Текст книги "Мертвы давным-давно (ЛП)"

Автор книги: Элизабет Паульсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Но это был король. Неужели ты думаешь, что Стерлинг с самого начала знал, что мы невиновны? А если и знал? Считаешь, он будет на нашей стороне, а не стороне короля?

– Да.

Джек повернулся, чтобы посмотреть Кейт в глаза.

– Я буду на нашей стороне, а не на стороне короля.

Кейт почувствовала, как в груди разливается тепло.

Он произнёс это «нас», будто они действительно были вдвоём против всего королевства. По крайней мере, Кейт хотела в это верить. Но Джек всё же оставался Джеком – Убийцей Великана. И никто не считал его человеком, способным на верность.

– Кейти, я не позволю ничему с тобой случиться, – произнёс Джек.

Кейт думала об отчаявшихся заключенных, изображенных на гобеленах Бабули. Она вспомнила ледяной пристальный взгляд королевы Сесилии и все еще могла чувствовать холодный воздух в заброшенном доме Бабули. Она вспомнила сообщения, которые предназначались для нее. Она сомневалась, что любой, даже Джек, мог убить гигантское зло, с которым они столкнулись. Было настолько темно, что она едва видела Луциуса перед собой. Она чувствовала себя уставшей, испуганной и желающий верить во что-нибудь. Таким образом, она просто кивнула ему и сказала:

– Тогда хорошо.

Они плелись вперед в тишине, а небо светлело. Стерлинг проснется и обнаружит, что они ушли. Сначала, он может решить, что они ушли, потому что были глупыми детишками. Он может подумать, что их питала молодая любовь. «Ты уверена, что это не так?» Кейт практически могла услышать, как Бабуля задает этот вопрос. Стерлинг узнает, что они не похищены, потому что увидит, что они взяли лошадей. Кейт знала, что он пойдет за ними. Не потому, что он так сильно о них волновался. Король дал свой приказ, а Стерлинг был человеком, который следовал приказам. У нее и Джека было немного драгоценного времени, чтобы проложить между ними расстояние.

– Ты, в самом деле, думаешь, что ему совсем нет до нас дела? – спросила Кейт, когда они прошли через особенно хитрый поворот.

– Кто? Стерлинг? – Джек оглянулся на нее. – Это важно? – Должно быть, он увидел по выражению ее лица, что это было важно. Джек продолжал вести свою лошадь вперед, но ответил, – Знаешь, Кейт, я на самом деле не знал своего отца. Он зарабатывал на жизнь, как ремесленник. Он путешествовал по деревням, чиня вещи, но он оставил мою маму сломанной. Поэтому я знаю, каково это – смотреть на любого взрослого мужчину, который любезно говорит с тобой, и желать его фамилию.

Джек, казалось, тщательно обдумывал свои слова:

– Большинству мужчин не нужны чужие дети, о которых надо заботиться. Может, Стерлинг и не то зло, что мы ищем. Может, он просто хочет использовать возможность. Мы сироты, и потому беззащитны перед такими, как Стерлинг и Вильгельм.

Джек потянулся, остановившись:

– Думаю, мы можем отдохнуть несколько минут. Да и лошадям, наверно, надо попить.

Кейт подтянула Люциуса за уздечку, положила кладь рядом с высокой березой и потерла уставшие плечи.

– Просто ты кажешься таким уверенным насчёт него – насчёт Стерлинга.

– Да ни в чем я не уверен. Но одно я точно знаю – вчера он лгал нам прямо в лицо. Он не мог не знать твоих родителей. А как он рассуждал о растениях и кирпичах все время, пока разглядывал гобелены? Будто все эти люди были похищены не из-под его охраны. Любой другой на его месте все силы положил бы на то, чтобы разгадать произошедшее, и от гобеленов его было бы не оторвать. А это означает одно из двух: либо Стерлингу все равно, либо он и так уже знает, что случилось с исчезнувшими. И если так, то он вёл нас прямо в ловушку.

– Может, он просто чувствует себя виноватым. Я знаю, что он солгал о моих родителях – он даже в глаза мне прямо смотреть не мог. Но это не обязательно означает что-то зловещее. Люди всю жизнь избегают разговоров о моих родителях. Даже Бабуля.

– Хочешь вернуться?

