Текст книги "Малый драконий род"

Автор книги: Элизабет Кернер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 38 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Ланен

За обедом Джеми рассказал нам о наемниках. Вариен был страшно потрясен, узнав, что бывают люди, которым платят за то, чтобы они сражались; однако у него хватило ума понять, что выражение, застывшее на лице у Джеми, не требует вопросов.

– Полагаю, кто-то из участников вашего путешествия не слишком доволен тем, как оно обернулось, девочка моя. А может статься, Марику вдруг полегчало, – сказал он. – Я-то уж точно за последнее время никому не вставал поперек дороги. Ты не знаешь, кому еще могло понадобиться посылать за тобою наймитов, в такую-то даль?

– Только Марику или, может, повелителю демонов, с которым он путался, – сказала я. – Не знаю, кто еще на такое может пойти. Но я очень удивлюсь, если окажется, что Марик способен произнести хоть слово, не говоря уже о том, чтобы замыслить подобное.

Джеми призадумался:

– Тогда, скорее всего, это повелитель демонов. Только почему же, во имя Преисподних, он послал на это дело людей, когда мог бы прибегнуть к помощи демонов?

Тут заговорил Вариен, и хотя голос его оставался спокойным, в глазах у него полыхал гнев:

– Демоны всегда требуют большую цену за свои услуги. Быть может, он небогат или у него не хватает крови, которой он может пожертвовать.

– А где вообще этот Марик? – спросил Джеми, казалось, успокоенный тем, что схватка с демонами нам пока не грозит. – Кто-то ведь должен за ним присматривать. Кто же это может быть? Вы говорили, что он был главой какой-то купеческой гильдии?

– С корабля его снесли его же люди, – негромко проговорил Вариен. – Я не знаю, куда они с ним отправились.

Джеми вздохнул:

– Сказать по совести, я почти ждал этого. Всякие там истории – это, конечно, вещь хорошая, моя милая Ланен, и в устах барда они звучат очень даже неплохо, но вот те, которые за вами охотятся, они-то настоящие, не из песен, и вряд ли так просто дадут вам скрыться. Вы вышли победителями из последней переделки, однако, похоже, ставки слишком велики, и ваши враги не собираются останавливаться на полпути только из-за того, что вам на сей раз удалось унести ноги. Сколь веревочке ни виться – конец все равно найдется. Похоже, во время бегства вы здорово наследили.

Я засмеялась, представив, как за моей лошадью, распускаясь из грубой вязаной попоны, тянется длинная-длинная нить; однако смеха моего никто не поддержал. Вариен был задумчив.

– Что же они, скорее всего, задумают предпринять, хозя... Джеми? – спросил он. – Решатся ли они напасть на такую крепость?

– В зависимости от их числа, – ответил Джеми. – Если их человек двадцать, то могут и попробовать, но коли меньше десятка, то попытаются пустить в ход какую-нибудь уловку, лишь бы добиться своего. Прежде надо бы выяснить, какова их цель.

– Может, золото? – спросила я неуверенно. – Не думаю, что кто-то его видел, но ведь мы привезли его... с Драконьего острова довольно много.

– Что?! – воскликнул Джеми. – Ланен, ты мне даже не говорила!

Я ухмыльнулась:

– А ты и не спрашивал. Я хотела, чтобы это было приятной неожиданностью. Драконы... ну, понимаешь, у них его много, и мы решили, что оно и нам может сгодиться.

– Сколько же его у вас? Я видел только твой венец, – повернулся он к Вариену. – Уже он один может доставить кучу хлопот. Большинство людей за всю жизнь не видят столько золота. А многие не видят его вообще. Вы что, и впрямь... у вас есть еще?

Я сходила за своим мешком и положила его перед Джеми.

– Внутри, – сказала я.

Джеми принялся шарить в мешке, который был и так уже почти пуст. Нашарив что-то, он вдруг округлил глаза. Он вынул оттуда кусок золота – кхаадиша , как называют его драконы, – величиною с кулак. С изумлением он уставился на него, и челюсть его отвисла.

