Текст книги "Дом, где живет смерть"

Автор книги: Элизабет Ролле

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

Глава 7

– Не смешите нас своей басней.

–Это правда, – упрямо сказал Тэмерли. – Он был уже мертв, и возле его руки лежал револьвер, а я брал другой и потом положил его обратно.

Из троих слушателей его слова заинтересовали одного Бэрриджа.

– Который револьвер вы брали? – спросил он.

– Средний, из центра. Одного револьвера, углового, там уже не хватало, и я подумал, что его случайно переложили куда-то в другое место, когда вы осматривали коллекцию.

Мистер Хамфри негодующе фыркнул:

– О чем вы с ним говорите? Любому ясно, что он врет, притом очень глупо.

Бэрридж прошелся по комнате и остановился спиной к окну, теперь оно было закрыто, и снаружи доносился лишь приглушенный шум дождя.

– Когда я уже после убийства осмотрел подставку с револьверами, то обратил внимание, что средний лежит косо, а раньше, когда мы осматривали коллекцию, все было симметрично. Такое впечатление, что его трогали… Мистер О’Брайн, в доме кто-нибудь интересуется оружием?

– Что значит «кто-нибудь»? – довольно сердито сказал' О’Брайн. – Остаюсь я и мисс Крайтон. Я умею стрелять и стреляю хорошо, и вы это уже слышали: за обедом мистер Крайтон сделал мне комплимент по этому поводу. К счастью, любому идиоту ясно, что для того, чтобы застрелить человека с расстояния в пару шагов, не обязательно быть метким стрелком. Револьверами из коллекции я никогда не пользовался, у меня есть собственный. Если же вы подразумеваете мисс Крайтон, то заверяю вас, что она никогда не брала в руки оружия более грозного, нежели перочинный ножик. Что касается прислуги, то я не в курсе их увлечений, однако не думаю, чтобы кто-либо из них настолько забылся, что стал копаться в коллекции. Все это пустое.

Однако Тэмерли ухватился за слова Бэрриджа, как утопающий за соломинку.

– Не убивал я его! Его до меня кто-то застрелил!

– Почему же вы тогда пытались убить мисс Крайтон? – саркастически спросил О’Брайн. – Или вы опять станете утверждать, что просто пошутили?

– Чтобы она не проговорилась про парик, – хмуро ответил Тэмерли. – Я знал, что тогда получится так, как и получилось: если откроется, что я там был, никто не поверит, что убил не я. После того как я увидел его мертвым, я сам не понимал, что делаю.

– Напротив, вы все прекрасно понимали, – с ненавистью возразил О’Брайн. – И точно все рассчитали, чтобы посадить на скамью подсудимых меня.

Тэмерли отвернулся. Когда они вышли, адвокат спросил Бэрриджа:

– Вы всерьез допускаете, что мистера Крайтона убил не он?

– Загвоздка в том, что, кроме него, у нас чрезвычайно мало претендентов на роль убийцы. Между одиннадцатью, когда мистер Крайтон еще разговаривал с доктором Мейном, и половиной двенадцатого, когда к нему вошел Тэмерли, я, вы, мисс Крайтон и мисс Бойлстон были вместе. Остается миссис Бойлстон, которая видела Тэмерли, но приняла его за О’Брайна.

– Теоретически возможно, что она только что застрелила его и едва успела отойти от дверей, как появился Тэмерли.

– Тогда он должен был услышать выстрел, – возразил Бэрридж.

– А если она вышла от мистера Крайтона не сразу после убийства, а задержалась там? Например, искала что-нибудь. Впрочем, это чисто теоретическое предположение. Лично мне миссис Бойлстон не внушает подозрений главным образом потому, что после его смерти она не получает ровным счетом ничего. К тому же мне кажется, что будь она убийцей, она умолчала бы о том, что находилась вблизи места убийства.

– Остаюсь опять я. – О’Брайн нервно рассмеялся. – Выбор действительно невелик: Тэмерли или я.

– Что вы можете сказать о прислуге? – спросил Бэрридж. – Сколько человек живет в доме?

– Вообще трое мужчин и четыре женщины, но сейчас меньше, двое мужчин и две женщины. Уилсон, шофер, болен и находится у своих родственников, а две горничные, сестры, отпросились на свадьбу. Мистер Крайтон не предполагал, что будет столько народу, и отпустил их.