Кейт думала об этом. Она представляла, как будет штурмовать жуткий замок, разрываясь между двумя подозрительными личностями. Пробираться по коридорам с сомневающимся Джеком и обиженным Стерлингом. На миг она даже решила отправиться туда одна. Ей надоела драма, которую устроили эти двое. Но она взглянула на Джека, на его волнистые волосы, светлеющие на восходящем солнце. Последней каплей стали ямочки на его щеках. В конце концов, он назвал их «королевством двоих».

– Нет, не хочу.

Кейт сделала глубокий вдох.

– Сколько у нас привал?

Ещё пару минут. Хочу оторваться от него ещё на пару миль до восхода солнца.

Они напоили лошадей, перекусили сами.

– Теперь мы можем сесть в сёдла.

От скачки у Кейт уже болели ноги. Она бы предпочла и дальше вести Люциуса под уздцы, как послушную собаку. Но она напомнила себе о гобеленах. Кто знает, каким пыткам сейчас подвергают её бабушку? Ноющие мышцы можно потерпеть.

Пока они готовили лошадей, атмосфера между ней и Джеком изменилась. Вряд ли они сейчас осознавали, что между ними происходит, да и не было у них времени разбираться в этом прямо в тот момент. Кейт оттолкнулась и вскочила на Люциуса прежде, чем Джек предложил её подсадить. На секунду Кейт закрыла глаза.

«Бабуль, если ты близко и слышишь меня – мы идём, мы ищем тебя. Если можешь дать какой-нибудь намёк, знак о том, где ты...»

Она замолчала, почувствовав, что лошадь тронулась с места.

Джек взглянул на неё.

– Колдуешь, Кейти?

–Пытаюсь воспользоваться моим талантом Необычной.

–Отлично. Нам пригодится любое преимущество.

Он забросил рюкзак за плечи и вскочил на лошадь.

– Мы пойдём на север. Конечно, Стерлингу будет проще нас выследить, но если и существует такой уединённый замок, как на гобеленах, ему нужна вода поблизости. Я прав?

– Да, это разумно.

– Но как ты чувствуешь: это правильно?

–Я не такая, как остальные, Джек. Эти способности надо развивать. А я всю жизнь прожила, стараясь ненароком ничего подобного не сделать.

Джек пожал плечами и рванул вперёд. Кейт опустила глаза и улыбнулась себе. Она найдёт бабулю. И как только бабушка сможет, Кейт попросит её начать обучение. Возможно, пришло овладеть её наследством. Кейт ощутила солнечное тепло на шее и поняла, что наступило утро. Люциус поскакал быстрее, как будто окончательно смирившись с наступлением нового дня. Сегодня она найдёт бабулю. Они проведут вечер, приводя в порядок хижину, и она расскажет бабушке все-все, что произошло: и то, что король Вильгельм предложил ей вступить в его семью, и её растущую дружбу с Джеком Хэрикотом, и мысль, что дружба может перерасти во что-то ещё более неожиданное.

– Эй, чувствуешь эту ужасную вонь?

Только Джек Хэрикот мог прервать её романтические размышления настолько неромантичным вопросом. Но проехав ещё немного, Кейт тоже почувствовала запах. Как-то она жила в сарае у семьи охотника, помогая по дому в обмен на кров и еду. Ей приходилось счищать кровь с оружия и одежды охотника, и теперь она узнала бы этот запах страха и смерти где угодно. А здесь пахло в десять раз сильнее, уж точно. Она почувствовала, как сжался желудок, и крепко вцепилась в гриву, сдерживая тошноту.

– Фу. Что это, Джек?

Но Джек был занят, пытаясь выровнять споткнувшуюся лошадь.

– Я не знаю, что... – проворчал он, и тут лошадь упала на колени.

– Джек, уходи от потока. Сейчас же! Брось лошадь, если придётся! – Кейт схватила поводья и повернула Люциуса влево, к зарослям в сторону от тропы. Она проверила, нет ли вокруг ядовитых растений, спрыгнула с седла. И помчалась назад к Джеку, все ещё боровшемуся у берега с конём.

Ядовитая вонь грозила одолеть её. Кейт преодолела головокружение. Одного взгляда хватило, чтобы подтвердить её предположения – вода вскипела зелёным.

