Текст книги "Блуждающие души (Китайские сказки)"

Автор книги: Элизар Магарм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

Злая жена

Вблизи Чжэ-цзян в Ван-сянь-цяо жил молодой книжник по имени Чу. У него была мать, которой он оказывал свою привязанность самым благочестивым образом. Но его молодая супруга была злая женщина, не любившая свою свекровь и плохо обращавшаяся с ней. Когда она должна была приветствовать ее в торжественные дни, молодая одевалась в траур, чтобы дать понять, что желает ее смерти.

Чу напрасно делал все, что был в силах, чтобы исправить свою жену. В отчаянии он принес жалобу на нее местному богу Чэн-хуану.

– Пусть она умрет, – просил он, – чтобы моя мать могла жить.

Девять раз он писал и сжигал свою просьбу[9]9
  Китайцы пишут свои обращения к Небу на бумажке и сжигают ее перед избранным богом вместе с дарами.


[Закрыть], но всегда она оставалась без последствий. Наконец он потерял терпение и назвал бога этого храма Чэн-хуана сумасшедшим.

В следующую ночь небесный телохранитель позвал его. Когда Чу прибыл в храм и упал ниц перед небесным трибуналом, Чэн-хуан сказал ему дружески:

– Думаешь ли ты, что я не понимаю, что твоя жена себя плохо ведет? Ее нахальство мне очень хорошо знакомо. Ты хочешь, чтобы я ее лишил жизни. Так знай, что тебе судьбой предназначена только эта женщина, которая должна родить тебе двух сыновей. Ты знаешь, что сыновнее благочестие воспрещает не оставлять после себя потомства. Это лишь из внимания к тебе я сохранил до сих пор твою жену. Ты понял?..

– Как я могу иметь детей с этой женщиной, если я не живу больше с ней из-за ее злости? – сказал Чу.

– Кто венчал тебя? – спросил Чэн-хуан.

– Некий Фан и некий Чэнь, – ответил Чу.

Чэн-хуан приказал позвать их.

– Вы дали в жены, – сказал он им, – этому благочестивому парню девушку совершенно нечестивую. Вы сейчас получите за это палочные удары.

– Эта не наша вина, – вскричали оба посредника. – Она жила взаперти в женском монастыре. Как мы могли знать ее характер?

Чу подтвердил, что оба посредника действовали по дружбе, а не из корыстных интересов и Чэн-хуан не бил их. Чу, между прочим, сказал:

– Как бы моя жена ни была нахальна, она все же имеет некоторый страх перед небесными ангелами и сколько-нибудь уважения перед Буддой. Если бы вы ее позвали и навели на нее хороший страх… Она тогда изменится, может быть…

– Неплохо придумано, – сказал Чэн-хуан и послал большого черта с синим лицом и громадной цепью с приказом привести жену. Затем он сказал Чу и посредникам:

– Так как вы хорошие люди, я с вами разговаривал по-дружески. Вы увидите, как я устрою дело с этой дурой. Это будет сильно, но не бойтесь, все закончится хорошо…

Чэн-хуан повел рукавом по своему лицу. Оно сейчас же почернело и волосы стали ярко-красными. По его приказу банда чертей и ведьм, вооруженных саблями и пилами, поставили чан с маслом, мельницу и остальное…

В это время возвратился синий черт, таща за собой задыхающуюся женщину.

– Несчастная грешница! – закричал Чен-хуан. – Смотри на эту тетрадь – на этот список твоих грехов! Ведьмы! Сдерите с нее кожу и изжарьте ее в масле!

– Милости! – закричала женщина. – Я не буду больше!

Чу и оба посредника упали ниц и стали просить за нее.

– Из уважения к благочестию твоего супруга, – сказал Чэн-хуан, – я еще на этот раз прощу тебя. Но помни: при первом сумасбродстве с тебя сдерут кожу и зажарят без жалости.

Сказав это, он всех послал по домам.