– Чтобы полностью исключить прислугу, следует выяснить, чем все они занимались в течение этого получаса.

– Я узнаю.

Оставив адвоката и Бэрриджа в гостиной, О’Брайн направился к помещениям, занимаемым прислугой.

– Мистер Бэрридж, скажите честно, вы в самом деле считаете, что убийца не Тэмерли? – спросил адвокат.

– Я допускаю такой вариант, но не настаиваю на нем.

– Почему вы склонны верить Тэмерли? Только из-за сдвинутого револьвера?

Тон адвоката показывал, что позиция Бэрриджа кажется ему нелепой и вызывает раздражение.

– Подобные мелочи представляются мне заслуживающими внимания.

– Из-за одной мелкой детали вы готовы поверить в невиновность человека, который сам сознался, что пришел к мистеру Крайтону с целью убить его, и подозревать кого-то из нас? Вы странный человек, мистер Бэрридж, – с видом оскорбленного достоинства сказал адвокат, отвернулся от Бэрриджа и до возвращения О’Брайна хранил молчание.

– Прислуга отпадает, – заявил О’Брайн. – По словам кухарки, она и горничная Джейн, которая сидит сейчас с мисс Крайтон, легли спать, как только была вымыта посуда после ужина, примерно в половине десятого.

– Так рано?

– Они весь день были на ногах и устали. Учтите, их сейчас двое вместо четырех, как обычно, и у них было много работы. Джейн боится темноты, и они спят в одной комнате. Повар и лакей от десяти до двенадцати тоже были вместе.

– Это окончательно подтверждает, что Тэмерли врет, – сказал адвокат. – Дело простое, и у полиции не возникнет никаких сомнений. Нападение на мисс Крайтон полностью разоблачило его. Ему следовало придумать что-нибудь поумнее той басни, которую он преподнес. Надо бы до прибытия полиции запереть комнаты Крайтона. Место убийства полагается охранять. У вас ведь есть ключи, мистер О’Брайн?

О’Брайн замешкался с ответом.

– Есть, – солгал он, поскольку адвокат был хорошо знаком с порядками в доме и знал, что ключи обычно находятся у него.

– Вы закроете?

– Разумеется, закрою, не беспокойтесь. Только мне надо сходить к себе за ключами.

К облегчению О’Брайна, адвокат удовлетворился его обещанием и ушел.

– Зря вы заставили меня положить ключи в стол, – сказал О’Брайн Бэрриджу. – Мистер Хамфри знает, что они всегда были у меня, и если бы он пошел вместе со мной, я попал бы в затруднительное положение.

– Ничего страшного. Сказали бы, что мистер Крайтон забрал их у вас.

– В такой ситуации можно придраться к любой мелочи.

– Сейчас он уверен, что мистера Крайтона убил Тэмерли, поэтому вам нечего опасаться.

– А вы? Вы не уверены?

– Сам не знаю. Кто-то же убил его, а кроме Тэмерли вроде бы некому. Пойдемте, закроем его комнаты.

Облокотившись на кадку с карликовой пальмой, возле покоев Крайтона стоял доктор Мейн. Увидев их, он бросился в сторону, затем остановился.

– Почему вы тут ходите? – хрипло спросил он, ткнув пальцем в О’Брайна; манеры его портились с каждым, часом.

Слушая, объяснения Бэрриджа, доктор Мейн, казалось, обретал спокойствие, однако, когда Бэрридж сказал, что Тэмерли отрицает свою виновность, помрачнел вновь.

– Кстати, вы точно помните, что расстались с мистером Крайтоном в самом начале двенадцатого?

– Я же уже говорил. Почему вы опять спрашиваете?

– Если вы подтверждаете, что в одиннадцать разговаривали с мистером Крайтоном, то Тэмерли, скорее всего, лжет.

– Я у него был… А если бы нет, вы подозревали бы кого-то другого? – спросил Мейн с величайшей тревогой.

– Возможно. Постарайтесь поточнее вспомнить, сколько было времени, когда вы зашли к нему.

– Одиннадцать. Я смотрел на часы: было одиннадцать.

– Тогда отвечать за убийство придется Тэмерли, – сказал Бэрридж.

Считая разговор оконченным, он вместе с О’Брайном пошел вперед, а Мейн остался стоять.

