Текст книги "Игра или страсть?"

Автор книги: Элизабет Торнтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Это печально, – сказала Клэрис, – но не так уж необычно. У Освальда есть тетя, которая сбежала с мужчиной, и ее семья отказалась от нее. Никому не разрешалось упоминать ее имя. С таким же успехом она могла умереть, сказал Освальд.

– Да, но Эдвина была не такая. Она хотела узнать, где Ханна. Подумай как следует, Клэрис. Ты не видела Ханну? Или кого-то еще? Кто-то еще был там. Хотела бы я знать кто.

Клэрис покачала головой.

– Должно быть, это тот, кого мы приняли за привидение. Больше я никого не видела. Странным в ту ночь было только то, что выла и лаяла собака.

Дверь открылась, и вошел лакей.

– Леди Клэрис, – нараспев произнес он, – сэр Бэзил желает вас видеть.

Когда Клэрис поднялась, Марион задержала ее, взяв за запястье.

– Мы поговорим позже, Клэрис, но не рассказывай никому об этом разговоре, хорошо?

Ее предостережение, похоже, напугало Клэрис, но она кивнула, прежде чем выйти вслед за лакеем.

Марион поднялась и подошла к окну. Дневной свет начинал угасать, делая ее мрачные мысли еще мрачнее. Впервые ей пришло в голову, что свидетель не упоминал, что видел той ночью и Клэрис, иначе тетя написала бы об этом Брэнду.

Кто видел ее и где он прятался, когда она проходила мимо? Марион не знала, что ей делать. Не мешало бы пойти к кафедре и восстановить все события той ночи так же подробно, как местные ежегодно восстанавливают битву между «круглоголовыми» и «кавалерами».

От одной лишь мысли об этом ее настроение упало. Как там сказала Клэрис? Нехороший дух. Она и сама ощущала это. После приезда в Лонгбери она только один раз воспользовалась коротким путем к Тисовому коттеджу, в день сельского праздника, в тот день, когда на нее напал Джон Форрест.

Что-то такое вертелось у нее в голове, но она не могла понять, что именно, что-то, что она увидела или не увидела, когда бежала с холма. Что же это было?

Дверь открылась, вернулась Клэрис.

– Да, – сказала она, – судья готов увидеться с тобой, и тебе не стоит волноваться. Он не столько спрашивает, сколько утверждает. Я просто хотела сказать тебе, что позабочусь о девочках, а тебе после разговора с судьей не помешает позавтракать, в утренней комнате подают бутерброды и холодное мясо.

– А где остальные? – поинтересовалась Марион.

– Брэнд и Эндрю отправились на поиски Роберта. – Ее лицо сморщилось. – Мы все о нем беспокоимся. Он не был дома последние две ночи, и сэр Бэзил ведет себя так, словно Роберт его главный подозреваемый.

Глава 23

Обходя таверну за таверной, Брэнд без конца ругался, жалуясь на изобилие питейных заведений в таком маленьком местечке, как Лонгбери.

– Что такое со здешним народом? – возмущался он. – Они что, все пьяницы?

Брэнд понимал причину своей сварливости. В основе ее лежал страх. В точно такую же ночь, как эта, он ходил искать отца после его многодневного отсутствия в Прайори. Роберт тогда пришел за ним в дедушкин дом и попросил отправиться на поиски вместе. Они нашли отца, но он напился до бесчувствия и захлебнулся собственной рвотой.

Роберта они обнаружили в «Белой лошади». Во дворе стояло несколько повозок, но посетителей было немного. Обстановка была захудалой; хозяин отправил их в комнату на втором этаже.

Брэнд вошел первым.

Роберт лежал на кровати, но не запах бренди напугал Брэнда, а рвотная вонь. Он в два шага оказался рядом с Робертом.

– Быстрее, он задыхается!

Услышав его слова, Эндрю прирос к месту.

– Что?

– Шевелись, Эндрю! Помоги мне!

Они перевернули Роберта лицом вниз, поток зловонной желчи хлынул на пол, и Роберт стал хватать ртом воздух.

– Ох, Роберт! – в отчаянии проговорил Брэнд. – Что ты с собой делаешь?

Синие губы слегка шевельнулись, и Роберт взглянул на Брэнда сквозь полузакрытые веки.

– Успокойся, Брэнд, – прохрипел он, – я не настолько пьян, как кажется. Я не умру у тебя на руках, как твой отец. Я бы и сам справился.