На другой день утром:

– Я видел сон, – сказал муж…

– И я также, – сказала жена…

С тех пор она стала благочестивой и дала своему супругу, в свое время, двух сыновей…

Месть наложницы

В Чжэ-цзяни полицейский Ма-цзи-сянь, причисленный к солеваренному департаменту, собрал приличную сумму денег. Он купил небольшое дело для своего сына Ма-хоан-чана. Этот вскоре перестал нуждаться в помощи со стороны отца. Будучи очень способным, он сильно разбогател.

В старости Ма-цзи-сянь женился на молодой наложнице, которую очень любил и решил оставить ей наследство вместо того, чтобы отдать его сыну. Он сообщил ей о своем решении в таких словах:

– Если ты мне будешь верна до конца моих дней, я тебе оставлю все мое добро.

Шестью годами позже Ма-цзи-сянь, заболев, позвал своего сына и сказал ему:

– Эта женщина ухаживала за мной с большой любовью. Я желаю, чтобы ты отдал ей все мое добро, которое останется после моей смерти. Тебе оно не нужно.

Но как только Ма-цзи-сянь испустил дух, его сын возгорел плохим намерением ограбить наложницу. Муж его тетки господин У, начальник полиции Тзуань-Чу, был человек, готовый на все. Ма-хоан-чан пошел к нему и сказал:

– Представьте себе, какую штуку отец сыграл со мной! Он оставил довольно богатое наследство, но просил меня отдать все целиком его наложнице. Меня надули…

– Будь спокоен, – сказал начальник полиции У, – я тебе во время подам мою сильную руку…

Когда наступил седьмой день, в ночь возвращения души, Ма-хоан-чан заставил охранять гроб наложницу. Он сам и его жена проникли тогда в комнату отца и забрали все сундуки и ящики со всем содержимым в них. Затем Ма-хоан-чан запер двери крепким висячим замком.

К утру, когда наложница захотела войти в свою комнату, она нашла дверь запертой. В это время пред ней предстал начальник полиции У и громко закричал грубым голосом:

– Вы еще очень молоды, чтобы оставаться вдовой. Возвратитесь немедленно к своему семейству. Вам найдут хорошую партию. Я попрошу Ма-хоан-чана, чтобы он вам дал приличную сумму.

Сказав это, он позвал Ма-хоан-чана своим грубым голосом:

– Дайте пятьдесят таэлей этой особе, – сказал он, – это будет больше, чем нужно.

Ма-хоан-чан немедленно уплатил ей эту сумму, приготовленную заранее, и сказал наложнице:

– Господин У прав, Вы не можете оставаться здесь. Все ваши пакеты уже собраны и паланкин готов. Убирайтесь немедленно, не беспокойтесь об остальном.

Испугавшись насилия начальника полиции У, наложница, таким образом выгнанная, ушла, не сказав ни слова.

– Вы мне сослужили большую услугу, – сказал Ма господину У.

Возвратившись к своим родным, наложница отказалась вновь выйти замуж. Ее маленькие сбережения быстро истощились.

Когда наступил двенадцатый день седьмой луны, она купила масло и другие предметы, необходимые для жертвы (пятнадцатого – день мертвых) и затем возвратилась к Ма, чтобы поплакать над покойным мужем вместе с ним. Жена Ма-хоан-чана встретила ее так плохо, как только можно себе представить.

– Неужели нет у тебя стыда, чтобы возвратиться после того, как тебя выгнали? – спросила ее эта грубая особа.

Наложнице не разрешили войти в дом. Ее поместили в коридоре и заявили заранее, что она должна будет немедленно убраться, как только будут принесены жертвы. Несчастная плакала в продолжение всей ночи до самого утра.

На другой день, когда Ма захотели ее выгнать, они нашли ее труп, висевший на дверях. Ма-хоан чан наскоро купил гроб, положил туда покойницу и послал к ее родным, не смевшим жаловаться из боязни перед грозным начальником полиции У.

Убежденный, что кроме несчастья его ничего больше не ждет в этом доме, Ма-хоан-чан продал дом господину Чан и пошел жить в другом месте.