– Ланен говорит, что этот кхаадиш редок среди вашего народа, господин, – произнес Вариен спокойно, – хотя я не вижу смысла в том, что ему приписывают такую ценность. Но за все время, пока мы ехали сюда, я нигде не встречал ни мельчайшего кусочка. Что же можно сделать с таким количеством...

– ...золота. Это называется золотом, Вариен. – Джеми изумленно хлопал глазами. – Клянусь огнями Преисподней! Вариен, одна серебряная монета равняется по стоимости дюжине медным. Ты можешь заплатить человеку два медяка за день работы, и этого будет предостаточно. А одна медная монета делится еще на две или четыре части – они называются полушками и четвертинами. Большинство людей в повседневной жизни пользуются только медными монетами. Но мы торгуем лошадьми, причем лучшими в Колмаре, а за лучших племенных жеребцов иногда удается заполучить и золотой. Одну золотую монету можно обменять на сотню серебряных. Человеку надо работать два года, чтобы получить оплату золотом. И то – одну-единственную монету. А тут... батюшки, да тут, должно быть, чуть ли не две сотни золотых! За такую сумму можно купить всю нашу ферму, до последнего жеребца и кобылы, да еще и работников нанять на много лет вперед.

Вариен коротко кивнул и прикрыл глаза.

– Благодарю тебя, – произнес он со вздохом. Вновь подняв взор, он посмотрел на меня: – Кажется, я начинаю понимать, почему многие из листосборцев на протяжении многих лет отваживались переступать Рубеж, встречая наш гнев. В ваших легендах рассказывается, что драконы крадут этот металл, а потом хранят его, так ведь?

– Да, это так, – Джеми пристально посмотрел на Вариена. – Это правда?

– Нет. Мы не стремимся его добывать. Мы вообще его не ценим. И одержимость гедри этим металлом превосходит границы нашего понимания.

– И все же вот оно, целое состояние!..

– Джемет, такова наша природа, – продолжал Вариен, начиная уже сердиться. – Некогда один человек предал дружбу с кантри ради желтого металла, и предательство это стоило жизни тому, кто ему доверял. Этот металл и ценить-то не за что, он лишь может служить украшением, а ты утверждаешь, что он настолько высоко ценится среди ваших сородичей. Клянусь светлым небом, не понимаю этого!

– Если вы не стремитесь его раздобыть, откуда ж оно у вас тогда берется в таких количествах? – настойчиво поинтересовался Джеми.

– Я же сказал тебе, что такова наша природа, – ответил Вариен, и в словах его теперь явно слышался гнев. – Там, где мы спим, земля превращается в это вещество. Это просто происходит само собой.

Джеми негромко присвистнул.

– Клянусь Владычицей, – пробормотал он. Он положил золото обратно и передал мешок мне, покачав головой. – Вот уж воистину с каждым днем узнаешь что-то новое. Однако это не ответ на вопрос. Ежели вы никому не показывали свое золото, значит, охотятся они вовсе не за ним. Да и рассказанная ими история для этой цели не годится, – добавил он. – Им тогда нужно было бы попасть внутрь и обыскать весь дом – они бы порезали того юнца и принесли его сюда, чтобы мы оказали ему помощь, а пока мы занимались бы им, его приятель обыскал бы комнаты. Нет, их история помогла бы им лишь проникнуть внутрь или отыскать кого-то, – тут он посмотрел на меня. – Зубья Преисподних, Ланен! Ставлю серебро против конского дерьма, что они охотятся за тобой! – Он вскочил со стула и принялся ходить по комнате. – Провалиться мне на месте!..

Я дала ему выпустить пар. Он всегда отменно ругался в подобных случаях – вот и теперь ввернул парочку выражений, каких я не слышала даже от моряков во время плавания к Драконьему острову на корабле листосборцев.

– Ты говорила, что этот ублюдок Марик хотел принести тебя в жертву, когда вы были там с ним на острове? – сказал Джеми наконец. – Тогда готов побиться об заклад своим годовым жалованьем, что эти ребята явились сюда, чтобы завершить начатое им.

Я встрепенулась. В этом был определенный смысл. Марик отчаянно пытался всучить меня тому демону – у него это не вышло только потому, что меня спас Акор. Глянув на Вариена, я заметила в его глазах грусть.

