Текст книги "Тихое местечко"
Автор книги: Элизабет Ролле
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)
– Не очень. Если я засну, разбуди меня, пожалуйста, к обеду. Завтра я съезжу в город и разыщу Хилсона, по крайней мере узнаем, кто здесь полицейский.
– Это должна быть парочка, – заметил Джеймс, правда, без особой уверенности, – парочка всегда кажется наиболее безобидной. Однако Берни, по-моему, на редкость глуп, а его жена – вообще пустое место. Или же они оба очень хорошо прикидываются, во что лично я не верю.
– У одиночки есть преимущество: он может безбоязненно навязывать всем свое общество и это ни у кого не вызовет подозрений. Человек с общительным характером, любящий завязывать знакомства, выглядит вполне естественно, даже если его сочтут чересчур назойливым.
– Эта роль идеально подходит Фрэнку и только ему. Хотя нет, две одинокие девушки тоже годятся. Никого ведь не насторожит то, что хорошенькая девушка хочет с кем-нибудь повеселиться. Кстати, они говорили, чем занимаются?
– Сильвия упоминала какое-то рекламное агентство, – сказал Этвуд, уже лежа на кровати.
– Если на самом деле девушки из полиции, то возможно, Сильвия вышла, чтобы проследить за Фрэнком, подслушать, о чем он говорит по телефону. Положим, ей это удалось и она неожиданно узнала, что он преступник, – увлеченно развивал Джеймс свою версию. – Выждав несколько минут, чтобы было похоже, будто она ходила в свой коттедж, она возвращается и уводит напарницу, чтобы поделиться информацией.
– Причем ее саму эта информация крайне напугала, – иронически заметил Этвуд.
– Да, тут небольшая неувязка получается… Знаешь, мы совсем упустили из виду того субъекта, который помогает Гросси. В качестве обслуживающего персонала он имеет возможность беспрепятственно заходить во все коттеджи.
– Какую роль ты для него наметил: полицейского или преступника?
Уловив насмешку, Джеймс пожал плечами.
– Только один человек полностью исключается из числа потенциальных полицейских. Ставлю десять фунтов против одного, что это не Витторио.
Этвуд рассмеялся.
– Нашел легкий способ заработать! Сначала отыщи глупца, который заключит с тобой такое пари.
Разочарованно хмыкнув, Джеймс ушел в свою комнату.
Пляж оставался пустым до самого вечера. Порывистый ветер усиливался, море волновалось, хотя настоящего шторма еще не было.
Около шести Джеймс, набросив поверх свитера куртку, выбрался на совершенно безлюдный пляж и уселся на скамейку под тентом. Все вокруг было темным и хмурым. Джеймс застегнул куртку, поднял воротник и закрыл глаза. Рокот волн навевал легкую дремоту, не сон, а то особое состояние, когда мысли еще подчиняются бодрствующему сознанию, но текут все медленнее и, постепенно лишаясь отчетливости, из образов переходят в ощущения. В толстом свитере и непродуваемой куртке было тепло, это ощущение внутреннего тепла сыграло странную шутку: Джеймсу пригрезилась маленькая бухта за крошечной деревушкой на самой границе Франции с Испанией, где он и Анна провели две недели после свадьбы. Каждое утро они шли к морю и лазили по камням вдоль берега или просто лежали на солнце, было тихо и тепло, и только рокот волн примешивался к их голосам. Тихо и тепло… Забывшись, Джеймс протянул руку, чтобы ощутить гладкое плечо Анны, но ладонь наткнулась на что-то мохнатое; вздрогнув, он очнулся и открыл глаза: рядом сидел ньюфаундленд.
– А, это ты, – пробормотал Джеймс и, окинув взглядом темный горизонт, добавил: – Надеюсь, ты явился не затем, чтобы выть у меня под ухом?
Вдали показалась изящная фигурка Сильвии, направляющейся к коттеджу своих ближайших соседей. Через минуту она скрылась за кустами, но вскоре появилась снова и пошла к следующему домику, где повторилось то же самое. Таким образом она добралась до коттеджа Берни, пропустив только домик Фрэнка, затем направилась к Джеймсу, выглядела она расстроенной и подавленной.
– Невесело здесь сегодня, верно? – спросил Джеймс, поднимаясь.