– Подождите! – вдруг крикнул он, кидаясь за ними. – Я… я не был у него в одиннадцать! Я вообще не был у него после ужина.

На Бэрриджа его слова произвели очень сильное впечатление, и поэтому он не обратил особого внимания на то, как изменилось при этом лицо О’Брайна.

– Вы понимаете, что говорите?! Зачем вы нас обманывали?

– Потому что я испугался, – признался доктор Мейн. – Вечером я последний раз был у мистера Крайтона при адвокате. Мне было неудобно говорить о книге, когда его ждали дела, а утром я решил, что откладывать уже некуда, и пошел к нему. Книгу я взял с собой. Открыв дверь, я вошел и увидел… Вы сами знаете что. Я выронил книгу, выбежал оттуда и вернулся к себе, а потом было уже поздно: если бы я сказал, что видел труп, все стали бы спрашивать, почему я не сообщил об этом сразу же.

– Действительно, почему? Чего вы испугались?

Мейн судорожно одергивал свои манжеты, лицо его тоже подергивалось:

– Вам меня не понять… Если я попадаю в какую-нибудь историю, то обязательно оказываюсь козлом отпущения. Я слышал, что полиция всегда включает в число подозреваемых человека, который первым обнаружил труп – может, он сам и убил. Я не подходил к телу настолько близко, чтобы хоть примерно определить, когда он умер. Что, если его убили всего за несколько минут до моего прихода? Как бы я доказал, что его убил не я?

– Какая дикость! У вас нет никаких мотивов, и вообще это бред.

– Как же нет мотивов? – живо возразил Мейн. – А книга? Вы бы сообщили полиции, что я хотел заполучить его книгу, и они, если бы не нашли настоящего преступника, ухватились бы за меня. Когда нет настоящего виновника, они хватают кого попало, – с ожесточением сказал доктор Мейн. Один раз я уже поплатился из-за этого.

– Вы сидели в тюрьме?

– Нет, до этого не дошло. Хозяйка квартиры, где я жил, подала на меня в суд. Мне присудили оплатить ущерб, нанесенный пожаром, который якобы случился по моей вине, а я был совершенно ни при чем. Они, видите ли, решили, что если однажды у меня произошла вспышка во время химических опытов, то и пожар из-за меня, Я был вынужден заплатить, и мне пришлось работать ночами, я тогда был студентом. Но чтобы меня еще обвинили в убийстве – нет уж, спасибо! Я его не убивал. Зачем мне лишние неприятности?

– Почему вы сказали, что были у него в одиннадцать вечера? – спросил Бэрридж.

– Все дело в книге. Мне надо было объяснить, как она там оказалась, а когда я заходил к мистеру Крайтону при адвокате, тот видел, что в руках у меня ничего нет.

– Но почему именно в одиннадцать?

– Надо было назвать какое-то время, когда мистер Крайтон был один. Адвокат пробыл у него до ужина, в десять с ним разговаривали вы, мистер О’Брайн, а в половине двенадцатого, как заявила миссис Бойлстон, вы вошли в его комнаты. Я решил, что в одиннадцать вас там, скорее всего, не было, и сказал, что говорил с ним в одиннадцать. Если бы я тогда знал, что его убили вечером, а не утром… А потом мне уже было неловко сказать, что утром я видел его мертвым и ушел. Поймите меня правильно, я лишь хотел избавиться от подозрений и неприятностей.

«3ануда Мейн внес свою лепту в эту историю, и разумеется, нелепую», – подумал Бэрридж. – «Испугался, что его заподозрят в убийстве ради книги – что может быть глупее? Хотя с его точки зрения, особенно при наличии печального опыта предыдущего столкновения с полицией, все это выглядит иначе… Что же теперь получается? Круг подозреваемых, если верить Тэмерли, значительно расширяется. Убийство произошло в интервале между началом одиннадцатого, когда Крайтон прогнал О’Брайна, и по-прежнему половиной двенадцатого. Таким образом, игроки в бридж лишаются своего алиби… Прислуга все равно не подходит: после десяти никто из них не был в одиночестве. Итак, адвокат, Мэдж Бойлстон, Патриция… О’Брайн. О’Брайн тогда не выстрелил в меня, но достаточное ли это основание, чтобы исключить его из числа подозреваемых? Мотивы для убийства есть только у него и у Тэмерли. Или все же Тэмерли, а сдвинутый револьвер – случайность? Но почему Тэмерли сказал, что брал именно средний револьвер, тот, который сдвинут? Совпадение?.. Сомнительно…»

– Теперь выяснится, кто его убил? – прервал его размышления Мейн.