Брэнд повернулся к Эндрю.

– Кофе, – сказал он, – побольше. Эндрю не двигался с места.

– Почему он сказал, что не умрет у тебя на руках, как наш отец?

– А ты как думаешь? А теперь давай по-быстрому сбегай за кофе.

Час спустя все трое уже сидели в комнате Брэнда, в доме его деда. Брэнд не хотел везти Роберта в Прайори в таком состоянии, тем более что там ждал возвращения дяди представитель власти. К тому же ему не терпелось задать свои вопросы Роберту, чтобы выяснить правду о Ханне.

Мэнли он велел осторожно дать знать родным, где они и что они нашли Роберта в неважном виде.

– Что все это значит? – спросил Роберт. – Почему вы привезли меня сюда? Что-то происходит? В чем дело, Брэнд?

Приняв ванну, он переоделся в ночную рубашку Брэнда и шерстяной халат. Теперь его волосы были причесаны, но лицо оставалось бледным и синева вокруг рта не исчезла. Его бил озноб, поэтому кресло придвинули поближе к огню.

Брэнд бросил быстрый взгляд на Эндрю. Он отказался вернуться в Прайори и теперь сидел в сторонке, получив от Брэнда строгое указание не говорить ни слова. Брэнда восхищала и беспокоила эта новая твердость в Эндрю.

Брэнд вздохнул и придвинул свое кресло поближе к Роберту.

– Прошлой ночью, – без обиняков начал он, – Джон Форрест был жестоко убит.

Роберт был искренне потрясен, хотя и не убит горем. Он засыпал Брэнда вопросами, и тот рассказал ему все, что знал.

– Никто не знает, где ты был последние две ночи, – закончил он.

Роберт улыбнулся:

– А-а, ты хочешь знать, есть ли у меня алиби? Я обходил все питейные заведения Лонгбери. Не уверен, может ли это послужить в качестве алиби. Полагаю, в какой-то момент я мог незаметно ускользнуть и совершить убийство, но для чего?

– Чтобы скрыть другое убийство, – холодно заметил Брэнд, – то, которое произошло почти двадцать лет назад. Ты знаешь, о чьем убийстве я говорю. Ханны Ганн.

Ему удалось ошеломить дядю. Руки Роберта сжались, он еще больше побледнел и покачал головой. Голос его был едва слышен:

– Значит, нашли останки Ханны?

Брэнд собрался с силами, чтобы не поддаться жалости. До сих пор он был осторожен, и это никуда его не привело. Пора применить иной подход.

– Это ты убил Ханну? Ты убил ее в припадке ярости, потому что она отказалась убежать с тобой?

Роберт уставился на него, потом невесело рассмеялся.

– Ты все не так понял. Ханна Ганн была не вполне нормальной, она преследовала меня, как хищник преследует свою добычу. Это из-за нее мой брак потерпел крах. Она сказала моей жене, что мы собираемся вместе уехать и что у нее есть мои любовные письма. Все было совсем наоборот. Это она писала мне письма, которые я сжигал, как только прочитывал. Это был бред сумасшедшей.

Брэнда это не удивило. Ханна была ненормальной. Именно эти письма Форрест искал. Если бы они вышли на свет, Роберта заподозрили бы в убийстве Ханны. Форрест не был предан Роберту, зато был предан Теодоре. Он пошел бы на все, чтобы избавить ее от позора или боли.

Роберт прикрыл глаза рукой.

– Какое отношение все это имеет к Форресту? Брэнд наклонился вперед, сцепив руки.

– У меня есть доказательство, что именно Форрест влез в коттедж Марион. Все знают о нападении. Он приставил пистолет к голове Марион и потребовал, чтобы она отдала письма Ханны. Думаю, он имел в виду те письма, которые ты якобы посылал ей.

– Но никаких писем не было!

– Я верю тебе, но много ли времени, по-твоему, понадобится властям, чтобы выявить связь между тобой, Фор-рестом и письмами, которые он так рьяно искал? Они подумают, что ты послал его на преступление, чтобы защитить себя, а потом вы повздорили. Они захотят знать, что тогда случилось с Ханной. – Он помолчал, затем продолжил уже более сдержанно: – Я хочу знать, что случилось с Ханной. Это исчезновение отбросило длинную тень, и пора рассеять ее.