– Да, невесело. – Сильвия окинула рассеянным взглядом горы, затем пристально и как-то тревожно посмотрела на море. – Как вы думаете, к ночи ветер стихнет?
– Вряд ли, скорее усилится. Видите, на западе все небо затянуто тучами, ночью, наверно, будет шторм.
Сильвия нервно сглотнула, хорошенькое личико исказилось гримасой страха.
«Что с ней творится?» – удивленно подумал Джеймс. – «Почему ее так волнует погода?»
– Тельма простудилась, – сказала она, зябко ежась. – Нет ли у вас какого-нибудь средства от насморка?
– К сожалению, ничем не могу вам помочь. Спросите у Гросси, какие-нибудь таблетки от простуды наверняка найдутся.
– Да, он предлагал, но это все не то. Тельме нужна мазь от насморка, – угрюмо пояснила Сильвия, – Чтобы это прекратилось хотя бы ненадолго.
В ее голосе Джеймсу почудилась нотка отчаяния.
– А, я, наверно, знаю, что вы имеете в виду, я сам однажды воспользовался этим средством. Эффект сильный, но кратковременный, а потом еще хуже, так что лучше им не пользоваться. Мне тогда надо было, – Джеймс запнулся, чуть было не произнеся «сниматься», но моментально перестроился, – делать доклад в присутствии управляющего банком. Сами понимаете, неловко говорить, держась за носовой платок, вот и пришлось прибегнуть к крайнему средству, зато потом стало намного хуже. Знаете, как говорят: если насморк лечить, он проходит за семь дней, а если нет, то за неделю
Джеймс рассмеялся, однако Сильвия даже не улыбнулась.
– Как холодно! – с тоской сказала она, не отрывая глаз, словно завороженная, от темного вздувшегося моря и вздрагивая, хотя была одета достаточно тепло, в брюки и плащ, в вырезе которого виднелся ворот толстой шерстяной кофты; когда она медленно побрела обратно, одинокая фигурка выглядела воплощением уныния.
Около девяти Сильвия появилась снова. Джеймс рассеянно покачивался в кресле-качалке, слушая музыку, а Этвуд читал газету.
– Мы с Тельмой приглашаем вас выпить по чашечке кофе, – сказала Сильвия с вымученной улыбкой. – Еще ведь не поздно, правда? Мы будем очень рады.
Заинтересованный неожиданным приглашенном, Джеймс вопросительно посмотрел на Этвуда.
– Благодарю, но у меня болит голова, – сказал тот, обращаясь к девушке. – К сожалению, я вынужден остаться дома.
Сильвия стала настаивать с непонятной горячностью, обещая дать чудодейственные таблетки, от которых головная боль проходит как по мановению волшебной палочки, однако Этвуд вежливо, но твердо отклонил все попытки зазвать его в гости. Наконец, отчаявшись, Сильвия, сжимая руки, произнесла прерывающимся от напряжении голосом:
– Я вас очень, очень прошу прийти! Нам нужно с вами поговорить, обязательно. Пожалуйста, приходите!
Отказываться дальше было невозможно, к тому же последними словами девушка дала понять, что их приглашают не для того, чтобы скрасить скучный вечер, и Этвуд сдался.
– Так мы вас ждем, – уходя, настойчиво сказала Сильвия.
Едва за ней закрылась дверь, как Джеймс возбужденно произнес:
– Все ясно! Она и Тельма из полиции, Хилсон сообщил им, что тебе можно доверять, и они хотят посоветоваться. Сильвия подслушала разговор Фрэнка, что-то произошло, а Тельма заболела, и они попали в затруднительное положение.
Этвуд скептически хмыкнул, но возражать не стал, полагая, что через четверть часа все выяснится.
Однако сразу выяснилось только одно, а именно, что Тельма действительно заболела. Она беспрестанно чихала и вытирала нос большим клетчатым мужским платком. Сильвия, извинившись, вышла, чтобы приготовить на электрической плитке кофе.
– Вы, разумеется, думаете, что мне надо лежать в постели, а не принимать гостей, – хрипло сказала Тельма, в очередной раз вытерев нос. – Я и сама так считаю, но все дело в том, что Сильвия ужасно боится. Когда мы утром пили у вас шампанское, кто-то забрался в наш коттедж.
Это было совсем не то, чего ожидал Джеймс.