– Если бы это было так просто… Будем надеяться, что полиция разберется.

Доктор Мейн, погруженный в мрачные раздумья насчет своего собственного объяснения с полицией, направился к себе.

– Пойдемте закроем двери, – сказал Бэрридж О’Брайну.

– Напрасно вы отпустили доктора Мейна одного, – заметил О’Брайн. – Он очень нервничает, и вам лучше побыть с ним, а я и один закрою.

– Вряд ли мое общество ему поможет.

– Вам виднее, – равнодушно сказал О’Брайн.

Войдя из коридора прямо в кабинет Крайтона, он подошел к столу и забрал свои ключи; Бэрридж стоял на пороге. Затем О’Брайн вдруг направился в соседнюю комнату, где лежало тело убитого, на ходу бросив:

– Я положил револьвер не так, как он лежал вначале, надо поправить. – Он быстро присел на корточки спиной к Бэрриджу, так что тому не было видно, что он делает. – Теперь, как раньше, – сказал он, поднимаясь; на скулах его горели красные пятна. Они вышли в коридор, и он одну за другой запер все три двери. – Все, больше нам нечего здесь делать.

– Вы уже сделали то, что хотели, – сказал Бэрридж. – Что вы взяли у тела мистера Крайтона?

О’Брайн отшатнулся:

– Я… ничего! Вам показалось, я только поправил револьвер.

– Вы пытались избавиться от меня и специально предложили мне пойти к доктору Мейну.

– Ничего подобного! – О’Брайн уже оправился от первоначального замешательства. – Я ничего не брал.

– Один раз вы меня провели, но во второй вам это не удастся. Будьте любезны, покажите, что у вас в правом кармане пиджака.

Туда О’Брайн сунул платок, через который прикасался к револьверу, и Бэрридж был уверен, что не только его.

– У вас нет никакого права обыскивать меня, – враждебно сказал О’Брайн, отступив на шаг.

– Ваше упорство лишний раз доказывает, что вы что-то взяли.

О’Брайн медлил, глядя Бэрриджу в лицо, поза его была напряженной, словно он готовился то ли к нападению, то ли к бегству, затем он принял решение и заговорил своим обычным бесстрастным тоном:

– Хорошо, я скажу, что я оттуда взял. Я подобрал свою авторучку, потому что она являлась уликой против меня. Мистера Крайтона убил я.

Глава 8

　У Бэрриджа возникло ощущение нереальности происходящего.

– Я знал о прежнем завещании, – продолжил О’Брайн. – В бумагах мистера Крайтона я случайно обнаружил черновик. Мне было невыгодно, чтобы он составил новое, к тому же, если бы операция прошла успешно, я еще долго не получил бы и половины. Словом, я решил, что самое время его убрать. Я и Тэмерли, замаскировавшийся под меня, – занятное совпадение, не правда ли? Если бы я знал о его намерении, я бы, разумеется, не встал ему поперек дороги. Подумать только, какой удар: прийти убивать и увидеть, что жертва уже мертва! Жаль, что я не видел его физиономии в эту минуту, – с развязной ухмылкой, странной на его тонком, интеллигентном лице, сказал О’Брайн.

– В таком случае, что вы искали потом в сейфе?

– Деньги, что же еще! Я решил бежать, и мне нужны были деньги, а в сейфе лежали восемь тысяч, и у меня был ключ.

– Почему вы не стали стрелять, когда я застал вас там?

О’Брайн на мгновение смешался:

– Я же не профессиональный убийца… Убить мистера Крайтона я собирался давно и все продумал, а вы появились внезапно – я растерялся.

Когда Бэрридж задал следующий вопрос, им руководила только интуиция.

– Какой револьвер вы взяли: из нижнего ряда или из верхнего?

 В коллекции Крайтона были два одинаковых револьвера, из одного он и был застрелен, и лежали они по углам, один справа в нижнем ряду, другой – справа в верхнем.

– Какое это имеет значение? Не помню.