Повисло молчание. Угли в камине потрескивали и вспыхивали. Где-то в доме пробили часы.

– Роберт? – мягко напомнил Брэнд.

Дядя заморгал и сосредоточил на нем взгляд.

– Расскажи мне о Ханне, – попросил Брэнд. – Она сказала Тео, что ты писал ей страстные любовные письма. Она показывала их Тео?

– Нет. Что она могла показать? Их не было.

– Продолжай. Ты сказал, что твой брак потерпел крах. Из-за писем, которых не существовало?

Роберт пожал плечами.

– Я же говорил. Она преследовала меня, как охотник. Я шагу не мог ступить, чтобы не наткнуться на нее. Поначалу это забавляло, потом стало раздражать. Но когда она украла собаку Тео и поклялась, что это мой подарок, я понял, что она опасна.

Существовала только одна собака – собака Тео. Брэнд так и думал, но это поднимало вопрос:

– Ханна вернула собаку?

– Нет. Она не признавалась, что это собака Тео. – Чуть заметная циничная улыбка тронула губы Роберта. – Собака стала последней каплей для Тео. Видишь ли, она верила Ханне, а не мне. Думаю, ты знаешь почему.

Брэнд коротко кивнул, и Роберт продолжил:

– Да, мы с твоим отцом были в свое время гуляками, и нас ничто не интересовало, кроме развлечений. Все это изменилось, когда каждый из нас встретил женщину своей мечты. Для твоего отца это была твоя мать, для меня – Тео. Мне больше повезло, чем твоему отцу, по крайней мере так я думал. Пришлось немало постараться, чтобы убедить в этом Тео, но в конце концов она согласилась выйти за меня. Некоторое время мы были счастливы, но она никогда полностью не доверяла мне. – Его голос изменился, в нем зазвучало больше горечи. – Можешь представить, как навредила Ханна. Тео никогда не простила меня. Он пожал плечами.

– Полагаю, со временем мы могли бы помириться, но я не признавался в измене и настаивал на своей версии этой истории, такие вот дела. Я принялся за старое, как и твой отец: пьянки, шлюхи. Только одно хорошее вышло из всего этого – у меня есть дочь, но, думаю, ты это знаешь.

– Флора, – пробормотал Брэнд.

Со стороны Эндрю послышался сдавленный возглас. Брэнд не обратил внимания, а Роберт, похоже, не слышал. Он не мигая смотрел на угли в камине, погрузившись в воспоминания. Брэнд сомневался, что дядя помнил, зачем они завели этот разговор.

Наконец Роберт пошевелился.

– Я скучаю по брату. – Он взглянул на Брэнда – Он был на восемь лет старше меня, но мы всегда были близки. Он понимал меня как никто другой.

На этот раз Эндрю не смолчал. Он поднялся.

– Зачем ты пьешь? Зачем отец пил это? Ты же упьешься до смерти!

– Меланхолия, – просто ответил Роберт. – Или скука. Я еще не решил, что именно.

– Эндрю, – вмешался Брэнд, но Эндрю отказывался молчать.

– У тебя есть дочь! Разве это ничего не значит?

– Она не знает, что я ее отец.

– Наверняка Тео простит тебя, если ты расскажешь ей о ребенке…

Роберт взмахом руки прервал его:

– Мальчик мой, Тео знает, что Флора моя дочь. Это она после того, как мать Флоры умерла, предложила, чтобы девочка по полгода проводила у нас. Я надеялся… а, не важно, на что я надеялся. Флоре было лучше со своей теткой, я имею в виду, с сестрой ее матери. Тео не обращает внимания на ребенка, а я не в том состоянии, чтобы заботиться о ком бы то ни было. Только посмотрите на меня. Что хорошего я могу дать своей дочери?

Голос Брэнда пресек следующие слова Эндрю.

– Эндрю, я был бы тебе признателен, если бы ты попросил слуг сделать для нас бутерброды.

– Но мы же ели бутерброды, когда приехали.

– Я хочу еще.

Эндрю хотел воспротивиться, но взгляд брата не допускал возражений.

Когда дверь за Эндрю закрылась, Брэнд снова повернулся к дяде. Он придержал язык, потому что был старше и мудрее Эндрю. Жизнь научила его, что люди меняются, только когда у них есть очень веская причина, и не раньше.

Роберт разглядывал его с интересом.

