Текст книги "Дом, где живет смерть"

Автор книги: Элизабет Ролле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)

Полиция и присяжные придерживались такого же мнения, и Клемент Тэмерли был признан виновным.

Глава 9

Бэрридж уже надевал пальто, чтобы идти домой, когда в кабинет вошла одна из дежурных медсестер:

– Сэр, привезли женщину, попавшую в автомобильную аварию.

Подобные случаи для расположенной за городом частной клиники были редки.

– Состояние тяжелое?

– Она без сознания, но видимых повреждений нет.

– Не забудьте оформить все как следует, – напомнил Бэрридж; эта медсестра работала здесь недавно.

– Джентльмен, который ее привез, хочет поговорить с вами. Он признался, что врезался в ее машину.

«Пытается избежать неприятностей с полицией», – решил Бэрридж. – «Совесть не позволила бросить жертву на произвол судьбы, но от ответственности старается увильнуть».

Перебросив пальто через руку, он спустился в приемный покой. Вышагивавший там мужчина бросился навстречу.

– Сэр, я попал в ужасное положение! Завтра утром мне необходимо выехать во Францию, если полиция задержит меня хотя бы на несколько часов, это будет катастрофа. Я совершенно не виноват в аварии, ее машину занесло на повороте, и она перегородила дорогу. Я ехал нормально, не превышая скорости. Подъезжаю к повороту, и вдруг навстречу боком вылетает ее машина! Я свернул влево, но расстояние между нами было уже слишком мало – я ударил ее в бок, и она съехала с откоса, не опрокинулась, нет, а съехала и остановилась. Девушка потеряла сознание, но крови не было. Мне кажется, что у нее обычный обморок, наверно от испуга. Машина тоже цела, только дверца помялась от удара, на ней я и привез ее, а моя там осталась. Я заплачу за ремонт и возмещу все убытки, только бы не связываться с полицией. Пока они будут разбираться, я опоздаю, а малейшая задержка погубит меня. Если я не приеду в Париж вовремя, мой брак расстроится. Жанна – это моя невеста – и ее семья не простят мне опоздания. Ее отец принадлежит к дипломатическому корпусу. В какое положение я их поставлю, если опоздаю? Гости, фотографы, а меня нет…

– Предупредите их телеграммой или позвоните.

– Если бы вы знали мою невесту, вы бы так не говорили, – взволнованно сказал невезучий жених. – Если я не явлюсь вовремя… Очень прошу вас, избавьте меня от объяснений с полицией!

– Для этого необходимо согласие пострадавшей.

– В конце концов, еще неизвестно, кто здесь пострадавший, – заявил мужчина, принимая воинственный вид. – Я тоже помял свою машину, а виновата-то она: нечего останавливаться поперек дороги, да еще на повороте. Пусть не садится за руль, если не умеет ездить!

– Тем более следует обратиться в полицию, чтобы разрешить ваш спор.

– Нет-нет. – Воинственный пыл его сразу угас. – Я же сказал, что компенсирую весь ущерб: ремонт машины, лечение и все, что ей будет угодно. Надеюсь, она проявит благоразумие.

«Он человек порядочный», – решил Бэрридж, – «другой мог бы просто побыстрее скрыться с места происшествия».

– Мисс Джонс, – обратился он к позвавшей его медсестре, – в какую палату ее поместили?

– В одиннадцатую, сэр.

– Подождите меня здесь, мистер?..

– Джон Беллингем. – Он торопливо достал из бумажника визитную карточку. – Скажите ей, что я готов немедленно выписать чек на любую разумную сумму.

Оставив пальто, Бэрридж набросил на плечи халат и поднялся на второй этаж. Возле одиннадцатой палаты он встретился с доктором Пэрли, как раз выходившим оттуда.

– Как она? – Бэрридж кивнул на дверь.

– Ушибы, царапины и все. Правда, держится, на мой взгляд, странновато. Когда пришла в себя, сразу попросила оставить ее одну. Я сделал ей укол. А в чем дело? – спросил Пэрли, удивленный интересом Бэрриджа к столь незначительному случаю. – Явилась полиция?

– Пока нет, – коротко ответил Бэрридж и открыл дверь.