– Не такая уж это мелочь, чтобы сразу забыть. Вы подошли к подставке с револьверами, подняли стекло, так?

– Да…

– Затем взяли револьвер. Нижний или верхний? Вы должны помнить. Так какой же?

На лбу О’Брайна выступили капли пота.

– Нижний, – сказал он. – Что еще вам от меня надо?

– Совсем немного, – ответил Бэрридж. – У меня к вам всего один вопрос, последний: почему вы думаете, что мистера Крайтона убила Патриция?

Вся развязность О’Брайна моментально исчезла, и на лице отразилось неподдельное страдание.

– Зачем вам все это? – устало спросил он. – Зачем вы, известный врач, беретесь за то, чем должна заниматься полиция? Какое вам дело до меня, Патриции и мистера Крайтона? Вы никого из нас не знаете, так зачем вмешиваетесь в нашу жизнь? Предоставьте расследование полиции.

– Присядем где-нибудь, – мягко сказал Бэрридж. – Хотя бы вон там. – Он кивнул в сторону.зимнего сада.

Они уселись в низкие овальные кресла под развесистым олеандром. О’Брайн безмолвствовал, откинув голову на спинку кресла и полузакрыв глаза, затем тихо спросил:

– Револьвер был верхний?

– Нижний. Вы ответили правильно.

– Нижний? – О’Брайн резко выпрямился. – Так какого же черта?..

– Вы слишком напряженно следили за моей реакцией, чтобы понять, угадали или нет. Если мистера Крайтона убили вы, вам нечего волноваться. Я еще не слышал о преступнике, который переживал бы из-за шаткости улик против него. А вы волновались – значит, старались отвести подозрения от кого-то другого. Вы занервничали, когда я поинтересовался содержимым вашего кармана, а почему, спрашивается, если положили туда свою ручку? Наличие там вашей собственной авторучки ничего не доказывало, поскольку мне ведь не известно лежала она там до того, как вы вошли со мной в комнаты мистера Крайтона, или нет. Вы спокойно могли продемонстрировать мне содержимое своих карманов, а вместо этого признались в преступлении, которого не совершали. Дальше совсем просто: в доме есть только один человек, ради которого вы способны взять на себя убийство. Я примерно догадываюсь, что вы подобрали возле тела мистера Крайтона – маленький предмет, принадлежащий исключительно женщине: брошку, шпильку, губную помаду. Что еще носят женщины в сумочках? Мужчина положил бы револьвер в карман, а женщина – в сумочку, кроме сумочки, его некуда спрятать, не в руке же нести по дому. Флакончик духов, гребенку… хотя нет, крупновато, я бы заметил. Что-то маленькое… Долго мне еще гадать, что лежит в вашем кармане?

О’Брайн сунул руку в карман – на его ладони лежала шпилька ручной работы, напоминавшая древние египетские украшения.

– Шпилька необычная, – сказал Бэрридж, повертев ее. – Почему вы решили, что она принадлежит мисс Крайтон? Видели у нее такие же?

– Не видел, но больше некому, длинные волосы у нее и мисс Бойлстон, у миссис Бойлстон стрижка, ей шпильки ни к чему. У горничной, которая вчера убирала у мистера Крайтона, волосы тоже короткие. После обеда Патриция к нему не заходила, как она говорит, а в обед Джейн как раз убирала там. Обычно она убирала его комнаты с утра, во время завтрака, однако, поскольку в доме оказалось мало прислуги, мистер Крайтон распорядился, чтобы утром делали уборку в комнатах гостей, а у него потом. Джейн аккуратна, оставить посреди комнаты шпильку она не могла, ковра там нет и шпилька заметна. Значит, она попала туда после обеда. Вернее, после того как в начале одиннадцатого оттуда ушел я. Она чуть-чуть торчала из-под рукава мистера Крайтона, я заметил ее еще при вас, когда наклонился, чтобы положить обратно револьвер. Тогда я не придал ей никакого значения, так как у Патриции и мисс Бойлстон было неопровержимое алиби: они играли в бридж. Когда выяснилось, что доктор Мейн запутал нас со временем и что, оказывается, ни у кого нет алиби на весь период, когда могло произойти убийство, я сразу вспомнил про шпильку. Наткнувшись на шпильку под мертвым телом, полиция все раскопала бы. Я прикинул, не лучше ли мне зайти за нею позже одному, но из-за полиции я боялся медлить.