– Почему вы так решили? – спросил Этвуд. – Что-то пропало?
– Когда Сильвия вернулась, чтобы закрыть окно, на подоконнике был чей-то след.
– Что вы подразумеваете под следом?
– След от ботинка. Перед окном клумба, утром земля была влажной после полива. Кто-то наступил на клумбу, а потом на подоконник. Наверно, подошва была рифленая – на подоконнике осталось много земли. Земля была и на полу, но уже меньше.
– Вы сами это тоже видели?
Тельма кивнула.
– У вас что-нибудь украли?
– Нет, ничего. Если бы украли, мы бы заявили в полицию, а так мы будем выглядеть, как две слабонервные дуры, – резко ответила Тельма. – Терпеть не могу таких идиотских положений! Да нам просто не поверят, скажут, что эти следы нам померещились.
– А сами вы что думаете?
– Конечно, может статься, нас хотели ограбить, а внезапное возвращение Сильвии спугнуло грабителя. Это Сильвия так считает, а я думаю, что это дурацкая выходка кого-нибудь из местных парней из той деревушки. – Тельма вздернула голову, указывая подбородком в сторону деревни, где Этвуд и Джеймс побывали, расспрашивая насчет собаки. – Сильвия была там пару раз. У нее поразительная способность завязывать ненужные знакомства, болтает с кем попало, а потом сама не знает, как отвязаться.
– Она завела там приятелей?
– Говорит, что нет, но кто ее знает… Мне-то кажется, что все это выеденного яйца не стоит, но Сильвия прямо трясется от страха. Она вообще нервная и боится темноты, – в голосе Тельмы прозвучало откровенное презрение, – ночью ее за порог ни за что не вытащить. Конечно, неприятно думать, что кто-то в темноте бродит вокруг дома, – добавила она уже другим тоном.
– Вы полагаете, что тут по ночам кто-то ходит? – быстро спросил Джеймс.
– Теперь всякое можно подумать… Вообще-то я сплю крепко и ничего не слышу, меня разбудить трудно.
Сильвия принесла кофе и села, сложив руки на коленях, пальцы ее нервно подрагивали.
– Пожалуйста, не считайте меня истеричкой, – едва слышно произнесла она. – Мне так страшно…
– Случай действительно неприятный, – мягко сказал Этвуд, размешивая ложечкой сахар, – однако боюсь, я не совсем понимаю, чем мы можем вам помочь.
– О, это очень просто! – с живостью откликнулась Сильвия, умоляюще глядя на Этвуда широко раскрытыми глазами, полными страха. – Одолжите нам на ночь свою собаку.
– Пусть ваш ньюфаундленд проведет эту ночь у нас на веранде, – пояснила Тельма. – Если кто-нибудь опять полезет, он залает. Лично я убеждена, что ничего не случится, и завтра Сильвия успокоится, а сегодня с собакой она будет чувствовать себя увереннее.
Неожиданная просьба смутила Этвуда, он не знал, как поведет себя ньюфаундленд, запертый на ночь в чужом доме.
– Попробуем, но он может начать выть или лаять, особенно если будет шторм.
– А вы думаете, ночью будет шторм? – дрогнувшим голосом спросила Сильвия.
– Вполне возможно, что будет. Слышите, какой ветер?
«Почему она боится шторма? – подумал Джеймс. – «Во время шторма криков не слышно… Похоже, она до смерти напугана этими следами, а я-то полагал, что она из полиции. Какое заблуждение!»
– Налить еще? – спросила Тельма, и Джеймс не сразу понял, что вопрос обращен к нему, машинально выпив весь кофе, он бессмысленно водил ложечкой по дну пустой чашки.
– Нет, спасибо. Кофе превосходный, – соврал Джеймс, на самом деле он после первого же глотка решил, что Сильвия либо не умеет заваривать кофе, либо сам исходный продукт неважного качества с каким-то неприятным привкусом.
– А вам не нравится? – озабоченно спросила Сильвия Этвуда. – Вы почти не пьете.
Этвуд сделал несколько глотков, затем отставил еще наполовину наполненную чашку.
– Благодарю, но боюсь, от крепкого кофе голова заболит сильнее.
Сильвия вскочила.
– О, я же обещала вам таблетки!
– Не беспокойтесь, это излишне. Сейчас я приведу собаку, посмотрим, что из этого получится.