– Скажи мне кое-что, Брэнд, – попросил он. – Обещаю, что не обижусь. Я тебе симпатичен? Несмотря на мои недостатки?

Симпатия – слишком невыразительное слово. Любовь – слишком женственное.

– Ты мне очень дорог, Роберт. Роберт кивнул:

– И ты мне. Но меня всегда озадачивало, почему ты так строго судишь своего отца. Между ним и мной так мало разницы.

У Брэнда не было готового ответа на это глубокомысленное замечание.

– Мы говорим о Ханне, – напомнил он.

Роберт вздохнул. Помолчав немного, он продолжил:

– Однажды ночью, когда все спали, я назначил ей встречу в оранжерее. Естественно, я не хотел, чтобы Тео нас увидела или услышала от кого-то еще, что я встречался с Ханной наедине. Я сделал Ханне строгое внушение, сказал ей, что, если она еще хоть раз ступит на территорию Прайори, я отдам ее под арест и обвиню в нарушении границ частной собственности. Она… – Роберт снова тяжело вздохнул, – она разрыдалась, умоляла меня не порывать наши отношения. Кажется, до нее просто не доходило, что порывать нечего. Потом попыталась прибегнуть к шантажу. Ей некуда идти, сказала она. Она поссорилась с сестрами и сказала им, что у нее любовная связь с женатым человеком и что она уезжает с ним. Теперь она не может вернуться. Я ей не поверил. Да поможет мне Бог, я так разозлился, что развернулся и ушел. С тех пор я ее не видел.

Брэнд рассеянно кивнул. Так вот из-за чего ссорились женщины в Тисовом коттедже в ту ночь.

Он наклонился к Роберту:

– Но ты ведь спрашивал себя, что с ней случилось. Ты ведь знал, что она не сбежала с мужчиной.

Роберт опустил глаза.

– Сначала я подозревал, что она бросилась в реку. Это единственное, что приходило мне в голову. Она была сильно расстроена, когда я уходил. Но потом до меня стали доходить слухи, что у Ханны имелись запасные варианты, и я стал верить, точнее, надеяться, что она нашла кого-то другого, когда со мной не вышло. Это был легкий выход, и он меня устраивал.

Роберт потянулся за выпивкой, но увидел, что нет ничего, кроме чашки крепкого кофе. Он состроил гримасу и сложил руки на груди.

Вздохнув, Брэнд поднялся, подошел к маленькому буфету и мгновение спустя вернулся со стаканом розовой жидкости.

– Спасибо, – поблагодарил Роберт. – Что это? Брэнд сел.

– Немного вина с водой. Пей глотками, не залпом. Роберт усмехнулся и посмотрел на Брэнда с теплой и задушевной улыбкой.

– Твой отец всегда сожалел, что ты не унаследуешь его титул. Он говорил, что ты лучший из Фицаланов. Вот почему он сделал тебя опекуном. Он любил тебя, хотя тебя было очень непросто любить.

Это было еще одно глубокомысленное утверждение, на которое у Брэнда не имелось ответа. Все равно оно странно подействовало на него. Это правда. Его действительно очень тяжело любить.

Улыбка Роберта стала печальной.

– Мы с твоим отцом сами испортили себе жизнь. Я думаю, вы с Эндрю не повторите наших ошибок.

Вернулся Эндрю, а вскоре после этого принесли бутерброды и кофе. Роберт выпил только стакан разбавленного вина и вскоре уснул. Брэнд и Эндрю сидели у огня и в молчании ели бутерброды, время от времени поглядывая на Роберта.

Брэнд не считал себя сентиментальным, но в данный момент чувствовал себя Фицаланом и понимал, что люди в этой комнате так же дороги ему, как и собственная жизнь. Он бы многое отдал, чтобы отец был здесь. Сейчас, разговаривая с отцом, он не был бы ни упрямым, ни дерзким. Его не было бы трудно любить.

Произнесенные тихим голосом слова Эндрю прервали его мысли:

– Как ты узнал, что Флора – ребенок Роберта? Брэнд чуть заметно улыбнулся:

– Ты видел, как она держится в седле? Она Фицалан, нет сомнений. Но не только это. Улыбка Роберта становится другой, когда его взгляд останавливается на девочке, – теплой, задушевной и очень нежной.

– Но рыжие волосы? Зеленые глаза?