– Раз вы не видели таких шпилек у мисс Крайтон, почему вы решили, что шпилька принадлежит ей, а не мисс Бойлстон?

– Потому что мисс Бойлстон незачем убивать мистера Крайтона. Ни она, ни ее мать ничего не получают после его смерти. Скорее наоборот, поскольку мистер Крайтон, как я полагаю, собирался дать миссис Бойлстон значительную сумму.

– Однако у мисс Крайтон тоже нет явных причин для убийства.

О’Брайн посмотрел на Бэрриджа как на сумасшедшего:

– Неужели вы думаете, что она убила его намеренно?

– А вы считаете, что она убила его случайно? Как вы это представляете?

– Она хотела пошутить и взяла револьвер, чтобы разыграть его. Выстрел произошел случайно, она же не умеет обращаться с оружием. Она перепугалась и убежала. А полиция обвинит ее в преднамеренном убийстве, скажут, что она убила его из-за денег.

– Почему? Даже если она не знала твердо о намерениях мистера Крайтона, у нее были все основания рассчитывать на наследство, тогда как по старому завещанию она не получает ничего.

– Старое завещание хранилось в тайне, о нем никто из нас не знал. Мистер Крайтон не говорил, какое он собирается сделать завещание, а в случае его смерти при отсутствии завещания все состояние досталось бы ей и Тэмерли, за которого она собиралась выйти замуж. Получается, что ей было выгодно убить его. Все это будет выглядеть так, словно они порознь, каждый сам по себе, задумали убить его, а потом Тэмерли со страху попытался избавиться от нее. Мотивы для убийства налицо, и присяжные не поверят, что выстрел произошел случайно.

Покачивая ветку олеандра с крупными розовыми цветами, Бэрридж обдумывал, как бы помягче сказать О’Брайну то, что было ясно ему самому:

– Я был бы рад согласиться с вами, но факты – вещь упрямая. Если мистера Крайтона убила Патриция, она сделала это умышленно. Пожалуйста, сядьте на место и выслушайте меня! Вы ушли от мистера Крайтона в начале одиннадцатого, а в одиннадцать Патриция, совершенно спокойная, села играть с нами в бридж. Человек, только что случайно совершивший убийство, должен быть потрясен случившимся. Второе: разве оружие в коллекции хранится заряженным?

– Нет, – через силу ответил О’Брайн.

– Разумеется, нет. Как вы сами понимаете, незаряженный револьвер не выстрелит, а заряжать его ради шутки никто не станет. Если бы речь шла не о ней, вы давно сообразили бы все это сами.

Однако вместо того, чтобы окончательно упасть духом, О’Брайн обрел спокойствие.

– В таком случае шпилька попала туда иным способом, не так, как я подумал. Пат не способна убить своего дядю намеренно.

– Тогда положите шпильку обратно, и пусть полиция разбирается, – предложил Бэрридж.

О’Брайн заколебался. Было видно, что в глубине души он боится, что шпилька все-таки сослужит Патриции дурную службу.

– Нет, – наконец сказал он. – Я туда больше не пойду.

Бэрридж был не настолько бессердечен, чтобы спросить, почему он отказывается, если уверен в ее невиновности.

– Не стану настаивать, но при одном условии: вы в моем присутствии скажете мисс Крайтон, что нашли шпильку в столовой, и спросите, ее ли эта шпилька.

О’Брайн понял его замысел, однако был вынужден согласиться.

Их приход обрадовал Патрицию, и она сделала знак горничной, чтобы та ушла.

– Вы уже все выяснили?

– Да, – ответил Бэрридж, опередив О’Брайна, чтобы тот не сказал, что Тэмерли отрицает убийство Крайтона и таким образом, убийца еще не установлен.

Пат сидела на диване, зябко кутаясь в пушистый плед.

– Одно хорошо, что все уже кончилось, – сказала она.

Когда Бэрридж не видел ее, то спокойно обдумывал вероятность ее причастности к убийству и заготавливал приманку для ловушки, но теперь он почувствовал себя человеком, совершающим неблаговидный поступок. Однако сценарий был уже разработан – он выразительно посмотрел на О’Брайна, показывая, что пора выполнять их договоренность.

