг. – Я посылал за этой Отеро. Она уже идет сюда.

Как только инспектор умолк, раздался звонок в дверь.

Глава 6
МИСС ОТЕРО

Мисс Ольга Отеро показалась Эллери Квину достойной моделью для портрета кисти Сарджента.[9]9
  Сарджент, Джон Сингер (1856–1925) – американский художник.


[Закрыть] Длинные и темные, тяжелые от туши ресницы и иссиня-черные волосы, туго зачесанные назад с высокого лба и висков, подчеркивали ослепительную белизну кожи. Черное шелковое платье плотно облегало фигуру. Сквозь черные сетчатые перчатки просвечивали белые пальцы. В ушах поблескивали гагатовые серьги.

Черное и белое, подумал Эллери. Этюд в черно-белом, где двуцветную гамму нарушала только алая полоска рта. Изогнутые черные брови были слегка приподняты и казались прочерченными остро заточенным карандашом.

– Инспектор Квин? – Голос женщины, глубокий, гортанный, звучал в то же время мягко и приятно. Алые губы разомкнулись, продемонстрировав два ряда идеально ровных зубов.

Акцент походил на русский, хотя и не являлся таковым. В слове «инспектор» преувеличенно звучали звуки «о» и раскатистое «р».

Инспектор Квин несколько раз моргнул, словно стараясь прояснить зрение и убедиться, что стоящая перед ним женщина не видение.

– Пожалуйста, входите, мисс Отеро, – пригласил он.

– Мистер Паркмен сказал, что вы хотите со мной поговорить?

– Да-да. Садитесь, пожалуйста. – Старик придвинул стул.

Когда женщина прошла мимо, Эллери ощутил густой аромат духов.

Такую нелегко выбить из колеи, подумал он. Интересно, сколько ей лет – тридцать, тридцать пять или сорок? Безусловно, ее возраст никому не известен, да он и не имеет значения. По степени хитрости ее, несомненно, можно считать старше Сфинкса.[10]10
  Сфинкс – в греческой мифологии полуженщина-полульвица, задавала прохожим неразрешимую загадку и, не получив ответа, пожирала их.


[Закрыть]

Остается надеяться, что она не обладает его разумом. Женщина явно и беззастенчиво пользовалась своими чарами. Эллери предложил ей сигарету. Она посмотрела на него и, улыбнувшись, покачала головой, затем достала из гагатовой коробочки длинную сигарету с золотым кончиком. Эллери поднес ей спичку, и женщина снова улыбнулась, глядя на него сквозь длинные ресницы.

– Итак, инспектор Квин? – обратилась она к старику.

– Насколько я понимаю, вы были знакомы с мистером Гордоном Коббом? – спросил инспектор.

– Мы возвращались с Востока на одном корабле. Я познакомилась с ним на «Маньчжурии».

– Вы американская гражданка, мисс Отеро?

Она покачала головой, глубоко затянувшись сигаретой. Эллери вновь ощутил пьянящий запах, похожий на мускус. Очевидно, им был пропитан даже табак.

– У меня паспорт Лиги наций. Я беженка и не имею постоянного места жительства. – Женщина вздохнула, опустив подкрашенные веки.

– Вы хорошо знали мистера Кобба?

– Мы много разговаривали, сидя за одним столиком в обеденном салоне, да и на палубе. В море быстро заводишь знакомства.

– Он упоминал какую-нибудь особую миссию, которую должен был выполнить?

– Миссию? Что вы имеете в виду?

– Ну, какую-то особую причину для поездки в Соединенные Штаты?

– Нет. Он просто был счастлив, что возвращается на родину, и ничего не говорил ни о какой «миссии».

– Вы встречались во время путешествия с графом Бреттом?

– Графом Клодом Александром Бреттом? – Она улыбнулась. – Да, встречалась. По-моему, он остановился в этом отеле.

– А почему вы выбрали эту гостиницу?

– Это мой первый визит в Нью-Йорк. Я не знала здешних отелей, и мистер Кобб рекомендовал мне «Холлингсуорт». Поэтому я приехала сюда.

– Он рекомендовал его и графу?

Женщина улыбнулась опять.

– Едва ли. Мистеру Коббу не нравился граф Бретт. Он говорил, что граф… как это называется… «олух». Очевидно, он считал его снобом. Думаю, графу тоже не нравился мистер Кобб. Они не общались.

Эллери вынул из кармана пачку сигарет. Там оставались еще четыре штуки, но он скомкал пачку и, подойдя к письменному столу, бросил ее в мусорную корзину.

– Прошу прошения, – извинился Эллери, без дальнейших объяснений вышел в коридор, закрыл за собой дверь и вызвал лифт.

– Девятый этаж, – сказал он лифтеру.

На девятом этаже Эллери быстро подошел к пожарной лестнице и побежал вниз. Табличка напротив лифтов на седьмом этаже указывала, что комнаты 701–731 находятся в западном направлении, а 732–770 – в восточном. Он поспешил по коридору в сторону больших номеров.

Эллери надеялся, что ему повезет. Шанс был слабый, но попытаться стоило. Если он потерпит неудачу, отец добудет ордер и проделает все на законном основании. Но это займет много времени – администратор отеля явно не расположен к сотрудничеству.

Оставалось рассчитывать на удачу.

Горничная убирала в номере 750 – дверь была приоткрыта, и мастер-ключ с длинной металлической биркой торчал в замке. Эллери бесшумно вытащил его, пробежал по коридору, свернул направо и остановился у номера 766. Несколько секунд он прислушивался, затем отпер дверь и вошел. В комнате ощущался резкий запах мускуса.

Пропавшую вещь нелегко спрятать, думал Эллери. Для нее бы потребовался чемодан.