Она сдержала рвотный позыв:

– Уходи от воды, – повторила она и протянула руку, – Брось лошадь, если надо.

– С ума сошла? Я не собираюсь бросать лошадь. – Джек смотрел на него, будто не узнавая. Глаза у лошади почти закатились, но Кейт могла бы поклясться, что во взгляде была мольба. Джек продолжать стоять и дергать, будто он мог её вытянуть в безопасное место.

– Это бесполезно, Джек, – прошептала Кейт.

– Я не брошу лошадь, Кейт, – повторил Джек, стиснув зубы.

Кейт наклонилась и стала тоже тянуть. Лошадь сдвинулась едва ли на дюйм.

– Джек...

– Тогда просто уйди.

Кейт хотелось кричать, но она знала, что это просто напугает лошадь и все станет ещё хуже. Она беспомощно огляделась вокруг – но помочь им было некому. Ей оставалось только присесть ниже и тянуть вместе с Джеком. Кейт чувствовала, как стонут все мышцы и ноют сжатые челюсти. Она вложила в усилие всю боль и страх и внезапно почувствовала, что падает назад, а подкованные железом копыта бьют её сверху.

Все трое – Джек, Кейт и пострадавшая лошадь – упали, превратившись в клубок ног. Первой на ноги вскочила лошадь. Когда она забежала в заросли за их спинами, Кейт зажмурилась от облегчения, что с животным всё в порядке. А потом застонала. Каждая клеточка её тела ныла от боли. Кейт почувствовала, как Джек ухватил её подмышки и оттащил вглубь леса под спасительную листву. Он вёл её, пока ядовитый воздух вокруг не развеялся, и они снова смогли дышать. Тогда он усадил её на землю

–Джек Хэрикот, ты псих.

–Я? Мир уже давно не видел подобной силы, по крайней мере, с тех пор, как наивный мальчишка не победил великана.

Кейт потёрла разодранные руки.

– Полагаю, моя помощь тебе и не нужна была?

Девушка медленно поднялась на ноги.

– Твоя помощь? Кейт, но ведь это ты... Ты сама вытащила лошадь.

Джек внимательно на неё взглянул.

– Не надо на меня так смотреть. Будто я ошибка природы.

– А раньше такое случалось?

– Что? Нет. Ничего не случилось. Просто мы с тобой объединили усилия. Наши силы, помноженные на добрую долю отчаяния. Лошади в порядке?

Кейт всё ещё не могла быстро и уверенно передвигаться. Джек проверил лошадей, которые били копытом и ржали от возбуждения. Осмотрел ноги, придержал морду, пока осматривал глаза и зубы.

– Они нервничают, но сами в порядке. А ты как?

Кейт трясло от усталости. Горло горело от газа, которым они надышались. Вся она была выжата, как лимон.

– Хорошо, – ответила Кейт. – Я хорошо. А ты?

Джек закашлялся и захрипел. Глаза у него были красные и воспалённые.

– Я тоже в порядке. В порядке. Наверно, мы напоролись на заросли какого-то ядовитого растения. Вот и всё.

Кейт знала, что он видел воду. Они оба видели.

– Джек, дело точно в реке.

– Да нет, не может быть. Мы же уже несколько дней из неё пьём.

– Здесь она запружена. И в воде точно что-то есть. Она зелёная и пузырится.

Кейт подошла ближе к Джеку, чтобы лучше его разглядеть. Он не выглядел больным, просто уставшим, как и она.

–Зелёная и пузырится? Дай-ка мне взглянуть...

– Джек, нет!

Кейт схватила его за руку. Она собрала все свои оставшиеся силы, но едва смогла обхватить его запястье. Девушка постаралась успокоиться и говорить уверенно и жёстко.

– Джек, ты заколдован.

Парень всё ещё пытался вырваться. Она чувствовала его сопротивление и знала, что не должна отпускать.

– Вода отравлена, Джек. Поэтому твоя лошадь и упала. Если бы она пролежала там дольше, то умерла. И мы бы с тобой тоже умерли. Этот запах означал присутствие зла.

Кейт собрала всю силу и до последней капли отдала её, чтобы, наконец, оттянуть Джека назад.

– Джек, ты умрёшь, если вернёшься к реке.