Однажды ночью самоубийца явилась к Чану и заплакала. Чан разговорился с ней о домашних делах Ма и негодовал, узнав об их жестоком поведении. Поняв, с каким гуй[10]10
  Гуй – черт или блуждающая душа. Китайцы верят, что души нормально умерших относятся специальными посланцами на небо. Все же души убитых и самоубийц слепо бродят по миру в поисках последнего пристанища. Поэтому блуждающие души обозлены на своих земных врагов и полны желанием мести.


[Закрыть] он имеет дело, Чан сказал сочувственно:

– Я купил этот дом и заплатил за него довольно дорого, без желания сделать вам неприятность. Я знаю ваших врагов, Ма-хоан-чана и начальника полиции У. Зачем вы докучаете мне? Это за них надо вам взяться. Если вы хотите, приходите завтра в полночь, я вас сопровожу к их новому местожительству.

Повешенная радостно улыбнулась и исчезла.

Когда наступила ночь, Чан зажег масло и положил в огонь таблетку[11]11
  Души покойников вызываются сжиганием таблетки с соответствующей надписью.


[Закрыть], в которой просил душу собраться с силами. Затем он вместе с ней отправился к Ма. Прибыв к их дверям, он обратился к душе:

– Подождите, пока я постучу. Вы войдете, когда откроют двери…

На стук Чана вышел дворник.

– Ваш хозяин дома? – спросил Чан.

– Нет еще, – ответил дворник, – я жду его.

– Хороший случай, – обратился Чан к душе, – войдите…

Полагая, что Чан разговаривает сам с собой, дворник принял его за помешанного и прикрыл дверь.

Вернувшись к себе, Чан не спал всю ночь. На другой день рано утром он пошел узнать новости. Дворник Ма находился у открытых дверей.

– Вы очень рано встали, – сказал ему Чан.

– Было для чего, – ответил дворник. – Мой господин вернулся в полночь. Через короткое время он почувствовал себя очень плохо. Теперь он при смерти…

Чан вернулся туда в тот же день после обеда; Ма-хоан-чан умер. Через несколько дней после начальник полиции У также умер скоропостижно. Больше того: оба семейства Ма и У были совершенно разорены.

Актеры и привидения

В Пекине в конце восемнадцатого столетия театральное общество Гао-хо-бан пользовалось большой известностью. Однажды посланец на лошади явился в контору и сказал:

– Вас просят явиться сейчас, чтобы петь и играть комедию, в один дом за воротами Ха-да-мынь.

Комедианты, будучи свободны в тот день, собрали свои вещи и отправились в названное место. Между тем, упала ночь. В пустынной местности они вдруг увидели большой дом, блестящий огнями, и толпу людей.

Когда они приблизились к дому, к ним вышла старая няня и сказала:

– Барышня приказала, чтобы не пели ничего, кроме любовных песенок. При том никакое представление блуждающей души не должно появиться на сцене. И пожалуйста, не делайте много шума.

Режиссер организовал программу согласно сказанному. Комедианты пели от полуночи до рассвета, причем им не дали отдохнуть и не поднесли ни вина, ни пирожных.

Аудитория показалась актерам очень необычайной. И дамы, сидевшие наверху, отгороженные по обычаю решеткой, и мужчины, занимавшие места впереди сцены, – никто из них не говорил полным голосом: все таинственно шушукались так, что нельзя было понять о чем они говорят.

Вначале актеры удивлялись, затем они начали сердиться. Не обращая внимания на сделанное запрещение, они выпустили на сцену Хуан-ди[12]12
  Хуан-ди, или Хуан-ху – главный полномочный министр Неба на земле. Привидения и все темные силы природы, по верованию китайцев, чувствуют священный страх перед его изображением.


[Закрыть], побрякивающего своей саблей, приветствуемого страшным гулом барабанов и гонгов. Немедленно наступила темнота и тишина. Комедианты оказались среди колючих кустов терновника перед чьей-то могилой.

Они наскоро собрали свои вещи и багаж и рано утром вошли в город. Когда затем расспрашивали соседей, живших поблизости, то узнали, что это могила одной барышни из высшей фамилии, по имени Му.