За дверью его ждала неожиданная встреча: на кровати лежала Патриция Крайтон. Она не заметила, что дверь открылась, и лежала неподвижно, Бэрридж видел нежный профиль ее обращенного вверх лица с закрытыми глазами и подрагивающими губами.

– Добрый день, мисс Крайтон, – негромко сказал он.

Пат повернула голову.

– О, это вы…

– Как вы себя чувствуете?

– Я не причиню вам хлопот, не беспокойтесь. У меня только немного болит голова.　Скоро пройдет.

Бэрридж профессиональным движением взял ее руку и нащупал на запястье пульс:

– Поспите, и, ручаюсь, завтра вы будете вспоминать это происшествие всего лишь как маленькую неприятность. Ничего серьезного у вас нет. Как вы смотрите на то, сообщать ли о случившемся в полицию?

– В полицию? Тот джентльмен хочет сообщить в полицию? – встревоженно спросила Пат, приподнимаясь на локте. – Нельзя ли уговорить его не обращаться в полицию? Я заплачу́.

Бэрридж улыбнулся.

– Ваши пожелания совпадают целиком и полностью. Он тоже предлагает заплатить вам за ремонт машины, чтобы избавиться от объяснения с полицией. Он очень спешит. Кстати, это он привез вас сюда.

Пат с облегчением откинулась на подушки:

– Мне надо бы извиниться перед ним, он ехал как надо, это я виновата. Я плохо вожу машину.

– Откуда вы ехали?

– Из Лондона.

Бэрридж спохватился, что Беллингем ждет его, сгорая от нетерпения.

– Я должен сообщить джентльмену, который вас привез, что у вас нет к нему претензий.

– Передайте, пожалуйста, что я очень ему благодарна.

Услышав слова Бэрриджа, Беллингем просиял и, торопливо попрощавшись, ринулся к выходу.

– Подождите, – окликнул его Бэрридж. – Сейчас я найду кого-нибудь, кто подвезет вас до вашей машины.

– Благодарю. – Он смущенно улыбнулся. – Я и забыл, что она осталась там.

Уладив этот вопрос, Бэрридж вернулся к Пат.

– Вы поступили крайне легкомысленно, – сказал он укоризненно. – Зачем вы сели за руль, если сами признаете, что плохо водите машину? Это могло закончиться гораздо хуже.

– И пусть, – ответила она с полнейшим равнодушием. – Мне все равно.

Прямо спросить, что с ней случилось, Бэрридж не решился.

– Я вижу, вы вышли замуж, – заметил он, глядя на золотой ободок на ее пальце.

Она молча, с каменным лицом, кивнула.

– Поздравляю, – сказал Бэрридж, хотя было видно, что поздравлять, кажется, не с чем, однако промолчать было бы неловко. Кто ее муж, он не спросил, почувствовав, что вопрос будет ей неприятен.

– Я вышла замуж за О’Брайна, – сказала она по собственной инициативе. – Хотя это уже не имеет значения: мы разводимся.

– Простите, – смешался Бэрридж. – Очень сожалею, что огорчил вас своими вопросами. Кому надо сообщить, что с вами и где вы находитесь? – спросил он, меняя тему.

– У меня нет родственников, кроме двоюродного брата, который в тюрьме, и мужа, которому, я думаю, безразлично, что со мной.

– Уверен, что вы преувеличиваете, – пробормотал Бэрридж, чувствуя себя очень неловко: они были знакомы не настолько близко, чтобы говорить о ее семейной жизни.

– Нисколько, – с горечью возразила Пат; губы ее дрогнули, и Бэрридж испугался, что она сейчас заплачет. – К тому же он уехал в Ирландию к своей тетке… Мистер Бэрридж, извините, но я устала.

Бэрридж поднялся:

– Не буду вам мешать. Спокойной ночи. Завтра вам станет лучше.