Он выдвинул ящики бюро один за другим. Ничего путного. Потом осмотрел стенной шкаф. То же самое. У окна стоял сундук. На рукоятке висел красно-белый ярлычок с надписью «Маньчжурия». Эллери открыл крышку. В верхнем отделении – пусто. Открыв нижнее, он недоуменно заморгал, а затем усмехнулся.

Ключи. Множество ключей самых различных форм и размеров. Три напильника. Клещи. Миниатюрные тиски. Итак, мисс Ольга Отеро воображает себя слесарем. Над этим стоит поразмыслить.

Спустя несколько минут Эллери Квин вернулся в апартаменты пентхауса. Войдя, он вскрыл новую пачку сигарет и объяснил:

– Пришлось спуститься за куревом.

– Ну, это все, мисс Отеро, – сказал инспектор. – Спасибо вам за помощь.

Женщина встала и повернулась к Эллери.

– Инспектор Квин рассказал мне о происшедшем. Все это очень печально. Мистер Кобб был таким жизнерадостным. В нем было столько joie de vivre![11]11
  Радость жизни (фр.).


[Закрыть] – Она опустила темные ресницы, проходя мимо Эллери, который открыл ей дверь.

Когда он закрыл ее, в комнате все еще ощущался густой запах мускуса.

– Если не возражаешь, папа, – сказал Эллери, – я открою окно и впущу немного свежего воздуха.

Выйдя вместе с отцом на террасу, он рассказал ему о результатах обыска комнаты мисс Отеро – обнаружении слесарного набора.

Инспектор наморщил лоб и раздраженно потянул себя за ус.

– Есть законные и незаконные методы, сынок. Мне не нравится, как ты пролезаешь в чужие комнаты. Когда-нибудь у тебя будут серьезные неприятности.

– Свидетелей не было, папа, так что ты не сможешь обвинить меня в нарушении неприкосновенности жилища. Тебе ничего не удастся доказать. Как бы то ни было, я должен вернуться в офис. – Он посмотрел на часы. – Два часа! На все это я потратил половину дня!

– Неужели ты меня покинешь, Эл? – с беспокойством спросил инспектор.

– Я и так был глуп, папа, позволив Никки и этой Шейле Кобб…

– Эл, неужели ты не видишь, в каком я положении? Мы ничего не достигли. У нас четверо возможных подозреваемых. Сэндерс, коридорный, мог последовать сюда за Коббом из Китая. Граф Бретт, может быть, тоже. Думаю, ты был прав, говоря, что это он подглядывал с террасы. У него была возможность убить Кобба. Он мог подкрасться по террасе, разбить стекло, покуда Кобба не было в апартаментах, а потом пролезть внутрь и подождать его. А может, Кобб неожиданно вернулся и застал его с ожерельем в руках. Затем менеджер Кобба – Уолш. Он что-то скрывает. Уолш, несомненно, знал, что Кобб прибывает 20-го. Согласно заверению мисс Кобб, он всегда пользовался доверием ее отца. А теперь еще твоя находка в комнате мисс Отеро. Она хитрая особа.

– И китаец, – добавил Эллери. – Не забудь о китайце.

– Послушай, Эл, – сердито сказал старик. – Почему ты все время твердишь о китайце? Здесь нет никаких китайцев!

– Если бы я вел это дело, папа, то телеграфировал бы в Сан-Франциско с вопросом, был ли китаец на борту «Маньчжурии». И еще выяснил бы у стюардов, давала ли им чаевые мисс Отеро, чтобы ее посадили за столик Кобба в обеденном салоне и рядом с ним на палубе – хотя возможно, она сама манипулировала карточками с фамилиями. Но мне пора – надо попытаться заставить Никки выполнить маленькое поручение. Этой девушке понадобится неделя, чтобы выполнить работу, на которую требуется всего один день. – Он направился к комнате Шейлы.

Вели усмехнулся, когда Эллери прошел через французское окно.

– Все еще идете по горячему следу, а?

Эллери не обратил на него внимания.

– Пошли, Никки.

– Куда? – Никки выпрямилась на стуле.

– В офис. А вы думали, на пляж?

– Но я считала, что свободна на весь день. Я хотела пойти с Шейлой к ней домой. Вы же не думаете, что я оставлю ее одну. Кроме того, мы даже не обедали.

– Пожалуйста, мистер Квин, – взмолилась Шейла, – позвольте Никки пойти со мной.

Конечно он позволит. Все решено. Эллери вздохнул.

– Ладно. Но вы не возражаете подвезти меня до офиса?

Когда автомобиль отъехал от тротуара перед отелем, Эллери вдруг потребовал:

– Дайте мне вашу пудреницу, Никки.

Не задавая вопросов, она протянула ему пудреницу и весело посоветовала:

– Положите чуть-чуть пудры на нос, Эллери. Не переборщите, а то будет заметно.

Машина свернула на 66-ю улицу. Держа зеркальце перед глазами, Эллери уставился в него.

– Он ужасно тщеславен, – сказала Никки Шейле. – Обожает смотреть на себя.

Эллери был слишком занят, чтобы прислушиваться.

– Так я и знал! – воскликнул он вскоре. – Когда мы вышли, Бретт наблюдал за нами из аптеки. Потом он сел в машину и теперь едет следом. – Наклонившись вперед, Эллери обратился к водителю: – Когда подъедете к Мэдисон-авеню, сверните направо. Там горит красный свет, но это не важно – я уплачу штраф, если нас остановят. Потом поезжайте на полной скорости, сверните на 66-ю улицу, там замедлите, чтобы я смог выскочить, и можете ехать дальше. Не останавливайтесь!