И Джек отступил назад. Кейт по-прежнему чувствовала чьё-то присутствие и могла поклясться, что услышала разочарованный стон. Джек уставился на неё, ошеломлённый, и протёр глаза.

– Кейт, мне надо присесть. Но я должен увидеть ту воду. Должен понять. Мы должны удостовериться.

–Сначала давай тебя усадим.

Кейт поднырнула под руку Джека, чтобы он смог на неё опереться. Ей казалось, что она вот-вот свалится в обморок, но знала, что Джек просто переступит и пойдёт дальше. Девушка достаточно знала о колдовстве, чтобы понимать, как непросто преодолеть наваждение. Наконец Кейт дотащила Джека до лошадей.

Она быстро расстегнула его ремень.

– Кейти, – выдохнул Джек, – не верю, что говорю это, но, кажется, сейчас не самое подходящее время...

– Ради бога, Джек Хэрикот, заткнись.

Кейт вытянула ремень и привязала им Джека к стремени Люциуса. Взгляд коня говорил, что он не заслуживает такого наказания. Но Люциус меньше подвергся воздействию ядовитых испарений. К тому же, Кейт думала, что даже если б колдовство действовало на животных так же, как на людей, Люциус оказался бы менее восприимчивым, чем конь Джека.

Джек выглядел смешно. Она использовала его заднюю шлевку, таким образом, он немного свисал со стремени седла. Он пристально посмотрел на нее, опущенный и беспомощный – марионетка, упавшая на землю.

– Что это значит, Кэтрин Худ? – Она почти рассмеялась над негодованием Джека.

– Просто расслабься на несколько минут, пожалуйста. – Кейт позволила себе немного хихикнуть. – Ты похож на наказанного ребенка.

 Это не то, чего я от тебя ожидал, – надулся Джек.

Кейт покраснела от смущения. Она отвернулась и начала пересматривать их сумки. Девушка была уверенна, что королевский повар положил туда фляги с водой на первое время. Одну она нашла и налила из неё воды в котелок, чтобы напоить лошадей.

Кейт осознала свою ошибку, когда Люциус начал с фырканьем пить. Вода моментально промочила рубашку и туфли девушки. Смирившись с этим, она напоила и второго коня. Джек молча сидел, никак не комментируя происшедшее.

«Ну и видок у нас», – подумала про себя Кейт. Парочка, которую король послал для спасения своей дочери. Джек выглядел полностью одурманенным, и она не представляла, как вывести его из оцепенения. А сама она промокла насквозь и замерзает только потому, что решила, что коням хочется пить. И до сих пор спрашивала себя, а правильно ли они поступили, сбежав от Стерлинга. В конце концов, они всего лишь дети. Разве могут они брать на себя такую ответственность?

Джек злобно на неё смотрел. Девушка взяла кружку и присела рядом с ним.

– Пожалуйста, попей, – произнесла Кейт, надеясь, что это хоть как-то вымоет из организма яд, отравляющий его чувства. – Джек, ты должен поправиться. Правда. Ты считаешь, я знаю, что делать, но я и понятия не имею. Это ведь ты у нас эксперт в том, как избежать поимки и победить врагов. А я простая прачка. Я думала, будет очень умно заручиться твоей помощью. И я бы смогла купаться в лучах твоей славы. Джек, прошу тебя. Король Вильгельм заставил тебя чувствовать себя маленьким и ничтожным. Но даже у короля нет такого права. Он обманул нас, при тебе возвысив меня. Заставил чувствовать себя главной. Возможно, он хотел посеять между нами вражду. А, может, я просто слишком много на себя взяла. Правда в том, что я даже не знаю, как правильно ехать на лошади. Я сейчас пробовала напоить лошадей из котелка. С таким же успехом я могла предложить им чашку чая. Джек, вряд ли люди тебе часто говорили, как ты храбр. Скорее, они даже отрицали это. Но внутри они это знают. Возможно, ты безрассуден, но кто-то ведь должен быть безрассудным.

Кейт почувствовала, что начинает кричать. Она продолжила шёпотом и произнесла оставшееся, как молитву:

– Джек, мне действительно нужно, чтобы ты поправился. Тогда я бы смогла воспользоваться твоими умениями, но ещё... Я, правда, хочу, чтоб ты поправился.