– Я нашел в столовой оригинальную шпильку, – сказал О’Брайн, прилагая отчаянные усилия, чтобы внешне сохранить спокойствие. – Ваша?

Пат взяла шпильку из его невольно дрогнувшей руки.

– Моя.

– Посмотрите лучше, – сказал Бэрридж.

– У меня таких несколько.

– Молчите! – крикнул О’Брайн.

– Почему? – Пат растерянно переводила взгляд с него на Бэрриджа. – У вас странный вид… Почему вы на меня так смотрите?

– Когда вы в последний раз пользовались ими? – спросил Бэрридж.

– Вчера, когда делала прическу.

– Вы были в комнатах вашего дяди после вчерашнего обеда?

– Нет… то есть да. Сегодня утром, я же первая туда вошла.

– А кроме этого?

«Неужели она до сих пор не догадывается, где О’Брайн. нашел ее шпильку?» – думал Бэрридж.

– Кроме этого утра? Нет, я туда не заходила.

– Мисс Крайтон, шпилька лежала возле тела вашего дяди. Как она туда попала?

Пат широко раскрыла глаза:

– Моя шпилька? – Она провела рукой по лбу, словно силясь проснуться. – Вы нашли ее у дяди? Но вы же сказали, что в столовой?..

В ее глазах, обращенных к О’Брайну, было недоумение, но и только.

– Говорите! – требовательно сказал О’Брайн. – Объясните, как она там оказалась. Почему вы молчите? Скажите же что-нибудь! Ведь не может быть, чтобы…

– Но мне нечего сказать, – беспомощно ответила Пат. – Я сама не знаю, как она туда попала. И почему вы то требуете, чтобы я молчала, то заставляете говорить как раз тогда, когда я не знаю, что сказать?

– Когда шпилька валяется на полу, естественно предположить, что она выпала из прически, – заметил Бэрридж.

– Да, – согласилась Пат.

– Но для того, чтобы выпавшая из вашей прически шпилька оказалась на полу комнаты мистера Крайтона, необходимо, чтобы вы там побывали, и поскольку вчера в обед там делали уборку, побывали после обеда. Вы понимаете?

– Не-ет, – протянула Пат. – Я точно помню, что делала, а чего не делала. После вчерашнего обеда я входила туда только сегодня утром.

– Это не годится! Утром вы зашли в другую комнату и к телу не подходили. Шпилька не могла отлететь так далеко. Я сказал, что она лежала возле тела, но, если быть точным, она лежала под телом.

– Прекратите! – крикнул О’Брайн. – Перестаньте ее мучить!

– Мне не нравится ваш тон, мистер О’Брайн,

О’Брайн ответил ему взглядом, полным ненависти, однако Бэрриджу было известно уже слишком многое из того, что О’Брайн желал сохранить в тайне, и тот не мог позволить себе поссориться с ним.

– Извините, – нехотя сказал он.

Из них троих самой спокойной была Патриция.

– Мистер Бэрридж, я бы рада удовлетворить ваше любопытство насчет моей шпильки, но ума не приложу, как она там очутилась.

Ее искренность обезоруживала Бэрриджа, и у него язык не поворачивался сказать этой девочке с большими карими глазами, что вместе со шпилькой ей, по сути, предъявлено обвинение в убийстве.

– Между прочим, Тэмерли отрицает, что убил он. – Это было все, на что он решился.

– Как же так? После того как он выталкивал меня в окно?

– Он признал, что хотел его убить, но упорно твердит, что, когда он вошел туда, мистер Крайтон был уже мертв.

Пат подперла щеки ладонями:

– Какой сегодня долгий день… Я очень устала. Кажется, что с утра прошло уже очень много времени. А дождь все идет…

О шпильке она словно забыла. Напомнил О’Брайн.

– Парик! Она выпала из парика!

– Кто выпал? – спросила Пат с таким искренним непониманием, что Бэрридж не знал, что и думать.

– Шпилька, ваша шпилька! Она выпала из парика, который был на Тэмерли, – с радостным оживлением пояснил О’Брайн, взяв у нее злополучную шпильку.

Но Пат разом разбила его надежды:

– Шпилька из набора, который у меня совсем недавно, а парик я с лета не доставала.

О’Брайн застонал:

– Зачем вы это говорите!