Зуб за зуб

Бакалавр[13]13
  Студент высшей школы, произведенный в научную степень.


[Закрыть] Ма-Чей-лин из Цзян-су рассказывает, что в юности, учась в доме своего отца, он занимал в верхнем этаже комнату, окно которой выходило на террасу некого Вана, торговца хризантемами. Терраса, где стояли растения, культивированные в горшках, была приподнята и окружена барьером от любопытных.

Однажды на рассвете, когда только начал проявляться день, молодой Ма, поднявшийся очень рано, приблизился к окну, чтобы посмотреть погоду, и увидел Вана на террасе, занятого поливкой цветов. Закончив работу, тот собирался спуститься вниз, когда мимо прошел человек с двумя ведрами навоза. Он остановился и, не снимая с себя ношу, вскарабкался через перила, ведшие на террасу, чтобы, так сказать, помочь Вану поливать. Недовольный Ван толкнул грязного непрошеного гостя. Тот заупрямился. Оба мужчины стали толкать друг друга. Так как недавно до того был дождь, место у перегородки было скользкое. Пришедший потерял равновесие и упал сверху вниз. Два ведра упали ему на грудь. Он был убит на месте.

Испуганный Ван настолько имел присутствие духа, чтобы не вскрикнуть. Он открыл заднюю дверь своего помещения, взял труп за ноги и потащил его к берегу реки. Затем он поставил возле трупа его два ведра, вошел к себе, запер дверь и лег в постель.

Несмотря на свою молодость, Ма-чей-лин понял, что будет лучше ничего не говорить о таком страшном деле. Когда наступил день он услыхал крик, что нашли труп на берегу реки. Сообщили мандарину, явившемуся с большой помпой около обеда. Эксперт осмотрел труп. Не находя на нем насильственных признаков, он решил, что покойный не был убит, а умер вследствие падения. Мандарин расспросил крестьян. Все говорили, что ничего не знают. Тогда мандарин, приказав положить труп в гроб и разыскать родных покойника, ушел.

Девятью годами позже Ма-чей-лин в возрасте 21 года получил высшую степень. Его отец умер. Семейство осталось в нужде. Ма-чей-лин продолжал жить в той же комнате и занимался тем, что давал уроки нескольким ученикам. Приближалась эпоха трехгодичных экзаменов бакалавров и он поднимался на рассвете, чтобы изучить своих классиков. Однажды утром, открывая окно, он увидел вдали по улице человека с двумя ведрами, медленно приближающегося. Он узнал носильщика навоза. Испуганный Ма подумал, что это гуй[14]14
  Гуй – черт или блуждающая душа убитого человека.


[Закрыть], который пришел мстить старому Вану. Но нет! Гуй прошел мимо ворот Вана через улочку, сделал еще несколько десятков шагов и вошел во двор одного семейства Ли, очень благочестивого, дружившего с семейством Ма. Обеспокоенный, тот пошел узнать в чем дело. У ворот, возле дома Ли, он встретил слугу, выходившего оттуда:

– Что случилось? – спросил Ма.

– А то, – ответил слуга, – что наша хозяйка разрешается от бремени и кричит от боли. Я иду звать бабку…

– Заходил к вам человек с двумя ведрами? – спросил Ма.

– Нет, – ответил слуга.

В то же время служанка из дома позвала слугу, говоря:

– Бесполезно звать бабку: наша хозяйка родила красивого мальчика…

Ма понял, что носильщик ведер[15]15
  Т. е. душа его, блуждавшая по миру, потому что он умер насильственной смертью.


[Закрыть] явился не для того, чтобы мстить, но чтобы найти пристанище и воплотиться в новорожденном.

– Во всяком случае, – сказал он себе, – это непонятно. Неужели этот бедный черт хочет воплотиться в таком богатом семействе?

С тех пор, не говоря никому ни слова, Ма наблюдал за Ли со стороны, чтобы узнать, что дальше будет.

Семью годами позже маленький Ли подрос, проявляя полнейшее отвращение к учению и большую любовь к воспитанию птиц. Старый Ван, уже в возрасте более восьмидесяти лет, всецело отдавался своим хризантемам.