При этих словах Кейт опустила голову. А когда подняла голову, Джек смотрел прямо на неё. Его взгляд был абсолютно ясным.

Он сцепил руки за головой.

– Всегда приятно, когда в тебе нуждаются. Хочешь ещё что-нибудь сказать? У меня есть парочка идей, но, может, у меня всё ещё непорядок с головой.

Кейт легонько его ударила.

– Джек Хэрикот, правда, иногда я просто не знаю, можно ли тебе верить.

Она замолчала на секунду.

– Как ты себя чувствуешь?

– Чувствую себя великим специалистом, которого всегда недооценивают соседи.

Кейт округлила глаза.

– Пить не хочешь? А то я с удовольствием принесу тебе воды из той вонючей реки

–Ох, Кейти, не будь такой. Ты ведь всегда сможешь искупаться в лучах моей славы.

Она поднялась с земли и склонилась над Джеком, заглянула ему в глаза и, дотянувшись до его шеи, расстегнула ремень. Джек плюхнулся прямо в грязь.

–Ты серьёзно? – произнёс он.

– И почему ты так себя ведёшь?

– Пора двигаться дальше. Мы уже близко.

– Правда? Твой детектор зла сигнализирует об опасности?

– Нет, но ведь это абсолютно нормально – зелёная река, воняющая гнилью и способная превратить бесчувственного парня в ещё более бесчувственного.

Джек поднялся и поставил котелок с водой на высокий пень. Подвёл к нему одну за другой лошадей. Кейт притворилась, что не заметила, как легко и логично можно было позаботиться о животных.

– Слушай, Кейти...

– Что? – спросила она, но не обернулась.

– Я не думаю, что ты слишком много на себя берёшь. Нет. Думаю, ты сама себя удивила. Возможно, ты даже смогла удивить меня. Знаешь, ты очень храбрая. И без меня.

Кейт не собиралась плакать. Но всё вместе – облегчение, что Джек поправился, усталость от долгой скачки и скрывания, страх того, какая ещё битва ждёт их впереди – всё это навалилось на неё, и девушка не смогла сдержаться. Слёзы прокатились из уголков глаз.

Джек не стал смеяться. Но и не проигнорировал.

– Эй, Кейти. Всё будет хорошо. Спасибо, что позаботилась обо мне.

Джек закинул их сумки на лошадей, а затем помог забраться Кейт.

– Даже если под заботой ты понимаешь привязывание меня к лошади собственным ремнём.

И они оба засмеялись. А затем поехали навстречу тому, что их ждало впереди.

Глава 12

– Пойдём по тропе вдоль реки, но не будем подходить к ней близко, – в голосе Кейт проскользнула властность. Она замолчала, ожидая насмешек Джека. Но он ехал впереди и лишь согласно кивнул.

– Думаешь, они связаны?

– Должны быть. Запах серы означает присутствие зла.

Кейт сморщила нос, вспоминая этот запах.

– Если, конечно, нет чего-то ещё, с чем нам придётся бороться. Но давай не будем об этом думать, ладно?

– Кажется, те пары на тебя не подействовали?

Кейт знала, что когда-нибудь он поднимет этот вопрос.

– Не так сильно, как на тебя. Но ведь я и не подходила к реке так близко, как ты.

– Да? А мне казалось, ты была совсем рядом.

– Ну..., – Кейт уклончиво пробормотала.– Как ты думаешь, лошади в порядке?

– Кейт.

Джек придержал лошадь, и теперь они ехали бок о бок.

– Ты думаешь, дело в твоей наследственности? Может что-то в твоей крови сделало тебя невосприимчивой?

–Ты хочешь сказать «кровь Необычной», – резко произнесла Кейт.

– Да, именно это, – Джек откинулся в седле.

– Что ты собираешься делать? Прожить всю жизнь, стыдясь саму себя? Ты слышала Стерлинга. У тебя есть сверхъестественные способности – целая куча непонятных даров. Нам надо в них разобраться. И вместе, как команда, мы сможем использовать их нам на пользу.

Кейт внимательно глянула на парня. Может она и знала его всего три дня, но она ни разу не слышала от него неискренних слов. Кейт верила, что ему можно доверять.

– Если честно, я мало знаю. Бабушка и я всегда избегали разговоров об этом. Я знала, что она другая. И боялась, что я тоже. И больше мне не с кем было поговорить. В основном, в деревне люди говорили обо мне, а не со мной.