Ее губы дрогнули, но она ничего не сказала и лишь продолжала теребить край одеяла. Бэрридж вышел из палаты с чувством тягостного недоумения. Услышанное не вязалось с его представлением об этой паре. После всего случившегося их брак был вполне естественным, но столь быстрый развод?.. Почему они разводятся? Уже не в первый раз Бэрридж мысленно осуждал себя за тот интерес, который порой вызывали у него чужие дела, но ничего не мог с собой поделать, и теперь, как он ни старался отвлечься, мысли неизменно возвращались к неприятно удивившей ситуации. Ему казалось, что разрыв между О’Брайном и Патрицией как-то связан с убийством Джона Крайтона, которое по-прежнему оставалось для него загадочным. Проведенное полицией расследование не убедило его полностью в виновности Тэмерли. Брак с Пат не принес О’Брайну никаких выгод – расчет исключался. Инициатором их союза был, несомненно, он, и у Бэрриджа после разговора с Пат сложилось впечатление, что и на разводе теперь настаивает тоже он. Бэрриджу казалось, что она в силу своего мягкого и уступчивого характера вообще не способна на решительные поступки.

Пат провела в больнице два дня, на третий день утром Бэрридж заявил, что ей можно ехать домой.

– Домой, – медленно повторила она, словно окидывая мысленным взором то, что крылось за этим словом. – Не хочу туда возвращаться… Поеду к подруге, с которой мы вместе учились. Я к ней и ехала.

– Сейчас вам лучше поехать домой. Практически вы здоровы, но все же вам лучше пожить пока дома. Кстати, я еду в Лондон. Вашу машину починили, и чтобы у вас не возникло искушения снова сесть за руль, я сам вас довезу.

– Хорошо, – послушно сказала Пат, подтвердив мнение Бэрриджа, что она не склонна настаивать на своем. – Только мы живем в пригороде. Вас это задержит?

– Нет. Завтра у меня дела в Лондоне с самого утра, поэтому я собираюсь выехать сегодня, часа через два.

– Хорошо, – повторила она. – Я готова.

Она села на заднее сиденье и почти всю дорогу молчала. За часы, проведенные за рулем, Бэрридж узнал только, что О’Брайн срочно выехал в Ирландию, получив оттуда телеграмму о тяжелом состоянии своей тетки, его единственной оставшейся в живых родственницы. К их особняку они подъехали, когда уже темнело. Пат пригласила доктора поужинать.

Ви́на в доме О’Брайнов были великолепны.

– Тот дом вы продали? – спросил Бэрридж, отпив из бокала.

– Еще нет. После смерти дяди я не могла там жить, меня стали пугать эти бесконечные коридоры и переходы, казалось, будто за углом кто-то стоит или крадется за мной следом. Мне было страшно, словно мы разбудили дракона и он караулит следующую жертву. Аллан сразу купил этот дом.

– Вам здесь не скучно?

– Мне – нет, я привыкла жить за городом. В Лондоне у нас квартира, но мне там не нравится. – Она повертела в руках изящную чайную ложечку. – Мистер Бэрридж, как вы думаете, я смогла бы работать медсестрой? Вы приняли бы меня на работу?

– Вас – непременно, – галантно ответил Бэрридж.

Пат положила ложечку.

– Я серьезно спрашиваю. После развода мне надо будет искать работу.

Бэрридж внимательно посмотрел ей в лицо:

– Простите, что я суюсь не в свое дело, однако разве ваш муж отказывается обеспечить вас?

– Поскольку на разводе настаиваю я, у меня нет оснований получать с него деньги.

– Я не сведущ в законах относительно таких случаев. Вы обращались к адвокату?

– Нет, и не буду. Деньги его, пусть ему и остаются, – упрямо сказала она, и Бэрридж почувствовал, что, несмотря на свою обычную уступчивость, в определенных случаях она способна проявить твердость.

– Может, вы слишком спешите? – осторожно спросил он. – Как к этому относится ваш муж?

– Он еще не знает, что мы разводимся.

– Тогда… – начал было Бэрридж, но она перебила его и сказала, как бы заканчивая фразу:

– Но это его только обрадует!

– Я не вправе давать вам советы, однако подумайте сами, не горячитесь ли вы из-за пустяка, – мягко сказал он. – Вы еще очень юны и неопытны…

– Из-за пустяка?! – Ее щеки вспыхнули от долго скрываемой и теперь прорвавшейся обиды. – Он меня не любит – разве это пустяк?

– Скорее всего, вы заблуждаетесь, – сказал Бэрридж, вспомнив, как из-за ее шпильки О’Брайн был готов взять на себя убийство Крайтона.