«Случись такое еще раз, я бы уже не смог тебя спасти, любимая, – произнес он на Истинной речи. – С каждым днем я все больше становлюсь человеком, но лишь повелитель кантри способен бороться с одним из владык Преисподних с надеждой на победу».

– Полагаю, ты прав. Что же нам теперь делать, Джеми? Ты думаешь, они нападут на дом?

– Могут, если им достаточно заплатили. Мы выставим на ночь часовых, а спать вы будете в зале – там легче всего обороняться, к тому же там есть камин.

Я вдруг впала в страшное замешательство и почувствовала себя совершенно беззащитной.

– Но, Джеми, наши конюхи – они ведь не воины. А что, если...

– Я предупрежу их, девочка моя, не беспокойся об этом. Сооруди-ка пока ужин: его так и так готовить, а из дому тебе сейчас лучше не выходить. Я займусь караулом и выставлю часовых. – Казалось, он был даже доволен: глаза его сверкали ярко и решительно. – Им не удастся застать нас врасплох, спящими, пока я рядом. Будь умницей, завари нам челану. Он нам понадобится. – Джеми повернулся к Вариену. – А ты, Вариен, достань меч и отнеси его в сбруйную. Там мы его наточим как следует.

Джеми

Все-таки Ланен права. Наши работники не привыкли к битвам. Я предупредил их, и они даже закивали в ответ, согласившись выполнить все, о чем я их попросил, но все же были убеждены, что я делаю много шуму из ничего. Ослушаться они и не думали, но я все-таки несколько раз подходил к ним уже после того, как стемнело, и постоянно заставал врасплох. Хотя даже и не думал таиться.

Я то и дело обходил постройки, проверял двери, пытался успокоить лошадей. Похоже, их что-то тревожило, но я не мог сказать что.

Вернувшись еще раз в дом, я некоторое время грелся в зале у камина – должно быть, несколько дольше, чем мне показалось. Когда я вновь вышел во двор, была уже глубокая ночь. Я чувствовал, как под сапогами похрустывает корочка льда. Луна была в четверти, но светила ярко; небо выглядело ясным и звездным, а проклятый мороз пробирал насквозь.

Вдруг я услышал, как в западной конюшне заржали лошади, тревожно и настойчиво. Я развернулся и направился туда, но не успел сделать и пары шагов, как беспокойство лошадей внезапно обернулось бешеным ужасом и отчаянием. Это был крик о помощи, который не спутаешь ни с чем: от него холодеет внутри, а ноги сами собой устремляются вперед, без малейших раздумий. Я стремглав бросился к конюшне.

Добежав до главной двери, я рывком распахнул ее. И сейчас же в нос мне ударил запах, заглушив на миг даже ржание перепутанных лошадей.

Дым.

Огни Преисподней, будь все проклято!

– Пожар! – заорал я что было силы. – Пожар! Пожар! Пожар! – снова и снова.

Я понятия не имел, что случилось с работником, который обычно спал в этом сарае, но времени на раздумья не оставалось. Дым шел из дальнего стойла слева. На бегу скинув плащ, я отбросил засов и, широко распахнув дверцу стойла, попытался накинуть плащ на голову Буяну, лучшему нашему жеребцу, одному из основателей всего нынешнего поголовья хадронских лошадей. Он был страшно напуган и шарахнулся от меня, в ужасе выгибая шею и сопротивляясь моим усилиям. Я заговорил с ним – как можно спокойнее, зная, что времени у меня в обрез: нужно ведь было вывести и остальных лошадей, а их было немало. Мне удалось накрыть ему морду плащом, и жеребец – хвала Владычице! – тут же остепенился и зашагал следом за мной к выходу.

Я был даже несколько удивлен, обнаружив, что во дворе полно народу: каждый торопливо выводил лошадей наружу. Я остановил одного из наших молодых конюхов, пробегавшего мимо.

– Рэб, скорее, отведи Буяна на выгон, и всех остальных тоже! Да проследи, чтобы натаскали воды – затушить огонь.

Я не стал выслушивать его ответ, а сейчас же помчался назад в конюшню, сквозь дым, к следующему ближайшему от огня стойлу.