Джек кивнул. Он знал об этом. Кейт собралась с духом и продолжила:

– Иногда меня накрывает поток ощущений – будто затапливает страхом. Он меня парализует. Я выныриваю на поверхность, приговаривая: «Всё в порядке, Кейт. Это просто твоё воображение». Только для того, чтобы увидеть, как через пару часов или дней происходит что-то ужасное. С возрастом успокаиваться стало всё сложнее. Потому что я поняла связь. Эти ощущения – предвестники чего-то отвратительного.

Кейт замолчала, уставившись на лоснящуюся шерсть Люциуса и ожидая реакции Джека.

– И это всё? – небрежно спросил он. Кейт подумала было, не рассказать ли ему о своих недавних ярких видениях, но эти мысли были вызваны пережитым стрессом и волнением. Она не станет взваливать на Джека ещё и это. Так что она пожала плечами и спросила:

– А что, это недостаточно странно?

– Не особо. Больше похоже на обостренное чутьё. Король и констебль говорили о тебе и твоей семье так, что я надеялся, что ты можешь зажечь огонь пальцами или что-нибудь вроде того. Парить в воздухе.

– Что ж, прости, что разочаровала, Джек, – в её голосе звучал сарказм, но на самом деле Кейт было чуточку жаль. Она видела все то волшебство, что демонстрировал Джек – сложные убежища, что он строил, спокойствие, с которым он прошёл через стаю волков, будто вырос среди них. Ей бы хотелось, чтобы и ей было чем ответить.

– Думаю, тебе просто нужна практика.

Джек говорил, как о само собой разумеющемся, будто они говорили о посещении школы – специальной Академии для Необычных. Будто он не понимал, что развитие любых магических талантов означало немедленное и окончательное изгнание из деревни.

– Ты должна больше прислушиваться к себе. Знаешь, если дойдёт дело до драки или чего-то ещё, когда придёт время спасать твою бабушку и Эллу, ты должна будешь собраться с силами, и перестать в себе сомневаться. Это как поить лошадей – налить воду в котелок было не такой уж плохой идеей. Я бы даже сказал, очень логичной.

– Но мои ботинки всё ещё мокрые, Джек, – мягко возразила Кейт.

– Ну, считай, что это вина наших невоспитанных лошадей. Они так неаккуратно пили! – засмеялся Джек.– Кейти, просто поверь в себя. Это всё, о чём я прошу. Доверяй себе так, как доверяешь мне.

Дальше они поехали довольно спокойно, следя за тем, чтобы молодые деревья, растущие вдоль берега реки, оставались в пределах видимости, и внимательно всматриваясь вперёд в поисках малейших признаков опасности. Кейт оценила то, как Джек сформулировал про «доверяй себе», и, хотя это и казалось глупым, все же постаралась заглушить все мысли, чтобы беспрепятственно получить указания от любой силы, что могла ей помочь. Но чем больше она вслушивалась в ожидании послания, тем больше боялась, что нечаянно сама его и придумает. Уверенность в себе таяла на глазах.

Большую часть своей недлинной жизни она прислушивалась к Бабулиному голосу в голове. Она обращалась к воспоминаниям о Бабуле всякий раз, когда тосковала по ней или нуждалась в её драгоценной мудрости. «Кто дружит со всеми, тот никому не друг», слышала она Бабулю, когда в тысячный раз задавалась вопросом, почему Миллисент Эдвардс – самая популярная девочка в деревне, хотя она совершенно заурядная. «Бережливый нужды не узнает», подсказывал Бабулин голос, когда Кейт неодобрительно глядела на очередную сковороду жареной кукурузы в доме швеи. Она понимала, что в такие моменты не по-настоящему слышит Бабулю; что вызывает Бабулю в своём воображении, когда ей это нужно. Так Кейт, прожившая большую часть жизни в одиночестве, понимала любовь – эти короткие отрывки из заботливых наставлений: «Прекрасное прекрасно и во мраке», или ещё, из Бабулиных любимых: «Даже если нежность нам неподвластна, доброта всегда в нашей власти». Теперь же Кейт напрягалась, чтобы услышать Бабулин голос. Ей было больно слышать одни лишь поговорки, которые её бабушка повторила, наверно, сотни раз за эти годы, когда она так надеялась на помощь в их нынешнем пугающем положении. Бабуля, конечно, поспорила бы, сказав, что красоте и доброте всегда найдётся место.