Рядом с Этвудом ньюфаундленд спокойно вошел в коттедж девушек и уселся посреди веранды, не сводя глаз с хозяина.
– Тимми, охраняй! – внушительно сказал Этвуд, положив возле лап собаки пакет, в который предварительно сунул свое полотенце. – Охраняй!
Ньюфаундленд обнюхал пакет и вильнул хвостом.
– Может, лучше его привязать? – предложила Тельма.
– Не стоит. Я очень редко беру его на поводок, а ночью вообще никогда не привязываю. Он наверняка будет рваться и лаять.
Этвуд хотел было предупредить девушек, что надо получше запереть дверь и окна, чтобы пес не убежал, но подумал, что они и так закроются на все замки, и вместо этого сказал:
– Я выйду и подожду, если он начнет лаять, то я вернусь.
Когда дверь за хозяином закрылась, ньюфаундленд поднялся, беспокойно потоптался на месте, затем направился к выходу. Случайно в этот момент Тельма шагнула в сторону свертка – ньюфаундленд зарычал, тотчас вернулся к хозяйскому имуществу и вскоре улегся, положив тяжелую голову на передние лапы. Тельма и Сильвия ушли в комнаты.
Глава 9
Вокруг что-то плотное, вязкое, поглощающее звуки как вата. Шевелиться неимоверно трудно. Бессмысленные усилия. Серый слабый свет ниоткуда. Дороги нет. Куда и зачем он идет? Лечь и заснуть. Свет меркнет… Закрыть глаза. Хорошо… только качает. Это пройдет… не надо шевелиться. Какой-то назойливый звук, он все портит, разрушает тишину и покой… вот опять…
С трудом выбираясь из цепкого плена забытья, Этвуд открыл глаза. Темно и тихо. Бредовый сон! Уши словно заложены ватой, в голове необычное ощущение зыбкости, неустойчивости. Странное ощущение…
Может быть, у него действительно сотрясение мозга? Впрочем, голова не болит, но все будто плывет куда-то. Плывет и покачивается…
Он опять стал проваливаться в предательскую бездну забытья, но разбудивший его звук раздался снова где-то совсем близко. Этвуд окончательно проснулся и сел на постели. Сомнений не было – снаружи возле окна лаяла собака. Преодолевая головокружение, Этвуд встал и распахнул окно: внизу сидел ньюфаундленд.
– Только тебя и не хватало, – сердито сказал Этвуд.
Почувствовав в голосе хозяина недовольство, пес усиленно завилял хвостом и что-то поднял с земли: в зубах белел оставленный в коттедже девушек пакет.
– Хитрая псина, – пробормотал Этвуд. – Если хочешь попасть сюда, прыгай. Тимми, ко мне! – позвал он, отступая в глубь комнаты.
Ньюфаундленд не заставил повторять команду дважды и одним прыжком легко перескочил через подоконник, держа в пасти изрядно растрепавшийся сверток, затем, разжав зубы, аккуратно положил сверток к ногам хозяина. Этвуд погладил его по загривку.
– Слишком ты, Тимми, оказался сообразительный. Интересно только, как ты оттуда выбрался?
Эта мысль слегка обеспокоила Этвуда, уверенного, что с вечера девушки все тщательно заперли. Темнота за окном чуть-чуть поредела, скоро начнет светать. Вероятно, ночные страхи остались позади и девушки сами выпустили собаку, чтобы не мешала выспаться в тишине. Все-таки надо убедиться, что у них все в порядке. Этвуд потянулся к одежде. Идти не хотелось, странное одурманенное состояние держало в плену сознание и сковывало движения. Он медленно оделся, вышел на веранду, не зажигая света, приоткрыл дверь в комнату Джеймса и тихо окликнул его, питая слабую надежду, что тот не спит, но темнота хранила молчание.
Этвуд вышел наружу. Ньюфаундленд беззвучно ступал рядом, порой касаясь боком его ног. Чтобы не набрать в туфли песка, Этвуд держался ближе к коттеджам, с трудом различая в серой предрассветной мгле каменистую дорожку. Когда он миновал коттедж Берни, где-то далеко впереди раздался крик. Звук тотчас оборвался, и Этвуд засомневался, был ли услышанный звук человеческим голосом, а не чем-то иным, например криком чайки. Он остановился, прислушиваясь, но звук не повторился. Ньюфаундленд, тоже остановившийся рядом, тихо ворчал, настороженно принюхиваясь. Поведение собаки встревожило Этвуда: на крики чаек пес обычно не обращал никакого внимания.