Ланен

Когда я услышала, как Джеми во всю глотку кричит «Пожар!», я живо вскочила с постели, не успев даже понять, что происходит. Спала я одетой – мы были готовы к подобной неожиданности – и кое-как умудрилась напялить сапоги. Схватив плащ, я кинулась наружу. Вариен оказался менее расторопным и не поспел за мной, совершенно не уразумев, при чем тут огонь и что происходит с лошадьми.

Хотя я спустилась за считанные мгновения, весь двор уже был полон работников. Одни таскали воду и мочили тряпки, передавая их другим, которые накрывали ими головы лошадей, оберегая глаза и ноздри. Лошади в ужасе заходились ржанием, и я сама закашлялась, когда, схватив мокрую тряпку, вбежала в конюшню.

Огромные серые клубы дыма собирались вверху, расползаясь вдоль крыши, озаряемые отблесками пламени. Казалось, огонь распространяется по сеновалу с быстротой человеческих шагов.

Когда я проходила мимо одного из работников, тот крикнул мне:

– Она не хочет, Ланен! Тень не хочет выходить!

– Тогда оставь ее и спасай остальных! – прокричала я. Наугад открыв одно из стойл, я столкнулась с Огнем, мерином, который принадлежал Джеми. Нимало не раздумывая (в этот миг я вообще слабо соображала), я накинула ему на глаза мокрую тряпку, называя его по имени и изо всех сил стараясь, чтобы голос мой звучал спокойно и естественно, и попыталась без суеты вывести его наружу. К моему величайшему облегчению, он последовал за мной. Выбравшись на свежий холодный воздух, я услышала, как Джеми кричит, чтобы всех лошадей отводили на выгон. Тогда я схватила подвернувшуюся под руку служанку, которая была не у дел, и велела ей отвести туда же Огня. Она ничего не ответила, но, кажется, рада была хоть чем-то помочь.

К этому времени во дворе было уже довольно много лошадей, однако еще не все. Далеко не все. Предусмотрительно стащив тряпку с морды Огня, я вновь кинулась в конюшню.

Внезапно слух мне взрезал истошный крик лошади. Я попыталась пробраться в ту сторону, но пламя было слишком жарким, а сверху, с сеновала, начали падать горящие куски. Мне сделалось дурно: от запаха жженого конского волоса и паленой плоти меня начинало тошнить. Но слезы лить было некогда. Я была уже у соседнего стойла, пытаясь совладать с Безумной Салли, одной из наших племенных кобылиц, которая никак не желала выходить. И тут вдруг услышала нечто такое, от чего пришла в полнейшее удивление. Лишь спустя какое-то мгновение я поняла, откуда доносится этот голос.

Это был Вариен. Внутренний его голос был спокоен и разливался широко: он обращался к лошадям на Языке Истины! Он не использовал слова, только чувства: убеждал их успокоиться, образумиться и давал понять, что снаружи они будут в безопасности, если доверятся людям, которые пытаются им помочь, и последуют за ними.

Я не вполне уверена, но это, похоже, помогло. Безумная Салли успокоилась и даже позволила накинуть на себя недоуздок, после чего последовала за мной, все еще объятая страхом, но уже не упираясь. Я провела ее к выходу как можно быстрее и там передала повод Тэму, одному из молодых работников. Каждый обитатель поместья прилагал все усилия, чтобы спасти как можно больше животных, но где-то внутри я чувствовала, что огонь разбушевался не на шутку, и если нам удастся вывести еще хоть немного лошадей, это будет просто чудом. Разве что Владычица пособит.

Я направлялась назад в конюшню, когда посреди этой бешеной сумятицы мне в голову вдруг явилась смутная мысль: что-то уж больно много народу вокруг, откуда у нас столько? Должно быть, кто-нибудь из деревни прибыл на помощь... И не успела я зайти внутрь, как вдруг сверху на меня что-то обрушилось, накрыв мне лицо, забив рот и ослепив, и я ощутила, как меня хватают сзади, а руки с силой прижимают к бокам. Схвативший меня оказался довольно крупным человеком: он ухитрялся тащить меня одной рукой, а другой крепко сжимал горло. Попытавшись закричать, я тотчас же почувствовала, как в рот мне запихивают кляп, и закашлялась. Тогда я мысленно воззвала к Вариену на Языке Истины, как можно громче, отчаянно стараясь унять кашель и втянуть в себя воздух.