– Не заблуждаюсь! – крикнула Пат. Я сама видела…

Опрокинув локтем вазочку с джемом, она уткнулась лицом в ладони и разрыдалась. В первую минуту Бэрридж растерялся, затем принялся успокаивать ее.

– Я веду себя глупо, – сказала она, вытирая лицо. – Пригласила вас на ужин, а сама устроила истерику. Мне очень стыдно. Еще и джемом измазалась. – Она попыталась улыбнуться, но губы ей не повиновались и улыбка получилась жалкой. Она ожесточенно терла салфеткой запачканное джемом запястье. – Вы, наверно, считаете меня взбалмошной и капризной девчонкой, которая сама не знает, чего хочет… Я сказала вам уже достаточно, чтобы… В общем, Аллан любит Мэдж Бойлстон, поэтому я не могу быть его женой. Не выношу, когда меня обманывают. Раз у нас ничего не получилось, пусть живет, как ему нравится, – с болью сказала она. – Только зачем же обманывать? Сказал бы мне все прямо…

Самообладание окончательно покинуло ее, она вскочила и выбежала из столовой.

Когда прозвучало имя Мэдж Бойлстон, мысли Бзрриджа вернулись к старым событиям. Казалось маловероятным, чтобы О’Брайн увлекся Мэдж уже после женитьбы на Пат, у него не было причин поддерживать состоявшееся в доме Крайтона знакомство, если же он был знаком с ней раньше, его поведение после убийства Крайтона приобретало совсем иную окраску, хотя мотивы брака с Пат по-прежнему были неясны. Если между О’Брайном и мисс Бойлстон уже тогда существовала связь, то вполне возможно, что инцидент со шпилькой следует понимать совсем иначе. Длинные волосы были и у Мэдж. Положим, на самом деле он подумал, что шпилька принадлежит ей, но сделал вид, будто считает, что обладательницей шпильки-улики является Пат. Тогда получается, что он и Мэдж были сообщниками. Самому О’Брайну убивать Крайтона было намного рискованнее, поскольку из-за первого завещания, о котором он в таком случае, безусловно, знал, он был бы для полиции подозреваемым номер один, если бы не неожиданное появление на сцене Тэмерли. Итак, Мэдж застрелила Крайтона для того, чтобы О’Брайн получил все его состояние. Однако для нее это имело смысл, лишь если бы она потом вышла за него замуж, а он женился на Пат. Зачем? Для отвода глаз? Но полиция не подозревала Мэдж и не стала бы подозревать ни ее, ни его независимо от того, на ком он женился; у полиции уже был преступник: Тэмерли. Если убийство было задумано ими обоими, странно, что О’Брайн не позаботился заранее о своем алиби на весь вечер. Или все же убил он сам? Ведь шпилька, как выяснилось, принадлежала Пат, и возможно, что Мэдж вовсе не было в комнатах Крайтона. Тогда почему О’Брайн подумал, что это ее шпилька? Или он действительно думал, что шпильку потеряла Пат? А как быть с тем, что он брал это убийство на себя? Ради кого он это делал? Бэрридж почувствовал,что совсем запутался. Ясно одно: как бы ни обстояло дело с Мэдж, ее мать понятия не имела об убийстве, так как дала показания, которые сначала обернулись против О’Брайна и погубили бы его, если бы не чисто случайное раскрытие роли Тэмерли, воспользовавшегося рыжим париком. В конце концов Бэрридж стал склоняться к мысли, что его предположение о давней связи О’Брайна с Мэдж ошибочно и что в доме Крайтона они увидели друг друга впервые. Загвоздка заключалась в том, что Тэмерли, по мнению Бэрриджа, не был убийцей.

Глава 10

Аллан О’Брайн подъехал к дому в середине ночи. Расплатившись за такси (он не предупредил о своем возвращении, и его никто не встречал), он сильно надавил на звонок. Когда заспанный лакей отпер дверь, О'Брайн молча сбросил пальто и сразу прошел к себе, вид у него был усталый и расстроенный.

Утром за завтраком О’Брайн и Пат почти не разговаривали друг с другом, он был мрачен, она подавлена. Несколько раз он заговаривал с ней – она отвечала очень коротко и недружелюбно, так что разговор быстро прекращался. Конец завтрака прошел в гробовом молчании; О’Брайн был занят своими мыслями, Пат не отрывала глаз от чашки. Она поднялась первой, он направился за ней. До убиравшей коридор горничной донесся его голос:

… в конце концов это просто глупо. Ты сама выдумала Бог знает что.

– Я не выдумала, я знаю! И ты знаешь, что я говорю правду, – ответила Пат. – Не надо меня обманывать! Я же ни в чем тебя не упрекаю и ничего не требую. Из-за меня у тебя не будет неприятностей.

– Поверь мне, ты заблуждаешься!

– Не хочу жить среди лжи. Зачем это нам, мне и тебе тоже? – Он собрался возразить, но она крикнула: – Оставь меня! – и захлопнула перед ним дверь.

В полдень О’Брайну позвонил частный детектив:

– Относительно того года мне не удалось выяснить ничего нового, сэр. В Шотландии следы теряются.

Его сообщение раздосадовало О’Брайна:

– Больше ничего нельзя сделать?

– Нет, сэр, я перепробовал все способы.

– Вы уверены?

– Уверен. Если вы полагаете, что я что-то упустил, обратитесь к другим. – Человек на другом конце провода был уязвлен. – Мне считать дело законченным?

– Да. То есть нет. У меня есть для вас еще одно поручение. Приезжайте сегодня к четырем часам.

Ровно в четыре в дом вошел молодой мужчина и назвался мистером Стэнфордом. Предупрежденный о его визите лакей сразу провел посетителя в кабинет О’Брайна.

– Раз вы утверждаете, что все возможности исчерпаны, будем считать вашу миссию законченной, – сказал О’Брайн.– Сколько я вам должен?

Стэнфорд вытащил записную книжку, полистал ее, вырвал страничку и положил перед О’Брайном. Тот посмотрел только на итоговую цифру счета, достал бумажник, отсчитал нужную сумму и положил деньги на стол, а затем рядом – еще пачку банкнот. Стэнфорд был приятно удивлен размером аванса для следующего задания, однако постарался сохранить полную невозмутимость.

– Вы поедете в Париж, – сказал О’Брайн. – Вот точный адрес, это где-то в пригороде. Там проживает некая Делия Иган. Ваша задача: показать ей эту фотографию, – О’Брайн положил поверх денег маленькую фотографию, вернее, часть фотографии, другая часть была отрезана, – и выяснить, знаком ли ей этот человек. У меня есть основания полагать, что знаком. Добейтесь, чтобы она рассказала все, что ей известно о нем. Каким образом вы это сделаете, мне безразлично. Если понадобятся деньги, я заплачу́.

– Фотография смазанная…

– Другой нет, – отрезал О’Брайн. – Если она в свою очередь заинтересуется, зачем вы ее расспрашиваете, придумайте что-нибудь сами.

Взяв деньги, которые были платой за предыдущие услуги, Стэнфорд разглядывал фотографию, не прикасаясь ни к ней, ни к лежащим под ней деньгам.

– Вы ставите меня в трудное положение: я должен придумать правдоподобное объяснение относительно человека, о котором не знаю ровным счетом ничего, тогда как женщина, перед которой я буду разыгрывать этот спектакль, вероятно, знает гораздо больше. Боюсь, результат нашей беседы вряд ли удовлетворит вас.

О’Брайн нахмурился, а затем нехотя сказал:

– Этот человек – Джон Крайтон.

Стэнфорд с интересом вгляделся в фотографию, потом, подняв глаза на О’Брайна, хотел было что-то спросить, однако передумал и лишь сказал:

– Напрасно вы не дали мне ее раньше. Вполне вероятно, что с ее помощью я добился бы в Шотландии бо́льших успехов. – О’Брайн ничего не ответил. – Могу я спросить, почему вы полагаете, что мадам Иган его знает?

– В завещании мистер Крайтон обязал меня каждый год, пока она жива, переводить на ее имя тысячу фунтов. Это все, что мне о ней известно.

Стэнфорд аккуратно положил в бумажник деньги и отдельно – фотографию.

– Я поеду завтра. – Перспектива прокатиться в Париж за счет клиента привела Джеймса Стэнфорда в хорошее настроение. – Вам позвонить оттуда или сообщить о результатах, когда вернусь?

– Позвоните. Если меня не будет здесь, вот телефон моей лондонской квартиры. Только не просите кого-либо другого что-нибудь передавать мне.

Сев в такси, Стэнфорд снова достал фотографию, пожал плечами, не найдя никакого разумного, с его точки зрения, ответа на вопрос, почему О’Брайн не дал ее сразу, и переключился на более приятные мысли, связанные с поездкой во Францию; поручение казалось несложным.

По обе стороны улицы тянулся ряд аккуратных коттеджей; Делии Иган принадлежал третий по правой стороне. Прежде чем идти к ней, он разузнал, что мадам Иган – весьма почтенная особа шестидесяти шести лет, вдова, одинокая, детей нет. В доме кроме нее проживали служанка и кухарка. Стэнфорда смущал ее возраст, шестьдесят шесть лет было многовато для роли, которую он отвел ей относительно Джона Крайтона, Она была старше его на десять лет, это делало сомнительным предположение о том, что в свое время она была его любовницей – положение усложнялось. Стэнфорд без особого труда узнал от словоохотливого хозяина маленького уютного кафе, куда зашел перекусить, что мадам Иган живет тут уже много лет, с тех пор как умерли ее родители. У нее здесь множество знакомых, и она член всех местных благотворительных обществ, которым отдает все свое время и деньги.

Итак, первоначальная версия не годилась. Стэнфорд зашел на почту. Ему повезло – там сидела молодая симпатичная девушка и со скучающим видом рассматривала иллюстрированный журнал. Посетителей, кроме него, не было. Приятели неоднократно говорили Стэнфорду, что для сыщика у него чересчур броская внешность, однако на сей раз его синие глаза и вьющиеся белокурые волосы оказались очень кстати – девушка изо всех сил старалась помочь молодому очаровательному англичанину, разыскивающему дальнюю родственницу, связь с которой была давно потеряна. Задав ряд отвлекающих вопросов, перемежавшихся с комплиментами и благодарностями, Стэнфорд поинтересовался, получала ли мадам Иган письма из Англии.

– При мне нет, мсье. Я здесь четыре года работаю и не припомню, чтобы она хоть раз получила письмо из-за границы. Вообще-то ей много писем приходит, но все из наших краев. Она член всех местных общественных организаций и комитетов, в этом вся ее жизнь, мсье. Что поделаешь, одинокая женщина, надо же ей чем-нибудь заняться. Да, писем из Англии для нее не было, а вот переводы приходят. Давно, лет десять или даже больше.

Стэнфорд насторожился.

– Лет десять, говорите? – Выходило, что до О’Брайна деньги посылал ей сам Крайтон.

– Да, лет десять, не меньше, так мне говорили. Странная история с этими переводами: неизвестно от кого они приходят. Представляете, она регулярно получает деньги от неизвестного лица!

–Регулярно?

– Она получает каждый год по тысяче фунтов.

– Наверно, она-то знает, от кого деньги.

– Говорит, что нет, – девушка кокетливо улыбнулась, – но не обо всем же стоит говорить вслух.

Убедившись после еще двух-трех вопросов, что больше здесь ничего узнать не удастся, Стэнфорд заявил, что вряд ли мадам Иган и есть его родственница, и потратил еще четверть часа на расспросы о других женщинах такого же возраста, чтобы у его собеседницы не осталось впечатления, будто он интересовался одной Делией Иган.

– Благодарю вас, мадемуазель, вы мне очень помогли, – сказал он с обаятельной улыбкой.

Выйдя наружу, он засунул руки в карманы плаща и прошелся по противоположной стороне улицы, разглядывая коттедж мадам Иган и обдумывая, под каким предлогом показать ей фотографию. Наконец он позвонил и представился впустившей его горничной репортером одного английского журнала.

Мадам Иган оказалась маленькой седой старушкой, очень живой и говорливой. Визит репортера-иностранца был для нее большим событием, и она смотрела на гостя с откровенным любопытством. Стэнфорд сказал, что редактор журнала, в котором он работает, решил напечатать серию статей о благотворительных обществах, как своих английских, так и зарубежных.

– О, мсье, для меня это такая честь! Право, не знаю, что и сказать.

– Расскажите о себе, – сказал Стэнфорд, доставая блокнот. – Расскажите с самого начала, с детства. Читателям будет интересно узнать, каков жизненный путь людей, которые все свои силы отдают столь благородной задаче.