Впереди, у коттеджа Витторио, Этвуду почудилось какое– то движение, короткое и быстрое, словно некто пробежал между кустов. На холодном ветру окутывающий сознание дурман рассеялся, Этвуд ускорил шаг.
Звон бьющегося стекла, крик, теперь уже точно человеческий, и грохот падающей мебели застиг его возле коттеджа синьоры Форелли. В следующем, последнем коттедже, занимаемом девушками, в боковом окне горел свет. Угол соседнего дома загораживал само окно, видно было лишь неровное колеблющееся светлое пятно, ложившееся на клумбу и ближайшие кусты; обращенная к морю веранда сливалась с темнотой.
Когда Этвуд бегом обогнул коттедж синьоры Форелли, его взору открылось настежь распахнутое окно с разбитыми стеклами и наполовину сорванной шторой, внутри комнаты полный разгром, все перебито и опрокинуто, на скомканной постели – Джулиана с неестественно запрокинутой назад головой и беспорядочно свисающими на пол распущенными волосами; у стены, тяжело опираясь левой рукой о круглый столик, в окровавленной рубашке стоял Витторио, обороняющимся жестом подняв полусогнутую правую руку, а по другую сторону столика – сжимавшая нож Тельма.
При всей неясности происходящего одного взгляда было достаточно, чтобы понять, что Тельма не полицейский: Витторио был тяжело ранен и уже лишь защищался, и тем не менее она намеревалась ударить его ножом снова. Одновременно Этвуд понял, что не успеет помешать ей; разделяющее их расстояние было слишком велико. Он громко крикнул, чтобы хоть на секунду отвлечь ее внимание, и в унисон со своим голосом услышал клокочущее рычание собаки; собака еще могла успеть.
– Тимми, взять! – скомандовал Этвуд, хотя и не надеялся, что из этого выйдет какой-то толк.
Услышав резкий голос хозяина, ньюфаундленд не колебался и не медлил ни секунды, молча, без единого звука он помчался вперед огромными скачками, перемахнул через подоконник и прыгнул на Тельму, сомкнув зубы точно на запястье державшей нож руки. Тельма дико закричала и, увлекаемая тяжестью собаки, рухнула на пол.
«Он обучен нападать на вооруженного человека!» – поразился отставший от собаки Этвуд.
Непрекращающиеся пронзительные вопли Тельмы разрывали предрассветное затишье.
– Тимми, нельзя! Брось! – крикнул Этвуд, но ньюфаундленд отпустил свою жертву, лишь когда хозяин рванул его за ошейник.
Руки Тельмы, которыми она закрывала лицо и шею, были прокушены до костей, она хрипло стонала. Этвуд перевел взгляд на Витторио: тот едва держался на ногах.
– Сядьте, – сказал Этвуд, подняв опрокинутое кресло.
– Посмотрите, что с Джулианой, – с трудом выговорил Витторио.
Лежавшая навзничь Джулиана была совершенно неподвижна. Жива ли она? Этвуд склонился над девушкой.
– Все в порядке, она просто в обмороке. – Он вернулся к Витторио. Куда вы ранены?
– В бок, слева.
– Ножом?
– Да.
Разорвав полотенце, Этвуд наложил на рану повязку, чтобы хоть немного остановить кровь.
– Она душила Джулиану – прошептал Витторио с закрытыми глазами, уже в полузабытьи. – Я услышал крик…
Этвуд огляделся в поисках телефона: аппарат, разбитый, валялся на полу.
– Я сейчас вернусь, а вы старайтесь не двигаться, – сказал он, хотя Витторио уже вряд ли что-нибудь слышал.
Разбуженная громким стуком в дверь синьора Форелли, вопреки опасениям Этвуда, повела себя на удивление сдержанно и хладнокровно; правда, он сразу сказал, что у Джулианы всего лишь обморок.
– Я врач и потому пойду туда, а вы позвоните в полицию, решительно заявила она.
– К Тельме без меня не подходите, собака не позволит,– предупредил Этвуд. – Займитесь Витторио, ему очень плохо.