Мне удалось сделать лишь один вздох (когда я рассказываю об этом, создается впечатление, что дело происходило медленно, хотя на самом деле все заняло один миг); я пыталась наугад ударить врага каблуком сапога по голени, когда меня вдруг сбили с ног.

Лишь после того, как меня протащили немного вперед, я вспомнила, чему меня учил когда-то Джеми, и попыталась освободиться от сжимавшей меня хватки. Но враг, казалось, был готов к этому и еще с большей силой сдавил мне горло. Я не могла продохнуть, не говоря уже о том, чтобы сопротивляться: воздух едва поступал мне в легкие.

«Вариен, скорее, помоги мне!» – вскричала я мысленно со всей силы, какая у меня еще оставалась.

«Ланен, сосредоточь свои мысли. Где ты находишься? Ты в сарае?»

«Нет, нет, какой-то ублюдок держит меня за горло, и я не могу кричать. Он тащит меня через двор!»

"Дорогая, успокойся, если можешь. Твоя речь слишком рассеянна, я не могу отыскать тебя, – донесся до меня сильный голос Вариена, звучащий спокойно и убедительно. – Посылай ко мне свои мысли словно через узкое оконце – самое узкое, какое только сможешь себе вообразить. Я последую за тобою".

Думать спокойно оказалось не так-то просто: я была вне себя оттого, что меня с такой легкостью сделали беспомощной, к тому же я переживала за прочих лошадей, которых еще нужно было вытащить из этого пекла, и лишь в последнюю очередь меня беспокоил вопрос о том, кто же это меня тащит по булыжникам двора. Однако отчаяние удивительно способствует обострению разума. Я начала представлять себе игольное ушко, достаточное лишь для того, чтобы пропустить поток моих мыслей, как меня учил Вариен.

"Я здесь, любимый, я здесь, этот ублюдок тащит меня спиной вперед – даже в этой безумной свалке меня можно легко увидеть – Богиня, еще одна лошадь кричит, мне сейчас будет плохо! – проклятье, булыжники кончились, теперь я снаружи, меня тащат по траве, проклятье, не могу дышать!"

Шум начал стихать – или, по крайней мере, изменился. Я все еще слышала ржание лошадей, от которого у меня внутри все переворачивалось, но теперь это уже был не тот раскатистый гвалт, что сотрясал двор: я чувствовала, что лошади находятся здесь же, вокруг меня, – довольно много лошадей и людей.

"Мы пересекаем выгон. Разрази гром этого ублюдка, я не могу нащупать опоры, чтобы задержать его, он шагает слишком быстро. Да неужели же меня никто не видит? А он дюжий, гад! Осторожно, тут еще и другие!"

Мы остановились. Голоса вокруг звучали глухо и до ужаса спокойно, пока мне связывали руки. Я сопротивлялась и снова попыталась кричать, но мне по-прежнему недоставало воздуха, и справиться со мной не составило особого труда. «Одолели», – мелькнуло у меня в голове, и теперь я поняла, что так и есть. Может, тут мне и суждено испустить дух – одинокой, скрученной, посреди собственного поля.

Страх всегда приводит меня в ярость. Я принялась извиваться и сопротивляться еще сильнее и даже пиналась, когда мне это удавалось, однако мой похититель вновь сдавил мне чем-то шею, и пришлось сдаться.

"Вариен, скорее, они связывают меня, и я по-прежнему не могу дышать, – воззвала я на Языке Истины. Я была объята ужасом: воздух совсем перестал поступать мне в горло, я не могла сделать ни вздоха. – Помоги, помоги, я здесь, здесь, прошу тебя, помоги мне, спаси меня, вытащи меня отсюда, они связывают мне ноги, я не в силах их остановить, помоги, помоги, помо-оги-и-и!"