– Если бы можно было предупредить Стерлинга про воду, – это не шло у неё из головы с тех пор, как они с Джеком вновь двинулись на север – то, как грубо они сбежали от констебля, бросив его одного в темном лесу.

– Без комментариев.

– Мы едва не отправились на тот свет.

– Не мы, а я. Уж это-то мы знаем.

– Да, но сначала оно на тебя воздействовало. И именно так я заметила. Если б не это, я просто поехала бы дальше и могла бы погибнуть, не видя предупреждения. А Стерлинга предупредить некому.

– Без комментариев, – повторил Джек, но всё же не смог промолчать.

– Тем более, думаю, Стерлинг знает о реке, – пробормотал он. – Возможно, он сам помогал её запрудить.

Повисла гнетущая тишина. Джек вздохнул.

– Может, перестанем говорить о Стерлинге хоть ненадолго?

Девушка пожала плечами, и он продолжил:

– Как ты думаешь, кого мы ищем? Кто наш истинный враг?

– Не знаю никого настолько жуткого. Это выходит за рамки привычного зла.

– Да нет, я не прошу, чтоб ты назвала имя. Попробуем их описать. Кто или что вообще способно построить замок и обставить комнаты подобным ужасным образом?

– Ведьма, разве нет?

– Да. Я тоже так подумал. Но это должна быть очень могущественная ведьма. Вроде Вселяющей-Ужас-Королевы-Сесилии. И что такой сильной ведьме может понадобиться от твоей бабушки?

– Я думала об этом, – взволнованно произнесла Кейт. – Помнишь, что сказал Стерлинг?

Джек только застонал, вновь услышав это имя.

– Да нет, послушай, помнишь, что он говорил о Необычных? О том, что общество их изгоняет, и вынужденное одиночество только усиливает их способности?

Джек кивнул.

– Бабуля многие годы жила одна в лесу. Даже моё присутствие ничего не меняло. Как только я выросла и могла заботиться о себе сама, она отправляла меня от одного дома к другому.

Джек снова кивнул. Он знал это. Кейт не хотела, что её слова прозвучат так жалостливо. Она попыталась объяснить:

– Только представь, какими огромными должны были стать её способности. Она десятилетиями жила одна, а до ближайшего дома было не меньше пяти миль.

Джек сразу вспомнил о своей теории.

– И вся эта сила не смогла оставить равнодушной какую-нибудь ведьму, решив избавиться от соперницы.

– Возможно. Или эта злая сущность захотела обладать бабушкиной силой. Ведь подобный способ может существовать.

– А зачем тогда другие пленники? Элла и другие дети на гобеленах? Что может ведьма или демон, или кто он там на самом деле, получить, причиняя боль детям? И зачем показывать все эти ужасы тебе?

Эти вопросы поставили девушку в тупик. Милю или две они ехали в тишине. Кейт не надо было разворачивать гобелены, чтобы вспомнить мельчайшие подробности. Жуткие сцены и так отпечатались в её сознании. Полная безнадёжность в глазах девушки с лезвием в руках. Испуг в глазах детей, запертых в нагревающейся комнате, где они заживо испекутся. Всю дорогу Кейт продолжала размышлять, но не забывала подглядывать на заросли вдоль тропинки, высматривая лозу, на которую прошлой ночью указывал Стерлинг. Она хотела и не хотела её найти. Она хотела найти бабулю, но боялась увидеть, что её мучали. С одной стороны Кейт чувствовала себя смелой и уверенной, как полководец верхом на своём коне. Но с другой – она была трусихой, надеясь, что поездка по этому лесу никогда не закончится. Иногда по кустам пробегали тени, и у Кейт снова появлялось ощущение, что за ними следят. От этого у неё по шее бегали мурашки. Она поёжилась, обеими руками вцепившись в седло, чтобы не упасть, закрыла глаза, чтобы прошло головокружение, способное свалить её с лошади.