Через несколько минут поднятый с постели Гросси уже спешил ка помощь с аптечкой, поручив жене вызвать полицию.
Светало. После недолгого затишья море снова грозно пенилось, хотя ожидавшегося шторма так и не было. С запада по-прежнему дул холодный, пронизывающий ветер.
Мимоходом бросив взгляд на берег, Этвуд замер: волны катали по песку чье-то тело. Сильвия, с аквалангом.
Она была мертва, и Этвуд не стал тратить время на то, чтобы вытащить труп, из за собаки следовало поскорее вернуться в коттедж.
Как Этвуд и предполагал, ньюфаундленд бдительно следил за Тельмой и не давал никому приблизиться к ней. Джулиана уже пришла в себя, вид у нее был крайне ошеломленным, похоже, она ничего не понимала в происходящем.
– Надо уложить его на кровать, – сказала склонившаяся над Витторио синьора Форелли. – Вы вызнали врача?
– Да, жена предупредит полицию, что здесь тяжелораненый, – отозвался Гросси. – Что же это такое, как же это, – потерянно бормотал он, вместе с Этвудом перенося Витторио на постель. – Никогда здесь такого не было, никогда…
Глаза Витторио были закрыты, повязка уже пропиталась кровью.
– Что здесь произошло? – тихо спросил Этвуд у Джулианы.
– Я ничего не понимаю… Я плохо спала, вышла наружу. Увидела в комнате Тельмы свет, а потом кто-то залез через окно внутрь. Мне показалось, что это сама Тельма. Я подошла ближе и увидела, что это действительно она. Тельма была в комнате одна, я постучала по стеклу и спросила, не случилось ли что. Думала, у них сломался дверной замок или что-то в этом роде. Тельма держалась как-то странно, словно испугалась, даже выронила что-то из рук, потом сказала, что у них большие неприятности, попросила помочь. Сказала: забирайтесь через окно, на веранде собака, там лучше не ходить. Когда я залезла внутрь, она закрыла окно и вдруг бросилась на меня, стала душить.
Джулиана содрогнулась и бессознательным жестом подняла руки к горлу.
– Она очень сильная… Мы упали на постель, я закричала, а она прижала мне к лицу подушку, а сама навалилась сверху. Мне не удавалось сбросить ее, она очень тяжелая, я задыхалась. Дальше все как в тумане… Раздался звон разбитого стекла, тяжесть исчезла. Кажется, рядом со мной кто-то боролся, но у меня все плыло перед глазами, я потеряла сознание.
– Это был Витторио, он спас вам жизнь. Вероятно, он услышал ваш крик и бросился на помощь. К сожалению, у Тельмы был нож…
– Но Витторио… – Кусая губы, Джулиана смотрела на его мертвенно-бледное лицо. – Как же так?…
Его веки дрогнули, глаза открылись, очевидно, он все слышал.
– Прости… это было глупо, я знаю, но я так тебя люблю… Потом… я бы все объяснил, но сначала… прости.
Решительное вмешательство синьоры Форелли положило этому конец.
– Тихо, тихо, синьор Феррара. Я все объясню этой дурочке сама, а вам лучше помолчать.
– Вы знаете?…
– Кое-что знаю, об остальном догадываюсь. Не волнуйтесь, все будет хорошо.
Тревожный и вопрошающий взгляд Витторио был устремлен на Джулиану.
– Мне все равно, почему ты это придумал, – прошептала девушка, опустившись на колени возле кровати. – Я люблю тебя.
Она прижалась лицом к его бессильно раскрытой ладони.
– Не беспокой его, у вас еще будет время наговориться, – властно сказала синьора Форелли, затем повернулась к Тельме и резко бросила: – Посадите ее в кресло.
Предоставив это Гросси, Этвуд занялся осмотром комнаты. Чего ради Тельма заманила Джулиану в дом и стала душить? Сама Тельма ничего не говорила, отвечая на вопросы лишь злобным взглядом. Внимание Этвуда привлек валявшийся под столиком прорезиненный мешочек, оказавшийся неожиданно тяжелым. Этвуд заглянул внутрь и не удержался от восклицания.
– Что вы нашли? – спросила синьора Форелли.