Больше я ничего не могла поделать: я совершенно выбилась из сил, а голова моя раскалывалась оттого, что пришлось прибегать к Языку Истины. Я чувствовала, что вот-вот лишусь чувств от недостатка воздуха, поэтому решила сосредоточиться только на дыхании.

Вариен

Я призвал на помощь всю свою силу и быстро повторил про себя Упражнение Спокойствия, как это принято у кантри, не переставая при этом искать Ланен. Я знал, что больше не сумею ничем помочь лошадям, поскольку Джеми запретил нам входить в сарай. Огонь уже неистовствовал вовсю, и было ясно, что более ничего сделать нельзя. На краткий миг я пожалел о том, что утратил свой прежний облик. Тогда я мог бы с легкостью вынести всех лошадей, ибо огонь не причинил бы мне вреда.

Пытаясь понять, откуда доносится голос Ланен, я заметил, что Джеми начал выводить лошадей из двух других конюшен... Ага, вот оно!

Старые привычки так просто не отмирают. Я всю жизнь считал, что силой своей превосхожу гедри, и знал, что они не могут представлять для меня серьезной угрозы. Поразмысли я над этим хотя бы мгновение, я бы позвал на помощь, но куда там! Подозреваю, я был не так уравновешен, как могло показаться, ибо сейчас же поспешил по зову Ланен с мечом в руке. Я был уже довольно далеко, когда вдруг осознал, что поступил глупо; однако теперь не оставалось ничего другого, кроме как довершить начатое. Вознеся крылатую молитву Ветрам, я приблизился к темной кучке людей, которые были заняты тем, что вязали Ланен по рукам и ногам. Мы были слишком далеко от стен поместья, чтобы там, в общей сумятице, кто-нибудь мог услышать крик о помощи.

Я не стал тратить время на то, чтобы объявить врагам о своем присутствии, – просто поднял меч и ринулся на них. Должно быть, я выдал себя каким-то шумом – возможно, зарычал в гневе; как бы там ни было, они услышали меня и с легкостью избежали моего не слишком меткого удара.

– Убить его, – сказал негромко один из них, указывая на меня. От остальных отделился высокий человек и пошел на меня. Те немногие навыки, что я приобрел этим утром, покинули меня, и им на смену пришли древние, глубоко укоренившиеся порывы. Я чуть было не отшвырнул меч, чтобы накинуться на него, выпустив когти, но в последнее мгновение сумел вспомнить, что когтей у меня нет, – и по чистой случайности избежал его меча. Потеряв равновесие, я попытался отступить, однако он напирал на меня, грозный во мраке ночи.

«Акор!» – услышал я мысленный зов Ланен, на этот раз совсем слабый. Одно-единственное слово – но страх в ее голосе проник мне в душу подобно острому металлу, сжимая мои мысли в холодный и спокойный клубок ярости. Я отскочил назад и обрел твердую опору под ногами; затем, глухо рыча, сам принялся наступать на врага. Он сделал выпад; клинок его, выбивая искры, отскочил от моего меча, задев мне руку. Последовала вспышка боли, но я не обратил на это внимания. Время вокруг меня, казалось, изменило свое течение: я двигался так быстро, как только мог, в то время как противник мой казался мне медленным и неуклюжим. Я сумел нанести удар по его незащищенному телу прежде, чем он успел сделать новый выпад. Он запнулся и выронил меч. Я ударил еще раз, вложив в удар всю тяжесть своего тела.

Он повалился на землю, а я повернулся лицом к остальным. И тут с изумлением увидел, как передо мною на земле распростерлось еще одно тело, а прочие из шайки устремились наутек. Развернувшись в другую сторону, я поскользнулся на мокрой траве и неожиданно уселся на что-то мягкое. Еще один труп. У этого в руке был зажат нож, и лежал он позади меня, однако я был уверен, что не убивал его.

«Ланен!» – позвал я и встряхнул головой, медленно возвращаясь к обычному ходу времени.

«Я здесь, любимый, теперь в безопасности. Здесь, вместе с нашими лошадьми – они бросили их».

Я подошел к ней, полный недоумения.

– Дорогая, как же тебе удалось?..

– Это не ей удалось, а мне. Вечер добрый, господин Вариен.