Однажды рано утром Ма был снова у своего окна. Ван еще поливал свои цветы, а маленький Ли открыл отверстие своего голубятника. Около десятка голубей полетели и уселись на ограду террасы Вана. Думая, что они не хотят летать, ребенок позвал их. Так как голуби не возвращались, он бросил в них камень. Камень ударил Вана, собиравшегося спуститься с террасы. От удара Ван потерял равновесие, упал сверху вниз и убился на смерть. Маленький Ли не вскрикнул, закрыл отверстие голубятни и удалился.

Когда настал день, дети и внуки Вана нашли его труп.

– Он случайно убился, – сказали они.

Его похоронили с плачем, по обычаю.

Обжорливый черт

В Цзян-су некий Ли и его жена очень хорошо жили вместе. Мужу не было еще сорока лет, когда он умер. После того, что его положили в гроб, неутешная вдова не давала пригвоздить крышку. По утрам и вечерам, когда она по обычаю переставала плакать перед гробом, вдова поднимала крышку и долго созерцала труп своего мужа.

В Цзян-су верили, что на седьмую ночь после смерти является телохранитель ада за душою покойника и никто не хотел оставаться в доме в ту ночь. Вдова отвела своих детей в надежное помещение и одна осталась охранять гроб, сидя за занавеской в алькове. Около полуночи ледяное дуновение наполнило весь дом и свет потускнел в лампах. Вслед затем через окно вошел громадный черт, больше шести футов величиной, с рыжими волосами и круглыми глазами. Он держал в одной руке железные вилы, а в другой веревку, чтобы связать покойника. Но лишь только он увидел на столике перед гробом блюда с яствами, он сейчас же бросил свои вилы, выпустил из рук веревку и жадно бросился жрать и пить. В это время душа мужа, судорожно вздрагивая и с плачем ощупывая мебель, приблизилась к алькову и приоткрыла занавеску. Жена с рыданием подхватила ее рукой. Она была холодная, как лед. Жена наспех завернула ее в одеяло, чтобы спрятать от рыжего черта.

Когда черт кончил жрать и пить, он принялся искать душу, за которой пришел. Жена громкими криками созвала своих детей на помощь. Смущенный рыжий черт убежал до того поспешно, что забыл даже свои вилы.

Женщина с помощью своих детей положила в гроб одеяло, в котором была завернута душа мужа. Труп немедленно ожил и стал дышать. Жена и дети вынули его из гроба, положили в постель и дали ему выпить рисовую водку. На рассвете покойник совсем вернулся к жизни и чувствам. Тогда же принялись исследовать железные вилы, впопыхах оставленные чертом. Это были одни из тех вил, на которых сжигают бумажные деньги в память мертвых.

Муж и жена продолжали жить вместе больше двадцати лет. Женщине уж было под шестьдесят, когда она однажды пошла молиться в храм бога города. Между тем, она увидела двух стрелков, ведущих за собой рыжего черта в кандалах. Это был тот самый рыжий черт. Он узнал ее и сказал:

– Благодаря моему обжорству ты смогла тогда со мной сыграть эту штуку. Вот уже двадцать лет, как я хожу в кандалах из за той ошибки. Но сегодня настал мой день, чтобы поквитаться с тобой…

Женщина вернулась к себе домой. Она умерла в тот же день.

Начальник банды Черного Дракона

В старину в Хан-чжо-фу молодые негодяи соединились в банду. Они все вместе выпили вино, смешанное со своей кровью, поклялись быть верными друг другу и вытатуировали себе на спине изображение Черного Дракона. Эта банда Черного Дракона разоряла города и деревни своими разбоями. В 1735 году верховный судья Фань-гусуан поймал их. Большинство членов банды были казнены, но начальник ее Дун-чао успел скрыться. Немного позже, я забыл в котором году, те из банды, которые были казнены, явились ему во сне и сказали:

– Вы были нашим начальником. До сих пор вы избегали вашего наказания. Но в будущем году Небо вас покарает.