– Коллекцию опалов, похищенную год назад, – ответил Этвуд. – Когда ваша племянница увидела этот мешочек в руках у Тельмы, та испугалась и потеряла голову. Теперь многое становится понятным. Но не все…
Оставалась еще Сильвия, мертвая. Следовало вытащить тело на берег, пока волны не унесли его обратно в море. Этвуду не хотелось заниматься этим в одиночку, и он решил разбудить Джеймса. Вернувшись в свой коттедж, он прошел в его комнату и включил свет, обычно от света Джеймс моментально просыпался, однако сейчас даже не шевельнулся.
– Джеймс, проснись!
Этвуд потряс его за плечо – безрезультатно. В мгновенной вспышке озарения Этвуд вспомнил свое собственное состояние, как тяжело было проснуться, – их обоих опоили снотворным! Очевидно, Джеймсу досталось больше, но насколько больше?… Этвуд нащупал пульс и с облегчением убедился, что сердце бьется нормально. Намочив в холодной воде полотенце, он энергично провел им по лицу Джеймса, тот слабо дернулся и что-то неразборчиво пробормотал.
– Джем, очнись! Ты меня слышишь? Очнись!
Когда Джеймс наконец открыл глаза, взгляд его был совершенно бессмысленным, однако холодное мокрое полотенце, вторично приложенное к лицу, исторгло из его груди негодующий возглас:
– Что ты делаешь?!
– Встань, пожалуйста, мне нужна твоя помощь.
Джеймс сонно хлопал глазами, веки сами собой опускались вниз. Этот раздражающе яркий свет. Зачем Этвуд тормошит его?
– Что случилось? – спросил Джеймс, безуспешно стараясь сосредоточиться. – Я хочу спать.
– Ты принимал на ночь снотворное?
– Нет. Первые дни я пользовался таблетками, а потом бросил.
– К счастью. Если бы ты вчера еще и сам принял снотворное, то мог бы не проснуться вовсе. Нам в кофе что-то подмешали, я выпил полчашки, а ты – целую. Непонятно только, зачем им это понадобилось. Вставай, потом отоспишься.
На веранде Джеймс запнулся о кресло-качалку и, чтобы не упасть, схватился за дверцу шкафа. Дверца под рукой легко подалась, открыв взору пустую полку.
– Филипп, зачем ты взял свой акваланг?
– Разве его там нет? – Уже переступивший через порог Этвуд повернул назад. – Странно… Я его не брал. Очевидно, акваланг на Сильвии – мой. Она утонула или убита. Идем, надо вытащить тело из воды.
На ходу Этвуд вкратце рассказал о случившемся. Вдвоем они вынесли труп Сильвии на берег. Стекло маски было покрыто сетью трещин, на теле – множество ран, то ли следы ударов о подводные скалы, то ли чего-то другого. С левой руки свисал обрывок обмотанной вокруг запястья веревки.
– Она была связана, – констатировал Джеймс.
– Ее связали и утопили. А для украшения надели предварительно выкраденный мой акваланг.
– И все-таки ее убили! Недаром она вчера была такой испуганной.
– Сейчас прибудет полиция, надо забрать оттуда собаку. Я запер Тимми в другой комнате, но все равно он будет мешать.
Они вошли в коттедж и с веранды проследовали во вторую комнату, откуда доносился заливистый лай. Из-за этого лая ни один из них не услышал, что следом в коттедж вошел еще кто-то. Этвуд, вытащил из кармана платок, сложил и просунул один конец под ошейник, заменив этим оставленный дома поводок.
– Отведи его домой, – сказал он Джеймсу.
Обратно на веранду первым вышел Джеймс с собакой. Дверь в другую комнату была распахнута настежь, в проеме стоял Фрэнк с пистолетом в руке. От ветра громко хлопали створки открытого окна, перекрывая шум моря. Движение за спиной ускользнуло от внимания Фрэнка, поглощенного тем, что находилось перед глазами.
Реакция Джеймса с учетом большой дозы принятого снотворного оказалась на удивление быстрой: он изо всех сил ударил Фрэнка по руке, тот выронил пистолет и не успел ничего предпринять, как в схватку вступил ньюфаундленд, на сей раз по собственной инициативе. Воспользовавшись тем, что Джеймс отпустил его, ньюфаундленд кинулся на Фрэнка, а Этвуд бросился наперерез и оказался между Фрэнком и собакой. Ньюфаундленд уже прыгнул и, будучи не в состоянии остановиться, обрушился всей тяжестью на Этвуда и опрокинул его; падая, тот схватил пса за ошейник и крикнул:
–Джеймс, не надо! Это же полицейский!