Делия Иган села в плетеное кресло и сложила руки на коленях.

– Вы будете разочарованы, мсье, у меня самая обычная жизнь. Родилась я в Англии, во Францию мы переехали, когда мне было десять лет. Отец считал, что здесь жизнь дешевле. У нас была небольшая лавка, где он торговал зеленью. Моя старшая сестра вскоре вышла замуж, но быстро умерла от чахотки. Младший брат сначала жил с нами, а потом пошел по дурному пути… Не стоит писать про него, – робко заметила она, и Стэнфорд послушно перестал записывать, – тем более что в двадцать лет он уехал в Америку и там погиб. После ранней смерти сестры и брата родители сильно сдали и прожили недолго. Я продала нашу парижскую лавку и домик и переехала сюда. Суеверный человек подумал бы, что нашу семью преследует злой рок: муж мой погиб через два года после нашей свадьбы. Он работал клерком и ездил на службу на велосипеде. В тот день он допоздна задержался в конторе и возвращался домой уже в темноте… Его сбила машина, а виновного так и не нашли.

– Вам остались после него какие-нибудь сбережения? Простите мое любопытство, мадам, но я слышал, что ваше участие в благотворительных делах выражается и в денежной форме.

Стэнфорд произнес это самым невинным тоном, и человек, даже более искушенный, нежели Делия Иган, не уловил бы в его тоне и открытом взгляде никакого подвоха, тем не менее старушка была смущена.

– Ах, мсье, вокруг столько злых языков… Со мной приключилась загадочная история: десять лет назад мне вдруг стали приходить денежные переводы, каждый год тысяча фунтов.

– Вот это да! – Стэнфорд изобразил удивление и восторг репортера, напавшего на интересный материал. – Пожалуйста, расскажите поподробнее, это звучит захватывающе, как раз то, что надо нашим читателям.

– Тут и говорить-то не о чем… Приходили переводы, а от кого – неизвестно.

– А вы пробовали выяснить, кто же все-таки посылает вам деньги?

– Нет. Я думала, раз этот человек хочет остаться неизвестным, зачем нарушать его планы? Мое любопытство могло ему не понравиться.

– Но у вас, конечно же, есть какие-то предположения? Как вы сами это объясняете?

Старушка покачала головой.

– Ума не приложу… Если только кто-нибудь из старых друзей моего мужа… Может, этот человек был ему чем-либо обязан и, когда у него появились деньги, решил в память о нем помочь мне. Ничего другого тут не придумать. – Она беспокойно зашевелилась. – Пожалуй, мсье, не надо все это писать, право, ни к чему. Бог знает, что люди могут обо мне подумать из-за этих денег. – Поначалу польщенная проявленным к ней вниманием, она теперь заволновалась.

– Разумеется, мадам, я ничего не напишу против вашей воли, – успокоил ее Стэнфорд.

Мадам Иган склонила голову с аккуратно уложенными седыми волосами.

– Ах, мсье, лучше вовсе не пишите обо мне! Я уже столько натерпелась из-за этих переводов! Хорошо еще, возраст у меня уже не тот, чтобы строить постыдные предположения, а все равно чего только за моей спиной не говорили поначалу!

– Раз таково ваше желание, я повинуюсь.

Стэнфорд захлопнул блокнот с тайным удовлетворением, ему было неловко обманывать эту маленькую аккуратную старушку, к тому же он боялся, что она попросит прислать журнал и будет потом тщетно ждать его. Оставалось показать фотографию. К этому времени он уже составил о своей собеседнице вполне определенное мнение и был уверен, что если она знала Крайтона, то он сумеет уловить это по ее лицу.

– Жаль, что вы отказываетесь, – сказал он, разыгрывая разочарование, – я уже наметил поместить ваш материал рядом с биографией своего соотечественника. У меня и фотография его есть. Вас я бы тоже сфотографировал. Взгляните. – Небрежным жестом он положил перед ней фотографию Крайтона.

– Вы случайно не знакомы с ним? Вот было бы совпадение!

Делия Иган с детским любопытством потянулась к фотографии, затем вернула снимок мнимому корреспонденту.

С полнейшей безмятежностью она сказала:

– Я никогда не видела этого человека.