– Думаю, это она унаследовала от матери. Эндрю все еще был озадачен.

– Я думал, она по полгода живет с сестрой Тео.

– Как видишь, нет. Полагаю, это объяснение было придумано, чтобы пощадить гордость Тео.

Последовало долгое молчание, потом Эндрю спросил:

– И что будет теперь?

Брэнд заставил себя вернуться мыслями к насущному.

– Мы дадим знать судье, что Роберт здесь. Его алиби убедительное.

– А как насчет Ханны? Что ты собираешься рассказать сэру Бэзилу о ней?

– Ничего. Я не намерен делать работу за него. Я сказал ему все, что хотел, по крайней мере на данный момент.

Эндрю кивнул и отвел глаза. Голос его был так тих, что Брэнду пришлось наклониться, чтобы расслышать его слова.

– Ты думаешь, это Тео убила Ханну?

– Эта мысль приходила мне в голову. Но не представляю, чтобы она могла убить Джона Форреста.

– Я тоже, если только Форрест не предал ее в чем-то. Есть в Тео что-то такое, от чего у меня мурашки по коже.

– Она знает, как ненавидеть, – сказал Брэнд.

Его мысли устремились к Марион. Она знает, как любить. «Я люблю тебя». Эндрю вздохнул.

– А теперь расскажи мне о нашем отце. Расскажи о той ночи, когда он умер.

Брэнд тщательно подбирал слова. Он не хотел, чтобы Эндрю презирал отца.

– Мы с Робертом нашли его, – медленно проговорил он. – Нам не удалось привести его в чувство.

– Он был пьян?

– Да, – все, что позволил себе сказать Брэнд. – Он просто незаметно ушел. – Брэнд взглянул на брата. – Можно сказать, его сердце не выдержало.

Брэнд оставил Эндрю присматривать за дядей, а сам пешком отправился в Прайори. Поблизости не было видно ни констеблей, ни других представителей закона, но Брэнд принял меры предосторожности, чтобы остаться незамеченным. Ключ от угольного подвала лежал под каменной вазой. Из подвала дверь вела на служебную лестницу. Он знал Прайори как свои пять пальцев и добрался до комнаты Марион меньше чем за минуту.

Марион лежала в кровати, тихо дышала во сне, одеяло было сброшено, а белая батистовая рубашка расстегнута у горла. Он видел, как медленно, равномерно бьется жилка на шее.

Одну руку Марион положила под щеку, а другую на подушку. Маленькие, хрупкие, женственные ладошки. Глядя на них, ни за что не догадаешься, какими свирепыми они могут быть, когда ей приходится защищать себя или тех, кого она любит. Брэнд вспомнил, как она пыталась вырвать пистолет у Джона Форреста в ночь нападения.

Он не хотел будить ее. Он просто посидел у огня, любуясь ею и испытывая те же эмоции, которые нахлынули на него, когда они с Эндрю тихо сидели у камина.

Шесть месяцев назад он думал, что его жизнь наполнена до краев. Теперь он видел, насколько пуста она была. Если бы ему оставалось жить только час, он не стал бы тратить это время на продвижение своей политической карьеры или увеличение тиража газет. Он хотел бы провести его с людьми, которые так много значили для него, которых он любил.

Брэнд не задержался надолго. Он не стал целовать Марион, а лишь приложил пальцы к ее губам и поднес тепло ее дыхания к своему лицу.

Заперев подвальную дверь, он хотел было положить ключ туда, откуда взял его, но одна мысль пришла ему в голову, и он сунул ключ в карман. Угольщикам придется взять ключ у дворецкого. Чтобы подавить ужасное подозрение, которое не давало ему покоя, он велел Мэнли присматривать за Теодорой.

Глава 24

На следующее утро Марион проснулась, чувствуя себя отдохнувшей и посвежевшей. Она улыбнулась, пытаясь вспомнить свой сон. Она знала, что Брэнд был в нем, и это счастье затопило ее.

Эйфория испарилась в тот же миг, когда нахлынула реальность. Вчера они нашли тело Джона Форреста. Лорд Роберт – главный подозреваемый. Его разыскивают, чтобы допросить. Герцогиня убита горем, а Брэнд подавлен. Что ж до Тео – она скорбит по Джону Форресту. Кто знает, что она думает о Роберте?

Марион откинула одеяло и встала.

