Текст книги "Магия звезд (СИ)"
Автор книги: Елизавета Рождественская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)
Глава 5
– Итак, непревзойдённая Джессика Элизабет Эванс, пора осчастливить светское общество своим появлением!
Девушка забавно сморщила аккуратный носик и оглядела себя в зеркало. Миниатюрная фигурка, волны каштановых волос, высокие скулы и яркие голубые глаза с угольно-чёрным ободком вокруг радужки.
– Как всегда, неумолимо красива… м-да… И не в меру скромна, – усмехнулась она.
После отношений с Ником, самооценка Джессики не поднималась выше отметки «ноль». Все комплименты в её адрес неизменно отскакивали от стены шуточек и сарказма. Психотерапевт, которого она посещала первые пару месяцев после возвращения домой, немного исправил ситуацию, но потом Джесс выбрала самостоятельный путь. Время шло, и каждый новый день дарил новое ощущение себя. Вот и сейчас девушка повертелась перед зеркалом и скептически вздохнула. Путь к принятию предстоял неблизкий.
– Ты там заснула что ли? – Сэнди, ожидавшая подругу у двери, нетерпеливо подпрыгивала.
– Лечу на крыльях любви к тусовкам! – Джесс торопливо сбежала по лестнице.
– Дже-есика-а… – протянула Сэнди, восторженно взмахнув руками в воздухе. – Ты, мать его, хороша… Огонь, детка!
– Да-да, знаю, я уже провела аутотренинг и возблагодарила вселенную за красивую мордашку, – засмеялась Джесс. – Даже страшно выходить на улицу… Утащат ведь по дороге и распилят на сувенирчики!
– Балда! – прыснула Сэнди. – Когда только уберёшь весь этот изюм из головы.
– Я не могу без изюма, – Джессика деловито покачала головой. – Без изюма я совсем пресная булочка.
– Пойдём уже, булочка!
Девушки, пихаясь и смеясь, вылетели из дома и направились в боулинг-клуб.
* * *
Такси, в котором ехал Шеннон, медленно ползло по оживлённым улицам.
Казалось, сегодня весь Лондон решил насладиться прогулкой по Флит-стрит. Люди толпились у заведений, прогуливались вдоль дороги, оживлённой толпой стояли на светофорах. «Будто кто-то разрушил огромный муравейник», – подумал парень и улыбнулся.
И всё же его мысли были далеко от этой суеты. Впервые за долгое время он думал об Энн и о том, что с ней происходило. Весь этот богатый на творческую деятельность год они виделись урывками, и видимо, в какой-то момент Шеннон упустил нечто важное, что повлияло на его девушку. Чувство вины мерзким червячком проникло под кожу. Уверенность в том, что Энн слишком самодостаточна, и названивать ей каждый день без особого повода нет смысла, сыграла с ним злую шутку. Шеннон думал, что она всегда скажет, если вдруг ей понадобится помощь, позвонит в любое время суток и, в случае чего, потребует его присутствия. Он был уверен, что между ними всё прозрачно, и не заметил, как кристально чистое стекло их отношений покрылось слоем дорожной пыли.
Память заботливо подкинула ему воспоминания годичной давности. Период, когда Шеннон ежедневно пропадал на студии «LA_Stars.records», записывая первый альбом. В какой-то момент он заметил, что Энн стала отстранённой и молчаливой. По утрам она отправлялась на пробежку, а если ему удавалось вернуться из студии раньше ночи, то часто находила повод улизнуть от совместного времяпровождения. Тогда мысль о том, что в жизни девушки появился другой мужчина, навязчивой мухой поселилась в голове. Почему бы и нет? Учитывая его постоянное отсутствие, охлаждение их отношений, это было бы не удивительно. Он даже пытался поговорить, но все разговоры заканчивались постелью и уверениями, что это плод его воображения.
– Если бы ты любил свою девушку больше барабанных палочек, то и ревновать бы не пришлось, – хитро улыбалась Энн. – Не находишь?
Он поднимал руки вверх, признавая её правоту, и винил себя в невнимательности. А потом случилось то, о чём парень до сих пор не мог вспоминать без содрогания…
Однажды он вернулся с непродолжительных гастролей и нашёл Энн в невменяемом состоянии. Анализ крови выдал труднопроизносимое название запрещённого вещества, благодаря которому девушка ловила такие страшные галлюцинации, что он готов был вызывать экзорциста. До больницы долетели в считаные минуты, капельница помогла откачать Энн, убирая из крови смертельные химические соединения. Тогда она объяснила, что её пригласили на вечеринку в честь какой-то выставки знакомого. Она выпила бокал шампанского, а после перестала соображать. Очнулась только в больнице и совсем не помнила того, кто всучил ей в руки убийственное пойло. Месяц они разгребали последствия, а на сердце навсегда появился грубый рубец…
Сегодня её внезапное появление в его квартире, странное поведение и нервозность напомнили Шеннону те чёрные дни. Мерзкое предчувствие липкими щупальцами сжало сердце, но парень усилием воли отогнал его от себя. Решив поговорить обо этом с Натаниэлем и слетать в Лос-Анджелес при первой же возможности, Шеннон постарался выбросить из головы все страхи и сомнения: «Надо понять, в чём тут дело, разобраться в наших отношениях. Так больше не может продолжаться! По итогу все должны быть счастливы, особенно Энн…» – думал он, бесцельно глядя перед собой.
– Мы подъехали, – таксист с любопытством разглядывал знакомое лицо в зеркало заднего вида.
– Отлично, – кивнул Шеннон.
Расплатившись, он вылез из автомобиля и направился в клуб.
– Ну наконе-ец-то!! – Натаниэль шёл навстречу брату, раскинув руки для объятий. – Я уже подумал, что ты решил не приходить!
– Не дождёшься, – хмыкнул барабанщик. – Просто внезапно приехала Энн и…
– Энн? – удивился Натаниэль. – Так, где эта красотка, почему я её не вижу?
– Уже уехала. Она… – Шеннон запнулся. – В общем, не сейчас, брат… Кхм… Говоришь, у нас уже столик заказан?
Парень изо всех сил старался не обращать внимания на весь тот хаос, что творился у него в голове, но получалось плохо. Ни девочки, плавно виляющие перед его лицом своими стройными бёдрами в переливавшихся разноцветными блёстками стрингах, ни приличное количество текилы не могли отвлечь от мрачных мыслей. Наконец он сдался и встал.
– Надо прогуляться…
– Сейчас? И куда ты собрался? – Натаниэль ошарашенно смотрел на покачивающегося брата.
– Да так, не парься, просто выйду покурить… Сейчас вернусь, бро, – Шеннон похлопал младшего по плечу и неровной походкой направился к выходу.
Он вышел на улицу и закурил, запрокинув голову вверх. В воздух взлетело облачко сизого дыма. Мысли вяло перетекали в голове. Перестав пытаться сосредоточиться на конкретной, парень устало закрыл глаза.
В этот момент ночное небо озарила яркая вспышка, и раскат грома, прокатившись по воздуху, расколол пространство. Крупные капли упали на лицо. Шеннон улыбнулся и открыл глаза, с детским восторгом наблюдая начинающуюся грозу.
– Эй! Ты с ума сошла⁉ – раздалось с противоположной стороны узкого переулка. – Вернись!
Парень обернулся в сторону голоса, но его взгляд остановился на девушке, танцевавшей под дождём. Незнакомка кружилась, подставив лицо небесной воде. Она не боялась грозных раскатов грома и звонко смеялась, протягивая ладони вверх. Шеннон завис. Ощущение, что он видел её раньше, не давало покоя.
«Сон… Звёздная девушка!» – внезапно вспомнил он, и эти мысли вытеснили из головы все другие.
Сигарета выпала из рук музыканта. Он не мог сдвинуться с места и, словно заколдованный, смотрел на танцующую нимфу: «Да ну нахрен… Быть не может такого…» – твердил разум.
– Иди сюда! Простудишься! – вторая девушка потащила подругу за руку, накрывая большим зелёным зонтом.
– Ладно тебе, мелкая ворчунья Сэнди! – смеясь, прокричала звёздная девушка. – Это же просто тёплый дождик! Как он может сделать мне плохо?
– Я тебя знаю пять лет, – прищурилась та, которую звали Сэнди. – Раньше я думала, ты просто задачка со звёздочкой, а теперь понимаю, что шизанутость у тебя в крови. Иди уже сюда, романтичная идиотина!
– Как мило, Сэнди! – девушка сложила ладошки домиком. – Если буду региться в «Тиндере», так и напишу: романтичная идиотина с изюмом!
Девушки звонко засмеялись, но тут новый раскат грома атаковал вселенную и они, взвизгнув, бросились в здание. А Шеннон продолжал стоять, не слыша и не видя уже ничего, кроме хрустальных капель, падавших на землю.
Глава 6
– Бро, ты как? Шенн! – на плечо легла тёплая ладонь.
Шеннон вздрогнул и немигающим взглядом уставился на брата, в глазах которого отражалось неподдельное беспокойство.
– Эй… Да что с тобой такое⁈ Можешь ты мне объяснить, в конце концов! – рявкнул Натаниэль.
Шеннон мог понять брата. Они всегда были вместе, делились переживаниями и проблемами. И сейчас, когда в самый разгар творческого процесса Шеннон замкнулся в себе, отгородившись от мира стандартной фразой: «Всё хорошо, брат, я просто немного устал», – это ужасно нервировало.
– Всё в порядке, бро, – в очередной раз произнёс Шеннон любимую отговорку. – Я, кажется, слишком много выпил.
Натаниэль несколько секунд изучал лицо брата, затем стиснул зубы и тихо выругался.
– Я вызову такси, – холодно произнёс он и вернулся в клуб.
Спустя час удалось вызвать «Убер». Парни сели в машину и направились в гостиницу. Город сверкал огнями, а в салоне авто царила мрачная тишина. Шеннон откинулся на сиденье и попытался разглядеть небо в окне, отражавшем стройный ряд фонарей. Мысли снова принялись кружить в хаотичном танце.
«Совсем не видно звёзд… Из-за долбанных фонарей не видно звёзд… И чего ты привязался к этим звёздам, придурок? Очнись уже, мать твою! Но ведь как интересно… сначала этот сон, потом девушка… Она танцевала, такая воздушная… и её смех…» – парень улыбнулся, вспоминая девушку у бара…
«Куда она убежала? А есть разница? Нужно было подойти… Подойти с тупым подкатом? П-ха… Кретин… нереальный кретин…» – парень усмехнулся и устало сжал переносицу.
«Как её найти теперь? Нереально… Может, спросить в этом клубе? Да, так и сделаю! Хотя… бре-ед. О чём я их спрошу? Да ну нахрен… Как же заткнуть эти мысли⁈ Как забыть…»
– Как интересно тебя послушать, брат. Теперь мне многое понятно, а я-то всё думаю, что с тобой приключилось… – ворвался в тишину салона недовольный голос Натаниэля.
– А? – Шеннон отвлёкся от внутренней дискуссии и повернулся к брату. – Нэйт, да не переживай ты так! Ну, перебрал чутка, устал от движухи. Всё в порядке, серьёзно! – он похлопал Натаниэля по плечу и растянул губы в ленивой улыбке.
– С каких это пор у тебя так проявляется опьянение, а усталость длится неделями? А? – Натаниэль развернулся к нему всем корпусом, его ноздри сердито раздувались, на скулах ходили желваки. – Шенн, мы братья… команда, в конце концов. Если ты считаешь, что твоё состояние не отражается на мне и настроении всего коллектива, то это верх эгоизма! Все запариваются на эту тему! И если раньше мы всегда прикрывали друг друга, то теперь мне нечего ответить парням, потому что я, блин, и сам нифига не знаю! И это сейчас не о моих личных переживаниях вообще! – Натаниэль резко отвернулся к окну, но через секунду снова заговорил. – Я пытался шутить, не обращать внимания, предлагать помощь, но всё бесполезно… Ты совсем закопался в своих проблемах и забыл, что сейчас вроде как очень важный период в нашей жизни, брат. Мы делаем большое дело. На носу куча мероприятий, запись альбома, промотур, но не-ет, все вынуждены сидеть и ждать, когда наш бессменный барабанщик соизволит прийти в себя! Раньше от твоих приступов меланхолии хотя бы не страдало творчество. Тексты в этот период у тебя получались просто охрененные, но сейчас… сейчас ты будто обесточен… и лишаешь энергии всё вокруг…
– Нэйт… – Шеннон опустил голову.
– Я просто хочу помочь, брат. Вот только ты… – он замолчал на секунду, а потом произнёс едва слышно: – Пофиг… Делай, что хочешь, Шеннон… Я устал биться башкой в стену…
Такси тем временем замерло у главного входа гостиницы. Шеннон расплатился и, открыв дверь, посмотрел на брата.
– Ты идёшь? – спросил он.
– Нет, мне надо побыть одному…
– Нэйт… – в голосе Шеннона послышались покаянные нотки. – Надо поговорить, брат… Мне без тебя никак…
Натаниэль ещё несколько секунд не двигался с места и упрямо смотрел перед собой, но потом обречённо рыкнул и вылез из машины.
Парни поднялись в номер Шеннона и вышли на небольшой балкон. На кованый столик приземлились свежесваренный кофе и бутылка кубинского рома. Братья смотрели на небо, каждый думал о своём. Наконец Шеннон нарушил молчание.
– Я дико устал, Нэйт, – тихо сказал он.
– Я это уже слышал… И не раз, – ответил Натаниэль.
– Я не понимаю, что происходит, – продолжил Шеннон. – Всё было так просто, была цель, мечта, а теперь…
– А что теперь? – Натаниэль внимательно смотрел на брата. – Цель куда-то испарилась?
– Я… – Шеннон откупорил бутылку и щедро плеснул ром в кофе. – Не знаю я…
– Ты не знаешь, а я тебе скажу… – Натаниэль глубоко вдохнул. – Ши, мы только в начале пути. Это первый альбом… Только первый, вдумайся! Вот она – наша с тобой мечта! Неужели ты забыл? Нет… не верю, ты не забыл! – он усмехнулся. – Да, бро, был тур, был успех, но ведь это была только Америка! Разве мы планировали довольствоваться малым? Мы же мечтали объездить мир, помнишь? И цель уже так близка! Сейчас Англия, второй альбом… А потом Япония, дальше – больше! Это выматывает, согласен. Мне и самому порой хочется послать куда подальше этих сраных журналистов и мероприятия, но ведь… Это мы, брат… – Натаниэль задумался, а потом усмехнулся. – Помнишь, как в детстве мы изображали группу и разучивали приветствия на разных языках, доставая маминых друзей? Зря что ли?
– Такое забудешь! – засмеялся Шеннон. – Ты маленький вставал на стол перед гостями, еле удерживая ручонками большую папину гитару, и говорил: «Пливет! Мы юбим вась! Вы насе сё!» Как они тогда смеялись, а я сгорал со стыда, думая, что судьба поиздевалась надо мной, послав клоуна вместо младшего брата!
– Да не гони! – Натаниэль шутливо толкнул Шеннона кулаком в плечо. – Ты тоже гордился тем, как мы круты! А особенно, когда дед отдал тебе свой старый барабан со времён парадов. Тот, с белым полотном, золотыми вставками, на большом красном ремне… Крутой был инструмент. Никогда не забуду, как гордый Шеннон Кристофер О’Доэрти, расхаживал по заднему двору и молотил по огромной штуковине, висевшей у него ярмом на шее!
– Было дело… – усмехнулся мужчина, чувствуя, как по сердцу лучами расходится тепло исцеляющих воспоминаний.
В горле запершило.
– А мама смеялась… – тихо заметил Натаниэль. – Да, мы были счастливы тогда. Но и сейчас всё изменилось только внешне. Мечта никуда не исчезла! Перед нами целый мир, бро, и он ждёт нас! Мы будем открывать его вместе! – парень пригубил горячий напиток и запрокинул голову к небу, закрыв глаза. – Музыка растворяет в себе… Ты знаешь это не хуже меня.
– Знаю, Нэйт… – задумчиво произнёс Шеннон.
– Нафиг эти слава, если это не по любви? М-м? Вот только в нашей истории всё по любви, бро. Ты не сможешь жить без всего этого крутого дерьма, как и я, – Натаниэль посмотрел на брата и улыбнулся. – Ну что поделаешь, если у нас так удачно получается ещё и бабло грести?
Шеннон засмеялся. Да, его младший братишка был абсолютно прав. Мечта не исчезла и не исчезнет. И вершина всегда будет на шаг выше. А музыка… музыка – это его жизнь, и если выбирать, то…
– Спасибо, что ты есть, – Шеннон протянул через стол сжатый кулак, который тут же был по-братски отбит. – Хотя порой бесишь неимоверно, мелкий ты засранец…
Они болтали всю ночь, как в детстве. Вспоминали школу и зарождение группы, смеялись и печально замолкали, когда речь заходила о тех, кто уже не мог разделить с ними радость на этом свете, планировали будущее, железно решив устроить вояж по континентам, в поисках приключений и вдохновения.
– А что? – смеялся Натаниэль. – Может, муза прилетит к нам в Африке! Только представь, Том и носорог гордо несутся по саванне…
– Ему не говори, – смеялся Шеннон. – А как тебе Северный полюс? Мэтт на спине белого медведя в мягких розовых наушниках играет на басу…
Небо начало светлеть, на горизонте обозначилась предрассветная полоса.
– Вот и утро… – протянул младший О’Доэрти, потягиваясь и зевая. – Давненько мы так не засиживались.
– Да-а, встретили новый день… – мысли Шеннона вернулись к Энн, и он повернулся к брату. – Я совсем забыл…
– О чём? – Натаниэль неохотно оторвал взгляд от птиц, возившихся на проводе, и вопросительно уставился на брата.
– Энн. Она так внезапно приехала вчера, вела себя странно, да и выглядела… Что-то мне подсказывает, что у неё большие проблемы, – Шеннон растёр ладонями лицо. – Я мало что понял, но всё же чувствую вину за то, что…
– Никогда не любил её? – закончил за него брат.
Шеннон с удивлением посмотрел на Натаниэля.
– С чего ты взял?
– Ши, да это сразу было видно. Симпатия, страсть, но на таком топливе ни одни отношения далеко не уедут, а вы ещё и живёте порознь месяцами, – Натаниэль вернул взгляд к птицам. – Энн не твой человек, бро. Она слишком холодна и, я бы даже сказал, безжизненна. Роскошная внешность, но глаза… Внутри них безразличие, а нас с парнями она, честно говоря, так вообще терпит с трудом.
– Энн никогда не говорила о вас плохо.
– Ей и говорить было не надо, достаточно посмотреть, – Натаниэль усмехнулся. – Да это пофиг, нам с ней не жить. Да и ты не особо рвёшься.
– М-да… Не рвусь, ты прав… – Шеннон задумчиво потёр скулу.
– Так, а что за проблема? – вернулся к теме Натаниэль.
– Да как бы… Она ворвалась в номер, задавала такие странные вопросы, да и внешность…
Шеннон в подробностях рассказал брату об их с Энн встрече и о своих переживаниях.
– Ты думаешь?.. – недоверчиво уточнил Натаниэль. – Но ведь тогда она объяснила произошедшее.
– Объяснила, только это самый яркий эпизод… были и другие звоночки, которым каждый раз находилось «объяснение».
– Шенн…
– Лучше и не думать… – Шеннон обхватил голову руками – Я дико перед ней виноват!
– Виноват, – согласился Натаниэль, не пускаясь в бессмысленные успокаивающие речи. – Ты виноват, что не расстался с ней, отправляясь в первый же промотур. Виноват, что не расстался сразу после него. Но Шеннон, ты ведь не обманывал её, она всегда знала, кто ты и к чему стремишься, – парень похлопал брата по плечу. – Давай так. Не накручивай себя раньше времени. Сейчас надо закончить организационные дела, на это уйдёт всего неделя, может, чуть больше, и скатаемся в Лос-Анджелес, м? Думаю, мы сможем разобраться и, в случае чего, исправить ситуацию. Может, всё не так плохо, и Энн просто нашла себе ковбоя, изматывающего её по ночам, – ободряюще улыбнулся он.
– Это было бы лучшим из вариантов, – тихо произнёс Шеннон. – Спасибо, брат. Спасибо…
Глава 7
Первые предрассветные лучи едва коснулись облаков, хаотично разбросанных по небесному своду. Словно обрывки сахарной ваты, они медленно плыли в пространстве, принимая причудливые формы. Вот вдалеке проплыл корабль, а вот мощный тигр, крадущийся по бескрайним просторам джунглей… Он застывает в прыжке и лёгким порывом ветра превращается в хрупкую тонконогую антилопу. Магия утреннего неба во всей красе…
Джесси сидела на подоконнике, прислонившись спиной к белоснежному откосу и обхватив коленки руками. Она смотрела в приоткрытое окно и полной грудью вдыхала свежий утренний воздух, наслаждаясь тем, как лёгкий ветер играет с её волосами. Девушка разглядывала облака и в очередной раз думала о том, что ничего красивее и величественнее картин, нарисованных небесным художником, она в своей жизни не видела.
Отчаянно захотелось взяться за гитару, что она и сделала, резво спрыгнув с подоконника. Джесси подогнула под себя ноги и зажала аккорд. По комнате пронёсся мелодичный звук.
«Я открою глаза и взгляну на небо…»
Ещё один неуверенный аккорд.
'Миллионы глаз пронзают его
В этом миг…'
Аккорды собрались в мелодию. Бой, подгоняемый притопыванием босой ноги, становился всё более быстрым и ритмичным. Джесс остановила звук, накрыв струны ладонью, и наскоро записала новые строки.
'Мир окутан мечтой, синеглазой птицей
В это утро мне хочется раствориться
В бокале с тишиной…'
Творческий процесс прервала летящая в голову подушка.
– Э-э-й!!! – Джесси развернулась к двери и разгневанно посмотрела на младшего брата.
– Харэ мечтать о принцах! – маленький сорванец явно получал удовольствие, подтрунивая над сестрой. – Мама зовёт завтракать.
– Что сказал, сопляк⁈ Сейчас я тебе… – девушка замахнулась для ответного броска, но мальчишка уже скрылся за дверью, не забыв показать сестре язык.
Джесси рыкнула и соскочила на пол.
– Убью засранца! Вот сейчас пойду и придушу его этой долбаной подушкой! – она кинула блокнот в нижний ящик письменного стола, прикрыла окно и выбежала из комнаты.
На кухонном столе всё было готово для семейного завтрака. Расточая аппетитные ароматы, на тарелках лежала яичница с беконом, сыром и свежей зеленью. В небольшом прозрачном молочнике волновалось от движения стульев тёплое молоко, а на небольшом деревянном подносе расположились румяные гренки, присыпанные корицей и сахарной пудрой.
Джессика улыбнулась и села за стол, бодро хлопнув в ладоши.
– Ну что? Будем лопать?
– Конечно, будем. Твоя мать всё утро вертелась на кухне как белка в колесе, – тон отца явно свидетельствовал о его плохом настроении. – Жаль, что при наличии взрослой дочери, у неё так и не нашлось помощников.
– Мам… Прости, пожалуйста! – Джессика виновато взглянула на мать. – Я вчера засиделась и…
– Ну что ты, дорогая! – женщина улыбнулась и мягко погладила девушку по голове. – Ты же знаешь, как я люблю утренние часы на кухне, когда никто не мешает и не шумит.
– Конечно, балуй её и дальше, – проворчал отец, поймав укоризненный взгляд жены. – Когда ей надо, то вполне себе самостоятельная единица…
– Том, – покачала головой женщина, – не начинай с утра пораньше.
Мужчина фыркнул и снова повернулся к дочери.
– В шесть вечера мы с матерью идём в театр с Честингами, – он налил в кружку кофе и поставил кофейник рядом с женой. – Дэнни на тебе.
– Эм… Мам? – Джессика беспомощно посмотрела на мать. – Помнишь, я говорила тебе про выступление? Ещё месяц назад… блин…
– Господи… я совсем забыла! – женщина прикрыла рот ладонью. – Знаешь, я ведь могу попросить Френни с ним побыть. Мы как раз…
– Что значит, «забыла»⁈ Что значит, «Фрэнни»⁈ – вспылил Том, скрестив руки на груди и сердито глядя на жену. – Мэган! Почему ты постоянно идёшь у неё на поводу⁈ Что это за выкрутасы⁈ Нам теперь вообще не жить для себя⁈ Мы и так ходим на цыпочках весь этот год, хотя никоим образом не виноваты в том, что произошло с этой воздушной натурой! Где хоть капля благодарности⁈ Только и делает, что разбирается в себе, да стишки с песенками пишет! Сколько можно⁈
Отец продолжал повышать тон, назревал скандал, и Джессика сама уже была не рада, что ляпнула про выступление в клубе. Опустив голову и тихо извинившись, она встала из-за стола и попыталась улизнуть к себе.
– Куда ты собралась⁈ – громкий хлопок мужской ладони по столу заставил девушку вздрогнуть и замереть. – Я что должен разговаривать со стулом, на котором посидела твоя величественная задница⁈
Джесс проглотила ком обиды и обречённо вернулась за стол. Тихое настроение утра было безнадёжно загублено праведным гневом родителя.
– Том, оставь её, я тебя прошу. Мы это уже обсуждали, – Мэган умоляюще смотрела на мужа. – Джесс безусловно должна больше включаться в жизнь семьи, я согласна с тобой. Но она старается, ведь так? Учится, подрабатывает. А песни… Так это моя вина, она и правда предупреждала. Я могла бы поговорить с ней раньше, а у меня совсем вылетело из головы. Давайте не будем сейчас портить день бессмысленными выяснениями.
Том замолчал, стиснув зубы. Несколько минут все сидели в гнетущей тишине и каждый пытался справиться с нахлынувшими эмоциями, чтобы перенаправить это утро в более мирное русло. Получалось не очень. С плохо скрываемым раздражением Том посмотрел на дочь, а затем сказал чётким, не терпящим возражений тоном:
– Сегодня ты остаёшься с братом, – в его голосе звенела сталь. – Мать не обязана обо всём помнить, она и так носится с вами, как курица с яйцами. Проблемы с выступлением решишь. В конце концов, живёшь ты за наш счёт, не беда, если временно потеряешь эту бестолковую подработку. А теперь садись и завтракай. Тема закрыта.
Джессика кивнула, глотая слёзы, и послушно села за стол, невидящим взглядом уставившись в тарелку с яичницей. Кусок не лез ей в горло. Нутро саднило от обиды и злости, хотелось швырнуть в отца керамической кружкой с милым котиком и заорать что есть сил. Внутренний голос вопил:
«Значит, это я неблагодарная⁈ Я не понимаю, что произошло⁈ Я убиваюсь, чтобы учиться отлично, и работаю, чтобы помогать семье. Бестолковая подработка! Знал бы ты о моём труде хоть что-то! Да, признаю, я ошиблась, сделала больно всем, но… разве я много прошу⁈ Психотерапевта, путешествий по миру, на ручки? Нет!!! Немного времени прийти в себя и всё! Неблагодарная… да я даже самую дешёвую аппаратуру для записи песен не просила мне покупать, коплю молча! Лишний раз из дома не выхожу, не тусуюсь, а что до вечерних выступлений в клубе, так неужели я не имею права на свою личную отдушину и выплеск эмоций? Это моя личная терапия, которая мне необходима, и за которую, кстати, мне даже приплачивают! Но не-ет, куда там… Я должна сидеть с этим избалованным свинтусом, у которого как раз вообще нет чувства меры, а слово благодарность является инопланетным понятием, и выслушивать, какая же я отвратительная! Отлично!»
– Если не хочешь есть, не ешь, но не надо тут сидеть и поливать крокодильими слезами еду. Так её даже собака после тебя есть не станет, – как сквозь вату, услышала Джесс голос родителя и осознала, что крупные слёзы катятся по щекам прямо в тарелку с едой, к которой она так и не притронулась.
Девушка снова встала, ещё раз извинилась перед матерью и направилась к себе в комнату. В спину ей прилетели колючие слова отца:
– В том, что произошло, виновата только ты, Джессика. Ты никого не хотела слушать, думала, что умнее всех. Последствия затронули нас всех, без исключения. Так что выключи эгоистку, прекрати себя жалеть и вариться в этом бесконечном дерьме. Подумай о матери, о семье, хоть раз…
Джесс застыла. Эти слова острой иглой вонзились в сердце, ранив сильнее самых последних оскорблений. После случившегося отец больше не высказывался по поводу её отношений с Ником, ни разу не упрекнул и не обвинил её, хотя она много раз проклинала себя в моменты истерик, которые первое время случались на глазах у всей семьи. И вот сейчас он это сделал. Ледяной тон и слова, разъедавшие серной кислотой едва затянувшуюся рану.
Джесс метнулась наверх и пулей влетела в свою комнату, плотно закрыв дверь.
«НЕНАВИЖУ!!! НЕНАВИЖУ!!! Как же я всё это ненавижу!!!Что я сделала со своей жизнью⁈ Что я с ней сделала⁈»
Она медленно сползла на пол. Слёзы душили, мешая трезво мыслить. Джессика схватила себя за голову и начала медленно раскачиваться, прибегая к привычному лекарству – она напевала колыбельную, которую в детстве часто пела ей мама. Девушка представляла себе её тёплые объятия и отгораживалась от реальности всеми возможными способами.
Прошло полчаса, может, больше. Джессика медленно подняла голову и невидящим взглядом уставилась в одну точку. Слёзы высохли, оставив на раскрасневшихся щеках солёные росчерки. Глаза блестели, в них была пустота и уверенность.
«Это последний раз, когда я плакала из-за тебя… Из-за кого бы то ни было…»
Если бы она только знала, как ошибается…