«И впрямь, зачем?» – подумал Бэрридж. – «Хотя версия с париком все равно очень шаткая. Наверняка Тэмерли его предварительно подстриг, и шпилька не удержалась бы».

– А почему мне не надо этого говорить? Что с вами?

– Ничего, со мной ничего, но вы…

О’Брайна прервал стук в дверь.

– Войдите.

Вошла горничная, которая сидела с Пат, пока их не было.

– Сэр, как вы распорядитесь насчет обеда? – спросила она у О’Брайна.– Подавать, как всегда, в столовую?

– Да.

– Я обедать не буду, – сказала Пат. – Принесите мне бутербродов и ананасовый сок.

– О, сэр, никак вы нашли ее? – воскликнула горничная, глядя на шпильку в руках О’Брайна.– А я с ног сбилась, весь пол здесь обшарила, думала, закатилась куда-то.

– Вы искали эту шпильку? – спросил Бэрридж и подумал: сейчас выяснится, что Патриция, которая искусно разыгрывала перед ними полное непонимание, вместе с горничной повсюду искала шпильку, не решаясь искать лишь там, где она выпала из ее прически.

– Да, сэр, я позавчера все комнаты обыскала, но так и не нашла.

– Позавчера?

– Да, сэр, позавчера.

– Дядя подарил мне набор египетских гребней и шпилек,　сказала Пат. – Ему нравилось, когда я делаю прическу. Шпилек было почему-то одиннадцать, и я решила, что одну уронила, когда открывала коробку. Должно быть двенадцать. Я поискала на ковре, но без толку, ковер у меня пестрый и с длинным ворсом, видно плохо. Джейн тоже искала и тоже не нашла.

– Вы можете идти, Джейн, – сказал О’Брайн,а когда горничная ушла, воскликнул: – Теперь все ясно! Мистер Крайтон, осматривая подарок, сам выронил одну шпильку. Причем она упала не на пол, а на столик, с пола Джейн подняла бы. Там шпилька пролежала сутки, а вчера, когда уборка была уже закончена, мистер Крайтон случайно смахнул ее на пол.

На этот раз Бэрридж был с ним согласен, а Пат так и не поняла, какой опасности избежала.

– Мистер Бэрридж, я должен на вас молиться, – серьезно сказал О’Брайн, когда они вышли в коридор. – Если бы не вы, я из-за этой проклятой шпильки взял бы на себя убийство и этим оказал услугу одному Тэмерли, потому что убил все же он. Из-за шпильки я в какой-то момент поверил, что он не убивал, но теперь ясно, что он врет.

Они поравнялись с комнатами О’Брайна.

– Зайдемте, – предложил он. – Коньяк еще есть.

Бутылка стояла на полу там, где они ее оставили, когда пили с Патрицией.

– Тут уже мало, – сказал О’Брайн, поднимая бутылку, – я принесу новую или что-нибудь другое? Что вы предпочитаете? Здесь есть все, что угодно.

– Мистер Крайтон любил выпить?

– Он практически не пил. Пока жил в Лондоне, пил очень умеренно, при случае, а здесь совсем перестал – рюмку вина за обедом и все. Однако он считал, что в доме должна быть выпивка на любой вкус. Тэмерли такие коктейли делал… Он и был их основным потребителем.

– А вы?

– Я смеси не люблю. Впрочем, делать коктейли я тоже умею и, смею вас заверить, неплохие. Для секретаря это необходимо. Что вам приготовить?

– Нам вполне хватит этого коньяка. Садитесь. Где ваша рюмка? – Бэрридж разлил коньяк. – Все-таки одна деталь остается загадкой, – задумчиво сказал он. – Если убил Тэмерли, почему сдвинут средний револьвер?

О’Брайн небрежно махнул рукой:

– По-моему, ничего загадочного тут нет. Он задел его рукавом, когда брал нижний.

– Если бы он взял револьвер из верхнего ряда, тогда да, за ним надо было тянуться через все остальные, но убийца взял правый нижний.

– Ну, это мелочь. Случайный жест.

– Когда человек берет оружие, чтобы убить, он не машет попусту руками, – возразил Бэрридж. – Притом он сразу сказал, что брал средний, не зная еще, почему я спрашиваю его об этом.

– Такой пустяк ничто по сравнению с явными уликами.