А когда открыла глаза, поняла, что сидит уже не на лошади, а на высоком табурете. Шею покалывали холодные иголки. Чувствовала себя она тоже по-другому – более слабой и уязвимой. Она попыталась стряхнуть с себя эту слабость и осознала, что голова какая-то непривычно легкая, а её кудри больше не касаются плеч. Девушка дотронулась до головы и ничего не почувствовала. Руки ощутили лишь кожу с пушком, как у маленького, только вылупившегося цыплёнка. А ещё она нащупала несколько глубоких порезов. Некоторые уже зарубцевались, а некоторые до сих пор кровоточили. Девушка не считала себя плаксой, но слёзы сами начали собираться в уголках глаз, и она захлебнулась ими, пытаясь сдержать крик. Все волосы были сбриты. Она чувствовала себя странной и уродливой. Обнажённой. Девушка попыталась успокоиться и осмотреться. Комната была другой, круглая, с высоким заострённым потолком и единственным окном. Пошатываясь, она поднялась и на трясущихся ногах подошла к окну. Земля была далеко внизу. Пришлось прищуриться, чтобы разглядеть внизу скамейки, увитые плющом. Прямо за ней была железная дверь. А рядом с ней – зеркало. Девушка заставила себя поднять глаза. И ахнула. Из отражения в зеркале на неё смотрели не её глаза. И форма головы была не её. И обнажённая шея. Она открыла рот – но чьи-то чужие губы приоткрылись в отражении. Но не было никаких сомнений – глаза напротив были полны горя, даже если они и были голубыми, а не зелёными, как у Кейт. Это были её и не её глаза. Ушами другой девушки она услышала хихиканье. Оно доносилось из-за железной двери.

– Боже мой! Неужели уже прошло целых три дня? Кого-то надо снова постричь!

Девушка почувствовала, как подогнулись колени, и лихорадочно попыталась найти выход, которого не существовало. Она упала на табурет и смирилась с происходящим. Когда Кейт услышала, что дверь открылась, и по полу застучали каблуки, она приказала себе смотреть прямо перед собой. Она не уронит и капли собственного достоинства. Она не позволит похитителю увидеть её собственную душу в глазах пленницы. Поэтому она сосредоточилась на кусочке голубого неба в окне. И каждый раз, когда грубые, костлявые руки дёргали её за шею или оставляли очередную царапину на коже головы, она смотрела на небесную голубизну. А потом почувствовала, что теряет равновесие и проваливается...

Когда девушка почувствовала, что снова устойчиво сидит, она открыла глаза. Кейт ощутила мягкую кожу седла, мощные бока лошади. Она глубоко вдохнула, пытаясь уверить себя, что никакие сны не могут перенести её в другое место. Люциус продолжал идти вперёд, как ни в чём не бывало. Она похлопала его по загривку, благодаря за спокойную и уверенную ходьбу. Кейт надеялась, что Джек не заметил её короткого приступа. Она огляделась в поисках птиц.

– Джек, – Кейт постаралась скрыть панику в голосе. – Ты в последнее время видел птиц? Любых?

Кейт притворялась спокойной, но не смогла обмануть Люциуса. Он забеспокоился, тревожно забил копытом и начал ступать осторожней. Девушка потрепала его гриву и успокаивающе зашептала на ухо. Ну конечно, Джек видел птиц. Это просто она невнимательная.

– Джек? – снова спросила она.

– Нет. И вообще никого живого. Даже белки.

Кейт похолодела. Она могла просмотреть животных, для которых лес был домом. Но не Джек. В конце концов, он прожил в лесу среди всякой живности больше полутора лет.

– Должно быть, мы уже близко, – пробормотала она.

Кейт надеялась, что дорога будет длиннее, и она успеет собрать всю свою храбрость в кулак, а вместо этого все её внутренности скрутило от ужаса. Ей показалось, что она дрожит, и приказала себе успокоиться, пока не поняла, что дрожит её конь. Люциус тоже ощущал страх, но продолжал идти вперёд. Кейт нежно потрепала его, благодарная за это урок мужества, который преподал ей конь.

– Так держать, Люциус, – прошептала она. Лес вокруг них стоял в тишине. Не было слышно ни пения птиц, ни случайного треска веточки, означавшей приближение животного. – Как ты, Джек? – спросила Кейт. Она хотела спросить: «у тебя тоже колотится сердце? У тебя тоже вспотели ладони так, что сложно держать поводья?»