Текст книги "Тайны старой усадьбы"

Автор книги: Елизавета Абаринова-Кожухова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

«Интересно бы узнать, на какие средства?», подумала Чаликова, а вслух сказала:

– Господин Покровский, прошу вас отнестись с полной серьезностью к тому, о чем я вам хочу поведать.

– Я весь внимание, – Иван Покровский подался вперед в кресле.

Когда Надя пересказала ему свой разговор с участковым Федором Иванычем и показала полученные от него бумаги, хозяин Покровских Ворот сказал:

– Очень любопытно. Я непременно напишу об этом романтическую поэму.

– И только-то? – изумилась Надя – A кто же будет сокровища искать? Или вы не верите, что где-то здесь зарыт клад?

Покровский с минуту помолчал:

– Видите ли, госпожа… Дозволите ли вы называть себя просто Надей?

– Да, конечно, господин Покровский…

– Просто Ваня, – улыбнулся помещик. – То, что вы тут рассказали, для меня настоящая новость. A ведь вы вполне могли мне ничего не говорить, а сами попытаться поискать эти мифические сокровища. Хотя я вполне допускаю, что мои предки действительно что-то запрятали, ведь все они слыли весьма большими оригиналами.

– И вы – достойный их преемник, – вставила журналистка.

– Ну что вы, Надя, – махнул рукой Покровский. – Или вы и впрямь думаете, что мне по душе все эти похороны живых людей и прочее в том же духе? C вами я могу быть откровенным – мне просто приходится все это делать, ведь должен же я поддерживать репутацию баронов Покровских!

– Значит, все это вы вытворяете по указаниям баронессы фон Ачкасофф? смекнула Надя.

– Ну, не то чтобы по указаниям, – чуть смутился Иван Покровский. – Но, в общем-то, отчасти вы правы. Она все время напоминает, что истинный барон Покровский не вправе жить жизнью обыкновенного смертного и что от него ждут разных эксцентричных выходок. Так что приходится быть на уровне.

– И как вы думаете, Ваня, отчего баронесса так настойчива?

– A, ну так она же историк, исследователь и бытописатель древних аристократических родов. Уж кому, как не ей, лучше знать, какой образ жизни должны вести наследники баронов Покровских.

– A как же насчет клада? – напомнила Чаликова.

– Ах, насчет клада… Знаете, Надя, если клад закопали, то из этого еще не следует, что его надо выкапывать. Ведь это же, извините, не гроб Софьи Кассировой. В конце концов, сокровища – отнюдь не золото и брильянты, а что-то совсем другое. К примеру, я отнюдь не считаю свой талант поэта и переводчика каким-то особенным, но вы не представляете, какое это счастье – написать что-то действительно стоящее, или перевести прекрасное стихотворение, написанное на другом языке, сделать его достоянием большего количества людей. И мгновение, когда чувствуешь, что создал что-то хорошее и красивое – разве он не дороже злата и брильянтов и всех сокровищ земных?.. – Покровский немного помолчал. – Но только прошу вас, Надя я тут малость разоткровенничался, так что пускай все это останется между нами, а для окружающих я по-прежнему должен оставаться, – поэт усмехнулся, – достойным продолжателем рода баронов Покровских.

* * *

Оказавшись у себя комнате, Надя размышляла о разговоре с Покровским. Казалось бы, «тест на бескорыстие» дал положительные результаты, но в то же время Чаликова не могла избавиться от некоторых сомнений: «A был ли Иван Покровский по-настоящему искренним и откровенным? Или это тоже игра, желание показать, что сокровища баронов Покровских вовсе его не волнуют. Дескать, я и в этом такой оригинал, настоящий барон Покровский! Ну да ладно, это просто мои предположения. Странно другое – похоже, что сегодня он впервые от меня узнал о кладах своих предков. Существуют они или нет – не суть важно, но ведь баронесса Хелен фон Aчкасофф наверняка должна была о них знать. Почему же она ничего не сказала Покровскому? Нет, все-таки что-то тут не так…»

– Ах, совсем забыла – надо же позвонить Васе! – спохватилась Надя и полезла в сумочку за свинтусовским «мобильником». Но не успела она набрать номер, как усадьбу сотрясли какие-то оглушительные звуки. Надя подскочила к окну и в неверной мгле долгих осенних сумерек увидала, как неизвестная здоровенная тетка пытается ломом свалить один из столбов с каменным бараном. «Страж надежный, страж небесный, скрытый под знаком Овна», припомнила Надя древнюю рукопись. Но тут с лязгом отворилось одно из окон, а миг спустя оттуда вылетела стрела и впилась женщине в зад. Та подпрыгнула и с ревом пожарной сирены скрылась во тьме.

Теперь уже совершенно оглушенная Чаликова выбежала в коридор и стала стучаться в ту комнату, из которой, по ее расчетам, была выпущена стрела.

– Да, входите, пожалуйста, – ответил знакомый голос. Новохозяин Покровских Ворот стоял в халате возле окна и с выражением некоторого удивления разглядывал старинный лук с фамильным гербом.

– Здорово вы стреляете! – восхитилась журналистка. – Где это вы так научились?

– Да я вообще впервые взял эту штуковину в руки, – ответил Покровский. По правде говоря, я и не хотел в нее попасть, просто кто-то из моих почтенных пращуров именно так отгонял от дома непрошеных гостей. Правда, если верить госпоже Хелене, он еще и смазывал стрелы ядом анчара…

– Ах, Ваня, извините за беспокойство, – спохватилась Надя. – Спокойной ночи.

– И вам того же, Надя, – пожелал Покровский.

Выйдя в коридор, Чаликова остановилась у окна, откуда открывался вид на огороды, за которыми простирались болота, зловеще поблескивающие в неверном свете луны, желтеющей в разрыве туч. Надя приоткрыла форточку, и звуки ночного болота влетели в старинную усадьбу: в громкий и мелодичный хор лягушек вливалось уханье совы и далекий надрывный вой выпи.

Но тут Надя почти явственно увидела, как некая темная личность пытается перелезть через плетень, отделяющей огороды от болота. Оказавшись на огороде, нарушитель принялся остервенело топтаться по грядкам.

– Убирайтесь отсюда! – крикнула Надя через форточку, но злоумышленник продолжал свое черное дело. Чаликовой ничего другого не оставалось, как вновь постучаться в дверь хозяйской комнаты.

– Ваня, там какой-то хулиган разоряет ваш огород! – прямо с порога выпалила Надежда.

– Непорядок, – хладнокровно ответил Ваня. – Сейчас глянем, в чем дело.

Накинув пальто и взяв со стола увесистую связку старинных ключей, Иван Покровский отправился на первый этаж. Надя поспешила следом. Пройдя через главную «обеденную» залу, хозяин и гостья вышли на улицу, но не через парадный ход, а через темные сени и дверь, которая выходила прямо на огород и болота. Заслышав шум, нарушитель баронских владений прекратил свои предосудительные занятия и пустился наутек. Надя с удивлением наблюдала, как темная фигура мечется по болоту, зловеще поблескивающему в скудном лунном освещении.

– Догоним? – предложила Надя.

– Утонем! – в рифму возразил Покровский.

Наблюдая за движениями незнакомца, они пересекли уже изрядно потоптанный огород и, миновав скрипучую калитку, незамеченную ночным гостем, остановились на самом краю болот.

– Вот он-то точно утонет, – вполголоса заметила Надя и закричала: Вернитесь! Мы вам ничего не сделаем!

– Будьте осторожны, – подхватил Покровский. – Там топкое место!

Злоумышленник словно ничего и не слышал.

И тут Надя почувствовала смертельную опасность. Не то чтобы она заметила что-то определенное – скорее, сказалось пресловутое журналистское чутье, обостренное работой в «горячих точках».

– Ложитесь! – крикнула Надя и сама же упала на прохладную влажную землю. Несколько удивившись, Покровский все же последовал за Чаликовой. И очень вовремя – беглец вскинул руку, и над их головами прогремел звук выстрела.

Но тут случилось нечто еще более удивительное – над болотами пронесся крик:

– Руки вверх!

Переведя взгляд в ту сторону, откуда кричали, Надежда увидела метрах в пятидесяти от стрелка высокий мужской силуэт. Злодей заозирался, заметался и почти не целясь выстрелил во «второго», а затем с немыслимой скоростью скрылся на болоте. Но когда Надя вновь глянула туда, где только что стоял высокий человек, там никого уже не было.

– Ваня, вы разглядели обоих? – спросила журналистка, выждав еще пару минут.

– По правде сказать, не очень, – сознался Покровский. – Как-то не до того было… – С этими словами он встал с земли и протянул Наде руку.

– Но вы заметили, где стоял тот, второй человек?

– Приблизительно. Похоже, что его ранили. Если не…

– Мы должны его найти! – решительно заявила Надя.

– Тогда идите следом за мной, – предложил Иван Покровский и осторожно ступил на первую кочку.

Однако в том месте, где бандитская пуля предположительно могла застигнуть «второго», никого не оказалось.

– Утонуть он здесь не мог, – уверенно заявил Иван Покровский. – Значит – ушел. Но зачем?..

– Жаль, нет Васи Дубова, – вздохнула Надя. – Такие задачки как раз по нему.

Чаликова и Покровский неспеша брели по болоту обратно к усадьбе.

– Судя по всему, этот «второй» человек хотел спасти нас с вами, отвлекая внимание убийцы на себя, – вслух размышляла Надежда, – но при этом избегал контакта с нами. Хотя вообще-то меня куда более беспокоит тот, первый – еще бы чуть-чуть, и… – Надя остановилась у калитки. – Вот, глядите.

Верхняя часть столбика, на котором держалась калитка, была разбита в щепки – пуля угодила в него как раз на высоте человеческого роста.

– Ну и дела, – покачал головой хозяин Покровских Ворот – Если бы не вы, Надя, то кого-то из нас уже не было бы в живых.

– И все-таки, кто он такой? – недоумевала Надя. – Или… или она?

– Скорее она, – заметил Иван Покровский. – Судя по всему, на нашу жизнь покушалась бедная Аннушка, то есть баронесса Анна Сергеевна. Вернее, ее призрак. Странно, что на сей раз она разгуливала не по кладбищу, а по болоту…

– И стреляла во всех без разбора из призрачного пистолета, – подхватила Надя. – Вот только пули у вашей Аннушки совсем не призрачные!

– Ну, может быть, та дама, что хулиганила у каменных столбов? – выдвинул Покровский новое предположение.

– Исключено, – уверенно заявила Надежда. – Во-первых, фактура не та, а во-вторых, она просто не могла так быстро обойти вокруг усадьбы. Да еще со стрелой в заднице… А если кто-то из супругов Белогорских? – вдруг смекнула журналистка.

Однако и эту версию пришлось отбросить – Семен Борисович и Татьяна Петровна уже поджидали хозяина и гостью у «черного хода».

– Что это было? – беспокоилась Татьяна Петровна. – Сначала грохот во дворе, потом как будто стреляли…

– А, пустяки, – беспечно махнул рукой Иван Покровский. – Главное, что все остались живы.

– А ведь я так просил вас, Надя, чтобы вы держались подальше от болот, укоризненно произнес Семен Борисович, отведя журналистку в сторонку. Тем более, ночью. И вот чем все кончилось.

– У вас есть какие-то подозрения? – напрямик спросила Чаликова. Господин Белогорский в ответ лишь пробурчал нечто нечленораздельное.

В смутных чувствах Надя отправилась к себе в спальню, надеясь, что никаких новых потрясений эта ночь уже не принесет. Однако ей не давал покоя тот, второй человек, который отвлек на себя внимание ночного стрелка.

«И куда это он ухитрился так быстро исчезнуть? – недоумевала журналистка. – А вдруг истинный призрак – это он? Но только не призрак-убийца, а наоборот, призрак-спасатель. Да уж, еще немного – и я всерьез уверую, будто над этими мрачными Покровскими Воротами и их обитателями и впрямь витает какая-то мистическая энергия. Впрочем, оно и не удивительно – в народе усадьбу считают заколдованной, да и Горохово городище тут совсем неподалеку…»

Вообще-то до недавнего времени Надя придерживалась материалистических взглядов, но путешествия в «антинаучную» параллельную действительность и личное общение с колдунами, лешими, домовыми и Змеями Горынычами несколько поколебали ее представления о строении мира. А отсюда было уже недалеко до того, чтобы уверовать и в привидения, тем более что Покровские Ворота и их окрестности издавна слыли «неладными» местами. И это нельзя было целиком списать на темные суеверия здешних жителей, если даже такой образованный человек, как Семен Борисович Белогорский, почти не скрывал своей веры в нечистую силу, обитающую на болоте.

«А если не призрак, то кто? – продолжала размышлять Надя. – Серапионыч? Да нет, доктор ниже ростом. Профессор Степанов? Вряд ли. Вообще-то его можно было бы принять за Дубова, если бы я не знала, что Вася теперь в Кислоярске. Ах, совсем вылетело из головы – надо же позвонить…»

И хоть часы показывали изрядно за полночь, Чаликова достала из сумочки свинтусовский «мобильник» – события с каждым часом приобретали все более запутанный характер, и Надя была почти уверена, что уж теперь-то Василий непременно выберется в Покровские Ворота, чтобы лично возглавить расследование.

Однако детектив, к некоторому разочарованию Нади, воспринял ее сообщения очень спокойно, если не сказать – хладнокровно:

– Продолжайте следствие, Наденька. Но старайтесь избегать безлюдных уединенных мест – ради вашей же безопасности.

Надежда подумала, что продолжать следствие, соблюдая это условие, было бы довольно затруднительно, однако спорить не стала:

– Постараюсь так и сделать. А скажите, Вася, как быть с нашим Иваном-царевичем? Стреляли-то явно в него, а не в меня.

– Ну, передайте ему, чтобы хотя бы в ближайшее время не покидал усадьбы и желательно держался подальше от окон.

– Положение настолько опасно?

– Вы даже не представляете, насколько. И не забудьте, что от безопасности вашего подопечного зависит судьба Белой Пущи и Новой Ютландии.

Надя не стала говорить Василию, что до сих пор так и не сообщила Ивану Покровскому о предстоящей экспедиции в параллельный мир – было явно не до того. Она вдруг вспомнила о другом:

– А как же быть завтра? Ведь на вторую половину дня назначены очередные похороны, и сомневаюсь, что Покровский станет их отменять.

– Вечер ночи мудренее, – несколько легкомысленно откликнулся Дубов. – Но я уверен, что все кончится благополучно.

– Кабы так, – с сомнением вздохнула Чаликова, пряча телефон в сумочку.

Обуреваемая раздумиями, Надежда разделась и легла в постель. Судя по всему, завтрашний день обещал быть не менее богат на приключения, чем день минувший. Под тревожные мысли Чаликова погрузилась в тяжкий сон.

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

За завтраком Надя внимательнее оглядела залу на первом этаже. Предметы барского обихода очень органично сочетались с атрибутами тех времен, когда здесь проходили колхозные собрания. В углу под потолком трепыхались обрывки плакатов: «Да здравствует…», «Выполним и перевыполним…» и «Все на коммунистический субботник!», которые ни Покровский, ни Белогорские почему-то не торопились убирать.

Мысли Надежды теперь были заняты уже не столько ночными происшествиями, сколько загадочным манускриптом, найденным в папке, которую ей передал участковый Федор Иваныч. Внутреннее чувство подсказывало ей, что именно там скрыта отгадка, причем не столько даже баронских кладов, в которые Надя не очень-то и верила, сколько иных, куда более важных тайн. «Как же так получилось, что сохранился только один листок, – размышляла журналистка, задумчиво поглощая овсяную кашу и запивая ее чаем, – а другой или другие пропали? A может, они никуда не пропали, а тоже валяются у него в столе? Там ведь такой шурум-бурум… Видно, придется еще разок наведаться к Федору Иванычу».

Эта идея так увлекла Чаликову, что сразу после завтрака она решила вновь отправиться в Заболотье. К тому же и утро выдалось неожиданно ясным и солнечным – чуть бы потеплее, можно было бы сказать, что настало бабье лето.

– По дороге загляните на озеро, – посоветовал Наде Иван Покровский. Красивейшее место, особенно осенью.

– И как туда попасть? – заинтересовалась Чаликова.

– Это довольно просто. Идете по дороге и, не доходя метров двести до шоссе, если приглядитесь, то увидите с левой стороны в траве большой камень. A там по тропинке попадете к озеру. Только, Наденька, будьте осторожны, – иронически улыбнулся хозяин Покровских Ворот, – говорят, будто там орудует нечистая сила.

– Кто говорит? – как бы невзначай спросила Надежда. – Уж не Семен ли Борисович?

– А что, он уже и вам делал намеки? – несколько принужденно рассмеялся Иван. – Знаете, Надя, Семен Борисович – человек серьезный и зря слов на ветер бросать не станет…

«A ведь наш уважаемый господин Покровский только делает вид, что посмеивается над всеми этими предрассудками, – думала Надя, неспешно бредя по аллее, усыпанной листьями, – а сам относится к ним куда серьезнее. Ну, коли так, то оно, пожалуй, к лучшему: ежели Ваня почти готов поверить в пресловутую „нечистую силу“, то тем скорее поверит в параллельный мир, в Новую Ютландию и княжну Марфу, когда я наконец-то смогу поговорить с ним обо всем этом…»

* * *

Проходя мимо дома натуралиста Степанова, Надя увидела, как по тропинке в ее сторону идет, чуть прихрамывая, дама представительной внешности в красном вязаном платье. Выйдя на Покровскую дорогу и поравнявшись с Надей, она произнесла высоким голоском:

– C добрым утречком, госпожа Чаликова!

– C добрым утром, сударыня, – вежливо ответила Чаликова. – А вы, как я понимаю, и есть… – Надя на миг замялась, как бы предлагая собеседнице представиться самой.

– Серафима Платоновна, – пришла ей на помощь сударыня. – Супруга Виталия Палыча.

– Профессора Степанова? То есть кандидата наук…

– Ну да. Виталик мне столько про вас наговорил, что я чуть ревновать не начала! – Госпожа Степанова заливчато засмеялась.

Надя и Серафима Платоновна медленно шли по Покровской дороге в сторону шоссе – казалось, будто Степановой какая-то травма не позволяла идти быстрее.

«Знакомое у нее лицо, – думала между тем Надя. – И фигура как будто знакомая. Где-то я ее уже видела…»

– А скажите, Надя, как поживает наш почтеннейший господин Покровский? продолжала Серафима светскую беседу.

– В каком смысле? – осторожно переспросила Чаликова.

– Ну, после всех, гм, так сказать, приключений…

Госпожа Степанова явно хотела что-то узнать, и Надежда, не зная причин ее любопытства, решила отвечать по возможности уклончиво:

– Если вы, уважаемая Серафима Платоновна, имеете в виду прискорбное приключение позавчера на кладбище, то пуля угодила не в господина Покровского, а в моего коллегу Свинтусова.

– И насмерть? – ахнула госпожа Степанова, всплеснув широкими рукавами. Надя кивнула. – Ах, какой ужас! И у кого только рука поднялась?..

– Уверена, что милиция установит, – ответила Надежда. – А чудный ныне денек, Серафима Платоновна, не правда ли?

Видимо, поняв, что Чаликова не очень-то настроена откровенничать с малознакомым человеком, Серафима Платоновна проявила инициативу:

– Наденька, а вы случайно не в курсе, что за стрельба стояла нынче ночью? Даже мы с Виталием Палычем глаз не сомкнули.

– Кто-то стрелял, – деланно равнодушно пожала плечами Надя. – На болоте, что ли…

– Но… Так сказать… – Серафима запнулась, будто пытаясь сформулировать вопрос. – Ну, в общем, никто не пострадал?

– Нет-нет, Серафима Павловна, все живы и здоровы, – успокоила ее Чаликова.

– Ну и слава богу, – облегченно подытожила госпожа Степанова.

Во время беседы Чаликова все время посматривала по сторонам, и вскоре увидела справа неподалеку от дороги, почти на краю густого ельника, вросший в землю камень. Подойдя поближе, Надя заметила, что на нем выбита какая-то надпись.

– Должно быть, межевой знак, – заметила Серафима. – В старину таких, говорят, было много…

C трудом разбирая замшелые старославянские буквы, Чаликова прочла: «Налево пойдешь – в болото попадешь, направо пойдешь – совсем пропадешь, прямо пойдешь – клад найдешь».

– Наверное, опять пресловутые клады баронов Покровских, – усмехнулась журналистка. – Если вы устали, то, может быть, присядем?

– Нет-нет, – как-то даже испуганно отказалась Серафима Платоновна, сесть я всегда успею. Немного тут постою и домой пойду. A вы куда?

– В Заболотье, – не стала скрывать Чаликова.

– Ну так я не прощаюсь, – госпожа Степанова крепко, по-мужски, пожала Наде руку, и та поспешила к шоссе. «А на озеро загляну на обратном пути», – решила Чаликова.

Уже перед тем как повернуть к Заболотью, Надя оглянулась, и что-то показалось ей странным. A именно – отсутствие на Покровской дороге могучей фигуры ее новой знакомой. Не было ее видно и с левой стороны, где желтел широкий луг. Оставалось одно – Серафима Павловна, вместо того чтобы отправиться домой, пошла по тропинке к озеру.

И тут Надю осенило, где она недавно видела Серафиму – ночью, возле каменного столба, который та пыталась свалить, за что и поплатилась стрелой пониже спины. Оттого-то, очевидно, госпожа Степанова и ответила отказом, когда Надя предложила ей присесть.

Чаликова вернулась назад к камню и еще раз перечитала надпись. Действительно, прямо за камнем начинались три узких тропинки, и Чаликова пошла по средней, но не потому что она сулила найти клад, а потому что казалась чуть более хоженной, чем две другие, почти совсем заросшие лесными травами. И увы – Надежда даже не вспомнила о дубовском наказе сторониться уединенных малолюдных мест. Земля по обе стороны тропинки была изрыта ямами и окопами – Надя догадалась, что это дело рук многих поколений кладоискателей, слишком буквально понявших надпись на камне.

Вскоре тропинка вывела ее к озеру – оно и впрямь было очень живописно и напоминало прозрачную жемчужину в оправе желтеющих берез, за которыми высокой стеной темнел хвойный лес. Все это, отражаясь в подернутой легким ветерком воде, создавало впечатление чего-то не очень реального, зыбкого, виденного где-то на полотнах французских импрессионистов.

При всей практичности своей натуры Чаликова умела ценить прекрасное и в природе, и в жизни, и в искусстве. Она присела на пенек под густым ракитником и прислушалась к звукам озера и леса. Вот ветерок прошуршал в раките… Вот на другом конце озера с клекотом взлетели утки… И вдруг Надя явственно услышала свою фамилию.

Быстро сориентировавшись, журналистка бесшумно легла на пожелтевшую траву и напрягла слух. Да, действительно, по другую сторону ракитового куста говорили о ней. Слышно было неважно, Наде приходилось напрягать слух, но до нее долетало далеко не все, о чем говорили. Хоть и не сразу, Чаликова поняла, что беседовали двое – один мужской голос и один женский, хотя слабая слышимость не давала возможности определить, кому они принадлежат. Надя была уверена лишь в том, что женский – это голос ее новой знакомицы госпожи Степановой.

– Опять все пошло наперекосяк, – говорил мужской голос, – и Покровский жив, да еще Чаликова тут путается, что-то вынюхивает…

– Так может, и ее тоже того, «замочить» за компашку? – предложил женский голос. – Хозяин за это нам только спасибо скажет.

– Нет-нет, ни в коем случае, – решительно возразил мужской голос, – она же глупая особа, дилетантка, возомнившая себя сыщиком. Но мы-то знаем, кто за ней стоит. Если мы ее тронем, то Дубов нас вовек в покое не оставит.

– Ну и хрен с ними с обоими, – заявил женский голос. – Скажите лучше, что вы надумали с сокровищами?

Не успев обидеться на столь пренебрежительную оценку своих мыслительных способностей, Надя еще больше напрягла слух.

– Уверен, что мы на верном пути, – оптимистично заурчал мужской голос. Будем разрабатывать «вариант Икс», я считаю его более перспективным, чем эти бараньи столбы. Во-первых…

– Когда? – перебил женский голос.

– Этой ночью, – ответил мужской голос. – Почти все уже готово, а дальше медлить рискованно. Ну что ж, кажется, все обговорили, пора расходиться.

Надя испугалась, что оба злоумышленника, или даже один из них, покидая «явку», увидят ее – из разговора она поняла, что эта публика шутить не склонна, а убить человека для них и вовсе самое плевое дело. Поэтому Надя, недолго думая, по-пластунски поползла к тропинке, а затем, пригнувшись, короткими перебежками направилась к дороге.

Лишь оказавшись на большом шоссе, Надежда смогла немного перевести дух.

«Значит, они не только охотятся на Покровского, но и, подобно многим, ищут сокровища, – размышляла Надя, медленно бредя в сторону Заболотья. Причем, если я верно поняла, то первое они делают по заданию некоего „хозяина“, а второе – по собственному почину. К тому же эти аферисты уже близки к отысканию клада и нынче ночью собираются осуществить некий „План Икс“. Да и действуют они широким фронтом: Серафима Павловна пытается свалить столб с бараном, а ее сообщник почти в то же время выманивает нас на болота и пытается застрелить. Или, вернее, сообщница? Если и в нас, и в Свинтусова стреляло одно и то же лицо, то это скорее всего женщина – ведь именно женщину заметили позавчера подгулявшие гости… Значит, две женщины? Но тогда кто говорил с Серафимой мужским голосом – не Виталий же Павлович? Он мог бы переговорить с женой и не выходя из дома. Да и знает ли сей деятель науки о похождениях своей разлюбезной супруги? Или он тоже связан с их шайкой? Вопросы, вопросы, просто голова идет кругом… И кто такой „хозяин“, который „заказал“ им Покровского, но скажет спасибо, если они попутно „замочат“ и меня? Уж не баронесса ли фон Ачкасофф? Да нет, вряд ли. Она, конечно, слегка себе на уме, но не до такой же степени! А если супруги Белогорские? Возможно, Семен Борисович не для того остерегал меня ходить на болото, что там якобы водится нечистая сила, а просто чтобы я не увидела чего-то такого, что мне не положено…»

Так ни до чего толком не додумавшись, Надя достигла Заболотья. Чувствуя некоторое чувство голода после овсянки, которой ее потчевали за завтраком в Покровских Воротах, Чаликова решила до визита к участковому Аксиньину заглянуть в ирландский паб «Pokrow's Gate» в надежде, что там найдет кушанья, более соответствующие ее гастрономическим привязанностям.

* * *

Паб привлекал к себе внимание уже своими весьма живописными витринами – их украшали всяческие старинные предметы, как-то: швейная машина «Зингер», огромная прялка, пишмашинка «Ундервуд», граммофон с огромной трубой и медный самовар, украшенный фамильным гербом баронов Покровских. Композицию венчала старая ржавая лопата – очевидно, ее использовали не только для работ на огороде, но и в благородном деле кладоискательства.

Побуждаемая, как выразился бы кинорежиссер Святославский, «голодным интересом», журналистка толкнула входную дверь. Внутреннее убранство паба оказалось не менее занятным, чем витрина: обширное помещение с нарочито грубо сколоченными столами и стульями, в дальнем конце которого бармен за стойкой протирал пивные кружки. Посетителей почти что не было, и Надя с любопытством оглядывала помещение. Привыкнув к интимному полумраку, царящему в «Pokrow's Gate», Чаликова едва не вскрикнула: по стенам, чередуясь с пейзажами «Зеленого Эрина», в застекленных рамочках висели почти такие же карты и планы, как в папке, полученной от Федора Иваныча. A пройдя вдоль стены, она увидела то, чего почти не надеялась найти – в одной из рамок находилась пожелтевшая рукопись, написанная тем же небрежным почерком, что и та, неоконченная, из пыльной папки.

Так как столик по соседству с вывешенным на всеобщее обозрение ценным манускриптом оказался свободен, то Надя, прислонившись к спинке деревянного стула, принялась внимательно разглядывать висящую на стене гравюру с панорамой Дублина, но при этом скашивала взгляд на рукопись, пытаясь ее не только прочесть, но и запомнить.

– Интересуетесь, сударыня? – раздался вдруг голос позади нее. Он принадлежал рыжеволосому бармену.

– Да, я, это самое, – растерянно забормотала Надя.

– A, ну ясно, – бармен деловито раскрыл меню. – Что будем заказывать: пиво, или что-нибудь покушать? Могу предложить наше фирменное блюдо – рагу по-ирландски.

– Вот и прекрасно, – пришла в себя Чаликова. – Рагу и чего-нибудь запить. Да хоть пивка, только не очень крепкого.

– Рагу будет готово минут через пятнадцать, а пока позвольте предложить вам другое фирменное блюдо – «Завтрак кладоискателя», – с улыбочкой сказал бармен.

«Завтрак кладоискателя» оказался весьма вкусным салатом из овощей, сыра и чего-то еще, но Надя ела его почти машинально – ее взгляд был по-прежнему прикован к рукописи на стене.

«В пределах сих несметные богатства сокрыты. И да не овладел бы ими человек, не способный их на благо использовать, приставлен ко кладу сему страж надежный, страж небесный, скрытый под знаком Овна…», – вспомнила Чаликова слова неоконченной рукописи. Сердце журналистки забилось в сладостном предвкушении – ведь, судя по всему, за стеклом в рамочке стояла вторая часть, а вместе с ней – шанс отыскать сокровища баронов Покровских! Правда, текст был не менее туманным, чем в первой части:

«… но не достичь цели, не переплывя реки, что протекает севернее, и мрачный покров ночи великую тайну хранит. Но если нет в душе твоей благородных и чистых помыслов, то не ищи богатств сих, ибо принесут они горе и страдание». Под этим невнятным текстом стояла печать с родовым гербом баронов Покровских и неразборчивая подпись.

Тут Надя почувствовала, что безуспешно пытается прожевать какой-то несъедобный предмет, оказавшийся при ближайшем рассмотрении полиэтиленовым пакетиком, внутри которого лежала бумажка. Достав и развернув ее, Надя увидела, что это – ксерокопия одной из «кладоискательских» карт, и как раз той, которую изготовила бабушка, не желавшая копать свой огород. «A, ну правильно, это же кладоискательский салат с сюрпризом», догадалась Надя.

Тут к ее столику подошел бармен. Он нес на подносе вкусно пахнущее рагу и большую кружку пива.

– Ну, как вам наш салатик? – спросил он, ставя заказ перед клиенткой.

– Очень вкусно, – похвалила та. – A скажите, нельзя ли еще один такой же салат, но вот с этой бумажкой? – Надя указала на интересующую ее рукопись. – A то там я уже копала…

– Ха-ха-ха, да вы, сударыня, настоящая шутница! – громко рассмеялся бармен, но тут же принес ксерокопию манускрипта. – Желаю успеха, но когда найдете клад, приходите к нам на обмывку! Ха-ха-ха!

– Благодарю вас, – ответила Надя и небрежным жестом спрятала ксерокопию в сумочку.

Заполучив столь ценную бумагу, Надя принялась за рагу по-ирландски, которое показалось ей довольно вкусным, хотя и напоминающим одноименное блюдо из книги «Трое в лодке» – то есть изготовленное из всяких завалящих остатков, вплоть до водяной крысы.

Когда Чаликова оценивала вкусовые особенности последнего компонента, она услышала за спиной знакомый голос доктора Серапионыча:

– Наденька! Сколько зим, сколько лет!

Доктор держал в одной руке неизменный стакан чая, а в другой – блюдечко, на котором красовался бутерброд с килькой.

– Как хорошо, Владлен Серапионыч, что мы с вами встретились, – искренне обрадовалась Надя. – Я как раз хотела кое о чем вас порасспросить.

– Ну что ж, постараюсь удовлетворить ваше любопытство. – Доктор поставил блюдце на стол и привычно полез во внутренний карман за скляночкой. – Не желаете?