У этого дома нехороший дух. Марион чувствовала, как он просачивается в нее. Если она не начнет действовать, то с ней случится нервный припадок.

Туалет занял не более пятнадцати минут, а еще несколько минут спустя она вошла в утреннюю комнату. Единственными ее обитателями были Эмили и мисс Каттер. Они обе выглядели подавленными.

– Мы копуши, – сказала Эмили. – Все уже позавтракали и разошлись по своим делам. Яйца холодные, но чай свежий и горячий.

– А где девочки?

– Они поехали с Клэрис и Освальдом на море. Тут всего шесть миль, поэтому я дала разрешение. Подумала, что им лучше побыть там.

Марион кивнула. Поездка к морю – это то, что она обещала Фебе еще до того, как они уехали из Озерного края.

Она взглянула на мисс Каттер. Бедняжка была погружена в необычное для себя молчание. Марион вспомнила, что Роберт был любимчиком мисс Каттер, импульсивно потянулась к руке старушки и улыбнулась.

– Брэнд с лордом Робертом, – сказала она. – Он не допустит, чтобы с ним что-то случилось.

Искорки зажглись в этих старых, тусклых глазах, и мисс Каттер улыбнулась в ответ.

– Вы так добры, моя дорогая, но я не беспокоюсь о Роберте. Эндрю приходил с запиской от Брэнда. У Роберта есть очень хорошее объяснение своего отсутствия в Прайори. Нет, меня беспокоит ее милость. Она так тяжело восприняла это. Просто не понимаю, как все это могло случиться.

Она встала.

– Садитесь, Марион. Я налью вам чаю.

– Я могу сама…

– Нет, нет, мне не трудно. Марион села.

– Эндрю был здесь? Эмили кивнула:

– Сейчас он со своей бабушкой, а Роберт говорит с судьей. После они все придут сюда.

– Понятно.

– От Брэнда пришла записка и для тебя, но она не имеет смысла.

– А что в ней?

– «Прочти мои мысли».

Чтобы скрыть глупую улыбку, Марион взяла чашку чая и сделала глоток. Она закашлялась и стала хватать ртом воздух, пока слезы не выступили на глазах.

– Я обожгла язык, – выдохнула она.

Мисс Каттер быстро подлила сливки в чашку Марион.

– Попробуйте теперь.

Марион сделала еще один большой глоток. Чай стал слабым, но мисс Каттер выглядела такой довольной, что Марион ничего не сказала.

– А Теодора знает, что Роберта нашли? Поджав губы, Эмили сказала:

– Она была здесь, когда пришел Эндрю. Она сказала, что хочет взглянуть на содержимое письменного стола Джона Форреста, чтобы убедиться, что все в порядке. Она сейчас там с констеблем и мистером Мэнли.

Мисс Каттер поцокала языком. Над столом повисло молчание. Марион вздохнула и взяла вазочку с джемом.

– Какие у тебя планы на утро, Эмили?

– Никаких. Я чувствую себя ужасно. До сих пор не могу поверить, что произошло убийство. Это как ночной кошмар.

Марион попыталась справиться с дурным настроением.

– Тем больше причин найти какое-нибудь занятие и отвлечься от ужасных событий. Тебе надо было поехать к морю с Клэрис и Освальдом. Но поскольку ты не поехала, предлагаю тебе отправиться к Джинни. Походите с ней по магазинам или навестите других подруг.

Эмили немного повеселела.

– Почему бы тебе не пойти со мной?

Марион покачала головой. У нее были свои планы на утро.

– Не хочется. Я почитаю книгу и составлю компанию мисс Каттер. – Она вопросительно взглянула на пожилую женщину.

Мисс Каттер кивнула.

– Или, может, прогуляемся? Я бы хотела показать вам мои лекарственные травы.

– Почему бы и нет? – отозвалась Марион. Мисс Каттер просияла.

– Только подождите секундочку, я предупрежу ее милость.

Когда она вышла прочь, Эмили заметила:

– Думаю, ты ее осчастливила.

– Да, она так одинока. С герцогиней ей не слишком-то весело, да? – Марион сделала еше глоток и поморщилась: – Если я что и не могу терпеть, так это чуть теплый чай.

Мисс Каттер пребывала в возбуждении. Если перед этим она была необычайно тиха, то теперь трещала как сорока. Это так благородно. У нынешних молодых людей нет времени на стариков. Они не ходят гулять просто ради удовольствия, все только по магазинам или с визитами. Они всегда ездят в каретах. И так далее и тому подобное.

Марион отвечала что-то подходящее случаю, но ее мысли были сосредоточены на дороге, по которой они шли. По ней Клэрис бежала в ту ночь, когда они выслеживали привидение.

Они прошли оранжерею. Солнце стояло высоко, и было жарко. Ласточки ныряли в воздухе, словно акробаты, а над цветущими растениями жужжали пчелы и порхали бабочки.

Трудно было поверить, что в таком маленьком раю может таиться так много зла.

Несколько шагов по тропинке, и все изменилось. Сквозь густую листву деревьев солнце едва пробивалось, пятнами ложась на кусты. Здесь не было ни ласточек, ни пчел, ни бабочек. Пауки плели паутину. Лисы притаились в тени. Опасные дикие кошки щелкали хвостами, пружинясь перед смертельным прыжком.

Марион мысленно улыбнулась. Так они с Клэрис вселяли друг в друга ужас. Какими глупыми детьми они, должно быть, были.

Когда они подошли к развилке, мисс Каттер приостановилась.

– Вот эта тропинка ведет к огороду с лекарственными травами, – сказала она.

Дорожка, на которую она указывала, была выложена камнями, а тропинка к Тисовому коттеджу заросла чертополохом и крапивой.

– Я думала, мы пойдем к монастырской кафедре, – сказала Марион. – Здесь совсем рядом. Мы с Клэрис играли там детьми.

– Я вряд ли смогу спуститься по крутому склону. – Лицо мисс Каттер прояснилось. – Давайте я пойду в огород, а вы прогуляйтесь. Много времени у вас это не займет. Там особенно нечего смотреть.

Марион не думала, что им следует сейчас ходить поодиночке.

Словно прочитав ее мысли, мисс Каттер сказала:

– Если я крикну, вы услышите меня. И садовники здесь неподалеку. Ну, не задерживайтесь.

На этой бодрой ноте она зашагала по дорожке к своему огороду.

Монастырская кафедра находилась рядом с развалинами дома аббата.

Кафедра сохранилась почти нетронутой. Местные относились к ней как к святыне, которую грех уничтожать.

Марион поднялась по каменным ступенькам.

Когда они с Клэрис поджидали привидение, все было укутано темнотой, поэтому им не хватило ума сообразить, с какой высоты они упадут, если оступятся. Или, может, тогда она была смелее. Марион ничего не могла вспомнить, вот в чем беда. Никакое потрясающее открытие не осеняло ее.

Глубоко вздохнув, она закрыла глаза и унеслась мыслями в ту ночь, когда ждала в Тисовом коттедже окончания ссоры, чтобы удрать на встречу с Клэрис.

Итак, Ханна ушла из дома. Следующее, что Марион помнила, – это как она поднимается по тропинке к кафедре. Она знает, что опоздала, и гадает, ждет ли еще Клэрис. По пути она проходит мимо скульптуры первого аббата и крестится. Она не католичка, но таков ритуал, знак почитания, который придумали они с Клэрис.

С огромным облегчением она видит свет на кафедре, раскачивающийся из стороны в сторону. Клэрис ждет ее. Она взбирается по ступенькам. Они шепотом приветствуют друг друга, затем Клэрис задувает фонарь и они усаживаются на корточки и ждут.

Марион понятия не имела, сколько прошло времени и кто из них вздрогнул первым. Какая-то собака завыла, потом залаяла. Они медленно приподнялись и выглянули через бортик кафедры. Огни плыли по воздуху, направляясь к ним, потом послышались призрачные звуки, словно какой-то дух звал собаку.

Вот когда Клэрис сорвалась с места.

Марион помнила, что нырнула вниз и зажмурилась. Ужас парализовал ее. Привидение аббата приближалось, чтобы забрать ее. И собака приближалась.

Что было дальше?

Марион вспомнила, как собака лизнула ее в лицо. Пес нашел ее на кафедре, и она чуть не заплакала от облегчения. Значит, это был пес Ханны. Значит, нет никаких привидений, просто Ханна ищет свою собаку.

Она спускается с кафедры и бежит к огням, зовя Ханну. Бобик начинает выть, а Ханна не отзывается. Испугавшись, она отступает назад, затем поворачивается и убегает. Бобик не бежит за ней.

Что же она видела?

Два огня. Двух человек. Но Ханны среди них нет, иначе она бы отозвалась.

Марион открыла глаза. С высоты кафедры ей был хорошо виден огород с лекарственными травами. Она долго смотрела на него, затем перевела взгляд туда, где когда-то стоял дом аббата, и у нее перехватило дыхание. Она поняла, что тогда случилось с Ханной и что, без сомнения, это то страшное место, где покоятся ее останки.

Спуск по ступенькам кафедры оказался гораздо сложнее, чем подъем. Она ощутила приступ головокружения и ухватилась за бортик, спускаясь вниз. Она нахмурилась, когда увидела, что мисс Каттер ждет ее внизу, но очередная волна головокружения заставила порадоваться: есть кому помочь.

– Я забеспокоилась, что вас так долго нет, – сказала мисс Каттер, – и решила пойти за вами.

– Я чувствую слабость, – отозвалась Марион.

– Возьмите мою руку, дорогая, – предложила мисс Каттер, а затем засмеялась тихим, интимным смехом, от которого у Марион, как ни странно, по спине побежали мурашки. – Вот так, обопритесь на меня, дорогая, я позабочусь о вас. Я не так уж слаба, как кажусь.

Брэнд проводил судью и вернулся в библиотеку, где Роберт и Эндрю пили кофе. Он доверился им обоим, рассказав все, что знал о Ханне, и почувствовал себя гораздо лучше, разделив это бремя. Роберт немного повеселел после сна и снова стал самим собой.

– Думаю, все прошло неплохо, – сказал Эндрю. Роберт коротко рассмеялся:

– Если так можно назвать недвусмысленную просьбу никуда не уезжать. – Его лицо стало печально-задумчивым.

– Не стоит унывать. В этом есть и хорошая сторона, – заметил Брэнд. – Сэр Бэзил не знает ничего о старой истории. Он не знает о том, что ты был связан с Ханной… – Взгляд, брошенный на него Робертом, заставил его поправиться: – Что у тебя были с ней неприятности.

– Ты прав, конечно, – отозвался Роберт. – Но я думал не о сэре Бэзиле, я думал о…

– Тео? – подсказал Эндрю, и Роберт заколебался.

– Нет. О матери.

– О бабушке? – Эндрю выглядел озадаченным.

– Я всегда задавался вопросом, знала ли она о Ханне. Думаю, должна была знать. Полагаю, она верила, что у меня была с ней связь. – Он беспомощно пожал плечами. – Я не могу сказать наверняка, но порой ловлю на себе такой взгляд, который заставляет мучиться совестью. – В его глазах застыло беспокойное выражение. – Неужели она думает, что я имею какое-то отношение к исчезновению Ханны?

– Нет, – твердо сказал Эндрю. – Но тебя должна мучить совесть. Бабушка беспокоится за тебя и хочет, чтобы ты взял себя в руки. Мы все беспокоимся за тебя.

Роберт послал ему одну из своих милых улыбок.

Мысли Брэнда резко сменили направление. Он вспомнил свой первый день после возвращения в Лонгбери, когда он пришел с визитом в Прайори. Он задавал вопросы о Ханне, и бабушка, казалось, была не в своей тарелке. О да, подумал он. Георцогиня не хочет, чтобы старая история снова всплыла и на Роберта пало подозрение. Как, должно быть, страдала она все эти годы!

Брэнд сел, но мгновение спустя снова вскочил.

Понаблюдав, как он мечется по комнате, Роберт заметил:

– Ты не находишь себе места. Что случилось?

– Ничего. Просто засиделся.

Он снова сел, положил ногу на ногу, затем сменил положение.

– Тебя явно что-то тревожит. В чем дело? Брэнд пожал плечами.

– Всякие мелочи не дают мне покоя, и я не знаю, значат они что-то или нет.

– Какие, например?

– Я думал о собаке. – Брэнд на мгновение задумался. – Когда ты сказал, что встречался с Ханной в ту ночь, ты не упоминал о собаке.

– О собаке Тео, – кивнул Роберт. – Впрочем, этому псу было все равно, кто его хозяин. Его следовало назвать Казанова. Он всегда где-то бегал и мог привязаться к любой хорошенькой леди, которая его позвала. Именно так Ханна и забрала его к себе. И я не упомянул о нем, потому что его там не было. А это важно?