Дун, очень напуганный известием, спросил их, нет ли для него какой-нибудь возможности спастись.

Старые товарищи ответили ему:

– Обратитесь к бонзе, сидящему на соломенном тюфяке возле пагоды Бо-шу-та. Останьтесь у него, как послушник, живите по монашеским правилам и вы, может быть, будете спасены.

Проснувшись, Дун направился в указанное место. Он нашел старого бонзу, сидящего на соломенном тюфяке и произносящего свои молитвы. Дун упал ниц у его ног, плача исповедовался в своих грехах и просил спасти его, приняв в послушники. Бонза вначале старался выпроводить его, ссылаясь на его неспособность к праведной жизни. Но так как Дун настаивал на своем, бонза, тронутый его искренним раскаянием, срезал ему волосы и принял в послушники. Он заставил его читать молитвы в течение целого дня и бить в деревянный барабан по ночам, чтобы вызвать к себе милосердие Будды.

Весь остаток зимы и всю весну послушник сделал себе немало плохого, чтобы искупить свои грехи. Однажды на четвертый месяц, когда Дун возвращался с собранной милостыней с базара, он по пути зашел в местный храм отдохнуть и уснул. Его старые товарищи снова явились ему во сне и сказали:

– Вернись скорее! Вернись скорее! Сегодня вечером бог молний пройдет в этих местах.

Страх разбудил Дуна, поспешившего вернуться в пагоду. День близился к концу. Вскоре послышались вдалеке раскаты грома. Послушник рассказал свой сон старому бонзе. Тот поставил его на колени перед собою, положил его голову на свои ноги и, прикрыв его своими широкими рукавами, принялся говорить молитвы. Вскоре разразилась гроза. Семь или восемь раз молния падала вокруг тюфяка. Затем прекратились громы и молнии, небо очистилось и выглянула луна.

– Опасность миновала, – сказал старый бонза, поднимая послушника. – Теперь тебе нечего больше опасаться.

Убежденный в словах бонзы, Дун поблагодарил его и отошел от соломенного тюфяка. В это время блеснула молния, сопровождавшаяся страшным громом. Дун упал, убитый молнией, на мостовой…

Поздняя месть

В Су-чжоу на улице Цай-цзя-сян жил некий Цзян-шэн-ци. Сын этого человека женился на девятнадцатилетней девице Сюй. Молодые супруги нежно любили друг друга. Через месяц после венца молодая женщина приготовила вино, позвала своего мужа и сказала ему:

– Это рюмка разлуки. Судьбе угодно, чтобы мы порвали узы, соединяющие нас. Мой час пришел. Я не могу его избегнуть. Пословица говорит: «Муж и жена – как птицы в лесу; в случае опасности каждый стремится первым ускользнуть». После моей смерти не оплакивайте меня. Забудьте меня…

Сказав это, она разразилась рыданиями. Затем она круто выпрямилась и бросила рюмку, которая была еще в ее руке. Она совершенно изменилась. Из ее глотки исходил мужской голос, говоривший на диалекте Шаньдуна:

– Вспоминаешь ли, что в 1574 году ты и еще один убили меня в Иин-коан-ху-лю…

И онемевшая молодая женщина начала бить себя по лицу до крови; затем она стала наносить себе удары ножом и ножницами по телу.

Все семейство Цзян на коленях упрашивало мстителя. Ничего не помогло. В течение трех дней молодая женщина корчилась в муках.

Цзян-шэн-ци пригласил тогда очень известного бонзу. Когда тот вошел, мститель закричал:

– Плешивый![16]16
  Бритая голова бонзы похожа на плешь.


[Закрыть] Плешивый! Ступай, ступай!..

Бонза сказал Цзян шэн-ци:

– Она находится во власти мстительной души, которая искала ее в течение более двух веков. Чем позднее приходит месть, тем она страшнее. Я считаю этот случай безнадежным…

Сказав это, бонза ушел. Молодая женщина умерла. Так никогда и не узнали, за какое совершенное в прошлом преступление, женщина умерла такой страшной смертью.

Случай этот произошел в Су-чжоу во втором месяце 1764 года.