– Да? – растерянно спросил Джеймс, недоверчиво глядя на столь же растерянного Фрэнка.
– Мистер Хилсон говорил, что на вас можно положиться,– укоризненно сказал Фрэнк. – Зачем вы на меня напали?
Лицо Джеймса залилось краской.
– Из-за пистолета, – буркнул он. – Я решил, что вы бандит.
Прибыла полиция, врач, а вскоре приехал и Хилсон.
Витторио сразу увезли в больницу, Джулиана поехала с ним.
Тельму попытались допросить, но она сидела, угрюмо уставившись в пространство перед собой, и как будто ничего не слышала; ее тоже увезли.
Обследовав тело Сильвии, врач заявил, что она утонула, и все повреждения носят, по-видимому, посмертный характер: волны били мертвое тело о скалы. Акваланг на ней действительно принадлежал Этвуду.
Чета Берни проснулась, лишь когда прибыла полиция, они ничего не видели и не слышали.
Этвуд внимательно выслушал предварительное заключение медэксперта и спросил, какова, по его мнению, поверхность, от удара о которую на трупе появились раны. Врач без колебаний ответил, что раны возникли при контакте с поверхностью, имеющей острые выступы. Этвуд удовлетворенно кивнул.
На самом трупе его заинтересовала лишь одна деталь: кусок обмотанной вокруг запястья толстой и прочной веревки. Внимательно осмотрев свисающий конец, скорее обрезанный чем-то острым, чем оборванный, он некоторое время рассеянно глядел на море, а потом сказал Хилсону, что хотел бы задать один вопрос Фрэнку. Хилсон любезно ответил, что он может задать сержанту Тейну столько вопросов, сколько сочтет нужным.
– Меня интересует только одно, сержант: исходя из вашего вчерашнего разговора по телефону, когда мы пили шампанское, можно было догадаться, что вы полицейский? Хотя нет, лучше сформулировать иначе: мог ли ваш разговор зародить подозрения у человека, имеющего основания быть настороже?
– Нет, – быстро ответил Фрэнк, затем покосился на Хилсона и уже менее уверенно добавил. – Я не думаю, сэр.
– Вы уверены, что не произнесли ничего лишнего? Постарайтесь вспомнить точно, – настаивал Этвуд, – это очень важно.
Фрэнк мучительно покраснел.
– Все сидели в вашем коттедже, если бы не это, я был бы осторожнее. Одно-два слова… Ничего особенного, но для коммивояжера на отдыхе странновато. Не более того, сэр.
На протяжении этого разговора ньюфаундленд, в столь нервозной обстановке категорически отказавшийся расстаться с хозяином, злобно рычал, приподнимая верхнюю губу и показывая мощные клыки, однако как только Тейн пошел прочь, сразу замолчал. Этвуд задумчиво посмотрел на успокоившуюся собаку, затем нагнал Фрэнка.
– Подождите! Я хотел бы задать вам еще один вопрос, так сказать, неофициальный.
–Да, сэр?
– Почему вас так не любит моя собака?
– А-а, вы заметили, – горестно протянул Фрэнк, в эту минуту больше похожий на неудачливого коммивояжера, чем на полицейского. Это я налетел на вас возле коттеджа синьора Ольми. Я видел, как он купался ночью, и стал следить за ним. Сначала я вас не заметил, темно очень было, а потом пришлось побыстрее скрыться из-за собаки. Я серьезно подозревал синьора Ольми и не хотел поднимать шума около его окон, а если бы пес в меня вцепился, без шума не обошлось бы. Позже я вернулся, но там уже никого не было. Мне следует доложить об этом эпизоде мистеру Хидсону? – с убитым видом спросил Фрэнк.
Однако Этвуд, так же как и Фрэнк, отнюдь не стремился сделать ночной инцидент достоянием широкого круга лиц и потому ответил, что не видит в этом никакой необходимости, затем спросил:
– Полотенце тоже было ваше?
– Какое полотенце?
– Значит, не ваше, а Витторио, как я и думал… Благодарю, не буду больше вас задерживать.
Издали наблюдавший за их разговором Джеймс после ухода Фрэнка приблизился и сумрачно спросил:
